Глава 2.

Проблемы планирования

После падения Франции в июне 1940 года английский премьер-министр Черчилль дал директиву Комитету Начальников Штабов, предписывающую держать врага в постоянном напряжении от Норт Капа до испанской границы. В результате выполнения этой директивы, [346] по мере обучения специальных воинских частей, были осуществлены различные операции — такие, как рейд 27 декабря 1941 года на Ваагс, весьма успешная атака на Сен-Назер 28 марта 1942 года и раскритикованная специалистами высадка в Дьепе 19 августа 1942 года, о которой мы уже упоминали в предыдущей главе. С другой стороны, именно об этой высадке адмирал флота граф Маунтбэттен Бирманский сказал недавно так: «Герцог Веллингтон говорил, что битва при Ватерлоо была выиграна на учениях в Итоне, а я скажу так: битва в Нормандии была выиграна на пляжах Дьеппа»{21}.

Действительно, высадка в Дьепе, несмотря на тяжелые потери, особенно среди канадских частей, преподнесла много уроков, главным из которых был тот, что фронтальная атака на хорошо укрепленный порт практически не имеет шансов на успех без предварительного обращения в руины всего района бомбардировками с моря и воздуха, после чего порт, конечно, использовать не удастся. Другим результатом рейда на Дьепп явилось сильное затухание энтузиазма у американского Комитета Начальников Штабов, желавшего высадиться во Франции в 1942 году с совершенно недостаточными силами и возможностями. Вместо этого американцы более внимательно стали прислушиваться к английским предложениям о высадке в Северной Африке, которая в случае успеха обеспечивала трамплин для броска в район, названный Черчиллем «мягкое подбрюшье Оси», оказавшееся, правда, гораздо тверже, чем ожидалось.

Стремительно растущая армия Соединенных Штатов порождала горячее желание действовать. (В течение 1942 года в Англию прибыло 250860 американских солдат, из которых 153379 было перевезено на английских судах и 129000 отправлено из Англии в Северную Африку. В 1943 году предполагалось перебросить в Англию 983000 человек, из которых 250000 прибыли в первые шесть месяцев). Флот США был втянут в жестокие бои на Тихом океане, американская авиация совместно с английской включилась в мощное воздушное наступление на Германию, но армия США еще не нашла себе применения. Тем не менее со стороны американского Комитета Начальников Штабов было немало колебаний по поводу использования американских сил в операциях на [347] Средиземноморье; колебания эти продолжались до тех пор, пока президент окончательно не принял нашу сторону. И планирование первой из крупных союзных десантных операций, обусловленных нашим господством на море, началось.

Операция получила кодовое наименование «Торч», и ее планирование было поручено способному офицеру вице-адмиралу сэру Бертрему Рамсею, который всего за две недели до этого был назначен командующим союзными экспедиционными военно-морскими силами с присвоением временного звания адмирала. Рамсей ушел в отставку в октябре 1938 года, но с началом войны вернулся на активную службу и был назначен на важный пост командующего военно-морским районом Дувра. На этом посту Рамсей показал свои выдающиеся способности, организовав в мае 1940 года успешную эвакуацию английских экспедиционных сил из Дюнкерка, которая в «Официальной истории второй мировой войны» Эллиса описана как «выдающийся и беспрецедентный пример военно-морского искусства и организации при самых невыгодных обстоятельствах».{22} Поздравляя адмирала Рамсея с награждением орденом Бани за выполнение этой трудной задачи, Черчилль писал: «Энергия, предусмотрительность и храбрость, необходимые для выполнения операции по спасению нашей армии из пасти врага, дали Вам возможность полностью продемонстрировать все свои качества».{23}

Рамсей основал свой штаб в Норфолк-Хаузе — большом кирпичном здании, находящемся в юго-западном углу лондонской площади Сен-Джемс. В директиве от 9 июля 1942 года Рамсей делался «ответственным за общее управление военно-морскими силами, участвующими в крупных десантных операциях на побережье Франции и Нидерландов, а также за транспортировку Экспедиционных сил морем и их высадку на вражеском берегу». И хотя выглядело вполне логичным, что человек, эвакуировавший английскую армию с побережья, выбран для планирования ее возвращения туда, задача, поставленная перед ним, была, в некоторой степени, преждевременной, поскольку еще не существовало возможности собрать достаточно сил для захвата плацдарма на побережье Европы. Даже если и было достаточно войск, то уж явно не хватало десантных и транспортных [348] средств для их переброски туда. Поэтому эта директива временно была заморожена, и Рамсей переключил свое внимание на операцию «Торч». Кроме того, принимая во внимание размах и международный характер планируемой операции, а также тот факт, что адмирал Рамсей был вызванным из отставки офицером, было принято решение, что военно-морской частью операции «Торч» будет командовать адмирал сэр Эндрю Каннингем.

