Предисловие к русскому изданию

Почти одновременно с захватом германским фашизмом государственной власти вышла в Мюнхене в свет и эта книга. Автор ее — австрийский генерал артиллерийской службы Людвиг Риттер фон-Эймансбергер. Симптоматичность выпуска этого труда подтвердилась через самое короткое время программой восстановления армии германского империализма, опрокинувшей все рамки, установленные Версалем. Тема книги вполне гармонирует с принятым в армии Гитлера развитием танковых и моторизованных войск. Германский фашизм вооружается ускоренными темпами: параллельно развивается в том же темпе него военная теория. Предлагаемая читателю книга не представляет собой целостного военно-политического трактата, но вся ее военно-техническая сторона является обоснованием одного из вариантов будущей империалистической бойни на западноевропейском театре, который замаскирован обратным направлением маневра удара, т. е; с запада на восток: удар наносится от Амьена в сторону Аргонн.

Книга Эймансбергера вызвала значительное количество рецензий в военной литературе за рубежом. Мы не будем воспроизводить их полностью и остановимся лишь на отдельных выдержках.

Официальный орган генерального штаба французской армии «Revue militaire Francaise» в декабрьском номере 1934 г. заканчивает свою рецензию следующим образом:

«Генерал фон-Эймансбергер уделяет постоянное внимание тому, чтобы подтвердить самые смелые гипотезы проверенными фактами. Он рассматривает также все возражения, которые могут быть сделаны по каждой из его гипотез. Эта работа, полностью подтвержденная документами, дает широкое поле для размышления и обсуждения. Она привлекает к себе внимание французских читателей».

Аналогичная рецензия в майском номере 1935 г. «Revue dartil-lerie» имеет следующую концовку: «Эта работа, изданная в Германии, была также и написана для Германии... Она представляет собой исключительный интерес, являясь трудом первого план а...»

В американском журнале «Army Ordnance» от ноября — декабря 1934 г. читаем следующий отзыв о труде Эймансбергера:

«...Его книга должна иметься у всех, кто серьезно изучает танковое дело или историю мировой войны. Хотя он разбирает влияние [6] танка лишь на континентальную войну, его точка зрения вполне правильна... Книга представляет собой серьезнейший труд. Тем, кто сомневается в влиянии танка на будущую войну, он лишь напоминает о влиянии пулеметов на прошедшую (мировую) войну».

Но, естественно, наибольшие отклики помещены в германской военной печати. Подряд в нескольких номерах «Militär Wochenblatt» помещает разбор книги Эймансбергера. Приводим лишь выдержки из статьи № 38 журнала за 1935 г., принадлежащей редактору этого журнала ген. Ветцелю, сравнительно недавно поставленному германским фашизмом на положение руководителя официального органа армейской печати. Практическая официальная оценка проблем Эймансбергера сведена Ветцелем к следующему:

«...В прошлом году в Германии появилась превосходная книга австрийского генерала Эймансбергера, имеющего большой военный опыт. Эта книга вызвала чрезвычайно большой и вполне заслуженный интерес, так как она намечает будущие пути развития вооруженных сил. На основе многолетнего изучения опыта, приобретенного во время больших танковых боев мировой войны, автор ставит определенные проблемы и выводит свои теории. Они столь интересны, что книгу можно рекомендовать каждому офицеру, ответственному за организацию, обучение и применение войск. Внимательное изучение ее даст ясное представление о современной войне...

