Приложение 2.

Альтернативы России

Оккупация

Звездно-полосатые сумерки

Оккупация России странами НАТО представляется неизбежной. Дым над Югославией еще не развеялся, а в Европе, как впрочем и во всем мире, возникла новая геополитическая реальность. Ее можно охарактеризовать как "Пакс Американа". Отныне только Америка будет решать, что в мире хорошо и что плохо. Отныне только Америке дано выносить приговоры, миловать или казнить. Отныне только Америка, как некогда КПСС, будет направлять страны и регионы к светлому будущему. Новая "Империя зла" выросла так стремительно, что мировое сообщество, особенно страны "третьего мира", еще не успели полностью осознать этот свершившийся факт. Однако не вполне представляя себе конкретную политическую ситуацию ближайшего будущего, мир тем не менее понял законы, по которым он теперь будет жить. Стало ясно отныне, что все предшествующие договоры, упорядочивающие, насколько это возможно, отношения между странами, все международные институты, пусть даже такие давние и авторитетные, как ООН, все прекрасные рассуждения о праве каждого и свободе для всех потеряли смысл и не имеют никакого значения. Теперь они играют лишь роль буфера, смягчающего геополитические удары, роль наркотика, позволяющего не чувствовать боли при оперативном вмешательстве. В мире снова, как в первобытные времена, [444] господствует только сила, одна грубая сила, сила дубины и топора, и в какую бы красивую оболочку, например, защиты прав человека, не упаковывали бы ее средства массовой информации, она остается именно силой, силой как таковой, насилием и больше ничем. Насилие же цивилизовать нельзя. С насилием можно либо бороться, рискуя, что оно в этом случае будет обращено против тебя, либо смириться с ним, воспринимая политический произвол как неизбежную данность.

Именно это в последние месяцы и произошло. Европа признала главенство Старшего Брата из-за океана. Отброшены все представления о самостоятельности европейской политики, поставлен под сомнение факт существования "государства Европа", "политика канонерок", казалось бы, уже отошедшая в прошлое, вновь стала реальностью. Случилось то, что и должно было случиться после краха СССР. Баланс сил был нарушен. Америка получила неограниченную власть над миром. Сменилась историческая эпоха. Тысячелетие просветительства и надежд действительно завершилось. Наступила эра передела мира по американскому образцу. Неизвестно, сколько продлятся эти звездно-полосатые сумерки. Империи быстротечны, особенно те, которые претендуют на мировое господство. Видимо, и Соединенные Штаты не составят здесь исключения. Однако пока не заметно средств, способных морально или технически воспротивиться разворачивающейся агрессии. Мир приведен к покорности. Судьба его в обозримом будущем предрешена. Слабые молчат, не без оснований опасаясь участи Югославии. Сильные же потворствуют произволу, надеясь получить свою часть всемирного пирога. "1984" год позади. Часы бьют тринадцать. "Американский английский", в основном в виде команд, распространяется по континентам.

Теперь единственным препятствием для США на пути к мировому господству является все та же Россия. И дело здесь вовсе не в том, что Россия, будучи правопреемницей СССР, сохранила, возможно на подсознательном уровне, статус великой державы. Дело не в том, что еще имеющихся у нее ядерных сил вполне достаточно, чтобы затопить огнем любой континент. Дело в том, что Россия, по-видимому генетически, не приемлет американской культуры. "Прагматическая цивилизация" является для нее абсолютно чуждой. Культ денег может ослепить на мгновение, но никогда не станет образом жизни. Высшие ценности представляют собой не средство, а цель. России, по природе ее, назначено стать в оппозицию к "материальному". Это противоречие — вечное. Оно никогда не будет [445] преодолено. Противостояние "духа" и "косной материи" станет центральной коллизией следующего столетия.

Правда, существует еще и необозримый Китай, вес которого в мировой политике явственно возрастает. Этому способствует неуклонное наращивание его экономического могущества. А Китай в силу давних политических обстоятельств не испытывает к США никаких симпатий. Однако "желтой цивилизации", исторически замкнутой и представляющей для европейской культуры "вещь в себе", невозможно стать лидером нового мирового единства. Слишком велика разница западного и восточного образа жизни. Слишком не совпадают на Западе и на Востоке основополагающие понятия "личности" и "свободы". Слишком сильны шовинистические предубеждения обеих сторон. "Культура церемоний" может оказаться для европейцев более тиранической, чем "культура денег". К тому же Китай обременен вечным своим соперничеством с Японией. Процветание Страны Восходящего Солнца еще долго будет ограничивать гегемонистские намерения Поднебесной. Китай в обозримом будущем увязнет в решении региональных проблем. В качестве "лидера оппозиции" он для США опасности не представляет. Россия же, хотя бы в силу своего географического положения, всегда будет полюсом притяжения антиимперских, антиамериканских, антинатовских сил. Именно Россия способна на моральное сопротивление "американской мечте". И потому прежде всего Россию требуется устранить с международной арены.

