От автора
Основная цель, которую автор ставил при написании этой книги, — попытка еще раз осмыслить ход мировой истории.
Есть ли смысл у истории, и в чем он? Какова роль случая в историческом развитии?
Существуют ли вообще пресловутые законы истории, и если да, то насколько их действие непреложно и задано?
Является ли исторический процесс чем-то изначально предопределенным, подобным росту растения, когда из зерна пшеницы неизбежно вырастает пшеничный колос, а не, например, баобаб? Или же законы его развития сродни закону всемирного тяготения — брошенный с высоты предмет должен упасть на землю, а отнюдь не вознестись к небесам, но где, когда и как (и куда) — зависит от великого множества факторов.
Вот на эти вопросы автор и попытался ответить, отталкиваясь от реальных событий и размышляя о возможном.
Если угодно — чтобы лучше понять случившееся, следует более глубоко рассмотреть то, что не случилось, но могло бы случиться.
Мог ли осуществиться сценарий, при котором не возникла бы христианская церковь? Несомненно. Мог ли победить Наполеон в войне 1812 г.? С достаточной уверенностью можно сказать — да. Могла ли гитлеровская Германия выиграть [6] Вторую мировую войну? С уверенностью можно утверждать — нет. Мог ли князь Владимир принять ислам, насадив его на Руси в качестве государственной религии? Маловероятно, но не исключено.
Автор — не профессиональный историк. Представляя эту книгу на суд читателя, он заранее отказывается от претензий на истину в последней инстанции, на попытку дать стопроцентно верный прогноз.
Эпизоды, взятые им в качестве точек ветвления, отчасти выбирались произвольно, отчасти — по их значимости.
Одни из них широко известны, другие практически забыты.
Иногда это были события эпохальные, иногда, казалось бы, второстепенные и незначительные, но тем не менее при определенных условиях вполне могущие изменить судьбу цивилизации.
Ведь от того, как поведет себя та или иная группа людей, а случается — и отдельный человек (не обязательно «великий» или облеченный властью), зачастую зависит очень многое.
Даже сугубые приверженцы детерминизма не могут отрицать того, что и при неизменности общего направления, именно поведением людей определяется конкретная форма, в которую выльется результат того или иного исторического процесса. В самом деле, если даже признать, что события на макроуровне — движение народов, классов, государств детерминированы некими законами, все равно социальными или естественными, то полностью противоречило бы научной картине мира мнение, что данные законы действуют и на микроуровне, то есть на уровне отдельных поступков того или иного человека либо события.
Автор в принципе не отрицает существования законов развития общества. Но видит их не как некие рельсы, по которым поезд истории катится по раз и навсегда определенному маршруту, а как границы возможного, между которыми остается обширное поле для маневра. [7]
При анализе тех или иных потенциальных возможностей развития автор основывается на реальных фактах, исходит из тех условий, которые сложились вокруг того или иного события, и обосновывает вероятные изменения ими, а не вмешательством неведомого «бога из машины». Именно так — возможные повороты хода событий происходят не вдруг, ни с того ни с сего, а с учетом всей совокупности действующих на тот момент факторов.
При этом автор, безусловно, осознает, что исторический процесс обусловлен столь сложными, противоречивыми и многообразными факторами, что все их сочетания не под силу проанализировать никакому самому мощному компьютеру.
Даже мельчайшее событие может вызвать лавинообразный поток изменений, в полном соответствии с английским детским стишком: «Не было гвоздя — подкова пропала...» Поэтому для серьезных историков рассмотрение возможных альтернатив стало уже давно дурным тоном. И это, несомненно, во многом правильно.
Тем не менее принципиальная многовариантность развития, вероятностный характер истории признавались достаточно давно. Еще Гегель, например, говоря на эту тему, ввел понятие «размытой реальности», при которой существует равная вероятность реализации всех потенциально возможных сценариев развития, заложенных в конкретной ситуации. При ближайшем рассмотрении история оказывается не чем иным, как бесконечной цепью взаимосвязанных событий, где одно зачастую мелкое и на первый взгляд малозначительное обстоятельство порождает глубочайшие изменения во всем процессе развития цивилизации, в целых регионах и как следствие в истории всего рода человеческого. Как написал французский историк Р. Нибур, «история — сфера, где самым неожиданным образом переплетаются человеческая свобода и естественная необходимость... свобода постоянно творит... самые непредвиденные исторические события и явления». [8]
И соответственно все попытки дать историческим процессам рациональное истолкование «будут насилием над беспредельным разнообразием исторических форм».
