Проявляя талант полководца

История выдвигает полководцев, когда непримиримые политические конфликты и противоречия невозможно разрешить другим способом, как только войной, и полководцами становятся лица, обладающие недюжинным умом и волей. В энциклопедических словарях отмечается: полководец — военный деятель, военачальник, умело руководящий вооруженными силами государства или крупными воинскими формированиями, как правило, оперативно-стратегическими объединениями во время войны, владеющий искусством подготовки и ведения военных действий.

Уместно напомнить, как рассматривал понятие «полководец» выдающийся полководец Великой Отечественной войны Маршал Советского Союза А. М. Василевский. В послесловии к своей выдержавшей много изданий книге «Дело всей жизни» он писал:

«Полагаю, что точка зрения нашей исторической литературы, согласно которой понятие «полководец» связывается с военачальниками оперативно-стратегического уровня, правильна. Верно и то, что к категориям полководцев следует относить тех военачальников, которые наиболее ярко проявили на полях сражений свое военное искусство и талант, мужество и волю к победе... Решающим мерилом успешной полководческой деятельности в годы войны, конечно, является искусство выполнять задачи фронтовых и армейских операций, наносить противнику серьезные поражения» [19, с. 527, 529].

Масштабы полководческой деятельности Сталина в годы Великой Отечественной войны Советского Союза против Германии далеко выходили за рамки, очерченные маршалом Василевским. Сталин осуществлял руководство всеми Вооруженными силами страны, каждодневно направлял, координировал [6] боевые действия всех фронтовых и армейских объединений действующей армии. Его деятельность пронизывала все важнейшие стороны величайшей из войн: охватывала, помимо собственно военных вопросов, все сферы внутренней и внешней политики Советского государства, от военной экономики и идеологии до дипломатии.

Маршал Василевский отмечал, что Сталин хорошо разбирался не только в военной стратегии, что давалось ему легко, так как он был мастером политической стратегии, но и в оперативном искусстве. Его знания в области военной стратегии и оперативного искусства значительно превосходили знание тактики (ему, собственно, и необязательно было знать ее во всех деталях). И заключал: «Полагаю, что Сталина несомненно можно отнести к разряду выдающихся полководцев» [19, с. 127–128].

«Полководец, — отмечал генерал армии С. М. Штеменко, — это не должность и не чин. Полководцем становится тот военачальник, личные качества которого позволяют войскам под его руководством содеять подвиги, одержать большие успехи и сделать заметный вклад в общую победу. Каждый полководец вносит что-то свое, присущее его характеру, дарованию, знаниям и опыту, в организацию и ведение сражений, операций и боев».

И продолжал:

«Какие же качества необходимы полководцу? На этот счет в разные времена давался и разный ответ. Однако всегда отмечалось, что ему присущи выдающийся ум, высокая общая эрудиция и хорошее знание военного дела, железная воля, решительность, упорство в достижении цели. Назывались также способность к разумному риску, развитое чувство предвидения, интуиция, научная фантазия, умение найти главное в цепи событий и быстро ориентироваться в них, особенно в момент принятия решения. Естественно, полководцу нужно... обладать высокими моральными качествами. Огромное значение имеет авторитет полководца в массах и способность его повести массы за собой. Нам кажется, что умение слушать других и доступность также являются качествами полководца».

Далее:

«Полководческое решение — это сложный результат деятельности ума и воли полководцев, плод их размышлений, [7] поисков, догадок, основанных на глубоких научных познаниях, предвидении, большом опыте и интуиции, на точных расчетах сил и средств. Оно диалектически противоречиво, поскольку полководец, обдумывая решение и принимая его в качестве основы для действий войск, сам связан объективными условиями военной обстановки. Деятельность каждого отдельного полководца, кроме того, обусловлена указаниями стратегического руководства, которое определяет, где, когда и как применить вооруженные силы, ставит задачи фронтам, флотам и другим органам войны. Это, однако, отнюдь не умаляет роли полководца современности и оставляет ему широкое поле для проявления собственной его инициативы и творчества, поскольку он в свою очередь проводит аналогичную работу во вверенных ему войсках, ставит задачи армиям и всем другим подчиненным организмам, участвует в разработке и исполнении стратегических планов. А разве управление ходом сражения не есть проявление творчества полководца, будь то командарм или командующий фронтом? [218, кн. 2, с. 452, 456].

Обстановка войны требует от полководца большого нравственного и физического напряжения. Чтобы выполнить огромную работу, которая выпадает на долю полководца во время войны, нужно иметь хорошую память и очень высокую работоспособность. Кроме нескольких часов сна, все остальное время военачальника уходит на работу. При этом способность спать всего по 5–6 часов в сутки еще не является показателем высокой работоспособности. А вот чтобы остальные 16–19 часов плодотворно работать — в состоянии не каждый. И это надо делать не днями и неделями, а годами, без выходных дней, отпусков и смены. Такое можно встретить только у военных. Такова природа военной службы.

В военном деле, более чем в любом другом, имеет значение авторитет военачальника. Если военачальник, в результате личных качеств, опыта, знаний, правильных взаимоотношений с подчиненными, обрел авторитет, то ему во сто крат легче будет управлять войсками. Вера в его знания, решительность и умение найти наилучший выход из создавшегося положения — великий стимул для подчиненных, который [8] обеспечивает полководцу беспрекословное выполнение его приказов и позволяет вести массы по намеченному пути.

«В военной истории, — писал М. И. Калинин, — нет полководцев, создавших себе мировую славу, которые не были бы любимцами своего войска. Это значит, что всемирно известные полководцы были не только мастерами стратегии и тактики. Нет, они знали и дорогу к сердцу своих солдат, своей армии. Они были мастерами высокого духа войск, умели вселять в душу солдата прочное доверие к себе. Такими были, например, Суворов, Кутузов и целый ряд других более или менее крупных полководцев» [100, с. 58].

В обстоятельном исследовании «Ум полководца» известный советский психолог Б. М. Теплов отмечал:

«Деятельность полководца предъявляет исключительно высокие требования к уму. Совершенно прав был К. Клаузевиц, когда писал: «На высшем посту главнокомандующего умственная деятельность принадлежит к числу наиболее трудных, какие только выпадают на долю человеческого ума» [103, т. 1, с. 118].

В то же время ум полководца является одним из характернейших примеров практического ума, в котором с чрезвычайной яркостью выступают своеобразные черты последнего...

Принято думать, что от полководца требуется наличие двух качеств — выдающегося ума и сильной воли (причем под словом «воля» разумеется очень сложный комплекс свойств: сила характера, мужество, решительность, энергия, упорство и т. п.). Эта мысль совершенно бесспорна. Наполеон внес в нее новый важный оттенок: дело не только в том, что полководец должен иметь и ум, и волю, а в том, что между ними должно быть равновесие, что они должны быть равны: «военный человек должен иметь столько же характера, сколько и ума». Дарование настоящего полководца он сравнивал с квадратом, в котором основание — воля, высота — ум. Квадрат будет квадратом только при условии, если основание равно высоте; большим полководцем может быть только тот человек, у которого воля и ум равны. Если воля значительно превышает ум, полководец будет действовать решительно и мужественно, но мало разумно; в обратном случае у него будут хорошие идеи и планы... но не хватит мужества и решительности осуществить [9] их». Наполеоновская «формула квадрата» имела большой успех. Цитируют ее постоянно» [195, с. 35, 36].

И. В. Сталин в полной мере обладал всеми этими качествами — и выдающимся умом и твердой волей.

С первых же дней войны перед И. В. Сталиным неотложно и остро встала проблема оптимальной организации управления вооруженной борьбой и всей жизнью страны в новых крайне сложных условиях, тем более после первых неудачно развернувшихся военных действий. Как высший руководитель государства, он сумел быстро найти новые оптимальные формы управления и создать соответствующие властные органы. Они успешно функционировали (изменяясь и совершенствуясь) на протяжении всей Отечественной войны, как в драматические ее периоды, так и в победные годы. Была осуществлена максимальная концентрация власти в одних руках. Это потребовало от Сталина неимоверного напряжения всех духовных и умственных сил, работы, в полном смысле слова, на износ.

В этот критический, сложный период войны И. В. Сталин оказался на уровне предъявляемых к полководцу требований: были сорваны планы гитлеровцев первыми массированными ударами разгромить Красную армию. Полководец, не допустивший в начале войны разгрома своих войск, уже, можно сказать, выигрывает войну.

Чтобы полнее понять и охарактеризовать значение деятельности выдающегося советского полководца И. В. Сталина, надо раскрыть наиболее принципиальные особенности Великой Отечественной войны в 1941–1945 годах.

Первой особенностью Отечественной войны было то, что она началась внезапным вероломным нападением. Готовясь к нападению на Советский Союз, фашистская Германия задолго полностью перевела свою экономику, а затем и промышленность оккупированных ею европейских стран на выпуск военной продукции. Войска Германии, как страны-агрессора были целиком отмобилизованы и продвинуты к границам СССР, а затем по сигналу брошены против СССР. «Фашистская Германия, — говорил И. В. Сталин в выступлении по радио 3 июля 1941 года… — неожиданно и вероломно нарушила [10] пакт о ненападении, заключенный в 1939 году между ней и СССР, не считаясь с тем, что она будет признана всем миром стороной нападающей. Понятно, что наша миролюбивая страна, не желая брать на себя инициативу нарушения пакта, не могла стать на путь вероломства» [182, с. 18].