Действия адмирала Каннингема в Средиземном море сделали его имя очень популярным по обе стороны Атлантики, и совсем недавно он был назначен на пост главы английской военно-морской миссии в Вашингтоне. После выбора Каннингема в качестве командующего адмирал Рамсей был назначен его заместителем. Это решение Рамсей принял беспрекословно, хотя, разумеется, с некоторым разочарованием.

Операция была осуществлена на ночь с 7 на 8 ноября 1942 года и привела к решительному успеху, так как немцев удалось полностью поймать врасплох. В оценке ситуации немецким штабом от 4 ноября 1942 года говорилось: «Тот факт, что в Гибралтаре находятся относительно небольшое количество десантных судов и только два пассажирских парохода, говорит о том, что в ближайшее время не намечается какая-либо десантная операция в районе Средиземного моря и на побережье северо-западной Африки».{24} Операция «Торч» стала весьма поучительной для будущих десантных операций. Главным же было осознание необходимости очень высокого уровня подготовки десантников и тщательной отработки методов управления войсками на берегу во избежание хаоса, который очень даже быстро может наступить в противном случае.

Конференция в Касабланке

В феврале 1943 года, в то время, когда еще велись боевые действия по изгнанию вооруженных сил стран Оси из Северной Африки, в Касабланке состоялась конференция, на которой президент Соединенных Штатов и премьер-министр Англии со своими советниками обсудили дальнейшие планы ведения войны. Автор имел [349] привилегию присутствовать на этой конференции, во время которой было принято несколько крупных решений, в том числе одно из наиболее важных — планирующее без каких-либо дальнейших проволочек вторжение в Европу, что предполагало концентрацию необходимых сил и материалов на территории Англии. Генерал-лейтенант Ф. И. Морган был назначен Начальником Штаба Верховного Главнокомандующего Союзников, (название впоследствии было сокращено до наименования «КОССАК» и далее так и будет приводиться в этой книге). В своей работе «Увертюра к Оверлорду» генерал Морган с большой откровенностью и восхитительным остроумием рассказывает, как он получил задание начать планирование вторжения в Европу, известного как операция «Оверлорд». Морган описывает вечно меняющиеся обстоятельства, при которых проводилось планирование, усугубленные проволочками в выборе генерала на пост Верховного Главнокомандующего.

План штаба «КОССАК»

Первоочередной задачей штаба «КОССАК» был выбор района предстоящей высадки на французском побережье. Решающим фактором в принятии решения была дальность действия английских истребителей. Поэтому, несмотря на то, что немцы оккупировали западное побережье Европы от Норт Капа до испанской границы, практически следовало иметь в виду только участок в 300 миль между Шербуром и Флашингом. Было важно, чтобы рассматриваемый район имел подходящие пляжи для высадки войск, техники, различных запасов и подкреплений, а также, чтобы в нем находилось несколько портов, захват которых предполагался в последующей фазе операции. Эти факторы свели выбор районов вторжения к альтернативе: или Па-де-Кале между Дюнкерком и эстуарием Соммы, или побережье Нормандии между Каном и полуостровом Котантен.

Несмотря на возражения ряда американских и английских членов группы объединенного планирования, склонявшихся в пользу Па-де-Кале, адмирал Маунтбэттен, пользуясь своим положением члена Комитета Начальников [350] Штабов и начальника Управления морских десантных операций, убедил Комитет Начальников Штабов, что выбор нормандского побережья является правильным и со стратегической, и с военно-морской точек зрения.