Вот главная задача, которая стоит сейчас перед Соединенными Штатами. Вот чему будут посвящены все их нынешние усилия. Вот та цель, к которой они движутся с маниакальной настойчивостью. Потому что устранив с международной арены Россию, США останутся единственными надзирателями нового мирового порядка.

Ситуация для вторжения складывается исключительно благоприятная. Еще никогда Россия не была так беспомощна, а Соединенные Штаты так удачливы и сильны, как на исходе этого затянувшегося столетия. После Югославии мир психологически подготовлен к внезапному повороту событий. К нему готова Америка, уверовавшая за последние десять лет в свое превосходство над остальными, к нему готова Европа, панически опасающаяся возрождения имперской России, [446] к нему готовы страны третьего мира, осознавшие опять-таки в результате югославской войны, сколь сомнительны и ненадежны их собственные суверенитеты.

Более того, к оккупации готова сама Россия. Годы после распада СССР, повлекшие за собой катастрофические изменения в судьбах миллионов людей, годы неудачных реформ, годы кризисов, годы внезапных экономических катаклизмов не прошли бесследно для общества, которое просто устало от преобразований. Первоначальный импульс движения, начатого перестройкой, исчерпан. Силы, имевшиеся в стране, растрачены в бесплодных экспериментах. Раз за разом наблюдают российские граждане одно и то же: приходит очередное правительство, вызванное из небытия волей президента России, выпрашиваются очередные кредиты, даются очередные обещания, намечаются очередные меры. Провозглашается очередной новый курс по выводу страны из кризиса. А в результате — опять обвал, опять хаос, опять катастрофическое обнищание. И все это — на фоне непрерывных разоблачений в правительственных кругах, на фоне обвинений в коррупции, сообщений о взятках, которые, не стесняясь, берут государственные чиновники, на фоне умопомрачительных состояний, вынутых буквально из воздуха так называемыми олигархами. Год за годом прокручивается этот порочный круг. Год за годом Россию, как в шторм, бросает от надежды к отчаянию. Никакие усилия переломить ситуацию не помогают. Идея, что "в этой стране будет именно так", все больше утверждается в обществе. Возникает психология национального поражения. Психология тех, кто уже не верит в собственные свои возможности. Россия более не рассчитывает на самое себя. Будто тень, поднимается из давнего прошлого легенда о призвании на Русь варягов. Ситуации, как многим кажется, обладают некоторыми чертами сходства. Тот же развал в стране, та же слабая власть, те же амбиции. Соответственно и рецепт потребуется тот же самый. "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите и володейте нами"...

Историческое оправдание для оккупации таким образом существует. То, что уже один раз было в истории, воспринимается как традиция. Внутренне "повтор" неких событий гораздо приемлемее, чем самые обоснованные инновации. Старое для человечества всегда лучше нового. Дело за малым: этот "повтор" должен приобрести черты неизбежности. Тогда он будет как-то оправдан в глазах россиян. Тогда вторжение будет не оккупацией, а долгожданным освобождением. [447]

Решающим здесь, видимо, окажется следующее обстоятельство. Россия как мировая держава уже давно проиграла Западу невидимую технологическую войну. Средства массовой информации, если рассматривать проблему глобально, замкнуты в единую сеть и находятся в распоряжении развитых западных стран. Они контролируют большую часть прессы, распространяемой в мире, мировые телеканалы, агентства, крупнейшие радиостанции. Доля России в создании общего "информационного шума" ничтожна. Между тем именно средства массовой информации синтезируют впечатывающуюся в сознание миллионов людей "картину мира". Они отбирают факты и в рамках обывательской логики увязывают их между собой, они объясняют их и придают им определенное нравственное значение, они соотносят их с главными ценностями христианского гуманизма и на основе внятных идеологем формируют общественное сознание. Невозможно существовать вне этих "миросозидающих технологий". Событие становится таковым, лишь попадая в газеты или на экран телевизора. То, чем раньше занималась религия, теперь стало практикой мировых информационных агентств. Бога заменил мерцающий голубой экран, проповеди — круглосуточное вещание молодежных радиостанций. Никакая нацистская или коммунистическая пропаганда не сравнится с воздействием этой тотально организованной демократии. Причем, неважно, насколько образующаяся "картина" соответствует исходной реальности. Люди видят не то, что есть, а то, что им видеть предписано. В крайнем случае — то, что они стремятся увидеть.

В конце XX века возникла не просто новая "Империя зла". Возникла невидимая, вне всяких границ, "Империя единомыслия". Мощь ее превосходит все, до сих пор известное человечеству. Круглые сутки, в течение многих месяцев по всем радио— и телеканалам местного и общемирового вещания, во всех газетах, вплоть до самых мелких провинциальных изданий, во всех журналах, информационных листках, сводках, бюллетенях, обзорах, сначала в косвенных признаках, а потом вполне откровенно, будет создаваться образ страны, самим фактом существования своего представляющей угрозу стабильности. "Делатели новостей" отберут сведения, имеющие тревожный оттенок, комментаторы придадут им смысл надвигающейся на планету масштабной угрозы, публицисты напишут статьи, где эта угроза будет приобретет конкретный характер, политологи создадут концепции, способные вызвать панику даже у трезво мыслящих интеллектуалов. И весь этот шумный [449] идеологический кордебалет, срежиссированиый в Вашингтоне, вопреки реалиям будет демонстрировать лишь одну, очень простую мысль: Россия не способна к самостоятельному политическому бытию, необходим международный контроль, который, возможно, предотвратит катастрофу, ситуация становится нетерпимой, надо что-то предпринимать, медлить и оглядываться на прошлое больше нельзя.

