Боевые действия соединения адмирала Ямамото
1. На мостике «Ямато»
Ранним утром 4 июня флагманский корабль Объединенного флота «Ямато» находился в 800 милях к северо-западу от о. Мидуэй и держал курс на восток. В 04.52 взошло солнце, но туман, вот уже несколько дней окутывавший соединение, оставался таким густым, что с палубы «Ямато» не было видно других кораблей.
На мостике флагмана царило молчание. Каждый думал о соединении Нагумо, которое шло в авангарде. Находилось ли оно в полосе тумана? Ведь туман мог сорвать всю операцию.
Настроение несколько поднялось, когда туман понемногу стал рассеиваться. Был отдан приказ о приеме топлива, и линейный корабль «Нагато» тотчас же пришвартовался к танкеру «Тоэй Мару».
В 05.35 на «Ямато» поступило донесение гидросамолета с крейсера «Тонэ» об обнаружении летающей лодки противника. Ямамото и его штаб стали ожидать дальнейшего развития событий, почти не сомневаясь, что американской летающей лодке вскоре удастся обнаружить соединение Нагумо.
В следующем донесении с этого же самолета, полученном в 05.55, сообщалось о появлении 15 самолетов противника. Стало ясно, что над соединением Нагумо нависла угроза воздушного нападения. Однако это обстоятельство не вызвало беспокойства у главнокомандующего Объединенного флота и его штаба, так как предполагалось, что [220] самолеты первой волны уже вылетели в атаку на о. Мидуэй и что истребительное прикрытие соединения Нагумо легко отразит такое незначительное количество самолетов противника. Другими словами, операция началась, и все шло так, как это предусматривалось планом. Теперь всеобщее внимание было приковано к боевой трансляции, через которую передавались новые сообщения. Донесения с разведывательного самолета продолжали поступать, но флагманский корабль Нагумо очевидно, по-прежнему соблюдал радиомолчание. Вскоре была получена радиограмма от капитан-лейтенанта Томонага, ведущего первой атакующей волны, в которой он докладывал о выполнении порученной ему задачи, а также говорил о необходимости нанесения еще одного удара по о. Мидуэй. Ямамото и его штаб с нетерпением ждали сообщения о вылете второй атакующей волны и не сомневались, что авиация противника на острове скоро будет уничтожена.
Накануне адмирал Ямамото был нездоров, но теперь, слушая доклады ликующих штабных офицеров, был в отличном настроении. Весь штаб считал, что операция проходит гладко.
Поэтому следующее донесение, посланное разведывательным самолетом с «Тонэ» в 07.28 и полученное штабом Ямамото в 07.40, в котором говорилось об обнаружении десяти кораблей, «очевидно, противника», явилось для всех полнейшей неожиданностью. Стало ясно, что, вопреки всем расчетам, надводные силы противника находились где-то поблизости. Все на мостике были взволнованы. Противник находится на дистанции, позволяющей немедленно нанести удар по нашему соединению! Неожиданно вспомнилось и приобрело значение резкое увеличение количества радиопередач противника, отмечавшееся за неделю до этого.
Теперь встал вопрос, каков же состав соединения противника. Все хранили напряженное молчание, пока в 08.20 не было получено новое донесение самолета с «Тонэ» о том, что соединение противника состоит из пяти крейсеров и пяти эскадренных миноносцев. Через 10 минут последовало дополнительное сообщение — противник имеет также один авианосец.
Дело принимало серьезный оборот. На мостике «Ямато» от прежнего благодушия не осталось и следа. Куросима, старший офицер штаба, спросил командира авиационной боевой части Сасаки, предусматривается ли [221] планом боевых действий соединения Нагумо готовность самолетов второй волны на случай атаки надводных сил противника.
— Да, и они скоро покончат с противником, — уверенно ответил Сасаки.
Начальник оперативного отдела Мива перебил его:
— Но разве вторая волна самолетов не вылетела еще для атаки о. Мидуэй?
Это замечание встряхнуло всех. Все, кто находился в этот момент на мостике «Ямато», вдруг вспомнили, что соединение Нагумо для завершения разгрома базовой авиации противника должно было нанести второй удар по о. Мидуэй. Сасаки смутился. Он немедленно позвонил в радиорубку и спросил, не поступали ли какие-либо сведения о том, что вторая волна самолетов вылетела для атаки о. Мидуэй.