Второй особенностью Отечественной войны являлось то, что в ней воевали не солдат против солдата, не армия против армии, а фашистская Германия против социалистического Советского Союза. Это была необычная война, а, по определению И. В. Сталина, великая война всего советского народа против немецко-фашистских войск (там же, с. 28). Дело, таким образом, шло о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов СССР, о том — быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение, сохранить свой образ жизни и культуру или быть уничтоженными. В этой войне вопрос стоял только о полном разгроме гитлеровской Германии.

Третьей особенностью Отечественной войны было то, что в этой войне армия и народ были, как никогда, едины. И на фронте, и в тылу советские люди отдавали все свои силы, а подчас и жизнь, делу разгрома ненавистного врага. Войну вела вся страна — рабочие, крестьяне и трудовая интеллигенция, люди всех национальностей, мужчины и женщины, старики и дети. Поэтому исчезло само понятие в старом смысле слов «фронт» и «тыл»; тыл был таким же фронтом. Тыл поставлял армии боевые резервы, пополнял ее ряды, снабжал оружием и продовольствием — всем необходимым для разгрома противника.

Четвертая особенность Отечественной войны заключалась в том, что целью этой всенародной войны против фашистских поработителей была не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, попавшим под иго германского фашизма. Опыт двух лет Второй мировой войны показал, что гитлеризм является смертельным врагом всех народов мира — англичан и французов, американцев и югославов, датчан и греков. Всем им грозило порабощение и истребление. Вот почему Советский Союз имел верных союзников в лице народов Европы и Америки. [11]

Это был, говоря словами И. В. Сталина, «единый фронт народов, стоящих за свободу против порабощения и угрозы порабощения со стороны фашистских армий Гитлера» (там же, с. 28).

Пятая особенность Отечественной войны состояла в том, что это была современная война, ведущаяся новыми техническими средствами, новыми методами, требующими новой тактики и стратегии. Она коренным образом отличалась как от Первой мировой войны, так и от войны Гражданской. Тогда главную роль играли боец-пехотинец, вооруженный винтовкой и пулеметом, кавалерия и полевая артиллерия. Введение в бой в большом количестве танков, авиации, автоматического оружия, скорострельной артиллерии и моторизованной пехоты сделало военные действия резко отличными от хода сражений в прошлых войнах. Военные действия стали необычайно напряженными, интенсивными, прежнее позиционное понятие о фронте исчезло, фронт стал подвижным, крайне изменчивым, а сама война стала весьма маневренной. Сражения велись и на огромной территории, и с применением многомиллионных армий.

В целом советские Вооруженные силы вступили в Отечественную войну организованными на современной технической основе. Они располагали, хотя еще и в недостаточном количестве, передовой военной техникой, имели серьезные заделы по ее совершенствованию. Все это безусловно помогло полководцу И. В. Сталину решать задачи вооруженной борьбы как на начальном этапе, так и в последующем ходе Отечественной войны.

Во Второй мировой войне резко изменился и сам характер боевых действий. Они приобрели крайний динамизм, требовали гигантской затраты материальных средств, сроки для принятия решений и доведения их до войск становились предельно сжатыми.

Ни на одном из фронтов Второй мировой войны не было столь продолжительных, непрерывных и ожесточенных военных действий, как на советско-германском фронте. Небывалым в истории здесь был и пространственный размах вооруженной борьбы. На разных этапах войны протяженность [12] фронта достигала свыше четырех тысяч километров. Глубина территории, охваченной боевыми действиями, была свыше 2,5 тыс. км. Характер боевых действий носил небывало мобильный характер и отличался резкой сменой обстановки. В борьбу были вовлечены миллионы военнослужащих разных видов вооруженных сил и родов войск (пехотинцев, танкистов, артиллеристов, летчиков, саперов, связистов и др.).

У. Черчилль вынужден был признать «...все наши (западных союзников. — В. С.) военные операции осуществляются в весьма незначительных масштабах... по сравнению с гигантскими усилиями России» [49, с. 189].

Руководить борьбой такого гигантского масштаба и сложности раньше не приходилось ни одному полководцу. Эта безмерная тяжесть лежала на плечах Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами СССР И. В. Сталина и плеяды выдающихся полководцев советской военной школы, таких как Жуков, Василевский, Рокоссовский, Конев, Шапошников, Ватутин, Малиновский, Толбухин, Говоров, Тимошенко, Мерецков, Черняховский и многих других.

Решение сложнейших задач войны требовало от этих людей, начиная со Сталина, предельного напряжения всех духовных и физических сил. Работа проходила в обстановке, чреватой острыми, критическими ситуациями, а порой и отчаянным положением на фронте, в условиях жесточайшей нехватки времени, жестокой ограниченности резервов. Требовала немедленных решений, полного самообладания, жесткой требовательности и неустанного контроля за важнейшими звеньями военного и государственного аппаратов, отсутствия всякого подобия паники. Сохранение выдержки и верности суждений в наиболее опасных и затруднительных обстоятельствах были присущи Сталину.

И еще об одной стороне рассматриваемого вопроса. В Великой Отечественной войне резко возросла мощь новой боевой техники, война носила тотальный характер, борьба была бескомпромиссной, предельно напряженной, динамичной. Это вело к еще невиданным в прошлых войнах нервно-психологическим перегрузкам всего личного состава войск. Именно в этих условиях проходилось действовать солдатам, [13] командному составу, полководцам, Верховному Главнокомандующему.

Срывы и непроизвольные ошибки в этой обстановке, при тяжелейших нагрузках, усталости, были практически неизбежны. И они были и приводили в ряде случаев к трагическим последствиям. Но общим итогом деятельности Сталина, руководящего ядра страны и Вооруженных сил была блистательная победа над мощным, коварным и опытным врагом. Отдавая должное нашим выдающимся военным деятелям, Д. Эйзенхауэр писал:

«Великие подвиги Красной армии во время войны в Европе вызывали восхищение всего мира. Как солдат, наблюдавший кампанию Красной Армии, я проникся глубочайшим восхищением мастерством ее руководителей» (цит. по: [84]).

Рассмотрим некоторые характерные черты деятельности полководца Великой Отечественной войны Верховного Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина.

Оценивая деятельность Сталина как полководца, необходимо отметить, что с первых же часов войны ему пришлось решать сложнейшие, внезапно возникшие проблемы ведения вооруженной борьбы. На начальном этапе на фронте сложилась катастрофическая обстановка, которая не предвиделась советским политическим и военным руководством и находилась в противоречии со взглядами и расчетами довоенного времени.

Маршал Г. К. Жуков отмечал:

«Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался, — писал он в своих воспоминаниях. — Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов» [76, т. 2, с. 29–30].

Начавшаяся война буквально взорвала самые основы военной доктрины, разработанной в предвоенные годы, на которую [14] опиралось в своих расчетах советское политическое и военное руководство. Предполагалось, что мы ответим двойным ударом на удар врага и будем вести войну на его территории. Это лежало в основе патриотического воспитания масс. Стратегическая оборона, а тем более отступление в глубь страны не предусматривались и не готовились.

Создавшаяся на фронте реальная обстановка требовала немедленного коренного пересмотра прежних планов, самих взглядов на способы ведения войны, вооруженной борьбы. Необходимо было решительно отказаться от считавшихся незыблемыми догм, найти новые, нестандартные решения. И все это требовалось совершить в условиях стремительного наступления противника, отчаянной нехватки времени. События развивались смертельно опасно.

От советского политического руководства и военного командования требовались быстрота ориентировки в непрерывно изменяющихся событиях, своевременное принятие кардинальных решений, соответствующих сложившемуся положению на фронте, максимально энергичное, умелое и решительное осуществление выработанных мер на практике. Промедление привело бы к разгрому армий, гибели страны.

Первой реакцией советского руководства и военного командования на вторжение врага было стремление действовать по ранее разработанным планам. Это обусловливалось отсутствием реальных сведений о том, что происходило на фронте. В Москву поступали сведения, зачастую не соответствующие действительному положению дел, а то и приукрашивающие обстановку. Следствием этого явилась Директива № 2 наркома обороны, отданная в 7 часов 15 минут 22 июня и требовавшая: «Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили границу» (ЦАМО, ф. 318. оп. 4631, д. 1, л. 1). Общая обстановка первоначально рассматривалась как относительно сносная. В 21 час 15 минут того же дня за подписью Тимошенко, Маленкова и Жукова фронтам была отдана Директива № 3, которая ставила задачу нанести по вторгшемуся врагу мощные контрудары, перейти в контрнаступление и захватить стратегическую инициативу. [15]

Предпринятые попытки нанести контрудары привели к успеху лишь кое-где, но в целом не могли переломить обстановку. Условия, в которых Красная армия вступила в войну, оказались настолько сложными, а последствия первых массированных ударов врага настолько тяжелыми, что даже невиданный героизм советских воинов не в состоянии был изменить развитие событий на фронте.

Хотя и с определенным запозданием, последовали новые радикальные решения советского руководства и военного командования. На исходе третьих суток войны, в ночь с 24 на 25 июня, Сталин приказал Тимошенко немедленно направить командующему Западным фронтом директиву об отводе войск на рубеж Лида, Слоним, Пинск.

