От Полесья до Днестра
В треугольнике Луцк, Шепетовка, Ровно
В огненном смерче прошло более девятисот дней Великой Отечественной войны. В начале 1944 года Красная Армия, прочно удерживая стратегическую инициативу, по-прежнему главные усилия сосредоточивала на Правобережной Украине. Здесь она могла продолжать стратегическое наступление, не прибегая к крупным перегруппировкам. В то же время у противника были ограничены возможности для значительного усиления своих войск на Украине за счет других участков. Активные действия советских армий в Белоруссии и особенно мощный удар в январе 1944 года южнее Ленинграда сковали силы врага.
Однако руководители рейха продолжали судорожно цепляться за Правобережную Украину, так как окончательная потеря ее открывала Красной Армии путь в Южную Польшу и на Балканы. Они не теряли надежды изменить обстановку в свою пользу, в первую очередь на киевском направлении, в районе Корсунь-Шевченковского. Здесь наши войска в ходе боев за расширение плацдармов на правом берегу Днепра охватили фланги крупной вражеской группировки. Но противник упорно удерживал в этом районе выступ, своей вершиной упиравшийся в реку на значительном участке. Выступ разобщал войска 1-го и 2-го Украинских фронтов, создавал угрозу их смежным флангам и отвлекал значительные силы. Немецко-фашистское командование надеялось при благоприятных условиях, используя этот выступ и никопольский плацдарм, нанести удары по флангам двух наших фронтов, восстановить оборону по Днепру и деблокировать свои войска в Крыму. В этих же целях противник рассчитывал нанести удар на Киев из районов Винницы и Умани, где ему удалось сосредоточить [353] значительное количество танков. Надеждам врага не суждено было сбыться. Советские войска упредили его, начав в конце января стратегическое наступление от Припяти до Черного моря силами четырех Украинских фронтов и Черноморского флота.
Сражение началось в районе корсунь-шевченковского выступа. Здесь, у его основания, советское командование создало мощные ударные группировки. 24 января войска 2-го Украинского, а через два дня и левого крыла 1-го Украинского фронтов нанесли удар по сходящимся направлениям на Звенигородку и вскоре окружили корсунь-шевченковскую группировку врага — десять дивизий, одну бригаду, ряд артиллерийских, танковых, инженерных частей и соединений.
Противник вел ожесточенные бои на внешнем франте окружения, стремясь деблокировать свои войска. Он бросил в сражение восемь танковых и семь пехотных дивизий. Но все его попытки были безрезультатными.
...В смертельном оцепенении у разрушенных окопов, на обочинах дорог застыла брошенная вражеская техника. В буре огня все туже и туже сжималось смертельное кольцо. Воздух гудел беспрестанной канонадой. Небо обрушивалось на врага бомбами. В гитлеровских частях в те дни брали от солдат так называемые «расписки стойкости».
А в ставке Гитлера, как сообщало Совинформбюро, в то время разыгрывалась комедия. Немецкое командование упорно замалчивало печальный для него факт окружения крупной группировки войск в районе Корсунь-Шевченковского. Германия не могла выдержать скорбных признаний. Она не могла, опасаясь катастрофического подрыва морального духа своих войск, сказать о втором Сталинграде.
Но зато были генералы, постыдно бросившие свои войска на произвол судьбы в корсунь-шевчёнковском котле и скрывшиеся от гибели на самолетах. И Гитлер решил укрепить бодрость духа, успокоить растревоженное население страны. Он принял в своей ставке командира 112-й пехотной дивизии генерала Либа, командира танковой дивизии СС «Викинг» генерала Гилле и других. Бесноватый фюрер выдал им высшие награды, якобы за «выдающиеся личные заслуги».
17 февраля окруженная вражеская группировка в районе Корсунь-Шевченковского была уничтожена. 55 тысяч солдат и офицеров было убито и ранено, свыше 18 тысяч взято в плен. Сражение в районе Корсунь-Шевченковского почти на целый месяц сковало значительные силы противника: около 25 дивизий, в том числе 9 танковых. Это была крупная, но нелегкая победа над сильным врагом. Она в значительной степени облегчила нашим войскам решение задач в Луцко-Ровенской, а затем и в Никопольско-Криворожской операциях. [337]
В треугольнике Луцк, Шепетовка, Ровно
В конце января — феврале 1944 года войска правого крыла 1-го Украинского фронта вели бои в знаменательных местах. В те дни в наших соединениях и частях еще служили участники и свидетели жестоких сражений в районе Ровно, Луцк, Дубно в годы первой империалистической и гражданской войн. Были и участники боев с немецко-фашистскими захватчиками вначале Великой Отечественной войны.
В дни подготовки наших войск к нанесению удара на Ровно и Луцк особенно созвучны происходившему были два крупных военных события, разделенных друг от друга четвертью века, — это прорыв русской армии в 1916 году и контрудар советских механизированных корпусов летом 1941 года. Характерно, что оба события были связаны с вторжением в пределы нашей Родины армий германского империализма и его сателлитов.
В 1916 году русская армия, не имея численного превосходства над врагом, уступая ему в техническом оснащении, добилась максимально возможного. Тогда здесь пали считавшиеся неприступными вражеские укрепления. Австро-германские войска потеряли до 1,5 миллиона человек убитыми, ранеными и пленными. Это наступление вошло в историю под названием брусиловского прорыва, в честь его организатора — главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала Л. А. Брусилова, достойного преемника великих русских полководцев, страстного патриота своего Отечества. В годы революции Брусилов до конца остался верным народу и не допустил, чтобы его популярное имя использовала в своих черных целях белогвардейщина.
На четвертом году Великой Отечественной войны, когда еще не был открыт второй фронт на Западе и Красная Армия продолжала победоносное единоборство с фашистскими полчищами, военно-политические результаты брусиловского прорыва имели определенный резонанс. В них просматривались некоторые исторические аналогии. В частности, наступление Брусилова отвлекло большие силы немецких и австро-венгерских войск с западноевропейского фронта, спасло от разгрома Италию, облегчило положение франко-английских войск в тяжелые для них дни Верденского сражения. Русское наступление на Украине расстроило стратегические планы кайзеровской Германии, предоставило союзникам России драгоценное время для отражения сильных ударов и, в конечном итоге, способствовало поражению германской армии в 1918 году.
Не менее замечательной страницей нашей воинской доблести явился мощный контрудар в конце июля сорок первого, который нанесли по фашистским войскам, рвавшимся к [358] Киеву, четыре советских механизированных корпуса — 8, 9, 15 и 19-й. Ими командовали талантливые генералы Д. И. Рябышев, К. К. Рокоссовский, И. И. Карпезо, Н. В. Фекленко.
Тогда особенно отличились соединения 8-го механизированного корпуса Д. И. Рябышева. После труднейшего 400-километрового марша, измотанные непрерывной вражеской бомбежкой, они вышли в район Бродов, с ходу атаковали противника и заняли Дубно, где захватили до 30 исправных танков, 50 орудий и много другой боевой техники. Натиск корпуса был столь стремителен, что немецко-фашистским войскам пришлось отступить, и лишь с подходом новых крупных сил им удалось избежать серьезного поражения.
Сражение на Волыни и Ровенщине, в котором с обеих сторон участвовало около двух тысяч танков, вошло в историю минувшей войны как первое крупное встречное танковое сражение. В результате контрудара наших механизированных корпусов противник понес большие потери, в его стане возник переполох.
Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Гальдер записал тогда в свой дневник: «На фронте группы армий «Юг» продолжаются сильные бои. На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно. Противник угрожает с юго-запада Дубно, что, учитывая наличие больших запасов вооружения и имущества в Дубно, крайне нежелательно. В тылу 1-й танковой группы тоже действуют отдельные группы противника с танками, которые даже продвигаются на значительные расстояния... Разговор с Кейтелем... снова показал, что фюрер проявляет беспокойство по поводу... напряженного положения на фронте 1-й танковой группы южнее Дубно»{94}.
Чтобы выправить положение, в котором оказалась группа армий «Юг», немецко-фашистское командование было вынуждено срочно усиливать ее свежими войсками. Благодаря героическим действиям войск Юго-Западного фронта, подвижные соединения врага на несколько дней оказались связанными в районе Луцк, Дубно, Броды. В тот критический период войны было выиграно драгоценное время. Врагу не удалось одной молниеносной операцией овладеть Киевом.
...Это было под Дубно, Ровно и Луцком, на киевском направлении, в тревожное и суровое лето сорок первого. Контрудар советских механизированных корпусов явился одним из первых шагов нашей армии к победе. И вот через два с пловиной [359] года в этом же районе снова разгорелись ожесточенные бои.
Характерной особенностью операции, получившей наименование Луцко-Ровенской, явилось то, что она началась в период, когда, как уже упоминалось, войска левого крыла 1-го Украинского фронта совместно со 2-м Украинским фронтом завершили окружение корсунь-шевченковской группировки. Все резервы противника из района Кировограда были брошены для прорыва кольца окружения. Начавшееся вслед за этим наступление других Украинских фронтов на никопольско-криворожском направлении окончательно лишило немецкое командование свободы маневра своими резервами. Все это в значительной степени предопределило успех наших войск, наступавших на Ровно, Луцк.
Были и другие особенности. В частности, силами, по существу, одной 13-й армии решались задачи операции в интересах всего фронта. Успешное ее осуществление создавало выгодные условия для нанесения в последующем мощного рассекающего удара на юг. Кроме того, войска этой армии должны были действовать с открытым правым флангом, в трудных условиях лесисто-болотистой местности. Маневр всех родов войск здесь был возможен только на узком участке, вдоль шоссе Ровно — Луцк. Слева на Шепетовку правым флангом наносила удар 60-я армия.
Нашим войскам здесь противостояли главные силы 4-й немецкой танковой армии. Главное внимание противник уделил участкам, где проходили дороги. Слабым звеном его обороны было сарненско-ковельское направление. Оно не имело сплошного фронта обороны и подготовленных оборонительных сооружений. Это позволяло нашим войскам нанести внезапный удар по неприкрытому флангу из района Сарн.
Однако необходимо отметить, что и в группировке наших войск была очень низкой плотность сил и средств на участках прорыва и отсутствовало хотя бы минимальное преимущество над противником. В силу этого войска получили неглубокие ближайшие задачи.
Что касается подготовки наступления, то в ходе ее большое внимание уделялось вопросам обеспечения флангов и разведке, так как войскам предстояло наступать на отдельных направлениях, захватывать изолированные очаги сопротивления, широко применять обходы и охваты. Значительную помощь войскам по разведке противника в оперативной глубине оказали партизаны Ровенской области.
При организации партийно-политической работы также учитывались особенности предстоящих действий войск па разобщенных направлениях, где резко повышалась роль мелких подразделений. В стрелковых ротах были созданы полнокровные [360] партийные и комсомольские организации за счет коммунистов тыловых частей и подразделений и приема в партию и комсомол передовых воинов.
В целом на 1-м Украинском фронте в ходе наступательных боев на Правобережье прием новых членов партии превысил потери коммунистов в боях за январь — май 1944 года. В соединениях фронта в ряды партии вступило более 30 тысяч человек.
При подготовке и в ходе Луцко-Ровенской операции командиры, политорганы и партийные организации продолжали разъяснять воинам справедливые цели войны Советского Союза, воспитывать их в духе героизма, патриотизма, дружбы народов, формировать высокие морально-боевые качества. Во всей своей деятельности они учитывали возросшие требования к идейно-политическому воспитанию воинов. Необходимость его усиления диктовалась новыми условиями, в которых проходили боевые действия зимой 1944 года.
Важнейшей задачей партийно-политической работы было активное идеологическое воздействие на молодое пополнение, прибывшее в войска из районов, освобожденных от оккупации. Мы расширяли связи с трудящимися Украины, всемерно крепили единство армии и народа. По решению Военного совета фронта при политотделах соединений, тыловых и специальных частей были созданы агитпропколлективы, которые проводили большую разъяснительную работу среди населения, организовывали митинги, собрания жителей освобожденных районов, разоблачали буржуазно-националистическую идеологию.
Боевые действия войск правого крыла 1-го Украинского фронта начались 27 января и продолжались до 16 февраля 1944 года. Наступление на ровенском направлении также началось 27 января. Однако первоначально желаемого успеха оно не принесло. В течение второго дня наступления войскам удалось прорвать главную полосу обороны лишь на двух фланговых участках. Особенно ожесточенные схватки развернулись на правом фланге 76-го стрелкового корпуса, где наступала 181-я стрелковая дивизия генерал-майора А. А. Сараева. Противник, опасаясь охвата ровенской группировки с севера, предпринял здесь сильные контратаки и восстановил положение.
В той критической обстановке, когда создалась угроза срыва наступления, решающее значение имел маневр кавалерийской группировки. Наступая из района Сарн вдоль железной дороги на Ковель, главные силы двух кавалерийских корпусов к исходу 28 января неожиданно для противника вышли в район Рафаловка, Чарторийск.
В боях за удержание этого района, как и в ходе дальнейшего наступления, советские кавалеристы показали подлинные образцы стойкости и героизма. Так, например, в районе Чарторийска [361] при отражении шестой по счету контратаки противника помощник командира взвода гвардии старший сержант Наметжан Хакимов и пулеметчик гвардии рядовой Виктор Ершов из 115-го гвардейского кавалерийского полка совершили бессмертный подвиг. Обвязавшись гранатами, они бросились под гусеницы шедших на них двух вражеских танков и подорвали их. Мужественные патриоты Родины были посмертно удостоены звания Героя Советского Союза.
Учитывая выгодное положение кавалерийских соединений, нависших с севера над всей луцко-ровенской группировкой противника, командующий фронтом решил 6-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта С. В. Соколова повернуть на юг для удара с тыла на Ровно и частью сил на Дубно, а 1-й гвардейский корпус генерал-лейтенанта В. К. Баранова — на юго-запад, вдоль восточного берега реки Стырь, на Луцк.
Кавалерийские соединения наступали в исключительно трудных условиях. Люди, продвигаясь по заболоченным лесным дорогам, шли по пояс в ледяной воде, несли на руках боеприпасы, минометы, тащили орудия.
Передовые отряды кавалерийских дивизий внезапными атаками окружали и уничтожали небольшие вражеские гарнизоны, прокладывая путь на юг главным силам. 31 января кавалерия вышла в районы Киверцев и Клевани, а на следующий день конные разъезды достигли окраин Луцка. Кавалерийские части перерезали шоссейную и железную дороги Ровно — Луцк — Ковель и разобщили действовавшие здесь войска противника. Тылы всей луцко-ровенской группировки врага оказались под угрозой.
Используя успех кавалерийских соединений, стрелковые войска на ровенском направлении завершили прорыв всей тактической зоны обороны противника севернее и южнее Ровно и охватили его группировку с обоих флангов. Враг был вынужден отходить.
Удар советских войск нарастал. В ночь на 2 февраля наши кавалеристы ворвались в Луцк и рано утром полностью освободили город.
Начались бои за удержание Луцка. Об их напряженности и героизме советских воинов свидетельствуют многие факты. Командир пулеметного расчета сержант Аркадий Комок из 271-го стрелкового полка 181-й стрелковой дивизии только за два дня боев под Луцком истребил более двухсот гитлеровцев. За шесть часов непрерывного боя сержант со своим расчетом отбил четыре вражеские контратаки, не отойдя ни на метр с занимаемого рубежа на западном берегу Стыри, в районе деревни Сырники. Его окружили фашисты, пытаясь взять в плен. Сержант Комок бросил в наседающих гитлеровцев последнюю [362] гранату, но вражеская пуля оборвала жизнь героя. В тот же день пулемет своего брата принял Александр Комок, увеличив боевой счет мести еще на двадцать сраженных врагов.
Ныне пулемет Героя Советского Союза Аркадия Комка хранится как боевая реликвия в Центральном музее Вооруженных Сил СССР.
В то время когда шли бои за Луцк, 6-й гвардейский кавалерийский корпус из района Клевани наступал двумя дивизиями в тыл ровенской группировки противника и одной — на Дубно. Стрелковые соединения продолжали теснить врага.
В первой половине дня 2 февраля 8-я гвардейская кавалерийская дивизия генерал-майора Д. Н. Павлова ворвалась в Ровно. Вместе с ней в штурме города участвовали 6-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Д. П. Онуприенко и 112-я стрелковая дивизия полковника А. В. Гладкова. В боях за город в составе 8-й гвардейской кавалерийской дивизии сражался эскадрон добровольцев Тувинской республики под командованием капитана Кечел-Оол. Тувинцы проявили мужество и высокое боевое мастерство. Отважные воины эскадрона были награждены орденами Советского Союза.
Вечером Ровно было освобождено. Остатки разгромленного 13-го армейского корпуса противника отошли в юго-западном направлении на Дубно. В этот же день наши стрелковые дивизии, ломая сопротивление противника, завершили прорыв всей тактической обороны южнее Ровно. Умелым обходным маневром 149-я стрелковая дивизия полковника А. А. Орлова освободила город Здолбунов, через который проходили вражеские поезда с Восточного фронта в Германию, Чехословакию, Польшу и обратно.
Сообщение об успехе наших войск под Луцком, Ровно и Здолбуновом разнеслось по стране, когда радио, телетайпы приносили вести о первых плавках новорожденного мартена на Урале, подготовке земледельцев к весеннему севу, строительстве на народные средства новых эскадрилий, танковых колонн... Фронт чувствовал наполненный пульс жизни страны и гнал, окружал, теснил, перемалывал гитлеровские войска.
На Украине советские войска неукротимо приближались к государственной границе.
Генерал Типпельскирх вынужден был признать, что «удар русских в западном направлении, приведший их 5 февраля к Луцку и Ровно, остановить было невозможно». В результате; этих успехов «между группами армий «Юг» и «Центр» был; вбит клин глубиной почти в 300 км и примерно такой же ширины...»{95}. Генерал Гудериан, сокрушаясь по поводу неудач на фронте, писал: «За каждый квадратный метр шли упорные [363] бои. Безвыходное положение ни разу не было улучшено своевременным отходом. Но еще не раз Гитлер, глядя на меня потухающим взглядом, спрашивал: «Не знаю, почему вот уже два года нам во всем не везет?..»{96}. Оба гитлеровских генерала предпочли не говорить как об истинных причинах очередного «невезения», так и о причинах последующих поражений немецко-фашистских войск на советско-германском фронте.