— Таких сведений не поступало, — ответили из радиорубки.
Этот ответ вызвал вздох облегчения. Все решили, что самолеты второй атакующей волны в скором времени займутся авианосцами противника.
Подобный оптимизм тем более поразителен, что всего лишь несколько минут назад никто даже не помышлял, что авианосцы противника могут оказаться поблизости от о. Мидуэй. Теперь же, когда расчеты оказались неверными, всех это лишь несколько удивило, но, казалось, никто не был сильно встревожен ни этим фактом, ни тем, что штаб Объединенного флота виновен в этой серьезной оплошности. Офицеры штаба Ямамото, по-видимому, были убеждены, что японские силы в любом случае смогут быстро разгромить противника.
В 08.47 от разведывательного самолета с «Тонэ» поступило новое донесение, в котором сообщалось об обнаружении еще двух крейсеров противника в 250 милях к северо-востоку от о. Мидуэй. Но вскоре пилот самолета радировал, что у него кончается горючее и что он вынужден возвратиться. На борту «Ямато» забеспокоились: на некоторое время мы могли лишиться источника ценных сведений. Однако вскоре была перехвачена радиограмма командира 8-й дивизии крейсеров контр-адмирала Абэ, в которой летчику приказывалось продолжать наблюдение до тех пор, пока его не сменят.
Это своевременное приказание вызвало одобрение начальника штаба Угаки. Он высказал предположение, что [222] соединение Нагумо сумеет справиться со стоящей перед ним задачей. Но в 09.00 от разведывательного самолета с «Тонэ» поступило новое сообщение. В нем говорилось, что десять авианосных самолетов противника направляются к соединению Нагумо. После этого в течение почти двух часов мы не имели о соединении Нагумо никаких известий. Однако, несмотря на это, угроза нападения, которому вот-вот должно было подвергнуться соединение Нагумо, не вызывала у Ямамото и его штаба ни малейшего беспокойства.
И вдруг раздался гром среди ясного неба. В 10.50 командир боевой части связи капитан 2 ранга Вада молча вручил адмиралу Ямамото радиодонесение от контр-адмирала Абэ. В нем говорилось: «В результате атак авианосной и базовой авиации противника на «Кага», «Сорю» и «Акаги» начались пожары. Намереваемся силами самолетов с «Хирю» нанести удар по авианосцам противника. Временно отходим к северу, чтобы собрать силы».
Картина изменилась. Вместо легкой победы — катастрофическое поражение. Из четырех авианосцев Нагумо три, включая флагманский корабль, по-видимому, выведены из строя, и только «Хирю» мог продолжать бой. Адмирал Ямамото и его штаб с трудом верили случившемуся. Главнокомандующий от волнения не мог говорить и застонал, читая донесение Абэ. Офицерами штаба овладело отчаяние.
Оставался лишь один выход — сосредоточить силы и, пользуясь своим явным количественным превосходством, попытаться уничтожить противника. Адмирал Ямамото решил немедленно двинуться со своими линейными кораблями на поддержку Ударному авианосному соединению, собираясь лично руководить боевыми действиями.
Над морем вновь опустился туман. «Нагато» и другие корабли, принимавшие топливо, были едва видны с флагманского корабля. Следовало спешить, но прошел целый час, прежде чем корабли смогли, наконец, собраться и выступить. Соединение шло курсом 120°. Прием топлива продолжался и тогда, когда корабли шли уже 20-узловым ходом. Вскоре туман сгустился настолько, что соседние корабли перестали различать друг друга, но скорость движения оставалась по-прежнему высокой. В мирное время такой порядок следования трудно даже себе представить и, конечно, он не имел ничего общего со здравым смыслом. Но это было сражение, а в сражениях, как и в войнах, которые [223] их порождают, не всегда руководствуются здравым смыслом.
В 12.20 Ямамото отдал следующий приказ:
Соединения действуют так, как указано ниже, и атакуют противника в районе о. Мидуэй:
(1) Место Главных сил на 12.00 : 35°08' сев. широты, 171°05' зап. долготы; курс 120°; скорость 20 узлов.
(2) Соединению вторжения на о. Мидуэй (Кондо) выделить часть сил для прикрытия Транспортной группы. Транспортам временно отойти в северо-западном направлении.
