VIII. Подготовка встречи в Годесберге (21 сентября)

В значительной части исторической литературы переговоры в Годесберге изображаются как принципиальный поворот в сентябрьском кризисе, который был вызван грубыми требованиями Гитлера, предъявленными изумленному Н. Чемберлену. В части литературы даже утверждается, что разлад в Годесберге был настолько глубок, что поставил под угрозу политику «умиротворения». Этот вопрос заслуживает более внимательного рассмотрения.

Днем 21 сентября Гитлер получил сообщение, что Прага приняла англо-французский план. Несмотря на это, он приказал продолжать военные приготовления против Чехословакии, а также одновременно подготовку оккупации Судет в согласии с планом Н. Чемберлена. В Годесберге он намеревался предъявить новые требования. Кроме того, Гитлер собирался поставить вопрос о венгерских и польских претензиях к Чехословакии{319}.

По сведениям французского генерального штаба, дислокация немецких войск на границе с Чехословакией в этот день была такова: в Силезии находилось 4 готовых к действию дивизии, в Саксонии — также 4, кроме того, 1 танковая, 1 механизированная и 1 резервная дивизии, в Баварии — 3 пехотных дивизии, а также 1 танковая и 3 резервных; в Австрии — 3 пехотных, 1 танковая, 1 механизированная и 1 резервная дивизии. Предполагалось, что в судетонемецком корпусе ополчения насчитывается около 40 тыс. человек. На западном фронте Германия держала 9 дивизий, которые были неспособны оказать серьезное сопротивление французскому наступлению. Германия располагала некоторыми резервами, размещенными во внутренних районах и в Восточной Пруссии. Однако начальник французской разведывательной службы заверил англичан: «Европейской войны не будет, так как мы не станем воевать». Франция не может якобы подвергнуться риску нападения германских военно-воздушных сил, поскольку-де немецкая авиация настолько превосходит французскую, что Франция перед ней просто беспомощна. Гитлер, утверждали военные, держит на Западе незначительные наземные силы именно потому, что он убежден: угроза авиационного нападения сможет удержать Англию и Францию в стороне от будущего конфликта. Немецкие силы сосредоточены вокруг [132] Чехословакии, но ее собственная армия не была мобилизована по настоянию Франции и Англии, которые считали, что это спровоцирует Гитлера на немедленные действия. В такой ситуации французская и английская разведывательные службы полагали, что начиная с вечера 21 сентября Гитлер может в любое время отдать приказ и овладеть в результате быстрой операции всей западной частью Чехословакии. Его дипломатия часто одерживает победы наперекор скептическим прогнозам немецких генералов, что повышает его престиж в Германии и особенно в армии{320}.

Мнение французского генерального штаба было сообщено британскому правительству. Было слишком очевидно, что слабость чехословацкой обороны могла соблазнить Гитлера на неожиданное нападение, а это представило бы серьезную угрозу чемберленовской тактике «умиротворения». Как отреагировать на создавшуюся ситуацию? Н. Гендерсон порекомендовал, чтобы чехословацкое правительство незамедлительно убедило Гитлера в своем «честном намерении» капитулировать тем, что вывело бы полицию и армию из Судет. После этого можно было бы просить Гитлера дать приказ своей армии отойти от чехословацкой границы. Исполнительную власть в освобожденных от войск районах можно доверить Генлейну и его партии{321}. Несмотря на сомнительность данного предложения, аграрии начали на практике осуществлять этот план уже в течение ночи, а люди из миссии Ренсимена помогал и его реализации. Ж. Боннэ изложил Э. Фиппсу следующую идею: Франция может перебросить на линию Мажино 7 дивизий и тем самым даст понять Гитлеру, что ему не стоит рисковать неожиданным нападением на Чехословакию{322}. Он попросил Э. Фиппса, чтобы английское правительство ответило на это предложение не позднее 23 сентября. Не вызывает сомнений, что именно страх за судьбу политики «умиротворения» вынудил западные правительства дать наконец согласие на чехословацкую мобилизацию.