Учитывая, что в ближайшее время вырвать инициативу не удастся, Советское Главное Командование в конце июня приняло решение о переходе на всем фронте к стратегической обороне, на пути противника создавалась глубоко эшелонированная оборона. Упорным сопротивлением подрывалась наступательная мощь врага.

Потребность в считанные дни и даже часы отрешиться от довоенных представлений, от разработанных прежде планов вооруженной борьбы, найти новые способы противодействия стремительно развивавшемуся наступлению врага была сложнейшей задачей, вставшей перед советским военным командованием, прежде всего в его высшем звене. Поиски этих новых решений давались трудно, шли неравномерно как в высших командных инстанциях, так и на различных участках фронта. Так, в середине дня 27 июня 1941 года в переговорах с командующим Западным фронтом Павловым начальник Генерального штаба Жуков говорил:

«Имейте в виду, что первый механизированный эшелон противника очень далеко оторвался от своей пехоты. В этом сейчас слабость как оторвавшегося первого эшелона, так и самой пехоты, двигающейся без танков. Если только подчиненные вам командиры смогут взять в руки части, особенно танковые, то можно было бы нанести уничтожающий удар как по тылу для разгрома первого эшелона, так и для разгрома пехоты, двигающейся без танков. Если удастся, организуйте сначала мощный удар по [16] тылу первого эшелона противника, двигающегося на Минск и Бобруйск, после чего можно с успехом повернуться против пехоты. Такое смелое действие принесло бы славу войскам Западного округа» (ЦАМО, ф. 8, оп. 930688, д. 63, л. 205–206).

Происходил глубокий поворот в осмыслении обстановки, сложившейся на фронте. И в целом он шел в правильном направлении. Переход к стратегической обороне был неизбежным. Меры к этому принимались. В решении этих коренных вопросов ведения войны на ее тяжелом начальном этапе выдающаяся роль принадлежала И. В. Сталину.

Известно, что сосредоточение власти в одних руках является важнейшим условием успешного ведения войны. Но в современной войне, с ее гигантскими масштабами, напряженностью и динамичностью боевых действий, это считалось почти недостижимым, превосходящим человеческие возможности. Главнокомандующий сухопутными войсками Германии генерал Фрич в 1937 году писал:

«Даже гению стало не под силу охватить во всех деталях совокупность политического и военного руководства, одновременно управлять государством и командовать армией» (цит. по: [64, с. 145]).

В Великую Отечественную войну Секретарь ЦК ВКП(б) и Председатель Совета Народных Комиссаров СССР И. В. Сталин возглавлял Ставку Верховного Главнокомандования, был Председателем Государственного Комитета Обороны, народным комиссаром СССР и Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами СССР.

Оправдано ли назначение И. В. Сталина на высокие должности в партии, государстве и в Вооруженных силах? На этот естественный вопрос маршал Советского Союза А. М. Василевский отвечает однозначно:

«Безусловно, оправдано, и, когда Сталин как Генеральный секретарь, Предсовнаркома, председатель ГКО стал еще Верховным Главнокомандующим, наркомом обороны, открылись благоприятные возможности для победы» [19, с. 510].

Возможности каждой своей должности И. В. Сталин поставил на службу делу разгрома врага. В сложившейся критической и сложной обстановке войны он не просто сосредоточил в своих руках все властные функции, а направил их на руководство [17] тяжелейшей из войн, которые когда-либо приходилось вести нашей стране, на сосредоточении всех усилий государства, всех его резервов и ресурсов для завоевания Победы.

Даже беглый взгляд на жизненный путь И. В. Сталина убеждает, что в его деятельности военные проблемы занимали большое место. До Октябрьской социалистической революции — это организация боевых дружин и восстаний. После Октября — это защита Советской власти от внутренней контрреволюции и иностранной военной интервенции. В годы Советской власти — это строительство Вооруженных сил СССР, защита социалистической Родины от возможного нападения ведущих капиталистических держав, прежде всего от агрессии германских фашистов и японских милитаристов.

Участник Гражданской войны, помощник и консультант И. В. Сталина по военным вопросам генерал П. А. Ермолин отмечает: «Как военного специалиста меня поражало в Сталине то, что он, формально штатский человек, гениально (я не боюсь этого слова, оно наиболее точно характеризует Сталина) разбирался в военных вопросах. Знания Сталина и в области экономики, и в области стратегии и тактики были глубоки и обширны, поражали исключительной четкостью постановки и объяснения обсуждаемых задач» [58].

Сталин был не просто широко образованным человеком, творческим марксистом, но со знанием дела разбирался в принципиальных военных вопросах, в актуальных проблемах военной теории и науки. Он серьезно изучал труды крупнейшего буржуазного военного теоретика Карла Клаузевица, а именно его главное сочинение «О войне», книгу «1812 год» и другие работы. Он знал произведения Суворова и Наполеона, труды Драгомирова и Мольтке, работы по военному искусству Ф. Энгельса и Ф. Меринга, воспоминания Бисмарка и Людендорфа, военно-исторические монографии Г. Леера и А. Свечина, книги Н. Лукина (Н. Антонова) «Из истории революционных войн», Г. Е. Зиновьева «Война и кризис социализма» и других авторов. И. В. Сталин, изучал работы современных ему историков и теоретиков военного дела, прежде всего Е. В. Тарле и Б. М. Шапошникова. И этот перечень можно продолжать. Ему были даже известны работы ряда начальников военных [18] кафедр военных академий, например «История военного искусства с древнейших времен до первой империалистической войны 1914–1918 гг.» полковника Е. Разина. Все это свидетельствует о постоянном интересе Сталина к вопросам истории войн и теории военного искусства.

У него книги были классифицированы по вопросам: философии, психологии, социологии, политэкономии, русской истории, истории других стран, дипломатии, внешней и внутренней торговли, военному делу, национальному вопросу, о Ленине и ленинизме, истории РКП и Интернационалу, другим вопросам.

В. М. Молотов говорил, что И. В. Сталин любил географические карты, что они «топтались подолгу» у карт Азии, Европы. Журнал «Новая и новейшая история» писал: «В архивном фонде Сталина сейчас обработано почти 200 самых различных карт: военных, географических, политико-экономических, исторически относящихся к различным частям света, территории СССР, отдельным республикам и регионам. На большинстве из них есть пометы, сделанные рукой Сталина» [130, с. 202].

В библиотеке И. В. Сталина имелось много различных вариантов Устава Красной Армии.

Опираясь на опыт Гражданской воины и первого периода Отечественной войны, Сталин пришел к выводу, что современную войну нельзя вести без учета особой роли резервов. При этом резервы рассматривались им во всем многообразии. Он считал, что резервы должны создаваться в общегосударственном масштабе и обеспечивать ведение войны всем необходимым. Стратегические резервы Вооруженных сил должны включать в свой состав запасы призывных людских контингентов, средства материального обеспечения ведения вооруженной борьбы, готовые для боевых действий войсковые соединения и объединения оперативного масштаба, резервы боевой техники, резервы транспортных средств.

В 12-м томе «Истории Второй мировой войны» отмечается:

«Искусство стратегического руководства рельефно проявлялось в умелом и наиболее эффективном применении резервов. В наступлении они использовались для создания ударных [19] группировок на главных направлениях, наращивания усилий войск для развития наступления на большую глубину, отражения контрударов противника, закрепления на важных рубежах и решения других задач. В обороне резервы использовались для восстановления стратегического фронта, наращивания глубины обороны на наиболее угрожаемых направлениях, нанесения решительных контрударов и создания группировок войск при переходе в контрнаступление. Стратегические резервы, как правило, направлялись туда, где решалась судьба кампании или стратегической операции, и вводились лишь тогда, когда имелись условия для создания перелома в оперативно-стратегической обстановке. Особенно ярко это проявилось в Московской, Сталинградской и Курской битвах» [98, т. 12, с. 337].

Выдающуюся роль Сталина в создании и умелом использовании стратегических резервов во время войны отмечали многие его соратники. Так, адмирал флота Н. Г. Кузнецов писал в своих воспоминаниях, что маршал А. М. Василевский говорил ему, когда в критические октябрьские и ноябрьские дни 1941 года северо-западное направление на подходах к столице оказалось плохо защищенным, все настойчивые просьбы и обращения к Сталину взять войска и артиллерию из резерва были напрасны. Сталин в те дни с удивительным упорством собирал резервы для контрнаступления и провел это в жизнь. Казалось, нереальная в тех условиях победа под Москвой стала возможной.

Вспоминая те полные героизма и драматичности дни 1941 года, генерал армии С. М. Штеменко признавался на встрече с читателями своей книги:

«Тогда мы считали, что Сталин допускает ошибку. В декабре месяце, когда немецкие войска были обескровлены, Сталин ввел эти войска в действие. Немец от Москвы был отброшен. Тогда мы поняли только, насколько Сталин велик не только в стратегии, но и в тактике».

Нечто подобное позднее происходило под Сталинградом, когда советские войска готовились окружить и разбить армию Ф. Паулюса. Тогда решением Ставки и лично Верховного Главнокомандующего в течение нескольких месяцев буквально [20] со всех концов страны подтягивались людские резервы и материальная часть, чтобы окружить и «загубить» (по выражению Сталина) немецкие войска... Нужно прямо сказать, что при огромном, а иногда и решающем значении роли полководцев, проводивших планы операции в жизнь, зарождение идеи в Ставке и воля Верховного Главнокомандующего определяли успех сражения» [32, с. 50].

