С оружием в руках
С первых же дней войны Железнодорожные войска, готовившие себя к восстановлению железных дорог на территории противника, были поставлены перед необходимостью не только устраивать заграждения на своих железных дорогах, но и нередко вступать в бой с противником в качестве стрелковых частей. Так, уже на рассвете 22 июня 1941 года 29-я железнодорожная бригада (командир полковник Н. В. Веревкин), строившая железнодорожную линию Вапнярка — Окница, вынуждена была занять оборону в системе укрепрайона и в упорных боях отражать атаки противника до подхода стрелковой дивизии.
9-й железнодорожной бригаде майора В. Е. Матишева, прикрывавшей железные дороги на Карельском перешейке, пришлось вести тяжелые бои. Прорвав оборону у поселка Райвола, противник двинулся к станции Тюрисевя. Действовавший здесь 1-й путевой батальон под командованием майора Д. А. Петрайтиса вынужден был прекратить работу по разрушению железнодорожного участка и занять оборону, чтобы прикрыть отход частей 23-й армии с приморского направления, обеспечить эвакуацию артиллерии, подвижного состава и военного имущества. В течение двух дней подразделения батальона отражали атаки численно превосходящих сил противника и выполнили поставленную задачу. В том трудном бою погиб отважный комбат Д. А. Петрайтис, был тяжело ранен комиссар батальона Я. М. Майоров.
Так же геройски сражались бойцы и командиры 1-го мостового батальона подполковника А. С. Дугина, 4-го путевого батальона майора А. Е. Шишкина, других частей бригады.
Здесь, на северо-западе страны мужество и стойкость проявил личный состав 21-го путевого железнодорожного батальона. Сформированный в Киеве на базе 6-го железнодорожного полка, батальон в сентябре 1940 года под командованием майора Г. Г. Банаяна был направлен на полуостров Ханко, где занимался строительством позиций для железнодорожной артиллерии. С началом войны батальон прекратил строительство и был придан 8-й отдельной стрелковой бригаде для усиления обороны полуострова. Его подразделения заняли отдельный участок обороны общим протяжением 6,5 км. Под непрерывным огнем противника с суши, воздуха и моря личный состав батальона организовал прочную систему обороны на своем участке, а также оказал помощь частям бригады [25] в строительстве железобетонных и деревоземляных огневых точек, командных пунктов, убежищ, противотанковых препятствий из железнодорожных рельсов.
Пять месяцев вместе со всеми защитниками Ханко воины-железнодорожники мужественно отражали атаки врага с большими для него потерями. Они прочно удерживали свой участок обороны. После получения приказа советского командования об эвакуации частей, оборонявших полуостров Ханко, 21-й путевой батальон с 22 по 27 ноября 1941 года разрушил железнодорожный путь и укрепления и сбросил в залив весь подвижной железнодорожный состав.
Не всем защитникам Ханко суждено было вернуться на материк. Многие пали смертью героев в боях, часть погибла в море, когда врагу удалось потопить одно из транспортных судов, осуществлявших эвакуацию. На этом судне находилось более двух рот личного состава 21-го путевого железнодорожного батальона. Эвакуировавшиеся подразделения батальона вошли в состав 11-й железнодорожной бригады.
Таким образом, личный состав железнодорожных частей с первых дней войны мужественно преграждал дорогу врагу не только тем, что в трудной обстановке производил заграждение стальных магистралей, но и часто с оружием в руках защищал родную землю. При этом бойцы и командиры проявляли самоотверженность, героизм, находчивость, показывали высокую общевойсковую подготовку.
Тяжелая обстановка на фронте вынуждала железнодорожные части вместо обслуживания и технического прикрытия участков вести бои с наступавшими частями противника. Так, например, когда 25 июня 1941 года части 6-й железнодорожной бригады прибыли на станцию Столбцы для обслуживания участка Барановичи — Столбцы — Минск, было установлено, что в направлении на Столбцы движется колонна танков и мотопехоты противника. Командир бригады полковник Д. А. Терюхов, как старший в гарнизоне по должности и воинскому званию, принял решение организовать оборону города и станции Столбцы. Для обороны привлекались 5-й путевой батальон, подразделения 4-го эксплуатационного батальона, рота механизации, гаубичный артиллерийский полк, два бронепоезда, зенитно-артиллерийский дивизион, прикрывавший железнодорожный мост через Неман, и рота местного гарнизона.
Бой разгорелся на рассвете 27 июня, когда 7 танков и около 80 мотоциклистов противника проскочили по шоссейному мосту через реку Неман и приблизились к окраине города. Следовавшая за ними колонна пехоты была встречена огнем зенитно-артиллерийского дивизиона и остановлена перед Неманом. Огнем гаубичного артиллерийского полка был разрушен шоссейный мост через Неман. [26]
Выдвинувшиеся бронепоезда подбили прорвавшиеся через мост танки. А железнодорожные части атаковали и уничтожили переправившихся мотоциклистов. Противник, подтянув артиллерию и минометы, открыл сильный огонь по переднему краю и бронепоездам и повел наступление на город. Несмотря на численное превосходство врага железнодорожники и артиллеристы в течение десяти часов отбивали атаки противника, удерживая город и станцию. Однако силы были не равны. К тому же во время боя оба бронепоезда были подбиты, артиллеристы понесли большие потери, кончились боеприпасы. Наши войска вынуждены были отойти{1167}.
5 июля 1941 года командиру 13-й железнодорожной бригады полковнику С. А. Степанову была поставлена задача на заграждение участка Бердчиев — Шепетовка Винницкой железной дороги. 7 июля управление бригады, 29-й путевой батальон майора Киселева и 50-я эксплуатационная рота подошли к Бердичеву. Вражеские танки опередили железнодорожников. Город и железнодорожная станция были заняты противником. Комбриг принял решение выбить гитлеровцев со станции и разрушить ее. Разгорелся бой. Воины-железнодорожники, вооруженные винтовками и ручными пулеметами, выполнить поставленную задачу не смогли. Они вынуждены были занять оборону восточнее Бердичева и два дня, до подхода частей 15-го механизированного корпуса, отражали одну за другой атаки гитлеровцев.
В бою за станцию Бердичев особенно отличился сержант 29-го путевого батальона Николай Сергеевич Орлов. Он лично уничтожил пулеметный расчет противника. Смело и решительно действовал сержант Н. С. Орлов и в последующие дни боев. Он умело командовал своим отделением, увлекая подчиненных личным примером. Ведя сдерживающие кровопролитные бои, путейцы осуществляли постановку заграждений и отходили на восток. В районе Ромодан противник выбросил воздушный десант. Оказавшись в окружении, военные железнодорожники не сложили оружия. Несколько раз они пытались прорвать вражеское кольцо. В последней атаке сержант Орлов вместе со своим другом красноармейцем Иваном Гришиным с гранатами в руках бросились в траншею противника, давая возможность своим товарищам вырваться из окружения. Оба смельчака были ранены и схвачены фашистами. Затем был плен и два побега из него. Второй побег был удачным — Орлов и Гришин убили немецкого часового и ушли к партизанам. Они сражались в легендарном соединении Н. А. Сабурова. В нем Николай Сергеевич Орлов возглавлял диверсионную группу, затем командовал ротой народных мстителей, а позднее стал помощником начальника штаба партизанского отряда.
«Знания по саперному делу, полученные мною в железнодорожных войсках, очень пригодились, — рассказывал Н. С. Орлов. — В [27] партизанском отряде мне поручили организацию диверсионных операций на железных дорогах».
Только в 1943 году партизаны под руководством Николая Сергеевича произвели 47 крушений поездов противника, взорвали десятки мостов, уничтожили склады с боеприпасами и продовольствием, а также провели другие операции, в которых было уничтожено 997 солдат и офицеров гитлеровской армии. За боевые подвиги в партизанском отряде Н. С. Орлов в 1945 году был удостоен звания Героя Советского Союза. И после победы Николай Сергеевич был в первых рядах. Родина оценила его трудовую доблесть государственными наградами.