В мемуарах Ж. Боннэ и М. Гамелена приводятся схожие сведения: 21 сентября чехословацкий генеральный штаб представил план боевых операций в случае войны. Он предполагал постепенный отход с боями с чешской территории и стабилизацию фронта в горах Словакии. Ж. Боннэ сделал из этого вывод, что чешское сопротивление было бы кратковременным и тем самым Гитлер достиг бы своей цели — стратегической границы на моравско-словацком рубеже. Этот план чехословацкого генерального штаба также был использован Ж. Боннэ в качестве аргумента для необходимости компромисса с Гитлером. Ведь война и в представлении чехов привела бы Гитлера к быстрой победе, а поэтому она совершенно не нужна{323}. [133]

На капитуляцию правительства Годжи Германия, кроме военных приготовлений, ответила пропагандистской кампанией. Геббельс приказал прессе освещать ситуацию примерно так: капитуляция Праги уже не имеет для Германии большого значения. Прага навязывает дискуссию, но развитие событий опередило ее. Германия еще посмотрит, каковы будут действия пражского правительства, а заявления уже не производят на нее никакого впечатления. Германская печать должна была замалчивать критику, которой в Лондоне и Париже подвергались английское и французское правительства. Положение же в Праге, напротив, следовало изображать как всеобщий хаос, преувеличивая противоречия в политических партиях и внутри коалиции. Было запрещено публиковать любые подробности о польских и венгерских претензиях к Чехословакии. Эти вопросы будут подняты лишь после того, как Германия посчитает, что наступил подходящий момент. Была опубликована фальсифицированная карта национальных меньшинств в Чехословакии, и немецкая печать получила указание избегать сведений, противоречащих этой карте. Настойчиво подчеркивалось, что Пльзень расположен в районе со смешанным населением{324}. Германия явно стремилась к границам, не имеющим ничего общего с этническими границами, что в конце концов подтвердил и годесбергский меморандум Гитлера. Немецкая дипломатия распространяла слухи, что хотя Гитлер и согласен исходить из критерия 50% немецкого населения при определении новых границ, но Чемберлен якобы собирается представить свои собственные расчеты и проекты. Гитлер считает этот вариант хотя и приемлемым, но всего лишь «малым решением». Если в Праге к власти придет правительство народного фронта, то Гитлер немедленно предпримет вторжение в Судеты{325}. Подобные угрозы предназначались Праге, Парижу и Лондону и были рассчитаны на сохранение власти в руках капитулировавшего правительства. Всем, и даже Гитлеру, было понятно — только правительство капитулянтов сможет реализовать принятое решение.

В Германии не скрывали намерений предъявить Н. Чемберлену венгерские и польские претензии. Польская и венгерская дипломатия предпринимала попытки заручиться в Париже и Лондоне поддержкой своих территориальных притязаний. Однако британское правительство заняло сдержанную позицию, ссылаясь на Лигу наций{326}. Н. Чемберлен намеревался добиться сделки с Гитлером на основе немецких территориальных требований и опасался осложнить переговоры претензиями других соседей Чехословакии. Кроме того, подобные притязания укрепляли подозрения английской общественности в том, что речь идет не о частичном пересмотре чехословацких границ, а об уничтожении чехословацкого государства. [134]

А Чемберлен был вынужден все больше считаться с растущей оппозицией в Англии.

К. Эттли и А. Гринвуд 21 сентября посетили Н. Чемберлена и потребовали от имени оппозиции изменения британской политики в отношении Чехословакии. Они обратили внимание премьер-министра на то, что М. М. Литвинов говорит о позиции СССР совершенно иначе, чем излагал ее Н. Чемберлен. Последний сослался на информацию Ж. Боннэ. Э. Галифакс также заявил, что он не имел точных сведений о политике правительства СССР, хотя это и не соответствовало истине. В конце концов Н. Чемберлен заявил: нельзя и думать об изменении курса по отношению к Чехословакии, потому что все уже одобрено правительством. После этого визита состоялось заседание Генерального совета профсоюзов и Исполкома лейбористской партии. Было принято решение послать к Н. Чемберлену новую делегацию, поскольку полученные объяснения были признаны крайне неудовлетворительными. Однако премьер-министр уклонился от встречи, мотивировав занятостью в связи с подготовкой к Годесбергу. Делегацию принял Э. Галифакс. К. Дальтон, Г. Моррисон и У. Ситрин потребовали, чтобы три державы, включая и СССР, предприняли совместный демарш в Берлине с целью привести Гитлера в чувство. К. Дальтон вновь сослался на заявление М. М. Литвинова в Женеве и назвал Ж. Боннэ лгуном{327}. Э. Галифакс прибег к привычным заклинаниям: коалиция трех держав, может быть, и смогла бы нанести Германии поражение и продиктовать ей условия мира, но это произошло бы уже на руинах Чехословакии, возродить которую в прежних границах было бы все равно невозможно. Ввязываться в войну ради этого было бы совершенно бессмысленно{328}. Генеральный совет профсоюзов и Исполком лейбористской партии, получив такой ответ, решили обратиться с призывом к общественности собрать две тысячи митингов протеста против политики Чемберлена. Митинги эти состоялись, однако не оказали никакого влияния на позицию Н. Чемберлена, который уже имел к этому времени согласие Чехословакии на капитуляцию{329}. Сторонники политики «умиротворения» умышленно взвинчивали темп событий, чтобы народные массы были поставлены перед свершившимся фактом и не имели возможности реагировать на это. Таким образом, правительство в Праге, поспешив с принятием англо-французских «предложений», помешало прогрессивным силам на Западе оказать поддержку Чехословакии.

