Состояние легкой промышленности и условия вещевого снабжения вооруженных сил России во время войны
1. Состояние легкой промышленности и условия снабжения ее сырьем
Текстильная промышленность России в годы войны (развивалась под воздействием двух противоположных факторов: с одной стороны, непрерывно возраставших потребностей вооруженных сил в текстильных изделиях, с другой — острого недостатка сырья.
Хлопчатобумажная промышленность России сильно пострадала от войны. Значительная часть хлопчатобумажных фабрик осталась на оккупированной территории. В результате потери западных губерний в России осталось всего 7,8 млн. прядильных веретен вместо 9,1 млн. в 1914 г. и 192,3 тыс. ткацких станков вместо 249,8 тыс. Одновременно хлопчатобумажная промышленность переживала тяжелый сырьевой кризис. Импорт хлопка с 13,5 млн. пудов в 1913–1914 гг. сократился до 6,2 млн. пудов в 1916 г. и до 3,2 млн. пудов в 1917 г. В то же время производство хлопка в стране дало некоторый прирост продукции только в 1915 г., когда было собрано 19,7 млн. пудов против 16,5 млн. пудов в 1914 г. В 1916 г. сбор хлопка составил 15,5 млн. пудов, а в 1917 г. — всего лишь 8,2 млн. пудов, то есть в два раза меньше, чем в 1914 г.
Цены на хлопок значительно возросли. В связи с этим возникли затруднения в снабжении сырьем хлопчатобумажной промышленности, что отрицательно сказывалось на выполнении военных заказов. Поэтому по [184] требованию хлопчатобумажных фабрикантов был создан комитет по снабжению сырьем хлопчатобумажных фабрик. В компетенцию комитета входило: выяснение размеров предельных цен сырья и изделий из него; выяснение возможности расширения производства и приспособления его к нуждам военного и морского ведомств; распределение между фабриками запасов сырья и заказов; привлечение предприятий по первичной обработке сырья к обработке сырья, принадлежавшего поставщикам военного и морского ведомств, и установление обязательных для этих предприятий порядка и очередности обработки.
Затруднения с импортом хлопка привели к поднятию цен на него. На московской бирже цены в 1915 г. возросли более чем в два раза по сравнению с 1914 г., несмотря на хороший урожай русского хлопка. Для борьбы с дальнейшим повышением цен комитет установил предельные цены на хлопок, которые, однако, не всегда соблюдались.
В целях регулирования покупки и продажи русского хлопка урожая 1916 г. комитет установил порядок, согласно которому все частные лица, общества и учреждения, занимавшиеся торговлей хлопком, а также владельцы хлопчатобумажных фабрик, закупавшие хлопок в Средней Азии и на Кавказе, обязаны были сообщать комитету сведения об имевшихся у них запасах волокна урожая 1916 г. и продавать его исключительно лицам и фирмам по указанию комитета и по предельным ценам.
Таким образом, практическая деятельность комитета свелась в основном к установлению предельных цен и сбору сведений о запасах, покупке и продаже хлопка. Эти меры были далеко не достаточны, и сырьевая проблема с каждым годом обострялась.
(В результате ухудшения снабжения фабрик сырьем и падения производительности труда русская хлопчатобумажная промышленность сократила выпуск продукции в 1916 г. на 20%, а в 1917 г. — на 43%, причем средняя годовая выработка на одного рабочего упала в 1916 г. по сравнению с 1913 г. на 15%, а в 1917 г. на 49%. Наибольшее падение производства наблюдалось на ткацких и ситценабивных фабриках, где выработка продукции в 1917 г. составила к 1913 г.: в ткацком производстве — [185] 47,3%, в ситценабивном — 30,7%, в прядильном — 78,3% и в прядильно-ткацком — 74,5%{132}.
Шерстяная промышленность России также испытала влияние войны. Во время войны были потеряны такие крупные районы шерстяной промышленности, как Лодзинский и Гродненский. В результате в России осталось около трети прядильных веретен и 45% ткацких станков. Соответственно уменьшилась и выработка шерстяных изделий.
