Введение

50 лет назад над миром, погруженным в кровавую путину империалистической войны, прогремела очистительная гроза Великой Октябрьской социалистической революции.

«Первая мировая война и Октябрьская революция положили начало общему кризису капитализма»{1}. Пролетарская революция, победившая в России, открыла новую эру в истории человечества — эру «краха капитализма во всем его масштабе и рождения социалистического общества»{2}.

Великая Октябрьская социалистическая революция вызвала злобную реакцию со стороны мирового империализма. Несмотря на продолжавшуюся империалистическую войну, сразу же после победы Октября, с осени 1917 г., вся политика империалистических держав стала все явственнее приобретать антисоветскую, антикоммунистическую направленность. «Борьба между социализмом и империализмом стала стержнем всей мировой политики»{3}.

Политика антикоммунизма нашла свое выражение не только в активной поддержке империалистами контрреволюционных сил и в иностранной интервенции против Советской России. Именно реакция империализма на Октябрьскую революцию уже тогда начала создавать ту расстановку агрессивных сил на мировой арене, которая [7] столь отчетливо видна в наши дни: американский империализм как союзник и покровитель германского милитаризма — основной ударной силы против социализма в Европе.

В отчетном докладе ЦК КПСС XXIII съезду партии было отмечено, что сейчас главным союзником США в Европе в деле обострения международной напряженности выступает западногерманский империализм. «Одним из самых опасных для дела мира факторов в наши дни является своего рода двусторонний военный союз, складывающийся между правящими кругами США и ФРГ»{4}.

Цель настоящей книги — показать, как далеко в прошлое, на целое пятидесятилетие, тянутся исторические корни этого союза.

Политика сколачивания агрессивного блока американских и германских милитаристов родилась не во времена Мюнхена и даже не в годы планов Дауэса и Юнга. Приведшая человечество ко второй мировой войне и грозящая ему новой военной катастрофой, эта зловещая политика родилась как реакция империализма на Октябрьскую революцию. Первое свое воплощение она нашла в тайных связях и сговоре империалистов США и Германии с целью задушить молодое Советское государство полвека назад — в 1917–1919 гг.

Руководители Запада до сих пор старательно скрывают от мировой общественности факты, относящиеся к этой истории. Они ревниво оберегают от постороннего глаза архивные документы, выскабливают из своих официальных публикаций все нежелательные упоминания. То, что оглашено официальными кругами Запада, призвано не осветить, а затушевать существо дела.

В исторической литературе проанализированы захватнические планы германской правящей верхушки в период первой мировой войны, в том числе планы экспансии в Восточной Европе. Подробно изучены политические акции германского империализма в отношении Советской России в первые годы Советской власти. Но история возникновения в те годы антисоветского альянса Германии с Западом, прежде всего с империалистами США — этого прообраза НАТО — до сих пор остается неисследованной. [8]

Однако никакие ухищрения буржуазных фальсификаторов истории не в силах скрыть правды. Архивные материалы, а также те разрозненные сведения, которые содержатся в буржуазных документальных публикациях, мемуарах и прессе, дают возможность реконструировать подлинные факты германо-американского империалистического сговора.

Эти материалы позволяют приподнять завесу секретности над той дьявольской кухней, где готовилась внешняя политика германского империализма на протяжении последнего пятидесятилетия, и увидеть частичку столь тщательно скрываемой империалистами тайны, «в которой война рождается»{5}

Для того, чтобы правильно оценить политический смысл контактов между империалистами Германии и США во время и по окончании первой мировой войны, надо учитывать весьма важный фактор международной обстановки того периода: стремление американского империализма установить свое господство в послевоенном мире.

Как отмечал III конгресс Коминтерна, мировая война 1914–1918 гг. поставила американский капитал перед «исключительным сочетанием мировых обстоятельств: устранением европейской конкуренции и, главное, спросом военного рынка Европы»{6}.

Соединенные Штаты постарались полностью использовать эти обстоятельства. Они вовсю развернули свое промышленное производство и экспорт. За четыре года войны производство чугуна и стали в США выросло в 1,5 раза, валовая продукция химической промышленности — в 2,5 раза. В 1919 г. экспорт США вырос почти в четыре раза по сравнению с довоенным 1913 г.

