Глава 10.

Состояние сельского хозяйства и условия снабжения населения и вооруженных сил России продовольствием во время войны

1. Влияние войны на сельское хозяйство

Первая мировая война исключительно тяжело отразилась на сельском хозяйстве России. Призывы населения в армию, реквизиция лошадей и скота, недостаток сельскохозяйственных орудий, машин и удобрений, транспортные затруднения оказали отрицательное влияние на сельскохозяйственное производство.

В первый же год войны из сельского хозяйства было взято около 7,5 млн. человек. Во второй и третий годы войны в армию было призвано еще 6 млн. жителей деревни. В результате большое количество хозяйств осталось без мужских рабочих рук, например, в Московской губернии — 44 % хозяйств, Амурской — 43 %, Томской — 42%, Тамбовской и Вологодской — 36%, Киевской — 37%, Харьковской, Саратовской и Уфимской — 30%{142}.

Вследствие недостатка мужской рабочей силы главную роль в сельском хозяйстве стали играть женщины, старики и подростки. С 1915 г. для сельскохозяйственных работ широко стали привлекаться пленные и беженцы. Помещики и кулаки стремились получить пленных и беженцев особенно из-за дешевизны их труда. Всего на сельскохозяйственных работах в 1917 г. было занято до 600 тыс. военнопленных и 250 тыс. беженцев. [195]

Сельское хозяйство лишилось огромного количества лошадей, взятых в армию. На 1 сентября 1917 г. в армии было 3167 тыс. лошадей, что составляло 10% всего поголовья лошадей в стране и притом наиболее работоспособных. О понижении количества рабочих лошадей в стране свидетельствуют следующие данные: если в 1912 г. удельный вес рабочих лошадей составлял 81%, а молодняка и жеребят — 17%; то в 1916 г. удельный вес первых понизился до 77%, вторых повысился до 22%.

Во время войны было реквизировано большое количество крупного скота, что особенно тяжело отразилось на сельском хозяйстве южных и западных губерний. Тяжесть реквизиций легла на середняцкие и бедняцкие хозяйства.

Плохо обстояло дело и с сельскохозяйственными машинами и орудиями. В 1913 г. в сельском хозяйстве России имелось 97 тыс. жаток-лобогреек, а в 1916 г. их осталось только 36 900; жаток-самосбросок — соответственно 38 700 и 13130; сенокосилок — 61 700 и 3750, конных граблей — 62 473 и 5550{143}.

Следовательно, количество сельскохозяйственных орудий, недостаточное и до войны, на третьем году войны дошло до совершенно ничтожных размеров. Это обстоятельство обусловливается тем, что 173 завода, изготовлявших сельскохозяйственный инвентарь, снизили производство в 1916 г. в сравнении с 1913 г. на 75%. При Временном буржуазном правительстве производительность заводов сельскохозяйственного машиностроения вследствие недостаточного снабжения их материалами была сведена на нет, а импорт сельскохозяйственных орудий был почти прекращен.

Положение со снабжением удобрениями было также катастрофическим. До войны помещичьи и кулацкие хозяйства пользовались главным образом импортными удобрениями. Во время войны ввоз их почти прекратился. В то же время отечественные суперфосфатные заводы прекратили выпуск минеральных удобрений. Количество навоза вследствие сокращения скотоводства также уменьшилось. Все это не могло не сказаться на сельском хозяйстве. [196]

Недостаток рабочих рук, тягловой силы и сельскохозяйственного инвентаря привел к значительному сокращению посевных площадей. Особенно уменьшились посевные площади под картофелем. Посевы продовольственных культур также значительно сократились. Посевы остальных культур подверглись сокращению в меньшей степени. Общая посевная площадь сократилась с 93,5 млн. га в 1913 г. до 78 млн. га в 1917 г. При этом следует отметить, что озимый сев в 1914 г. прошел без значительных сокращений, так как подготовительная работа к посеву была проведена еще до объявления мобилизации. Но уже в 1915 г. повсеместно обнаруживается сокращение посевов. По 53 губерниям и областям страны посев озимых сократился на 7,1%. В 1916 г. посевная площадь под основными культурами уменьшилась еще на 4,9% по сравнению с предшествующим годом{144}.

Сокращение посевов приходится главным образом на центральный потребляющий и на южные производящие районы. В Сибири же и в Казахстане посевные площади несколько увеличились. Сельское хозяйство Сибири и Казахстана сравнительно мало пострадало, так как в результате перегрузки транспорта оттуда трудно было вывозить скот, продовольствие и другие грузы. В то же время мобилизация населения, скупка и реквизиция скота производились там в меньших размерах, чем в Европейской России.

В связи с сокращением посевов (в целом) в стране уменьшились и валовые сборы хлеба. Сбор продовольственных культур сократился на 23%, крупяных — на 15%, масличных — на 14%, кормовых — на 43%, картофеля — на 24 %.

Сравнивая состояние посевных площадей и валовых сборов, видим, что последние дают более значительное сокращение. Это объясняется падением урожайности. Урожайность с десятины по главным хлебам уменьшилась с 50 пудов в 1913 г. до 45 пудов в 1917 г. Значительное снижение урожайности объясняется сокращением применения удобрений и ухудшением обработки земли. Вызванная войной замена мужских рабочих рук другими, более слабыми и хуже подготовленными, повлекла [197] за собой понижение качества обработки земли и большую, чем обычно, потерю зерна, картофеля и других культур при их уборке.

Во время войны особенно значительно уменьшился сбор картофеля и технических культур, так как они требуют большой затраты труда. В частности, сбор картофеля и льна сократился на одну четверть, сбор конопли — почти наполовину. Сбор сахарной свеклы, достигший в 1914 г. своего высшего предела, к 1916 году также значительно сократился.

Недостаток рабочей силы вынуждал переходить от производства льна, конопли, свеклы и т. п. к производству менее трудоемких зерновых культур.

Недобор хлеба в 1916 г. составил около 15%. Но если принять во внимание прекращение экспорта продовольственных товаров, то можно считать, что недостатка хлеба в стране не было. По правительственным расчетам общие избытки хлеба в стране в 1915/16 сельскохозяйственном году составляли более миллиарда пудов. Следовательно, хлеб в стране был. Поэтому продовольственный кризис, возникший во время войны, обусловливался не отсутствием продовольствия, а другими причинами, о которых будет сказано ниже.