19-я железнодорожная бригада, прикрывавшая железнодорожные участки Городница — Белокоровичи — Овруч, Остки — Коростень — Овруч, Коростень — Киев, также вела бои с прорвавшимися на новоград-волынском направлении войсками противника. Вот один из многих примеров, характеризующих действия частей 19-й бригады в этот период.
Гитлеровские танки и мотопехота прорвались в район станции Бородянка с целью перерезать линию Киев — Коростень. Оборонять станцию было поручено 14-му мостовому батальону 19-й железнодорожной бригады. Мостовики заняли оборону. Отбив первую атаку врага, батальон поднялся в контратаку, отбросил противника от станции на 4 км и овладел селом Андреевка. Бесстрашие и героизм проявили все воины батальона. Но особенно храбро дрались с врагом лейтенанты Елисеев, Макаров, Боташон, Винницкий, сержанты Ольховиков и Папков.
Гитлеровцы подтянули свежие силы и вновь перешли в наступление. Бой разгорелся с новой силой. Отбита первая, вторая, третья атаки врага. Видя безрезультатность своих усилий, фашисты пошли на переговоры. Они послали к комбату капитану А. Д. Сушко парламентера с письмом, в котором говорилось: «Ваше дело восстанавливать мосты и железные дороги, а не ходить на нас в атаку...» — далее шла угроза в адрес командира батальона.
Ответ гитлеровцам был следующим: «Мы защищаем свою Родину и не позволим нашу землю топтать фашистскими сапогами. Вас били и будем бить, как бешеных собак, посягнувших на нашу Родину». От такого ответа враг рассвирепел и пошел в очередную атаку. И вновь вынужден был откатиться назад. 14-й мостовой батальон с честью выполнил поставленную задачу — удержал станцию Бородянка до подхода наших полевых войск.
С упорством и героизмом сражались воины-железнодорожники с врагом. Сражались не на жизнь, а на смерть, до последнего патрона, до последнего удара сердца. Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян в своей книге «Так начиналась война» писал: «Хочется еще раз добрым словом вспомнить воинов-железнодорожников. Ведь это [28] были люди, казалось бы, далекие от боевых дел. Их задача ограничивалась восстановлением разрушенных железнодорожных путей. Но когда потребовалось, каждый из них показал себя отважным и умелым солдатом»{1168}.
Железнодорожная летучка — небольшой состав из вагонов, оборудованных для ремонтных работ, — двигалась от Малина, когда показалась колонна фашистских танков и автомашин с мотопехотой. Командиру роты (она входила в состав 32-го отдельного мостового железнодорожного батальона) старшему лейтенанту П. С. Лядскому никто не приказывал вступать в бой. Он действовал по своей инициативе. Это была та самая инициатива, которая так необходима в боевых условиях. Вместо того чтобы уйти от опасности, старший лейтенант повел состав навстречу вражеской колонне. Летучка была разбита снарядами вражеских танков, но железнодорожники успели спрыгнуть с платформ и занять оборону возле шоссе. Их была горстка, а вооружение — винтовки и гранаты. И все же они не отступили. Колонна остановилась, танки и мотопехота окружили железнодорожников. Командир роты Лядский, раненный в живот, продолжал руководить боем.
Узнав о случившемся, исполняющий обязанности командира 32-го мостового батальона капитан К. И. Хайлюк посадил роту старшего лейтенанта В. И. Бондаренко на другую летучку и поспешил на помощь окруженным. Вместе с ним отправились военком батальона B. C. Можаров и начальник штаба Т. К. Романенко. По дороге они наткнулись на фашистские танки. Эта летучка тоже была расстреляна в упор. С уцелевшими бойцами Хайлюк все же прорвался к окруженным. В распоряжении капитана оставалась лишь дрезина с прицепом. Уложив на нее раненых, Хайлюк отправил их под охраной в Малин, а сам с оставшимися бойцами пытался пробиться на станцию Тетерев, чтобы соединиться с 14-м мостовым батальоном. Когда это не удалось, возглавляемое им подразделение заняло оборону на подступах к Малину, у железнодорожного моста через реку Тетерев. Обстановка была нелегкой. Приказав срочно готовить мост к взрыву, капитан попытался связаться со штабом бригады, но линия оказалась перерезанной. Лишь с боевым охранением, расположившимся на станции Пенязевичи, связь пока еще действовала. Вскоре оттуда сообщили: «На подходе фашистские танки и мотопехота, ведем бой». В телефонной трубке слышался треск автоматных очередей и грохот рвущихся снарядов. Связь прервалась. Хайлюк выслал на станцию разведку. Начальник разведывательной группы доложил, что последние бойцы и командиры боевого охранения геройски погибли, отражая атаки вражеских танков и мотопехоты.
Через некоторое время фашисты приблизились к отряду Хайлюка, обрушив на него лавину огня. Железнодорожники взорвали [29] мост. Противник не ожидал такого отпора и откатился. В этом бою погиб военком батальона Василий Можаров, а капитана Хайлюка, тяжело контуженного, в бессознательном состоянии принесли в путевую железнодорожную будку, где лежали остальные раненые. Когда наступила темнота, начальник штаба батальона Романенко, взявший на себя командование, решил прорываться. Раненых понесли на руках. Но старший лейтенант Лядский попросил оставить его, малейшее сотрясение причиняло ему нестерпимую боль. Он подозвал Романенко и попросил его слабеющим голосом: «Товарищ капитан, положите со мной рядом автомат и проверьте, есть ли патроны в диске. Гранаты свяжите вместе».
Поняв, что живым старшего лейтенанта все равно не донести, товарищи молча собрали несколько гранат, связали, проверили запалы. Связку положили возле правой руки умирающего, рядом с его автоматом.
Капитан Романенко повел бойцов в атаку. Штыками и гранатами они проложили себе путь.
Когда отряд уже был в безопасности, издалека донеслась стрельба. В беспрерывном треске автоматов различались редкие короткие очереди: стрелявший берег патроны. Потом перестрелка стихла. А через минуту послышался глухой взрыв. Романенко снял пилотку, бойцы последовали его примеру.
— Да, если умирать, то только так: человеком! — тихо произнес кто-то. Бойцы зашагали вперед.
«В штабе фронта мы узнали об этом от самих участников боя, — вспоминал прославленный полководец Иван Христофорович Баграмян. — И рассказ их во всех подробностях запал мне в сердце»{1169}.
Волнующей страницей боевой летописи Железнодорожных войск является участие 4, 5 и 27-й железнодорожных бригад с 11 по 22 июля 1941 года в обороне города Фастова. На подступах к нему велись ожесточенные бои. На железнодорожную станцию производились беспрерывные налеты фашистской авиации, дальнобойные орудия вели интенсивный огонь. К городу рвались вражеские танки. Воины-железнодорожники восстанавливали пути, обеспечивая непрерывную работу Фастовского узла, и одновременно оборудовали оборонительные позиции. Они получили боевой приказ всеми силами оборонять железнодорожный узел. 12 июля разведка сообщила: противник в 27 километрах от Фастова. Железнодорожные подразделения подготовились встретить врага. Но противник еще несколько дней продолжал вести только бомбежки и артобстрел города, станции и позиции наших воинов. И вот 18 июля гитлеровцы попытались прорваться к Фастову со стороны Брусилова. Бойцы 12-го железнодорожного батальона, которым командовал капитан А. Г. Федотенков, взорвали мост через реку Унаву и отбили [30] атаку врага. Через два дня противник вновь попытался на том же направлении прорваться к городу. Железнодорожники при поддержке артиллеристов снова сорвали планы врага.
21 июля гитлеровцы обрушили на позиции наших воинов массированный артиллерийский и минометный огонь. Под его прикрытием они намеревались форсировать реку Унаву. Но подразделения 12-го и 75-го железнодорожных батальонов оборонялись стойко. Железнодорожники огнем станковых и ручных пулеметов и винтовок нанесли противнику большие потери, отразили его атаку и удержали свои позиции.
Не сумев прорваться в Фастов со стороны Брусилова, враг нанес удар танковой группировкой при поддержке пехоты и артиллерии со стороны Белой Церкви. 21 июля к Фастову прорвались 32 фашистских танка. Воины-железнодорожники смело вступили в бой с ними. Группа воинов 79-го путевого батальона, которым командовал майор М. С. Смирнов, использовала для борьбы с танками противника противотанковую пушку и подбила два танка. А бойцы 75-го путевого батальона (командир майор П. М. Румянцев), возглавляемые сержантами Малофеевым и Каюковым, гранатами и бутылками с горючей смесью уничтожили 4 вражеских танка.