(3) 2-му ударному авианосному соединению (Какута) как можно скорее соединиться с 1-м ударным авианосным соединением (Нагумо).
(4) 3-му и 4-му отрядам подводных лодок развернуться в линию завесы С{37}.
Из приказа видно, что Ямамото и его штаб все еще надеялись уничтожить американское соединение и захватить о. Мидуэй. Вскоре было отдано дополнительное распоряжение Транспортной группе находиться в 500 милях к западу от о. Мидуэй, то есть достаточно близко на случай его оккупации.
2. Нерешительность
Ямамото и его штаб сильно беспокоил вопрос, какими воздушными силами располагает противник на о. Мидуэй. С этим приходилось серьезно считаться при подготовке к ответным действиям. Три японских авианосца были выведены из строя, но «Хирю» все еще оставался невредимым, и его предполагали использовать для удара по авианосцам противника. Можно было прибегнуть также к ночному бою и другим видам наступательных действий. Но нашим единственным оружием против базовой авиации противника по-прежнему оставалось Ударное авианосное соединение, а о результатах первого воздушного удара по о. Мидуэй мы до сих пор. не имели точных сведений. Поэтому контр-адмирал Угаки запросил у адмирала Нагумо подробный отчет о результатах первого налета на о. Мидуэй. Ответа не последовало, и Ямамото заключил, что атака Томонага оказалась, вероятно, мало успешной. Такой вывод напрашивался [224] еще и потому, что сам Томонага неоднократно настаивал на необходимости повторного налета на остров. Все это, вместе взятое, заставляло предположить, что если авиабазу на о. Мидуэй не удастся уничтожить в ближайшее время, американцы смогут перебросить на остров авиацию с Гавайских островов и захватить остров будет еще труднее.
Поэтому капитан 1 ранга Куросима настаивал на артиллерийской бомбардировке острова этой же ночью силами надводных кораблей. Адмирал Ямамото сразу принял его предложение и решил возложить эту задачу на вице-адмирала Кондо, так как главные силы Соединения вторжения находились недалеко от острова и имели в своем составе быстроходные корабли. Было также принято решение отложить высадку десанта на о. Мидуэй и Алеутские острова до тех пор, пока мы не уничтожим авианосцы противника. В соответствии с этими решениями адмирал Ямамото в 13.10 отдал следующий приказ:
(1) Против оперативного соединения противника применить метод «С».
(2) Командующему Соединением вторжения на о. Мидуэй выделить часть сил для бомбардировки и уничтожения авиабаз на о. Мидуэй.
(3) Высадку десанта на о. Мидуэй и Алеутские острова временно отложить.
Метод «С» требовал сосредоточения всех боевых сил, участвовавших в операции по захвату о. Мидуэй и Алеутских островов, чтобы иметь возможность вступить с флотом противника в решающее сражение.
Примерно за час до того, как был отдан этот приказ, Ямамото получил донесение адмирала Нагумо, отправленное в 11.50 (первое донесение Нагумо с «Нагара»), в котором последний сообщал о размерах повреждений, полученных авианосцами, а также о своем намерении атаковать противника оставшимися силами и затем отойти к северу. Немногим позже 14.30 на «Ямато» приняли новую радиограмму Нагумо, адресованную на этот раз командующему 2-м ударным авианосным соединением контр-адмиралу Какута, находившемуся к югу от Алеутских островов. Радиограмма гласила:
(1) Место 1-го ударного авианосного соединения на 14.00 4 июня — 30°48' сев. широты, 178°31' зап. долготы. После уничтожения оперативного соединения противника, находящегося к востоку, направимся на север. [225]
(2) 2-му ударному авианосному соединению немедленно встретиться с нами.
Очевидно, многое зависело от того, как скоро адмирал Какута со своими двумя авианосцами «Рюдзё» и «Дзунё» сможет прийти на выручку Нагумо. Однако ответ Какута, полученный в 15.30, не был ободряющим:
«2-е ударное авианосное соединение направится на юг сразу же, как только будут приняты самолеты, атаковавшие Датч-Харбор. После приема топлива утром 6 июня в точке 44°40' сев. широты, 176°21' зап. долготы встретится с 1-м ударным авианосным соединением. Место на 15.00 4 июня — 120 миль к юго-западу от Датч-Харбора».
Из радиограммы следовало, что, несмотря на густой туман, соединение Какута осуществило намеченный удар по Датч-Харбору. Но было ясно и то, что оно сможет прибыть к о. Мидуэй не раньше, чем в полдень 8 июня.