Во время войны произошло значительное сокращение поголовья крупного рогатого скота и овец.

Количество крупного рогатого скота сократилось с 52,2 млн. голов в 1913 г. до 48,2 млн. голов в 1917 г.; количество овец уменьшилось с 80,7 млн. голов в 1913 г. до 69,1 млн. голов в 1917 г. Но по отдельным районам картина наблюдалась несколько иная. Так, черноземная полоса дала повышение количества рогатого скота и овец. В нечерноземной полосе число рогатого скота уменьшилось, а овец увеличилось. Кавказ и Казахстан дали значительное сокращение как рогатого скота, так и овец.

Поголовье свиней во время войны увеличилось с 15,8 млн. в 1913 г. до 19,3 млн. в 1917 г. Особенно значительное увеличение наблюдалось в черноземной полосе и в Сибири. В то же время в нечерноземной полосе ввиду недостатка кормов поголовье свиней сократилось.

Война усилила классовое расслоение деревни, ускорила ее пролетаризацию, За время войны резко возросло [198] количество хозяйств, не имеющих посевов. Так, в Тульской губернии до войны без посевов было 4,4 % хозяйств, а в 1917 г. — 6,5%; в Симбирской губернии соответственно 10,2% и 13,4%; в Жиздринском уезде Калужской губернии — 6,5% и 14,6%{145}.

Цены на хлеб росли, и беднота, обычно прикупавшая его, несла непосильные расходы. В то же время кулаки наживались на народной нужде.

После свержения царизма Временное буржуазное правительство не хотело дать землю трудящимся крестьянам, оно всячески противилось захвату крестьянами помещичьих земель. Эта политика вызвала решительное сопротивление в деревне. Трудящиеся крестьяне все теснее смыкались в своей революционной борьбе с рабочим классом. В течение лета и осени 1917 г. нарастала мощная волна крестьянских выступлений; стихийные захваты крестьянами земель помещиков приняли широкий размах. По официальным, далеко не полным данным, таких захватов было: в мае — 152, в июне — 112, в июле — 387, в августе — 440, в сентябре — 958.

В ответ на захват крестьянами помещичьих земель Временное буржуазное правительство прибегало к вооруженным репрессиям. В марте — июне отмечено 17 случаев вооруженного подавления выступлений крестьян, в июле — августе — 39, в сентябре — октябре — 105.

Крестьянские восстания в деревне тесно смыкались с революционным движением рабочего класса в городе.

Одной из причин быстрого роста революционных настроений в рабочем классе во время войны была дороговизна и связанное с ней резкое снижение жизненного уровня рабочих и всех трудящихся.

2. Продовольственный кризис и продовольственная политика русского правительства во время войны

Дороговизна и недостаток продовольственных продуктов обнаружились в городах вскоре после начала войны.

К осени 1915 г. в России обозначился продовольственный кризис. Особенной остроты он достиг осенью 1916 г., когда не только Петроград, но и другие города сидели на голодном пайке. [199]

Уже в 1915 г. возникли большие затруднения со снабжением городского населения и армии сахаром, что было вызвано появлением нового крупного потребителя — армии, сокращением площади посева и гибелью большого количества сахарной свеклы. Кроме того, из-за отсутствия топлива сахарные заводы не могли переработать даже имевшееся сырье.

Плохо обстояло дело с мясом. Причиной этого являлось сокращение численности скота в европейской части России. Лишний скот был на окраинах страны, главным образом в ее азиатской части. Но вследствие нарушения работы транспорта скот в районы потребления было очень трудно доставить. В результате был сокращен солдатский мясной паек и введено ограничение потребления мяса городским населением.

Особенно остро ощущался недостаток хлеба, хотя хлеб в стране был. Россия единственная из воевавших стран переживала продовольственный кризис при наличии внутри страны избытков хлеба.

Нарушение работы транспорта было первой по времени основной причиной, вызвавшей продовольственный кризис в крупных городах и прилегающих к ним районах. Прием частных грузов к перевозке был прекращен в первый же день мобилизации и возобновлен лишь в середине октября 1914 г., причем до конца года производился в ограниченных размерах. Но и в последующие годы ограничение перевозок гражданских грузов продолжалось. Поэтому огромные запасы продовольствия в производящих районах не могли своевременно поступать в крупные города и промышленные центры.

Таким образом, слабо развитый, перегруженный воинскими перевозками транспорт России вызвал разрыв хозяйственных связей между производящими и потребляющими районами, что явилось одним из важнейших факторов, повлиявших на повышение цен на сельскохозяйственные продукты.

Непрерывное повышение цен обеспечивало спекулянтам большие прибыли. Главную роль в развитии спекуляции играли банки и крупные хлеботорговцы. При этом помещики и кулаки, ожидая повышения цен на продовольственные товары, стремились создать запасы, чему в известной степени способствовали обесценение денежной единицы и расстройство кредитной системы. [200]

У крестьян не было стимула к продаже своих продуктов ввиду недостатка промтоваров, вызванного переключением промышленности на военное производство. Во время войны проявились тенденции к натурализации крестьянского хозяйства и развитию натуральных форм товарообмена. Меры, принимавшиеся царским правительством для налаживания продовольственного снабжения, нередко приводили к еще большему его ухудшению.

Цены на продукты питания стали подниматься с первых же дней войны. Это обстоятельство побудило правительство вмешаться в стихию рынка. 31 июля 1914 г. был издан циркуляр министерства внутренних дел об установлении таксированных цен на ряд продуктов питания. На основании этого циркуляра таксы устанавливались различными органами: городскими думами, губернаторами и смешанными комиссиями. В одних губерниях таксировались только хлеб и мясо, в других — большинство предметов потребления. Согласованности в розничных и оптовых ценах не было: подвергались таксировке цены то розничные, то оптовые. В результате таксированные товары исчезали из района таксировки и появлялись в местах более высоких цен.

При отсутствии единой системы регулирования цен, при несогласованности действий властей система таксировки дала лишь отрицательные результаты.