Слабой стороной русской шерстяной промышленности являлась значительная зависимость от импорта иностранного сырья. Россия перед войной ежегодно ввозила около 58 тыс. т шерсти и пряжи, а вывозила около 17 тыс. т. Из России вывозилась шерсть более грубая и дешевая, а ввозилась более тонкая и дорогая. Внутреннее производство довоенной России определяется в 115 тыс. т мытой шерсти.
Во время войны ввоз и вывоз шерсти сильно сократились. Если вывоз шерсти и пряжи в 1911–1913 гг. составлял 17 тыс. т, то в 1915 г. он сократился до 2,8 тыс. т, в 1916 и 1917 гг. наблюдалось некоторое повышение вывоза — соответственно 3,4 и 3,9 тыс. т, но и в эти годы вывоз далеко отставал от довоенного периода. Ввоз шерсти и пряжи, достигавший до войны 58 тыс. т, в последующие годы составил: в 1915 г. — 21,3 тыс. т, в 1916 г. — 9,9 тыс. т, в 1917 г. — 7 тыс. т.
Наряду с сокращением импорта шерсти произошло уменьшение сбора ее внутри страны, вызванное сокращением поголовья овец. В этих условиях большую роль должно было играть тонкорунное овцеводство. Но вследствие относительного отставания цен на шерсть от цен на мясо происходил убой многих тонкорунных овец. Таким образом, сырьевая база шерстяной промышленности внутри страны сократилась.
Недостаток шерсти в стране и резкое повышение цен на нее могли крайне отрицательно сказаться на выполнении шерстяной промышленностью военных заказов, обеспечивавших высокие прибыли владельцам шерстяных фабрик. По требованию фабрикантов правительство [186] создало комитет по делам суконной промышленности{133}. Он имел те же функции, что и комитет по снабжению сырьем хлопчатобумажных фабрик. Мероприятия этих двух комитетов в области обеспечения промышленности сырьем по своему содержанию были почти одинаковы.
Комитет по делам суконной промышленности уделил главное внимание вопросу нормирования цен на шерсть. В сентябре 1915 г. были установлены предельные цены на мериносовый подпас, в январе 1916 г. — на мериносовые охвостья, а затем на мериносовую тонкорунную шерсть. В июле 1916 г. были введены нормированные цены на готовые изделия. Однако нормирование цен не дало ожидаемого результата. Покупка и продажа шерсти и шерстяных изделий во многих случаях производились по более высоким ценам.
Наряду с установлением предельных цен комитет начал учет запасов сырья и ограничение покупки шерсти. Постановлением комитета от 29 июля 1916 г. частным лицам, обществам и банкам, экспортным конторам, торговым складам и транспортным учреждениям было вменено в обязанность сообщать комитету о всех имевшихся запасах шерсти. Постановлением от 4 апреля 1916 г. право покупки грубой шерсти было предоставлено только предприятиям, работавшим исключительно на войну. Что же касается предприятий, частично работавших на армию или вовсе не принимавших участия в работе на войну, то им предоставлялась возможность приобретать шерсть исключительно с письменного разрешения комитета по делам суконной промышленности.
Несмотря на ограничение потребления шерсти населением, нужды армии в шерстяных изделиях все же не удовлетворялись. Вследствие этого возникла необходимость увеличения ввоза шерстяных тканей из-за границы. Ввоз их в Россию, составлявший в довоенное время 4,4 тыс. т, увеличился в 1915 г. до 12,9 тыс. т, в 1916 г. — до 14,7 тыс. т; только 1917 г. дает некоторое уменьшение ввоза, достигшего, однако, 11,4 тыс. т. Ввозимые во время войны ткани шли главным образом в распоряжение интендантства.
Недостаток сырья испытывала в годы войны и льняная промышленность. В довоенное время льна хватало [187] не только для удовлетворения потребностей отечественной промышленности, но значительная часть его экспортировалась за границу. Война усилила спрос на льняные изделия, благодаря чему производительность льняной промышленности по сравнению с мирным временем увеличилась. Возросло потребление льна на внутреннем рынке, одновременно усилилась закупка льна иностранными фирмами. Между тем сырьевая база в результате потери нескольких льноводческих губерний сократилась. Цены на лен только за 1916 г. поднялись на 200–250%.