Ровно, Луцк и Здолбунов, как и другие наши освобожденные города, несли на себе кровавые следы тяжких злодеяний гитлеровцев. Из более чем 45 тысяч жителей, проживавших в Ровно до войны, осталось всего 7 — 8 тысяч. Многих жителей оккупанты угнали на каторгу в Германию, большое число советских людей оказались жертвами фашистских головорезов. Предместья Белая и Карьеры были местами массовых расстрелов. Только в ноябре 1941 года здесь погибло 10 тысяч советских граждан. Костры из трупов убитых, облитых смолой, пылали на железнодорожном полотне у города по многу дней.
На одной из улиц города ныне высится двенадцатиметровый памятник жертвам фашизма. Здесь во время гитлеровской оккупации размещался самый большой из трех городских концлагерей военнопленных, где погибло свыше 81 тысячи советских людей. Перед смертью истощенные узники выкапывали рвы, и пьяные фашисты под музыку расстреливали их — партию за партией. Место казни засыпалось известью, которая словно мертвенно-белый прах разносилась ветром по округе, и горожане назвали эту улицу Белой.
Нельзя не отметить особо важное значение освобождения Ровно. В городе до 13 января находились фашистские заправилы оккупированной Украины, здесь в свое время обосновались гитлеровский наместник имперский комиссар Эрих Кох, руководящие органы гестапо и СС. Оккупанты отправляли через Ровно в Германию сотни эшелонов с награбленными на Украине сырьем и продуктами.
Несмотря на жестокий террор фашистских властей, жители Ровно не сложили оружия. Они вели мужественную борьбу против захватчиков. По заданию Ровенского обкома КП(б)У в город на подпольную работу был направлен Т. Ф. Новак — ныне Герой Советского Союза, коммунист, который имел за плечами годы революционной борьбы в буржуазно-помещичьей Польше. Он создал боевую подпольную организацию, совместно с которой действовали еще две организации под руководством партийных работников П. М. Мирущенко и Н. М. Астафова.
Тесную связь с советским подпольем Ровенщины имел партизанский отряд Героя Советского Союза полковника Д. Н. Медведева, [364] находившийся в Цуманских лесах. Боевые дела этого отряда ныне широко известны стране.
«Когда мысленно окинешь взглядом прошлое, — говорит Александр Данилович Середенко, бывший парторг партизанской роты, — видишь кристально чистых, душевных людей. Медведев — чекист-дзержинец, безупречен и как командир, и как человек. Любовь личного состава была к нему беспредельна. Дисциплине, основанной на сознании, могла позавидовать любая воинская часть, хотя отряд вырос с девяноста человек до полутора тысяч. Конспирация соблюдалась наистрожайшая. Задание знал только руководитель пятерки, рядовые узнавали на месте, когда приступали к выполнению задания. Этим достигался минимум потерь. Навсегда в моей памяти остался комиссар отряда Сергей Трофимович Стехов — боевой помощник командира, душа отряда».
Отряду Д. Н. Медведева ровенские подпольные группы оказывали существенную помощь. Они устанавливали места расположения гитлеровских штабов, оккупационных органов и их руководителей, помогали разведчику Н. И. Кузнецову, который действовал в Ровно под именем немецкого офицера Пауля Зиберта.
Мне доводилось, хотя и недолго, бывать в Ровно уже в послевоенное время. На многих его улицах благоухают розы. Их багровый цвет невольно напомнил мне о пламенной жизни Николая Кузнецова и многих других героев.
У города хорошая, светлая память. По его мемориальным доскам можно узнать, чем он славен и храбр. Улицами города проходили бессмертный Кобзарь — Тарас Шевченко, Бальзак, пламенный Джон Рид, мужественный Ярослав Гашек. Здесь рос талант В. Г. Короленко. Город гордится своим революционным прошлым. В начале января 1918 года в Ровно был организован красногвардейский отряд во главе с героем гражданской войны В. С. Киквидзе. Под Ровно в боях за Советскую власть погиб герой-интернационалист серб Олеко Дундич — командир кавалерийского полка Первой Конной армии. На гранитном памятнике — слова К. Е. Ворошилова: «Красный Дундич! Кто его может забыть? Кто может сравниться с этим буквально сказочным героем в ловкости, в отваге, в доброте, в товарищеской сердечности! Это был лев с сердцем милого ребенка!»
На мраморной плите братской могилы навечно записаны имена мужественных сынов России, Украины, Белоруссии, Грузии, Армении и других республик, воинов, погибших в боях за Ровно в Великую Отечественную войну. Жители города берегут их имена в своем сердце как память о самых родных и близких, давших им счастье сегодняшнего дня. [365]
Завершая рассказ о событиях в Южном Полесье, на правом крыле 1-го Украинского фронта, надо сказать, что действовавшие здесь войска, выйдя на рубеж реки Стырь, в сущности, достигли конечной цели операции. Однако под Дубно и Щепетовкой еще шли напряженные бои. Враг сумел подтянуть в район Дубно значительные силы, и попытка наших войск овладеть городом с ходу не удалась. К 13 февраля противник, сосредоточив здесь пять пехотных и две танковые дивизии, добился более чем тройного численного превосходства. Учитывая это обстоятельство, а также то, что основная задача войсками армии Н. П. Пухова была выполнена, командующий фронтом приказал приостановить дальнейшее наступление на юге и прочно закрепиться на рубеже рек Стырь и Иква, станция Дубно, Острог.
Успешно продолжали выполнять задачу войска правого фланга 60-й армии, которые с самого начала операции вели ожесточенные бои за Шепетовку. Овладение этим железнодорожным узлом, расположенным на одной из главнейших магистралей Украины, было особенно важно для обеспечения последующей перегруппировки войск и нанесения удара на юг — на Тернополь, Черновцы.
В конце января соединения 18-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора И. М. Афонина, сломив сопротивление врага, вышли на подступы к городу. Соединения 23-го стрелкового корпуса генерал-майора Н. Е. Чувакова, наступая на правом фланге 60-й армии, северо-западнее Шепетовки, достигли рубежа Острог, Славута. На подступах к Шепетовке развернулись затяжные бои. Городские окраины и близлежащие населенные пункты, которые были сильно укреплены, по нескольку раз переходили из рук в руки.
Для наших воинов Шепетовка олицетворяла не только важный опорный пункт в системе вражеской обороны, но и город, где протекали детство и юность автора романа «Как закалялась сталь», мужественного комсомольца первого поколения, конноармейца Николая Островского. В бой за Шепетовку водили свои легендарные дивизии в годы гражданской войны С. М. Буденный, К. Е. Ворошилов, Н. А. Щорс.
Очевидцы рассказывают, что, когда в городе находились войска немецко-фашистских оккупантов, патриоты Шепетовки ни на один день не прекращали борьбу с ними. В ночь на новый, 1944 год шестнадцатилетний комсомолец Володя Ковальчук взорвал выходную железнодорожную стрелку и закупорил станцию, где стояли несколько эшелонов с техникой и живой силой. Юный герой погиб от рук палачей, но не склонил то? ловы перед ними.
Ныне широко известны боевые дела тринадцатилетнего пионера Вали Котика и его боевых товарищей Степана Кищука, [366] Николая Труханова и других. По заданию партизан они ходили в разведку, доставляли им оружие, помогали освобождать из неволи советских военнопленных. Ребята выполнили приговор народа: уничтожили начальника шепетовской жандармерии Кёнинга. На боевом счету юных мстителей не одна диверсия, совершенная ими на железнодорожном узле. Уже после войны Вале Котику было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Большую роль в организации шепетовского советского подполья сыграли коммунисты, руководимые И. С. Нишенком и В. В. Яворским. Последнего оккупанты назначили главным лекарем округа. Яворский привлек к подпольной работе пленных из шепетовского концлагеря. Они делали все возможное, чтобы спасти от гибели советских людей.
Мужественно сражались с врагом в районе Шепетовки партизаны. Так, в начале 1944 года партизанский отряд М. И. Шукаева нанес внезапный удар по железнодорожной станции. В результате было выведено из строя 20 паровозов и уничтожено 13 цистерн с горючим.
В период подготовки наших войск к штурму Шепетовки командиры, политорганы, партийные и комсомольские организации многое сделали, чтобы воскресить в сознании воинов героические традиции этого города, его жителей. В окопах, землянках перечитывалась книга «Как закалялась сталь». На митингах и собраниях комсомольцы клялись драться с ненавистным врагом так, как это делал Павка Корчагин. Фронтовая и армейская печать рассказывала о героях боев под Шепетовкой, таких, как братья Алексей и Иван Дьяченко, Павел и Иван Донец.
Газета 1-го Украинского фронта «За честь Родины» поместила тогда очерки и рассказы о многих воинах-патриотах, наследниках неукротимого духа и боевой доблести Николая Островского. Вот один из них. Когда наши войска выбивали гитлеровцев из леса в районе Шепетовки, были тяжело ранены комсорг батальона Иван Петренко, ранее награжденный орденами Красного Знамени и Красной Звезды, и его боевые товарищи сержант Дзюба и рядовой Зиангиров. Их вынесли с поля боя. Едва оправившись после большой потери крови, они снова попросились на передовую. Получив категорический отказ, комсорг от имени раненых воинов написал письмо молодым бойцам своей части: «Подлый враг на время вывел нас из строя. Как мы огорчены, что в эти дни не сможем посылать пулю за пулей в сердце гада... Просим вас, боевые друзья, отомстить за нашу пролитую кровь. Утройте шаг! Шепетовка близка... Так заслужим еще салют столицы!»
Письмо, переписанное от руки, обошло многие части. Оно несло в себе боевой запал, неукротимый порыв, поднимало [367] бойцов в атаку, звало на подвиг. Новое поколение корчагинцев словом и делом подтверждало свою верность клятве: «Только вперед, только на линию огня!..»
И вот наступило 10 февраля — день штурма Шепетовки. Чтобы быстрее сломить сопротивление противника, командующий 60-й армией перегруппировал в район города 4-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта П. П. Полубоярова. Соединения 23-го стрелкового корпуса генерал-майора Н. Е. Чувакова обошли Шепетовку с запада и уже были в районе Плужное. Они создали угрозу глубокого охвата и выхода в тыл шепетовской группировке. Этот умело осуществленный маневр во многом содействовал успеху 18-го гвардейского стрелкового и 4-го гвардейского танкового корпусов, которые с двух сторон охватили вражеский гарнизон. 11 февраля после тяжелых боев Шепетовка была освобождена.
Через пять дней был освобожден и древний Изяслав. Бои за этот город были примером тесного взаимодействия Красной Армии и партизан. Областной штаб партизанского движения выделил для этой цели двенадцать отрядов из партизанских соединений С. А. Алексеенко, Ф. С. Кота и А. З. Одухи. Они оказали существенную помощь регулярным войскам в разгроме вражеского гарнизона.
Партизаны воевали в трудных условиях, и нелегко им давалась эта помощь. Трудности в снабжении, в организации медицинской помощи, в обеспечении вооружением, боеприпасами дополнялись сложностью борьбы в тылу врага.
Во время боев в Южном Полесье партизаны проводили через линию фронта кавалерийские соединения, очистили от противника десятки населенных пунктов. В районе Цумани партизанское соединение В. А. Бегмы вместе с кавалерийскими частями окружило и разгромило несколько полицейских батальонов противника.
Многие партизанские отряды и соединения были подлинно интернациональными. В партизанском соединении, которым командовал украинец П. П. Вершигора, начальником штаба был белорус В. А. Войцехович, командиром полка грузин Д. И. Бакрадзе, начальником штаба полка русский И. И. Бережной, командиром роты разведчиков немец Р. Кляйн, полковым врачом чех Б. Зимма, разведчиком француз Ж. Шаррон, переводчиком австриец В. Брун, офицером связи итальянец Д. Джованни и т. д. Накануне своей гибели комиссар одного из батальонов этого партизанского соединения Иозеф Тоут писал: «Я — сын венгерского народа и горжусь этим. На мою долю выпало великое счастье защищать Россию — мою вторую Родину. Ее враги — мои враги. Сражаясь за Россию, я приближаю час освобождения венгерского народа».
Высокую оценку боевым действиям партизан зимой 1944 года дал генерал армии Н. Ф. Ватутин. Он отмечал, что регулярные части и соединения ощущали большую непосредственную помощь партизан, которые нанесли многочисленные удары по тылам гитлеровцев, прекрасно взаимодействовали с нашими войсками, особенно в боях за Овруч, Ровно, Луцк и другие города.
В результате Луцко-Ровенской операции войска правого крыла 1-го Украинского фронта ограниченными силами решили важную оперативную задачу: нанесли тяжелое поражение войскам 4-й немецкой танковой армии, сковали ее резервы, помешав их переброске в район Корсунь-Шевченковского. Советские войска освободили почти всю Ровенскую и часть Волынской области.
Выход наших войск из лесисто-болотистой местности на рубеж рек Стырь, Иква и далее на Изяслав не только создавал выгодное охватывающее положение по отношению ко всей вражеской группе армий «Юг», но и значительно увеличивал ее разрыв с группой армий «Центр», действовавшей в Белоруссии. Все это создавало благоприятные условия для нанесения удара советских войск во фланг группы армий «Юг».
Луцко-Ровенская операция явилась одним из важнейших звеньев наступления наших войск на киевском стратегическом направлении при освобождении Правобережной Украины. Она обогатила советскую военную теорию и практику опытом оперативного и тактического использования войск при действиях в лесисто-болотистой местности. В этой операции для коренного изменения обстановки и достижения успеха был применен глубокий фланговый обход вражеской группировки в сочетании с сильным ударом с фронта и дерзкими действиями крупных партизанских сил в тылу врага.
На винницком направлении
В период сражений войск левого и правого крыла 1-го Украинского фронта активные боевые действия вели и армии, находившиеся в центре его оперативного построения. Они отражали контрудар крупной группировки противника на винницком направлении, удерживая огромный, почти трехсоткилометровый рубеж от Любара до Оратова.
На участке Любар, Петриковцы, отразив сильные танковые атаки противника, закрепилась 1-я гвардейская армия генерал-полковника А. А. Гречко. Левее ее, прикрывая Бердичев и Казатин, оборонялась 18-я армия генерал-лейтенанта Е. П. Журавлева. Самый значительный и ответственный участок удерживала 38-я армия генерал-полковника К. С. Москаленко, которая отражала непрерывные атаки танковых и пехотных соединений [369] врага, пытавшегося развить наступление из района Винницы на Белую Церковь.
В полосе общевойсковых армий центра действовали сначала 3-я гвардейская танковая армия генерал-полковника П. С. Рыбалко и 1-я танковая армия генерал-лейтенанта М. Е. Катукова, Несколько позже сюда были выдвинуты и соединения 2-й танковой армии генерал-лейтенанта С. И. Богданова, которая из резерва Ставки была передана в состав нашего фронта. Армии П. С. Рыбалко и М. Е. Катукова были значительно ослаблены. Первая из них в конце января — начале февраля имела в строю 230 танков, вторая в середине января — 156 танков. Более укомплектованной и боеспособной была армия С. И. Богданова. В целом же на центральном участке 1-го Украинского фронта сосредоточилась довольно-таки сильная танковая группировка в составе трех армий. Она, как мы увидим дальше, сыграла решающую роль в отражении сильных ударов, которые предпринял противник на винницком направлении во второй половине января.
Анализируя взаимное положение сторон, которое сложилось здесь к этому времени, следует отметить то, что наши войска, находясь на кратчайшем расстоянии к Южному Бугу, Днестру и Карпатам, создавали постоянную угрозу рассечения всего стратегического фронта врага на Правобережной Украине. Это обстоятельство вынуждало противника держать против них значительные силы и предпринимать попытки ликвидировать нависавший с северо-востока выступ. Враг имел здесь до пятнадцати танковых и пехотных дивизий из состава 4-й и 1-й немецких танковых армий. В ходе боев под Житомиром, Бердичевом и Казатином они понесли большие потери, но были еще боеспособны и постоянно пополнялись. Немецко-фашистское командование пыталось развить этими силами контрудар на Белую Церковь и только потом перегруппировало несколько дивизий на юг для помощи своей окруженной под Корсунь-Шевченковским группировке.
Большая заслуга общевойсковых и танковых армий, находившихся в этот период в центре оперативного построения нашего фронта, состояла в том, что они не только лишили врага возможности осуществить своевременный маневр силами и средствами на участки, терпящие бедствия, но и сорвали его сильный контрудар на винницко-белоцерковском направлении.
Как непосредственному участнику и свидетелю тех событий мне хотелось бы поделиться своими наблюдениями за боевыми действиями, которые имели место на центральном участке во второй половине января. В полосах 1-й гвардейской и 18-й армий бои не отличались особым накалом и динамичностью. О них оперативные сводки той поры обычно сообщали, что «на остальных участках фронта без перемен». Однако фронтовики [370] хорошо знают, что за этими скупыми словами скрываются и пролитая кровь наших воинов, и их тяжелый ратный труд, и бессонные ночи командиров и штабов. В полосах обороны армий А. А. Гречко и Е. П. Журавлева противник не решался перейти в наступление, но здесь не умолкали артиллерийская дуэль и ружейно-пулеметный огонь. Оборонительные позиции то и дело подвергались бомбовым ударам врага. Днем и ночью велась разведка, в том числе боем. Вся обстановка свидетельствовала не о слабости противника, а о силе наших обороняющихся войск, об их постоянной готовности отразить новые удары врага.
Наши соединения и части на староконстантиновском и хмельникском направлениях сумели в короткий срок создать прочную, глубоко эшелонированную оборону, состоящую из трех рубежей. Они были оборудованы траншеями и ходами сообщения, огневыми позициями для пулеметов и артиллерии, блиндажами и укрытиями для личного состава, пунктами управления, связи и медицинской помощи. Проведено сплошное минирование переднего края первой и второй полос обороны, всех дорог в глубине, на которых оставались лишь проходы для обеспечения войск. На всю глубину обороны на главных направлениях создавались противотанковые районы. Для этого использовались не только исправные и специально предназначенные средства, но и все неходовые танки и самоходные артиллерийские установки, а также артиллерия без тяги и трофейное вооружение. На случай ликвидации прорвавшегося противника в дивизиях, корпусах и армиях имелись подвижные противотанковые резервы.