В связи с трудностями продовольственного снабжения армии указом от 17 февраля 1915 г. командующим военными округами было предоставлено право накладывать запрещение на вывоз продовольственных продуктов из производящих районов, утверждать обязательные цены на эти продукты и производить реквизиции в случае отказа сдать их по установленной цене для армии. В результате применения этого указа доставка продуктов из производящих в потребляющие районы еще более сократилась, цены повысились, усилилась спекуляция.

Заготовкой продуктов питания ведали: земства, городские самоуправления, губернаторы, губернские уполномоченные, интендантство, министерство внутренних дел, министерство земледелия, министерство торговли и промышленности, ставка главнокомандующего. Общего руководства работой всех поименованных органов не было. 17 августа 1915 г. было учреждено «особое совещание [201] для обсуждения и объединения мероприятий по продовольственному делу», но работа этих органов по-прежнему носила несогласованный характер при огромной конкуренции между собой и больших трениях с военно-снабженческими органами.

Местные власти в отдельных городах уже в 1915 г. ввели карточную систему распределения некоторых продовольственных товаров. Правительство сперва относилось отрицательно к введению карточной системы в общегосударственном масштабе. Но уже в середине 1916 г. оно было вынуждено ввести карточную систему на сахар, а несколько позже распространило ее также на хлеб и мясо.

Законом от 27 ноября 1915 г. председателю особого совещания по продовольствию было предоставлено право «устанавливать в пределах империи или отдельных ее районов предельные цены на продажу продовольственных продуктов и фуража, обязательные для всех...»{146}. Но до осени 1916 г. предельные цены распространялись лишь на закупки для нужд армии, и только 9 сентября 1916 г. было издано распоряжение об установлении твердых цен на главные хлебные продукты для всех без исключения сделок.

В качестве подсобного средства к твердым ценам, как гарантия их, существовала реквизиция. Реквизиции отразились лишь на середняцких и бедняцких хозяйствах. На совещании по дороговизне указывалось: «...реквизировали то, что было всего легче реквизировать... Запасы, которые были умело скрыты и принадлежали более сильным экономическим кругам, по-видимому, никакой реквизиции не подвергались»{147}.

Хлебозаготовки за годы войны, до начала февральской буржуазно-демократической революции, представляются в следующем виде.

В первый год войны продовольственные заготовки, несмотря на хаотичность их организации, прошли более или менее удачно. Задание по заготовке 231,5 млн. пудов хлеба, предназначенного исключительно для удовлетворения нужд армии, было выполнено. [202]

Во второй год войны продовольственные заготовки начались в условиях хорошего урожая. Нужно было заготовить 343 млн. пудов хлеба, в том числе 92% для нужд армии. Однако, несмотря на хороший урожай, хлеб поступал на рынок крайне слабо. Поэтому реквизиции оказались более частым явлением в тех районах, где заготовками ведали военные власти.

Третий год войны был наиболее трудным в продовольственном отношении. Сельскохозяйственное производство продолжало сокращаться, обмен между городом и деревней совершенно нарушился, бумажно-денежная эмиссия систематически возрастала, а курс рубля неуклонно понижался. В этих условиях рыночные цены на продукты питания неизбежно повышались, и соответственно увеличивался разрыв между твердыми и вольными, то есть спекулятивными, ценами. Биржи свободно печатали бюллетени вольных цен, хотя государственная заготовка хлеба проходила крайне медленно.

Поэтому в декабре 1916 г. правительство в лице нового министра земледелия (он же председатель особого совещания по продовольствию) Риттиха вынуждено было пойти на крайнюю меру — на введение обязательной поставки хлеба в казну по твердой цене согласно разверстке. Разверстку хлеба в количестве 772 млн. пудов предполагалось произвести подворно. Но в результате неудовлетворительного учета и сопротивления помещиков и кулаков разверстка ощутительных результатов не дала. Введение принудительной поставки привело к тому, что помещики, кулаки и спекулянты еще глубже запрятали свои продовольственные запасы, а расстройство работы транспорта делало невозможной доставку заготовленного хлеба в города и на фронты.

В связи с ухудшением заготовки хлеба подвоз продовольственных грузов для армии (без Кавказского фронта) уменьшался. В октябре 1916 г. армия недополучила 45% продовольственных грузов, в ноябре — 46,3%, в декабре — 67,1%, в январе 1917 г. — 50,4%, в феврале — 57,7%.

Большая часть заготовленного хлеба направлялась в армию, на фронты, которые в конце января 1917 г. «располагали запасами на 18–30 дней. Наряды же для Петрограда, Москвы и внутренних районов выполнялись [203] лишь в десяти и менее процентах»{148}. В течение января — февраля 1917 г. гражданское население получило продовольствия всего около 25% планового назначения.

Обострение продовольственного кризиса в 1916 г. и в начале 1917 г. было вызвано в основном не абсолютным недостатком продовольствия, а неспособностью царского правительства организовать дело снабжения, усилившимся нарушением работы транспорта, расстройством денежного обращения, ростом цен и разгулом спекуляции.

Само собой разумеется, что от продовольственного кризиса страдали только рабочие и беднейшие слои населения. Помещикам, кулакам и спекулянтам продовольственный кризис приносил большие барыши. Царское правительство и не думало бороться со спекуляцией; оно делало всяческие уступки помещикам и кулакам, стремясь не затрагивать их интересы.

На почве недостатка продуктов питания и роста дороговизны обострилась классовая борьба. Уже в 1915 г. в разных городах России имели место выступления рабочих. Осенью 1916 г. эти выступления приняли массовый и повсеместный характер. «Умы встревожены, — писал начальник пермской жандармерии в донесении от 18 октября 1916 г., — недостает лишь толчка дабы возмущенное дороговизной население перешло к открытому возмущению». Начальник московской охранки 20 октября 1916 г. доносил: «В дни кризиса напряжение масс доходит в Москве до той степени, что приходится ожидать, что это напряжение может вылиться в ряд тяжелых эксцессов».

После февральской буржуазно-демократической революции организация продовольственного дела протекала следующим образом. 6 марта 1917 г. был создан общегосударственный продовольственный комитет, на местах — губернские, уездные и районные комитеты. 5 мая было организовано министерство продовольствия. Наряду с этим продолжал существовать и общегосударственный продовольственный комитет под председательством министра продовольствия. На фронте при начальнике снабжения действовали так называемые продовольственные [204] бюро с задачей снабжения армии и населения.