Разведка сообщала, что в районе Па-де-Кале немцы сконцентрировали 25 дивизий и влили в Атлантический вал миллионы тонн бетона, в то время как в нормандском секторе оборона была относительно слабой, а Атлантический вал не окончен. И хотя нормандские пляжи были не самыми лучшими из имеющихся на побережье, они были все же достаточно хорошими и прикрывались от превалирующих в этом районе западных ветров полуостровом Котантен. За пляжами территория была вполне приемлемой для строительства аэродромов и для действия танковых соединений, несмотря на то что она вся была пересечена «живыми изгородями» плотно растущих кустарников.

Придя к единому решению о районе высадки, планировщики были поставлены перед следующей задачей: установить необходимое количество сил для успешной высадки и необходимое количество кораблей и десантных средств для их переброски через Ламанш. Как и опасались американские начальники штабов, средиземноморские операции поглотили гораздо большее количество десантных средств, чем предполагалось предварительными планами, так что, хотя генералу Моргану и было заявлено, что имеется достаточно средств переброски по морю и воздуху, чтобы десантировать пять дивизий морской пехоты и две воздушно-десантных дивизии, на поверку оказалось, что в наличии имеются средства для высадки только трех дивизий с моря и двух бригад с воздуха.

В результате этого Морган был вынужден уменьшить масштаб вторжения и представляя свой план на рассмотрение английского Комитета Начальников Штабов, он отметил, что вся операция будет иметь очень мало шансов на успех, если немцы в течение первых пяти дней после высадки бросят против плацдарма более 12 мобильных дивизий. Морган также подчеркнул важность захвата без всяких проволочек крупного порта и принятия мер против возможных перебоев в высадке подкреплений и запасов снабжения из-за плохой погоды. [351]

Морган предложил застраховаться от случайностей погоды строительством у побережья двух искусственных портов с кодовым наименованием «Малбери». Такие порты можно было создать, по его мнению, путем затопления у побережья различных судов, однако детали этого мероприятия оставались еще не решенными.

Когда этот план был передан на рассмотрение Объединенного Комитета Начальников Штабов во время конференции «Квадрант» в Квебеке в августе 1943 года, он был в принципе принят, хотя объединенный Комитет отметил, что план «в том виде, как он составлен, еще невозможно считать по-настоящему разработанным планом военной операции»{25}, и Морган получил приказ «произвести детальное планирование и все подготовительные мероприятия».

Черчилль, как он сам пишет{26}, предложил приложить все усилия для увеличения численности первой волны десанта на 25%, что неизбежно влекло за собой увеличение количества необходимых десантных средств. Начальник морских операций флота США адмирал флота Эрнест Кинг не сказал ничего утешительного, но пообещал иметь в виду этот вопрос.

«В ходе подготовки к операции англичане часто жаловались на своих американских союзников, — пишет адмирал Морисон. — Оперативное управление Штаба верховного главнокомандующего экспедиционными силами также высказывало претензии к командованию американских военно-морских сил. Недовольство вызывалось мнимым срывом поставок нужного числа десантных и транспортно-высадочных судов для операции «Нептун». Говорили, что эта операция доводится «до голодной смерти» ради «откорма» Тихоокеанского флота».{27} Морисон считает, что объединенный Комитет Начальников Штабов частично ответственен за недостаток десантно-высадочных средств, из-за длительных задержек в установлении даты начала операции «Оверлорд».

Возможно, бессмысленно снова воскрешать в памяти этот склочный вопрос, но автор убежден, что недостаток десантных средств, на который так горько жалуется Морган, был порожден на самом деле их неправильным распределением и вечными конфликтами между Европейским и Тихоокеанским театрами военных действий. [352] В конечном счете, как мы увидим, Соединенные Штаты обеспечили 2493 из 4126 необходимых десантных кораблей и десантно-высадочных средств.

Интересно отметить, что этот неприятный вопрос о десантных судах не мог быть решен даже всепроникающей властью Черчилля. 16 апреля 1944 года он жаловался начальнику Штаба армии США генералу Маршаллу: «Все трудности вытекают из абсурдной нехватки танко-десантных судов. История никогда не поймет, как могло случиться, что планы таких двух великих империй, как Великобритания и Соединенные Штаты, нарушались и ограничивались такой проклятой мелочью, как сотня — другая танко-десантных судов».{28} Английская изобретательность позволила создать проект этих специализированных судов для перевозки и высадки танков, но только посредством американского метода выпуска массовой продукции можно было наладить производство этих кораблей в количестве, необходимом для вторжения в Нормандию.