В инженерном оборудовании оборонительных рубежей принимало активное участие и население освобожденных районов. Особенно большую помощь войскам оказали жители населенных пунктов прифронтовой полосы — Трощи, Певны, Дубровки, Иванополя, Лесной Слободы, Константиновки, Лемешей, Крапивны, Юровки, Райгородка и многих других. Об огромном объеме земляных работ, выполненных войсками и населением, убедительно говорят следующие цифры. К середине февраля, например, в полосе обороны 1-й гвардейской армии было отрыто и оборудовано: окопов различного назначения — 4872; дзотов — 361; пунктов управления — 675; блиндажей и укрытий — 1378. Установлено противотанковых мин 48 213 и противопехотных — 24 508. В полосах обеих армий было отрыто более 80 км траншей и ходов сообщения полного профиля.
Окопные работы, особенно в главной полосе обороны, велись войсками в ночное время. Это был изнурительный труд, который потребовал от наших воинов не только физической выносливости, но и умения, помноженного на высокую организованность и дисциплину. Здесь, как и везде, маяками были [371] коммунисты и комсомольцы, ряды которых непрерывно росли. Так, в 1-й гвардейской армии в январе было принято в партию 1806 человек.
Иная обстановка сложилась во второй половине января в полосе 38-й армии, находившейся на острие выступа в районе Винницы. Именно здесь враг нанес сильный удар, пытаясь возобновить наступление на Белую Церковь. На этом же направлении действовали многие соединения и части трех наших танковых армий.
Основные события развернулись в период с 24 по 29 января. Противник обрушил на оборону стрелковых и танковых соединений в полосе армии К. С. Москаленко 3 пехотные и 2 танковые дивизии, в том числе полнокровную танковую дивизию СС «Адольф Гитлер». В отдельные дни враг бросал в атаку одновременно по 200 — 250 танков, поддержанных большими группами бомбардировщиков. На участках прорыва на полную мощь работала вражеская артиллерия. В результате противнику удалось прорвать нашу оборону, захватить ряд населенных пунктов и окружить часть ослабленных соединений. Однако решительных целей он не сумел добиться. Своевременная перегруппировка на это направление танковых войск и их активные действия окончательно сорвали намерения врага.
Вместе с тем эта ожесточенная борьба изобилует многочисленными примерами драматизма, кризисных ситуаций и представляет значительный интерес. Мне хорошо памятны события, развернувшиеся в середине зимы восточнее Винницы. Они, как и некоторые другие эпизоды вооруженной борьбы тех лет, еще не нашли широкого освещения в печати, и потому мне бы хотелось о них рассказать.
Утром 24 января после сильной артиллерийской подготовки и авиационного налета, в котором участвовало до 70 бомбардировщиков, противник возобновил активные действия на винницком направлении. Крупная группировка пехоты на бронетранспортерах, поддержанная свыше чем 100 танками, нанесла удар по центру боевого порядка 38-й армии. Острие вражеской атаки было направлено против 183-й стрелковой дивизии полковника Л. Д. Василевского на участке Константиновка, Вахновка.
Враг атаковал и другие наши части и соединения. К исходу дня он прорвал их оборону до 7 км по фронту, захватив Константиновку, Брицкое и Билу. Нарастала активность авиации противника. Всего за день было отмечено свыше 700 самолетовылетов. Вражеская атака продолжалась и ночью. Ударом 2 пехотных полков и 60 танками противнику удалось овладеть Ротмистровкой. Другая его танковая группа с десантом автоматчиков вышла на северо-западную окраину Зозовки. [372]
На следующий день ожесточенные бои развернулись в районе Александров!»! и Зозова. Противник понес здесь большие потери. Однако схватка была неравной, и нашим частям пришлось оставить эти населенные пункты. Особого накала борьба в центре и на левом фланге армии достигла 26 января. Утром 50 танков и более 2 пехотных полков гитлеровцев при поддержке большой группы бомбардировщиков атаковали Гановку и овладели ею. В середине дня противник предпринял атаки силами от 50 до 80 танков и на других участках. В результате наша оборона в ряде мест оказалась разрезанной.
Противник предпринял многочисленные атаки и 27 января нанес главный удар по левому флангу 17-го гвардейского и правому флангу 21-го стрелковых корпусов. Он стремился отрезать пути отхода на восток частям 17-го корпуса, а затем соединиться со своими главными силами юго-восточнее Росоше. Одновременно создалась угроза и для 21-го корпуса. Противник крупными силами пехоты и 120 танками наносил удар на станцию Оратов, то есть во фланг и тыл корпусу.
В тот день войска 38-й армии во взаимодействии со сводными отрядами танковых армий предприняли ряд контрударов по прорвавшемуся противнику, но понесли значительные потери и успеха не имели.
Наиболее драматические для наших обороняющихся частей и соединений события произошли 28 января. Основные силы танковой дивизии СС «Адольф Гитлер» атаковали в направлении совхоза Синарна. Одновременно около 200 вражеских танков и до пехотной дивизии продолжали наступление на станцию Оратов и овладели ею. В результате удалось соединиться двум ударным группировкам врага и окружить наши войска, оборонявшиеся в районе Липовец, Ильницы, Синарна. Однако благодаря срочным мерам, принятым командармом генералом К. С. Москаленко, основные силы 17-го гвардейского и 21-го стрелковых корпусов прорвали вражеское кольцо.
В этих боях отличились многие части и соединения. Вот некоторые примеры. 26 января стойкость и самообладание проявили воины 389-й стрелковой дивизии полковника Л. А. Колобова. Оказавшись почти в полном окружении, они сдерживали противника до наступления темноты, а затем вышли в район севернее Липовца. Через двое суток снова отличились части этой дивизии, особенно 1279-й стрелковый полк. Под Скиткой он отразил сильную атаку пехоты противника, поддержанную 32 танками. Командир орудия этого полка старший сержант Лукьяненко в критический момент атаки выкатил свою пушку на открытую позицию и в упор расстреливал гитлеровцев. Они окружили отважного артиллериста, но старший сержант вел огонь до последнего снаряда. Он истребил в том бою около 80 вражеских солдат и офицеров. [373]
Героический подвиг совершили воины взвода противотанковых ружей из 545-го стрелкового полка. Находясь в боевом охранении вместе со своим командиром коммунистом старшиной Нефедовым, они до последнего патрона сдерживали натиск немцев. А когда были израсходованы боеприпасы, бойцы гранатами и штыками атаковали врага. Герои вместе с командиром пали смертью храбрых, но не отошли с занимаемого рубежа.
Пример стойкости показали и воины артиллерийского дивизиона капитана Каспарьяна из 107-й стрелковой дивизии. В течение двух суток без прикрытия пехоты артиллеристы вели бой и прочно удерживали позицию. Отличились командиры орудий Амелин, Пивоваров, Завалков, и особенно коммунист старшина Русак. Он оборудовал наблюдательный пункт в 150 метрах от противника и корректировал огонь батарей. Благодаря его смелости и находчивости, артиллерийский дивизион уничтожил несколько вражеских орудий, большое количество солдат и офицеров врага и подавил огонь четырех батарей и двенадцати пулеметных точек.
Мужественно сражались и те подразделения армии, которые не смогли пробиться из вражеского кольца окружения. Как свидетельствуют очевидцы и оперативные документы, они до конца выполнили свой воинский долг перед Родиной. Некоторые из них вышли из окружения или соединились с партизанами, а многие пали смертью героев.
Об их боевых делах рассказал офицер-разведчик из 100-й стрелковой дивизии капитан Н. С. Ледвиг, который 21 февраля с группой солдат и офицеров пробился к своим. Отдельные подразделения и группы, в основном из состава частей, прикрывавших прорыв главных сил из кольца окружения, стекались в леса южнее Пархомовки, в места, где был партизанский лагерь. Их возглавил подполковник Елисеев, который организовал в лесу круговую оборону. Однако враг обнаружил обороняющихся, и уже 4 февраля 300 автоматчиков при поддержке 4 танков и 12 бронетранспортеров с пулеметами начали наступление на лагерь. Наши воины, с ограниченным количеством боеприпасов, без артиллерии, стойко оборонялись, умело используя противотанковые ружья, мины и гранаты. В течение пяти суток защитники лагеря отбили все атаки наседавшего противника, силы которого непрерывно росли.
Но вот наступило 9 февраля. В этот день пять батальонов противника, сопровождаемые огнем пулеметов при поддержке артиллерии, нанесли концентрический удар с четырех направлений. Наступили последние часы героической обороны. К полудню наши воины были вынуждены отойти к центру лагеря. Враг обложил их сплошным кольцом и, не прекращая пулеметного и артиллерийско-минометного огня, предложил сдаться [374] в плен. Но фашисты встретились с величием духа непокоренных. Советские бойцы во главе с командирами, открыв ураганный огонь, бесстрашно ринулись на гитлеровцев и в трех местах прорвали кольцо окружения.
29 января в полосе 38-й армии противник снова пытался развить удар на восток, но, как и в последующие дни, успеха не имел. К тому же обстановка, сложившаяся в районе Корсунь-Шевченковского, заставила фашистское командование перебросить часть своих войск, и прежде всего танковых, из-под Винницы в район севернее Маньковки, откуда оно готовило мощный танковый таран, чтобы пробить брешь в обороне советских войск в направлении Лисянки и соединиться со своей окруженной группировкой. Но спасти свои войска в районе Корсунь-Шевченковского, как уже упоминалось, врагу не удалось.
Этой победе во многом способствовала стойкая оборона армий центрального участка 1-го Украинского фронта, и особенно частей и соединений, действовавших в полосе 38-й армии. Здесь в кровопролитных боях войска имели потери, но и врагу нанесли огромный урон, сорвав его намерение рассечь киевский стратегический плацдарм. Гитлеровцы потеряли свыше 250 танков и штурмовых орудий, в том числе много боевых машин типа «тигр» и «фердинанд». Эта цифра говорит не только о мужестве и высоком воинском мастерстве наших воинов, но и о масштабах вражеских ударов.
Активная роль в их отражении принадлежала нашим танковым войскам. Это хотелось бы вновь показать на примере действий родной мне гвардейской танковой армии генерала П. С. Рыбалко. Думается, что читатель уже достаточно хорошо познакомился с ее командным и политическим составом, со многими ее отважными гвардейцами, с ее традициями. В связи с этим лишь коротко замечу, что к началу 1944 года это танковое объединение имело богатейший боевой опыт, который позволял командованию фронта уверенно использовать армию для выполнения самых сложных задач.
Боевые возможности 3-й гвардейской умножались еще и тем, что в ней быстро восполнялись потери в кадрах, активно росли ряды коммунистов и комсомольцев. Численность коммунистов в армии к концу января составляла более 7,5 тысячи человек{97}, во всех частях были созданы полнокровные партийные организации, имелся резерв командиров и партийно-политических работников. О боевом опыте личного состава армии и его морально-политическом духе убедительно свидетельствовало также то, что за три последних месяца 1943 и январь 1944 года свыше 7 тысяч человек были отмечены высокими [375] правительственными наградами, а 125 самых отважных удостоились звания Героя Советского Союза{98}. Эти люди цементировали гвардейский строй, составляли его костяк.
В период боев на винницком направлении соединения 3-й гвардейской танковой армии воевали на разных участках фронта. 7-й гвардейский танковый корпус генерала С. А. Иванова, например, находился в оперативном подчинении армии генерала К. С. Москаленко, На его долю выпала особенно трудная роль. Соединения корпуса были введены в бой сразу же после длительного марша, не имея необходимого времени на подготовку частей, детальную разведку противника и местности.
Напомню, что 24 января противник превосходящими силами нанес мощный удар в направлении на Ротмистровку и создал тяжелое положение для правого фланга и центра 38-й армии. Командир ее 74-го стрелкового корпуса генерал Ф. Е. Шевердин ночью получил приказ: силами 183-й стрелковой дивизии полковника Л. Д. Василевского совместно с 7-м гвардейским танковым корпусом и одним из полков 211-й стрелковой дивизии к исходу 25 января восстановить положение и выйти на рубеж Константиновка, совхоз Массив,
Наступление началось ранним утром после получасовой артподготовки. Вслед за огневым валом части полковника Василевского ворвались в местечко Шендеревка и к 11 часам овладели им. 54-я гвардейская танковая бригада полковника С. И. Угрюмова тем временем захватила северную окраину села Била, а 56-я гвардейская полковника М. С. Новохатько — северную часть Константиновки.
Противник, не дав нашим батальонам закрепиться, предпринял контратаку пехотой и 30 танками на Шендеревку. Стрелковые части были вынуждены временно отойти и через час вновь бороться за нее вместе с 23-й гвардейской мотострелковой бригадой подполковника А. А. Головачева, наступавшей на Шендеревку с юга. Успех был достигнут только благодаря четкому взаимодействию частей и мужеству их личного состава.
Отважно действовал в этом бою командир 1-го дивизиона 467-го гвардейского минометного полка нашего корпуса лейтенант Мехоношин. В критическую минуту, когда передовые мотострелковые подразделения стали отходить под ударами противника, Мехоношин обрушил на него всю огневую мощь дивизиона, заставил врага залечь, а затем и ретироваться.
Многие командиры батарей и взводов получили тогда ранения, однако продолжали руководить своими подразделениями. Парторг 3-й батареи младший лейтенант Рязанцев, коммунисты лейтенант Базеев и младший лейтенант Поляков истекали [376] кровью, но не покинули своих постов до победного завершения боя. Как говорили тогда фронтовики, они агитировали подчиненных бойцов своей жизнью. И гвардейский дивизион не только выстоял, но и решил судьбу ожесточенной схватки.
Тяжело пришлось и танкистам полковника М. С. Новохатько. Они подверглись танковым контратакам и шквальному артиллерийскому огню. В течение дня авиация противника произвела 300 самолето-вылетов на боевые порядки бригады. Она потеряла 23 танка. Часть из них во время маневра попала на заболоченный участок и стала небоеспособной. Эти потери не оказались не отомщенными. Гитлеровцы также не досчитались многих танков, противотанковых пушек и другой боевой техники.
Несмотря на сильное вражеское противодействие, к исходу 25 января соединения 7-го гвардейского танкового корпуса все же вышли на рубеж, намеченный командармом 38, — к населенным пунктам Мончин, Сопин — и были в готовности действовать в направлении Ротмистровка, совхоз Ксаверовка, Очеретня.
Ночь на 26 января не принесла передышки соединениям корпуса. Бригады С. И. Угрюмова, М. С. Новохатько и А. А. Головачева упорно продвигались к Ротмистровке и к утру завязали бон на ее окраинах. Казалось, что вражеский гарнизон, окруженный с трех сторон нашими частями, не сможет долго сопротивляться и будет разгромлен. Однако противник сумел подтянуть резервы — до 20 танков и 2 батальонов пехоты — и контратаковал. Бой за Ротмистровку продолжался и весь следующий день.
Гитлеровцы упорно сопротивлялись. Небольшое украинское село стало ареной кровавого противоборства. Только за одни сутки на подступах к нему и на его улицах было подбито и сожжено 30 вражеских танков и 10 самоходных орудий, уничтожено около 800 солдат и офицеров.
7-й гвардейский танковый корпус в течение трех суток воевал в необычайно тяжелых условиях, днем и ночью, не имея времени на пополнение необходимых боевых запасов. Ему и взаимодействующим с ним соединениям противостояла сильная танковая группировка противника, сосредоточенная на узком участке.
И последующие боевые дни не были легкими для корпуса. Обороняя рубеж Шендеревка, Ротмистровка, он отбивал многочисленные контратаки противника вплоть до 3 февраля. А затем ночным маршем был переброшен в район Нового Мирополя и поступил в распоряжение командующего 60-й армией, имея задачу содействовать обороне ее стрелковых дивизий.
В описываемый период вверенная мне 91-я отдельная танковая бригада после крайне тяжелых для нее боев под Улановом [377] и Липятином также выполняла ответственную задачу. Мы еще не успели тогда доукомплектоваться личным составом и боевой техникой, как получили приказ в ночь на 29 января совершить более чем 60-километровый марш, сосредоточиться в районе Кордышевки, а затем занять оборону на юго-западной окраине города Казатин, прикрыть там танкодоступные участки. Эта задача в основном возлагалась на моторизованный батальон автоматчиков Героя Советского Союза майора X. Г. Мустафаева, зенитно-пулеметную роту и другие подразделения. Сильно поредевшие танковые батальоны бригады в это время приводили себя в порядок, занимались боевой подготовкой в Малой Чернявке.
В течение десяти дней бригада оборонялась под Казатином, восстанавливала утраченные силы, залечивала раны. Можно было попристальнее вглядеться в итоги проведенных боев, поразмыслить над ними, основательнее заняться пропагандой подвигов бойцов и командиров, традиций бригады, которая уже имела почетное наименование Фастовской и орден Красного Знамени.
Тогда, в короткие минуты передышки, солдатские поэты сочинили песню и дали ее, как говорили наши политработники, на духовное вооружение бригады.
Под Волоконовкой родилась,Не беда, что песня была не совершенная в литературном отношении, что музыка к ней не отмечена печатью мастера. Главное заключалось в том, что у бойцов и командиров крепло чувство кровного родства с боевым коллективом, росла гордость за его славные дела. А это говорило о душевном, осознанном восприятии традиций соединения, их наследовании. Рождение песни помогало рождению новых героев. Песня потом дополнялась новыми куплетами. Последние из них дописывались в Берлине и Праге.
В середине февраля бригада получила заслуженный отдых, была выведена на доукомплектование в район Тирановки. Но прежде ей вновь пришлось совершить 120-километровый [378] марш, опять-таки бессонными ночами, по разбитым дорогам, большую его часть в пешем строю. Это явилось еще одним испытанием личного состава на мужество и выносливость. Люди до предела напрягали свои силы, но никто не роптал, сознавая неумолимую власть боевого приказа.
Вскоре и вся 3-я гвардейская танковая армия передислоцировалась с винницкого направления в район Старого и Нового Мирополя, чтобы после небольшого перерыва опять нацелить на врага свой разящий броневой клин.