Несмотря на создание поименованных продорганов, дело снабжения продовольствием все более ухудшалось. Функции продорганов по-прежнему оставались не разграниченными. На местах несогласованность в их работе была еще большей, чем в столице.

Временное буржуазное правительство 25 марта 1917 г. издало закон о хлебной монополии. Согласно этому закону весь урожай 1916 г., а также остатки от прежних лет подлежали сдаче органам государственной монополии. Каждый производитель хлеба должен был представить сведения об имеющихся запасах, о числе едоков, размере посевной площади и количестве скота. Согласно этим данным определялось количество хлеба, подлежавшего оставлению в хозяйстве, остаток же должен был сдаваться государству по твердым ценам. Однако все эти мероприятия оказались безрезультатными. Крестьяне не желали сдавать свою продукцию по низкой цене, без соответствующей компенсации изделиями промышленности. Огромное сопротивление оказали помещики и кулаки.

Ввиду срыва хлебной монополии продовольственный кризис после февральской буржуазно-демократической революции резко нарастал и явился одним из факторов революционизирования трудящихся масс.

Продовольственный вопрос в России зависел от снабжения крестьян изделиями промышленности. Нельзя было наладить продовольственное снабжение городов без организации снабжения деревни изделиями промышленности. Нельзя было наладить продовольственное снабжение страны, когда банки, крупные хлеботорговцы и кулаки широко спекулировали сельскохозяйственными продуктами, в результате чего цены на них возросли во много раз. Между тем ни царское, ни Временное буржуазное правительства не хотели вести эффективную борьбу со спекуляцией, затрагивать интересы капиталистических производителей сельскохозяйственных продуктов. Поэтому все попытки царского правительства, а также правительства вставшей у власти буржуазии разрешить продовольственный вопрос неизбежно терпели крах. [205]

3. Источники и организация продовольственного снабжения русской армии во время войны

Потребности армии и нормы продовольственного снабжения

Потребность вооруженных сил в продовольствии и фураже определяется численностью действующей армии и запасных войск в тылу, а также размером суточной дачи. Численность вооруженных сил России в 1914 г. была около 5 млн., в 1915 г. — около 6 млн., в 1916 г. — 8 млн. и в 1917 г. — около 9 млн. человек. В начале войны была установлена следующая суточная дача на одного человека: муки — 1 фунт 85 золотников или 2 1/2 фунта хлеба, крупы — ¼ фунта, мяса — 1 фунт, жиров (масла, сала) — 5 золотников, соли — 11 золотников, чая — 0,48 золотника, сахара — 6 золотников, сухих овощей — 4 золотника или 60 золотников свежих овощей{149}.

Нормы довольствия до 1916 г. могли изменяться по инициативе командования фронта. Так, по личному распоряжению главнокомандующего Юго-Западным фронтом 25 августа 1914 г. суточная норма мяса на человека в связи с обилием мясных ресурсов во фронтовой полосе была увеличена до 1% фунта (820 г) {150}.

С 1 сентября 1914 г. по всем фронтам была увеличена) норма жиров: в войсковом районе — до 25 золотников, в тыловом районе — до 17 золотников. С 22 сентября во всей действующей армии была установлена норма сахара в 12 золотников, а на Юго-Западном фронте с 1 января 1915 г. она была доведена до 16 золотников.

В связи с истощением продовольственных запасов во фронтовой полосе и ухудшением условий подвоза продовольствия из внутренних областей страны с марта 1915 г. начинается уменьшение норм продовольственного снабжения. С 25 марта 1915 г. суточная дача мяса была снижена с 1 1/2 фунта до 1 фунта (410 г), 1 апреля была уменьшена норма жиров: для войскового района — до 16 золотников, для тылового района — до 10 золотников. С 1 мая 1915 г. понижена норма чая до 0,75 золотника. [206]

В целях однообразия в продовольственных нормах ставка верховного главнокомандующего на 1916 и 1917 гг. установила для всех фронтов следующие единые нормы продовольствия (см. табл. 23){151}.

Наименование продуктов	Январь 1916 г.	Февраль 1916 г.	Апрель 1916 г.	Июль 1917 г.
Мука	1 фунт 85 зол.	—	2 фунта 25 1/2 зол.	1 фунт 85 зол.
Хлеб	—	—	3 фунта	2 1/2 фунта
Крупа	24 зол.	—	24 зол.	24 зол.
Сушеные овощи	4 «	—	4 «	4 «
или квашеная капуста	60 «	—	60 «	60 «
или свежие овощи	60 «	—	60 «	60 «
Сахар	16 «	—	18 «	18 «
Чай	3/4 «	—	3/4 «	3/4 «
Перец	1/6 «	—	1/6 «	1/6 «
Жиры (масло, сало)	10 «	—	10 «	10 «
Мясо в войсковом районе	2/3 фунта	—	1/2 фунта	1/2 фунта
Мясо в тыловом районе	1/2 «	—	—	—
Сухари (вместо хлеба)		1 фунт 72 зол.	2 фунта	1 фунт 72 зол.
Соль	—	11 зол.	11 зол.	11 зол.
Подболточная мука	—	4 «	4 «	4 «
Табак	—	4 «	4 «	4 «

С осени 1915 г. страну охватил продовольственный кризис и транспортная разруха. Крайне осложнилось дело заготовки продовольствия и подвоза его в действующую армию. Вследствие сокращения подвоза продовольствия, в особенности мяса, ставка верховного главнокомандующего с февраля 1916 г. ввела обязательные постные дни сначала в тыловом районе (до четырех дней в неделю), а затем и в войсковом районе (до трех дней в неделю){152}.

С 1916 г. в армии стали распространяться цынга и желудочные заболевания. В целях предупреждения этих заболеваний была установлена выдача следующих продуктов: на Северном фронте — 3 золотника лука, 4 золотника [207] клюквы и два золотника сушеных (фруктов, на Юго-Западном фронте — 4 золотника лимонной кислоты и 1/8 бутылки красного виноградного вина.