России нечего будет противопоставить этой информационной агрессии. У нее после краха идеологии коммунизма нет вообще никакого мировоззренческого идеала. Лозунг "Обогащайтесь!", выдвинутый поначалу теоретиками реформ, странно звучит в стране, где большинство населения колеблется между бедностью и нищетой. Отсутствует даже государственная идея, объединяющая разные социальные категории. Приоритеты не выставлены, нравственная ориентация не произведена, "сюжет развития" обрывается в пугающую неизвестность. Короче, в России не создано доктринальное смысловое пространство, защищающее страну и способное, будто буфер, гасить собой чужую идеологию. В "войне образов" Россия терпит поражение за поражением. Аргументов, чтобы противостоять информационной атаке, у нее нет. Ссылки на государственный суверенитет не будут приняты во внимание. Всякий суверенитет после Югославской кампании стал просто фикцией. Тем более, что слово "оккупация" в этой пока бескровной войне, скорее всего, произнесено не будет. Вместо него возникнет ряд устойчивых, внешне безобидных иносказаний. Например, "совместный контроль над стратегически рискованными объектами". Например, "помощь международных сил в организации коллективных мер безопасности". Не имеет значения, как это будет называться конкретно. Важно начать обсуждение, чтобы общество постепенно осваивалось с новой реальностью. Протесты, если они и будут, понемногу ослабнут. Абсурд, разворачивающийся день за днем, перестанет восприниматься как таковой. Потребуется не более года, чтобы оккупация России стала казаться оправданной. Время заканчивается. "Ясный холодный августовский день" уже наступил. Второй такой случай может не представиться никогда. Все боги мира сейчас на стороне Соединенных Штатов Америки. Им остается сделать только последний шаг. От войны незримой перейти к непосредственным военным действиям.

Гляйвиц — Сараево

Поводом для вторжения может послужить все что угодно. Это может быть авария на одном из заводов, которая повлечет за собой серьезные экологические последствия. Это может быть самопроизвольный запуск ракеты — неважно, оснащенной ядерной боеголовкой или пустой. Это может быть очередной экономический кризис, на которые так богата Россия; причем кризис, поддержанный и, возможно, организованный западными банками-кредиторами. Конкретика в данном случае значения не имеет. Важно лишь то, что инцидент этот будут ждать и к нему будут готовы. Вся мощь западных средств массовой информации обрушится тогда на Россию. Инцидент немедленно попадет в фокус общественного внимания. Масштабы его будут раздуты до невероятной степени.

Если это окажется какая-нибудь технологическая катастрофа, значит, следы ядовитых веществ обнаружатся на огромном пространстве от Швеции до Италии. В случае самопроизвольного запуска речь пойдет о чуть было не потрясшем мир ядерном апокалипсисе. Если вспышка инфляции, то представлена она будет как крушение всей экономики. И пусть российские специалисты неопровержимо докажут, что следы химикатов в атмосфере указанных стран пренебрежимо малы, пусть военные специалисты заявят, что ядерный апокалипсис в данном случае просто абсурд: стрельбы были учебными, западные державы были о них заранее оповещены, пусть правительство России упорно свидетельствует, что никакого экономического распада страны на отдельные регионы нет: локальный кризис, вызванный тем-то и тем-то постепенно преодолевается, — это уже не будет иметь никакого значения. Голоса их утонут в потоке упреков и обвинений. На одну российскую экспертизу будет приходиться десять-пятнадцать "международных". Пена вымысла, как всегда, окажется важнее реальности. Западный обыватель (да и российский тоже не в меньшей степени), сбитый с толку, напуганный тем, что, как ему объяснят, он едва-едва избежал верной гибели, разумеется, не желающий повторения ничего подобного в будущем, потребует от своих правительств самых решительных мер.А когда истерия в средствах массовой информации достигнет предела, когда вал возмущения "безответственностью, ставящей под угрозу жизнь всей Земли", прокатится по континентам, когда головы пойдут кругом и утрачены будут какие-либо нравственные ориентиры, страны НАТО, имеющие [450] "опыт" разрешения острых международных проблем, предложат простой и ясный выход из создавшейся ситуации. В совместном обращении к правительствам, парламентам и народам Земли они заявят, что глобальная безопасность есть линия, определяемая всем Международным сообществом, что права человечества выше права каждого отдельного государства и что они, руководствуясь этими высокими принципами, берут на себя ответственность за "неуправляемые территории". На практике это будет означать введение в Российскую Федерацию "ограниченного контингента специалистов", разумеется, с обслуживающим персоналом и воинскими подразделениями для охраны, с тем чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу и одновременно — взять под контроль те самые "стратегически рискованные объекты".Напрасно будет Россия протестовать против этого грубого вмешательства в свои внутренние дела. Напрасно будет она взывать к международной общественности и разным региональным форумам. Напрасно будет требовать от ООН положить конец наглой агрессии. Общественное мнение в мире будет уже сформировано. Самые резкие заявления останутся сотрясением воздуха. Срочно созванный Совет безопасности будет парализован Англией, Францией и США. Генеральная Ассамблея ООН увязнет в дискуссии о "неотъемлемых правах человечества". Что же касается Совета Европы, где тон задают опять-таки страны Северо-Атлантического альянса, то здесь России будет отвечено, что ни о какой агрессии и нарушении российского суверенитета речи нет; Совет Европы как раз и стоит на страже глобального мирового порядка; речь идет лишь об "экстренной международной помощи" в тех проблемах, с которыми Россия не может справится самостоятельно; это меры временные и направленные на то, чтобы стабилизировать ситуацию.