...Во время мировой войны мы были свидетелями начала массового применения танков. Танк благодаря своей броне совершенно защищен от действия автоматического и магазинного оружия пехоты, что сразу разрешает эту фатальную проблему тактики, эту квадратуру круга, неразрешимую задачу — провести бойцов через поле боя, «нашпигованное» пулеметами, так, чтобы большинство бойцов осталось в живых. Танк же парализует это столь опасное автоматическое оружие: часть пулеметов он уничтожает, а часть их заставляет прекратить огонь. Пехота сопровождения должна использовать это действие и взять в плен стрелков... Итак, от па л а самая большая работа атакующей артиллерии. Поэтому она могла получать значительно меньшее количество орудий и огнеприпасов, что опять-таки позволяло ограничить стратегическое развертывание несколькими днями и перенести его в район расположения артиллерийских позиций. Задачей артиллерии оставалось только нейтрализовать неприятельские батареи и создавать перед атакующей волной, состоявшей из танков и пехоты сопровождения, огневой вал... Благодаря парализованию пулеметов применение танков придало бою совершенно другой характер — быстро протекающего сражения, ведущего к полному решению... Во взглядах на использование бронированных машин мы в последнее время находим все меньше и меньше расхождений. Танк должен служить не только ударной силой пехотной [7] атаки, — он вместе с вспомогательными орудиями объединяется в самостоятельные оперативные соединения, на которые возлагаются задачи старой боевой конницы... Во всяком случае, воздушные и броневые силы дали совершенно новое направление развитию стратегии».

Итак, утилитарная ценность книги австрийца Эймансбергера для армии германского фашизма совершенно очевидна. В связи же с нескрываемыми направлениями фашистских стремлений в области разрешения «восточных проблем», книга в целом приобретает и для нас определенный интерес.

Поэтому при изучении книги Эймансбергера следует постоянно иметь в виду предлагаемую им форму войны, принимающей или характер «реванша» между кликами империалистов, или характер прямой войны классов.

Мы не останавливаемся на политических и экономических факторах, порождающих бешеный темп вооружений милитаристов всех видов и мастей. Автор избегает подводить политический фундамент под эти вооружения, видимо, наперед сознавая его практическую и идейную несостоятельность в условиях быстрого нарастания грандиозных захватнических битв.

В самом начале книги Эймансбергер бросает несколько малоубедительных политических фраз, после чего сразу берет «быка за рога» и занимается своим профессиональным делом — анализом мировой войны и теоретической разработкой проблемы будущей войны, — причем делает это он не без успеха и оригинальности.

Эта военно-техническая часть книги и заслужила ее перевода, причем тема подана так, что может заинтересовать не только военного читателя, но всякого человека, связанного тем или иным путем с вопросами оборонного характера.

Половина материала, на котором базируется автор, вышла в разные сроки в русском переводе, а именно: Черчиль «Мировой кризис», Брухмюллер «Германская артиллерия во время прорывов в мировой войне», фон-Бозе «Катастрофа 8 августа», Дютиль «Танки», Фуллер «Танки в великой войне 1914-1918 гг.» и Хейгль «Танки». Не переведенная половина также известна по большому числу других источников; к этой непереведенной части относятся издания Германского государственного архива «Сражения мировой войны» том 31-й — «Танковый бой под Камбре», том 32-й — «Германские победы 1918 г.», том 33-й — «Возрастающие трудности», том 34-й — «Последняя германская атака», том 35-й — «Поворот судьбы»; кроме того, английский труд Эллис «Танковый корпус».

Книгу свою Эймансбергер полностью посвятил проблеме будущей войны. Те главы, которые касаются разбора сражений минувшей мировой войны, преподносятся читателю не как описание военно-исторических событий, а как материал, служащий предпосылкой к определенному варианту возможных форм и методов ближайших войн.

Эта историческая часть книги значительно отличается от ряда подобных трудов, вышедших за рубежом в послевоенный период и [8] переведенных на русский язык. В трудах Фуллера, Секта, Лиддель-Гарта, Моретта, Мартеля, Хейгля, Митчеля и Голл мы не найдем такого анализа сражений прошлого, как у Эймансбергера.

Так же оригинально автор пытается разрешить и проблемы будущего, перенося свои рассуждения с отвлеченной методологии на конкретный пример современного сражения.