Что касается фуражного довольствия, то в начале войны действовали те нормы, которые были установлены еще в довоенное время, а именно: обыкновенная дача{153} — 13 фунтов и 72 золотника овса, 15 фунтов сена; уменьшенная норма — 12 фунтов овса и 10 фунтов сена{154}. Уменьшенная дача полагалась при переездах по железным дорогам, а в остальных случаях — по распоряжению командующего армией.

Фронты не придерживались этих норм и устанавливали свои нормы фуражного довольствия. В частности, на Юго-Западном фронте в 1914 г. действовали следующие фуражные нормы: обыкновенная — 20 фунтов овса, 5 фунтов сена и 6 фунтов соломы; уменьшенная — 13 фунтов овса, 5 фунтов сена и 6 фунтов соломы. В связи с истощением местных ресурсов на Юго-Западном фронте в 1915 г. были установлены несколько уменьшенные нормы: например, обыкновенная дача овса в войсковом районе снижена до 15 фунтов, а в тыловом — до 12 фунтов. На Северо-Западном фронте в 1915 г. овса выдавалось почти столько же, сколько и на Юго-Западном фронте, а именно: по обыкновенной норме — 14 фунтов, по уменьшенной — 12 фунтов.

С января 1916 г. и до конца войны нормы фуражного довольствия устанавливались ставкой главнокомандующего. Для всех фронтов была установлена следующая норма: лошадям тяжелой артиллерии — 20 фунтов овса, 20 фунтов сена и соломы; прочим лошадям — соответственно 15 и 10 фунтов. В 1917 г. в связи с уменьшением продфуражных ресурсов дача овса была снижена: лошадям (кроме лошадей тяжелой артиллерии) выдавали в покое до 14 фунтов, в работе — до 16 фунтов.

Истощение продовольственных ресурсов на театрах военных действий и возникшие с осени 1915 г. продовольственные затруднения в стране вызвали необходимость замены основных продуктов другими, менее питательными. В течение войны в связи с недостатком мяса была узаконена замена его рыбой или сельдями в следующих [208] соотношениях: на Юго-Западном фронте за один фунт мяса выдавалось 42 золотника рыбы или одна банка рыбных консервов, на Северо-Западном фронте один фунт мяса заменялся равным весом свежей и соленой или 42 золотниками вяленой рыбы. В 1917 г. на этом же фронте была установлена выдача одного фунта сельдей за 1/2 фунта мяса. На Юго-Западном фронте были сделаны попытки замены мяса яичным порошком{155}.

Ввиду недостатка гречневой и пшенной крупы с 1916 г. широкое распространение получила чечевица.

Запасы продовольствия и фуража

Для обеспечения бесперебойного снабжения действующей армии продовольствием и фуражом содержались запасы: стационарные — в продовольственных магазинах и подвижные — в войсках.

Подвижными запасами назывались запасы, находившиеся непосредственно при войсках и предназначенные для обеспечения их в случае нарушения подвоза продовольствия из тыла. Подвижные запасы подразделялись на носимые и возимые. Носимый запас находился при каждом бойце или лошади. Возимые запасы поддерживались на определенном уровне и находились в полковом и дивизионном обозах. Войсковые начальники были обязаны относиться с особой осторожностью к расходованию подвижных запасов и заботиться о их своевременном пополнении.

В маневренный период войны (1914 и 1915 гг.) войсковые части, не имея твердой уверенности в своевременном подвозе продовольствия и фуража из тыла, стремились накапливать запасы сверх установленных норм. С этой целью они скрывали действительное наличие подвижных запасов и предъявляли органам интендантства завышенные требования. Одновременно широко практиковались заготовки из местных средств на деньги, отпускавшиеся на приварочное довольствие. В результате в войсках накапливались запасы крупы, подболточной муки, свежих овощей и других продуктов в количестве, значительно превышающем установленные нормы.

В позиционный период войны (1916–1917 гг.), когда войска занимали одни и те же позиции в течение продолжительного [209] времени, а подвоз из тыла осуществлялся в основном регулярно, продовольственные запасы сверх нормы уже не имели такого значения, как в маневренный период.

Действующая армия обслуживалась обширной сетью продовольственных магазинов, которые в зависимости от назначения и места расположения во фронтовой полосе подразделялись на базисные, расходные, промежуточные, запасные и крепостные.

Базисные магазины предназначались для снабжения всех прочих магазинов. Один — два центральных базисных магазина с приписанными к ним запасными магазинами представляли собой фронтовой базисный район. В эти магазины из внутренних областей страны поступали все виды продовольствия и фуража, которые затем по мере необходимости переотправлялись в промежуточные и расходные магазины.

Расходные магазины создавались по одному на каждый армейский корпус и предназначались для непосредственного снабжения войск. Корпусные расходные магазины располагались в войсковом районе в двух — двух с половиной переходах от войск. В войсковом же районе располагались армейские магазины, находившиеся под контролем интенданта фронта.

Промежуточные магазины создавались при значительном удалении расходных магазинов от базисного магазина (более 500 км по железным дорогам и 100 км — по грунтовым).

Запасные магазины служили не для текущего довольствия войск, а для удовлетворения их потребностей в особых условиях, например, для обеспечения предполагаемой операции или при недостатке складских помещений в базисных магазинах.

Крепостные магазины предназначались для довольствия гарнизона крепости в период военных действий до осады и во время ее. Поэтому запасы этих магазинов подразделялись на расходный (для текущего довольствия войск крепости) и неприкосновенный (для довольствия войск при блокировании крепости врагом).

Для облегчения подвоза продовольствия и фуража базисные, промежуточные и запасные продовольственные магазины всегда размещались на железнодорожных станциях. Расходные корпусные магазины располагались [210] по возможности на железнодорожных станциях, но нередко были случаи размещения их на грунтовых путях подвоза. Корпусные магазины в маневренный период войны постоянно перемещались в зависимости от боевой обстановки.

Положение о продовольственных магазинах военного времени предусматривало содержание в них запасов по определенным нормам. Запасы продовольственных магазинов пополнялись из местных средств, подвозом из ближайших тыловых магазинов и подвозом из внутренних районов страны.

