Предисловие

Настоящая работа задумывалась мною как первое в российской (отечественной) науке комплексное монографическое историко-юридическое исследование советско-германских и, насколько это было необходимым для понимания детерминированности явлений, подвергаемых научной рефлексии, советско-польских и польско-германских отношений в межвоенный период и годы второй мировой войны.

Декларируя книгу как первый подобного рода труд, автор считает должным пояснить, что по существу указанная тема не затрагивалась советскими и российскими учеными под углом историко-правового анализа известных исторических фактов. Известно, что большинство оценок таких политических событий, как, например, мюнхенский сговор, взятие власти нацистами и т. д., содержат скорее идеологическую и моральную, нежели юридическую оценку. Если бы мы подвергли историко-правовому анализу (исторический факт — его юридическая оценка) подобные события, их правовая оценка, вероятнее всего, совпала бы с моральной, но, тем не менее, подобный анализ исторически необходим. Ибо, к примеру, то обстоятельство, что в нашей стране так и не были осуждены по всей строгости закона деяния Коммунистической партии, продолжает создавать угрозу коммунистического реванша и значительно затрудняет поступательное демократическое развитие возрождающейся России. Осознание этого и предопределило обращение к жанру историко-правового исследования.

Как видно из названия книги, в качестве центрального объекта исследования автор избрал советско-германские соглашения 1939 г. Казалось бы: зачем? Ведь эти документы, копии которых стали достоянием гласности в конце 80-х годов, уже хорошо известны историкам, юристам, специалистам в области международных отношений, а Комиссия Съезда народных депутатов СССР по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г., созданная по предложению депутата из Эстонии Э. Липмаа, своим заключительным отчетом сняла значительную часть закономерно возникших в обществе вопросов, и Съезд народных депутатов постановлением от 24 декабря 1989 г. утвердил ее выводы. Однако несколькими годами позднее выяснится, что, ставя свою подпись под указанным постановлением, М. С. Горбачев подписывал заведомую ложь. Таким образом, вопрос правовой оценки соглашений вновь оказался открытым.

Дискуссия не утихает, более того, с выходом в свет книг русского писателя-эмигранта Виктора Суворова "Ледокол: Кто начал вторую мировую войну" и "'День "М": Когда началась вторая мировая война" она разгорелась с еще большей силой. Изложенная в книгах версия о подготовке к войне порождает все новые и новые вопросы.

Таким образом, обозначенные проблемы остаются актуальными и по сей день, а оценки их исследователей по-прежнему неоднозначны.

Итак, в качестве основного объекта исследования автор избрал текст советско-германских соглашений августа-октября 1939 г., однако уже в первых строках данного предисловия упомянул, что сама работа по хронологическому и тематическому охвату значительно шире вынесенного в заголовок названия. Следует иметь в виду, что, поскольку в международно-правовых нормах находит отражение сложный процесс взаимодействия государств, международно-правовой анализ соглашений 1939 г. и их последствий нельзя проводить в отрыве от исторического и военно-стратегического контекста как периода, непосредственно предшествовавшего выработке названных соглашений, т. е. без учета состояния международных отношений в конце 30-х гг., так и их более ранних этапов. Подобный анализ нельзя проводить и без учета характеристик главных действующих лиц на международной арене. Концентрация внимания только на правовой стороне осмысливаемых явлений означала бы невозможность их понимания.

Изложенное диктовало автору необходимость анализа процесса подготовки советско-германских актов от их истоков, отделенных по времени двумя десятилетиями, с тем, чтобы показать их объективную суть и неотвратимость.

Автор также исходил из осознания того, что особенностью международного права как системы является его тесная связь с политикой. В свою очередь, если нравственность (мораль), культура, научные знания, религия, несмотря на все их влияние на политику мало или редко могут ее (политику) определять, то идеология слита с политикой, в том числе и внешней, непосредственно. Политика идеологична по самой своей сути.

В 1917 году в результате социалистической революции в России в мире возникли две конфронтировавшие социально-экономические системы, характер международных отношений в большой степени определялся борьбой между ними. Необходимое взаимодействие идеологии и политики переросло в избыточное, агрессивное проникновение идеологии в политику. Идеологизация международных отношений означала тотальное подчинение их задачам классовой борьбы и вытекавшую из этого трактовку межгосударственных отношений как выражения классовых (пролетарских и буржуазных) интересов, сфокусированных в политике государств, принадлежавших к противоположным идеологическим лагерям. Гиперидеологизация советской внешней политики как характерная черта авторитарного режима правления, существовавшего в нашей стране, находила отражение в конституционных и иных актах внутреннего законодательства, а также в международно-правовых соглашениях советского государства. В конечном итоге конкуренция и идеологическое противоборство двух лагерей и породили — наряду с другими причинами — вторую мировую войну как средство разрешения общественно-политических, идеологических, экономических, территориальных, национальных и других противоречий между государствами, народами и классами.

По этим причинам автор и счел справедливым ввести в текст книги политический и идеологический фоны.

Системный, логический, исторический, нормативно-интерпретационный и ряд других научных методов, использованных при анализе большого числа международно-правовых и внутригосударственных нормативных актов, работ профессиональных историков и автобиографической литературы, иных источников, привлеченных в качестве информационной базы исследования, позволили, как мне кажется, написать достаточно объективный и научно обоснованный труд.

Говоря здесь об объективности исторического знания, я позволю себе напомнить читателю высказывание знаменитого немецкого философа М. Хайдеггера о том, что всякий исторический анализ тотчас берет на вооружение господствующий в современности образ мысли и делает его путеводной нитью, по которой исследуется и вновь открывается прошлое{1}. Таков уж закон развития исторической науки, от действия которого несвободно ни одно общество, следовательно, и эта книга.

Нынешняя политико-правовая жизнь России — противоречивая и крайне сложная сфера, где происходят глубокие и быстрые перемены: отказ от старых стереотипов и поиск новых образов, переосмысление исторического опыта и критика классических авторитетов. Разумеется, отказаться от комфортных исторических штампов далеко не просто. Но мы не можем, не должны и просто не имеем права оставаться в плену обыденного сознания, не заинтересованного в поиске исторической правды. Сделать шаг в отражении этих процессов применительно к обозначенной проблематике, избежать по-прежнему существующих в международном праве двойных стандартов — таковы были цель и основной принцип написания данной работы.

--------------------------------------------------------
{1}Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 72