Эймансбергер не является «фуллерианцем». В зарубежной печати, а часто, к сожалению, и в нашей, встречаются вводящие в заблуждение и упрощенные приклеивания ярлыка «фуллеризма» всякому труду, трактующему о массовом применении танков. Огромное массирование танков, которое Эймансбергер пропагандирует, отнюдь не идет за счет абсолютной механизации всех реальных боевых сухопутных сил, с изгнанием пехоты с полей сражений и с возложением на нее оккупационных функций (более поздний фуллеризм и сам видоизменил свою точку зрения). Он не предлагает перехода к малой «профессиональной» армии. Все роды войск, кроме конницы, имеют у него свое законченное развитие (правда, часто довольно спорное), имеют на поле боя свои определенные места и задачи. Чисто «танкового» боя автор не предлагает: его бой — это общевойсковой бой и в наступлении и в обороне. За пределом же глубины обороны противника начинается сфера самостоятельной танковой борьбы.

К чему же сводится оперативно-организационная концепция Эймансбергера?

Пехота реорганизуется до степени возможности самостоятельного сопротивления танкам только одним своим оружием. Тактика пехоты эволюционирует в темп с развитием новых технических средств борьбы и новых условий обстановки боя. Автор предлагает столь мощное оснащение пехоты противотанковым оружием, какого до сего времени никто не предлагал на страницах открытой военной печати. И эта сила пехоты влечет за собой, в свою очередь, огромный рост численности атакующих танков.

Артиллерия также эволюционирует и организационно и тактически. Основные мысли автора направлены в сторону повышения мобильности ее работы и сопротивляемости танкам, а центр тяжести ее огневого воздействия во взаимодействии с танками направлен на подавление противотанковых средств обороны. Доказывая повсеместно совершенную пагубность длительных артиллерийских подготовок характера 1915-1917 гг., Эймансбергер все же полностью их не исключает, вполне допуская в некоторых случаях решение боя «артиллерийским» способом в отличие от «танкового» способа.

Идеал таких артиллерийских подготовок он видит в примерах германских атак первой половины кампании 1918 г., предшествуемых короткими подготовками высокой интенсивности.

Взаимодействие трех родов войск сухопутных сил строится по общеизвестной формуле: танки подавляют препятствия пехоты, артиллерия подавляет огневые противотанковые препятствия, пехота с наименьшими потерями овладевает пространством. [9]

Но сила сопротивления огня настолько возросла, что, по мысли автора, ведущим родом войск являются бронированные машины, и автор без различных обиняков признает гегемоном современного сражения танк. Только при помощи танка, по его мнению, можно решить участь общевойскового боя, сражения, операции, кампании и войны в целом. Все прочие виды вооруженных сил, в целом, и все прочие роды сухопутных войск, в частности, лишь содействуют танкам и используют их достижения. Только танк способен противостоять силе современного огня, преодолеть его и привести к решающей победе.

Этот основной тезис влечет за собой размах танкового насыщения вооруженных сил. Автор смело ставит вопрос о массировании танков и о способах применения танковых масс. Танковые силы он делит на две части: танки, производящие прорыв, — танки войскового усиления, и танки, развивающие этот прорыв, — танки оперативного назначения. Первые в общевойсковом бою решают тактическую сторону сражения, вторые — оперативную, которая тут же перерастает до стратегического размаха, причем в этом случае развиваются самостоятельные действия танковых сил.

Танки войскового усиления выступают в составе отдельных бригад; танки оперативного назначения объединяются в дивизии следующей организации: 2 танковые бригады, каждая мощностью в 250 танков (из коих 100 — легких и 150 — средних), 1 моторизованная егерская бригада, артиллерийский полк противотанковых и зенитных пушек, батальон бронированных автомобилей, своя авиация, саперные и прочие вспомогательные части. Танковая дивизия — это постоянно оформленный организм.

Но это лишь часть вопроса, и автор не останавливается на дивизионном массировании танков. Он идет дальше и объединяет каждые 2 танковые дивизии в танковый корпус, а затем сводит корпуса в броневую армию, которая является наиболее интересным организационным предложением Эймансбергера. Такое объединение представляется ему совершенно необходимым, поскольку руководство действиями нескольких танковых корпусов, прорвавшихся в оперативный тыл противника и принужденных искать боя с его такими же силами, требует своего логического завершения — законченной системы управления.

Ширина фронта действий такой броневой армии не смущает автора: руководство может оставаться в руках командующего армией, ибо это вполне допускается как современными средствами связи, так и развитием современной авиации. Иными словами, существующие на сегодняшний день средства управления, разведки и оповещения не ставят предела массированию танков.