Заготовка и подвоз продовольствия и фуража

Интендантство, не предполагая, какой размах примет война, рассчитывало своими силами справиться с продовольственным снабжением действующей армии. Но уже первый месяц войны показал невозможность выполнения этой задачи без помощи других организаций. Поэтому заготовка большинства продуктов вне театра военных действий была передана в главное управление землеустройства и земледелия (с 1915 г. — министерство земледелия). Но и этот орган также не справился с колоссальной по своим масштабам задачей снабжения продовольствием вооруженных сил. В течение всей войны его заготовительные функции протекали неудовлетворительно, что было неизбежно в условиях существовавшего общественного строя.

После передачи основных заготовительных функций главному управлению землеустройства и земледелия на обязанности главного интендантского управления осталась лишь заготовка сухарей, мясных консервов, чая, сахара, табака, мешков и брезента. Заготовительные мероприятия органов интендантства фронтов вне театра военных действий были запрещены. Войскам разрешалось производить заготовки продовольствия лишь в пределах войсковых районов.

В целях облегчения заготовок продовольствия и фуража главное интендантское управление в январе 1915 г. получило разрешение заготовлять продукты, не вполне соответствовавшие кондициям, но при условии полной их годности{156}. [211]

В феврале 1915 г. совет министров предоставил право командующим войсками тыловых военных округов по согласованию с главным управлением землеустройства и земледелия устанавливать цены на покупаемые для нужд армии продовольствие и фураж, а также производить реквизиции продовольствия в случае недостаточности их на рынке{157}.

Заготовительные мероприятия во время войны приняли значительный размах.

Главное интендантское управление с объявлением мобилизации приступило к заготовке за счет так называемого военного фонда: запасов провианта и фуража) на шесть месяцев, приварочных продуктов на два месяца, мясных консервов на один месяц и сухарей на 21 день на действующую армию численностью 3800 тыс. человек и 1160 тыс. лошадей{158}. В результате за счет военного фонда было заготовлено: муки — 33 млн. пудов, крупы — 4,39 млн., овса — 72 млн., сена — 79 млн., мяса — 5,85 млн. пудов, мясных консервов — 100 млн. порций, сухарей — 3,78 млн. пудов и другие продукты, всего на сумму 302,4 млн. рублей. Кроме того, были произведены расходы на заготовку мешков, брезентов, на оборудование продовольственных магазинов военного времени, а также на постройку платформ для разгрузки продовольствия. Общая сумма расходов на заготовку провианта и фуража за счет военного фонда составляло 583,1 млн. рублей.

В последующий период войны главное интендантское управление непосредственно и через министерство земледелия заготовило колоссальное количество продовольствия и фуража. Так, до 1 января 1916 г. было заготовлено: муки — 80,9 млн. пудов, крупы и риса — 14,4 млн., сухарей и галет — 6,2 млн., мяса и сала — 8,2 млн. пудов, скота — 390 тыс. голов, мясных и рыбных консервов — 117,9 млн. порций, сахара — 2,7 млн. пудов, чая — 434 тыс., овса — 120,7 млн. и сена — 58,3 млн. пудов.

Однако потребности действующей армии уже в 1915 г. значительно превышали количество заготовленного и отправленного войскам продовольствия и фуража. Так, например, до января 1916 г. потребность фронтов в муке составляла 92 млн. пудов, а было отправлено войскам [212] всего лишь 80,9 млн. пудов; потребность в мясе и сале выразилась в 15,3 млн. пудов, а было отправлено только 8,2 млн. пудов, потребность в овсе достигла 341,5 млн. пудов, а было отправлено всего лишь 120,7 млн. пудов.

В 1916 г. в связи с сильным расстройством работы транспорта происходили частые срывы отправки на фронт уже заготовленного продовольствия и фуража. Так, в 1916 г. было заготовлено провианта (муки, крупы) 376,5 млн. пудов, а отправлено войскам только 171,9 млн. пудов, фуража (овса, ячменя) заготовлено 393,3 млн. пудов, а отправлено 347,2 млн. пудов{159}. Отсюда видно, что срывы подвоза продовольствия и фуража из тыла в 1916 г. приняли угрожающий характер.

Недостаток некоторых продуктов, тары, брезентов и прессов для сена вызвал необходимость заграничных заказов. В годы войны было заказано: риса 2678 тыс. пудов — в Англии, Франции и Японии; гречневой крупы 310 тыс. пудов — в Китае; мешков 78669 тыс. штук — в Англии, 500 тыс. штук — в Швеции; прессов для сена 400 штук — в США; проволоки для прессов 262 тыс. пудов — в Англии и 370 тыс. пудов — в США{160}. Кроме того, было куплено 2,5 млн. пудов соленой рыбы{161}.

В деле продовольственного снабжения действующей армии большое значение имеет своевременный подвоз продовольствия из тыла на фронт.

Общий порядок подвоза продовольствия и фуража, заготовленных внутри страны, был следующий. Продовольствие и фураж распоряжением главного интендантского управления направлялись из районов заготовок в базисные магазины фронтов, а затем в армейские промежуточные магазины или непосредственно в расходные магазины корпусов. Из расходных продовольственных магазинов продовольствие и фураж подвозил и передавал в дивизионные обозы корпусной продовольственный транспорт, действовавший в пределах одного перехода (25 км). В случае удаления расходного магазина от войск на два с половиной перехода и более работал и армейский транспорт. Дивизионные обозы, также работавшие в пределах одного перехода, подвозили и передавали в полковые обозы грузы, принятые от корпусного [213] продовольственного транспорта. Наконец, полковые обозы, располагавшиеся в удалении от передовой линии на полперехода (10–12 км), подвозили грузы непосредственно войскам.

В начале войны подвоз продовольствия и фуража производился без планов перевозок, без учета действительной потребности армий и приемо-погрузочной способности железнодорожных станций. Вследствие этого на станциях скапливались неразгруженные составы, что сильно нарушало работу железных дорог. Лишь с конца 1915 г. подвоз продовольствия и фуража осуществлялся по специальным планам перевозок. Однако на железнодорожном транспорте к этому времени все более углублялась разруха.

Подвоз продовольствия и фуража в период 1915–1917 гг. представляется в следующем виде.