Только правильно организованная и разумно используемая система резервов может обеспечить гигантские масштабы современной вооруженной борьбы. Искусное маневрирование всеми этими резервами — важнейшая задача стратегии. Она успешно и эффективно решалась И. В. Сталиным на протяжении всей войны как в деле создания резервов, так и их использования.

Исключительно важную роль играет на войне и фактор времени. А на ее решающих этапах это проявляется особенно отчетливо, зримо, чему пример выбор времени перехода в контрнаступление в битвах под Москвой и Сталинградом, на Курской дуге. Опыт Отечественной войны убеждает, что советское Верховное Главнокомандование в полной мере обладало замечательной способностью чувства времени начала или завершения крупных сражений.

По существу программный характер имело напоминание Сталина, сделанное еще в 1937 году:

«Если мы с вами заглянем в историю, то увидим, какую важную роль во всех войнах играла артиллерия... Чем побеждал Наполеон? Прежде всего артиллерией. Чем в 1870 году под Седаном были разгромлены французы? По преимуществу артиллерией. Для успеха войны исключительно ценным родом войск является артиллерия. Я хотел бы, чтобы наша артиллерия показала, что она является первоклассной» (цит. по: [201, с. 119]).

И. В. Сталину принадлежит крылатое выражение: «Артиллерия — бог войны». И Сталин добивался создания новых артиллерийских систем, повышения их мощности и т. д. Верховный Главнокомандующий требовал в полную меру использовать силу артиллерии в наступательных операциях Красной армии. Уже в январе 1942 года наша армия впервые осуществила массовое артиллерийское наступление. С тех пор это [21] стало основной формой применения артиллерии во всех наступательных операциях. Так, вспоминая Берлинскую наступательную операцию, маршал Г. К. Жуков писал:

«На участке главного удара войск фронта артиллерийская плотность создавалась до 270 орудий калибром от 76 миллиметров и выше на один километр фронта прорыва... От выстрелов многих тысяч орудий, минометов и наших легендарных «катюш» ярко озарилась вся местность, а вслед за этим раздался потрясающей силы грохот выстрелов и разрывов снарядов, мин и авиационных бомб» [76, с. 234, 239].

Пристально следил И. В. Сталин за развитием советской авиации, регулярно встречался с летчиками, авиаконструкторами и директорами авиазаводов. Он со знанием дела обсуждал с конструкторами особенности тех или иных типов самолетов, давал конкретные указания по разработке новых образцов истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков, необходимых для них двигателей. Знал И. В. Сталин и зарубежное авиастроение. Даже малейшие изменения в конструкции самолетов и авиамоторов производились только с его разрешения и затем оформлялись соответствующими постановлениями правительства. Перед войной и особенно в годы Отечественной войны руководители оборонной промышленности ежедневно докладывали И. В. Сталину о количестве произведенной продукции.

Когда в конце 30-х годов обнаружилось серьезное отставание нашей авиации от немецкой (что показали воздушные бои во время гражданской войны в Испании), И. В. Сталин предпринял срочные меры по созданию новых конструкторских бюро, которые в свою очередь получали задания в сжатые сроки спроектировать новые образцы боевых самолетов, превосходящие по своим летно-техническим качествам зарубежные типы. Так, возникли конструкторские коллективы С. А. Лавочкина, А. И. Микояна, А. С. Яковлева, С. В. Ильюшина, В. Я. Климова, А. А. Микулина. В мае 1942 года для лучшего управления авиацией И. В. Сталин предложил на базе военно-воздушных сил фронтов создать воздушную армию. Это позволило широко маневрировать в пределах фронтов, завоевать оперативно-стратегическое господство в воздухе. [22]

Еще перед войной Советское государство, лично И. В. Сталин уделяли огромное внимание созданию и развитию бронетанковых и механизированных войск. В стране строились новые танковые заводы, преимущественно в восточных районах, конструкторами создавались новые типы танков, которые осваивала оборонная промышленность. Была проведена реорганизация автобронетанковых войск. Новые танки создавались талантливыми конструкторами М. И. Кошкиным, А. А. Морозовым, Ж. Я. Котиным, Н. Л. Духовым. С началом войны И. В. Сталин поставил задачу значительного расширения выпуска танков. В сентябре 1941 года был образован Наркомат танковой промышленности. В ознаменование мужества и героизма советских танкистов после величайшего танкового сражения под Прохоровкой, произошедшего 12 июля 1943 года, по инициативе И. В. Сталина был установлен ежегодный всенародный праздник — День танкиста. Все шесть танковых армий стали гвардейскими.

Эти факты свидетельствуют о заботе И. В. Сталина о родах войск нашей армии, их развитии и обеспечении боевой деятельности.

Сталин умел охватить все стороны военно-политической обстановки, систематизировать огромный объем данных, выделять самое существенное в развитии войны, постигать решающее в ней, что определяет и будет в дальнейшем определять ход ее событий. Такую способность полководца высоко ценил выдающийся советский военный деятель М. В. Фрунзе.

«Для того чтобы быть хорошим стратегом одинаково, как в области чистой политики, так и в военном деле, — отмечал он, — необходимы особые качества. Самым важным из них является так называемая интуиция, способность быстро разобраться во всей сложности окружающих явлений, остановиться на самом основном и на основании этого основного наметить определенный план борьбы и работы» [205, с. 322].

Победа над мощным противником, указывал Сталин, не может быть достигнута в одном генеральном сражении. Для этого необходимо провести целый ряд успешных наступательных операций стратегического масштаба. Он считал и последовательно на протяжении всей войны воплощал в боевые [23] действия войск положение о том, что «только неуклонно нарастающие в своей силе сокрушительные удары могут сломить сопротивление врага и привести нас к окончательной победе» [182, с. 139].

После Московской наступательной операции, величайших битв под Сталинградом и на Курской дуге Советская армия нанесла десять последовательных стратегических ударов на огромном пространстве от Балтийского до Черного моря. Это была гениальная, совершенно новая победная концепция ведения войны и ее триумфального завершения, разработанная Верховным Главнокомандующим маршалом И. В. Сталиным. Именно он осуществлял общее руководство подготовкой, и проведением наступательных операций фронтов и групп фронтов через Ставку Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб, а также лично. Эти операции по праву стали называться десять сокрушительных Сталинских ударов.

В ходе этих грандиозных сражений немецко-фашистские захватчики были изгнаны за пределы Советского Союза, развалился фашистский блок, Красная армия освободила от немецкой оккупации ряд стран Центральной и Юго-Восточной Европы, полностью разгромила вооруженные силы фашистской Германии и вынудила их к безоговорочной капитуляции, ликвидировала нацистский рейх. Развитие этих сражений обстоятельно изложены в книге маршала Г. К. Жукова «Воспоминания и размышления». Заместитель Верховного Главнокомандующего отмечал:

«Берлинской операцией заканчивали свой победный путь героические советские войска, прошедшие с боями тысячекилометровые расстояния, умудренные опытом крупнейших сражений, закаленные в ожесточенных боях» [76, т. 3, с. 226].

На протяжении всей войны Сталин, как полководец, уделял исключительное внимание вопросу выбора направления главного удара в проводившихся советскими войсками кампаниях, стратегических операциях фронтов и групп фронтов. Он исходил из положения, выработанного им еще в предвоенные годы:

«План стратегии — это план организации решающего удара в том направлении, в котором удар скорее всего может дать максимум результатов» [183, т. 5, с. 163]. [24]

Проблема главного удара рассматривалась Сталиным широко и не ограничивалась только правильным выбором его направления. Сталин прилагал огромные усилия для того, чтобы всесторонне обеспечить достижение успеха на избранном направлении. Дело сводилось не только к сосредоточению здесь мощных группировок войск. Велись напряженные поиски оптимальных, нестандартных способов проведения операций, новых организационных форм, делалось максимум возможного по материально-техническому обеспечению успеха на избранном направлении, туда направлялись наиболее подготовленные кадры. Принимались все меры к тому, чтобы скрыть от противника готовившийся удар.

В воспоминаниях А. С. Яковлева сохранилось поучительное высказывание И. В. Сталина на совещании 10 июня 1943 года по вопросу о сосредоточении усилий истребительной авиации на избранных направлениях и поиску новых организационных форм для достижения этих целей. Запись гласит:

«Наша истребительная авиация, — сказал Сталин, — разбросана по отдельным фронтам и не может быть использована концентрированно как ударная сила для решения самостоятельных задач, как, например, завоевания господства в воздухе на том или другом участке фронта. Пока что наши истребители в основном взаимодействуют с наземными войсками и самостоятельного значения не имеют...» Сталин предложил создать несколько специализированных истребительных корпусов, подчиненных Главному Командованию, с тем чтобы использовать эти части для массированных ударов в воздухе против вражеской авиации, для завоевания господства в воздухе на решающих участках фронта. Все присутствовавшие единодушно согласились с этим предложением» [220, с. 326].

Среди качеств необходимых полководцу немецкий военный теоретик и историк К. Клаузевиц выделял умение «чувствовать» местность сражения. Он называл такую способность «самой яркой, если не самой важной чертой военной деятельности».