Мужественно сражались с врагом на винницком направлении и танкисты генералов М. Е. Катукова и С. И. Богданова. На рубеже Шендеревка, Росоше совместно с пехотой и артиллерией отражали атаки противника 31-й танковый корпус генерал-майора В. Е. Григорьева и 8-й гвардейский механизированный корпус генерал-майора И. Ф. Дремова из состава 1-й танковой армии. Левее действовали войска 2-й танковой армии — 3-й танковый корпус генерал-майора А. А. Шамшина и 11-я гвардейская танковая бригада полковника Н. М. Кошаева. Были на подходе в район боевых действий и остальные соединения армии, но в начале февраля обстановка на правом крыле фронта резко изменилась. Срочно потребовалось усиление подвижными войсками внешнего кольца окружения корсунь-шевченковской группировки врага. В районе Ризино противнику удалось вклиниться в нашу оборону. Сюда и была перегруппирована 2-я танковая армия, которая совместно с подошедшими к месту прорыва стрелковыми соединениями и артиллерией остановила продвижение немецко-фашистских войск. Таким образом, эта армия за сравнительно короткое время, используя свои большие маневренные и ударные возможности, смогла оказать существенное влияние на исход боевых действий на винницком и уманском направлениях.
В последующем 2-я танковая армия, до того отличившаяся на Курской дуге, выдержала трудный экзамен в Уманско-Ботошанской операции. Став гвардейской, она освобождала Польшу, штурмовала Берлин. Ее возглавлял человек, чье имя по праву стоит в ряду известных советских полководцев минувшей войны. Особым почетом, уважением и любовью С. И. Богданов пользовался в среде наших танкистов. Участник первой мировой и гражданской войн, он с первого и до последнего дня Великой Отечественной войны командовал крупными танковыми и механизированными соединениями. В ходе ее старый воин, удостоенный ордена Красного Знамени еще в двадцатом году, стал дважды Героем Советского Союза, кавалером многих орденов. Солдат, красноармеец, командир, маршал бронетанковых войск — таковы вехи его военной жизни. С Семеном Ильичом мне не раз приходилось встречаться в трудное фронтовое время и в послевоенные годах и он навсегда сохранился в моей [379] памяти не только как бесстрашный и неутомимый воин, блестящий организатор и талантливый танковый военачальник, но и как замечательный, душевный человек, старший товарищ, заботливый наставник и воспитатель военных кадров. Это был воистину богатырь. Его исключительные физические данные сочетались с широкой, щедрой и жизнерадостной натурой. Он был настоящий коммунист, который мог зажечь солдатские сердца в бою неистребимым порывом, уверенностью в победе.
...В конце февраля завершался первый этап стратегического наступления советских войск на Правобережной Украине. Почти одновременно со сражением в Южном Полесье, на винницком направлении и в районе Корсунь-Шевченковского наши армии успешно громили врага на юге Украины, где освободили Никополь и Кривой Рог и вышли на реку Ингулец. В результате на Правобережье были созданы благоприятные условия для его полного очищения от немецко-фашистских захватчиков.
Перед весенним наступлением
К началу марта за два месяца напряженных боев на Правобережье Красная Армия завершила освобождение Киевской, Днепропетровской, Запорожской, Житомирской и многих районов других областей. Началось восстановление разрушенных предприятий, налаживание выпуска промышленной и сельскохозяйственной продукции. Возрождавшейся Украине оказывали помощь все братские республики, что явилось ярким проявлением подлинной дружбы народов нашей страны.
Массовое изгнание немецко-фашистских захватчиков из пределов Родины вызвало небывалый морально-политический подъем у нашего народа. В освобожденных районах активно шло пополнение рядов Красной Армии. Только в феврале — марте 1944 года помимо военкоматов непосредственно в соединения и части 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов влилось около 76 тысяч бойцов из числа жителей Ровенской, Волынской и Тернопольской областей. Нередко в армию добровольно уходили из семей все мужчины, годные к воинской службе. Вот один из волнующих примеров такого патриотизма. На окраине деревни Радув, на большаке Ровно — Дубно, перед большой группой крестьян, провожавших односельчан-добровольцев в армию, выступал на митинге ветеран минувших войн, старый солдат Артем Максимович Мороженко. Четырех сыновей отправлял он на службу:
— Сыны мои, бессмертную правду я покладу вам в сердце. Девять лет я прослужил в солдатах, пять годов воевал, сто раз в атаку ходил — и, видите, живой! Четырьмя Георгиевскими крестами и медалями награжден....Артем Морощенко, сыны [380] мои, был аккуратным, совестливым, старательным, расторопным солдатом... Кто первым в бой кидался, пленного даже из-под земли доставал, вражеское знамя в землю втаптывал? Кому посчастливилось немецкого генерала связать? Кто раненным с поля боя не уходил и не раз и не два спасал жизнь своим командирам? Артем Морощенко. Если он взялся воевать, так воевал завзято, до последней капли крови... Была у вас крестьянская душа, сыны мои, до сегодняшнего дня. Оставьте ее дома, забудьте про нее до своего возвращения. Отковать надо в себе новую душу — солдатскую...
Всенародный патриотический подъем, как и всегда, возглавляла Коммунистическая партия Украины. Организуя оказание всемерной помощи фронту, восстановление народного хозяйства республики, она одновременно вела многогранную работу по дальнейшему развертыванию народной борьбы на временно оккупированной территории. ЦК КП (б) У и Украинский штаб партизанского движения в этот период уделяли много внимания координации действий партизанских соединений и отрядов с регулярными войсками. Они обеспечивали максимальное привлечение партизанских сил для непосредственного взаимодействия с войсковыми соединениями и частями в ходе сражения.
Общая оперативно-стратегическая обстановка в этот период на советско-германском фронте характеризовалась тем, что немецко-фашистские войска, потерпев в январе-феврале 1944 года крупное поражение на стратегических флангах — под Ленинградом и Новгородом и на Правобережной Украине, стремились любой ценой удержать оставшуюся оккупированной советскую территорию. Основное внимание гитлеровского командования по-прежнему было приковано к югу нашей страны.
Установившееся к середине февраля временное затишье на фронте немецко-фашистское командование приняло за начало длительной передышки. Оно рассчитывало до весны восстановить боеспособность своих войск. Генерал Манштейн, командовавший тогда группой армий «Юг», ссылаясь на разговор с начальником генерального штаба сухопутных войск генералом Цейтлером, состоявшийся 18 февраля 1944 года, в своих мемуарах писал: «Он (Гитлер. — Ред. ] говорит, что когда-нибудь же русские перестанут наступать. С июля прошлого года они непрерывно ведут наступление. Долго это не может продолжаться...» И далее: «Гитлер, как и раньше, рассчитывал на то, что истощение сил и погода заставят противника в ближайшее время прекратить свои наступательные операции. В мае он тогда смог бы располагать вновь сформированными дивизиями»{99}. [381]
К весне 1944 года, несмотря на понесенные потери в предыдущих операциях, враг еще располагал на Правобережной Украине значительными силами. На фронте от Южного Полесья до устья Днепра оборонялись войска групп армий «Юг» и «А», имевших в общей сложности 83 дивизии (в том числе 18 танковых и 4 моторизованные) и одну бригаду. В резерве гитлеровского командования в районе Ясс находилась 4-я румынская и в Венгрии — 1-я венгерская армии, насчитывавшие до 24 дивизий. С воздуха эти войска поддерживались 4-м немецким воздушным флотом, насчитывавшим около 800 боевых самолетов. Наиболее сильная группировка врага была сосредоточена на винницком и уманском направлениях, где действовало 12 танковых дивизий противника.
Советское командование, исходя из общих политических и стратегических задач и учитывая намерение противника закрепиться на занимаемых рубежах, решило в начале марта возобновить стратегическое наступление на юге и завершить освобождение Правобережной Украины. Замысел заключался в том, чтобы одновременными мощными ударами на проскуровско-черновицком и уманско-ботошанском направлениях рассечь южное крыло немецко-фашистского фронта, разгромить противостоящую вражескую группировку и с выходом к Карпатам создать выгодные условия для последующих действий на территории Румынии и Балканах. Главный удар должны были наносить 1-й и 2-й Украинские фронты. С севера, со стороны Южного Полесья, их боевые действия обеспечивал 2-й Белорусский фронт{100}, который должен был наступать на ковельском направлении. На юге, из района Кривого Рога, наносил удар на Николаев и Одессу 3-й Украинский фронт. Предстоящие действия наших войск были взаимосвязаны единым замыслом и предполагали тесное оперативное взаимодействие трех Украинских фронтов.
Подготавливая решающие операции по окончательному разгрому гитлеровцев на Правобережной Украине, советское Верховное Главнокомандование не только привлекло для этой цели все силы действовавших там войск, произведя крупную межфронтовую перегруппировку, но и усилило их своими резервами. Войска пополнялись личным составом и вооружением, в частности танками и самоходно-артиллерийскими установками. Стали поступать все в большем количестве первоклассные тяжелые танки ИС-2, новые самоходно-артиллерийские установки ИСУ-122, ИСУ-152 и САУ-100. [382]
Планируя завершающие операции по освобождению Правобережной Украины, советское командование стремилось всю подготовку провести в строжайшей тайне и в предельно сжатые сроки, чтобы добиться стратегической внезапности как одного из решающих факторов для достижения победы в создавшейся обстановке.
Из двух взаимодействующих на главном направлении фронтов основная роль отводилась нашему 1-му Украинскому, который имел наиболее сильный состав. Ему было приказано: удар нанести с фронта Дубно, Шепетовка, Любар в южном направлении с задачей разбить группировку немцев в районе Кременец, Староконстантинов, Тернополь и овладеть рубежом Берестечко, Броды, Тернополь, Проскуров (Хмельницкий), Хмельник. В дальнейшем имелось в виду, прочно обеспечивая себя со стороны Львова, наступать в общем направлении на Чортков с целью отрезать южной группе гитлеровских войск пути отхода на запад в полосе севернее реки Днестр. Наступление войск фронта предполагалось начать в период 1 — 6 марта.
К моменту получения новой задачи войска нашего фронта занимали 740-километровую полосу, от реки Припять до Винограда, в районе так называемого лисянского выступа, где продолжали отражать вражеские контратаки на корсунь-шевченковском направлении. В результате крупных межфронтовых перегруппировок и установления новых разграничительных линий ширина полосы наступления сократилась почти вдвое, что обеспечило создание мощной ударной группировки на главном направлении. К концу февраля фронт в своем составе имел 57 стрелковых, 6 кавалерийских и 1 воздушно-десантную дивизии, 7 танковых, 3 механизированных корпуса и 3 отдельные танковые бригады.
Нашим войскам на участке от Луцка до Ильниц противостояли две танковые армии. Их группировка за несколько дней до начала наступления претерпела значительные изменения. Немецкое командование усилило оборону на смежных флангах этих армий. Между ними была установлена новая разграничительная линия, проходившая западнее Проскурова в районе Черного Острова. В связи с этим два корпуса, оборонявшиеся на участке Изяслав, Ильницы, были переданы из состава 4-й в 1-ю танковую армию. В результате этого полоса обороны 4-й танковой армии стала значительно уже. Основные усилия этой армии в начале марта были сосредоточены на прикрытии ковельского, львовского и тернопольского направлений, в то время как 1-я немецкая танковая армия преграждала пути на Проскуров и Винницу. Однако главное, что удалось осуществить немцам и о чем, к сожалению, наше командование узнало лишь в ходе наступления, была переброска с других направлений шести танковых и трех пехотных дивизий в районы [383] Тернополь, Проскуров, Староконстантинов. Скрытное сосредоточение этих сил противника значительно замедлило в последующем развитие наступления наших войск в оперативной глубине и затруднило достижение решительных целей операции.
Всего немецко-фашистское командование после проведенных перегруппировок имело в полосе нашего фронта 24 пехотные, 10 танковых и 1 моторизованную дивизии, 1 моторизованную бригаду, а также другие части.
Анализ вражеской группировки показывает, что противник к началу наступления советских войск основные свои усилия сосредоточил на тернопольском и проскуровском направлениях. Он намеревался вести активную оборону с нанесением сильных фланговых контрударов из района Проскурова на северо-запад и из Тернополя на северо-восток. Однако общее превосходство над ним в силах и средствах на направлении главного удара, и особенно наличие крупных фронтовых резервов, в том числе танковых, обеспечивало войскам 1-го Украинского фронта успешное решение задачи, поставленной Ставкой.
Значительный отпечаток на подготовку и проведение наступления наложили неблагоприятные дорожные и метеорологические условия. Железные и автогужевые дороги в районах дислокации и боевых действий наших войск были в значительной степени разрушены. Вышли из строя многие полевые аэродромы. Все это ограничивало возможности войск фронта в осуществлении перегруппировок и маневра, затрудняло их материально-техническое и медицинское обеспечение. В этих условиях борьба за шоссейные дороги приобрела особое значение. Все это было учтено при планировании операции.
Согласно замыслу командования фронта разгром вражеской группировки намечалось осуществить путем нанесения глубокого рассекающего удара с одновременным охватом флангов. Главное внимание уделялось созданию необходимых условий для развития стремительного наступления ударной группировки войск фронта на юг, чтобы отрезать пути отхода главных сил противника на запад, севернее излучины Днестра.
29 февраля 1944 года войска 1-го Украинского фронта облетела печальная весть: при поездке в войска был тяжело ранен бандитами-бандеровцами командующий фронтом генерал Н. Ф. Ватутин. Он скончался 15 апреля в Киеве. С великой скорбью в последний путь его провожала столица Украины, чье освобождение неразрывно связано с его именем. С верным сыном Родины и Коммунистической партии прощалась вся страна. 17 апреля по приказу Верховного Главнокомандующего в час погребения героя Сталинградской, Курской и Днепровской битв генерала армии Николая Федоровича Ватутина [384] в Москве прогремел артиллерийский салют. «Армия и Флот Советского Союза, — говорилось в приказе, — склоняют свои знамена перед гробом Ватутина и отдают честь одному из лучших полководцев Красной Армии».
Войска фронта возглавил Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Он внес некоторые изменения в план проведения операции, получившей наименование Проскуровско-Черновицкой. В частности, изменилась задача армии генерала Н. П. Пухова. Первоначально ее предполагалось использовать для нанесения ударов на Броды в обход города Кременец с запада, а теперь она должна была прочно удерживать занимаемый рубеж и лишь на своем левом фланге, используя успех соседа, наступать одной стрелковой дивизией. Постановка такой задачи объяснялась недостаточной готовностью армии к наступлению и ограниченным количеством артиллерии во фронте, которую можно было выделить для ее усиления. Однако, как показал ход боевых действий, изменение задачи 13-й армии позволило противнику снять часть сил и выдвинуть их на тернопольское направление. Это отразилось на 60-й армии, которой пришлось все время действовать на расходящихся направлениях — на Тернополь и Волочиск, что затрудняло управление войсками и организацию их взаимодействия.
В соответствии с окончательно выработанным планом войска ударной группировки фронта получили следующие задачи: 60-я армия И. Д. Черняховского наносила главный удар на Тернополь; 1-я гвардейская армия А. А. Гречко — на Старо-Константинов, Проскуров; 4-я танковая армия В. М. Баданова (с 13 марта командующий Д. Д. Лелюшенко) и 3-я гвардейская танковая армия П. С. Рыбалко вводились в прорыв в первый день наступления в полосе 60-й армии и к исходу шестого — восьмого дня наступления должны были овладеть районом Проскурова. Кроме того, армии П. С. Рыбалко было приказано из района Теофиполя направить один танковый корпус на Староконстантинов для содействия армии А. А. Гречко в овладении этим городом.
Обеспечение левого фланга ударной группировки фронта возлагалось на 18-ю и 38-ю армии. Первая из них, под командованием генерал-лейтенанта Е. П. Журавлева, имела задачей нанести удар на Острополь и во взаимодействии с армией А. А. Гречко окружить и уничтожить остропольскую группировку, в дальнейшем наступать на Хмельник. 38-ю армию генерал-полковника К. С. Москаленко первоначально предполагалось использовать для содействия 2-му Украинскому фронту в овладении Гайсином. Однако в ходе операции необходимость в этом отпала, и армия получила задачу наступать на Жмеринку. В резерве командующего фронтом находилась 1-я танковая армия генерал-лейтенанта М. Е. Катукова. Ей приказывалось [385] оставаться в занимаемом районе и быть в готовности выдвинуться для развития главного удара на проскуровском направлении. Имелся также вариант возможного ее применения во взаимодействии с армией К. С. Москаленко для развития наступления в юго-западном направлении.
Что касается планирования наступления в армейском звене, то оно, несмотря на отсутствие достоверных данных о глубоких резервах противника, было завершено своевременно. Решения командармов отличало стремление творчески развить и детализировать общий фронтовой замысел, исходя из конкретных условий обстановки. Так, в 60-й армии, которая была вынуждена наступать на двух направлениях, основная масса артиллерии все же была сосредоточена на одном — проскуровском. Именно здесь, на этом направлении, вводились в прорыв две танковые армии, что предрешало успех всей операции, И напротив, отсутствие крупных танковых соединений в полосе 1-й гвардейской армии вынудило ее командарма принять единственно правильное решение: прорвать оборону на одном, узком участке фронта. Именно такое смелое массирование сил и средств на направлении главного удара армии — Староконстантинов, Проскуров — обеспечивало ей успешное наступление на левом, заходящем фланге ударной группировки фронта.
Идея массирования основных усилий на избранном направлении присуща и для решений командующих танковыми армиями. Например, в боевом приказе П. С. Рыбалко эта идея была изложена следующим образом: «3-я гвардейская танковая армия, развивая наступление 60-й армии, главными силами в направлении Поляхово, Строки и одним танковым корпусом в направлении Белгородка, Кучмановка к исходу первого дня операции овладевает рубежом Теофиполь, Строки, Колки, Ледянка, Мал. Пузырки, Зеленая и передовыми отрядами захватывает переправы через р. Случь в районе Базалия, Мекеренцы». На главном направлении в состав первого эшелона армии выделялись корпуса: 9-й механизированный генерал-майора К. А. Малыгина и 6-й гвардейский танковый генерал-майора А. П. Панфилова. Здесь же должна была наступать и наша 91-я отдельная танковая бригада. Для осуществления взаимодействия с войсками 1-й гвардейской армии и нанесения удара на Староконстантинов с северо-запада выдвигался 7-й гвардейский танковый корпус генерал-майора С. А. Иванова.
Для успешного выполнения задач, поставленных перед войсками фронта, потребовалась тщательная организация боевого использования родов войск и авиации. В частности, в этих целях артиллерия была сведена в группы от полкового до армейского звена. Кроме того, на период артиллерийской подготовки привлекалась артиллерия танковых армий, из которой создавались самостоятельные группы. Для увеличения плотности [386] подключалась артиллерия с второстепенных направлений.