Поток американских товаров хлынул и на рынки зависимых стран, где до того хозяйничал европейский капитал, и в сами воевавшие страны Европы. США бойко торговали с обеими сражавшимися коалициями, хотя вследствие английской морской блокады Германии основная [9] масса американских товаров шла государствам Антанты. Закупки держав Антанты в США составили во время войны около 12 млрд. долл., из них на 9,5 млрд. было отпущено в кредит{7}. В результате США, которые до войны являлись страной-должником, превратились в крупнейшего международного кредитора, поставив в экономическую зависимость своих европейских конкурентов.

А вот американский экспорт капитала (в млн. долл., без конверсионных займов) после начала войны (до вступления в нее США): <

	1914 г.	1915 г.	1916 г.
Всего	44,0	803,8	1115,9
В том числе в Европу	11,0	600,0	836,9

В. И. Ленин отмечал гигантское обогащение за счет Европы финансового капитала Соединенных Штатов Америки{8}.

Нажившиеся на войне монополии США разрабатывали обширные экспансионистские планы. Они исходили из расчета, что мировая война должна привести к расширению позиций американского капитала во всем мире и откроет путь к мировой гегемонии США.

Важным шагом на этом пути, по мнению правящих кругов США, было вступление в войну на стороне Антанты.

Разумеется, первостепенную роль в таком решении сыграли империалистические противоречия между США и Германией. После того как вспыхнула первая мировая война, Уолл-стрит постарался не упустить благоприятной возможности нанести удар по своим германским империалистическим соперникам, используя для этого в первую очередь своих соперников из лагеря Антанты. Однако выступление США на стороне Антанты определялось и другим обстоятельством. Американские правящие круги считали необходимым оказаться к концу войны в стане победителей и получить таким образом возможность диктовать свою волю средствами не только экономического, [10] но я прямого политического давления. А больше шансов на победу, как уже стало ясно к тому времени, имела не Германия, а Антанта.

«Вмешательство Соединенных Штатов в войну вылилось в прибыльную финансовую операцию, принесшую капиталистам громадные барыши вместе с приобретением мирового могущества»{9}, — отмечал Исполком Коминтерна. II конгресс Коминтерна подчеркивал, что в результате первой мировой войны империалисты США провозгласили программу: «Весь мир для американцев»{10}.

Экспансионистские замыслы американских империалистов в мировой войне были отражены — разумеется, в благообразной форме — в «14 (пунктах» президента Вильсона, содержавшихся в его послании конгрессу от 8 января 1918 г.

Задача этого послания была в первую очередь пропагандистской: попытаться нейтрализовать огромное впечатление, произведенное на народы советским лозунгом мира без аннексий и контрибуций, а также опубликованием Советским правительством тайных договоров, показавших подлинные цели Антанты в войне. Однако поскольку поражение Германии приближалось, а «14 пунктов» должны были, по мысли руководителей США, лечь в основу мирного договора, в вильсоновском послании была в завуалированном виде изложена действительная экспансионистская программа американских монополий.

Основная идея «14 пунктов» заключалась в том, чтобы закрепить мирными договорами создавшееся к концу войны положение, при котором США как мощная в экономическом и военном отношениях держава противостояли разоренной войной Европе и имели возможность подчинить своему влиянию европейские страны.

Следует отметить, что 6-й пункт, в котором говорилось о России, являлся программой борьбы против нашей страны и расчленения ее территории. Это явствует из комментария к «14 пунктам», составленного в октябре 1918 г. и утвержденного Вильсоном. В комментарии указывалось, что, с точки зрения США, «сущность русской проблемы» состояла в тот момент в оказании поддержки [11] марионеточным белогвардейским «правительствам» в Прибалтике, на Украине, в Великороссии и Сибири. «Кавказ придется, вероятно, рассматривать как часть проблемы Турецкой империи», — говорилось в этом документе, а на Среднюю Азию «придется предоставить какой-нибудь державе ограниченный мандат для управления на основе протектората»{11}.

14-й пункт предусматривал создание «Лиги наций», которую Вильсон мыслил как постоянный политический аппарат для осуществления мирового господства США. «Принципы и деятельность Лиги направлены в действительности на создание доктрины Монро в мировом масштабе»{12}, — признавал бывший президент США Тафт. Особенно (четко сформулировал цель 14-го пункта сам Вильсон в своей речи в Индианополисе 4 сентября 1919 г. «Сейчас мы должны заниматься своими делами, — сказал президент, — а по уставу Лиги наций мы сможем заниматься делами других народов»{13}. Таков был немудреный смысл заключительного пункта внльсоновской программы империалистической экспансии США.