Вечером 21 сентября из Парижа вернулся У. Черчилль, Он осудил капитуляцию перед Германией и заявил, что мир в Европе можно спасти лишь совместными действиями всех держав, интересы которых поставлены под угрозу. [135]

Правительственная печать неустанно подчеркивала выгоды капитуляции. «Таймс» сообщила, что Гитлер, чехословацкое правительство, Париж и Лондон достигли принципиального соглашения о решении судетонемецкой проблемы и осталось уточнить лишь незначительные детали{330}. «Дейли мейл» находила, что урезанное чехословацкое государство, целостное в национальном отношении, будет обладать определенными преимуществами. К тому же нельзя считать вечными границы любого государства, «глубокомысленно» добавляла газета{331}. Английской общественности внушалось, что чехословацкий вопрос — это совершенно незначительный пограничный спор. «Таймс» даже утверждала, что план Чемберлена открывает перспективу вечного мира в Европе. Эта кампания британской печати должна была усыпить бдительность английской общественности, сломить ее сопротивление интригам правительства. Только журнал «Нью стейтсмен энд нейшн» приоткрыл завесу над правительственной политикой: «Если Англия, Франция и Россия держались бы прочно вместе, то Гитлер не решился бы выступить. Великобритания была вынуждена вести себя перед Гитлером, как шакал, главным образом потому, что Н. Чемберлен не хотел стать союзником России и усилению русского влияния всегда предпочитал германскую гегемонию в Европе»{332}. Другими словами это выразил американский посол Дж. Кеннеди: «Чемберлен убежден, что война означала бы конец нашей цивилизации и за ней последовал бы лишь коммунизм или нечто подобное»{333}. На самом же деле политика Н. Чемберлена приближала войну гораздо быстрее, чем любой другой политический курс. Однако в Лондоне утешали себя тщетной надеждой, что война коснется лишь Восточной Европы, оставив нетронутыми силы Англии и Франции.

Англо-французское давление на Прагу пробудило большую часть английской общественности. Если перед отлетом Н. Чемберлена в Берхтесгаден в Англии царило убеждение, что этот вояж может предотвратить войну, то ныне нарастала оппозиция намечавшемуся разделу Чехословакии{334}.

От Германии не ускользнул поворот в настроении английской общественности. Немецкое посольство в Лондоне сообщало об усиливающихся нападках на правительство и давало понять, что Н. Чемберлен должен достигнуть успеха в Годесберге, иначе дома он не устоит перед оппозицией. Если бы Н. Чемберлену удалось добиться соглашения, то он мог бы распустить парламент и одержать победу на выборах, сыграв на лозунге «Правительство обеспечило длительный мир в Европе». Позицию Чемберлена, писало посольство, может осложнить преждевременное разглашение конечных целей, что [136] неосторожно делает немецкая печать, которая уже сейчас говорит о полном уничтожении Чехословакии{335}.

Н. Чемберлен осознавал критический характер создающегося положения. Компромисс с Гитлером в Годесберге был бы триумфом над оппозицией в Англии. Неудача же могла вызвать его падение и привести к провалу всей концепции «умиротворения». Но в данной ситуации уже не годился любой компромисс с Гитлером: приходилось учитывать изменившуюся обстановку в Англии.

Предстоящая годесбергская встреча была обсуждена еще утром на совещании особого правительственного комитета по чехословацкому вопросу{336}. Н. Чемберлен вновь прибег к испытанной тактике: поставить кабинет перед решением, принятым ранее более узким кругом министров.