Используя свое превосходство в боевой технике и живой силе, противник окружил некоторые части и подразделения 4, 5 и 27-й железнодорожных бригад в Фастове. Было принято решение — выводить основные силы батальонов из окружения. Из добровольцев были созданы две группы прикрытия. Первую группу возглавил военком 77-го батальона А. А. Галафеев. Вторую — командир одного из подразделений 79-го батальона старший лейтенант Л. А. Кривец.
21 июля, прикрывая отход своих частей, эти группы приняли весь удар на себя. Группа старшего лейтенанта Кривца вела бой у горловины станции. Горстку воинов-железнодорожников атаковали 10 вражеских танков и два взвода автоматчиков. В неравном бою погибли все бойцы и сам командир. Группа Малафеева закрепилась в здании фастовского вокзала. Более суток отбивали отважные воины атаки гитлеровцев. 22 июля фашисты подтянули к вокзалу танки, которые начали расстреливать здание из пушек. В это время на помощь осажденным в вокзале воинам-железнодорожникам прорвался наш бронепоезд.
«Когда мы проскочили входные стрелки и ворвались на станцию, — вспоминает бывший боец-артиллерист бронепоезда Маршуба. — все вокруг горело: станционные постройки, штабеля шпал, несколько вагонов с лесоматериалом. Над вокзалом висела дымовая завеса от разрывов вражеских снарядов. Наш бронепоезд весь свой огонь обрушил на гитлеровские танки. Завязалась жаркая артиллерийская дуэль между орудийными расчетами бронепоезда и вражескими танками...» [31]
Осажденные в вокзале попытались прорваться к бронепоезду. Гранатами, огнем из винтовок и автоматов бойцы прокладывали себе путь. Схватка была жестокой. Но пробиться к бронепоезду сквозь густые цепи фашистов наши воины не смогли. Оставшаяся в живых горстка бойцов вынуждена была отойти в здание вокзала и забаррикадироваться в нем. Бой разгорелся с новой силой. На маленький гарнизон вокзала противник обрушил град снарядов и мин. В нескольких местах рухнул верхний этаж здания. Слышен стук прикладов вражеских автоматов в двери вокзала и голос немецкого офицера, требовавшего от своих солдат: «Взять живыми безумцев!». Израненные, истекающие кровью, задыхающиеся от едкого дыма воины-железнодорожники продолжали сражаться.
В том кромешном аду, в котором находились защитники фастовского вокзала, устойчиво продолжала работать железнодорожная селекторная связь. Дежурные телефонисты в Киеве и на станции Сорочий Брод, что в восьми километрах от Фастова, по телефону слышали автоматные очереди и разрывы снарядов и гранат, и среди этого грохота басистый голос Галафеева: «Фашисты ведут сильный огонь из орудий и пулеметов. Патроны у нас на исходе, но вокзал в наших руках. Мы держимся».
Никто не сдался врагу. Погибли все.
Приведенные эпизоды — это лишь небольшая крупица тех боевых дел и героических подвигов, которые совершали военные железнодорожники, защищая родную землю от врага с оружием в руках наравне со стрелковыми частями. Вести кровопролитные бои с наступающими гитлеровскими полчищами они вынуждены были не только потому, что защищали железнодорожные объекты, но и от того, что порой являлись последним резервом командования фронтов. Так было при обороне Киева. Здесь плечом к плечу с пехотинцами, артиллеристами, танкистами и летчиками сражались воины-железнодорожники 1, 4, 5, 13, 19, 25 и 27-й железнодорожных бригад, 11-го фронтового железнодорожного парка и управления Особого корпуса.
В начале августа фашисты сумели продвинуться к южному участку Киевского укрепленного района. Создалась угроза захвата железнодорожного моста через Днепр. Наше командование бросило в бой последние резервы укрепрайона. Однако противнику удалось прорвать первую полосу обороны и подойти к населенным пунктам Пирогов и Мышеловка. Создалась угроза прорыва немецких войск в Киев с юга. А резервов для прикрытия города не было. В такой критической обстановке Военный совет Юго-Западного фронта принял решение снять железнодорожные части с технического прикрытия Киевского узла и бросить их навстречу противнику.
Внезапным сильным ударом бойцы 147-й стрелковой дивизии и воины-железнодорожники 76-го путевого батальона и 1-го батальона [32] механизации работ выбили врага из Мышеловки и отбросили его за Почтовую Биту. Враг не ожидал такой дерзости. Чтобы выправить положение, он предпринял несколько «психических атак». Но нервы у наших воинов были крепкими. Они не только не дрогнули, а наоборот, примкнув штыки, путейцы, мостовики, механизаторы поднялись навстречу гитлеровским солдатам. Одна рукопашная схватка следовала за другой. Руководили контратаками воинов-железнодорожников командир 76-го путевого батальона капитан А. Н. Куц, военком батальона Л. С. Ильин. В ходе одной из атак фашисты потеснили наших воинов. Вот-вот враг мог взять верх. И тогда по решению комбата над цепью подразделения взметнулось Боевое Знамя части. Капитан Куц повел своих путейцев в решительную атаку. «Вооруженные одними лишь старенькими винтовками, люди с черными петлицами — путейцы, слесари, плотники, землекопы, что называется, грудь в грудь, сошлись с фашистами.... — вспоминал Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян. — В разгоревшемся жестоком бою они не только не отступили, но, несмотря на потери, оттеснили противника. В этом бою в числе других пал смертью героев военком батальона Ильин. Немало смельчаков просочилось в тыл врага. Они подняли там переполох. Небольшая группа железнодорожников под командованием Морозова ворвалась на позиции вражеских минометов, уничтожила их расчеты и открыла огонь из них по фашистам.
С такой же отвагой дрались подразделения железнодорожных строителей во главе с капитаном Слепковым, старшими лейтенантами Комиренко, Юриным, Россь и другими славными командирами этого, по существу, небоевого подразделения...»{1170}.
Отважно действовали в обороне Киева воины 31-го мостового батальона. Вместе с бойцами 56-го полка НКВД воины-железнодорожники успешно отражали попытки врага захватить Дарницкий и Подольский железнодорожные мосты. И только тогда, когда наши войска вынуждены были оставить Киев, батальон получил приказ взорвать мосты. Задание командования железнодорожники выполнили.
В районе Лохвицы противник окружил киевскую группировку войск Юго-Западного фронта. В окружение попали также действовавшие на этом направлении 25-я железнодорожная бригада, которой командовал полковник Л. Н. Чернозатонский, а также некоторые подразделения 19, 17, 13, 5 и 27-й железнодорожных бригад. Железнодорожники, находясь в окружении, не терялись, проявляли героизм, находчивость. Когда в район Ромны с севера прорвались танковые и моторизованные подразделения врага, воины 79-го батальона, которым командовал майор М. С. Смирнов, смело вступили в бой с врагами. Прорвавшиеся танки железнодорожники уничтожили гранатами и толовыми шашками. Лейтенант Орлов гранатами [33] с привязанными к ним толовыми ташками уничтожил из засады два вражеских танка. Орлов был ранен осколком снаряда, но продолжал вести бой и управлять своим взводом. Отразив атаки врага, 79-й путевой батальон вышел из окружения. Вместе с частями и подразделениями других родов войск, а иногда и самостоятельно, воины-железнодорожники с боем, нанося урон врагу, выходили из окружения.
Бессмертной славой покрыли себя защитники Одессы. С 5 августа 1941 года они в течение 73 дней героически отражали наступление немецко-фашистских и румынских войск. В рядах тех, кто оборонял город, были и военные железнодорожники. Младший лейтенант Григорий Дацик в грозном 1941 году командовал ротой 27-го путевого железнодорожного батальона. Через четыре десятилетия ветеран Великой Отечественной войны Григорий Михайлович Дацик напишет: «26 июля наш батальон был переброшен в Одессу. А на следующий день гитлеровская авиация произвела 15 налетов на Одесский порт и железнодорожный узел. Рушились дома, горели составы, гарь и дым окутали железнодорожную станцию. Земля, обломки рельсов и шпал, остовы разбитых вагонов — все перемешалось, громоздилось на станции. Для бойцов-железнодорожников наступили дни без отдыха и ночи без сна. Мы растаскивали вагоны, восстанавливали путь, налаживали движение поездов. И так до 9 августа».