Для осуществления своих экспансионистских планов, в первую очередь для борьбы против Советской России, руководителям США нужна была реальная военная сила.

В течение некоторого времени такую роль могла играть американская экспедиционная армия. Несомненно, именно подобными расчетами объяснялось то, что американские войска привозились в Европу вплоть до самых последних дней войны. В итоге американская армия в Европе, не принимавшая, как известно, особенно активного участия в военных действиях, насчитывала к концу 1918 г. около 2 млн. человек{14}. Правящие круги США хотели подольше затянуть американскую оккупацию европейских стран. Чаще всего использовался аргумент о необходимости «защищать» вновь созданные малые государства [12] Европы. «Образовав эти государства и установив их границы, должны ли мы... вернуть наших солдат домой и предоставить слабые, только что созданные нации их собственной судьбе...?»{15} — демагогически вопрошал в конгрессе сенатор Маккамбер.

Однако народы европейских стран решительно выступили против чужеземной оккупации. В. И. Ленин еще в конце 1918 г. указывал, что американская политика оккупации Европы обречена на провал. «...Английские и американские империалисты, — отмечал Ленин, — потеряли голову и сейчас в силу объективных условий вынуждены взяться за такую задачу, которая им не под силу, вынуждены держать войска для успокоения и усмирения»{16}.

С каждым днем нарастало возмущение народов Европы заокеанскими пришельцами. Газета «Правда» в декабре 1918 г. писала: «Главное же, что вызывает ненависть французов к американцам, — это то, что они видят, что американцы пришли сюда вовсе не на время..., но, наоборот, собираются еще весьма долго оставаться во Франции. Об этом свидетельствует основательность, с какой они устраиваются во Франции, закупки домов, огромных участков земли, фабрик и заводов, постройки новых и т. д. ...На американцев во Франции смотрят как на будущих европейских жандармов»{17}.

Ненависть трудящихся Европы к новоявленным жандармам все чаще прорывалась в форме столкновений между американской военщиной и местным населением. Вот характерный пример такого столкновения, относящийся к июню 1919 г. В Бресте американский офицер демонстративно сорвал французский флаг. В ответ на эту наглую выходку француз в штатском платье сорвал американский флаг и стал топтать его ногами. Началась драка. Толпа набросилась на американских военных. 12 американцев и 10 французов в тяжелом состоянии были отвезены в больницу. Сообщавшее об этом факте американское радио из Лиона вынуждено было признать: «Ожидают, что каждую минуту могут вспыхнуть новые беспорядки и бунты»{18}. [13]

Почва Европы раскалялась под йогами американских оккупантов. «Европа, медленно поднимаясь на ноги, сознательно я бессознательно пытается освободиться от американского политического контроля»{19}, — нехотя признавал американский журналист Симонс.

Затруднения империалистов США усугублялись тем, что американский народ и сами американские солдаты требовали возвращения экспедиционных сил США на родину. Американская делегация на Парижской конференции специально обсуждала вопрос о настроениях войск США в Европе, причем говорилось, что «следует предпринять нечто весьма радикальное», чтобы убедить их в «необходимости» оставаться за океаном{20}. Требования отозвать американские войска были столь настойчивыми, что даже в конгрессе США начали раздаваться призывы о демобилизации экспедиционных сил{21}.

14 января 1919 г. сенатор Франс внес проект резолюции, в котором говорилось: «Ввиду серьезных беспорядков среди народов многих наций и насильственных революции в нескольких странах, каковой дух беспорядка и революции усиливается трудностями, вызванными пребыванием оккупационных армий...

Решено... что сенат настоящим соглашается и настоятельно рекомендует, чтобы в возможно более короткий срок, соответствующий безопасности американской нации, американские войска были возвращены из Европы...»{22}

Видимо, и прежде руководители США не питали иллюзий и возможности бесконечно долго держать свои войска в Европе. Американские монополии стали искать себе надежного вассала на европейском континенте.

Ни одна из стран-победительниц не могла быть использована для этой роли. Единственная сильная континентальная держава из лагеря Антанты — Франция — сама претендовала на гегемонию в Европе и выступала как соперница американского империализма. Поэтому взоры американских монополий обращались к лагерю побежденных держав — иными словами, к империалистической Германии, поскольку Австро-Венгрия перестала существовать. [14]

План превращения Германии в орудие агрессивной политики Уолл-стрита определял всю позицию США в германском вопросе после первой мировой войны.