Одиночество России в мире станет вполне очевидно. Вот когда созреют плоды бездарной внешней политики последнего десятилетия: политики непрерывных уступок Западу, политики колебаний и следования чужим интересам, Россия останется даже без своих традиционных союзников. Отчаянные протесты ее будут поддержаны только Сербией и Белоруссией (если, конечно, обе эти страны еще будут к тому времени существовать), и, возможно, в достаточно резкой форме возражать против нового передела мира будет Китай, дав однако неофициально понять, что протест в данном случае ограничится чисто словесной риторикой. Китай пока еще не способен противостоять блоку НАТО. [451]

России не поможет даже наличие у нее стратегических ядерных сил. Мало иметь возможность уничтожить весь мир простым нажатием кнопки. Надо еще иметь психологическую готовность совершить, если потребуется, этот самоубийственный акт. Между тем никаких оснований для вспышки ядерного безумия не имеется. Формально на Россию никто нападать не намерен. Речь и в самом деле идет лишь о помощи в разрешении якобы непреодолимых проблем. Идеологическая упаковка агрессии безукоризненна. Начинать в этих условиях ядерный Армагеддон — просто безумие. Политическая решимость России исчезла вместе с имперским социализмом СССР. Никому не хочется быть преступником в глазах человечества. Тем более, что открытый военный конфликт не будет поддержан даже внутри страны. Народам России уже давно безразлично, кто будет находиться у власти: правые, левые, рыночники, сторонники командно-административной системы, демократы, национал-либералы, коммунисты, хозяйственники, русские, евреи, немцы, китайцы. Хоть инопланетяне, лишь бы в стране был, наконец, наведен элементарный порядок. Воевать, разумеется, никто ни за что не хочет. В России сейчас нет ничего, что стоило бы отстаивать и защищать. Криминальная демократия не вызовет прилив гражданского энтузиазма. Дикий рынок — не та святыня, ради которой следовало бы жертвовать жизнью.

Апатия в послекризисном российском обществе чудовищная. На объединение и поддержку гражданских сил рассчитывать не приходится. Государство для россиян само является худшим из возможных поработителей. В этой крайне невыгодной обстановке правительству России останется только одно. Оно вынуждено будет начать переговоры с представителями Северо-Атлантического альянса. Это уже само по себе явится крупнейшим политическим поражением. Потому что впервые в своей истории Россия, не проиграв ни одного сражения на поле боя, имея пусть частично дезорганизованную, но все-таки еще сильную армию, сильный флот, авиацию и стратегические ракетные части, не раздираемая внутренней смутой, мятежами или гражданской войной, начнет тем не менее переговоры о капитуляции.

Правда, не следует полагать, что это будут простые и необременительные переговоры. Каждая из сторон будет знать: речь идет о господстве в мире ближайшего будущего. От конфигурации соглашений зависит расклад политических сил в Европе и Азии. Взаимная ожесточенность поэтому примет [452] крайне напряженные формы. Не раз будет казаться, что переговоры безнадежно зашли в тупик. Не раз будут делаться резкие заявления и проводиться такие же пресс-конференции. Не раз вроде бы уже достигнутое соглашение будет откладываться, и не раз делегации будут демонстративно покидать место переговоров. И тем не менее, эти переговоры будут идти — шаг за шагом продвигаясь к намеченной натовскими стратегами цели. Трагический финал их можно предвидеть заранее. Когда все аргументы сторон, военные и политические, будут исчерпаны, когда терпение мировой общественности истощится и станет ясно, что переговорам необходим новый принципиальный толчок, главное же, когда в силу длительности самого процесса переговоров россияне привыкнут к тому, что контроль за их чисто внутренними проблемами неизбежен, произойдет то, что и должно было произойти. Случится второй инцидент, возможно спонтанный, а возможно, спровоцированный теми или иными спецслужбами, и уже независимо от его масштабов он явится для России полной политической катастрофой. Неважно, где этот инцидент будет иметь место. Неважно, какой характер, военный или промышленный, он будет носить. Неважно, что подобные инциденты происходят в других странах чуть ли не каждый месяц. Важно будет лишь то, что опять-таки подхваченный прессой он, будто ураган, прокатится от Лондона до Нью-Йорка. Последствия его будут неописуемы. Теперь даже самому твердокаменному оппоненту станет ясно, что Россия не в состоянии управлять имеющимися у нее технологиями. Призрак всеобщей гибели заставит забурлить континенты. Встревожатся даже те, кто не испытывает к США никаких особых симпатий. Разбираться в сути происходящего никто не станет. Грянет гром. Государственная воля России будет подавлена. Политическое безволие овладеет парламентом, правительством и вновь избранным президентом. Еще, наверное, пройдут несколько раундов более никому не нужных переговоров, еще будут страстные препирательства и российская сторона еще выторгует себе несколько мелких уступок, еще будут сделаны какие-то заявления и попытки оправдаться в глазах россиян. Однако это уже ничего, в принципе, не изменит. Карты будут сданы. Стрелки судьбы неумолимо укажут на полночь. Решение будет принято независимо ни от каких оправданий.