Общая танковая сила броневой армии у Эймансбергера равна 5 танковым корпусам (10 танковых дивизий) в составе 5 000 танков.

Является ли такое массирование утопичным? Могут ли производственные возможности воюющих сторон обеспечить создание такой массы танков?

Предел массирования танков до сих пор никем и ничем практически не указан и не установлен. Диапазон же теоретических шатаний [10] в этом отношении крайне велик: от 1 батальона войсковых танков на пехотную дивизию до полной механизации сухопутных вооруженных сил.

В отношении возможности танкового оснащения современных армий следует признать, что автор остается в рамках реальной действительности, поскольку еще 18 лет тому назад, в начале развития танкостроения, французы создали 4 330 танков и англичане — 2 562 танка, а на кампанию 1919 г. промышленность получила следующие заказы: английская — 3 000 танков, французская — 3 000 танков и американская — 23 400 танков, что в итоге составляет 29 000 машин.

К такому массированию танков надо быть готовым, так же как и к массированию авиации, ибо параллельно следует помнить, что 10 000 самолетов всех видов работали в воздухе над полями сражения западного театра в течение только одного последнего года мировой войны, и это при сравнительно слабо развитой авиапромышленности два десятка лет тому назад.

Экономические расчеты, соотношение стоимости «танкового» и «артиллерийского» сражения в прошлом достаточно показательно даны Дж. Фуллером на примере Каморе и Ипра. Эймансбергер приводит этот расчет в своей книге, подчеркивая, что «экономика» говорит в пользу танковой атаки.

Стремясь убедить читателя в преимуществах развития глубокой операции самостоятельными механизированными соединениями, Эймансбергер приводит расчеты быстроты разрешения исхода сражения и операции в условиях танковой войны. Он доказывает, что в силу самых элементарных свойств двигателя внутреннего сгорания сражение начинается и заканчивается в течение одного дня. В течение того же дня, по существу, заканчивается и вся операция; на второй и третий день остаются лишь «доделки». Темп движения танковой массы автор принимает в среднем около 7 км в час, что никак не может считаться чрезмерным, и в течение 8-9 часов передовые эшелоны должны углубиться в расположение противника на 60-70 км; таким образом, и пространственные соображения автора не являются преувеличенными.

Эти последние расчеты служат подтверждением неизбежности современных форм глубокого боя и глубокой операции, которые явились естественным результатом господства в сражении двигателя внутреннего сгорания как на земле, так и в воздухе. В течение мировой войны попытки реализовать этот метод в области тактики и оперативного искусства предпринимались неоднократно, но лишь в редких случаях были практически осуществлены. Совершенно отчетливую теоретическую формулировку глубокая тактика получила у французов в 1915 г., в тот период, когда танк был еще только задуман{*1}. Позднее, в 1917 г., англичане в замечательной концепции рассчитали проведение глубокой операции под Камбре{*2}, которая удалась только в своей тактической части, [11] т. е. в том масштабе, в рамках коего были в состоянии технически действовать танки конструкции 1917 г. То же произошло и 8 августа 1918 г. под Амьеном.

Наконец, англичане в предвидении кампании 1919 г. разработали серию глубоких операций, которые должны были быть проведены с помощью ожидавшихся к поступлению от промышленности на вооружение армии быстроходных танков. Но война закончилась в ноябре 1918 г.

Таким образом, глубокий бой и глубокая операция являются естественной формой современной войны, как производное от новых средств военной техники. Поэтому практические расчеты в этом отношении у Эймансбергера приобретают особый современный интерес.

Но организация броневой армии не заканчивается у Эймансбергера только одними танковыми соединениями. Он вводит в состав этой армии еще 10 моторизованных егерских дивизии, которые впоследствии увеличиваются до 20.