«Полководец, — писал Клаузевиц, — должен подняться до представления географических особенностей целой области и даже страны, всегда иметь перед мысленным взором направление дорог, течение рек, расположение горных цепей и, [25] кроме того, обладать способностью детально понимать подробности местности. Хотя помощь общим представлениям он черпает из всякого рода сообщений, карт, книг, мемуаров, а в изучении деталей ему помогают окружающие, но, несомненно, что крупный талант быстрого и ясного охвата местности придает всем действиям полководца более легкий и уверенный ход, ограждает от известной внутренней беспомощности и делает его более независимым от других» [103, т. 1, с. 77, 79].

Способность «чувствовать» местность И. В. Сталин показал, например, во время разработки Белорусской наступательной операции 1944 года. Он советовал учитывать, что наступление будет проводиться в лесисто-болотистой местности, с форсированием многих рек и т. д.

Характерной особенностью полководческой деятельности Сталина была его огромная настойчивость в максимально возможной степени всесторонне обеспечить успех подготовляемых и осуществляемых военных кампаний и стратегических операций. При этом он не ограничивался подготовкой и проведением операций только в собственно военном отношении. Он заботился об их материальном, моральном и политико-дипломатическом обеспечении. Для достижения победы максимально мобилизовывались все материальные и духовные ресурсы тыла.

Способность Сталина сохранять спокойствие и твердость духа в самых трудных, критических ситуациях была одной из существенных черт его полководческой деятельности.

«Мне представляется, — писал маршал И. X. Баграмян, — что железное самообладание, исключавшее всякую нервозность и неуверенность в руководстве боевыми действиями войск в ходе войны, было одной из самых примечательных черт И. В. Сталина и благотворно отражалось на его военно-политической и полководческой деятельности» [10, с. 131].

О том, что Сталин в совершенстве владел военными знаниями и обладал большим опытом строительства Вооруженных сил свидетельствует его деятельное участие в разработке боевых Уставов Красной армии. Так, под его руководством в 1942 году состоялось совещание известных военных теоретиков, крупных военачальников и боевых командиров разного [26] ранга. Шло обсуждение основных положений Уставов. В ноябре 1942 года народный комиссар обороны И. В. Сталин ввел в действие новый боевой Устав пехоты и проект нового Полевого Устава (ПУ-43).

Сталин подверг критике заместителя наркома обороны Жукова за утверждение боевых Уставов артиллерии и зенитной артиллерии без обсуждения со специалистами и в обход Ставки Верховного Главнокомандования. За серьезные недостатки они были отменены и направлены на доработку.

Устав, — отмечал Сталин, — это не приказ, имеющий силу на короткий срок. По Уставу предстоит жить и действовать. Здесь недопустимы ошибки, чтобы их не тиражировать. Сталин добивался, чтобы в Уставе были воплощены все достижения военной науки и военного искусства, передовой боевой опыт.

Мне, — говорил Александр Михайлович Василевский, — часто приходилось бывать в кабинете И. В. Сталина в Кремле. Как и другие военные, я обратил внимание на появившиеся два новых портрета, написанных красками, — Суворова и Кутузова. Разумеется, нас заинтересовало, почему именно их портреты выбрал Сталин? Хотелось знать, кому из них он, Сталин, отдает большее предпочтение? Тем более, что он сам заводил с нами разговоры о Суворове и Кутузове, любил слушать наши суждения об их полководческой деятельности. В разговоре с нами Сталин ставил в пример то Суворова: дворянин, а заботился о простом солдате, то Кутузова: умудренный полководец, а всегда выступал против недооценки противника. При этом поражал нас знанием военных и исторических деталей битв, проведенных великими русскими полководцами, литературы о них.

Считаю, — заключил А. М. Василевский, — что, высоко ценя по-своему и Суворова и Кутузова, Сталин, приводя их в пример, хотел и стремился к тому, чтобы наши военачальники сочетали в себе замечательные положительные качества и того и другого русского полководца, а не просто удовлетворялись следованию заложенными ими традициями бить врага наверняка, не были рабами авторитетов, умели быстро и точно оценивать сложившуюся обстановку и не ошибаться в принятых решениях. [27]

Не случайны были указания И. В. Сталина создателям кинофильмов и пьес о А. В. Суворове и М. И. Кутузове. Так, когда в 1940 году режиссеры В. И. Пудовкин и М. И. Доллер ставили фильм «Суворов», актер Н. П. Черкасов (Сергеев) снимался в роли Суворова. И. В. Сталин отмечал:

«Сценарий «Суворова» страдает недостатками. Он тощ и не богат содержанием. Пора перестать изображать Суворова, как добренького папашу, то и дело выкрикивающего «ку-ка-ре-ку» и приговаривающего «русский», «русский». Не в этом секрет побед Суворова.

В сценарии не раскрыты особенности военной политики и тактики Суворова: 1) Правильный учет недостатков противника и умение использовать их до дна. 2) Хорошо продуманное и смелое наступление, соединенное с обходным маневром для удара по тылу противника. 3) Умение подобрать опытных и смелых командиров и нацелить их на объект удара. 4) Умение смело выдвигать отличившихся на большие посты вразрез с требованиями «правил о рангах», мало считаясь с официальным стажем и происхождением выдвигаемых. 5) Умение поддержать в армии суровую, поистине железную дисциплину.

Читая сценарий, можно подумать, что Суворов сквозь пальцы смотрел на дисциплину в армии (невысоко ценил дисциплину) и что он брал верх не благодаря этим особенностям его военной политики и тактики, а главным образом — добротой в отношении солдат и смелой хитростью в отношении противника, переходящей в какой-то авантюризм. Это, конечно, недоразумение, если не сказать больше.

Эти замечания относятся также к известной пьесе «Суворов», поставленной в ЦТКА» [117, с. 44].

И. В. Сталину не понравился спектакль Малого театра о Кутузове — пьеса «1812 год» (по Л. Н. Толстому). Сталин предложил снять с репертуара спектакль, поскольку режиссер И. Я. Судаков изобразил великого полководца «набожным и плаксивым», а его стратегию свел «к заманиванию Наполеона в глубь России». «Судаков, — говорил Сталин, — совершенно исказил Кутузова. Это не полководец, а какой-то больной старик. Ничего не осталось от этого великого человека. Ведь как-никак, он руководил войсками, он вел войну, он был [28] ее организатором. А у Судакова ничего этого и в помине нет. Он совершенно испохабил эту роль».

В годы Отечественной войны И. В. Сталин дал задание председателю Кинокомитета И. Г. Большакову снять фильм о М. И. Кутузове, чтобы выйти из плена тех историков, которые преднамеренно искажали роль Кутузова в Отечественной войне 1812 года.

«Кутузов, — подчеркивал Сталин, — спас Россию от поражения. Он не считался с царем и его окружением, действовал на свой страх и риск. Кутузова любили солдаты. В него верил русский народ. Таким надо показать его в фильме».

Фильм о Кутузове создал режиссер и сценарист В. М. Петров в 1944 году. Роль М. И. Кутузова блестяще исполнил артист А. Д. Дикий. В 1946 году им по предложению И. В. Сталина была присуждена Сталинская премия.

Военное прошлое России изучал И. В. Сталин обстоятельно и высоко ставил ее мужественных военачальников и героизм воинов страны. Наряду с Александром Суворовым и Михаилом Кутузовым он выделял Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьму Минина, Дмитрия Пожарского, Петра Багратиона, Павла Нахимова, Федора Ушакова, Алексея Брусилова и многих других наших великих полководцев и флотоводцев.

Как известно, от решений главнокомандующего и его ближайших помощников (наряду с другими важными факторами) часто зависит жизнь миллионов людей, спасение или гибель государства. Еще видный военный теоретик XIX века А. Жомини, долгое время бывший на русской военной службе, писал, что выбор полководца

«заслуживает всякой заботы мудрого правительства... Самое главное состоит в том, чтобы выбрать главнокомандующего, который был бы сведущ и в политике и в военном искусстве». Им должен быть «опытный человек, одаренный большим характером и испытанной энергией» [74, т. 1, с. 39; т. 2, с. 187].

В этой связи нельзя не вспомнить, что в начале Первой мировой войны, в августе 1914 года, французские союзники умоляли русского царя срочно оказать им помощь в разгар битвы на Марне. Чтобы ослабить германский фронт против французов, Николай II, как Верховный Главнокомандующий, принял [29] решение бросить 2-ю армию, превосходившую противника и численностью войск, и вооружением, и выучкой, и моральным духом в неподготовленное наступление, да еще в болотистых лесах вокруг Мазурских озер. В результате русская армия попала в «мешок» и при попытке пробиться к государственной границе была разгромлена. Многие попали в плен. Командующий 2-й армией талантливый генерал А. В. Самсонов застрелился, чтобы не сдаться врагу.

Германский военный теоретик генерал-фельдмаршал А. фон Шлифен, известный обоснованием теории «стратегических Канн», то есть достижения победы путем охвата флангов противника и уничтожения его главных сил, в труде «Полководец» указывал, что нахождение короля, президента, премьер-министра во главе вооруженных сил государства еще не делает его полководцем. Полководцем нельзя быть назначенным. Для этого надо иметь соответствующее дарование, талант, знания и военный опыт. История, и современная жизнь показывают, что руководители многих государств не только не являются военными деятелями, но элементарно не понимают военное дело, бездарно руководили и руководят войной.