В торжественной обстановке, которая тем сильней подчеркнет значительность поражения, в присутствии иностранных гостей, множества российских и зарубежных корреспондентов, в [453] великолепном Георгиевском или другом каком-нибудь не менее пышном зале Кремля будет подписано соглашение "О принципах международной помощи, предоставляемой Российской Федерации странами Северо-Атлантического альянса". Последуют дружеские рукопожатия обеих сторон. Звон хрустальных бокалов поплывет по всем телевизионным каналам. Будет объявлено, что начинает новая эра в отношениях между Россией и Западом, что впервые достигнуто всеобъемлющее и выгодное компромиссное соглашение. Будет провозглашена победа сил разума, справедливости и ответственного подхода к решению международных проблем. Торжества отзовутся, по-видимому, во всех европейских столицах. Ликование стран и народов будет самое искреннее. И однако вся эта патетическая риторика не сможет заслонить главного. Век мечтательного гуманизма незаметно истек. "Мир, устроенный по-американски" отныне стал тотальной реальностью. Свобода, равенство, демократия отошли в область преданий. То, чего не сумели сделать страны Оси, сделали страны НАТО. Новая прекрасная эра действительно началась. Россия перестала существовать как независимое государство.

Поднятой

Без барабанного боя, без звонких реляций и победных фанфар, тихо и скромно начнется то, что в дальнейшем войдет в историю как "первый раздел России".

Сначала сформировано будет так называемое "ответственное правительство". "Группа международных экспертов" предложит президенту России соответствующие кандидатуры. Сейчас трудно сказать, кто может это правительство возглавить. Однако ясно, что это должен быть человек, лишенный ярких лидерских качеств. Сильная личность на этом посту может оказаться опасной. По такому же принципу будут подобраны и министры, особенно для силовых министерств. Просто специалисты без каких-либо политических устремлений. Никакой реальной властью в стране такое правительство обладать, конечно, не будет. Оно станет ширмой для той же, укомплектованной, в основном США, "группы международных экспертов". Это правительство будет заведомо обречено на заклание. Дума указом президента будет распущена, а работа Совета Федерации — приостановлена на неопределенный срок. (Разумеется, с сохранением за думцами и сенаторами всех выплат и привилегий). Особого резонанса в России это не вызовет. Будет объявлен, скорее всего, трехлетний период "экономической стабилизации". [454]

Он, естественно, может быть и продлен, если потребуется. После этого — выборы, разумеется, с соблюдением всех демократических процедур. Приобщение к цивилизации таким образом состоится. Россия как полноправный участник вольется в сообщество европейских народов.

Одновременно начнется и собственно военная операция. Сперва под обусловленный недавно подписанным Соглашением "международный контроль" будут поставлены все имеющиеся у России межконтинентальные баллистические ракеты, затем — стратегическая авиация и пусковые установки ракет средней дальности. Часть из них будет сразу же демонтирована под предлогом аварийного состояния. "Консультанты" стран НАТО потребуют возвращения с боевых дежурств российских подводных лодок. Далее они проникнут в Генштаб, в командование военно-воздушными и военно-морскими силами. Точно бесшумные метастазы расползутся во всей стране. Каждый род войск получит своих "международных экспертов". А когда во исполнение пункта шестнадцатого того же капитулянтского Соглашения "группы экспертов", срочно собранные из Англии, Германии, Франции, Италии, США, состоящие, разумеется, из профессионалов самого высокого класса, образуют "объединенные комитеты" сначала для контроля над ФСБ и сразу же вслед за этим — в Министерстве внутренних дел, процесс оккупации бывшей империи будет окончательно завершен, колосс повержен, сознание его одурманено, теперь ничто в притихшей России не ускользнет от западных "друзей и союзников".