Авиация должна была завоевать господство в воздухе в подготовительный период путем уничтожения самолетов противника на аэродромах Винницы, Калиновки, Староконстантинова, Проскурова. Ей же ставилась задача изнурять противника, срывать его железнодорожные перевозки, нарушать управление и связь, вести разведку. С началом наступления авиация должна была оказать помощь армиям, действующим на главном направлении, нанесением по противнику массированных бомбардировочно-штурмовых ударов, а также прикрыть наземные войска.
При планировании боевого использования инженерных войск, особенно при их распределении, на мой взгляд, были допущены ошибки. Так, например, наибольшее усиление получила 1-я гвардейская армия{101}, хотя подвижная группа в составе двух танковых армий вводилась в полосе 60-й армии{102}. Более того, танковые армии не получили усиления инженерными частями. Хотя они и были выделены, но не прибыли к началу операции{103}. Лишь в ходе наступления, когда войскам пришлось вести борьбу за каждый километр дорог, произошло перераспределение инженерных сил и средств в пользу танковых армий.
При организации наступления командиры и штабы всех степеней испытывали в те дни значительные трудности. Главная их забота была связана с подготовкой войск. В ту пору каждый из нас, командиров, хорошо понимал, что многие данные обстановки выяснятся в ходе наступления, будут уточняться и задачи. Но если войска окажутся слабо подготовленными к началу боев, то это уже трудно будет исправить в ходе наступления.
Необходимо было скрытно и в короткое время создать на направлении главного удара фронта и на участках прорыва сильные группировки пехоты, танков и артиллерии. Несмотря на тяжелые метеорологические условия и плохое состояние дорог, эта ответственная задача была выполнена своевременно и организованно.
Наиболее сложной и трудной была перегруппировка соединений 60-й армии. Им предстояло с боями продвинуться примерно на 30 км, занять новый рубеж на реке Горынь и тем самым обеспечить сосредоточение и развертывание на проскуровском направлении танковых войск. В результате успешных действий стрелковых дивизий уже к утру 4 марта заняли исходное [387] положение для наступления соединения обеих танковых армий. При этом 3-я гвардейская совершила 150-километровый марш вдоль фронта из района Бердичева, а 4-я танковая армия была переброшена по железной дороге и своим ходом из-под Киева на расстояние около 350 км.
Большие перегруппировки произошли и в других армиях. В результате к началу наступления на главном направлении в полосе 60-й и 1-й гвардейской армий было развернуто восемнадцать стрелковых дивизий, четыре танковых и два механизированных корпуса, две отдельные танковые бригады, девять отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков.
Не менее важными в подготовке войск к наступлению явились мероприятия, связанные с пополнением соединений и частей личным составом, техникой и вооружением. Особенно сложным оказался вопрос обеспечения войск материально-техническими средствами. В течение подготовительного периода в войсках не произошло существенных изменений в накоплении боеприпасов и горючего. Несмотря на это, было решено начать операцию с имеющимися запасами, так как распутица усиливалась, а передышка была выгодна противнику. 2 марта командующий фронтом доложил в Ставку о завершении перегруппировки.
В ходе подготовки к наступлению большое внимание было обращено на достижение внезапности удара по врагу. Все основные передвижения войск совершались ночью и в условиях плохой видимости. В полном объеме были выполнены мероприятия по дезинформации противника. В этом отношении большую пользу принесло учение, проведенное в армии К. С. Москаленко, с целью обозначения ложного направления главного удара. Это вынудило противника держать против левого крыла нашего фронта значительные силы.
Важнейшей задачей военных советов фронта и армий, всех командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций явилась мобилизация личного состава на успешное выполнение приказа Родины об окончательном изгнании фашистских захватчиков из пределов Советского Союза. Большое значение для подъема морально-боевого духа войск имело обращение Центрального Комитета Коммунистической партии к воинам Украинских фронтов, взломавшим вражескую оборону по Днепру и освобождавшим от врага Правобережную Украину, а также благодарность Верховного Совета Украинской ССР советским войскам, сражавшимся на украинской земле.
Многогранная работа была проведена командирами и политработниками по обобщению и распространению опыта предыдущих боев. При этом особое внимание обращалось на предстоящие трудности в ходе наступления, связанные с распутицей. Войска нацеливались на трудную победу. [388] Воинам фронта предстояло форсировать такие крупные водные преграды, как Южный Буг и Днестр, большое количество малых рек. В подразделениях практиковались выступления участников форсирования Днепра. Политуправление фронта издало для войск листовки-памятки, в которых обобщался опыт преодоления рек на подручных средствах.
В ходе подготовки к наступлению особое внимание уделялось укреплению партийных организаций. Пополняя свои ряды, они исходили из ленинского указания: «Больше новых работников из массы в ряды партии... таков наш прием борьбы со всеми трудностями, таков наш путь к победе»{104}.
В феврале 1944 года в 1-м Украинском фронте в партию было принято 13546 человек и к началу мартовского наступления на учете парторганизаций состояло 181603 коммуниста. Коммунисты сплачивали войска, мобилизовывали их на преодоление трудностей, вели бойцов на подвиг.
Командирам, политорганам и партийным организациям фронта при сколачивании частей и подразделений, подготовке их к наступлению пришлось решать многие практические вопросы, связанные с многонациональным составом войск. В этом отношении большую помощь войскам оказала печать. В нашем фронте в это время кроме русской издавались еще четыре газеты: на украинском языке — ежедневная, на узбекском, казахском и татарском языках — выходившие два раза в неделю. На их страницах публиковались письма-наказы воинам от трудящихся областей, краев и республик. Так, например, в январе 1944 года труженики Татарской АССР послали своим землякам — воинам нашего фронта письмо «Как ты выполняешь наказ своего народа?». С наказами к воинам обратились также трудящиеся Узбекистана, Казахстана и других республик. Фронтовые газеты широко пропагандировали ответные письма воинов различных национальностей. Бойцы выражали благодарность тем, кто ковал оружие победы, выращивал хлеб. В письме воинов-узбеков, в частности, говорилось: «Богатырь без меча, сокол без крыльев — ничто. Вы даете нам меч и крылья». Фронт получал от тыла не только пополнение, технику и вооружение, но и боевое вдохновение.
Брешь в обороне
Проскуровско-Черновицкую операцию можно условно разделить на три этапа. В первом, с 4 по 11 марта, войска на главном направлении прорвали оборону противника на всю ее глубину и охватили вражескую группировку в районе Проскурова. [389] Во втором этапе, с 12 по 21 марта, они были вынуждены отражать сильные контрудары противника на рубеже Тернополь, Проскуров и производить перегруппировку, чтобы возобновить наступление. В третьем этапе, с 22 марта по 17 апреля, войска фронта довершили разгром немецко-фашистских войск на подступах к Днестру, форсировали его и вышли на реку Прут, в предгорья Карпат.
Советские войска, действовавшие на Правобережной Украине, перешли в наступление почти одновременно: 4 марта 1-й Украинский фронт, а на следующий день — ударная группировка 2-го Украинского. Мощный удар потряс вражескую оборону на проскуровском и уманском направлениях.
К исходу первого дня наступления войска нашего фронта завершили прорыв вражеской обороны и продвинулись на глубину до 15 км, а танковые армии — на 25 — 30 км. Была создана угроза глубокого охвата противостоящих вражеских войск.
Стало очевидным, что 4-я и 3-я гвардейская танковые армии смогут самостоятельно развивать наступление на Проскуров. В связи с этим 60-я армия с утра следующего дня основные усилия перенесла на тернопольское направление.
Раньше всех на подступы к Тернополю вышел 4-й гвардейский танковый корпус генерала П. П. Полубоярова, завязав 8 марта бой за Збараж. Однако из-за недостатка горючего и плохих дорог его наступление замедлилось. Застопорилось и продвижение выдвигавшихся за ним стрелковых соединений. Противник успел подтянуть в район Тернополя три пехотные и одну танковую дивизии{105}. На окраинах Тернополя завязались ожесточенные бои.
Наши танковые армии трое суток преследовали отступающего противника в его оперативной глубине, действуя на одном, проскуровском направлении. Однако появление вражеских резервов в районе Волочиска вынудило командующего фронтом изменить направление действий подвижных войск{106}. В соответствии с этим 4-я танковая армия, не ввязываясь в затяжные бои, обошла Базалию и Купель с запада, а главные силы 3-й гвардейской танковой армии — с востока. С подходом стрелковых корпусов сопротивление в этих районах было сломлено. 8 марта была взята Базалия, а на следующий день Кудель. [390]
После освобождения этих сел 4-я танковая армия получила возможность всеми силами наступать на Волочиск, а 3-я гвардейская — на Проскуров. Однако положение первой из них осложнилось в связи с нехваткой горючего: размытые весенние дороги не позволяли подвозить дизельное топливо автотранспортом. Соединения армии растянулись на многие десятки километров от реки Горынь до Волочиска.
Большую помощь танкистам в пополнении горючим и боеприпасами оказала авиация. Эту задачу выполняла 326-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия полковника С. И. Федульева. Летчики соединения совершили за время операции около 3100 самолето-вылетов в крайне тяжелых метеорологических условиях, перебросив войскам более 400 тонн различных грузов.
10 марта 4-я танковая армия пополнилась горючим, подтянула технику и, возобновив наступление, к исходу следующего дня, во взаимодействии с соединениями 60-й армии, перерезала железнодорожную магистраль Львов — Одесса в районе Волочиска, связывающую вражескую группировку на Правобережной Украине с глубоким тылом фашистской Германии. Однако борьба непосредственно за Волочиск продолжалась еще долго. Трудным препятствием для наступающих войск явилась река Збруч. Подступы к реке были исключительно заболочены. Лишь 17 марта завершились напряженные бои в этом районе. В этот день Волочиск был окончательно освобожден частями 10-го гвардейского танкового корпуса и 8-й гвардейской стрелковой дивизией. В городке, как потом оказалось, был размещен концлагерь, в котором фашисты расстреляли и замучили 8634 советских человека.
В период боев в районе Волочиска произошла смена командующего 4-й танковой армией. Вместо заболевшего генерал-лейтенанта В. М. Баданова 9 марта был назначен генерал-лейтенант Д. Д. Лелюшенко. В прошлом участник гражданской войны, Д. Д. Лелюшенко уже в межвоенные годы выдвинулся в число известных советских военачальников. За мужество и отвагу, проявленные в боях с белофиннами, ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
В начале войны с фашистской Германией Д. Д. Лелюшенко командовал 21-м механизированным корпусом в тяжелых оборонительных боях на Западной Двине. Под его командованием воины 5-й и 30-й армий мужественно сражались на подступах к столице, а потом вместе с другими гнали врага от стен Москвы на запад. Затем Д. Д. Лелюшенко командовал 1-й и 3-й гвардейскими армиями, которые успешно громили фашистов под Сталинградом, в Донбассе и на Днепре. С 4~й танковой армией его военная биография была связана до конца войны. [391] Эта армия уже на польской земле, на берегах Одры, была преобразована в гвардейскую, а се командующий награжден второй медалью «Золотая Звезда».
Нам еще не раз придется упоминать танкистов Д. Д. Лелюшенко, как, впрочем, и воинов других армий, входивших в состав 1-го Украинского фронта. А пока хотелось бы добавить, что кроме назначения нового командующего армией в это же время был назначен и новый командир 10-го гвардейского добровольческого танкового корпуса. По состоянию здоровья был освобожден от занимаемой должности генерал-лейтенант Г. С. Родин и на его место назначен генерал-майор Е. Е. Белов. Евтихий Емельянович был не менее опытным военачальником. Начав военную службу еще в гражданскую войну, он прошел многотрудный путь солдата и командира, хорошо овладел искусством управления частями и соединениями. Под его руководством гвардейский добровольческий корпус умножил свои боевые традиции, не раз отличался в жестоких сражениях с гитлеровцами. Об этом убедительно говорят героические дела гвардейцев.
Успешно действовала и наша 3-я гвардейская танковая армия. Развивая наступление на проскуровском направлении, ее главные силы к исходу 11 марта вышли в район Черного Острова, Этот городок и в самом деле был расположен на своеобразном острове, при слиянии Южного Буга и небольшого притока Мшанец.
С освобождением Черного Острова и выходом южнее его соединения нашей 3-й гвардейской танковой армии перерезали железную дорогу, идущую на Львов. Попытки же с ходу овладеть Проскуровом не увенчались успехом. Однако армии удалось глубоко охватить с северо-запада и запада всю проскуровскую группировку.
Продвижение танковой армии на юг проходило в сложной обстановке. Фланги ее были под постоянной угрозой, отдельные вражеские части оказались в ее тылу. Ликвидация этих частей потребовала значительных усилий. Это мне хотелось бы показать на примере боевых действий нашей 91-й отдельной танковой бригады. Она наступала в стыке 6-го и 7-го гвардейских танковых корпусов, закрепляя их успех. Бригаде пришлось вести непрерывные схватки с отходящими колоннами противника. Особенно упорные бои были под деревней Чапаевка.
Рано утром 6 марта бригада вышла к реке Случь, в район Великой Клитны, что в 20 км северо-западнее Проскурова. К этому времени сложилась весьма опасная обстановка в нашем тылу. Как мне стало известно, примерно в трех часах ходу от нас почти по маршруту нашего танкового соединения и правее его двигались колонны войск. Поначалу можно было предположить, что вслед за нами следуют арьергардные части 3-й [392] гвардейской танковой армии. Но я по опыту знаю, что надеяться на интуицию в боевых условиях, тем более в такой исключительно быстро меняющейся обстановке, было бы опасно. И поэтому я срочно выслал разведку. Оказалось, что колонны, обнаруженные в тылу нашей бригады, — это недобитые части противника, устремившиеся к переправе на реке Случь для соединения со своими войсками в районе Базалии.
К девяти утра противник силою до батальона пехоты с группой около пятнадцати танков, артиллерией, большим количеством радийных машин достиг южной окраины Корчевки, к середине дня занял Чапаевку, а позднее близлежащий населенный пункт Дворак. Группировка противника с каждым часом усиливалась за счет подхода других подразделений. Особенно активные действия авиации противника в этом районе казались загадочными. Чем они вызваны? Почему району Чапаевки враг уделяет столько внимания? В небе непрестанно летают его самолеты. Они гоняются за каждым нашим танком, каждой машиной, которые выходят в направлении Чапаевки, обстреливают их из пушек и пулеметов. В район обороны гитлеровцев самолеты Ю-88 сбрасывали на парашютах оружие, боеприпасы и продовольствие.
Взятые в плен немецкие солдаты давали разноречивые показания. Одни говорили, что действиями группировки в Чапаевке руководит какой-то капитан, недавно прибывший туда с несколькими офицерами, которых они раньше не видели.
Допрос других пленных гитлеровцев давал некоторые основания полагать, что в этом селе находится пункт управления, имеющий связь с вышестоящими инстанциями и способный вызывать авиацию. Тщательный анализ обстановки позволил мне укрепиться в том выводе, что в Чапаевке находится крупный штаб. Я доложил свое мнение командарму П. С. Рыбалко, повторил его при новом разговоре по радио, когда надо было сообщить сведения о ходе боевых действий бригады. Чувствовалось, что командарм не вполне разделял сделанный нами вывод о составе группировки противника. Он давал указания уничтожить ее силами одной нашей бригады. И только мои настойчивые просьбы к штабу армии о том, что необходимо обратить более серьезное внимание на Чапаевку, вынудили П. С. Рыбалко изменить свое решение. В результате бригада была усилена 50-м мотоциклетным полком. Нам ставилась задача остановить продвижение противника, не допустить прорыва вражеской группировки из Чапаевки в южном направлении, окружить ее и уничтожить.
Выполняя приказ, мы перекрыли дороги, ведущие из Чапаевки, танками, артиллерией и мотопехотой, во взаимодействии с мотоциклетным полком окружили село и нанесли в этот же день удар по вражеской группировке. Оборонялась она [393] крайне упорно. Гитлеровцы, несмотря на то что были зажаты со всех сторон, стремились во что бы то ни стало вырваться из кольца, ожесточенно контратаковали. Наши попытки разделаться с окруженным противником в течение первых суток не принесли желаемого успеха.
В ночь на 8 марта начался решающий штурм Чапаевки. На противника обрушился шквал огня и металла. Над селом вздымались к багрово-черному небу султаны взрывов. В нескольких местах возникли пожары. Видны были горевшие танки, машины. Как потом выяснилось, вражеская техника гибла не только от нашего обстрела. Гитлеровцы, поняв, что прорваться с ней из окружения невозможно, сами подрывали и сжигали ее. Они расправлялись не только с боевыми машинами, но и со своими же ранеными солдатами. Того, кто уже не мог двигаться, расстреливали. Противник был в предсмертной агонии, в диком озлоблении.
Во второй половине ночи сопротивление врага на северной окраине Чапаевки значительно ослабло. Однако, собрав в кулак оставшиеся силы, он остервенело контратаковал со стороны южной околицы села. Встретив сопротивление, гитлеровцы перенацелили свой удар в направлении на Маленки. Под покровом ночи некоторой части их сил удалось пробиться сквозь наш заслон. Но, оказавшись вне населенного пункта, на раскисшем поле, фашисты не смогли далеко уйти. Они были настигнуты и добиты.
Полная ликвидация противника, находившегося в районе Чапаевки, была закончена к полудню 8 марта. На улицах и окраинах села осталось более двадцати подбитых и обгоревших танков, бронетранспортеров, тягачей, много радийных машин и другой техники. Несколько десятков гитлеровцев были пленены. Большинство из них взяли бойцы моторизованного батальона автоматчиков, которым командовал майор X. Г. Мустафаев — герой Днепра и Фастова. Пленные показали, что боевыми действиями окруженной группировки руководила оперативная группа штаба 59-го армейского корпуса во главе с генералом, переодетым в форму капитана. С небольшой группой офицеров и солдат ему удалось-таки спастись от смерти позорным бегством. Так пал еще один очаг сопротивления гитлеровцев на подступах к Проскурову.