Тема исторических альтернатив в нашей стране долгое время была не то чтобы под полным запретом, но изыскания в этом направлении не поощрялись.
И в перестроечную эпоху данная тема, как ни странно, не получила такого уж большого развития, как это можно было ожидать.
Видимо, стереотипы вульгарно понятого исторического материализма, в соответствии с которыми «все действительное разумно» (а следовательно, и все разумное — действительно, поэтому все было так, как должно быть, и иначе быть не могло), по-прежнему довлеют над умами.
Что же касается беллетристов (все равно — наших или зарубежных), то их фантазии на исторические темы очень часто напоминают пляску на костях (не говоря уже о более чем вольном обращении с фактами).
Тем не менее до конца 80-х — начала 90-х гг. XX в. было не так уж мало попыток осмыслить те или иные события прошлого под углом возможного иного их исхода.
Энтузиастом альтернативного подхода к истории был Натан Эйдельман, в одной из своих книг давший панораму возможного развития событий в России в случае успеха (даже временного) декабристов.
В необыкновенно интересном в 1970–1980 гг. журнале «Знание — сила» (нынешний — бледная тень былого великолепия) время от времени возникала дискуссия о случайном и закономерном в истории. Одним из ее элементов стала публикация любопытной работы А. Тойнби, на тот момент не очень уважаемого официальными инстанциями: «Если бы Александр не умер тогда».
Что касается полноформатных произведений, посвященных не реализованным, но гипотетически вполне возможным путям развития цивилизации, то таких имеется, насколько известно автору, на данный момент только четыре. Прежде всего это двухтомник «Россия, которой не было», [9] принадлежащий перу двух крупнейших «альтернативщиков» нашей словесности — А.А. Бушкова и А.М. Буровского. Один из них едва ли не треть своей книги посвятил доказательству теорий Н. Фоменко, а другой почти столько же внимания уделил его опровержению. (Забегая вперед, скажу, что с Фоменко и его единомышленниками автор спорить не будет, ибо это бесполезно и бессмысленно{1}.)
О первой из этих книг — «наукообразном» (термин самого автора) творении Бушкова можно говорить очень долго, ругая его и указывая на вопиющие ошибки. Автор этого делать тоже не будет — как-никак он обязан ему названием своей книги. Поэтому только отметим, что там, где не проповедуется «фоменковская ересь», она представляет собой по большей части собрание достаточно любопытных исторических анекдотов, перемежающихся обвинениями в адрес русской интеллигенции, на которую задним числом возлагается вина едва ли не за все беды, обрушившиеся на многострадальную Русь. Достается также и православию, и научно-техническому прогрессу, который Бушков считает порождением дьявола, в чем он, впрочем, далеко не одинок.
В написанной же А.М. Буровским (при участии Бушкова) «России, которой не было — 2» самой альтернативной истории минимум, зато очень много довольно тенденциозно поданной истории реальной. Перу А. Буровского принадлежит и не так давно вышедшая в издательстве «ОЛМА-Пресс» «Несостоявшаяся империя», в которой альтернативной истории опять-таки немного, да и посвящена эта весьма объемистая книга одной только петровской эпохе.
Было еще одно сочинение на эту тему — книга В.С. Поликарпова под интригующим названием «Если бы», вышедшая [10] в 1995 г. в ростовском издательстве «Феникс». Она несколько более научна в подходах, хотя тоже не лишена ряда недостатков. Автор зачастую неоправданно краток, повествуя о действительно интересных вариантах исторического развития. В то же время слишком много места в книге занимают разработки совершенно невероятных сценариев, вроде превращения Японии в мировую державу еще в XVII в., возникновения в Западной Европе папской империи или создания государства Израиль еще в 20-е гг. Не говоря уже о том, что среди использованных источников наряду с серьезными историческими исследованиями упомянута и историческая беллетристика вроде «Тайного советника вождя» или антисемитские «Коридоры смерти» некоего Ершова. На вышеперечисленные произведения автор будет не раз ссылаться, цитировать их и, что естественно, не раз спорить с ними.
При рассмотрении той или иной исторической развилки автор счел необходимым уделить достаточное внимание и тем процессам и обстоятельствам, которые предшествовали моменту решающего поворота событий. Это было сделано по двум причинам: во-первых, с тем, чтобы его версия возможного развития событий выглядела более обоснованно, во-вторых, потому что далеко не все аспекты тех или иных событий хорошо известны современному читателю, даже интересующемуся историей. Не говоря уже о том, что ряд весьма важных моментов развития цивилизации (например, Митридатовы войны) не привлекал к себе слишком пристального внимания даже профессиональных историков. Наконец, автору хотелось сделать свое сочинение занимательным для читателя, поведав ряд малоизвестных фактов из прошлого человеческой цивилизации. Тем более что средний современный человек изучал историю в основном по романам и фильмам (а не по школьным учебникам!).