Особенно стремились империалисты США использовать милитаристскую Германию в борьбе против Советской России.

Вознамерившиеся управлять миром заокеанские монополисты сознавали, что основным препятствием на их пути является Советская Россия — могучий оплот свободы, демократии и национальной независимости народов. Американские монополии поставили перед собой цель — уничтожить Советскую республику и задушить революционное движение во всем мире. Как отмечал Ленин в 1918 г., англо-американский империализм «...почувствовал, что большевизм стал мировой силой, и именно потому старается удушить нас с максимальной быстротой, желая сначала расправиться с русскими большевиками, а потом со своими собственными»{23}.

Лютую ненависть вызывала у господствующего класса США пролетарская революция в нашей стране. Как видно из архивных материалов германского МИД, осенью 1918 г. даже английские буржуазные журналисты приходили к выводу, что в американских кругах в Европе «отношение к большевикам еще более враждебное, чем отношение в Англии к Германии»{24}.

В советской исторической литературе подробно освещена роль американских империалистов как организаторов и активных участников антисоветской интервенции 1918–1920 гг.{25} Нет надобности излагать здесь ставшие ныне общеизвестными факты агрессии США и их союзников против Советского государства.

Но планы США в отношении Германии отнюдь не ограничивались использованием остатков кайзеровских войск [15] на фронтах антисоветской интервенции. Монополии США готовились всерьез взяться за возрождение военной мощи германского империализма, с тем чтобы превратить его в главную ударную силу для войны против Советской России в случае провала интервенции Антанты.

А этот провал становился все более очевидным. Советский народ и его доблестная Красная Армия давали героический отпор интервентам и белогвардейцам. Биты были и американские войска, пытавшиеся поработить нашу Родину.

Империалисты США поняли, что им не справиться с Советской Россией и лучше убираться восвояси. «Я считаю, что нельзя сделать более опасной глупости, нежели попытка установить жандармский контроль над страной, простирающейся на 7 тыс. миль от Петрограда до Владивостока и на 2 тыс. миль с севера на юг»{26}, — говорил член палаты представителей Грин. «Что касается военной интервенции, — заявлял в конгрессе сенатор Бора, — то я хочу, чтобы мы как можно скорее ушли из России. Если мы когда-либо вторгнемся в Россию с тем, чтобы силой установить там правительство, то мы оставим миллионы наших парней в братских могилах, приведем к банкротству наше казначейство и в конце концов уберемся оттуда, как это пришлось сделать Наполеону»{27}.

Но подобные высказывания отнюдь не означали, что американский империализм отказался от планов борьбы с Советской страной. Они означали лишь то, что руководители США намерены были осуществлять эти планы руками своих вассалов — германских милитаристов.

Конечно, между империалистами США и Германии существовали серьезные противоречия. Однако в обстановке, создавшейся после поражения Германии и ноябрьской революции 1918 г., германский империализм временно перестал быть опасным соперником для США. Зато он мог быть использован в качестве орудия США на европейском континенте. Именно эти соображения, а отнюдь не какое-то особое «дружелюбие» к немецким капиталистам лежали в основе американской политики в германском вопросе. Линия США по отношению к империалистической Германии была четко определена сенатором Шерманом, заявившим [16] в конгрессе 14 февраля 1919 г., что Германию следует вытеснить из всех частей мира, за исключением тех, где она служит американским интересам»{28}.

В свою очередь и немецкие монополисты вовсе не питали нежных чувств к американским монополиям, которые помогли державам Антанты разделаться с кайзеровской Германией. Но в создавшейся неблагоприятной для них обстановке монополисты Германии были готовы — разумеется, лишь на время — отступить перед своими более удачливыми заокеанскими коллегами. Германские империалисты рассчитывали при помощи США сохранить свое господство в стране, восстановить — и, более того, превзойти — военный потенциал вильгельмовокой империи и, освободившись затем от американской опеки, использовать его для осуществления собственных целей.

Империалисты США и Германии на какой-то период оказались попутчиками. Это обстоятельство делало возможным осуществление политики сговора американского империализма с немецким, несмотря на разделявшие США и Германию противоречия.

Такова была та историческая обстановка, в которой установились тайные контакты между правящими кругами Германии и США.

Эти контакты имели свою предысторию — экономическую и политическую.