Об этих тяжелых боях на земле нынешней Хмельницкой области я часто вспоминаю сам, о них нередко говорят в своих письмах мои бывшие сослуживцы, отдавая дань глубокого уважения тем нашим друзьям и товарищам, которые погибли здесь смертью храбрых. В этих памятных местах мне довелось вновь побывать весной 1970 года. Вместе с секретарем Хмельницкого обкома партии Н. Д. Бубновским мы встретились на свекловичном поле с жителями Чадаевки и близлежащих сел. [394] Среди женщин, занятых прополкой, было немало тех, которые знали о войне не только понаслышке. В военное лихолетье они стали вдовами и сиротами, пережили многие тяготы и горести. Время зарубцевало раны, в доме каждой из женщин полный достаток, счастье и радость.
Никита Дмитриевич Бубновский спросил колхозниц, знает ли кто-нибудь из них о боях за освобождение села Чапаевка в начале марта сорок четвертого года? Нашлись старожилы, которые припомнили отдельные эпизоды, кто-то заметил, что окружением немецкого гарнизона руководил полковник Якубовский, этакий высокий, худощавый офицер. Дескать, мы после боя беседовали с ним накоротке, благодарили наших воинов за вызволение, а они нас поздравляли с международным праздником 8 Марта.
Скажу откровенно, это были глубоко волнующие, незабываемые минуты. Я был удивлен, что люди сберегли в памяти далекие события, образы солдат. Мы вглядывались друг в друга, пытаясь уловить знакомые черты. Женщины догадывались, что перед ними тот самый комбриг, который теперь приехал, чтобы посмотреть на возрожденную к жизни землю, ее хозяев, мысленно встретиться с друзьями, павшими в бою. Мы молчали, и в этой тишине казалось, будто усиленные звуки метронома гулко отсчитывали удары наши сердца.
Сразу после освобождения Чапаевки наша бригада срочно была переброшена к населенному пункту Чернелевка. Здесь она прикрывала с запада переправу наших войск через реку Случь, боевые действия 7-го гвардейского танкового корпуса при выходе его в район Красилов, Николаев.
На староконстантиновско-проскуровском направлении с начала операции наступали войска 1-й гвардейской армии генерала А. А. Гречко. Ее передовые соединения, сломив сопротивление противника в главной полосе обороны, к исходу дня продвинулись на глубину 10 — 12 км. Противник вынужден был начать отход, ведя арьергардные бои. На подступах к Староковстантинову он предпринял мощную танковую контратаку. Для наращивания силы удара командующий армией ввел в сражение второй эшелон — 107-й стрелковый корпус генерал-майора Д. В. Гордеева — и направил его в обход Староконстантинова с юга.
7 марта в результате удачного маневра соединений и частей 1-й гвардейской армии фашисты потеряли последний опорный пункт на пути к городу — станцию Староконстантинов-2. Войска А. А. Гречко подошли к городу и завязали бой на его окраине. Через два дня начался общий штурм. В атаку ринулись танки, пехота, поддержанные с воздуха ударами штурмовиков [395] и бомбардировщиков. Враг не выдержал мощного натиска наших войск и панически бежал. Над освобожденным городом взвилось Красное знамя. Его водрузил над одним из зданий командир батареи А. С. Киреев. Отважный офицер погиб в том бою смертью храбрых.
В овладении Староконстантиновом — этим важным узлом сопротивления противника, прикрывавшим выход на Проскуров, принял участие и 7-й гвардейский танковый корпус нашей танковой армии. Он осуществил глубокий обходный маневр с северо-запада.
Между тем войска 1-й гвардейской армии, не замедляя темпов наступления, устремились на Проскуров. Встретив на рубеже речки Бужок сильные узлы сопротивления, особенно в районах Кузьмин, Красилов, Западница, они обошли их. В результате проскуровская группировка противника, в которую входили пять танковых, три пехотные дивизии и остатки других соединений, была охвачена с двух сторон войсками армий А. А. Гречко и П. С. Рыбалко.
На подступах к Проскурову развернулись ожесточенные бои. Противник, почувствовав угрозу, нависшую над ним с севера, в междуречье Южного Буга и Днестра, оказал упорное сопротивление главной ударной группировке 1-го Украинского фронта. Прежде всего он стремился удержать рубеж от Тернополя до Проскурова и проходившую здесь важную железнодорожную коммуникацию Львов — Одесса.
Надо заметить, что к 11 марта полоса наступления ударной группировки фронта увеличилась со 150 до 250 км. В результате сила удара ослабла, фронтовые и армейские резервы, не говоря уже о корпусных и дивизионных, были задействованы. О наличии крупных танковых сил врага на этом направлении командование фронта и армий узнало только в ходе наступления. Все это привело к тому, что противнику удалось остановить дальнейшее продвижение наших войск на подступах к Тернополю, Проскурову и в районе Волочиска.
На левом крыле фронта, где войска обеспечивали ударную группировку с юга, обстановка сложилась следующим образом. 18-я армия всеми силами наступала к Южному Бугу, чтобы упредить противника в выходе к реке и лишить его возможности организовать на ней оборону. Задача была успешно выполнена, на правом берегу захвачено несколько плацдармов. Позже других перешла в наступление 38-я армия, действовавшая на винницком направлении.
Таким образом, в результате восьмидневного наступления войска вышли к Тернополю, Волочиску, Проскурову и Южному Бугу. В ходе наступления нашим воинам приходилось бороться не только с врагом, но и со стихией. Непрерывные дожди, чередующиеся с мокрым снегом, превратили грунтовые дороги [396] в трясину. Однако командование фронта и армий, командиры соединений и частей стремились найти такие способы ведения боя и операции, которые бы соответствовали не только сложным погодным условиям, но и другим особенностям обстановки. Это можно показать на примере действий нашей 3-й гвардейской танковой армии.
В трудных дорожных условиях армия была вынуждена занимать исходное положение для наступления последовательно, то есть сначала одним танковым корпусом, а потом остальными соединениями. При этом она не только занимала исходный район, но и вела боевые действия за удержание плацдарма на южном берегу реки Горынь. Танковые и механизированные соединения заняли позиции перед атакой непосредственно в боевых порядках стрелковых войск. И это совершенно правильно. Состояние дорог требовало максимального приближения танковых частей к переднему краю, с тем чтобы своевременно перейти в наступление. Кроме того, было опасение, что в случае вражеского контрудара наша армия могла лишиться удобного исходного плацдарма.
Весенняя распутица в значительной мере определяла не только темпы наступления танковых войск, но и способы их действий. Характерно то, что наши танковые части двигались впереди стрелковых и вступали в бой первыми. Этим они связывали противника и давали возможность стрелковым войскам обходить вражеские узлы сопротивления. В свою очередь с подходом пехоты наши танкисты снова обгоняли ее и вырывались вперед. При этом в тех конкретных условиях, когда противник особенно упорно цеплялся за шоссейные дороги, выход танковых частей не только на пути его отхода, но и на параллельные маршруты приводил к увеличению темпа преследования врага.
В ходе этих боев в нашей армии был накоплен положительный опыт в организации и использовании специальных отрядов. Эти отряды выбрасывались на пути отхода противника с целью разрушения переправ, железнодорожных и шоссейных путей, для ударов по вражеским тылам. Например, успешно действовала 52-я гвардейская танковая бригада подполковника М. Л. Плеско на железной дороге в районе Нижних Волковцев, где она сумела задержать отход вражеских эшелонов из Проскурова.
Говоря о влиянии, неблагоприятных погодных условий на наступление войск фронта, необходимо подчеркнуть, что особенно отразилась весенняя распутица на действиях артиллерии. В ряде случаев она не поспевала за наступавшими стрелковыми и танковыми соединениями и частями. Нелегко пришлось воинам и других родов войск. Так, связисты хотя в целом и справились с задачей обеспечения управления в сложных [397] условиях обстановки, но достигли они этого за счет надежной работы радио и подвижных средств связи, особенно самолетов. Работу же проводной связи из-за тяжелых дорожных условий и больших разрушений осевых линий на главном направлении они организовывали с перебоями. С танковыми армиями она терялась на несколько суток.
Большую работу в этот период проделали инженерные войска фронта. Они снимали заграждения, разминировали минные поля, а при отражении контратак производили минирование на угрожаемых направлениях, вели дорожно-мостовые работы. Ими было разведано свыше тысячи километров дорог, почти половина из них отремонтирована, восстановлено около 90 мостов.
Успешно действовала фронтовая авиация, нанося по противнику бомбовые и штурмовые удары. Несмотря на крайне неблагоприятные метеорологические условия, наши летчики провели 21 воздушный бой и сбили 41 самолет противника. Вместе с тем в использовании авиации выявился и недостаток. Она наиболее активно действовала в полосе 1-й гвардейской и частично 18-й армий, а остальные силы фронта имели сравнительно небольшую авиационную поддержку. Например, в интересах танковых армий был произведен лишь один бомбовый удар в районе севернее Подволочиска в ночь на 11 марта силами 208-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии. Недостаточным было и прикрытие истребителями, особенно 8 — 9 марта, когда наши войска вели напряженные бои за Базалию, Купель и Волочиск, а вражеская бомбардировочная авиация беспрепятственно наносила удар по этим районам группами до 100 самолетов по два-три раза в день. Такое положение объяснялось отчасти недостаточным количеством аэродромов и их значительным удалением от района действий главных сил фронта.
Временная задержка наступления заставила командующего фронтом произвести перегруппировки и другие мероприятия для наращивания сил на направлении главного удара. Противник тем временем продолжал усиливать свои войска в районе Тернополь, Волочиск, Проскуров. Он намеревался упорной обороной и контратаками не допустить нашего дальнейшего продвижения к Днестру. Немецко-фашистское командование за счет переброски войск из Германии усилило группу армий «Юг» шестью дивизиями, в том числе двумя танковыми{107}. Кроме того, начиналось развертывание в Бессарабии 4-й румынской и в районе Станислав (Ивано-Франковск), Коломыя — 1-й венгерской армий. [398]
Командование 1-го Украинского фронта прежде всего приняло меры для достижения успеха на проскуровском направлении, подключив в наступление правофланговую 13-ю армию и активизировав действия 18-й и 38-й армий, наступавших на левом крыле фронта. Ставка внесла некоторые коррективы в дальнейший план действий войск. Армии Е. П. Журавлева и К. С. Москаленко нацеливались на Каменец-Подольский и далее на Черновцы, а армия Н. П. Пухова должна была овладеть районом Бродов. После этого предполагалось усилить правое крыло фронта за счет перегруппировки подвижных войск, чтобы затем развить наступление на Львов и выйти на Западный Буг.
Уточнялось направление наступления и 2-го Украинского фронта. Войска его правого крыла должны были ударом вдоль Днестра отрезать пути возможного отхода 1-й танковой армии немцев на юг, за реку. Это должно было создать необходимые условия войскам Журавлева и Москаленко для осуществления охвата вражеской группировки с юга.
Общее наступление войск нашего фронта планировалось возобновить 20 — 21 марта, а до этого им надлежало выполнить ряд частных задач, не решенных на первом этапе. Так, не позднее 14 — 15 марта ударной группировке надо было овладеть Тернополем и Проскуровом. На правом крыле фронта войска должны были начать наступление на бродском направлении, а на левом — продолжать бои за овладение рубежом по Южному Бугу.
Для выполнения поставленной задачи ударная группировка фронта распоряжением Ставки была усилена 1-й танковой армией, которая выдвигалась в район восточнее Тернополя. На эту армию возлагалась наиболее ответственная задача: ударом в направлении Чортков, Черновцы рассечь вражескую группировку на две части, выйти к Днестру и отрезать пути отхода противника.
Напряженность боевых действий нарастала. 13 марта особенно обострилась обстановка под Тернополем и Волочиском. Во всей полосе 60-й армии завязались ожесточенные бои с соединениями 4-й немецкой танковой армии, непрерывно наносившими контрудары.
Противник снова захватил Волочиск. Это грозило разобщением армии И. Д. Черняховского. Действовавшие совместно с ней танковые соединения Д. Д. Лелюшенко растянулись от Волочиска до Войтовиц. Под Тернополем враг нанес сильный контрудар, отрезал часть наших сил и стал продвигаться на север по шоссе Тернополь — Скалат. Войска обеих армий вынуждены были отойти от города. А через двое суток уже восточнее Тернополя, в районе Барке Бельке, соединения из армий И. Д. Черняховского и Д. Д. Лелюшенко вели тяжелую борьбу [399] с вклинившимися частями 68-й пехотной и 7-й танковой дивизий противника.
Однако к тому времени начали прибывать фронтовые резервы. С их подходом, а также с началом выдвижения к линии фронта головных частей 1-й танковой армии соотношение сил на рубеже Тернополь, Волочиск резко изменилось в нашу пользу.
Решительный отпор группировке противника, наносящей контрудар, дали соединения 60-й и 4-й танковой армий утром 17 марта в районе Романовки. Враг понес крупные потери и был отброшен на юг от Тернопольского шоссе.
Не менее напряженной была обстановка на проскуровском направлении. 1-я гвардейская армия с утра 12 марта свои основные усилия направила для завершения охвата проскуровской группировки с востока. Взаимодействуя с ней, наша 3-я гвардейская танковая армия стремилась развить наступление из района Черного Острова на Проскуров.
Армия А. А. Гречко получила на усиление из фронтового резерва 47-й стрелковый корпус генерал-майора И. С. Шмыго. Однако ее последующие атаки не дали желаемого результата. 16-я танковая дивизия немцев при поддержке авиации контратаковала части армии, которые, хотя и нанесли противнику значительные потери, продвинуться к Проскурову не смогли.
В этот период танковая армия П. С. Рыбалко предприняла смелые попытки обойти Проскуров с запада. Ее действия отличались активностью, она держала левый фланг врага в районе Проскурова под постоянной угрозой. Однако противник продолжал наносить непрерывные удары по передовым частям нашей армии, стремился во что бы то ни стало ликвидировать выступ, охватывающий его группировку в районе Проскурова. Особенно мощная контратака противника, силами до танковой дивизии, началась 17 марта на Черный Остров с востока. Фашисты пытались прорвать оборону наших частей у основания выступа и выйти в тыл танковой армии.
Это были тяжелые бои, в которых приняла активное участие и наша бригада. 18 марта она заняла оборону на рубеже Ефимовцы, Редкодубы, имея задачей не допустить прорыва противника на Черный Остров. Справа оборонялась 22-я, а слева — 23-я гвардейские мотострелковые бригады подполковников Н. Л. Михайлова и А. А. Головачева из состава танковых корпусов нашей армии.
Учитывая, что немцы располагали значительным количеством танков, среди которых было много боевых машин типа «тигр» и «пантера», мною было принято решение создать оборону в первую очередь как противотанковую. В этих целях помимо артиллерии использовались танковые взводы и роты, которые [400] располагались на переднем крае так, чтобы можно было осуществлять маневр и вести фланговый огонь по вражеским машинам. Для создания необходимой глубины в обороне и возможности ведения активных действий путем нанесения ответных ударов бригада заняла боевой порядок в два эшелона. В первом эшелоне сражались два танковых батальона, которыми командовали майор П. В. Луста и капитан С. Ф. Гусев, и моторизованный батальон автоматчиков майора X. Г. Мустафаева. Их удар из глубины наращивал второй эшелон, в состав которого вошли танковый батальон капитана А. В. Бахвалова и приданный бригаде армейский танкосамоходный полк. Все остальные бригадные подразделения находились в моем резерве.
На следующий день утром противник возобновил контратаки в направлении Черного Острова. Он имел превосходящие силы, но части бригады смело приняли неравный бой. Противник наступал из районов Трительники и Дзеленцы, нацеливаясь на фланги нашей обороны. Вслед за ударами авиации фашисты бросили в атаку тяжелые, а за ними средние танки и пехоту на бронетранспортерах.
Наши танкисты, умело маневрируя на поле боя, заходили к «тиграм» и «пантерам» со стороны уязвимых бортов и с коротких дистанций расстреливали их. В первой же атаке немцы оставили на поле боя семь тяжелых танков.
Пять раз в течение дня противник пытался прорвать оборону бригады, но откатывался обратно. Не удалась и ночная атака врага, предпринятая им на стыке с частями Н. Л. Михайлова. Захваченные нами пленные показали, что им была поставлена задача любой ценой пробиться к Староконстантиновскому шоссе и соединиться с группировкой, отходившей на Проскуров.
Трое суток продолжались ожесточенные схватки на подступах к Черному Острову. Перед нашей обороной и в ее глубине, куда противнику удавалось кратковременно вклиниваться, — повсюду видны были сожженные или застрявшие танки, орудия, бронетранспортеры.
Это были крайне изнурительные бои, которые пришлось вести в очень худую погоду. Небо застилало низкими тучами. Шквальные порывы ветра обрушивали на людей ледяные струи дождя, хлопья сырого снега. Земля превратилась в сплошное грязевое месиво. Особенно тяжко доставалось мотопехоте и артиллеристам, находившимся в окопах и на огневых позициях, залитых водой. Много боевой работы было у связистов, саперов, бойцов подразделений обеспечения. Они выбивались из сил, но с честью продолжали выполнять боевую задачу. Когда мне приходилось бывать там, где начиналась очередная вражеская [401] атака, ни в одном подразделении я по встречал растерянности.
Для поддержания высокого боевого духа наших воинов многое сумели сделать офицеры партийно-политического аппарата, и прежде всего заместители командиров по политической части подполковник А. В. Балахнин, капитаны В. Е. Трофименко, И. Ф. Князев, М. П. Ковтуненко, В. С. Цапенко. Они безотлучно находились на передовой. Активную роль в управлении частями бригады сыграл штаб во главе с подполковником А. П. Сугробовым и майором Н. Г. Абрамовым. Доброго слова заслужили и наши хозяйственники. Офицеры и солдаты тыловых подразделений, а ими были, как правило, пожилые люди, годившиеся многим из нас в отцы, делали все необходимое, чтобы обеспечить сражающиеся подразделения боеприпасами, горючим. Им приходилось под огнем по-пластунски пробираться к огневым позициям, доставляя бойцам горячую пищу. Без устали работали наши санитары, медицинские сестры и врачи.
Под Черным Островом враг не прошел. Его многочисленные и яростные атаки были отбиты с большими для него потерями. В тех ожесточенных боях особенно отличились танкисты майора П. В. Лусты. Только экипаж машины, которой командовал младший лейтенант А. С. Пикунов, уничтожил три фашистских танка «тигр», четыре бронетранспортера, несколько десятков гитлеровцев. Боевой счет пополнился у многих воинов бригады.