В те дни под Одессой сложилась тяжелая для наших войск обстановка. Противник, пытаясь прорваться на стыке 9-й и Отдельной Приморской армий, одновременно стремился обойти правый фланг Приморской армии и захватить Одессу. Войска Приморской армии оборонялись на широком фронте, сил не хватало, и ее командующий генерал Г. П. Софронов привлек к защите города все имевшиеся в Одессе части. 9 августа 27-й железнодорожный батальон получил боевую задачу: занять оборону между Хаджнбейским и Куяльницким лиманами.
В ночь на 10 августа железнодорожники заняли свой боевой участок. А на рассвете они приняли первый бой. Противник предпринимал одну атаку за другой. Но все они были безуспешными. Неся большие потери, железнодорожники стояли стойко. В этот день пал смертью храбрых командир батальона капитан С. Н. Трофименко, был тяжело ранен начальник штаба старший лейтенант М. М. Мещеряков, погиб командир роты старший лейтенант Ф. Л. Судак.
Путейцев, мостовиков, слесарей нельзя было узнать в бою. Тихий скромный путеец ефрейтор Могильный оказался метким пулеметчиком. Из ручного пулемета он косил вражескую пехоту. А когда кончились патроны, он пошел на врага врукопашную. Схватив пулемет за ствол, Могильный орудовал им в гуще врагов как [34] дубинкой. Вид у него был страшный. Гитлеровцы бросились врассыпную. Могильный настиг одного, другого, третьего. Отскочивший подальше фельдфебель успел поднять автомат и выпустить в бесстрашного воина-железнодорожника длинную очередь. Под стать Могильному геройски действовали и его боевые товарищи: сержанты Кушин, Корниенко, Бочарников, красноармейцы Сулава, Чернобай, Смалько, Шевченко и другие. В бою воинов-железнодорожников отличала взаимовыручка, высокое чувство войскового товарищества. Так, когда создалась угроза прорыва противника через боевые порядки 1-й роты, старшина 3-й роты И. И. Белоус под огнем врага со станковым пулеметом бросился на выручку соседям. Подпустив фашистов на близкое расстояние, он начал бить по ним в упор. Атака врага захлебнулась. Отважный старшина за смелость и находчивость в бою был награжден медалью «За отвагу».
«В ожесточенных боях, — вспоминал Г. М. Дацик, — несмотря на частые пополнения, батальон понес очень большие потери... Когда батальон выходил из боя, чтобы эвакуироваться на крейсере «Красный Кавказ» в Севастополь, он насчитывал в своем составе около 40 человек, из которых половина была из одесских народных ополченцев. Но и эти несколько бойцов и командиров, оставшихся в строю, были мечены фашистскими пулями и осколками».
Мужественно сражался под Одессой и личный состав 20-го отдельного железнодорожного батальона, которым командовал майор Г. Д. Захаров. Его подразделения не раз обеспечивали боевые действия бронепоездов, сопровождая их при налетах на позиции противника. Так было и при нанесении одним из бронепоездов удара по скоплениям танков и живой силы противника в районе станции Дачная. Его команда была усилена ротой старшего лейтенанта Жукова. Огонь орудий бронепоезда был эффективен, дерзок. По нему фашистская артиллерия открыла огонь, разрушила путь, повредила одну из бронеплощадок, разбила тендер паровоза.
Вывести бронепоезд из-под огня противника не позволял разрушенный путь.
Старший лейтенант принял дерзкое решение. Он выделил группу бойцов вперед бронепоезда, которая открыла интенсивный огонь по врагу. Противник, решив, что бронепоезд прикрывает атаку нашей части, перенесет огонь на выдвинувшуюся вперед группу. Используя некоторое ослабление огня, оставшаяся часть роты восстановила путь, и бронепоезд, захватив всех бойцов, благополучно ввернулся на исходные позиции. Таких боевых эпизодов в те дни были десятки и сотни. Это была будничная работа военных железнодорожников.
Железнодорожные войска были немногочисленны. Но история минувшей войны показала, что почти в каждом известном сражении [35] они плечом к плечу с воинами других родов войск защищали родную землю. Одна из частей железнодорожных войск — 65-й путевой батальон, которым командовал капитан Ф. М. Золкин, обороняла город Керчь. Затем вместе с другими защитниками города его воины ушли в Аджимушкайские каменоломни и составили его подземный гарнизон, который 170 дней и ночей вел неравную схватку с врагом. В подземной темноте, сырости, полуголодные, лишенные воды и медикаментов, наши воины проявили невиданную стойкость и исключительное мужество.
Немногих из 800 железнодорожников подземного гарнизона можно назвать поименно: начальник штаба батальона капитан П. И. Свиридов, командиры рот старшие лейтенанты А. И. Костин и А. А. Чапурин, командиры взводов А. К. Король, А. И. Молодецкий, Б. Неменов, старший лейтенант П. С. Михеев, политрук роты А. И. Лодыгин, врач батальона М. А. Улановская, фельдшер Вера Ивлева, сержант Н. А. Шенец, красноармеец Панин. Немногое можем рассказать и об их дерзких вылазках из подземелья, об обороне подземной крепости. Одна из записей в дневнике младшего лейтенанта А. И. Трофименко, найденного в каменоломнях, рассказывает: «Командование батальонов работало неплохо, все шло нормально, как и требуется в воинских частях... И чувствуется дух борьбы и уверенность в своих силах, надежда, что все будет пережито, каждый из нас живет тем, что настанет час, и мы выйдем на поверхность для расплаты с врагом»{1171}.
Стойкость Аджимушкайского подземного гарнизона стала легендой. Металл не выдерживал — ржавел, отказывало оружие, но советские люди, преодолевая все трудности, до последнего удара сердца бились с врагом. [36]
Одной из самых ярких страниц в боевой деятельности Железнодорожных войск в начальный период войны является героическая оборона станции Сентяновка на подступах к Ворошиловграду.
16 ноября 1941 года 4-й немецкий армейский корпус генерала Шведлера перешел в наступление и к исходу дня вклинился на глубину до 20 километров в расположение нашей 12-й армии северо-восточнее Артемовска. Оперативная обстановка сложилась так, что на правом фланге армии других частей, кроме железнодорожных, не было. Обнаружив слабое место, фашисты рассчитывали без особого труда овладеть Ворошиловградом и тем самым отвлечь советские войска с ростовского направления, где противник наносил главный удар.
Командующий 12-й армией генерал-майор К. А. Коротеев возложил оборону участка в районе станций Водопровод, Сентяновка, Родаково на 28-ю железнодорожную бригаду, с тем чтобы до подхода стрелковых частей прикрыть правый фланг армии.
Командир бригады полковник Н. В. Борисов принял решение: для выполнения поставленной задачи срочно создать сводный батальон. В него вошли находившиеся поблизости подразделения 11-го и 12-го восстановительных и 20-го мостового батальонов общей численностью 577 человек. Командиром сводного батальона был назначен капитан С. Н. Марков.
Воины-железнодорожники не имели артиллерийского вооружения. Но для огневой поддержки сводному батальону были приданы три бронепоезда, в спешном порядке подготовленных рабочими Ворошиловградского паровозостроительного завода. Они оборудовали их дополнительно четырьмя бронеплощадками, установив на них выделенные командованием армии восемь орудий, по чертежам специалистов бригады одели в броню мотовоз и дрезину, вооружив их пулеметами.
Тем временем личный состав сводного батальона вел подготовку оборонительных рубежей в районе станций Сентяновка и Водопровод, также проводил разведку противника. В ночь на 19 ноября разведчики, разгромив полевой караул фашистов, захватили четырех пленных. От них были получены ценные сведения о намерениях противника, установлено, что вражескими войсками заняты ближайшие села Желобок, Голубовка и Светличная.