Уже к началу января 1915 г. на Юго-Западном и Северо-Западном фронтах сильно сократилось поступление продовольствия и фуража из местных средств. В то же время начинает уменьшаться поступление в действующую армию продовольствия и фуража от главного интендантского управления. Подвоз в течение всего 1915 г. осуществлялся с большими перебоями. Причинами перебоев в подвозе продовольствия и фуража в 1915 г. являлись: формальное отношение к делу со стороны руководящего состава железных дорог и уполномоченных министерства земледелия; значительное удаление районов заготовок (восточные области Европейской России и Западная Сибирь); загруженность головных станций во фронтовой зоне; недостаток мешков для провианта; отсутствие общего руководства органами различных министерств, ведавших заготовкой и подвозом продовольствия для действующей армии.

В 1916 г. в связи с дальнейшим расстройством работы транспорта и ухудшением продовольственного положения в стране подвоз провианта и фуража на фронты все более сокращался.

На совещании в ставке в декабре 1916 г. было установлено, что за ноябрь 1916 г. для всех фронтов следовало погрузить 68 325 вагонов, а погружено только 46 644 вагона{162}. На этом же совещании были представлены [214] данные о значительном сокращении подвоза основных продовольственных грузов. Так, ежедневная потребность в муке составляла 720 вагонов, а министерство земледелия могло предоставить лишь 703 вагона, жиров ежедневно требовалось подвозить 57 вагонов, но ввиду невозможности заготовить их в нужном количестве подвозилось не более 43 вагонов. Ежедневная потребность в мясе составляла 146 тыс. пудов. Однако из Европейской России возможно было подвозить только 10 тыс. голов скота, что в переводе на мясо составляет 100 тыс. пудов. В Сибири и Казахстане имелось много скота, но, по заявлению министерства путей сообщения, вывоз оттуда был крайне затруднен из-за недостатка подвижного состава{163}.

В 1917 г. сокращение подвоза продовольствия и фуража все возрастало. Так, на Юго-Западном фронте к весне оно приняло катастрофический характер, в результате чего запасы в продовольственных магазинах значительно сократились.

Так, Юго-Западный фронт перед июньским наступлением располагал запасами продовольствия и фуража (в днях), данные о которых приведены в табл. 24{164}.

	Мука	Крупа	Зерно, фураж	Сено	Жиры	Сахар	Табак
На фронтовой базе	9	12	1	13	14	44	7
В армиях	9	14	1	5	7	11	3

Таким образом, сокращение подвоза продовольствия и фуража из тыла в 1916 и 1917 гг. принимало все более угрожающий характер. Вследствие этого, несмотря на категорические запрещения, войска производили заготовки не только в ближайшем тылу фронта, но и в глубинных районах страны. Войсковые заготовки в тылу фронта и вне театра войны особенно усилились в конце 1916 г. и в 1917 г., когда продовольственный кризис принял катастрофический характер. Войсковые заготовители покупали [215] все возможное и, не считаясь с твердыми ценами, платили произвольные цены, чем нарушали заготовительную работу продовольственных органов и вносили еще больший хаос в работу транспорта и в дело продовольственного снабжения армии и населения.

Довольствие войск хлебом и фуражом

Одной из труднейших задач продовольственного снабжения армий является снабжение войск хлебом. Хлеб необходимо ежедневно выпекать и своевременно подвозить войскам в значительных количествах.

В первую мировую войну довольствие войск хлебом входило в обязанность интендантства. Главная роль в этом деле принадлежала корпусным интендантам, в распоряжении которых находилась большая часть хлебопекарных средств. Интендантства армий и фронтов занимались хлебопечением преимущественно для обеспечения войск и учреждений, расположенных в их тыловых районах, и только часть хлеба отправляли корпусам, когда корпусные интенданты не могли полностью обеспечить потребности войск в хлебе. Дивизии и в особенности войсковые части привлекались к хлебопечению в редких случаях.

В начале войны в действующей армии имелась 151 полевая хлебопекарня, в которых насчитывалось 3322 печи. Этого количества хлебопекарен оказалось мало.

Главное интендантское управление уже осенью 1914 г. приступило к срочному заготовлению печей и оборудования для полевых хлебопекарен. В сентябре 1914 г. отечественная промышленность получила заказ на 940 печей, а вскоре еще на 5600 печей со сроком изготовления к июлю 1916 г.

По мере поступления хлебопекарного оборудования от промышленности увеличивалось число хлебопекарен в действующей армии. К марту 1916 г. число полевых хлебопекарен было доведено до 225, а к январю 1917 г. их имелось уже свыше 300.

До выполнения промышленностью заказа на печи действующая армия использовала частные и войсковые хлебопекарни, существовавшие в ряде гарнизонов еще в мирное время. В некоторых из них были построены добавочные печи. Значительное количество хлеба, выпеченного [216] в частных и стационарных войсковых хлебопекарнях, отправлялось по железной дороге на фронт — в корпуса и дивизии. Обычно хлеб долго находился в пути и поступал в войска черствым. Были случаи, когда хлеб в пути плесневел и становился совершенно непригодным для потребления.

Несмотря на эти существенные недочеты, вызванные главным образом недостаточностью полевых хлебопекарен, интендантство в первую мировую войну в основном справилось с задачей обеспечения войск печеным хлебом. Хлеб выпекался в достаточном количестве. В результате войска могли регулярно питаться хлебом, а не сухарями, в отличие от прошлых войн, когда сухари занимали значительный удельный вес в продовольственном снабжении.

Довольствие войск сухарями в первую мировую войну производилось лишь в периоды наступательных операций и при отступлении, когда полевые хлебопекарни не выпекали требуемого количества хлеба. На сухари от фронтов поступали сравнительно незначительные требования, которые удовлетворялись главным интендантским управлением полностью. За годы войны главное интендантство отправило сухарей в действующую армию: с начала войны до 1 января 1915 г. — 1606 тыс. пудов (26299 т); за 1915 г. — 1015,6 тыс. пудов (16900 т); за 1916 г. — 2339,6 тыс. пудов (38323 т); с января по 1 мая 1917 г. — 590 тыс. пудов (9665 т){165}. Поставщиками сухарей и галет являлись: три сухарных завода и пекарня городского управления в Москве; Брянское продовольственное заведение; макаронные фабрики в Ростове-на-Дону и Нахичевани; казенный сухарный завод в Казани; сухарные заводы в Рыбинске и Боровичах. Общая суточная производительность всех перечисленных предприятий достигала 30 тыс. пудов, что вполне покрывало потребность армии в сухарях.