На научно-практической конференции, проходившей в Москве в ноябре 1997 года, Маршал Советского Союза Д. Т. Язов говорил:

«Мне хотелось бы просить, чтобы товарищи, которые будут выступать, освещали бы роль Жукова как полководца, а роль Сталина и как полководца, и как руководителя великого государства... Жуков сказал: «Неплохо было бы подавать по левому берегу Волги резервы, боеприпасы и войска...» Но Жуков не мог принять решение снять рельсы с БАМа, который еще строился до войны, и проложить по левому берегу Волги двухсоткилометровую железную дорогу за несколько недель... Подчеркиваю: не месяцев, а недель! Кто мог это сделать? Сталин! Кто мог приказать в течение тридцати дней прокатать броню в Кузбассе? Сталин!.. И прокатали! И промышленность наша дала в войну 96 тысяч танков, 108 тысяч самолетов» [83].

«В полном смысле слова, — пишет в работе «Сталин и война» профессор генерал В. В. Серебрянников, — руководство войной осуществлял именно И. Сталин. Он стоял во главе государства [30] и правящей коммунистической партии, армии, всех силовых структур государства, возглавлял правительство, чрезвычайные органы власти (ГКО) и т. д. Все другие политические и военные деятели действовали в основном в рамках отдельных государственных сфер, в том числе собственно военной, выполняли часть функций по руководству войной и вооруженной борьбой. Как высший военный деятель — нарком обороны, председатель Ставки Верховного Главнокомандования, Верховный Главнокомандующий, он определял положение, сферу ответственности, функции и задачи других военных деятелей, замыслы и планы стратегических операций. Являлся полководцем полководцев (см.: [166, с. 287]).

Может возникнуть вопрос: если все решения принимались с одобрения и по указанию Сталина, значит, и все ошибки и недостатки в их реализации надо отнести за счет Сталина. Далеко нет. Нелишне привести по этому поводу признание в прошлом наркома авиационной промышленности СССР А. И. Шахурина, сделанное им в конце жизни: «Все на Сталина нельзя валить! За что-то должен и министр отвечать... Вот я, допустим, что-то неправильно сделал в авиации, так я за это и какую-то ответственность обязательно несу. А то все на Сталина!..» [69].

Сталин был беспощаден к тем, кто не исполнял порученного дела, к нарушителям воинской дисциплины, разгильдяйству.

При всем почтительном отношении к маршалу К. Е. Ворошилову И. В. Сталин настоял в апреле 1942 года принять постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о работе товарища Ворошилова. В постановлении отмечалось, что он обнаружил свою несостоятельность по руководству армией еще во время войны с Финляндией в 1939–1940 годах, за что и был освобожден от поста наркома обороны страны. Назначенный в начале войны с Германией главнокомандующим Северо-Западного направления, Ворошилов не справился с порученным делом и не сумел организовать оборону Ленинграда. А командированный в феврале 1942 года представителем Ставки на Волховский фронт, вместо того чтобы взять на себя непосредственное командование фронтом, имеющим решающее [31] значение для защиты колыбели революции, маршал с наганом в руке поднял матросов в атаку против фашистов. Было решено:

«Первое. Признать, что товарищ Ворошилов не оправдал себя на порученной ему работе на фронте.

Второе. Направить товарища Ворошилова на тыловую военную работу» (ЦАМО, ф. 132, оп. 2642, д. 233, л. 285–286).

В том же 1942 году приказом народного комиссара обороны И. В. Сталина за провал керченской операции и сдачи врагу Керчи, имевшей важное значение для обороны Северного Кавказа, был снят с должности заместителя наркома обороны маршал Г. И. Кулик. Его лишили звания Героя Советского Союза, всех воинских наград и разжаловали до звания генерал-майора.

Эти примеры, с одной стороны, свидетельствуют о твердости руководства Сталина, а с другой — развенчивают миф о какой-то его сверхжестокости.

Полководческая деятельность И. В. Сталина с наибольшей глубиной раскрылась в самой сложной, высшей области военного искусства — стратегии. Его выдающиеся способности в этой области отмечали ближайшие соратники маршалы Г. К. Жуков, А. М. Василевский и другие военачальники.

Важнейшей и чаще всего наиболее трудной проблемой войны, ее кампаний и важнейших операций является правильное решение вопроса о воздействии политики на военную стратегию. А также обратного влияния хода вооруженной борьбы на принятие политических решений. Еще Клаузевиц отмечал:

«Война является не самостоятельным делом, а продолжением политики другими средствами; ввиду этого главные линии всех крупных стратегических планов преимущественно имеют политический характер, который выступает тем сильнее, чем шире они охватывают войну и государство в целом. Весь план войны непосредственно вытекает из политического бытия воюющих государств и их отношений с другими державами... Но политический элемент проникает и в отдельные операции, и лишь редко можно найти крупный военный акт, например, сражение и т. п., на который политический элемент не оказывал бы какого-либо влияния...»

Далее Клаузевиц отмечает, [32] что «этот взгляд» он кладет «в основу всей стратегии», что это

«делает понятной всю военную историю — без чего все полно величайших абсурдов» [104, с. 7–8].

Решение сложного узла проблем, связанных с взаимовлиянием политики на военную стратегию и хода вооруженной борьбы на политику, требует серьезного научного подхода и хорошей разносторонней подготовки. При изучении военной истории правильное освещение этих вопросов затрудняется тем, что многие из принимавшихся на высшем уровне решений, и особенно их мотивация, не находят достаточно полного отражения в документах. Между тем глубокое понимание взаимодействия политики и военной стратегии, их конкретного проявления в конкретной обстановке имеют исключительно важное значение для судьбы войны.

Мало кому приходилось решать такие мучительно трудные задачи, какие решает полководец, которому доверены судьбы страны. Такие задачи решал И. В. Сталин — Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами СССР.

За время Великой Отечественной войны действующая армия провела 51 стратегическую, более 250 фронтовых и около 1000 армейских операций, из них почти две трети наступательных. Все эти операции и сражения проведены под руководством Ставки Верховного Главнокомандования во главе с И. В. Сталиным. При его личном участии и под его взыскательным контролем осуществлялось их организационное, мобилизационное, материально-техническое, экономическое, политическое и дипломатическое обеспечение. Вопросы руководства ходом войны решались Сталиным «во время как официальных встреч, так даже и простого приглашения на обед» (Г. К. Жуков). Сталин советовался с командующими фронтами и армиями, членами Военных советов, конструкторами основных видов вооружения, руководителями народного хозяйства и директорами военных заводов. Ежедневно в полдень и вечером ему докладывали о положении на фронте и изменениях военной обстановки. Каждый день перед ним отчитывались более 50 его личных представителей на фронтах. Многие подробности развития военных операций знал только он, только ему были известны военные резервы и их места расположения, [33] новые виды боевой техники. В решении всех военно-стратегических вопросов последнее слово принадлежало И. В. Сталину.

В изданном в 1999 году коллективном многотомном труде военных историков о Великой Отечественной войне отмечается:

«Творческая военная мысль и ее органическая связь с боевой практикой — характерная черта деятельности советских полководцев и военачальников Великой Отечественной войны. При этом нельзя не отметить, что Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин также немало сделал для ее развития. Он, как подчеркивают Маршалы Советского Союза А. М. Василевский и Г. К. Жуков, был достойным своей высокой роли. Результат совместной деятельности Верховного Главнокомандующего, Ставки ВГК, Генерального штаба, командования фронтов и флотов весьма плодотворен в развитии военной теории и практики. В ходе войны были реализованы основные положения и выводы военной теории, ее рекомендации по руководству вооруженной борьбой и достижению главной цели — победы над противником. Устаревшие, не оправдавшие себя в ходе войны положения отбрасывались, а подтвержденные военной практикой получали развитие. Одновременно создавались условия для освоения Красной армией передового опыта военного искусства, как отечественного, так и зарубежного, в том числе полученного в годы Второй мировой войны. Всячески поощрялись выдвижение новых идей и молодых кадров, разработка теоретических концепций вооруженной борьбы, их быстрейшее внедрение в военную практику. Это прежде всего относится к проблеме, не потерявшей своего значения и в современных условиях. Речь идет о разработке путей и способов отражения внезапного нападения отмобилизованной и высокобоеспособной армии агрессора» [20, с. 320].

Однако после смерти И. В. Сталина получили распространение сомнения в его полководческом искусстве, а то и просто обвинения в неумении вести войну, в неоправданной гибели солдат и мирного населения, в сдаче огромных территорий врагу, в «провале» наступательных операций Красной армии и других неудачах. Так, в докладе «О культе личности [34] и его последствиях» на XX съезде КПСС 25 февраля 1956 года первый секретарь ЦК партии Н. С. Хрущев утверждал, что «Сталин был очень далек от понимания той реальной обстановки, которая складывалась на фронтах», не знал «природы ведения боевых операций» и т. д.

Эта неправдивая, предубежденная версия затем была подхвачена другими необъективными авторами. Например, генерал-лжеисторик Волкогонов в двухтомнике «Триумф и трагедия: Политический портрет И. В. Сталина» писал:

«...Сталин при наличии сильной воли и негибкого ума не мог опереться на профессиональные военные знания. Он не знал военной науки, теории военного искусства». «Верховный не обладал опытом организации стратегической обороны», «думаю, в полном смысле слова Сталин не был полководцем» и т. д. [40, кн. 2, с. 268, 292, 347 и др.].