Отсутствие командующих отдельными видами вооруженных сил, которые подчинялись бы Верховному главнокомандующему, так же было помехой для планировщиков, несмотря на промежуточное соглашение, достигнутое специально для решения указанной проблемы. В мае 1943 года командующий военно-морским районом Портсмута адмирал сэр Чарльз Литтл был сделан ответственным за военно-морскую часть операции, получившей кодовое наименование «Нептун», описанию которой главным образом и посвящена настоящая книга.

В группе планирования Литтла представлял коммодор Д. Хьюджес-Хеллитт. Маршал авиации сэр Треффорд Ли-Мэллори, командующий истребительными силами королевских ВВС, точно так же дублировал свои обязанности, став ответственным за авиационную часть операции. Впоследствии Ли-Мэллори стал командующим авиацией в операции «Оверлорд». Заместителем Моргана был назначен американский бригадный генерал Рей Беркер. Вместе они заложили фундамент англо-американского союза среди группы планирования, что во многом способствовало успеху всей операции. Другими старшими офицерами в команде планировщиков были контр-адмирал (позднее адмирал флота и сэр) Джордж Кризи и американские капитаны I ранга Лаймен [353] А. Текерей и Гордон Хатчинсон. Морган отмечает, что некоторые трудности были связаны с созданием авиационного штаба как составной части штаба «КОССАК», поскольку Ли-Мэллори был очень занят своими собственными операциями против немцев. Тем не менее штаб «КОССАК» разрастался, как это всегда происходит со штабами, и к исходу 1943 года он насчитывал 489 офицеров, из которых 215 принадлежали вооруженным силам США.

После завершения операции «Торч» адмирал Рамсей остался на Средиземном море, где он планировал операцию по вторжению в Сицилию и принимал в ней активное участие в качестве командующего Восточным Оперативным Соединением, так что он не мог вернуться в Англию до августа 1943 года. Когда, как уже отмечалось, Объединенный Комитет Начальников Штабов встретился на конференции в Квебеке, где рассмотрел и одобрил проект штаба «КОССАК», а также назначил ориентировочную дату его выполнения на 1 мая 1944 года, адмирал Рамсей находился в давно заслуженном отпуске. В октябре он возвратился в Норфолк-Хауз и вновь занял свой прежний пост Главнокомандующего союзными экспедиционными военно-морскими силами с контр-адмиралом Джорджем И. Кризи в качестве начальника Штаба. Они давно уже хорошо знали друг друга, а принимая во внимание слова самого Рамсея, что «главная обязанность адмирала — иметь хорошего начальника штаба», кажется более лучшего и способного, чем Кризи, Рамсей вряд ли мог бы найти.

Опыт, приобретенный Рамсеем в десантных операциях на Средиземном море, убедил его ,в бесполезности составления детальных планов для операции, масштаб которой точно неизвестен. Однако теперь Рамсей столкнулся именно с такой ситуацией.

Назначение генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра Верховным Главнокомандующим

После достойных сожаления проволочек и весьма язвительных замечаний премьера Сталина, сделанных им на Тегеранской конференции в ноябре 1943 года, президент Рузвельт с полного согласия Черчилля предложил [354] на пост Верховного Главнокомандующего операцией «Оверлорд» кандидатуру Дуайта Д. Эйзенхауэра. Этот выдающийся, хотя и мало известный, солдат был инициатором концепции интегрального командования союзников под эгидой Верховного командующего и уже успел продемонстрировать эффективность своей концепции на деле. Он полностью представлял себе воздушные и морские аспекты стратегии, а также имел прекрасные знания в таком сложном и запутанном вопросе, который общеизвестен под названием «материально-техническое обеспечение и снабжение» и осознавал его важную роль в, современной войне. Забегая вперед, можно сказать, что лучшего выбора на пост Верховного Главнокомандующего, по-видимому, сделать было нельзя.

Объединенный Комитет Начальников Штабов определил задачу, стоявшую перед Эйзенхауэром, следующим образом:

«Вы должны вступить на континент Европы и, во взаимодействии с другими союзными государствами, провести операции, целью которых является нанесение удара в сердце Германии и разгром ее вооруженных сил».

Поправки к плану штаба «КОССАК»

Эйзенхауэр еще в октябре видел проект плана операции «Оверлорд» и, хотя он тогда не имел к этому плану .непосредственного отношения, он тем не менее заметил, что не считает этот план достаточным для проведения операции.