Сильный удар противника стойко выдержала и 55-я гвардейская танковая бригада Д. А. Драгунского, оборонявшаяся южнее нашего соединения. Шоссе Проскуров-Тернополь в районе деревень Лапковцы и Данюки оседлала рота лейтенанта А. П. Ванюшева из моторизованного батальона автоматчиков. Как вспоминает бывший командир взвода этой роты, ныне гвардии подполковник Г. В. Галимов, подразделению было приказано воспретить прорыв танков противника в направлении к Проскурову. «Помню, что в роте насчитывалось около тридцати человек. У нас имелось всего два противотанковых ружья, немногим более десятка патронов к ним, пять — семь автоматов ППШ, которыми были вооружены офицеры и сержанты. У остальных — карабины. И тем не менее рота в течение четырех суток отбивала вражеские атаки. 17 марта на наши позиции ринулось тридцать четыре вражеских танка. Нам удалось подбить головную машину, вывести из строя еще две. Часть вражеских машин, свернув с шоссе, завязла в раскисшей земле, забуксовала. Вскоре подошли наши краснозвездные танки и довершили дело. Гитлеровцам не удалось пробиться сквозь заслон. К концу боя в роте уцелело лишь двенадцать человек».
На фронтовых дорогах мне не раз приходилось встречаться с 55-й гвардейской танковой бригадой, с ее командиром и начальником политотдела. Комбриг к концу войны стал дважды Героем Советского Союза, а его заместитель по политической части подполковник А. П. Дмитриев Героем Советского Союза. Надо сказать, что оба офицера, люди решительные и мужественные, пользовались непререкаемым авторитетом у бойцов. Душой бригады был Александр Павлович Дмитриев. В послевоенные годы он вырос в видного политработника, был членом Военного совета округа. Люди, близко знавшие его, навсегда сохранят о нем добрую память. Он самозабвенно отдавался ратному делу, умел воспитывать у бойцов кремневый характер.
Подлинную стойкость и упорство в борьбе за удержание образовавшегося выступа западнее Проскурова проявил личный состав 54-й гвардейской танковой бригады, и особенно ее 1-й танковый батальон под командованием С. В. Хохрякова, человека легендарной отваги и мужества. Мне много раз приходилось видеть его и в боевой обстановке, и в минуты отдыха. Семен Васильевич буквально покорял бойцов своей неутолимой жаждой помериться силой даже с многократно превосходящим врагом. Он всегда оставался самим собой — твердой воли человеком, всегда был нацелен на предстоящий бой, в котором старался видеть лучшую перспективу, боролся за нее и вдохновлял своих подчиненных личным примером.
Так было и под Проскуровом. Получив приказ перерезать шоссе Проскуров — Волочиск, батальон Хохрякова надежно удерживал под своим контролем один из участков магистрали, не давая возможности гитлеровцам пробиться к небольшой речке и сорвать переправу нашей пехоты.
Семь советских танков приняли бой с превосходящим противником. Немецкие «тигры» подбили пять наших боевых машин. Но и две оставшиеся, умело использовав защитные свойства местности, часто меняя огневые позиции, ввели в заблуждение противника. Он, очевидно, полагал, что против него действует, по крайней мере, танковая рота, которая стала непреодолимым препятствием на пути к водному рубежу.
Батальон получил подкрепление танками, но снова понес тяжелые потери, не утратив, однако, воли к сопротивлению. Несмотря на то, что в распоряжении Хохрякова осталось шесть танков и самоходно-артиллерийских установок, подразделение выдержало бешеную атаку почти сорока немецких танков. Восемь из них остались догорать по обочинам шоссе. Атака была сорвана. Танкисты стояли насмерть, многие геройски погибли. Был тяжело ранен и комбат. Осколки попали в грудь, спину, обе руки. Позже Хохряков рассказывал, что в том бою в его танке заклинило башню, вышла из строя рация, но боевая [403] машина продолжала двигаться и ему просто чудом удалось спастись.
Подвиг командира танкового батальона в том бою увенчали орден Ленина и медаль «Золотая Звезда». Второй раз высшего воинского отличия Семен Васильевич удостоился незадолго до Дня Победы, дожить до которого ему не удалось. Дважды Герой Советского Союза майор С. В. Хохряков погиб в апреле 1945 года в боях на реке Шпрее в ходе Берлинской операции.
Подводя итог оборонительным боям нашей танковой армии в районе Черного Острова, необходимо отметить то, что она сумела сначала сдержать, а затем и разбить наступающие части противника. Своими активными боевыми действиями танковые и механизированные соединения П. С. Рыбалко обеспечили прикрытие перегруппировки и подготовки войск армии А. А. Гречко к возобновлению общего наступления.
Следует отметить, что на подступах к Проскурову значительно возросло наше противодействие вражеской авиации. В воздухе развернулись ожесточенные бои, в которых советские летчики нанесли гитлеровцам значительный урон, сбив 57 самолетов.
В ночь на 13 марта ночные бомбардировщики обрушили свой смертоносный груз на проскуровскую группировку врага, чем в значительной мере ослабили готовившийся им контрудар к северо-востоку от Проскурова. Напряженно работала авиация по подвозу боеприпасов и горючего, особенно для танковых армий.
Десятидневные оборонительные бои значительно ослабили силы противника. Все его контрудары были отбиты. Силы же ударной группировки 1-го Украинского фронта возросли за счет включения в ее состав 1-й танковой армии и ряда новых соединений и частей.
На других участках фронта наши войска достигли еще более значительного успеха. На дубновско-бродском направлении 15 марта перешла в наступление армия Н. П. Пухова и нанесла два удара: один из района Млипова на Броды, другой — на Кременец, Броды. К исходу первого дня вражеская оборона была прорвана соединениями 27-го стрелкового корпуса генерал-майора Ф. М. Черокманова; 24-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта Н. И. Кирюхина охватил противника в районе Кременца с юга. В этот же день были введены в сражение подвижные войска армии — 25-й танковый корпус генерал-майора Ф. Г. Аникушкина, 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта В. К. Баранова, а 16 марта и 6-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта С. В. Соколова. Вскоре оба кавалерийских корпуса вышли в тыл противнику, оборонявшемуся в Дубно. [404]
17 марта 1944 года наши войска, охватив город подковой, начали сжимать засевшие на высотах в Дубненской крепости гитлеровские части. Боясь полного окружения, враг поспешно бежал. Когда войска вошли в Дубно, взору его освободителей открылось печальное зрелище. Мертвые улицы некогда многотысячного города, у которого теперь едва прощупывался пульс жизни.
Уже через два дня войска армии Н. П. Пухова освободили Кременец и Червоноармейск. Передовые части завязали бои на подступах к Бродам.
В огне ожесточенных боев все новые и новые города и села Украины освобождались от оккупации. Свободу украинцам добывали сыны всех народов нашей страны. Каждый из нас, участников минувшей войны, помнит многие яркие примеры боевого братства. Об этом в те дни писали наши армейские и фронтовая газеты. «Я — коренной русский человек, — говорил гвардии младший лейтенант Михаил Бахарев, уроженец Чкаловской области. — Мой народ воспитал меня в духе уважения и любви к братским народам Советской страны. На мою долю выпало счастье сражаться за Украину в батальоне Героя Советского Союза украинца Григория Макаровича Шевченко. ...Родная Украина! — клялся Бахарев. — Я русский офицер и все силы, всю кровь, а если придется, то и жизнь отдам за тебя». «Далеко от Казахстана до Украины. Но для верных сердец нет расстояния», — писал после кровопролитного боя казах гвардии старшина Туликеш Куванышев. «Боевым содружеством в грядущих наступлениях мы изгоним врага с нашей земли», — с непоколебимой уверенностью говорил узбек гвардии сержант Араб Хайдаров.
Салют боевому братству народов нашей страны звучал в сердцах всех советских людей. Их сокровенные думы воплотились в те дни в словах нового Государственного гимна. Помнится, мы разучивали его в короткие минуты между жаркими схватками. Это был гимн-клятва: «Мы в битвах решаем судьбу поколений, мы к славе Отчизну свою поведем».
К тому времени на левом крыле фронта действовавшие здесь армии вели бои на винницком направлении. 18-я армия Е. П. Журавлева к исходу 21 марта двумя стрелковыми корпусами вышла в район Летичева и юго-восточнее. Прежде чем достичь этого рубежа, войскам пришлось преодолеть реку Южный Буг, где противник яростно оборонял ее правый берег, стремясь воспрепятствовать захвату плацдармов.
Соединения 38-й армии, развивая наступление на винницком направлении, в ночь на 15 марта подошли к Виннице, Гнивани, а в районе Сутиски форсировали Южный Буг. Здесь армия К. С. Москаленко получила приказ командующего войсками фронта: «Главный удар развивать на Жмеринку. С захватом [405] Жмеринки нанести удар пятью стрелковыми дивизиями, усиленными артиллерией и самоходно-артиллерийскими установками, в общем направлении на Волковинцы, Деражня с целью создания угрозы окружения винницко-летичевско-хмельникской группировки противника».
Для выполнения приказа необходимо было прежде всего форсировать Южный Буг главными силами армии. Из-за отставания переправочных средств эта задача была выполнена лишь в течение 17 — 18 марта, и только тогда дивизии 67-го стрелкового корпуса завязали бой за Жмеринку.
Город оборонял сильный гарнизон. Противник контратаками и мощными ударами авиации задержал продвижение наших войск. И лишь к исходу 20 марта соединения 67-го стрелкового корпуса полностью окружили Жмеринку.
К этому времени успешно действовавший на правом фланге армии 74-й стрелковый корпус заканчивал освобождение Винницы. На левом фланге армии передовые соединения 101-го стрелкового корпуса, осуществляя глубокий охват противника с юга, к исходу 21 марта завязали бои за Бар. Однако немецко-фашистское командование успело отвести главные силы винницкой группировки.
Боевые действия армии К. С. Москаленко отличались высокой динамичностью и маневренностью. Они во многом способствовали успеху фронта при возобновлении им общего наступления.
Трудный успех
В ночь на 21 марта командование фронта получило указание Ставки возобновить наступление одновременно на трех направлениях: тернопольском, черновицком и каменец-подольском. Оно началось с утра. Войска главной группировки наносили удары на Тернополь, Чортков, Черновцы, Каменец-Подольский и Ярмолинцы. На правом крыле фронта 13-я армия была связана боями за Броды. Армии левого крыла преследовали противника в общем направлении на Каменец-Подольский.
В первый же день наступления армии И. Д. Черняховского и А. А. Гречко прорвали оборону противника восточнее Тернополя и западнее Проскурова. В прорыв устремились две танковые армии.
Наиболее успешно наступала 1-я танковая армия генерал-лейтенанта М. Е. Катукова. 23 марта она достигла Чорткова и освободила этот второй по величине город Западного Подолья, а на рассвете 24 марта с ходу форсировала реку Днестр.
В числе соединений 8-го гвардейского механизированного корпуса генерал-майора И. Ф. Дремова, первыми вышедших [406] к Днестру, были 1-я гвардейская танковая бригада, преодолевшая реку в районе Устечко, и 20-я гвардейская механизированная бригада полковника (ныне маршала бронетанковых войск) А. X. Бабаджаняна, которая форсировала водную преграду в районе Залещиков.
Днестр в этих местах образует большую излучину с крутым правым склоном. Это осложняло его форсирование. Здесь особенно отличились разведывательные подразделения, которые переправлялись вброд на бронетранспортерах под огнем артиллерии и авиации противника.
Передовые части танковой армии, не задерживаясь на реке, устремились вперед и захватили плацдарм в районе Городенки. Предстояло переправить через реку главные силы армии — тысячи машин, пехоту и артиллерию, боеприпасы, горючее. Для этого необходим был мост. Было решено восстановить взорванный пролет железобетонного моста в районе Устечко. Эта задача за тридцать шесть часов была выполнена саперами под руководством корпусного инженера 8-го гвардейского механизированного корпуса подполковника П. И. Аббакумова. С пятнадцатиметровой высоты в воду были сброшены трофейные немецкие машины, наполненные камнями. Они послужили опорой для нового пролета моста.
К исходу 26 марта при помощи местных жителей мост был восстановлен. Но форсирование реки и до этого не прекращалось: танки продолжали переправляться вброд, пехота и легкая артиллерия — на подручных средствах и лодках, колесный транспорт и тылы — на паромах, сделанных из захваченных у противника понтонов.
Одновременно с механизированным корпусом И. Ф. Дремова к Днестру вышел танковый корпус генерал-лейтенанта А. Л. Гетмана. Следом за танковой армией к реке выдвигались стрелковые соединения. К исходу 27 марта ее главные силы развернули боевые действия на плацдарме.
Еще в начале форсирования Днестра М. Е. Катуков направил из своего резерва в качестве армейского передового отряда 64-ю отдельную гвардейскую танковую бригаду. У этого соединения были замечательные традиции настоящего воинского братства. Фронтовая печать в те дни донесла до нас волнующий рассказ об одном из ее командиров и его судьбе. Речь шла о подполковнике А. Ф. Бурде. Это был волевой, смелый офицер, хороший наставник танкистов. В командование бригадой (49-й, которая позже была переименована в 64-ю гвардейскую) он вступил в середине февраля сорок третьего. У Александра Федоровича была мечта пройти по дорогам Винницкой области, где когда-то он отступал на восток, добиться, чтобы родной ему боевой коллектив стал гвардейским. Была у него и еще одна заветная думка: увидеть своего сына в строю родной части. [407] Сын просил отца взять его в бригаду, хотя и был еще несовершеннолетним.
Мечты отважного офицера сбылись. Ему довелось сражаться на земле Украины, возвратиться на дороги, по которым он теперь гнал захватчиков на запад. Его родная бригада стала гвардейской. Но в конце января сорок четвертого в одной из жарких схваток любимец танкистов погиб.
Вскоре после этого в бригаде решили усыновить сына А. Ф. Бурды, выполнить заветное желание своего командира: воспитать парнишку и подготовить его как офицера-танкиста. Тогда-то и полетело в донбасский город Ровеньки письмо на имя Анны Ивановны Бурды:
«Уважаемая Анна Ивановна!Ваш муж — гвардии подполковник Александр Федорович Бурда долгое время был нашим военачальником. Он водил нас в бой, учил побеждать врага, учил всегда, даже перед лицом смерти, хранить верность воинскому братству.
Под Москвой и Орлом, на дуге Курского выступа, под Винницей сражался Александр Федорович. Он для нас был не только замечательным командиром, но и отцом. Мы любили его за смелость и справедливость, за то, что для каждого находил он теплое слово, каждому помогал в бою. Пока мы живы, эта любовь в сердце каждого из нас.
Имя Александра Федоровича дорого для всех танкистов. Вот почему мы решили заменить отца Вашему сыну Евгению, усыновить его. Мы хотим, чтобы он поступил в Суворовское училище. Мы хотим, чтобы Евгений стал офицером и пришел в нашу часть. Чтобы следить за его воспитанием, мы создаем совет отцов, в состав которого вошли: гвардии майор Романов, гвардии майор Федоренко, гвардии капитан Епатко, гвардии майор Миронов и гвардии старший техник-лейтенант Розжигов — боевые товарищи Александра Федоровича.
Просим Вашего согласия на то, чтобы с 1 апреля 1944 года зачислить нашего сына в список личного состава 1-го танкового батальона в качестве воспитанника. Надеемся, что Евгений станет офицером нашей бригады и с честью продолжит дело, за которое боролся и отдал жизнь его отец».
Письмо подписали Герой Советского Союза подполковник И. Н. Бойко, подполковник А. С. Боярских, майор А. Д. Романов, капитан В. С. Федоренко и совет отцов.
И вот эта бригада, которой командовал уже преемник А. Ф. Бурды подполковник И. Н. Бойко, на днестровском плацдарме получила от командира ответственную задачу: выйти на реку Прут, овладеть Черновцами и удерживать город до подхода главных сил армии.
64-я отдельная гвардейская танковая бригада блестяще выполнила поставленную задачу, за что многие ее воины были [408] удостоены высоких правительственных наград, а командир бригады Герой Советского Союза подполковник И. Н. Бойко был награжден второй медалью «Золотая Звезда».
У этого офицера была замечательная семья — семья отважных, мужественных бойцов. Старший брат Герасим еще до войны командовал танковым батальоном в Бресте, потом стал командиром бригады. Геройски погиб у Волги. Иван Бойко стал танкистом в начале тридцатых годов, участвовал в боях на Халхин-Голе, командуя танковой ротой. И еще два брата И. Н. Бойко были танкистами — Василий и Роман. Все они удостоены высоких правительственных наград за боевые дела.
Действия бригады И. Н. Бойко при выходе к реке Прут были стремительными. За семь часов она преодолела с боями 80 км и к исходу 25 марта вышла на северную окраину города Черновцы. Смелой ночной атакой бригада овладела железнодорожной станцией в предместье города и захватила несколько составов, в том числе эшелон с танками и боеприпасами. Однако форсировать с ходу Прут и ворваться в Черновцы ей не удалось. Единственный мост на реке был заминирован и упорно оборонялся сильным отрядом противника. Гвардейцы Бойко настойчиво искали пути обхода вражеского узла сопротивления. Восточнее города, в районе Каланчака, они обнаружили брод и в середине дня 28 марта форсировали Прут, после чего нанесли удар по Черновцам с востока. К этому времени сюда подоспели главные силы. 45-я гвардейская танковая бригада полковника Н. В. Моргунова и 24-я стрелковая дивизия генерал-майора Ф. А. Прохорова начали форсировать реку северо-западнее Черновцов, в районе Ленковцов, обходя город с запада.
Оборонявшаяся здесь вражеская группировка предпринимала отчаянные попытки удержаться. Немецко-фашистское командование решило использовать имевшуюся в этом районе авиацию. Однако подготовленные к взлету па черновицком аэродроме около сорока самолетов противника были неожиданно атакованы советскими танками и разбиты. Под угрозой окружения враг начал отход на юг. Его разгром довершила штурмовая авиационная дивизия полковника А. А. Ложечникова. 29 марта областной центр Украины город Черновцы был освобожден. Пал мощный пункт вражеской обороны на реке Прут, прикрывавший подступы к границам Венгрии и Румынии.