Ему вторит писатель В. П. Астафьев. В интервью еженедельнику «Аргументы и факты» накануне празднования Дня Победы в мае 1998 года, ничтоже сумнящеся, он заявил:

«Конечно, Сталин — это никакой не полководец. Это ничтожнейший человек, сатана, посланный нам за наши грехи» [6].

Еще более недостойно утверждение академика А. Н. Яковлева в преддверии празднования 55-й годовщины нашей Победы. Корреспондент «Московской промышленной газеты» спросил: «То есть, в отличие от Черчилля, Жукова, Василевского, Рокоссовского, Штеменко, вы не считаете Сталина великим полководцем?» На что услышал ответ: «Никакой он не великий полководец. Это предатель... С моей точки зрения, Сталин — это просто уголовный преступник».

Можно называть и других авторов и другие книги и статьи, но суть будет одна: любым способом дискредитировать И. В. Сталина как полководца Великой Отечественной войны, как политического и государственного деятеля Советского Союза.

Атаки идут по всему фронту, охватывают все звенья советского военно-политического руководства, начиная от Верховного Главнокомандования и кончая нижними командными инстанциями Красной армии. Цель ясна. Она преследует стремление дискредитировать все и вся, связанное с советским периодом истории нашей Родины и особенно завоевание [35] нашим народом Великой Победы в Отечественной войне, оказавшей огромное воздействие на ход всемирной истории.

«Демократическая» пропагандистская машина, не считаясь с фактами, всячески охаивает военное руководство Советской армии. Ею внедряется дикая мысль, что победа в войне была достигнута несмотря на «бездарность» командования и даже вопреки его руководству. Попирается очевидная истина, подтвержденная опытом тысячелетней истории войн: огромное влияние на исход сражений и даже войны имеют решения, принимавшиеся полководцами, их воля в борьбе за победу.

Фронтовик-писатель В. С. Бушин, разоблачая ложь о маршале Г. К. Жукове докторов исторических наук А. Н. и Л. А. Мерцаловых, в обстоятельном выступлении «Сталинизмус унд мерцализмус» пишет:

«А кто из нормальных людей не захочет, узнав о твердом намерении авторов лишить наших крупнейших военачальников права считаться настоящими полководцами: «Жуков и другие советские генералы лишь с очень (!) большими (!) оговорками (!) могут быть названы полководцами» [120, с. 44].

Это почему же? По причине малограмотности и бездарности, что ли? Оказывается, не только. А еще и потому, говорят, что у них не было всей полноты власти в стране. «Вся полнота власти — государственной, партийной, военной — находилась в руках Сталина» (там же, с. 44). Правильно, не было. Но, с одной стороны, у немецких генералов Бока, Клюге, Рундштедта, Роммеля и всех остальных тоже не было ни государственной, ни партийной власти. Почему же профессора не лишают их права считаться полководцами? Несправедливо! С другой стороны, ведь не имели никакой государственной власти, допустим, и Румянцев-Задунайский, Суворов, Кутузов — над ними был царь. Значит, их тоже следует исключить из числа полководцев? Кто же тогда там остается — вавилонский царь Навуходоносор да французский император Наполеон, и только? Неужто доктора-профессора дошли до этого великого открытия своим собственным спаренным умом? Это ошеломляет...

Тут самое время сообщить, что Мерцаловы сочинили много подобных замечательных книг. Под их перо попали Жомини, Клаузевиц, Сталин. Вот теперь и Жуков... И где только [36] эти книги не выходили! Даже к радости жителей республики Коми в их столице Сыктывкаре. Но особенно охотно наших историков издают, конечно, в Германии. Так, еще в 1993 году в Эссене было опубликовано грандиозное сочинение Мерцалова «Сталинизмус унд гитлеризмус». Это понятно. Ведь немало немцев, которым отрадно прочитать, например, о том, что Жуков вроде и полководцем-то не был, а сталинизмус — это то же самое, что гитлеризмус. Позже в Эдинбурге нашлись любители экзотики, издавшие мерцаловский капитальный труд «Крах сталинской дипломатии и стратегии». Тот самый крах, что увенчался знаменем Победы над рейхстагом и актом капитуляции Германии. Надо полагать, что подобные сочинения неутомимых автору будут и впредь охотно издавать на Западе ценители изящной российской словесности. Бесспорно, там найдет спрос и книга «Иной Жуков». Хотя бы потому, что в ней утверждается со всей решительностью, что сталинизмус — это прежде всего невежество, авантюризм, византийская страсть к роскоши, трусость и даже сквернословие (С. 8). А еще «Набить морду! — так требовал сам Сталин» (С. 65). Кому набить? Веем врагам Советского Союза. Может быть, и Мерцалову тоже. Словом, у сочинений этих корифеев прекрасное будущее» [18, с. 313–314].

А ведь даже самые ярые антисоветчики и антикоммунисты на Западе вынуждены считаться с историей, с правдой, наконец, просто со здравым смыслом. Правда истории состоит в том, что вырвать победу из рук такого мощного и беспощадного врага, как фашистская Германия, покорившего почти всю Европу и использовавшего ее ресурсы, было невозможно, если бы Советскую Армию не возглавляли высококвалифицированные командные кадры, преданные идее спасения Отечества, если бы они были «бездарны», «невежественны», «некомпетентны в военном деле», как утверждают перелицовщики истории.

Эта истина доходила и до самого врага.

Когда советские войска уже подходили к Берлину, Геббельс записал в своем дневнике:

«Генеральный штаб прислал мне книгу с биографиями и фотографиями советских генералов и маршалов. Из этой книги можно вычитать много [37] такого, что мы упустили сделать в предшествующие годы. Маршалы и генералы в среднем чрезвычайно молоды, почти ни одного старше 50 лет. За плечами у них богатая политико-революционная деятельность, все они убежденные коммунисты, весьма энергичные люди и по лицам их видно, что вырезаны они из хорошего народного дерева. В большинстве случаев речь идет о сыновьях рабочих, сапожников, мелких крестьян и т. п. Короче говоря, приходишь к досадному убеждению, что командная верхушка Советского Союза сформирована из класса получше, чем наша собственная... Я рассказал фюреру о просмотренной мной книге генерального штаба о советских маршалах и генералах и добавил: у меня такое впечатление, что с таким подбором кадров мы конкурировать не можем. Фюрер полностью со мной согласился» (цит. по: [127, с. 213].

Характерна оценка бывшим начальником генштаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдером советского военного руководства. Он считал, что исторически небезынтересно исследовать, как русское военное руководство, потерпевшее крушение со своим принципом жесткой обороны в 1941 году, развивалось до гибкого оперативного руководства и провело под командованием своих маршалов ряд операций, которые по немецким масштабам заслуживают высокой оценки, в то время как немецкое командование под влиянием полководца Гитлера отказалось от оперативного искусства и закончило его бедной по идее жесткой обороной, в конечном итоге приведшей к полному поражению. Над этим периодом в качестве приговора стоит слово, высказанное русской стороной в процессе резкой критики действий немецкого командования: порочная стратегия. Этого нельзя опровергнуть.

Такие вынужденные признания врага «демократы» обходят, клевеща на Великую Отечественную войну, ее прославленных полководцев и их достойного Верховного Главнокомандующего. Идеологическое наступление «демократы» ведут широким фронтом, прикрываясь фальшивым горбачевским лозунгом «народ должен знать правду о прошлом своей страны». Коварство и опасность подобного приема заключается в том, что под такой завесой развенчивается социалистическое прошлое, [38] историческая правда о победной Великой Отечественной войне Советского Союза 1941–1945 годов.

О человеке, а тем более об исторической личности, судят по делам его, по конечным результатам его деятельности. Честный ответ на этот вопрос в отношении Сталина может быть только однозначным. Мало в истории примеров столь великих свершений, которые были сопоставимы с победоносным окончанием Великой Отечественной войны, которые оказали бы столь глубокое влияние на исторические судьбы человечества.

Великая Отечественная война была не только самой тяжелой в истории нашего Отечества. Но и победа, завоеванная в ней советским народом, превосходит по всемирно-историческому значению результаты прежних войн, которые происходили в истории.

«Если в мировой истории, — писал М. А. Шолохов, — не было войны столь кровопролитной и разрушительной, как война 1941–1945 годов, то никогда никакая армия в мире, кроме родной Красной армии, не одерживала побед более блистательных, и ни одна армия, кроме нашей армии-победительницы, не вставала перед изумленным взором человечества в таком сиянии славы, могущества и величия» [216, т. 8, с. 165].

Из высказывании и оценок современников отчетливо и наиболее полно вырисовывается образ полководца этой войны И. В. Сталина — великого государственного и политического деятеля и мыслителя двадцатого века.

Многое раскрывают записи бесед о И. В. Сталине вдумчивого и непредубежденного писателя К. М. Симонова с прославленными полководцами Отечественной войны уже после антисталинской кампании, развернутой Н. С. Хрущевым, когда время отсеяло многое из наносного, что сопутствовало откровенной предвзятости и исторической ограниченности. Его книга «Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине» — поистине волнующий документ этой неповторимой и героической эпохи.