В марте 1916 г. был образован комитет по делам льняной и джутовой промышленности. Комитет установил, что экспорт льна в условиях войны должен строго контролироваться. Весной 1916 г. свободный экспорт льна из России был запрещен. Вывозить его можно было лишь с разрешения комитета. Помимо этого, комитет установил нормированные цены на лен, которые, однако, так же как и предельные цены на хлопок и шерсть, не соблюдались.
К кожевенной промышленности война предъявила огромные требования. Вследствие этого не только заводы, но даже и кустарные мастерские работали почти целиком на войну. Однако и в этих условиях кожевенная промышленность не смогла удовлетворить требования армии.
Вследствие несоответствия производительности отечественных кожевенных заводов потребностям армии пришлось часть заказа на обувь передать за границу.
Узким местом в кожевенном производстве являлось сырье. Уже в первый год войны на внутреннем рынке выявился значительный недостаток кожевенного сырья, а импорт его был связан с целым рядом трудностей финансово-экономического порядка. Поэтому в середине 1915 г. сильно возросли цены на кожевенное сырье и кожевенные изделия.
В октябре 1915 г. был создан особый комитет по делам кожевенной промышленности. Комитет установил предельные цены на кожу, однако нормирование цен вследствие невозможности воздействия комитета на условия производства, заготовления и распределения кожевенного сырья не дало желаемого результата.
Правительственным постановлением от 7 июля 1916 г. Всероссийскому земскому союзу было предоставлено [188] право на приобретение сырых кож в местах массового убоя, за исключением убойных пунктов министерства земледелия и главного интендантского управления. Наряду с этим всем кожевенным заводам было вменено в обязанность производить выделку исключительно тех сортов кожи, которые нужны армии, в количестве, соответствующем максимальной производительности заводов. Одновременно была запрещена частная торговля выделанными кожами, кроме некоторых сортов.
Все перечисленные мероприятия по снабжению предприятий легкой промышленности дефицитным сырьем носили крайне поверхностный характер. Нужно было установить государственную монополию заготовок и продажи хлопка, шерсти, кожи. Но это мероприятие не способно было провести ни царское, ни Временное буржуазное правительства, так как государственная монополия затрагивала интересы той части буржуазии, в руках которой находилось дефицитное сырье, а также требовала создания более гибкого аппарата и установления точного учета запасов сырья. А эти условия невозможно было осуществить в условиях анархической системы капиталистического хозяйства.
2. Источники и организация вещевого снабжения армии
Текстильная и кожевенно-обувная отрасли промышленности составляют материальную базу обеспечения вооруженных сил вещевым довольствием, к которому в дореволюционной армии относилось снабжение войск предметами обмундирования, людского и конского снаряжения.
Главное интендантское управление русской армии рассчитывало обойтись в основном запасами вещевого имущества, накопленными в довоенное время. В дальнейшем предполагалось потребности действующей армии удовлетворять путем использования незначительного числа предприятий отечественной промышленности. Действительность опрокинула такого рода расчеты интендантства. Во время войны большая часть легкой промышленности была использована для нужд вооруженных сил, так как запасы вещевого имущества были израсходованы уже в начальный период войны. [189]
В мирное время были накоплены большие вещевые запасы: неприкосновенные — при войсковых частях и в вещевых складах и процентные — при управлениях уездных воинских начальников.
Неприкосновенный запас вещевого имущества имелся не на всех людей и лошадей войсковой части, а только на разницу штатов военного и мирного времени. Вещевое имущество на штат мирного времени хотя и не входило в состав неприкосновенного запаса, но оно должно было содержаться в наличии и полной пригодности. Многие войсковые части содержали неприкосновенный запас не только для себя, но и для второочередных и запасных частей, которые формировались только при мобилизации. В общем накануне войны в армии имелись неприкосновенные запасы вещевого имущества, рассчитанные на обмундирование около 2,5 млн. мобилизованных.
В целях бесперебойного снабжения действующей армии вещевым имуществом на театре войны была создана разветвленная сеть складов. Склады подразделялись на базисные (фронтовые), армейские и корпусные. Для установления однообразия в работе складов в 1916 г. было объявлено «Временное положение о вещевых интендантских складах», предусматривавшее их классификацию, организацию и функции, а также порядок приема и отпуска имущества.