Назначение этих дивизий — выполнение второстепенных задач: обеспечение флангов, тактическое содействие в некоторых случаях на поле боя, обеспечение на отдыхе танковых сил и т. п. Важнейшей же их задачей автор считает временное удержание захваченного пространства до подхода позиционной армии. В целом эти моторизованные дивизии выполняют свои задачи не методом атаки, а методом скачков, развертываний и оборонительных действий. От активного удара они почти повсеместно освобождены; это дело автор предоставляет танковым силам. Такое сужение роли моторизованных сил надо признать недостаточно серьезным: они, конечно, способны для выполнения более мощных задач, особенно после разгрома броневых сил противника собственными танками; совершенно не к чему применять гусеничные машины там, где задачи могут быть разрешены с помощью колесных и полугусеничных машин, темп движения которых вне тактического поля сражения превышает темп движения танковых масс; кроме того, на стороне моторизованных частей их большая эксплоатационная экономичность.

Каждая егерская дивизия, по проекту Эймансбергера, состоит из 3 пехотных егерских полков, полка противотанковых и зенитных пушек четырехдивизионного состава, батальона бронеавтомобилей и других вспомогательных и обслуживающих частей. Считая, что эти егерские дивизии сплошь и рядом будут принуждены вести бой против танков противника, автор считает главнейшим свойством их вооружения мощность противотанковых средств,

Элементам внезапности и времени Эймансбергер почти повсеместно придает решающее значение. Разбираемые Эймансбергером случаи достижения и отсутствия внезапности тактического и оперативного порядка в сражениях мировой войны представляют определенный современный интерес. Требование внезапности автор целиком переносит и на свой проект танкового сражения под Амьеном. Расчеты времени, приведенные в этом проекте, могут оспариваться в отношении их реальности по отдельным этапам сражения, [12] но в целом в смысле методологии расчета по времени крупной танковой операции особых замечаний не вызывают. Однако, организующее значение времени, требуя определенной педантичности расчетов, должно одновременно допускать достаточную гибкость на случай отклонения развития боя в сторону его замедления и ускорения; это требование гибкости оперативного времени у автора развито недостаточно.

Время суток для танкового боя автор выбирает преимущественно дневное и склонен даже оттянуть начало атаки, лишь бы избежать обстановки естественного тумана. Это положение может оспариваться. При танковой атаке такой огромной плотности, которую проводит автор, нет нужды разыскивать и подавлять каждый отдельный огневой объект, ибо вся организация обороны и ее становой хребет — огневая система, естественно, будут раздавлены прохождением броневого катка через всю ее глубину, тем более что этот уничтожающий каток проглаживает обороняющегося не один раз, а последовательно несколькими эшелонами. Единственное же средство, могущее сорвать продвижение танковой лавины, — противотанковая пушка — именно в условиях тумана принуждено будет или вовсе молчать или вести огонь с ничтожными практическими результатами. Это значение естественного тумана для танковой атаки не является голословным и подтверждено успехами всех танковых атак, которые в условиях тумана были проведены в течение мировой войны. В примечаниях к данной книге мы приводим выдержки из сообщений участников сражения под Амьеном, в которых на каждом шагу чувствуется все бессилие противотанковой обороны в условиях естественного тумана. Искусственный же туман и по сие время является средством малоустойчивым, хотя и более гибким. Опасения же Эймансбергера, касающиеся невозможности определить в тумане направление контрудара броневых сил противника, мало основательны: во-первых, ко времени проникания в оперативную глубину туман значительно рассеется и видимость прояснится настолько, что авиация уже сможет дать многие сведения; во-вторых, влияние тумана на положение обеих сторон одинаково, а в-третьих, угрожающее значение скрытного продвижения в облаках тумана танковых масс атакующего создает дополнительное средство морального потрясения воли обороняющегося, который и без того находится в критическом положении.

Прорыв производится танками усиления, организованными также в бригады, за ними следует пехота для захвата неуничтоженных гарнизонов и, наконец, в прорыв проходит броневая армия. Поэтому основные потери несут именно танки прорыва, чем обеспечивается сравнительно безболезненное проникание через организованную оборону противника танковых масс оперативного назначения и пехоты.

Атака протекает непрерывно: автор, осуждая задержки английских танков в атаках под Амьеном и французских — под Суассоном, не допускает в своем проекте сражения перерыва общего движения танковых масс.