Между тем разведывательные донесения были настолько противоречивы, что штаб Объединенного флота фактически не имел точных сведений о составе и численности авианосного соединения противника до тех пор, пока в 16.15 не получил от адмирала Ямагути радиограмму следующего содержания: «Судя по докладам возвратившихся из атаки летчиков, соединение противника состоит из трех авианосцев, пяти тяжелых крейсеров и пятнадцати эскадренных миноносцев. Нам удалось повредить два авианосца». Это был очень сильный противник, и тем приятнее было узнать, что летчикам Ямагути удалось нанести повреждения двум его авианосцам.
В 17.36 разведывательный самолет с «Тикума» донёс, что соединение противника обнаружено им примерно в 100 милях к востоку от линейных кораблей и крейсеров Нагумо. Соединение направлялось на восток. В этот день солнце должно было зайти в 18.32, поэтому мы надеялись, что силы Кондо успеют вступить с противником в ночной бой, который, может быть, изменит ход сражения в нашу пользу. В программе боевой подготовки японского флота ночному бою уделялось большое внимание, и наши командиры всегда предпочитали придерживаться этой тактики. Теперь же ночной бой, по всей вероятности, был нашим последним шансом.
Но несчастьям, казалось, не было конца. В 17.55 от адмирала Нагумо поступило новое ошеломляющее донесение: «В 17.30 в «Хирю» попало несколько бомб, начались пожары». Выход из строя последнего авианосца соединения [226] Нагумо означал, что мы полностью лишились нашей главной ударной силы.
В такой обстановке приказ Ямамото, отданный в 19.15, через час двадцать минут после получения сообщения о потере «Хирю», выглядел неоправданно оптимистическим. Казалось, главнокомандующий Объединенным флотом старался сделать все возможное, чтобы как-то поддержать моральный дух личного состава своих сил. Приказ гласил:
(1) Соединение противника фактически уничтожено и отступает к востоку.
(2) Силы Объединенного флота, находящиеся в этом районе, готовятся к преследованию остатков соединения противника и одновременно к захвату о. Мидуэй.
(3) Главным силам в 03.00 5 июня быть в точке 32°08' сев. широты, 175°45' вост. долготы. Курс 90°, скорость 20 узлов.
(4) Ударному авианосному соединению, Соединению вторжения (исключая 7-ю дивизию крейсеров) и Соединению подводных лодок во взаимодействии немедленно атаковать противника.
Нервное напряжение на борту «Ямато» свидетельствовало о все возрастающей тревоге. Все с нетерпением ждали ночного боя и надеялись, что он даст возможность компенсировать наши потери. Однако несбыточность этих надежд стала очевидной, когда в 21.30 Нагумо донес: «Соединение противника насчитывает в общей сложности пять авианосцев, шесть тяжелых крейсеров, а также пятнадцать эскадренных миноносцев и направляется на запад. Отступаем к северу-западу, прикрывая «Хирю». Скорость 18 узлов».
Угаки выразил мнение всего штаба Объединенного флота, мрачно заметив:
— У адмирала Нагумо нет никакого желания вступить в ночной бой с противником.
Но адмирал Ямамото не собирался отказываться от своего намерения. Понимая, что в данный момент командование как никогда должно быть единым, он приказал адмиралу Кондо возглавить силы, выделенные для атаки американского соединения.
Вскоре на «Ямато» был перехвачен приказ, отданный Кондо в 23.40 специально сформированному для ведения ночного боя соединению:
(1) Главным силам Соединения вторжения (соединение Кондо) быть в 03.00 5 июня в точке 30°28' сев. широты, [227] 178°35' зап. долготы. С этого времени с целью вовлечения противника в ночной бой вести разведку в восточном направлении.
(2) 1-му ударному авианосному соединению, кроме «Хирю», «Акаги»{38} и их эскорта, немедленно лечь на обратный курс и принять участие в ночном бою.
Уже этот приказ свидетельствовал о том, что войти в соприкосновение с противником до рассвета едва ли удастся. А ведь это был наш единственный шанс. На борту флагмана надежда мало-помалу сменялась отчаянием.