Порядок вещевого довольствия армии военного времени определялся военными законоположениями 1869 г. В дополнение к этому основному закону в начале войны были изданы соответствующие приказы по военному ведомству. Вещевое довольствие во время войны производилось по следующим правилам:
а) с объявлением мобилизации для всех предметов вещевого довольствия отменялись установленные сроки носки;
б) мундирные и амуничные вещи, хранившиеся в войсковых частях и выслужившие установленные сроки носки, а также предметы вещевого довольствия, находившиеся в повседневном пользовании, переходили в собственность казны;
в) отпуск постельных принадлежностей прекращался. Этот порядок вещевого довольствия создавал экономию в расходовании вещевого имущества. [190]
В начале войны главному интенданту было предоставлено право заготовлять предметы вещевого довольствия на сумму 170,1 млн. рублей с отнесением расхода на военный фонд. В основание расчета потребности вещевого довольствия после объявления мобилизации была положена численность действующей армии в 3900 тыс. человек и 1160 тыс. лошадей, а численность войск вне театра войны определялась в 800 тыс. человек и 40 тыс. лошадей; контингент новобранцев — 525 тыс. человек. Всего предполагалось заготовить: обмундирования по одному комплекту — 5225 тыс. комплектов; белья по два комплекта — 10450 тыс. комплектов; обуви по одной паре — 5225 тыс. пар. Кроме того, для действующей армии предполагалось заготовить 600 тыс. пар валенок, 600 тыс. полушубков, до 3900 тыс. комплектов фуражек, теплых кальсон и суконных портянок{134}.
До половины 1915 г. заготовка предметов вещевого довольствия производилась отдельными партиями с учетом ожидаемого недостатка или в предвидении очередного призыва. Со второй половины 1915 г. заготовка осуществлялась по планам снабжения, разработанным на основании поступавших с фронта и военных округов требований. В основу плана вещевого снабжения до 1 июля 1916 г. была взята численность действующей армии в 6 млн. человек и 1,5 млн. лошадей, в пополнении — по 500 тыс. человек ежемесячно{135}. В основу плана заготовки вещевого имущества на период с 1 июля 1916 г. по 1 июля 1917 г. была взята численность действующей армии в 8,5 млн. человек и 2 млн. лошадей, а ежемесячная потребность для укомплектования — 500 тыс. человек{136}.
Отечественная промышленность не смогла полностью удовлетворить колоссальные потребности вооруженных сил в вещевом имуществе. Военное министерство уже в 1915 г. прибегло к заграничным заказам. Главное интендантское управление в течение войны заготовило и купило за границей значительные партии мундирного и шинельного сукна и обуви. Материалы, купленные за границей, поступали в порты Архангельска и Владивостока. [191]
Важнейшим вопросом вещевого снабжения вооруженных сил является обеспечение обмундированием. По мере роста численности действующей армии потребность в обмундировании возрастала и достигла за годы войны огромных размеров:
В целях увеличения запасов обмундирования главному интенданту было предоставлено право производить заготовку по своему усмотрению в пределах цен, утвержденных военным советом. Разрешено было изготовлять обмундирование без цветных петлиц, погон, выпушек и пуговиц. Ввиду недостаточно развитого суконного производства было допущено изготовление обмундирования из сукноподобных хлопчатобумажных тканей и из всех подходящих сукон и тканей, имевшихся в стране. К изготовлению обмундирования были привлечены все фабрики и различные организации (при посредстве губернаторов и биржевых комитетов). Проводились реквизиции материалов и вещей, имевшихся в частной продаже и пригодных для изготовления обмундирования.
Несмотря на принятые меры по усилению заготовки вещевого имущества, потребность действующей армии в обмундировании была далеко не удовлетворена.