Фронт наступления броневой армии равен у автора [13] в среднем около 20 км. Армия эта наступает двумя эшелонами: в первом — 3 корпуса, во втором 2 корпуса. При таком протяжении статистическая плотность танков первого эшелона равна 150 танкам и общая плотность для всей армии — 250 танкам на 1 км фронта, — все это не считая танков, проводящих прорыв, не вошедших в боевой состав броневой армии. Подобное массирование, естественно, может соответствовать только глубокому эшелонному построению танкового наступления, ибо в переводе на метро-танки получается 7 и 4 м на 1 танк, т. е. для первого эшелона 4 м интервала между танками, а при общем развертывании фронта танков в линию — сплошная танковая стена с интервалами между танками от 0,5 до 1,0 м. Такая плотность в 5 раз превышает плотность танковой атаки в первом сражении под Камбре (для первого эшелона армии). Но под Камбре не существовало даже второго танкового эшелона, поскольку ничтожный резерв в несколько десятков машин влияния на развитие сражения ни в теории, ни на практике атаки иметь не мог, и наступление захлебнулось, примерно, в 12 км от исходных позиций танков, в условиях жалкой системы германской противотанковой обороны 18 лет тому назад; общий же исход всего сражения оказался для англичан почти на грани катастрофы как моральной, так и материальной.

Эймансбергер не дает деталей боевого развертывания соединений армии. Не стоит за него и гадать. Следует только прикинуть возможное количество эшелонов при равномерном развертывании броневой армии с нормальными 30-м интервалами между танками, что дает для первого эшелона 5 и для всей армии 8 последовательных танковых волн. Но это остается только статистическим расчетом, так как равномерное развертывание, естественно, невозможно. Совершенно ясно, что в такой концентрации эта танковая масса продвигается по коридору прорыва, который ей устроен предшествующими танками тактического назначения, и сохраняет ее до момента исхода боя с танковой массой противника, которая предположена автором в составе 1 танковых дивизий. В дальнейшем возможности более свободного маневра расширят фронт броневой армии.

В построении наступления автор заслуживает упрека только в отношении правофлангового броневого корпуса, а именно в попытке двинуть по одной дороге в затылок друг другу 4 танковых и 2 егерских бригады; здесь Эймансбергер явно просчитался.

Эймансбергер исключает конницу из обихода современной войны как архаизм. Наши замечания по существу этого вопроса мы приводим в примечаниях к тексту перевода{*3}. Но автор вполне прав, когда переносит многие методы тактической и оперативной службы конных масс на те же виды полевой службы танковых масс. Такое мнение является не единичным. Целый ряд современных писателей видит в танках наследников конницы. Танки, по Эймансбергеру) — это конница современной войны, и как в мировой войне конные массы должны были по замыслу оперативно венчать исход [14] большей части крупнейших сражений, так и в условиях будущей войны эту роль должны выполнить танки.

Автор мало останавливается на практических методах управления танковыми массами как во время их развертывания, так и в ходе самого сражения. Методизм, сковавший в 1918 г. все возможности частных начальников в развитии наступления армий Антанты, приводил к растерянности командования и к неумению организовать победный разгром противника даже после решительных потрясений, нанесенных ему в пределах глубины тактического прорыва при помощи непрерывного применения танков. С точки зрения лица, изучающего применение танковых масс достаточно основательно и всесторонне, отсутствие каких-либо указаний о методах управления должно быть отнесено к определенным недочетам всего труда.

В целом же вопросы техники наступательной танковой операции поставлены Эймансбергером активно и интересно.

Проблема танковой войны приводит автора к реорганизации всей системы обороны их новым организационным формам общевойсковых соединений.

На долю общевойсковых соединений при массированном применении танков падают в основном действия пассивного характера: оборона в прямом смысле и наступление вслед за продвигающимися вперед танками. Но автор в некоторых условиях обстановки не исключает возможности выхода танков за линию пехоты и после начала сражения; в этом случае пехота атакует первой.