А чтобы предотвратить опасный накал страстей во время вторжения, чтобы выпустить лишний пар и направить возможный протест россиян в безопасное русло, "ответственное правительство", не имеющее ни политических, ни экономических рычагов, предпримет ряд мер, дающих быстрый популистский эффект. Оно, например, объявит широкомасштабную войну коррупции "не на словах, а на деле". Будут проведены процессы над несколькими наиболее одиозными фигурами российской политической сцены. Скорее всего, ими станут Борис Березовский и Владимир Брынцалов. Позже к ним будет присоединен ряд слишком "высунувшихся" деятелей из регионов. Регионам, чтоб успокоились, тоже надо бросить кусок. Маловероятно, что это будет Анатолий Чубайс. Чубайса западные державы не отдадут ни при каких обстоятельствах. И вовсе не потому, что выполняя задание американских спецслужб, он способствовал развалу страны, как об этом постоянно твердят красно-коричневые, [455] а по той лишь уже сейчас вполне понятной причине, что вторжение и оккупация не могут продолжаться до бесконечности. Рано или поздно России придется вернуть политическую самостоятельность. "Ответственное правительство" будет низвергнуто, в стране снова может начаться хаос. А потому нужен некий посредник между настоящим и будущим. Требуется человек, который бы хорошо знал правила западного лицемерия. Анатолий Чубайс подходит для этой роли лучше всего. Сдержанность — вот что притягивает к нему даже ярых политических оппонентов. В данном случае не послужит препятствием и образ "главного реформатора". Ничто так не кидается из крайности в крайность, как мнение общества. Достаточно будет десятка статей, написанных талантливыми журналистами, достаточно нескольких телепрограмм, где будет представлена совершенно иная картина событий, достаточно будет блоков особо отформатированных политических новостей. Народ вдруг увидит перед собой совершенно иного Чубайса: вдумчивого аналитика, страстного деятеля, явного претендента на пост президента России. Все остальные политические фигуры будут проигрывать в сопоставлении с ним. Наступит "прозрение", маятник симпатий качнется в другую сторону. Растерянный обыватель внезапно поймет, откуда придет спасение. Ненависть к "приватизатору, ограбившему всю страну", будет забыта. Под восторженные аплодисменты Анатолий Чубайс поплывет к заветной финишной ленточке.

Однако все это еще впереди. А пока процессы, транслируемые на весь мир, произведут должное впечатление. Они укажут, кто есть "истинный виновник" национальной трагедии. Они "назовут поименно" всех тех, кто нажился на горе и обнищании россиян. В итоге они уподобятся маслу, вылитому на поверхность бурного моря. Возможно, эта тонкая пленочка будет сметена первым же ураганом. Возможно, ярость и ненависть к ренегатам станет потом гораздо сильнее. Однако на какое-то время она успокоит грозные волны. Российский корабль перестанет кренится с борта на борт. У правительства появится шанс проскочить самый опасный участок.

Именно так, скорее всего, и произойдет. Тем более, что процессы эти будут иметь и очень важное практическое значение. В результате их будут конфискованы в пользу государства громадные капиталы. Ощутимая часть денег, осевших за рубежом, будет возвращена в Россию. Этому поспособствуют иностранные банки под нажимом как США, так и европейских держав. Транснациональные корпорации будут заинтересованы в том, [456] чтобы экономика России хоть немного работала. За счет этого будут немедленно выплачены пенсии и зарплаты. За счет этого будет преодолен вечный для российского рынка кризис неплатежей. Более того, учитывая суммы, которые могут быть при этом получены, и учитывая кредиты, которые сразу же после вторжения выделит Международный валютный фонд, можно будет осуществить давнюю мечту россиян: привязать средний уровень жизни к курсу доллара. А как только будут реально погашены все задолженности по зарплатам и как только россияне поймут, что вместе с долларом будет расти и рублевое наполнение выплат, как только взаимные долги предприятий перестанут душить экономику и как только первые свободные деньги проступят на рынке, так станет ясным, что победа "сил разума и прогресса" одержана, правительство, какое бы ни было, в общем контролирует ситуацию, возмущаться и протестовать в данном случае — значит впадать в безумие, пусть все будет, как будет, лишь бы снова не окунуться в муторную российскую безнадежность.Ведь для большинства граждан России по сути ничего не изменится. Никаких ограничений политических и гражданских свобод при оккупации введено не будет. Разве что резко усилится ответственность за экономические преступления, да на радио, на телевидении и при редакциях всех крупнейших газет будут образованы "наблюдательные советы", давно лелеемые коммунистами. Это будет представлено как забота о нравственности и гражданском спокойствии. Запрещать оппозиционную прессу, разумеется, никому и в голову не придет. Просто ряд изданий увязнет в судебных процессах "за призывы провоцирующего характера", а финансовые возможности ряда других будут незаметно сведены к минимуму. Пресса, понемногу прикармливаемая, не станет голосом свободной России.

Сопротивления оккупации, скорее всего, не будет. Ни одна из существующих ныне в России политических партий не только не сможет организовать действенную "городскую герилью", "войну под крышами" или партизанское движение в сельской местности, где, впрочем, "ограниченный контингент" частей KFOR вообще не появится, но даже серьезное моральное противостояние оккупантам, "сатьяграху", акции гражданского неповиновения, наподобие тех, что с успехом использовались индийским Сопротивлением в борьбе против Англии. Ни одна из партий не обладает для этого достаточным политическим авторитетом, ни одна из них не способна на деятельность по созданию подпольных террористических групп, ни в одной партии нет людей, [457] могущих день за днем, подвергая себя опасности, разъезжать по стране и вести нелегальную "провоцирующую" агитацию.