Открывая заседание, Н. Чемберлен сказал: если Гитлер согласится с его планом, то он потребует, чтобы незамедлительно были приняты меры к улучшению обстановки в Судетах. Это предполагает немедленный отвод чехословацкой полиции и армии. Гитлер и Бенеш могли бы обратиться с призывами к спокойствию. Вопрос в том, кто заполнит вакуум, который возникнет в чехословацких пограничных областях. Порядок могла бы поддерживать судетонемецкая гвардия. Можно подумать и о британских военных частях. Но Гитлер потребует, наверное, чтобы немецкая армия немедленно вступила в Чехословакию. Несомненно, это было бы более практично: у немецкой армии есть свои преимущества перед судетонемецким корпусом ополченцев. Можно будет дать согласие на незамедлительное занятие областей, в которых немцы составляют хотя бы 80%. Однако проблемой являются промышленные центры. Национальности здесь перемешаны, у чехов левые настроения, и, по словам Н. Чемберлена, здесь существуют опасные «коммунистические банды». Промышленные центры лучше всего занять международными частями. В противном случае угрожают инциденты, а они в свою очередь могут перерасти в войну. Военные считают, что Англия может послать в Центральную Европу только одну дивизию, которая прибудет на место не ранее чем через три недели. Эта дивизия составляет половину британских сил, которые можно использовать вне Британских островов.

Ф. Эштон-Гуэткин из миссии Ренсимена в числе особо «опасных» городов с преобладанием левых элементов назвал Теплице, Мост, Чешскую Липу, Либерец и Яблонец. Присутствие в них британских частей, считал он, сможет оказать положительное воздействие. Возможно также использовать югославские подразделения. В пограничных районах государственная полиция имеет приблизительно 80 постов. Было решено послать Э. Бенешу запрос, как он представляет себе контроль [137] в районах, намеченных к передаче Германии. Кроме отвода из этих районов полиции, ему следует порекомендовать ничего более не предпринимать. Однако, как выше уже отмечалось, Б. Ньютон получил еще вечером телеграмму с указанием настаивать перед Э. Бенешем на выводе не только государственной полиции, но и армии.

Ф. Эштон-Гуэткин вновь напомнил, что Гитлер, несомненно, потребует согласия на немедленную оккупацию немецких областей, что встретит отрицательную реакцию английской общественности. Положение мог бы спасти Э. Бенеш, заявив, что желательна помощь немецкой армии. Если бы Гитлер согласился сотрудничать и дал приказ прекратить беспорядки, то Э. Бенеш сам мог бы затем предложить немецкой армии войти в пограничные районы.

С. Хор информировал правительственный комитет о состоявшейся встрече с владельцами газет. Большинство из них высказало пожелание, чтобы Н. Чемберлен возвратился из Годесберга хоть с какими-то уступками Гитлера. Тем самым будет создано впечатление, что встречи премьера с Гитлером носят характер переговоров, а не одностороннего диктата.

Н. Чемберлен вновь взял слово. Если Гитлер будет говорить о территориальных требованиях Польши и Венгрии, то он сообщит ему, что должен обсудить этот вопрос со своим кабинетом. Это не означает, что позднее британское правительство не согласится и с подобными требованиями. Далее Н. Чемберлен сообщил комитету, что он не даст согласия на исключение России из числа держав — гарантов уменьшенной Чехословакии. Если Гитлер будет настаивать, то Н. Чемберлен сообщит ему о необходимости новых консультаций со своим кабинетом.

Несомненно, заявление о включении СССР в число гарантов было всего лишь политическим трюком. С правительством СССР по этому вопросу не проводилось никаких обсуждений. Однако Н. Чемберлен стремился создать у британской общественности впечатление, что СССР является, собственно говоря, «тихим» участником этого плана. Тем самым он намеревался нейтрализовать оппозицию, задающую вопрос, почему английское правительство отказывается от совместных с СССР действий против Германии.

Э. Галифакс спросил, не следует ли обсудить возможные действия на случай, если переговоры будут прерваны, а Гитлер нападет на Чехословакию. Но Н. Чемберлен решительно отказался обсуждать подобную ситуацию, так как это, по его мнению, преждевременно. Необходимо тщательно взвесить обстоятельства, могущие привести к прекращению переговоров. Как мы увидим позднее, Н. Чемберлен был готов пассивно [138] наблюдать за немецким нападением на Чехословакию и позволить Гитлеру беспрепятственно докончить свое кровавое дело.