Силы были явно не равны, но надо было упредить противника, не дать ему овладеть инициативой. Поэтому утром 19 ноября под прикрытием огня двух бронепоездов две роты под командованием помощника командира 12-го батальона по технической части воентехника 1-го ранга Н. В. Иванова ворвались в Голубовку с северовосточной окраины. Одновременно третья рота во главе с лейтенантом Н. Е. Кольнооченко наступала на Голубовку с северной окраины. Под ударами артиллерии бронепоездов одна за другой смолкли [37] огневые точки врага. Отбив несколько контратак, воины овладели намеченными рубежами.
Мужественно, самоотверженно дрались с врагом бойцы и командиры. Особенно героически сражались воины-железнодорожники отделения, которым командовал сержант Илья Маслий. Так, находчивость и инициативу проявил красноармеец Молодцов. В ходе боя он захватил поврежденный вражеский миномет, быстро его исправил и начал громить гитлеровцев из их же оружия.
Противник получил подкрепление. Обстановка накалилась: враг перешел в контрнаступление. Под огнем врага залегла вторая рота. Воентехник 1-го ранга Н. В. Иванов поднялся и с возгласом «За Родину!» увлек за собой в атаку бойцов. Фашисты не выдержали натиска и отступили. Но в этом бою Н. В. Иванов пал смертью героя. Мужественный командир действовал впереди атакующих, лично уничтожил несколько гитлеровцев.
Видя такое положение, противник стал спешно перебрасывать подкрепления к Голубовке. Враг неоднократно контратаковал подразделения сводного батальона. К исходу 19 ноября батальон вынужден был оставить захваченные позиции и закрепиться перед Голубовкой на рубеже реки Луганка. В ночь на 20 ноября вновь отличился сержант Илья Маслий, посланный в разведку. Он не только отлично выполнил поставленную задачу, но и взорвал вражеский штаб, захватил пленного.
20 ноября противник предпринимал одну атаку за другой с целью овладеть поселком Петроградо-Донецким. Но вторая рота 20-го мостового батальона при поддержке огня бронепоездов крепко удерживала свои позиции. Враг не оставлял попыток выбить наши подразделения, закрепившиеся на реке Луганка, обрушивал шквал артиллерийского огня на бронепоезда. Весь день шли кровопролитные, жестокие бои.
На рассвете 21 ноября враг перешел в наступление, имея пятикратное превосходство в силах. Его атаки следовали одна за другой. Смолкли орудия наших подбитых бронепоездов. Лишившись их поддержки, сводный батальон отошел на последний рубеж обороны. Упорно и беззаветно сражались наши бойцы. Командир батальона капитан Марков лично водил бойцов в атаки, но пал, сраженный вражеской пулей. Так же мужественно сражался командир 20-го мостового батальона капитан А. Датиев. Он личным примером воодушевлял бойцов и командиров, проявлял образцы храбрости и отваги. Однажды, увлекшись боем, Датиев далеко продвинулся вперед вместе со своим подразделением. Здесь вражеская пуля оборвала жизнь бесстрашного воина-героя.
Каждый воин-железнодорожник сражался за двоих-троих, проявляя в бою стойкость и мужество. Например, отделение сержанта И. И. Кудинова 6 часов удерживало высоту на подступах к станции [38] Сентяновка. Командир отделения был ранен, но продолжал вести огонь из пулемета и командовать бойцами, пока вторая вражеская пуля не пробила его сердце. На молодого бойца В. Попкова наседала группа гитлеровских солдат. Он подпустил фашистов поближе и забросал их гранатами. Сержант Д. Ф. Хрипливцов с двумя бойцами своего отделения получил приказ: уничтожить пулеметную точку противника. Смельчаки подползли к пулемету и забросали его гранатами. Бесстрашно действовала под огнем врага санинструктор Н. Ф. Меланченко. Под разрывы снарядов и свист пуль она перевязывала раненых, лично вынесла с поля боя 13 бойцов и командиров. Отважно сражался военком батальона П. И. Векшин. Во время боя он был тяжело ранен, но не покидал товарищей, продолжал сражаться. Потерявшего сознание Векшина фашисты захватили в плен, подвергли зверским пыткам и издевательствам. Когда, отбросив врага, наши воины обнаружили на поле боя изуродованное тело Векшина, они насчитали 27 ножевых и пулевых ран.
Четверо суток подряд длились ожесточенные, кровопролитные бои. Фашисты не прошли к Сентяновке. Воины-железнодорожники стойко удерживали свои рубежи до подхода полевых частей Красной армии. Вместе с ними воины-железнодорожники не только остановили врага, но и отбросили его от Сентяновки в район станции Сифонная.
23 ноября подразделения 28-й железнодорожной бригады, участвовавшие в боях, прибыли в Ворошиловград и после пополнения продолжили заградительные и восстановительные работы на железнодорожных участках в зоне действия 12-й армии.
Военный совет Южного фронта, высоко оценив героизм и самоотверженность воинов-железнодорожников, обратился в Ставку Верховного главнокомандования с ходатайством о преобразовании 28-й железнодорожной бригады в гвардейскую. 56 ее наиболее отличившихся бойцов, командиров были удостоены орденов и медалей. Многие посмертно.
В приказе Народного комиссара обороны СССР № 127 от 28 апреля 1942 года отмечалось: «...28-я отдельная железнодорожная бригада показала образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности. Ведя непрерывные бои с немецкими захватчиками, указанная часть нанесла огромные потери фашистским войскам и своими сокрушительными ударами уничтожала живую силу и технику противника, беспощадно громила немецких захватчиков.
За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава преобразовать 28-ю железнодорожную бригаду в 1-ю гвардейскую железнодорожную бригаду (командир бригады полковник Борисов Н. В.).»{1172}
Гвардейцы стали гордостью Железнодорожных войск. [39]
На войне каждое соединение должно прежде всего выполнять свое задание. Военные железнодорожники в начальный период имели задачу вести заграждение железных дорог, поддерживать их живучесть, обеспечивать спасение военного и народно-хозяйственного имущества. Не предназначенные для ведения общевойскового боя, слабо вооруженные железнодорожные части, действуя в качестве стрелковых, несли большие потери в людском составе, а будучи отрезанными от нашей армии, вынуждены были оставлять противнику свою железнодорожную технику. Поэтому заместитель народного комиссара обороны генерал-лейтенант А. В. Хрулев в телеграмме начальникам штабов фронтов от 29 августа 1941 года указывал, что железнодорожные части следует использовать по их предназначению — на заграждении и восстановлении железных дорог, организуя по возможности прикрытие их работ подразделениями полевых войск.
И все же ввиду трудной оперативной обстановки наряду с решением задач заграждения, технического прикрытия, восстановления и строительства стальных магистралей железнодорожные части и соединения по приказу командующих армиями обороняли отдельные участки фронта. Так бывало на различных фронтах. А 16 сентября 1941 года 9-я отдельная железнодорожная бригада постановлением Военного совета Ленинградского фронта была переформирована в 9-ю отдельную стрелковую бригаду. Она заняла участок обороны протяжением 28 километров по северному и восточному побережьям Финского залива — от платформы Ольгино до станции Лигово. Бригада имела задачу во взаимодействии с моряками Балтийского флота и частями 42-й и 23-й армий не допустить выхода врага к западной окраине Ленинграда по льду Финского залива. Для усиления из 11-й железнодорожной бригады в 9-ю бригаду был передан 40-й отдельный восстановительный железнодорожный батальон, на базе которого был сформирован 40-й отдельный стрелковый батальон и 40-й отдельный минометный дивизион{1173}.