Назначение Эйзенхауэра на пост Верховного главнокомандующего было произведено 6 декабря 1943 года, и он, быстро сдав дела по средиземноморской части своему преемнику, вместе с только что назначенным Командующим всеми сухопутными силами вторжения генералом Монтгомери нанес визит Черчиллю, который приходил в себя после перенесенного воспаления легких в марокканском курортном городке Марракеш. В результате происшедшей дискуссии Эйзенхауэр, который должен был улетать в Соединенные Штаты, проинструктировал Монтгомери, чтобы, тот сразу же по [355] прибытии в Англию 2 января 1944 года принял все меры для пересмотра существующего плана вторжения. Оба генерала считали, что удар нужно нанести более крупными силами на более широком фронте с предварительной высадкой двух, а по возможности, и трех воздушно-десантных дивизий вместо предусмотренных планом двух воздушно-десантных бригад. С моря, по их мнению, необходимо было высадить в первом эшелоне пять, а не три дивизии, имея при этом на десантных судах резерв в виде еще двух дивизий, находившихся в готовности к немедленному вводу в бой на нужном участке. Фронт высадки необходимо было увеличить с 25 до 50 миль с включением в него пляжей восточного побережья полуострова Котантен.

Адмирал Рамсей полностью поддержан предложенные ему изменения к плану штаба «КОССАК», но откровенно заявил, что количество кораблей и десантных средств, предусмотренных первоначальным планом, не смогут удовлетворить новый, и это необходимо учитывать в первую очередь. Кроме того, Рамсей считал, что с учетом необходимых изменений план вряд ли удастся осуществить к 1 мая, то есть ко времени, назначенном для вторжения. Поэтому Рамсей и Монтгомери предложили Эйзенхауэру отложить начало операции на месяц, что и было сделано с одобрения Объединенного Комитета Начальников Штабов. Это означало лишний месяц производства десантных средств, которые будут в распоряжении союзных сил к моменту вторжения, а когда американский Комитет Начальников Штабов 24 марта неохотно, но согласился отложить высадку на юге Франции, которая намечалась одновременно с вторжением в Нормандию, обстановка с десантными судами еще более улучшилась.

Благодаря этому штаб адмирала Рамсея, наконец, получил возможность начать подготовку конкретных приказов по операции «Нептун». Штаб рассчитал, что измененный план потребует 2468 десантных кораблей и судов (см. Приложение 11). Кроме того, необходимо было дополнительно 1656 барж, десантных катеров, траулеров и паромов для поддержки вторжения и выгрузки личного состава, запасов, снаряжения и боеприпасов с больших кораблей, которые из-за своей осадки не могли подойти близко к берегу. [356]

Для полноты картины нужно было учесть еще 423 вспомогательных судна, включавших буксиры и корабли управления для искусственных портов, составные части которых было предложено буксировать через Ламанш, а также 1260 торговых судов, груженных боеприпасами, горючим и всеми видами боевого снаряжения. Всего около 7000 кораблей со стотысячной армией на борту необходимо было проэскортировать через Ламанш во Францию. Все эти корабли должны были в точное время и в определенной последовательности прибыть в отведенные им пункты побережья. Это была самая величайшая армада, когда-либо собиравшаяся вместе, и ни один английский адмирал никогда прежде не сталкивался со столь емкой задачей.

Разведка побережья

Как мы уже видели, было принято решение относительно района вторжения. Однако для окончательной отработки планов было необходимо детальное изучение пляжей, на которых предстояло высадить войска. Аэрофоторазведка сыграла большую роль в демонстрации попыток врага укрепить свою оборону путем установки новых батарей и тому подобного, но при помощи фотографий с воздуха было невозможно определить, к примеру, состав пляжей, то есть плотность песка, чтобы оценить проходимость машин и так далее.