Основным поставщиком обмундирования являлась отечественная промышленность. Заграничные заказы составляли значительно меньшую долю. В 1915 г. отечественная промышленность поставила армии серошинельного и защитного сукна более 43,5 млн. аршин, а из-за границы было получено 17 млн. аршин сукна. Прочие материалы, необходимые для изготовления обмундирования, также были приобретены на отечественном рынке на сумму 113, 9 млн. рублей. В 1916 г. действующая армия получала обмундирование, изготовленное в основном также из отечественных материалов. На отечественном рынке было заказано сукон и других материалов 51 млн. аршин, а из-за границы получено 24 млн. аршин{137}.
Во время войны остро стоял вопрос снабжения действующей армии обувью. За период войны фронтами было затребовано от главного интендантского управления 112,8 млн. пар сапог. Интендантство же могло отправить в действующую армию только 71,6 млн. пар сапог [192] отечественного производства. Из США, АНГЛИИ и Японии за годы войны было получено лишь 8513 тыс. пар сапог и 5987 тыс. пар башмаков{138}.
Огромный недостаток подошвенной кожи в стране сильно влиял на уменьшение количества изготовляемых сапог. Это обстоятельство вызвало необходимость передачи части заказов на кожу за границу.
Обувная промышленность не справлялась также с выполнением заказов на армейскую обувь. Главное интендантское управление пыталось выйти из затруднения проведением ряда мер. Все сапожники в городах и населенных пунктах были привлечены к принудительному изготовлению сапог (не менее двух пар в неделю). В ряде округов была произведена реквизиция сапог и сапожного материала. Войсковым частям было дано разрешение покупать сапоги, приносимые новобранцами при призыве их на военную службу. Кроме того, интендантство пошло на отступление от существовавших описаний в сторону ухудшения предметов снабжения. Оно стало принимать сапоги с укороченными голенищами (8 вершков вместо 10) или брезентовыми голенищами, а также ботинки с крагами из старых голенищ. К концу войны интендантство обанкротилось, и дело дошло до применения различных суррогатов обуви, как, например, брезентовых башмаков с деревянной подошвой и даже лаптей, отпускавшихся дополнительно в летнее время. За годы войны было заготовлено 3,5 млн. пар лаптей.
Потребность вооруженных сил в белье и теплых вещах обеспечивалась исключительно промышленностью России. В 1915 г. в стране было изготовлено 23 млн. комплектов белья. Этого количества оказалось вполне достаточно для удовлетворения требований фронтов. За время войны в действующую армию было отправлено 75,4 млн. нательных рубах и 77,1 млн. исподних брюк{139}.
Для удовлетворения потребности действующей армии в теплых вещах главное интендантское управление заказало в 1915 и 1916 гг. 5,6 млн. полушубков, 16 млн. телогреек (шерстяных фуфаек), 19,4 млн. ватных брюк (шерстяных кальсон), 20,4 млн. хлопчатобумажных [193] кальсон, 19,8 млн. хлопчатобумажных фуфаек, 24,9 млн. пар теплых портянок{140}.
Снабжение теплыми вещами действующей армии в течение зимы 1914–1915 гг. протекало удовлетворительно. В целом же за время войны армия недополучила значительное количество теплых вещей. В течение войны полушубков и бушлатов было затребовано фронтами 12,6 млн., а отправлено им 5 млн., валенок затребовано 15,5 млн., а отправлено 6,6 млн., фуфаек и телогреек затребовано 72,9 млн., а отправлено 38,4 млн., ватных брюк и теплых исподних брюк затребовано 39,5 млн., а отправлено 20,1 млн.{141}.
Порядок снабжения действующей армии теплыми вещами в первую военную зиму не был регламентирован. С зимы 1915–1916 гг. снабжение теплыми вещами производилось на основе твердого перечня осенних и зимних вещей, которые должны были быть получены каждым солдатом. Нормы выдачи теплых вещей, исходя из их наличия, устанавливались ежегодно. По окончании зимнего сезона теплые вещи отбирались у солдат и отправлялись в армейские вещевые магазины и базисные вещевые склады для ремонта.
Легкая промышленность России, хотя и не могла полностью удовлетворить колоссальные потребности вооруженных сил в предметах вещевого снабжения, но тем не менее именно она являлась основным поставщиком обмундирования для русской армии. В результате снабжение вооруженных сил предметами вещевого довольствия протекало в общем удовлетворительно. [194]