3. Беспокойство в Морском генеральном штабе
Морской генеральный штаб со все возрастающим вниманием следил за развитием сражения. Когда поступило донесение, что «Хирю» постигла та же участь, что и «Акаги», «Кага» и «Сорю» в штабе поняли, что исход операции предрешен.
Потеряны четыре лучших авианосца. Авиация на о. Мидуэй не уничтожена. Противник имеет по крайней мере один или даже два неповрежденных авианосца. Взвесив все это, в Токио пришли к выводу, что продолжать операции по меньшей мере безрассудно.
Теперь главное беспокойство у адмирала Нагано и его штаба вызывала не задержка со вторжением на о. Мидуэй и Алеутские острова и даже не потеря четырех авианосцев — японский флот по-прежнему превосходил Тихоокеанский флот США в кораблях всех классов. В морском генеральном штабе опасались, что адмирал Ямамото, стремясь во что бы то ни стало отомстить за поражение Нагумо, предпримет какой-нибудь рискованный шаг, принеся в жертву превосходящим воздушным силам противника все свои силы, находящиеся у о. Мидуэй. Тем не менее морской генеральный штаб по-прежнему ни во что не вмешивался. Начальник оперативного отдела капитан 1 ранга Томиока позднее вспоминал, что даже в самые напряженные моменты штаб лишь молча следил за развитием событий. Из Токио не поступало никаких инструкций, приказов, советов. Руководство операцией было целиком возложено на адмирала Ямамото. [228]
4. Отказ от продолжения операции
Поскольку от ночного боя пришлось отказаться, штаб Объединенного флота принялся за разработку нового плана. Каждый сознавал, что мы потерпели поражение, однако ни один из офицеров штаба не предложил прекратить операцию. Наоборот, они лихорадочно изыскивали способы, которые позволили бы спасти положение. Они, как утопающие, хватались за соломинку.
Один штабной офицер авиации с целью выиграть время предложил еще раз атаковать флот противника с воздуха, образовав для этого группу из небольшого количества самолетов, находившихся на легких авианосцах «Хосё» (соединение Ямамото) и «Дзуйхо» (соединение Кондо). Эту группу предполагалось усилить гидросамолетами с линейных кораблей и крейсеров. В результате такой атаки, мы, по мнению этого офицера, могли нанести авианосцам противника хотя бы частичные повреждения и тем самым понизить их ударную мощь, а это дало бы нашим линейным кораблям и крейсерам реальную возможность изменить ход сражения.
Командир артиллерийской боевой части выступал за уже намеченную ночную бомбардировку авиабазы на о. Мидуэй силами тяжелых крейсеров соединения Кондо. По его мнению, такая бомбардировка при участии достаточного числа кораблей с мощным артиллерийским вооружением могла вызвать разрушения, которые нейтрализовали бы авиацию противника, базирующуюся на острове, по меньшей мере на один день. Другой оптимистически настроенный штабной офицер заявил, что воздушные атаки, которые может предпринять против соединения Ямамото авианосная авиация противника, легко будут отражены огнем зенитных орудий линейных кораблей.
После всех этих дискуссий капитан 1 ранга Куросима составил несколько фантастический предварительный план артиллерийского обстрела, который предполагалось осуществить днем 5 июня из орудий главного калибра всех линейных кораблей, включая «Ямато». Когда этот план представили контр-адмиралу Угаки, он признал его безрассудным и отклонил наотрез:
«Вам должно быть ясно, что глупо использовать надводные [229] силы против таких береговых сооружений»{39}. Аэродром на о. Мидуэй не выведен из строя. На острове находится значительное количество американских самолетов, а несколько авианосцев противника даже не имеют повреждений. Наши линейные корабли со всей их огневой мощью будут уничтожены авиацией и подводными лодками противника прежде, чем мы сможем подойти на дистанцию, позволяющую открыть огонь из орудий главного калибра.
Если позволят обстоятельства, мы сможем начать новое наступление только после того, как к нам присоединится 2-е ударное авианосное соединение (Какута). Но даже если наступление окажется невозможным и мы будем вынуждены признать себя побежденными в этой операции, это еще не значит, что мы проиграли войну. Наш флот располагает восемью авианосцами, считая и те, постройка которых скоро будет закончена, и мы не должны терять присутствия духа. В сражении, как и в шахматной игре, нельзя впопыхах делать необдуманные ходы».