Был поставлен и такой вопрос: может ли переговоры в Годесберге вести кто-нибудь, кроме Н. Чемберлена? Однако, как всегда в критические моменты, Дж. Саймон выступил решительным защитником премьер-министра. Необходимо, заявил он, чтобы переговоры в Годесберге вновь вел сам Н. Чемберлен, так как он уже был в Берхтесгадене и знает, что можно ожидать от Гитлера при очередной встрече. Э. Галифакс должен быть готов в случае необходимости по первому сигналу прилететь в Годесберг.

Затем Г. Вильсон сообщил, что лорд Ренсимен заканчивает доклад о своей миссии, в котором поддерживает нынешнюю политику правительства. В докладе подчеркивается, что карловарские пункты принадлежат прошлому и плебисцит нежелателен. Доклад не будет опубликован, но войдет в Белую книгу, которую представят парламенту.

В 3 часа дня было созвано заседание британского правительства{337}. Н. Чемберлен вновь повторил то, что было им сказано утром на заседании правительственного комитета. Скорее всего, предполагал он, Гитлер будет настаивать на немедленной оккупации Судет. Возникает вопрос: кто будет контролировать эту территорию вплоть до ее оккупации? Судетонемецкая партия ненадежна, она постоянно провоцирует инциденты. Использование английских войск для контроля положения в отдельных городах также представляется неудобным. Кроме того, английские солдаты не смогут прибыть & Чехословакию раньше чем через три недели. Н. Чемберлен подчеркнул, что сейчас не требуется согласия кабинета поэтому вопросу, он всего лишь размышляет о планах, у которых могло быть больше шансов на успех. Гитлер должен дать согласие на роспуск судетонемецкого добровольческого корпуса, ибо после принятия «предложений» для его существования уже нет оснований. Э. Галифакс сообщил, что Голландии, Швеции и Югославии был направлен запрос об их согласии прислать контингенты войск в Чехословакию. Он полагает, что французские войска не могут быть использованы. Вначале думали об Италии, но Муссолини все испортил тоном своих речей.

Министр У. Эллиот выразил сомнение в том, что Э. Бенеш сам призовет в Чехословакию немецкие войска. Он спросил, не смогли бы международные силы контролировать всю область, намеченную для передачи. Приход немецких войск может иметь страшные последствия для граждан областей со смешанным населением. [139]

Н. Чемберлен ответил, что все будет зависеть от успеха переговоров. Если Гитлер согласится с генеральной линией предлагаемого решения, то он, Н. Чемберлен, сможет оказать на него сдерживающее влияние.

Министр торговли О. Стэнли выразил опасение, что немецкие войска могут перейти чехословацкую границу. Следует убедить общественность, что немецкое правительство возьмет в свои руки власть над чехословацкими пограничными районами только после определения новых границ. Необходимо дать людям возможность переселиться из этих районов. Он не воодушевлен перспективой присутствия в Чехословакии британских войск. Если Гитлер проявит добрую волю, то чехословацкие власти смогут легко поддержать порядок, возможно с помощью международных наблюдателей. Но если Германии позволят немедленно начать оккупацию, то исчезнут последние надежды на одобрение этого английским общественным мнением.

Первый лорд адмиралтейства А. Дафф Купер сказал, что если немецкой армии разрешат пересечь чехословацкую границу, то это закончится оккупацией всей страны. Немцы попросту найдут какой-либо повод для дальнейшего продвижения под предлогом необходимости «сохранить порядок». Они не остановятся, пока не займут Прагу. Сообщения немецкой печати о нападениях вооруженных банд и выдвижении новых претензий по вопросу о национальных меньшинствах лишь подтверждают, что Гитлер не выполняет обещаний, данных Н. Чемберлену. Пограничные области должны находиться под международным контролем, пока не будет определена новая чехословацкая граница. Если завтра Гитлер выдвинет новые требования, то Н. Чемберлен должен ответить, что Англия вступит в войну. Это будет сделано не для того, чтобы лишить судетских немцев права на самоопределение, а с целью остановить продвижение Гитлера в Европе. В таком случае и США встанут на сторону Англии. Хотя Германия, вероятно, сможет вначале добиться успеха, но затем она потерпит окончательное поражение.