Как в итоге было решено, район вторжения включал нормандское побережье восточнее полуострова Котантен (см. карту 2) от точки в полумиле южнее Киневилля и на запад до Уистреама. Этот район был подразделен на Восточный и Западный сектора, граница между которыми была нанесена в направлении 0 градусов 25 минут от береговой оконечности западного волнолома гавани Пор-ан-Бессен до пересечения с точкой с точкой западной долготы 0 градусов 40 минут и далее на север до пересечения с точкой северной широты 49 градусов 40 минут, что составляло северную границу района высадки. Указанные сектора, в свою очередь, подразделялись следующим образом на участки высадки:

ВОСТОЧНЫЙ СЕКТОР (Англо-канадский):

Участок «Гоулд» между Пор-ан-Бессеном и Вером. [357]

Участок «Джюно» между Вером и Ланграном.

Участок «Суорд» между Ланграном и Уистреамом.

ЗАПАДНЫЙ СЕКТОР (Американский):

Участок «Юта» — район, начинающийся от восточного побережья полуострова Котантен в полумиле южнее Киневилля, до устья реки Вир.

Участок «Омаха» — район от реки Вир до Пор-ан-Бессена.

В планы Эйзенхауэра входило высадить на каждом из пяти упомянутых участков по дивизии{*3}, включая три англо-канадские и две американские, плюс некоторое количество подразделений особого назначения — английских «Командос» и американских «Рейнджеров». Еще две дивизии должны были находиться в море в границах района высадки, составляя плавучий резерв. Одиннадцать пляжей Восточного сектора были обозначены буквами от Н до R, а четырнадцать пляжей Западного сектора обозначались на участке «Юта» буквами от Р до W и на участке «Омаха» — буквами от А до G.

Поскольку танки и бронетранспортеры легко могли завязнуть, если бы их высадили в район зыбучих песков или иловых наносов, было очень важно, по возможности, больше узнать об этих характеристиках мест высадки. Существующие карты, составлены с использованием данных гидрографических работ еще 1896 года, были, кроме всего прочего, четырехлетней давности, а на побережье подобно нормандскому, находящемуся под постоянным воздействием приливно-отливных течений и крупных амплитуд прилива, за это время могли произойти значительные изменения.

Все возможные крупицы информации, включая фотоснимки отдыхавших на этих пляжах до войны, тщательно собирались и анализировались. Эта информация была так важна, что для добычи ее приходилось идти на большой риск. Были сформированы разведывательные партии легких водолазов (СОРР) для предварительной разведки побережья. В состав этих партий входили офицеры как флота, так и армии. Действуя со сверхмалых подводных лодок или с пехотно-десантных катеров, [358] оборудованных очень точными компасами и эхолотами, легководолазные партии, добираясь вплавь до берега, по ночам изучали вражеское побережье, подводные препятствия, градиенты пляжей, привозя образцы почвы и песка с мест предстоящей высадки. Чтобы не раскрыть района предстоящей операции, аналогичная разведка побережья проводилась в районе Па-де-Кале и даже у берегов Голландии.

Из всех этих разведпартий немцами была захвачена только одна. Это произошло в ночь с 17 на 18 мая 1944 года у побережья Па-де-Кале, что было в некотором роде удачей, поскольку дало противнику лишний довод в пользу высадки союзников в этом районе. На некоторых пляжах были обнаружены участки глинистой вязкой почвы и иловых наносов. Поэтому некоторое число танков было оборудовано приспособлением, расстилающим перед ними непрерывную полосу прочного металлического покрытия и оставляющим позади себя нечто вроде временных дорог, по которым могли следовать другие танки.

Позже, в апреле, упавшие мимо бомбы, предназначенные для одной береговой батареи, вызвали большое количество взрывов, из чего стало ясно, что ниже отметки уровня полной воды установлено большое количество сухопутных мин, а некоторые из них на участках глинисто-вязкой почвы. Поэтому было решено избегать таких участков вообще и положиться на танки-тральщики, специально спроектированные, чтобы прокладывать дорогу через минные поля на твердом грунте. Это была только одна из многочисленных проблем, с которыми сталкивались планировщики в период, предшествующий дню «Д». Большинство этих проблем было решено благодаря изобретательности генерал-майора сэра Перси Хобарта, что дало всем импровизированным приспособлениям наименование «безделушки Хобарта».