Вопрос довольствия войск фуражом стоял остро в течение всей войны. Подвоз фуража из тыла в полном объеме был невозможен. Натурой интендантство в 1916–1917 гг. отпускало только 1/3–1/2 положенного фуража. Недостающий до нормы фураж войска обязаны были заготовлять из местных средств на отпускаемые для [217] этой цели деньги. В частности, на Северном фронте овса отпускалось 1/3–1/2 положенной нормы; остальная часть заменялась ячменем. Сена, за недостаточностью его на складах интендантства, отпускалось 1/3–1/2 суточной дачи{166}. Создание запасов сена за счет местных средств оказалось невозможным.

Истощение местных средств и невозможность получения необходимого количества фуража из тыла вызвали бескормицу, а вследствие этого эпидемии и усиленный падеж лошадей.

Важной задачей продовольственного снабжения армии является довольствие войск мясом. В среднем для фронта ежедневно требовалось 3500–4000, а для армии 700–800 голов крупного рогатого скота. Потребность корпусов, дивизий и войсковых частей была более или менее постоянной. Суточная потребность в зависимости от упитанности скота и норм мясного довольствия составляла: армейского корпуса — 120–160, пехотной дивизии — 40–52 и пехотного полка — 8–11 голов крупного рогатого окота{167}.

Войска были обязаны удовлетворять свои потребности в мясе в первую очередь за счет войскового района. При ограниченности местных средств войска получали скот от интендантства из гуртов порционного скота. Каждый корпус имел один гурт, состоявший из 250–300 голов крупного рогатого скота. Это количество скота обеспечивало четырехдневную потребность корпуса в мясе. Кроме того, в распоряжении армий находились резервные гурты, которые формировались по мере необходимости с таким расчетом, чтобы общее количество скота в них покрывало двухдневную потребность войск, входящих в состав армии.

На Западном фронте, кроме указанных гуртов, имелись дивизионные и полковые гурты, причем количество скота в них не ограничивалось какой-либо нормой. На Северо-Западном фронте корпусные гурты были обязаны выделять по однодневной даче скота в дивизии и войсковые части. На Юго-Западном фронте в начале войны ввиду обилия местных средств скот содержался только в корпусных гуртах в размере однодневной потребности. [218]

При наступлении каждый корпус обеспечивался четырьмя резервными гуртами, которые формировались интендантским управлением военного округа, входившего в состав данного фронта. Резервные гурты эшелонировались по военной дороге корпуса на расстоянии 20 км один от другого. Пополнение скота резервные гурты производили из местных ресурсов, а в случае их ограниченности — подгоном (подвозом) скота из тылового района фронта.

До 1916 г. потребность войск в мясе полностью удовлетворялась за счет местных средств и подвоза скота интендантством. В 1916 г. снабжение войск мясом резко ухудшилось. При ежедневной потребности всех фронтов в мясе в 120–140 тыс. пудов (1966–2293 т) подвоз с тыла покрывал лишь 50–60%. Недополученное мясо компенсировалось отпуском рыбы в постные дни.

Основная причина большой нехватки мяса заключалась в расстройстве работы железнодорожного транспорта. Так, в Сибири и Казахстане имелось много мяса, но вывоз его оттуда был почти невозможен. Европейская часть России могла дать без ущерба ежедневно до 10 тыс. голов крупного рогатого скота, что в переводе на мясо составляло 100 тыс. пудов (1638 т). Однако транспортные возможности позволяли подвезти в войска только 2,5 тыс. голов, или 25 тыс. пудов (410 т) мяса. Вместо недостающего количества (7,5 тыс. голов скота) мясо доставлялось на фронты в замороженном или охлажденном виде и частично заменялось рыбой.

В 1917 г. подвоз скота и мяса из тыла еще более сократился, так как заготовки были связаны с большими затруднениями. Крестьяне категорически отказывались поставлять скот, а помещики и кулаки освобождались от реквизиций под предлогом того, что они имели племенной скот.

Действующая армия предъявила большой спрос на мясные консервы. Консервы требовались как для пополнения носимых и возимых запасов, так и для текущего довольствия в случае недостатка свежего мяса.

Заготовка мясных консервов протекала в общем успешно. Главное интендантское управление в течение войны заказало, приняло и отправило в действующую армию следующее количество консервов (табл. 25). [219]

	Заказано (в млн. порций)	Принято (в млн. порций)	Отправлено (в млн. порций)
С начала войны до января 1915 г.	76,2	22,0	44,1
За 1915 г.	113,7	106,4	Сведений нет
За 1916 г.	98,6	76,5	66,6
С 1 января по 1 мая 1917 г.	56,2	39,6	27,5

Мясные консервы изготовляли: мясоконсервный завод в Москве с ежедневной производительностью до 100 тыс. порций; три завода в Одессе с ежедневной производительностью до 70 тыс. порций; два завода в Козлове, Тамбовской губернии, с производительностью до 115 тыс. порций в день. В августе 1915 г. был пущен в действие мясоконсервный завод в г. Петропавловске, Акмолинской области, рассчитанный на суточную производительность 80 тыс. порций.

Следует отметить, что довольствие войск мясом в годы первой мировой войны производилось крайне неравномерно. С начала войны до осени 1915 г. войска снабжались главным образом из местных средств. После того как местные ресурсы истощились, войска стали испытывать частые перебои в снабжении мясом, так как подвоз из тыла был далеко недостаточен. В результате мясо стали заменять рыбой, были введены три постных дня в неделю.

Заготовка продовольствия и фуража в глубоком тылу протекала неудовлетворительно. Органы министерства земледелия, осуществлявшие заготовительные функции, не могли справиться с заготовкой продовольствия для многомиллионной армии. При этом железнодорожный транспорт не мог полностью перевезти даже то продовольствие, которое уже было заготовлено. [220]