Главное же, что ни одна партия не сможет предложить для борьбы внятный идеологический позитив. "Независимость" и "свобода" будут начертаны, разумеется, на всех партийных знаменах. Вероятно, не останется в России лидера, который бы не осудил оккупацию. И вместе с тем конкретизировать эти расплывчатые категории ни одна партия не сумеет. Для этого в российской интеллектуальной сфере нет соответствующих наработок. Просто же лозунги и обещания теперь вряд ли привлекут россиян. "Свободу", обернувшуюся нищетой, они уже пробовали, а "независимость", связанная, как правило, с ломкой привычных структур, пугает их и предвещает лишь новый экономический хаос. Доктринальную пустоту оппозиции почувствуют все. Мощного патриотического ядра на базе сопротивления, по-видимому, не возникнет. Вялый протест будет раздроблен по множеству политических образований. И потому выступления против агрессии примут чисто демонстративный характер.

ЛДПР открыто призовет добровольцев на "всенародную борьбу против американских захватчиков". Несколько сот человек гордо промаршируют по одной из центральных улиц столицы. Будут созданы "роты", "батальоны", "полки", якобы готовые выступить по первому же требованию. После чего добровольцы без шума разъедутся по домам и на "пунктах народной мобилизации" более не появятся.

"Наш дом Россия" займет очень сдержанную позицию. Разумеется, вторжение НАТО будет безоговорочно осуждено руководителями этой бюрократической партии. Разумеется, будет заявлен резкий протест против "нарушения равновесия сил в мире". И, разумеется, фракция НДР в Госдуме еще успеет проголосовать за выход России из Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений. Однако, поскольку выяснится, что на "Газпром" американцы и НАТО не претендуют, и поскольку предложена будет мягкая интеграция этой структуры в международные транснациональные корпорации, то позиция НДР станет более "взвешенной" и "сбалансированной", а верхушка ее, скорее всего, войдет в "ответственное правительство".

Сходной точки зрения будет придерживаться и блок "Отечество". С той лишь разницей, что в правительство "национальной измены" оно, скорее всего, не войдет. Здесь упор будет сделан на мягком "хозяйственном" противостоянии оккупантам. В результате лидеры блока останутся в глазах россиян с незапятнанной репутацией. [458]

Коммунисты в очередной раз заклеймят "преступный антинародный режим, доведший страну до развала", а всегда несогласная партия "Яблоко" сосредоточится "на поисках конструктивного выхода из создавшейся непростой ситуации".

Возможны будут лишь единичные террористические эксцессы против зарубежных посольств. Отношение к ним россиян, конечно, будет самое негативное. Взрывы, аварии и поджоги популярности у народа не сыщут. Маргинальное сопротивление будет без особых усилий подавлено органами ФСБ. Помощь деньгами и аппаратурой здесь окажут западные спецслужбы. Не пройдет и нескольких месяцев, как в стране воцарится давно ожидаемое спокойствие. Цены постепенно стабилизируются. Курс доллара перестанет карабкаться к заоблачным высям. Придут первые инвестиции. Срочно выделенные кредиты ускорят денежное обращение. Это, в свою очередь, приведет к некоторому оживлению в экономике. Возрастет уровень жизни; россияне приобретут наконец уверенность в завтрашнем дне. Эпоха реформ забудется, как кошмарный сон. Появятся перспективы, жизнь перестанет пугать ужасами и гримасами. Распахнется будущее. Россия погрузится во мглу. Третье тысячелетие начнется под громкий клекот пернатого заокеанского хищника.

Пиршество демонов

Теперь странам НАТО останется самое легкое. Им останется лишь нарезать пирог, который оказался у них на столе. Вряд ли здесь можно рассчитывать на какие-нибудь серьезные противоречия. План раздела России, скорее всего, будет подготовлен заранее.

Выглядеть это будет следующим образом.

Прежде всего в особые административные единицы будут выделены Урал, Сибирь и Дальний Восток. Мотивироваться это будет трудностью управления большими территориальными образованиями. Во главе "экономических автономий" встанут законно избранные губернаторы. Каждому опять-таки будет придана "группа международных экспертов". Денежное обращение с центром будет временно разобщено. Гении из Чикаго, Лондона и Парижа дадут соответствующие рекомендации. Местные деньги в виде "единых кредитных билетов" послужат оздоровлению экономики. Свободную конвертацию их обеспечит Международный валютный фонд. О фактическом отделении от России речь, разумеется, не пойдет, но отныне Москва утратит реальную власть над этими регионами. [459]