В результате опыта, полученного во время рейда на Дьеп, стало ясно, что немецкая оборона не сможет быть прорвана без совершенно неприемлемых потерь, если пехота не будет иметь танковой поддержки с момента высадки. Исходя из этого принципа, было решено, что войска должны быть обеспечены механизированными средствами форсирования препятствий, с которыми они, судя по всему, непременно столкнутся. [359]

Генерал Хобарт и его штаб взяли на себя решение этой проблемы и предложили самые различные варианты боевых машин, в числе которых были уже упомянутые выше танки-тральщики и танки-путеукладчики, а также танки с установкой для метания подрывных зарядов для уничтожения преград и бетонных укреплений, огнеметные танки, самоходные аппарели, танки мостоукладчики и фашинные танки.

Однако наиболее перспективным вариантом оказался плавающий танк «ДД» — изобретение Николаса Страусслера, венгра по происхождению, работавшего в Англии. Адмиралтейство придерживалось весьма скептических взглядов относительно его ценности этого танка после первой же его демонстрации, однако Хобарт и Монтгомери отнеслись к новому танку с большим энтузиазмом. Их энтузиазм был разделен и Эйзенхауэром, когда этот танк продемонстрировали ему. В основе проекта Страусслера лежала следующая идея: вокруг танка закреплялся обычный брезент с зашитыми внутри трубчатыми резиновыми баллонами, что придавало танку необходимую плавучесть. Мотор танка при помощи специальной муфты соединялся с двумя винтами, которые обеспечивали его передвижение в воде со скоростью 4,3 узла. Как мы еще увидим, это изобретение показало себя выдающимся во время высадки в Нормандии.

Людские ресурсы

Требования операции «Нептун» к личному составу были огромными. Нужно было находить экипажи для десантных судов и личный состав для береговых и ремонтных подразделений.

По предварительным оценкам, необходимо было использовать для этой цели 35000 мужчин и 10000 женщин в дополнение к тем, что уже изыскивались для обеспечения все более интенсивных операций флота на Дальнем Востоке. На данной стадии войны имела место общая нехватка людских ресурсов, и Адмиралтейство, чтобы как-то, выйти из положения, приняло решение вывести из строя четыре старых линкора, пять легких крейсеров и сорок эсминцев, тем самым высвободив их экипажи. [360]

Но даже принятием этих мер невозможно было выполнить все требования адмирала Рамсея без призыва о помощи к американцам. Хотя после лондонской англо-американской конференции 13 февраля 1944 года проблема десантно-высадочных средств и была решена, адмирала Кинга было нелегко убедить, что линейные корабли, крейсера и эсминцы, необходимые для артиллерийской поддержки высадившихся войск, должны быть выделены не одними англичанами. Спор разгорелся из-за размера английского флота метрополии, блокирующего остатки немецкого флота в норвежских водах. Однако, благодаря настойчивости адмирала Рамсея и поддержке со стороны генерала Эйзенхауэра, операции «Нептун» было выделено дополнительно три американских линкора и эскадра эсминцев. Решение было принято в апреле, а последний дивизион новых эсминцев прибыл в Англию за несколько дней до начала операции. Таким образом, буквально в последний момент были выполнены все требования по кораблям артиллерийской поддержки.

Обучение и тренировка личного состава

Обучение личного состава военного и торгового флотов, принимающего участие во вторжении, было всесторонним, включая связь, содействие выгрузке войск, координационные действия на берегу, а также корректировку и управление бомбардировкой побережья. Особенно важной была связь, поскольку в операции участвовали не только англо-американские силы, но и военно-морские силы доминионов, Франции, Польши, Голландии и Норвегии. Солдаты армейских подразделений чувствовали себя непривычно на кораблях и было весьма важно, чтобы они получили всю возможную помощь при выгрузке с кораблей на высадочные средства. Учебные полигоны были развернуты на основе первоначального плана штаба «КОССАК» и было нелегко их расширить, чтобы выполнить все требования нового плана Эйзенхауэра и Монтгомери.

Силы «S», базирующиеся на Морей Ферт на севере Шотландии, постоянно сбивались с учебно-тренировочного графика штормовой погодой и помехами, связанными с ограниченным районом, который им выделили [361] для тренировок. Силы «G», базирующиеся на Веймут не были сформированы до 1 марта 1944 года, а их штабной корабль «Булоло» вернулся в Англию со Средиземного моря только 17 апреля. Но, несмотря на эти трудности, интенсивная работа и энтузиазм помогли наверстать упущенное время. Американские соединения «О» и «U» базировались на Портленд и Плимут соответственно, проводя учения у берегов Девоншира.