Это была уже прямая атака на курс Чемберлена. Премьер вновь спросил: что делать, если Гитлер будет говорить о тысячах немцев, которые спасаются от чехословацкого террора и которым необходимо дать возможность вернуться к своим очагам?

Министр авиации К. Вуд снова напомнил, что нельзя пренебрегать английским общественным мнением. Если немцы сейчас перейдут границу, то это вызовет шок. Н. Чемберлен возразил, что он даже не думает предлагать немцам нечто подобное. Однако утреннее заседание комитета свидетельствовало о другом. Гитлер, по его мнению, несомненно, потребует [140] вывода чешских войск и полиции. Может быть, он удовлетворится этими мерами, и тогда инциденты прекратятся и отпадет необходимость в любых войсках. Но Н. Чемберлен полагает, что это маловероятно. О. Стэнли напомнил о весенних событиях в Австрии. Если немцы займут Судеты, то все чехи и немецкие демократы подвергнутся жестокому преследованию.

Военный министр Л. Хор-Белиша подчеркнул, что направление английских солдат в Чехословакию сопряжено с большим риском.

Н. Чемберлен понял, что кабинет не согласится с тем, чтобы Гитлеру была обещана немедленная оккупация пограничных районов, как намеревался сделать сам премьер. Он повторил предложение Н. Гендерсона доверить контроль над данными областями партии Генлейна. Другой вариант — ввод международных войск. Если удовлетворительное решение не будет достигнуто, то он заявит Гитлеру о необходимости вновь проконсультироваться по этим вопросам со своим кабинетом. В самом конце заседания поступила телеграмма из Праги. Н. Чемберлен зачитал ее: «Правительство принимает предложения с условием, что Англия и Франция не допустят немецкого вторжения до законной передачи территории».

Следующим обсуждался вопрос о территориальных претензиях Польши и Венгрии. Как утверждал Н. Чемберлен, во время встречи в Берхтесгадене Гитлер уверял, что вопрос о польском и венгерском национальных меньшинствах не представляет неотложной проблемы. Но в последние дни просочились сведения о новых переговорах с Гитлером. Поэтому можно предположить, что в Годесберге Гитлер предъявит венгерские и польские требования. Что должен ответить на это Н. Чемберлен? Наверно, лишь напомнить о заверениях Гитлера во время первой встречи, что его интересует только проблема судетских немцев, а также указать: британское правительство не желает связывать эту проблему с другими. Если Гитлер все же будет настаивать на объединении всех проблем, то Н. Чемберлен должен с сожалением сообщить ему, что он не может вести дальнейшие переговоры без нового совещания со своим кабинетом. Сэмуэль Хор отметил, что именно этот комплекс вопросов может послужить проверкой искренности Гитлера.

Далее обсуждались вопросы о гарантиях новых чехословацких границ. Н. Чемберлен считал нужным решить, должны ли гарантии быть общими или двусторонними и сколько держав будет участвовать в них. Сам он рекомендует, чтобы Чехословакия получила общие гарантии, действительные лишь в случае неспровоцированной агрессии. Трудность, однако, [141] состоит в том, что неясно, кто будет определять характер агрессии. Если в этом вопросе каждая держава будет принимать собственное решение, то каждый из гарантов захочет сам и определять свои конкретные действия. Если же в число гарантов будет включена Германия и она решит, что ее агрессию спровоцировали, то тем самым она наложит вето на вмешательство других держав. Можно было бы призвать Германию заключить с Чехословакией пакт о ненападении. Тем самым она исключалась бы из числа гарантов. Скорее всего, остались бы Англия, Франция и Советский Союз. Гарантии могут быть воплощены в жизнь путем изменения союзнических договоров, заключенных с Чехословакией. Не исключено, однако, что Советский Союз откажется расторгнуть свой договор. Согласится ли Гитлер на объединенную гарантию трех держав? Он считает Чехословакию занозой в боку Германии. Но ему можно будет указать, что Чехословакия уже не будет иметь возможность заключать двусторонние военные договоры. Но что делать Н. Чемберлену, если Гитлер возразит против участия в гарантиях Советского Союза? Общие гарантии неуязвимы в принципе, коль скоро, конечно, Гитлер не собирается уничтожить Чехословакию. Н. Чемберлен предлагает следующее: если Гитлер отвергнет участие русских в гарантиях, то он сообщит ему, что должен информировать об этом свой кабинет. Вначале рассчитывали на участие в гарантиях Италии. Но те же самые доводы, препятствующие участию Германии, относятся и к ней. Можно подумать также и о привлечении Польши, Венгрии и Румынии, но пока от этого следует воздержаться в силу их территориальных притязаний. В заключение Н. Чемберлен снова предложил, чтобы гарантами, если возникнет в этом необходимость, стали Англия, Франция и Россия. Германии же следует предложить подписать с Чехословакией сепаратный пакт о ненападении.