Всю суровую зиму 1941/1942 года бригада находилась в обороне и успешно решала возложенные на нее задачи. Личный состав действовал смело и решительно. За период обороны ее подразделения провели 44 боевые вылазки и 13 раз вступали в стычки с группами противника на льду перед передним краем обороны и на открытой части фарватера. В ходе этих боев бойцы и командиры проявляли находчивость, мужество и отвагу. Так, например, 5 января 1942 года красноармеец Субботин, находившийся в дозоре, принял бой против двадцати вражеских солдат. Он пал смертью храбрых. В бессильной ярости гитлеровцы надругались над телом отважного бойца. Красноармеец Попов за бесстрашие и самоотверженность, неоднократно проявленные в боях, одним из первых в бригаде был награжден орденом Красного Знамени. [40]
Отделение лыжников из 4-го стрелкового батальона, возглавляемое сержантом Сухачевым, получило приказ пробраться в тыл противника и захватить «языка». Свою вылазку лыжники предприняли ночью. Тихо, без шума приблизились они к вражеским позициям. В траншее фашистских солдат не оказалось. Мороз и жгучий ветер загнал их в блиндаж. Появление наших солдат ошеломило их. Они заметались по блиндажу, некоторые пытались схватить оружие. Но было поздно. Смельчаки-лыжники захватили в плен двух вражеских солдат, а остальных забросали гранатами.
Примеров геройства, мужества, смелости железнодорожников, ставших стрелками, было великое множество. Нелегко было защитникам блокадного Ленинграда. Голодный блокадный паек, рано наступившие морозы, тяжелая боевая работа изматывали людей. Подразделения, возвращавшиеся из боевого охранения, нередко привозили на пулеметных санках вконец обессилевших красноармейцев. Однажды, когда бойцы 2-го взвода 2-й роты 40-го отдельного стрелкового батальона во главе с лейтенантом Б. Д. Кнохом передали свой участок обороны другому подразделению, начальник санитарной службы батальона майор медицинской службы Н. С. Черников, осмотрев воинов, поставил диагноз истощения 80% личного состава взвода.
Стойкость бойцов 9-й отдельной стрелковой бригады в обороне города на Неве была отмечена Военным советом Ленинградского фронта, который за проявленное мужество и смелые действия объявил всему личному составу благодарность. К концу зимы 1942 года Железнодорожные войска нужны были для использования их по прямому назначению, поэтому 9-я бригада вновь была переформирована из стрелковой в железнодорожную. Впоследствии бригада за боевые заслуги в годы войны была награждена орденом Красного Знамени.
В сложной обстановке начального периода войны у общевойсковых командиров была тенденция использовать квалифицированные кадры железнодорожных войск для укомплектования стрелковых частей. Так, командование 8-й армии для пополнения стрелковых частей из 9-го отдельного батальона механизации 11-й отдельный железнодорожный бригады откомандировало 596 красноармейцев и командиров. В результате в батальоне оставался всего 61 человек, из них 39 красноармейцев, большей частью больных. Все это привело к тому, что 8-я армия лишилась единственной железнодорожной части и не смогла вести восстановительные работы на железных дорогах, с которыми 9-й отдельный батальон механизации справлялся успешно.
Кроме того, железнодорожные подразделения, выполнявшие заграждения железных дорог, отходили последними и часто не возвращались в свои части не потому, что погибали. Они задерживались [41] многочисленными заградительными отрядами и направлялись на пересыльные пункты, а оттуда — на формирование стрелковых частей.
П. А. Кабанов, начальник железнодорожных войск Юго-Западного фронта, вспоминал, что при отступлении нашей армии летом 1942 года штаб железнодорожных войск добился приказа начальника тыла фронта, запрещающего задерживать и направлять в стрелковые части военнослужащих железнодорожных войск. Кроме того, была установлена связь с комендатурами станций, пристаней и пересыльными пунктами, а также систематически посылались командиры, офицеры штабов на большие переправы и в города Сальск, Краснодар, Тихорецкая для организации сбора людей.
Несмотря на все принятые меры, по состоянию на 1 августа 1942 года из частей, принимавших участие в выполнении заданий по устройству заграждений, общей численностью 12 999 человек не прибыли к своим подразделениям 4279 человек, то есть 33%.
Попав в стрелковые или другие части, военные железнодорожники показали себя мужественными, смелыми, находчивыми воинами. Многие из них были удостоены высоких государственных наград. Так, например, Геннадий Иванович Барыков военную службу начал в Железнодорожных войсках, участвовал в строительстве моста через Днепр. Коллектив военных железнодорожников помог воспитать ему в себе сильную волю, трудолюбие и большое мужество. В начале войны он был переведен в стрелковую часть и уже в ноябре 1941 года в бою под Ельцом старший сержант Барыков из противотанкового ружья подбил вражеский танк. Позднее солдатская судьба привела его в противотанковую артиллерию и здесь он увеличил счет подбитых вражеских танков и был удостоен звания Героя Советского Союза.
Выпускник училища военных сообщений имени М. В. Фрунзе Александр Игнатьевич Уласовец перед войной был помощникам командира 2-го эксплуатационного полка по строевой подготовке. С первых дней Великой Отечественной войны Александр Игнатьевич на фронте, и офицерская судьба привела его в стрелковые войска, где он становится заместителем командира полка. В сентябре 1943 года полковник А. И. Уласовец — командир 224-го гвардейского стрелкового полка, который одним из первых форсировал Днепр и захватил плацдарм, чем обеспечил дальнейшее развитие операций наших войск. За этот подвиг Александр Игнатьевич был удостоен звания Героя Советского Союза. Позднее его, как специалиста-железнодорожника, снова направили в Железнодорожные войска и полковник Уласовец возглавил штаб 5-й железнодорожной бригады.
Можно привести имена и других воспитанников Железнодорожных войск, которые мужественно и самоотверженно сражались с врагом в рядах стрелковых частей, куда они нередко направлялись [42] в начальный период войны на пополнение. В ту пору у отдельных военных руководителей появилась даже идея превращения Железнодорожных войск в обычные стрелковые части. По этому поводу генерал-лейтенант И. В. Ковалев замечал: «В первые тяжкие месяцы войны, когда мы продолжали отступать, встал даже вопрос: существовать ли Железнодорожным войскам, призванным, прежде всего, восстанавливать, а также прокладывать новые железнодорожные коммуникации. В обоснование своей точки зрения сторонники расформирования Железнодорожных войск утверждали, что, когда Красная армия отступает, нам не до восстановления и строительства. Железнодорожные войска состояли из очень испытанных воинов, потребность в которых была огромная, вот и хотели приумножить наши силы на фронте за счет их, не задумываясь о перспективах на завтрашний день»{1174}.
В ноябре была создана комиссия во главе с начальником Главного политуправления РККА Л. З. Мехлисом, получившим задание подготовить проект решения Государственного Комитета Обороны по этому вопросу. В состав комиссии вошли начальники центральных управлений Наркомата обороны и Генерального штаба, заместитель наркома путей сообщений И. Д. Гоцеридзе, начальник управления военных сообщений генерал-лейтенант И. В. Ковалев и некоторые другие лица.
Все члены комиссии, кроме генерал-лейтенанта И. В. Ковалева, высказались за ликвидацию Железнодорожных войск. Согласие на это дал даже начальник Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников. Затем был задан вопрос генерал-лейтенанту И. В. Ковалеву: «Какова Ваша точка зрения?». Ковалев ответил, что ликвидация Железнодорожных войск — это точка зрения пораженческая и голосовать он за нее не будет.
По телефону Мехлис сообщил об этом заявлении начальника управления ВОСО И. В. Сталину. Трубку передали И. В. Ковалеву и Сталин спросил у него, почему он считает ликвидацию Железнодорожных войск пораженчеством.
— Потому, что мы готовим под Москвой контрудар, готовимся к наступлению, а наступать без Железнодорожных войск и восстановительных средств, которые являются орудием наступательных операций, невозможно.
— Правильно. Передайте трубку Мехлису.
— Вы пораженец, комиссия тоже. Комиссию распустить, войска сохранить.
Снова вопрос Сталина к Ковалеву:
— Как сохранить войска?
— Есть пример. Особый корпус железнодорожных войск, созданный в 1932 году численностью пятьдесят пять тысяч человек и подчиняющийся НКПС. Надо все Железнодорожные войска подчинить [43] Наркомату путей сообщения в оперативном отношении для того, чтобы их не могли расстреливать.
— Согласен{1175}.