Основным оружием пехоты становится противотанковая «пехотная пушка». В каждый батальон автор вводит 6-орудийную противотанковую батарею, именуя ее «ротой». В поисках способа организационного включения такой батареи в состав пехотного батальона Эймансбергер склонен вовсе упразднить батальонные роты станковых пулеметов с заменой их противотанковыми пушками. В пехоте на вооружении оставляются лишь ручные пулеметы в достаточном количестве; на крайний случай автор допускает сохранение станковых пулеметов в четвертых взводах стрелковых рот. Орудийный расчет противотанковых пушек получает на вооружение также легкие пулеметы, что позволяет пушечным полувзводам вести бой и против пехоты. Помимо батальонных противотанковых орудий, в каждую дивизию входит отдельный батальон таких же орудий, и, наконец, в качестве самостоятельных средств противотанкового огневого усиления пехоты создаются полки орудий противотанковых систем. По мысли автора, эти полки необходимы с целью доведения противотанковой обороны на танкоопасных участках фронта до степени максимальной плотности, которая определена автором из расчета: 1 рота орудий ПТО на 1 пехотную роту.

Органическое включение танковых частей в общевойсковые соединения упраздняется. Автор считает, что дивизионные 50-танковые батальоны неспособны влиять на исход боя, ибо при мощной танковой атаке противника эти батальоны во время контратак могут только бесславно погибнуть. Оборона также должна иметь массированные танки, если она при их помощи собирается воспрепятствовать успеху атаки противника. [15] Основываясь на опыте мировой войны, Эймансбергер совершенно исключает возможность пехотных контратак, если в состав боевого порядка наступающего противника включены танки.

Боевой порядок пехоты в обороне группируется вокруг своих противотанковых орудий, сливаясь с ними в одно целое. Противотанковые орудия ни при каких обстоятельствах не могут быть отделены от пехоты.

Дивизионная артиллерия своим самым опасным врагом имеет также танки противника. Отсюда она должна быть ежеминутно готова к их отражению, а в условиях оборонительного боя возможность стрельбы полевых орудий прямой наводкой является обязательным требованием. Эту артиллерию автор в первую очередь желал бы иметь на тракторной тяге ради повышения действительности стрельбы этих орудий.

Упругая оборона периода мировой войны с ее расчленениями по мелким группам считается автором уже отжившей. Он требует большей компактности, так как отдельные разбросанные ячейки, представляя наибольшие трудности для артиллерийской подготовки и пехотной атаки противника, в то же время являются наиболее благодарной боевой целью для танков. Расчленение стрелковых рот на участках 1x0,5 км допускается только в пределах первой линии обороны, но с тем условием, что в 200-300 м за передовыми гнездами пехоты расположена серия противотанковых пушек и тяжелых зенитных пулеметов. Вторая линия обороны располагается в среднем в 3 000 м от первой и представляет собой «пояс» противотанковых орудий. Далее идет зона дивизионной артиллерии, полностью подготовленной для противотанковой обороны, и, наконец, вместо прежних батальонов резерва, предназначенных ранее для проведения контрударов, которые в современных условиях стали уже невозможными, располагается третья линия обороны, также оснащенная противотанковыми пушками.

Вся эта система представляет для изучения достаточный интерес, причем следует иметь в виду, что Эймансбергер всюду предусматривает одновременную возможность проведения со стороны атакующего артиллерийской подготовки; наибольшие трудности возникают именно в стремлении увязать устойчивость обороны и против танков и против артиллерии.

Авиация. Отмежевываясь от взглядов Дуэ, Эймансбергер касается только вопросов применения авиации в общевойсковом сражении и в совместной операции наземных и воздушных сил. Замечания по поводу взглядов автора на применение авиации мы помещаем в примечаниях к тексту книги. В целом же следует считать, что авиация в проекте современного сражения применена все же в слишком умеренной степени и от нее можно ожидать более полноценной, действительной и более гибкой боевой работы.

В отношении разбора автором отдельных сражений мировой войны мы считаем необходимым в соответствующих примечаниях, с одной стороны, дополнить его изложение фактическим материалом и, с другой стороны, внести необходимые поправки. Одновременно мы приводим ряд расчетов, имеющих значение в смысле постепенности [16] и последовательности развития в прошлом искусства танковой войны. Здесь же коснемся еще некоторых отдельных моментов содержания книги.