В ходе дискуссии остальные министры также выразили пожелание привлечь СССР к участию в гарантии чехословацких границ. Это было сделано вовсе не потому, что всерьез имелось в виду участие СССР в гарантиях и тем более сотрудничество с ним. Весь этот маневр предназначен для обмана английской общественности и маскировки существа политики «умиротворения». Сэмуэль Хор сказал об этом вполне открыто: участие России в гарантиях может оказать существенную помощь, было бы ошибкой исключать Россию из Европы, наоборот, ее участие в данном мероприятии полезно, учитывая взгляды определенной части общества. Это давало бы реальную возможность представлять дело так, что, участвуя в англофранцузском плане, СССР якобы сотрудничает и в действиях, направленных против Чехословакии. А если СССР будет участвовать в гарантиях урезанной Чехословакии, то тем больше [142] надежд на то, что Советский Союз впутается в войну с Германией. И поскольку участие в коллективных гарантиях предполагает, что каждая держава самостоятельно определяет свои действия, западные страны могут легко остаться в стороне от конфликта, могущего возникнуть между СССР и Германией в результате немецкой агрессии против Чехословакии. Внешнюю политику Великобритании часто называют макиавеллиевской. Вопрос о гарантиях наглядно подтверждает правильность такой характеристики. Никто из британских министров и не подумал всерьез, что Германия подпишет обязательство совместно с СССР. Кроме того, было хорошо известно сопротивление Германии многосторонним договорам.

После дискуссии по этим вопросам была сделана попытка сформулировать генеральную линию, которой должен был придерживаться Н. Чемберлен в ходе переговоров с Гитлером. Если мы сравним создавшуюся ситуацию с той, которая была перед отъездом Н. Чемберлена в Берхтесгаден, когда ему дана была практически полная свобода действий, то можно сказать, что это заседание знаменовало собой известный прогресс, достигнутый благодаря давлению английской общественности. Н. Чемберлен уже не мог принять любой диктат без сопротивления. Было решено: 1) если Гитлер выдвинет новые требования по вопросу польского и венгерского меньшинства, то Н. Чемберлен должен ответить, что он не может продолжать переговоры и должен посоветоваться со своим кабинетом; 2) гарантии должны иметь форму совместных обязательств; гарантами будут Франция, Англия и Россия. Германию призовут подписать с Чехословакией пакт о ненападении. Если Гитлер отвергнет участие русских в гарантиях, то Н. Чемберлен вернется в Лондон для консультаций со своим кабинетом.

По вопросу поддержания порядка в Судетах в переходный период принимается следующее решение: а) Н. Чемберлен попробует достичь соглашения на основе отвода чехословацких вооруженных сил из областей, намеченных к передаче; б) следующим шагом может быть создание международных сил; в) если это будет возможно, то немецкой армии не разрешат перейти чехословацкую границу раньше, чем в пограничных районах будут размещены международные силы; г) конечное решение должно содержать постановление о расширении корпуса наблюдателей. Если Н. Чемберлен не сможет достигнуть удовлетворительного соглашения по этим вопросам, то он должен вернуться в Лондон и вновь провести консультации со своим кабинетом.

Эти решения, можно сказать, предопределяли неудачу переговоров в Годесберге. Дж. Кеннеди сообщил тогда в Вашингтон о причинах ужесточения позиции британского кабинета: общественное мнение Англии восстало против плана [143] Чемберлена, критика его ведется непосредственно в самом правительстве. Чемберлен должен получить у Гитлера некоторые уступки, например обещание демобилизации немецкой армии и более ясное изложение целей немецкой политики. Только так Н. Чемберлен может поддержать видимость ведения переговоров и отвратить подозрения в том, что он склоняется перед диктатом Гитлера. Если Н. Чемберлен не добьется уступок, заключал Дж. Кеннеди, то результатом будет раскол в правительстве{338}. Серьезные затруднения, с которыми Н. Чемберлен столкнулся в собственном правительстве, еще раз подтверждают, какой принципиальной ошибкой было поспешное принятие «предложений» Прагой.