Затем появилось постановление Государственного Комитета Обороны от 3 января 1942 года «О восстановлении железных дорог». Все восстановительные силы и средства страны были объединены в руках НКПС. Усилия Железнодорожных войск и восстановительных организаций НКПС были объединены и направлены на своевременное и полное выполнение боевых заданий Верховного командования и оперативных заданий командующих фронтами. Они должны были в сложных фронтовых условиях обеспечить заданный темп восстановления и строительства железных дорог, непрерывную связь армии с тылом и бесперебойный подвоз всего необходимого для дальнейшего наступления наших войск. Запрещалось общевойсковым начальникам использование Железнодорожных войск для других целей.
Но в мае — июне 1942 года врагу удалось вновь захватить стратегическую инициативу. Наши войска снова оказались в трудном положении. И в ряде ситуаций, когда нависала угроза прорыва линии обороны, в бой бросались и железнодорожные части. Так, 17 мая 1942 года командование 27-й железнодорожной бригады получило приказ о занятии вместе со 165-м стрелковым полком обороны по западному берегу реки Северский Донец в районе города Изюм. Полковник в отставке М. Н. Гриценко вспоминал: «Наш 84-й путевой железнодорожный батальон, которым командовал капитан Н. Д. Жандаров, занял оборону в районе деревни Верхняя Каменка. Нам пришлось выдержать жаркий бой, который длился 11 часов».
Имея численное превосходство, врагу удалось потеснить батальон 165-го стрелкового полка, который был вынужден отойти на новый рубеж. 84-й путевой батальон получил приказ прикрыть отход стрелкового полка. Воины-железнодорожники мужественно отражали атаки превосходящих сил противника. Его восемь танков обошли позиции путейцев и атаковали их с тыла. Положение железнодорожников усложнилось, но они продолжали вести бой, пока не получили приказ на отход. Решительным броском воины-железнодорожники прорвались к Северскому Донцу и начали переправу через реку. Отход подразделений прикрывали пулеметчики красноармейцы Чугунов и Замураев. Несмотря на ранения, они вели огонь, пока основная масса бойцов батальона не достигла противоположного берега. Затем под прикрытием огня товарищей пулеметчики переправились через реку и были эвакуированы в госпиталь. Особенно отличилась в этом бою рота старшего лейтенанта Приходько. «Мы потеряли почти 25 процентов личного состава, — писал бывший старший инженер 84-го путевого батальона полковник в отставке М. Н. Гриценко. — В том числе погибли главный инженер [44] батальона военинженер 3-го ранга И. В. Шаталин, старший врач батальона военврач 3-го ранга Гадоба...»
Стойко обороняли рубеж по реке Северский Донец воины 52-го путевого батальона, которым командовал капитан Н. С. Крутень. В течение двух дней путейцы удерживали позиции в районе Пески — Красный Шахтарь. С особой отвагой и мастерством в боях на этом рубеже действовали железнодорожники рот, возглавляемых капитанами Пономаренко и Сясиным.
В разгар битвы за Сталинград ряд железнодорожных подразделений снимались с технического прикрытия порученных объектов и ставились на рубежи обороны. Так, командование фронта, опасаясь высадки противником десанта в тылу защитников города, выдвинуло на остров Голодный 26-ю танковую бригаду, которой в качестве пехоты была придана 2-я рота старшего лейтенанта К. И. Ермишкина из 84-го путевого батальона. Путейцы не только обороняли остров, но и спасали отдельные команды наших бойцов, которые под огнем врага переправлялись на правый берег Волги. Особенно умелыми и смелыми спасателями проявили себя красноармейцы Алексеев, Березкин, Мохирев, Печенев. На их счету были десятки раненых бойцов, которым они помогли добраться до острова. Всего рота старшего лейтенанта К. Ермишкина спасла более 100 человек.
А через несколько дней, 5 сентября 1942 года, когда эксплуатация малого железнодорожного кольца стала невозможна, осуществлявшие его техническое прикрытие остальные подразделения 84-го батальона, которым командовал майор П. М. Шеин (он сменил погибшего капитана Н. Д. Жандарова), были направлены по приказу заместителя командующего фронтом по тылу в распоряжение начальника Сталинградского гарнизона — командира 10-й дивизии НКВД полковника А. А. Сараева для использования в обороне города.
Участник тех событий полковник в отставке М. Н. Гриценко вспоминал: «Полковник А. А. Сараев довооружил нас противотанковыми ружьями, станковыми и ручными пулеметами, гранатами, бутылками с горючей смесью, заменил наши видавшие виды винтовки автоматами, приказал занять оборону в центре Сталинграда на опорных пунктах у площади Павших борцов революции, у Астраханского городского моста и у железнодорожного моста через реку Царица и Госэлеватора. Таким образом, весь наш 84-й путевой батальон с оружием в руках защищал город...»
Бывший командир 3-й роты этого батальона полковник в отставке Ф. В. Приходько писал: «...Первым у нас принял бой взвод лейтенанта Шпанюка, который оборонял железнодорожный мост через реку Царицу и оперативно подчинялся командиру пехотной части. Его личный состав дрался стойко, храбро и до конца выполнил свой долг. Только несколько израненных бойцов взвода возвратились [45] в расположение роты. Остальные, в том числе лейтенант Шпанюк, пали смертью храбрых.
На следующий день и в районе Астраханского городского моста через реку Царицу появилась разведка немцев на трех бронетранспортерах, один из которых тут же подорвался на нашей мине. Второй был подбит нашими бойцами из противотанкового ружья. Его подбил расчет в составе старшины Куриленко и ефрейтора Придчина. Затем наши пулеметчики уничтожили фашистов, попытавшихся выбраться из подбитых бронетранспортеров. Противник, почувствовав упорное сопротивление, усилил артиллерийско-минометный обстрел наших позиций, нанес по ним удар авиацией, затем предпринял атаку. Мы несли большие потери, но с поставленной задачей справились. В разгар напряженных боев в ночь с 14 на 15 сентября мы были сменены подошедшими с левого берега бойцами 13-й гвардейской дивизии генерала Родимцева...»
После пополнения батальон майора П. М. Шеина получил новую задачу — вести оборону островов на Волге: Голодного, Сартинского и Купоросного. Надо было не дать врагу использовать эти острова в качестве опорных пунктов для окружения города. Противник принимал все меры к захвату островов. Он посылал в атаку на острова пикирующие бомбардировщики с завывающими сиренами, которые сбрасывали сотни бомб на их защитников, засылал диверсантов, бросал в атаку на позиции железнодорожников свою пехоту. Но воины-путейцы стояли насмерть. Командование стрелкового корпуса, в оперативном подчинении которого находился батальон, объявило всему личному составу благодарность. Все воины-железнодорожники были награждены медалью «За оборону Сталинграда». Отлично выполняли бойцы и командиры 84-го путевого батальона и свои специфические задачи — восстановление железных дорог. Об этом свидетельствует высокая награда их командира подполковника П. М. Шеина. 5 ноября 1943 года ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Сталинградское сражение явилось последним, в котором военные железнодорожники действовали, так сказать, не по штатному предназначению. После разгрома врага на Волге началось изгнание его с нашей земли. Перед Железнодорожными войсками встали большие задачи по обеспечению наступления нашей армии — восстановлению железных дорог, обеспечению их надежной работы. И тут командующие фронтами, армиями не раз оказывали помощь военным железнодорожникам в решении их важной задачи, выделяли им в помощь армейских саперов, автомобилистов, а то и стрелковые части для своевременного восстановления железнодорожных участков.
Но военные железнодорожники горели желанием своими руками громить врага. Это стремление воплотилось в снайперском движении, которое в годы войны получило широкое развитие в Железнодорожных [46] войсках. Инициаторами его были воины 1-й железнодорожной бригады, которой командовал подполковник А. С. Дугин. По их примеру подготовка снайперов развернулась во многих бригадах и частях. Организовывались снайперские группы и расчеты противотанковых ружей, которые после учебы направлялись на передовую линию, где непосредственно участвовали в истреблении живой силы и техники врага. Например, расчет красноармейца Воронина уничтожил на одном из участков фронта 17 огневых точек противника, 3 дзота, 2 моторные лодки и истребил 48 солдат и офицеров противника.