В начале своего труда автор кратко останавливается на третьем сражении при Ипре, рассматривая его с точки зрения несоответствия приложенных сил и средств с достигнутыми результатами. На одном этом сражении автор более или менее подробно пытается показать всю бесплодность «старых» методов атаки, лишенных элемента внезапности и стремительности, что приводило к затуханию боя после захвата первых 2-3 км оборонительной системы противника. Однако, в этом сражении участвовало свыше двух сотен танков, и в ряде случаев они играли решающую роль, мимо чего автор счел возможным пройти. Для восстановления истинной картины мы сочли необходимым подробнее осветить влияние танков на ход различных этапов третьего сражения во Фландрии, а также в сражении на Сомме, о котором автор упоминает лишь вскользь. Одновременно в качестве иллюстрации к указаниям автора на бесплодность истребительных позиционных сражений без применения танков мы коротко остановились на верденской битве.

Далее Эймансбергер переходит к сражению при Камбре как к первому танковому сражению, положившему краеугольный камень эпохи новых форм ведения боя и войны в целом. Именно под этим углом зрения автор и рассматривает события у Камбре. Несмотря на то, что это сражение по разным источникам известно нашему читателю, нельзя не отметить, что в изложении Эймансбергера оно приобретает сейчас особый интерес не только в отношении танковых вопросов, но и в отношении боевого применения прочих родов войск.

После Камбре автор останавливается на разборе действий танков в период отступательных операций англо-французов весной и в начале лета 1918 г. Не находя ничего заслуживающего внимания в действиях английских танков в оборонительных боях и в арьергардных действиях, Эймансбергер не делает каких-либо ценных оперативно-тактических выводов. Такой подход не совсем верен, ибо подлинное изучение каждого отдельного боя танков при отходе английской армии дает ценный материал для выработки тактики действий танков в подобных условиях обстановки. Основные случаи применения танков в этот период указаны нами в примечаниях.

Переходя к борьбе за лес Виллер-Котре (лес Рец), автор относит участие танков в этом сражении к формам действий танков во встречном бою. Такое толкование является несколько натянутым, поскольку многочисленные бои на восточной опушке этого лесного массива носили со стороны французов характер активной обороны, а со стороны немцев характер решительного наступления. По существу же встречного сражения здесь не было, и действия французов сводились к серии как коротких, но мощных контрударов, так и мелких контратак. Поэтому и действия танков скорее следует отнести к действиям в условиях крайне напряженной обороны. Контратаки обороны не являются еще встречным боем. В ряде случаев контратаки танков производились не против остановленных и залегших [17] линий атакующего, а против его групп, находящихся на ходу и в процессе вклинения в оборону французов. Встречного боя, как его принято понимать, в борьбе за лес Ретц не существовало. Французы в этот период стремились лишь к тому, чтобы удержать за собой во что бы то ни стало этот массив, который заслонял немцам кратчайший путь к Парижу. При описании же этого сражения автор ярко показывает мощность действия небольших танковых групп в процессе контрударов и делает ряд правильных принципиальных выводов в отношении бессилия общевойсковых соединений прежней организации в борьбе с танками.

После этого автор с большой тщательностью останавливается на обоих решающих поворотных сражениях в кампании 1918 г. — на французском наступлении 18 июля у Суассона и на английском прорыве 8 августа под Амьеном. На основе выводов из этих двух сражений Эймансбергер и строит свою концепцию современной танковой войны.

Необходимо иметь в виду, что автор очень часто возвращается по нескольку раз к одним и тем же мыслям как на протяжении всего своего труда, так и в одних и тех же главах; об этом методическом приеме он оговаривает в своем вступлении, но, кроме того, ряд первоначальных своих предположений он приводит в виде вариантов, оспаривая их в дальнейшем, но уже в условиях иной обстановки; по характеру содержания книги это является вполне уместным, хотя несколько и затрудняет чтение.

Вся разрядка в тексте наша. [Теперь это курсив. — Hoaxer]