О событиях предыдущей ночи лишь кратко сообщил Э. Галифакс. Он сказал, что после совещания с Н. Чемберленом в Прагу была послана телеграмма, требующая, чтобы чехословацкое правительство вновь рассмотрело свою позицию в отношении англо-французского плана. Если чехословацкое правительство будет настаивать на своем первоначальном ответе, то в дальнейшем Англия снимет с себя ответственность за создавшуюся ситуацию. Н. Чемберлен напомнил о телеграмме из Праги, из которой было видно, что чехословацкое правительство даже не рассчитывало на согласие со своим первым ответом и ожидало нового нажима. По мнению Э. Галифакса, британское правительство может потерять контроль за развитием событий, если не будет определено время следующей встречи с Гитлером. Во вторник Гитлеру было послано сообщение о том, что переговоры возобновятся в четверг. В этом крылся определенный риск, так как не было уверенности в позиции Чехословакии. Но Э. Галифакс сообщил, что последние телеграммы из Праги, сообщающие о принятии «предложений», разрядили обстановку. Хотя Н. Чемберлен не забыл напомнить, что чехословацкое правительство ожидает нового нажима, этот вопрос не привлек внимания, как это случилось на заседании французского правительства. Возражения членов кабинета были направлены против плана Чемберлена как такового. Некоторые министры-консерваторы не могли смириться с мыслью, что Гитлер попросту диктует условия, а британское правительство превращается в исполнителя его воли.

Правительство согласилось, чтобы доклад Ренсимена о результатах его миссии в Чехословакии, оформленный как личное «письмо Н. Чемберлену», был включен в Белую книгу, которая будет разослана членам парламента перед обсуждением чехословацкого вопроса. Письмо было отредактировано непосредственно в Форин оффис по указаниям Э. Галифакса так, чтобы в нем не осталось ничего, что помешало бы германскому правительству добиться своих целей. Поэтому [144] некоторые части письма были ослаблены, другие, наоборот, выпячены{339}. Короче говоря, «беспристрастное свидетельство» британского эксперта должно было принять вид, удовлетворяющий Гитлера.

Одним из вопросов, обсуждавшихся английским правительством 21 сентября, был вопрос о плебисците в районах со смешанным населением. Британский генеральный штаб полагал, что проведение плебисцита под международным контролем потребует около трех дивизий. Одну дивизию может предоставить Англия, остальные силы — Италия, Швеция, Голландия, Бельгия. Командование международными силами должен осуществлять британский офицер{340}. Мысль об использовании международных воинских сил вызывалась в эти дни рядом причин. После печального опыта аншлюса Австрии, оккупация чехословацких пограничных районов должна была приобрести вид упорядоченной акции, осуществляемой под международным контролем. Сказывалось и недоверие к Германии, подозрение, что если ее армия однажды пересечет чехословацкую границу, то она остановится только в Праге. Не доверяли и чехословацкой армии: она может отказаться покинуть пограничье и оказать вооруженное сопротивление. Все размышления и опасения подобного рода и породили идею поставить между немецкой и чехословацкой армиями своего рода стену безопасности в виде международных воинских сил. В последние сентябрьские дни от этой идеи отказались по причинам, о которых будет сказано позже.

В первую очередь «умиротворителям» было необходимо, чтобы западная общественность свыклась с мыслью о расчленении чехословацкого государства. Британское правительство отдавало себе отчет в необходимости выиграть время, чтобы можно было реализовать план Чемберлена. Если бы чехословацкое правительство не поспешило дать согласие на англо-французские «предложения», то сделка Н. Чемберлена с Гитлером была бы поставлена под угрозу. Отсюда постоянный нажим на Чехословакию и спешка. Но так как реакция английского общественного мнения была неблагоприятной, британскому правительству на своем заседании 21 сентября пришлось составлять все эти «условия», явно неприемлемые для Гитлера, но предназначенные только для того, чтобы выиграть время. Обрати чехословацкая дипломатия вовремя внимание на этот факт, и правительство могло бы дальше придерживаться хотя бы тактики проволочек. Однако своим преждевременным и совершенно опрометчивым согласием с англо-французскими «предложениями» оно дало в руки Н. Чемберлену самое сильное средство, которое и было вскоре использовано в ущерб Чехословакии. [145]