Учения в условиях максимально приближенных к боевым, которые составляли важную часть общей учебно-тренировочной программы, неизбежно приводили к повреждениям многих десантных судов. Поэтому, только благодаря напряженной работе ремонтных подразделений, ко дню «Д» в строю находилось 97,6% английских и 99,3% американских десантно-высадочных средств.

Дезинформация противника и меры по соблюдению секретности

Из трех элементов обеспечения успеха вторжения в Нормандию — стратегической дезинформации противника, тактической внезапности и технической изобретательности, первый из названных был настолько важней, что без его осуществления вся операция могла быть сорвана.

Обстановка, как ее понимали немцы, уже была описана нами в Главе 1.

С конца 1942 года немцы стали все более беспокоиться об угрозе с Запада. Донесения разведки не оставляли сомнения, что союзники планируют вторжение на континент. Вопрос оставался только: где и когда?

Союзники провели обширнейшие мероприятия, чтобы оставить противника в заблуждении относительно своих намерений. План оперативной маскировки, цель которого была скрыть от противника мероприятия по подготовке вторжения, предлагал проводить простую политику, основанную на трех положениях: «Первое — откладывать дату вторжения, то есть постоянно убеждать противника, что по различным причинам вторжение в ближайшее время невозможно; второе — создать у противника впечатление, что удар будет нанесен скорее по восточной, чем по западной части угрожаемого [362] района; и третье — после того, как вторжение произойдет, заставить противника полагать, что это только первый удар и что второй, более сильный удар последует в районе Па-де-Кале».{29}

В проведении этого плана в жизнь важнейшую роль сыграло радио. В эфир передавались дезинформирующие сообщения в полной уверенности, что они будут перехвачены немцами. Сообщения эти якобы следовали от сконцентрированных в каком-то районе десантных соединений, хотя в действительности в указанном районе никаких соединений не было.

Кульминацией этих мероприятий явились крупные учения на базах за день до вторжения, хотя настоящие десантные соединения уже вышли в море, направляясь в район высадки. Были приняты меры по радиолокационному противодействию путем забивания вражеских радиолокационных станций и создания на их экранах изображения соответствующих движению крупных конвоев и боевых кораблей.

Сэр Джон Мастмен рассказывает: «Участвуя в маскировочных мероприятиях по операции «Оверлорд», мы максимально использовали те преимущества, которые нам предоставил полный контроль над немецкой разведывательной сетью в Англии. Поэтому мы могли с уверенностью сказать, что немцам известно и что неизвестно о нашей подготовке к вторжению».{30} Так, немцы имели мало информации или не имели ее вообще, об искусственных портах (Малбери).

Однако было невозможно скрыть от противника все чрезвычайные меры, которые приходилось принимать по мере приближения дня вторжения. Например, 9 февраля 1944 года все поездки гражданских лиц из Англии в Ирландию были запрещены, чтобы перекрыть утечку информации к немецким агентам в Дублине. 1 апреля был запрещен въезд без специальных пропусков в десятимильную прибрежную зону южной Англии, где концентрировались войска вторжения, а 17 апреля — предпринят беспрецедентный шаг, когда дипломатические привилегии иностранным дипломатам были урезаны , а дипломатическим курьерам был запрещен въезд в Англию и выезд из нее. Была также усилена цензура корреспонденции. Тщательно продуманный план дезинформации работал очень хорошо: даже после того, как [363] вторжение произошло, враг продолжал верить, что главный удар будет нанесен в районе Па-де-Кале.

Точно так же, как в январе 1940 года союзники не использовали попавшую в их руки важную информацию, предупреждающей о немецких планах вторжения в Голландию и Францию, немцы спустя четыре с половиной года не обратили внимания на очень похожую информацию. Сообщение, которым .радиостанция Би-Би-Си должна была предупредить французское Сопротивление о близости вторжения, стало известно Абверу, немецкой военной контрразведке. После того, как сообщение три дня подряд, 1,2 и 3 июня, передавалось англичанами в эфир, вечером 3 июня Абвер передал информацию об этом всем командующим во Франции и Бельгии{31}. Однако эта информация Абвера осталась почти незамеченной в немецких штабах, как будто там ждали, по словам одного офицера из штаба Рундштедта, что «Эйзенхауэр сам объявит о предстоящем вторжении по Би-Би-Си!»{32}