В первой железнодорожной бригаде к концу войны было подготовлено 837 снайперов. На Южном фронте в одной из железнодорожных бригад в 1943 году было подготовлено 340 снайперов. По не полным данным, снайперы железнодорожных войск Южного фронта уничтожили более 9000 вражеских солдат и офицеров, а 3-го Белорусского фронта — 18 900{1176}.
Ветеран Великой Отечественной войны полковник в отставке Л. Ф. Кузьмин написал авторам книги, что в декабре 1942 года идея приобщения к снайперскому движению овладела многими воинами 3-го отдельного мостового железнодорожного батальона, где он тогда был помощником начальника штаба. Из сотен желающих отобрали 15–20 солдат и сержантов. С ними и начали офицеры штаба вести занятия по снайперской подготовке. Основной упор был сделан на практические стрельбы, которыми усиленно занимались ежедневно. Часами бойцам приходилось лежать на снегу, постигая премудрости снайперского искусства. И никто из обучающихся не посетовал на трудности, а мечтал лишь о том, чтобы быстрее овладеть снайперским искусством и оказаться на передовой. Мастерство будущих снайперов росло день ото дня.
И вот наступила их боевая практика. «На передовой наших снайперов встретили, как говорится, с распростертыми объятиями, — вспоминает Л. Ф. Кузьмин. — Люди здесь были крайне нужны, поскольку воинские части, находящиеся в обороне, в то время пополнением не баловали».
Кроме того, наши снайперы были хорошо обученными, дисциплинированными, подтянутыми и, что немаловажно, кадровыми воинами. Каждый такой воин, независимо от его военной специальности, ценился на передовой на вес золота, так как в оборонявшихся боевых частях к началу 1943 года таких бойцов и младших командиров осталось не так уж много. Снайперов батальона распределили по боевым подразделениям, и вскоре на их боевом счету появились первые уничтоженные фашисты. Командиры и политработники подразделений широко использовали боевую деятельность снайперов для воспитания личного состава. О ней говорилось на политинформациях, в боевых листках и бригадной многотиражной газете. [47] В районе штаба был установлен стенд, на котором оперативно отражался боевой счет Ветлугина, Пономарева, Роговенко, Решетникова, Савостикова, Сибирцева, Федорова, Шимова, Нины Жоговой и других снайперов нашего батальона. Каждый из них к марту 1943 года уничтожил по 10–20 фашистов{1177}. Были потери и в батальоне. В поединке с немецким снайпером погиб рядовой Пономарев.
Инициатором снайперского движения в 76-м путевом батальоне был сержант Георгий Набродов, который уничтожил несколько десятков гитлеровцев. Опытный стрелок, он стал инструктором снайперского дела. Сержант настойчиво тренировал своих товарищей в стрельбе, в совершенствовании знаний материальной части снайперской винтовки. Часто выходил с ними на «охоту».
Росли ряды снайперов — учеников Георгия Набродова. Отлично владели снайперской винтовкой, были грозой для врага Г. Блинов, уничтоживший 167 фашистов, С. Демидов, сразивший 149 фашистов, А. Григорьев, на счету которого 128 уничтоженных солдат и офицеров противника. Мастерами меткого огня были и многие другие войны-железнодорожники.
Особенно прославился своими делами боевой друг Георгия Набродова сержант Георгий Блинов. Он обладал исключительной выдержкой и смекалкой. Бывало, заберется в подбитый танк, находящийся на нейтральной полосе, и бьет фашистов. Обнаружив смельчака, те открывали по нему артиллерийский и минометный огонь. А Блинов, незаметно поменяв позицию, снова начинал метко разить гитлеровцев.
Однажды Блинов вместе с товарищем вышел в очередной раз на передовую. Сильный мороз и метель загнали фашистов в блиндажи. Сколько снайперы ни ждали, гитлеровцы не появлялись. На следующий день погода стояла такая же, и фашисты по-прежнему сидели в блиндажах, не показывались. «Как же их выманить?» — думали бойцы. И придумали. На двух фанерных листах, прикрепленных к деревянному щиту, они нарисовали карикатуру на Гитлера — потрепанный и злой, он взывал о помощи. Щит установили недалеко от позиции врага. Ждать долго не пришлось. Несколько вражеских солдат попытались добраться к щиту, но тут же были сражены меткими выстрелами снайперов. Через некоторое время еще несколько гитлеровцев предприняли попытку снять его. Но и эту группу постигла та же участь, что и первую. Убедившись, что своего они не добьются, фашисты открыли по щиту артиллерийский и минометный огонь, пока не разнесли «фанерного фюрера» в щепки.
Мужество, высокую ратную выучку продемонстрировали и другие снайперы-железнодорожники. Группа воинов под командованием сержанта Воронина за один день истребила 48 солдат и офицеров противника{1178}. При выполнении боевой задачи отличились [48] комсомольцы Литвиненко, Костенко, Дерман. За отвагу они были награждены орденами Красной Звезды.
В 46-й железнодорожной бригаде особенно прославились снайперы 113-го восстановительного батальона старшина А. Попельнюк и ефрейтор Р. Сафин. Они успешно действовали в боевых порядках 62-й армии В. И. Чуйкова. За мужество и мастерство в боях были удостоены высоких наград: А. Попельнюк — ордена Красного Знамени, Р. Сафин — ордена Красной Звезды.
Действия снайперов-железнодорожников высоко оценивались командованием общевойсковых частей и соединений. Вот какой отзыв дал начальник штаба 11-й гвардейской стрелковой дивизии группе снайперов: «За время стажировки снайперы-железнодорожники проявили себя дисциплинированными и выдержанными бойцами. Активно участвуя в боевой подготовке личного состава, они практически обучали начинающих снайперов дивизии умению истреблять гитлеровцев. За время стажировки группа снайперов-железнодорожников истребила 245 солдат и офицеров противника».
Отважно, инициативно действовали и многие десятки других снайперов Железнодорожных войск. Свое высокое мастерство они проявляли не только на передовой. Они успешно действовали в боевом охранении технической разведки, при обороне восстанавливаемых объектов и в решении других боевых задач, когда воинам-железнодорожникам приходилось вступать в бой с врагом.
Так, в ходе восстановления железнодорожных линий в районах Западной Украины военным железнодорожникам нередко приходилось браться за оружие для отражения налетов банд украинских националистов. Бандиты совершали диверсии на железных дорогах, пытались разрушать мосты, нападать на поезда. В ночь на 12 августа 1944 года большая группа бандитов предприняла попытку захватить железнодорожный узел Рава-Русская и взорвать железнодорожный мост на перегоне Угнево — Корчув. Бойцы войск МВД, партизаны и воины-железнодорожники отразили нападение и разбили эту многочисленную банду. В этой победе немалую роль сыграл меткий огонь снайперов 5-й железнодорожной бригады.
Враг всячески стремился сорвать восстановление стальных дорог. На железнодорожные объекты, находившиеся в тылу наших войск, он забрасывал диверсантов. Возле станции Мериенведер, например, были сброшены на парашютах пять вражеских диверсантов. Ночью они ворвались на водокачку, которую охраняли два бойца 8-й железнодорожной бригады. Цель диверсантов — взорвать водокачку. Воины-железнодорожники — двое против пятерых — смело вступили в схватку с врагами. Двух диверсантов они уничтожили. Остальные, бросив оружие и взрывчатку, спаслись бегством. [49]
В январе 1945 года немецко-фашистские войска прорвали нашу оборону севернее озера Балатон. 20 января они вышли к Дунаю в районе Дунапентеле. В этом районе личный состав 12-й железнодорожной бригады (командир полковник Я. А. Крущанский) строил временный железнодорожный мост через Дунай. Работы пришлось прекратить. Под огнем врага железнодорожники вырыли окопы и заняли оборону на левом берегу реки. Четыре дня, пока не подошли стрелковые части, воины-восстановители отражали яростные атаки врага.
В 1943–1945 годах, в отличие от 1941–1942 годов, Железнодорожным войскам значительно реже приходилось участвовать непосредственно в боевых действиях, но в ряде случаев наши воины всегда были готовы защитить восстановленные стальные магистрали. И делали это с присущим им героизмом и мужеством. [50]