Далее решительно и бесповоротно отпадет Кавказ. Вдохновленные примером Чечни, Северо-Кавказские республики давно присматриваются к такой возможности. Теперь наступит время для конкретных шагов. В первую очередь независимость провозгласят Дагестан, Северная Осетия, Ингушетия. Глядя на них, потянутся к "незалежности" и другие республики. Обострятся тлеющие противоречия; немедленно вспыхнут конфликты на национальной почве. После ряда трагических инцидентов Кавказ будет взят под международный протекторат. Опеку над ним, разумеется по мандату ООН, будет обеспечивать Турция. Это послужит спусковым механизмом всего последующего распада. О своем государственном суверенитете заявят Башкортостан, Татарстан и Якутия. Затем — Чувашская республика, Удмуртия, республика Марий-Эл. Провозгласят независимость Бурятия, Алтайский край, Хакассия и Тува. Чукотка и республика Коми заявят о стремлении их коренных народов к национальному возрождению.

Парад суверенитетов окажется настолько стремительным, что в водоворот его будут втянуты даже те, кто ранее ни о какой независимости и не помышлял. Об образовании "Свободного экономического района" с центром во Владивостоке заявит Приморский край. То же самое сделают в Хабаровском крае, Амурской области и на Камчатке. Все они постараются ввести свои "денежные эквиваленты". А на Сахалине просто объявят об открытых, безвизовых и бестаможенных границах острова. То, с чем несколько лет назад столкнулся распадающийся СССР, теперь в полной мере испытает на себе и демократическая Россия.

Более того, начнется поглощение некоторых ее периферических территорий. Латвия займет Пыталовский район Псковской области, на который уже давно претендует. Япония — после некоторых колебаний — спорные острова Курильской гряды (и одновременно расширенное японское военно-экономическое представительство будет образовано на Сахалине). Китай — тоже после некоторых колебаний — часть Приамурья. А население анклавной, полузабытой в России Калининградской области, бывшей Пруссии, так и не переименованной во что-нибудь более подходящее после распада СССР, однажды утром из официальных сообщений в прессе узнает, что отныне оно находится в сфере "экономического пространства" Германии. На практике это, конечно, не будет означать введение в Кенигсберг частей бундесвера, но свободное расселение немцев в анклаве станет реальностью; немецкая марка в качестве средства денежного [460] обращения быстро вытеснит рубль, а глава калининградской администрации получит место в рейхстаге.

Ничто не сможет остановить этой лавины. Не помогут протесты ни партий, ни граждан, ни общественных организаций России. Резкие по форме, но беспомощные по существу заявления "ответственного правительства" будут "приняты к сведению" и благополучно заболтаны. Страны НАТО ответят, что действуют в полном соответствии с международными нормами. Все республики, провозгласившие независимость, получат статус "временных государственных образований". Будут срочно введены собственные валюты, армии, полицейские силы. Часть держав, по ранее достигнутой договоренности, признает их не только фактически, но и официально. Будут выделены кредиты и — тайно — произведены поставки оружия. А когда под давлением США и некоторых европейских стран — участниц агрессии, большинство республик обретет положение "ассоциированных членов" ООН, разумеется с перспективой полного равноправия в самом ближайшем будущем, то любому станет понятно, что раздел, по крайней мере на этом этапе, необратим, стратегические цели "нового рейха" достигнуты, более никто и ничто не сможет сдерживать США на пути к мировому господству.

Бесплодные земли

Пока такой сценарий кажется абсолютно неосуществимым. Кажется диким, будто Россия смирится перед накатывающимся на нее валом агрессии. Кажется совершенно невероятным, что Европа, очертя голову, бросится в рискованную военную авантюру. Кажется невозможным, что народы Земли без борьбы и протестов пойдут в рабство к новому властелину. Слишком велико, на первый взгляд, разнообразие мира. Слишком долго питают его культуру принципы европейского гуманизма. Слишком привычны уже стали для нас свобода и демократия и слишком сильна еще память о недавних "коричневых" или "красных" империях. Нового рабства в Европе не захочет никто. Тысячи факторов, военных и политических, будут препятствовать этому.

И тем не менее было бы опрометчиво объявлять, что "у нас это невозможно". Ход истории неодолим; будущее всегда не такое как мы его себе представляем. Совсем недавно невозможным казалось крушение могущественной системы социализма. Невозможным казался распад на отдельные государства величественного СССР. Совершенно невозможным казалось, что в центре [461] просвещенной Европы будут бомбить города и толпы беженцев устремятся в соседние страны. Однако все это внезапно осуществилось. Будущее — это всегда, когда осуществляется невозможное. Нет ничего такого, что не нашло бы себе в конце концов места под солнцем. Пламенны тени грядущего, и время бледной рукой смывает правых и виноватых. Бесплодны земли истории, ибо зарастают они только чертополохом. Сгущаются сумерки. Будущее Средневековье уже стоит на пороге. Вырваться из мучительного перемалывания столетий не удавалось еще никому. Народы выходят из небытия, и народы вновь исчезают бесследно. Ничто не впервые, и ничему нельзя положить предел. "И если даже кто-нибудь скажет: вот смотри, это новое, то и это уже было в веках, бывших прежде нас"...

Андрей Столяров

Реставрация