Таким образом, Угаки, который трезво подошел к оценке создавшейся обстановки, отклонил этот план. Однако далеко не все офицеры штаба были удовлетворены таким решением. Для некоторых ответственность за поражение была слишком тяжелой ношей, и они были готовы рискнуть чем угодно, лишь бы «не потерять лицо». Их настроения выразил один из офицеров, возразивший Угаки:
— Но как мы сможем оправдаться перед Его Величеством за это поражение?
Адмирал Ямамото, не вмешивавшийся до сих пор в эти дискуссии, резко ответил:
— Предоставьте это мне. Только я один должен отвечать перед Его Величеством.
Из этой реплики видно, что адмирал Ямамото почти окончательно решил отказаться от дальнейших попыток вступить в бой с флотом противника или захватить о. Мидуэй. В 00.15 5 июня он предпринял первые шаги к осуществлению этого решения, приказав вице-адмиралу Кондо и вице-адмиралу Нагумо, соединения которых все еще [230] готовились к ночному бою с соединением противника и к бомбардировке о. Мидуэй, прекратить эти приготовления и присоединиться к Главным силам. В приказе говорилось:
(1) Соединению вторжения на о. Мидуэй (кроме Транспортной группы, но включая 7-ю дивизию крейсеров) и 1-му ударному авианосному соединению (кроме «Акаги», «Хирю» и кораблей их охранения) присоединиться к Главным силам.
(2) Сегодня в 09.00 Главные силы будут в точке 32°08' сев. широты, 179°01' вост. долготы. Курс 90°, скорость 20 узлов.
Теперь адмиралу Ямамото предстояло принять еще одно трудное решение — потопить авианосец «Акаги». Раньше, когда командир «Акаги» просил разрешения потопить корабль, Ямамото приказал временно воздержаться, так как его силы и силы Кондо спешили на помощь, намереваясь вступить в бой с противником. Теперь эта надежда исчезла, и соединениям Кондо и Нагумо было приказано соединиться с Главными силами. Поэтому следовало как можно скорее принять какое-то определенное решение. Адмирал Ямамото оказался в крайне затруднительном положении: до этого история японского флота не знала ни одного случая потопления собственного корабля. После долгих размышлений Ямамото в 02.50 приказал уничтожить «Акаги».
Уже через пять минут после того, как этот приказ был передан с «Ямато», командующий Объединенным флотом отдал новый приказ, из которого вытекало, что японский флот потерпел поражение. В нем говорилось:
1. Операция по захвату о. Мидуэй отменяется.
2. Соединению вторжения на о. Мидуэй и 1-му ударному авианосному соединению (кроме «Хирю» и его эскорта) соединиться с Главными силами. Прием топлива произвести утром 6 июня в точке 33° сев. широты, 170° вост. долготы.
3. Соединению прикрытия, «Хирю» и его эскорту, а также гидроавиатранспорту «Ниссин» следовать в вышеуказанную точку.
4. Транспортной группе отойти к западу от зоны действия самолетов, базирующихся на о. Мидуэй.
Итак, операция по захвату о. Мидуэй окончательно отменялась. Теперь оставалось лишь собрать разрозненные японские силы и вывести их из района сражения, что [231] было довольно сложной задачей, поскольку угроза нападения со стороны противника все еще существовала. Тем временем 4 июня, несмотря на неблагоприятную погоду, самолеты с авианосцев контр-адмирала Какута нанесли еще один удар по Датч-Харбору. Атака была осуществлена отборными силами, состоявшими из девяти истребителей, одиннадцати пикирующих бомбардировщиков и шести бомбардировщиков «97». Умело используя облачность, они уничтожили цистерны с горючим, различные строения, крупные торговые суда и другие цели. На обратном пути, как раз над мысом Оттер, который находится в северо-восточной части о. Умнак, самолеты с «Дзунё» были перехвачены несколькими американскими истребителями «Р-40». Завязался воздушный бой, в котором, судя по докладам летчиков, было сбито четыре самолета противника. Во время этой кратковременной стычки японские летчики заметили внизу аэродром противника. Это был единственный аэродром, обнаруженный нашей авиацией за все время операции по захвату Алеутских островов. Наши ударные силы потеряли один истребитель и два бомбардировщика. Еще два бомбардировщика были сильно повреждены и не смогли дотянуть до своих авианосцев. Так окончились боевые действия авиации 2-го ударного авианосного соединения против Алеутских островов. [232]