Естественно, что К. М. Симонов много страниц посвящает мнению о И. В. Сталине маршала Г. К. Жукова. «Для Жукова Сталин во время войны — это человек, принявший на [39] свои плечи самую трудную должность в воюющем государстве». Говоря о деятельности Сталина как Верховного Главнокомандующего, Жуков отметил: «В стратегических вопросах Сталин разбирался с самого начала войны. Стратегия была близка к его привычной сфере политики, и чем в более прямое воздействие с политическими вопросами вступали вопросы стратегии, тем увереннее он чувствовал себя в них... его ум и талант позволили ему в ходе войны овладеть оперативным искусством настолько, что, вызывая к себе командующих фронтами и разговаривая с ними на темы, связанные с проведением операции, он проявил себя как человек, разбирающийся в этом не хуже, а порой и лучше своих подчиненных. При этом в ряде случаев он находил и подсказывал интересные оперативные решения».

К. Симонов подчеркивал, что

«взгляд Жукова на Сталина, сложившийся в ходе войны, представляет особую ценность. Потому что этот взгляд опирается на огромный четырехлетний опыт совместной работы» [167, с. 358, 372].

А вот что говорил о деятельности Сталина как Верховного Главнокомандующего А. М. Василевский:

«О Сталине как о военном руководителе в годы войны необходимо написать правду. Он не был военным человеком, но он обладал гениальным умом. Он умел глубоко проникать в сущность дела и подсказывать военные решения» (там же, с. 451).

И еще высказывание маршала И. С. Конева:

«Очень интересна была реакция Сталина на наше предложение присвоить ему звание генералиссимуса. Это было уже после войны. На заседании Политбюро, где обсуждался этот вопрос, присутствовали Жуков, Василевский, я и Рокоссовский (если не ошибаюсь). Сталин сначала отказывался, но мы настойчиво выдвигали это предложение. Я дважды говорил об этом. И должен сказать, что в тот момент искренне считал это необходимым и заслуженным. Мотивировали мы тем, что по статусу русской армии полководцу, одержавшему большие победы, победоносно окончившему кампанию, присваивается такое звание» (там же. С. 405).

Таково мнение прославленных полководцев о военном гении И. В. Сталина. [40]

Заслуживает внимания оценка полководческого таланта маршала И. В. Сталина западными союзниками в период Отечественной войны Советского Союза.

Премьер-министр Великобритании У. Черчилль, отметив, что американский президент разрешил ему сообщить секретно Сталину о плане операции «Торч» по высадке союзников в Северной Африке в 1942 году, выделил следующую особенность стратегического мышления Сталина:

«Когда я закончил свой рассказ, Сталин проявил живейший интерес. Прежде всего он задал вопрос, что случится в Испании и вишистской Франции. Несколько позднее он заметил, что операция правильна с военной точки зрения, однако у него есть политические сомнения относительно ее влияния на Францию...

Чтобы проиллюстрировать свои разъяснения, я тем временем нарисовал крокодила и объяснил Сталину с помощью этого рисунка, как мы намереваемся атаковать мягкое брюхо крокодила, в то время как мы атакуем его жесткую морду. Сталин, который был теперь очень заинтересован, сказал: «Дай бог, чтобы это предприятие удалось».

...Сталин, по-видимому, внезапно оценил стратегические преимущества «Торч». Он перечислил четыре основных довода в пользу «Торч». Во-первых, это нанесет Роммелю удар с тыла; во-вторых, это запугает Испанию; в-третьих, это вызовет борьбу между немцами и французами во Франции; в-четвертых, это поставит Италию под непосредственный удар.

Это замечательное заявление произвело на меня глубокое впечатление. Оно показывало, что русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая до этого была новой для него. Очень немногие из живущих людей смогли бы в несколько минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев. Он все это оценил молниеносно» [207, т. 4, с. 477–478].

У. Черчилль, выступая в декабре 1958 года в палате лордов с речью, посвященной восьмидесятилетию со дня рождения И. В. Сталина, говорил:

«Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний ее возглавлял такой гений и непоколебимый полководец, как Иосиф Сталин. Он был [41] выдающейся личностью, вполне соответствовавшей жестокому периоду истории, в котором протекала вся его жизнь.

Сталин был человеком необыкновенной энергии, эрудиции и несгибаемой воли, резким, жестким, беспощадным как в деле, так и в беседе, которому даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить.

Сталин обладал большим чувством юмора и сарказма, а также способностью точно выражать свои мысли. Статьи и речи Сталин всегда писал сам, и в его произведениях звучала исполинская сила. Эта сила настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей государств всех времен и народов.

Сталин производил на нас неизгладимое впечатление. Его влияние на людей было неотразимо. Когда он входил в зал на Ялтинской конференции, все мы, словно по команде вставали и, странное дело, почему-то держали руки по швам.

Он обладал глубокой мудростью и чуждой всякой панике логикой. Сталин был непревзойденным мастером находить в трудные минуты пути-выходы из самого безвыходного положения.

В самые трагические моменты, как и в дни торжества, Сталин был одинаково сдержан, никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью.

Сталин создал и подчинил себе огромную империю. Он был человеком, который своего врага уничтожал руками своих же врагов, заставив даже нас, которых открыто называл империалистами, воевать против империалистов.

Сталин был величайшим, не имеющим себе равных в мире диктатором. Он принял Россию с сохой, а оставил оснащенной атомным оружием.

Нет, что бы ни говорили о Сталине, таких история и народы не забывают».

Британский фельдмаршал Б. Монтгомери, участник переговоров о военном сотрудничестве союзников и командующий Нормандской десантной операцией 1944 года, писал:

«...Сталин почти не делал ошибок... Он обладал поразительным стратегическим чутьем, и я не помню, чтобы он сделал хоть один ложный шаг в наших переговорах по стратегическим вопросам» (цит. по: [98, т. 10, с. 132]). [42]

И даже такой ненавистник Сталина как Чан Кайши признавал, что «Сталин был первым среди равных в союзнической коалиции.

Послевоенная внутренняя и внешняя политика сталинского государства обусловлены прежде всего стремлением Сталина укрепить державный статус России, обеспечить ее глобальные интересы... Благодаря Сталину и помощи СССР Китай выстоял в первые годы войны с Японией (1937–1941 гг.). И благодаря Сталину китайская компартия не только избежала разгрома, но и захватила власть в континентальном Китае. Однако и капитуляция Японии была бы невозможна без побед Красной армии во главе с генералиссимусом Сталиным. Так или иначе, но история Китая с 1930-х годов во многом связана с политикой Сталина и СССР».

Такие высказывания буржуазных деятелей, при всей их разной политической ориентации, представляют интерес. Но они не раскрывают главного, основного в военно-политической деятельности И. В. Сталина.

Итак, И. В. Сталин являл собой не просто уникальное сочетание политика, государственного деятеля и полководца, не просто деятеля, наделенного от природы гениальным умом и железной волей. И. В. Сталин был руководителем правящей и воюющей Коммунистической партии, главой Советского правительства, полководцем Гражданской и Отечественной войн, Верховным Главнокомандующим Вооруженными силами Советского Союза. Его нельзя мерить масштабами других, даже самых выдающихся политических и военных деятелей, в том числе действовавших с ним в одну эпоху. Он был политическим и военным деятелем новой, советской эпохи, теоретиком глубоко научного знания и созидательным социальным революционером.

И. В. Сталин олицетворял новый тип полководческой деятельности. Ее характерными чертами были:

— обеспечение единства действий высшего политического и военного руководства страны при разработке целей и способов проведения кампаний и стратегических сражений на каждом и всех этапах Великой Отечественной войны. Целеустремленность и решительность действий при проведении выработанных [43] коллективно операций. Умелый подбор командующих фронтами и армиям, выдвижение талантливых военачальников;

— обеспечение единства и неразрывной связи народа и армии. Провозглашенный в первый день войны сталинский лозунг: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!» вдохновлял на священную войну всех советских воинов, партизан и подпольщиков, тружеников тыла, рождал массовый героизм в борьбе с жестоким и сильным врагом, во славу нашего социалистического Отечества. Армию и флот сознательно и активно поддерживала вся наша страна, все трудящиеся нашей страны;

— укрепление антигитлеровской коалиции. Он тактично, но твердо добивался, чтобы коалиция СССР, Великобритания и США, несмотря на различие политическо-идеологической природы, активно боролась против немецко-фашистских и японских империалистов, чтобы принимались совместные решения и чтобы их единство сохранилось в послевоенном мире;

— сокрушение военной мощи немецких и японских захватчиков, истребление всех немецких оккупантов до единого, пробравшихся на нашу Родину для ее порабощения. Советская армия не допустила разрушения немцами Кракова и Будапешта, Вены и Праги, тогда, как союзные армии жестоко бомбили Дрезден, атомной бомбардировке подвергли Хиросиму и Нагасаки;

— недопущение захвата чужой территории ни в Европе и ни в Азии, помощь народам, освобожденным от немецко-фашистского ига, в том числе самому немецкому народу, освобожденным от японского ига в налаживании мирной жизни, установлении добрых и дружественных отношений с нашей страной — Советским Союзом;

— обеспечение разгрома германского фашизма и японского милитаризма собственными силами, не отвергая возможной помощи западных союзников. Обеспечение мирных условий для послевоенного восстановления и продолжения социалистического строительства, а также мира и демократии во всем мире. [44]