Автор старался придерживаться общепринятых трактовок известных исторических событий и не делать, насколько это возможно, чрезмерно смелых выводов на их основе. [11]
Все рассматриваемые альтернативы исследуются «без гнева и пристрастия», исходя из чисто объективистского подхода, не будучи подчинены какой-либо идее или концепции — все равно политической или научной.
Обвинения в покушении на «святыни», а тем более в попрании пресловутой «политической корректности» не принимаются и не рассматриваются. Хотя бы уже потому, что в переживаемый нами период было ниспровергнуто столько казавшихся незыблемыми святынь и идеалов, что только простое перечисление их займет не одну страницу.
История, излагаемая в книге «Ветвящееся время», это в основном история войн — проходивших или закончившихся по-иному, несостоявшихся, возникших вместо других. Увы, такова не очень радостная история человеческой цивилизации, где война была не только основным способом решения противоречий, но и образом жизни. Это также будет история упущенных возможностей — при внимательном изучении истории обнаруживаешь, что зачастую те, кто определял ход событий, почему-то избирали путь, приводивший к наихудшему результату.
Тем не менее автор вовсе не намерен (несмотря на свое юридическое образование) безапелляционно судить своих и чужих предков или утверждать, что когда-то кем-то был выбран неправильный путь развития. Он также бесконечно далек от того, чтобы смаковать преступления прошлого, путая историю с уголовным правом (хотя, видит Бог, для этого есть немало оснований).
При выборе тем автор по возможности останавливал свое внимание только на тех моментах истории, где с достаточной достоверностью можно было предсказать дальнейшие пути развития при ином, нежели в реальности, течении событий.
По этой причине пришлось пока отказаться — именно в связи с полной непредсказуемостью результатов и наличием множества альтернатив — от рассмотрения многих возможных развилок XX в. [12]
Автор исходя из разделяемой им в полной мере идеи единства истории человечества отказался от общепринятой группировки описываемых событий по региональному признаку, используя чисто хронологический. В своем анализе автор в основном ограничился одним суперрегионом мира, или, по терминологии некоторых ученых, субойкуменой. Условно говоря, речь идет об атлантическо-средиземноморском регионе, породившем цивилизацию, которую мы привыкли называть современной. В него, кроме собственно Европы и Северной Америки, входят Северная Африка, Передняя и Малая Азия, и шире — весь средиземноморский регион, а также в той или иной мере примыкают Индия, Иран, Латинская Америка и с какого-то момента то огромное пространство, которое в разные эпохи называлось то Россией, то Советским Союзом.
Объединяет все эти земли в единый цивилизационно-культурный комплекс то, что взаимовлияния различных локальных цивилизаций здесь так сильно переплелись, что в большинстве случаев просто немыслимо провести четкую грань между процессами внутри цивилизаций и взаимодействиями между ними (и автор постарается это наглядно показать).
Другая часть человечества — восточноевразийская, включающая прежде всего Китай, близлежащие страны и Юго-Восточную Азию, — останется вне нашего внимания. Во-первых, потому, что о развитии исторических процессов в данном регионе нужно опять-таки писать отдельное исследование, и, во-вторых, потому, что взаимодействие его с атлантическо-средиземноморским миром, как правило, не прослеживается, и развитие до эпохи Нового времени протекало практически изолированно. Исключение составляют два периода — IV — VI вв. н.э. (эпоха Великого переселения народов) и XIII — XIV вв., когда монгольское нашествие на краткое время соединило эти два региона.
Что касается третьей субойкумены — доколумбовой Америки, то происходившие там процессы целиком оставлены [13] за скобками. Это был своего рода абсолютно изолированный реликт, если угодно — другая мегаветвь человечества, конечно, не биологически, но исторически и социокультурно.
И в завершение еще об одном обстоятельстве, ради которого было затеяно написание этой книги. В истории альтернатива, по меткому выражению В.С. Поликарпова, «и есть и нет... она приходит, затем уходит, чтобы потом снова вернуться». И поскольку история зачастую имеет обыкновение повторяться на очередном витке спирали развития человечества, анализ альтернативных сценариев развития цивилизации может быть полезен при прогнозировании возможных дальнейших путей развития человечества.
История ведь и в самом деле имеет обыкновение повторяться...