В память о героическом подвиге советских танкистов, освободивших город, по просьбе его жителей был установлен на пьедестале танк, который одним из первых ворвался в Черновцы. Одна из улиц города ныне носит имя прославленного командира этого танка лейтенанта П. Ф. Никитина, погибшего в том бою смертью храбрых. [409]
К 8 апреля танковая армия М. Е. Катукова, нанеся поражение противнику в предгорьях Карпат, вышла на государственную границу с Чехословакией и Румынией. Ее действия были высоко оценены Советским правительством. Армия была преобразована в гвардейскую, многим ее бригадам присвоено почетное наименование Черновицких, а корпусам Прикарпатских.
Оценивая значение оперативных результатов, достигнутых армией М. Е. Катукова в этот период, следует подчеркнуть, что она не только рассекла совместно с армией Д. Д. Лелюшенко вражескую группу армий «Юг» на всю глубину, но и создала на значительном участке, в предгорьях Карпат и на реке Прут, внешний фронт окружения главных сил 1-й немецкой танковой армии, зажатой в междуречье Южного Буга и Днестра. К концу марта вперший фронт окружения этой армии был создан и на других участках. На западе войска Н. П. Пухова вели бои на рубеже Тристень, Берестечко, Подкамень, охватив Броды с севера и юга. Левее действовала армия И. Д. Черняховского, она окружила Тернополь и создала внешний фронт на рубеже от Заложцев до Подгайцев. На рубеж Подгайцы, Горожанка и далее до Днестра вышел 18-й гвардейский стрелковый корпус, переданный из состава 60-й в 1-ю гвардейскую армию. Кстати, переподчинение затруднило управление корпусом, который оказался в 100 км от штаба армии. Это, как мы увидим, отрицательно сказалось на отражении контрудара противника с запада.
На южном фасе внешнее кольцо окружения со стороны Днестра замыкали соединения 2-го Украинского фронта, которые к исходу 31 марта соединились с частями 1-й танковой армии и закрыли пути отхода противнику на Хотин.
В то время когда создавался внешний фронт окружения вражеской группировки, танковая армия Д. Д. Лелюшенко, используя успех соединений М. Е. Катукова, наступала на юг. 24 марта она освободила Гусятин — родину прославленного сына украинского народа Северина Наливайко.
Обогнав нашу пехоту, танкисты армии Д. Д. Лелюшенко устремились на юг. 25 марта 10-й гвардейский танковый корпус генерал-майора Е. Е. Белова вел бой с заслонами противника на рубеже Скло, Лянцкорунь, а 6-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта А. И. Акимова — в районе Колендзян.
Передовые танковые и механизированные части выходили на подступы к главному городу Подолин — Каменец-Подольскому, находившемуся вблизи нашей старой границы. Город как бы вобрал в себя девятисотлетнюю историю борьбы подолян с бесчисленными и разноплеменными захватчиками. [410] Каменец-Подольский за его самобытные памятники называют жемчужиной на камне. Здесь сохранилась некогда грозная Старая крепость, свидетельница давних сражений и многих драматических событий.
В народе существует предание, относящееся ко временам штурма крепости турецкими войсками султана Османа II. Увидев ее мощные крепостные стены, грозные боевые башни с узкими амбразурами, султан якобы отказался от ее штурма, заявив: «Если аллах построил этот каменный щит, то пусть он и штурмует его». В середине прошлого века в Старой крепости трижды сидел вожак крестьянского движения на Подолии Устин Кармелюк. Здесь, прикованный цепями к каменной стене, он сложил известную песню о своей борьбе за свободу, за лучшую долю угнетенного народа. Эту задушевную песню мне не раз приходилось слышать в дни боев за Украину.
Город Каменец-Подольский являлся важным опорным пунктом в системе вражеской обороны на подступах к Днестру. Гитлеровцы надеялись удержаться здесь до подхода своей проскуровской группировки. Однако эти расчеты были сорваны дерзкими действиями 61-й гвардейской танковой бригады подполковника Н. Г. Жукова, которая к исходу 24 марта вышла на подступы к Каменец-Подольскому и овладела местечком Зинковцы. Танкисты ворвались в населенный пункт с зажженными фарами. Это ошеломило врага, и он беспорядочно отступил.
Предстоял нелегкий бой за Каменец-Подольский, где действия наступающих сильно затрудняла река Смотрич с обрывистыми берегами. Через водную преграду имелась единственная переправа — Турецкий мост, но он был заминирован и прикрывался огнем противника.
Штурму города предшествовали налет нашей артиллерии и удары авиации по вражескому гарнизону. 25 марта в середине дня началась атака. Она была настолько стремительной, что фашисты не успели взорвать мост, электростанцию и другие важные сооружения и предприятия города.
26 марта Каменец-Подольский был освобожден. Войска армии Д. Д. Лелюшенко захватили 72 танка, в том числе 19 типа «тигр», и 400 автомобилей. На следующий день Москва салютовала освободителям города. Особо отличившимся частям и соединениям было присвоено почетное наименование Каменец-Подольских.
В ходе боев за Каменец-Подольский на помощь далеко прорвавшейся вперед танковой армии Д. Д. Лелюшенко подошел 30-й стрелковый корпус генерал-майора Г. С. Лазько из состава армии А. А. Гречко. К исходу 26 марта он вышел в район Каменец-Подольского и на следующий день был подчинен Д. Д. Лелюшенко. Наши войска образовали здесь часть [411] внутреннего кольца окружения. Они охватили противостоящую группировку противника с запада и юго-запада, С востока врага теснили армии Е. П. Журавлева и К. С. Москаленко. С севера его группировка охватывалась войсками армии А. А. Гречко и танковой армией П. С. Рыбалко. Они должны были замкнуть кольцо окружения и соединиться с нашей каменец-подольской группировкой.
Между тем обстановка в районе Каменец-Подольского с каждым днем становилась все тревожнее. Постепенно накапливались основные силы 1-й немецкой танковой армии. Враг готовился к организованному отходу. Неизвестно было лишь одно: куда он будет отходить. Данные нашей разведки на этот счет были противоречивые.
28 марта сильные вражеские авангарды стали приближаться с северо-востока к Каменец-Подольскому. На следующий день положение наших войск под городом стало критическим. Они оказались в отрыве от остальных соединений. Вражеские колонны, в которых было большое количество танков и артиллерии, создали угрозу обхода и окружения наших войск в этом районе. Положение осложнялось еще и тем, что в армии Д. Д. Лелюшенко к этому времени имелось всего 67 танков, а в стрелковом корпусе Г. С. Лазько было всего лишь 10 орудий и столько же снарядов на каждое из них. Д. Д. Лелюшенко вечером 29 марта обратился к командующему фронтом с просьбой ускорить наступление частей с севера, надежно прикрыть районы Оринин, Каменец-Подольский. Беспокойство командующего танковой армией было вполне обоснованным. В создавшихся условиях образование кольца окружения вражеской группировки, основная масса которой уже вышла к Каменец-Подольскому, зависело от решительных действий наших войск, наступавших с севера и востока. Необходимо было как можно быстрее сомкнуть фланги армий А. А. Гречко и Д. Д. Лелюшенко, Е. П. Журавлева и К. С. Москаленко.
В Каменец-Подольском и прилегающих районах с 28 марта по 2 апреля развернулись ожесточенные бои. Для обеспечения отхода своих частей враг стремился овладеть единственным шоссе, которое проходило через Каменец-Подольский, Оринин. Непосредственно в Каменец-Подольском стойко защищались танковые, механизированные и стрелковые соединения под руководством генерал-майора Е. Е. Белова. Часть войск была выделена для обороны Оржнина и Жердье, удержания переправы через Днестр в районе Жванца. В результате противник не смог реализовать на этом направлении свое многократное превосходство. Ему не удалось овладеть шоссейной дорогой, и он вынужден был отходить на запад по бездорожью, бросая тяжелую технику. [412] В защите Каменец-Подольского вместе с воинами участвовали и трудящиеся города. Вооружившись трофейным оружием, советские патриоты сражались в едином строю с гвардейцами.
В городе пал смертью героя командир 29-й гвардейской мотострелковой бригады полковник Михаил Семенович Смирнов, был контужен, но не покидал боевого поста генерал-майор Е. Е. Белов. Командование и политический отдел 10-го гвардейского танкового корпуса во главе с опытным, энергичным политработником полковником Ильей Федоровичем Захарченко сделали все, чтобы свято выполнить клятву, данную землякам: не опозорить вековую славу уральцев.
В этот период в местечке Оринин в отражении вражеских контратак участвовали все офицеры и генералы находившихся там штабов армии и корпусов. И они доказали, что не только способны руководить боем, но и быть умелыми бойцами. Образец стойкости проявил начальник политотдела 4-й танковой армии полковник Николай Гаврилович Кладовой. Примеры бесстрашия показали командир 30-го стрелкового корпуса генерал-майор Г. С. Лазько, начальник разведки танковой армии подполковник Н. В. Бзырин, командир 6-го гвардейского механизированного корпуса генерал-лейтенант А. И. Акимов и другие.
С началом возобновления общего наступления войск фронта тесно взаимодействовали 1-я гвардейская и 3-я гвардейская танковая армии. Войска генерал-полковника А. А. Гречко перешли в наступление всеми пятью корпусами и в первые два дня продвинулись на 10 — 15 км. Этот период совпал с очередными сложными организационными мероприятиями, перегруппировками, проводившимися в армии по указанию фронта. Все это неимоверно усложнило работу командующего и штаба по управлению войсками в ходе сражения и, несомненно, сказалось на темпах их продвижения.
Перед войсками генералов А. А. Гречко и П. С. Рыбалко уже давно стояла задача разгромить проскуровскую группировку, которая сдерживала продвижение наших войск на запад и юго-запад. Впереди был Проскуров. В обороне города противнику во многом способствовала местность. Отгороженный со всех сторон естественными препятствиями — Южным Бугом, речкой Плоская, непроходимым болотом, — Проскуров представлял серьезное препятствие для наступающих войск.
Им активно содействовали местные партизаны. В лесах южных районов действовал отряд «Народный мститель» Н. Л. Храновского. Геройски сражались отряды О. С. Полищука и А. Ф. Клименко. Непосредственно в Проскурове успешную борьбу вела боевая группа И. В. Аксенова, а на Гречанском железнодорожном узле — группа Л. А. Пирковского. [413] Проскуровские партизаны пустили под откос свыше двух десятков эшелонов, привели в негодность двести паровозов и столько же вагонов.
Вот что рассказала нам о проскуровских патриотах связная подпольного обкома партии М. Н. Ченаш:
— Инициатива создания подполья в городе и первого партизанского отряда, — вспоминала Мария Николаевна, — принадлежала комсоргу нашей школы Николаю Храновскому. Сначала формировались небольшие группы на предприятиях города, которые в дальнейшем объединялись в сильное, глубоко законспирированное подполье. В ту пору мне приходилось работать в типографии у немцев и не раз переходить линию фронта. В подполье нужны были не только мужество и желание бороться, но и умение делать все. Я могла, например, на русском, а если нужно, на немецком языке набрать и отпечатать нелегальный текст, могла быть медсестрой, могла изменить внешность и уйти от слежки и многое другое.
Борьба партизан и проскуровского подполья вошла составной частью в победу, которая была одержана 25 марта 1944 года, когда 1-я гвардейская и 3-я гвардейская танковая армии освободили город Проскуров.
Овладение этим важным опорным пунктом имело большое значение для дальнейшего успешного развития наступательной операции войск нашего фронта. Враг лишился крупнейшего узла шоссейных и железных дорог.
В борьбе против немецко-фашистской группировки в районе Проскурова активную роль сыграли маневренные действия нашей 3-й гвардейской танковой армии. С возобновлением наступления она устремилась на юг, имея задачей вывести войска 1-й гвардейской армии генерала А. А. Гречко на рубеж Городок, Ярмолинцы, отрезать пути отхода противника на Проскуров, а в дальнейшем выйти навстречу передовым соединениям 18-й и 38-й армий генералов Е. П. Журавлева и К. С. Москаленко, наступавшим на Дунаевцы и Каменец-Подольский.
Несмотря на большой некомплект танков и другой боевой техники и вооружения (к 23 марта в строю имелось всего 89 танков и 17 самоходно-артиллерийских установок), танковая армия П. С. Рыбалко во взаимодействии с войсками А. А. Гречко успешно выполнила поставленную задачу. Она вышла на Проскуровское шоссе и отрезала пути отступления врага. Однако вследствие запаздывания с выходом к этому рубежу армий левого крыла фронта нашим войскам не удалось полностью окружить противника, отходившего из Проскурова, и довершить его разгром.
Для боевых действий 3-й гвардейской танковой армии в этот период было характерным то, что она не вводилась в [414] Прорыв, а перешла в наступление одновременно и совместно со стрелковыми соединениями армии А. А. Гречко. Естественно, что танковые и механизированные объединения и соединения были более подвижными в условиях бездорожья и распутицы. Они свободно меняли направление удара, в короткие сроки выходили к намеченным рубежам. Это хотелось бы показать на опыте действий танковых и механизированных корпусов, а также на примере 91-й отдельной танковой бригады, что мне особенно памятно.
После уничтожения вражеской группировки в Чапаевке бригада неоднократно перебрасывалась на новые участки. В ходе операции она прошла с боями многие десятки километров, отражала контратаки противника, участвовала в освобождении ряда крупных населенных пунктов, преследовала отходящие части гитлеровцев. Действия наших танкистов были настолько стремительными, что противник нередко оказывался застигнутым врасплох.
Отразив попытки вражеских частей прорваться к Черному Острову и выйти в тыл наших войск, бригада наступала в южном направлении и к утру 22 марта сосредоточилась в районе села Климовцы. Здесь она получила задачу перерезать шоссе Проскуров — Каменец-Подольский, наступать на Ярмолинцы, не допустить отхода противника из Проскурова на юг. В соответствии с полученной задачей и принятым мною решением бригада с боями пробилась до населенного пункта Корытная, ночной атакой овладела близлежащим селом Волудринцы и была готова продолжить наступление на Ярмолинцы.
Тем временем в полосе наступления нашей 3-й гвардейской танковой армии сложилась следующая обстановка. Части 7-го гвардейского танкового корпуса наступали на юго-восток с целью воспретить прорыв противника по шоссе из Ярмолинцев через Алексинец Польный на запад. Действовавшие справа части 6-го гвардейского танкового корпуса в предыдущих боях понесли большие потери и имели незначительное число боевых машин.
Командующий армией генерал П. С. Рыбалко решил приблизить свой командный пункт к огненной черте и расположил его на северной окраине Слободки Алексинецкой.
Противник настойчиво пытался пробиться вдоль шоссе на Городок. В этих целях он усиливал свою группировку в селе Алексинец Польный. Здесь он уже имел до полка пехоты, свыше трех десятков танков и самоходных орудий, до дивизиона артиллерии. Он стремился расширить район своих действий, стойко удерживал подступы к Алексинцу Польному и захватил южную окраину Слободки Алексинецкой (на северной [415] находился КП 3-й гвардейской танковой армии, оказавшийся под угрозой).
Командарм решил сорвать замысел противника и одновременно принял меры, чтобы обезопасить свой КП. Вызвав меня к телефону, П. С. Рыбалко приказал:
— Оставьте передовые подразделения во главе с одним из комбатов на занимаемом рубеже. Сами вместе с бригадой срочно выдвигайтесь в район моего командного пункта.
Прибыв на северную окраину Слободки Алексинецкой, я узнал, что командующий фронтом Г. К. Жуков не разрешил П. С. Рыбалко сменить КП. Бригада в связи с этим получила задачу выбить противника с южной окраины Слободки Алексинецкой. В дальнейшем во взаимодействии с 520-м стрелковым полком, частями 7-го гвардейского танкового корпуса, при поддержке артиллерии нашей армии, она должна была атаковать Алексинец Польный и овладеть им.
Ценой больших усилий задача была успешно выполнена. К утру 27 марта Алексинец Польный был полностью очищен от оккупантов. Во исполнение устного приказа командарма бригада вместе с другими танковыми и мотострелковыми частями преследовала противника, поспешно отходившего в восточном направлении. Гитлеровцы торопились соединиться со своими силами в Ярмолинцах, чтобы приостановить натиск наших войск. Но уже к концу дня были освобождены и Ярмолинцы.
Путь отступления гитлеровцев на Городок был отрезан. Как потом выяснилось, отсюда, по дороге из Проскурова на Ярмолинцы, фашистское командование намеревалось вывести свои окруженные войска. Шоссе и раскисшие весенние дороги были забиты брошенной техникой. Враг жег ее, подрывал. Чадное пламя виделось за многие километры.
Узнав о нашем успехе, генерал П. С. Рыбалко направил в Ярмолинцы группу офицеров штаба армии, чтобы помочь организовать дальнейшие боевые действия частей и соединений. Старший группы полковник М. П. Каменчук сообщил, какую оценку нашим боевым делам дал командующий фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Нам были переданы его ободряющие слова: «Пусть и впредь воюют так, как воевали в Фастове!» Это была своего рода награда нашим воинам за мужество, отвагу и умение, за боевую дерзость и стремительные действия.
Благодарность Верховного Главнокомандующего была объявлена всем войскам нашей армии за успешные бои в районах Проскуров, Чортков, Гусятин. Этими действиями армия показала, что, ведя активную оборону, она может одновременно подготовить наступление. Более того, она в состоянии избежать паузы между отражением вражеского контрудара [416] и переходом в наступление, особенно в обстановке наметившегося отхода противника. По опыту действий нашей армии на проскуровском направлении был сделан еще очень важный вывод: даже в условиях весенней распутицы танковые объединения и соединения могут вести наступление, добиваясь больших оперативных и тактических результатов. Для этого, прежде всего, необходима была тщательная инженерная подготовка дорог, колонных путей рубежей развертывания, переправ, а также четкое материально-техническое обеспечение.
В последних числах марта наша армия в составе двух танковых корпусов была выведена в резерв на доукомплектование. Оставшиеся в армии танки были переданы 9-му механизированному корпусу и 91-й отдельной танковой бригаде, которые поступили в оперативное подчинение командующего 1-й гвардейской армией и продолжали боевые действия до конца операции.
Забегая несколько вперед, замечу, что после боев с проскуровской группировкой противника наша бригада только в период с 28 марта по 7 апреля прошла с боями около 200 км на запад для перехвата врага, отходившего на Бучач.
Вот основные вехи ее боевого пути в то время. К утру 29 марта части бригады, совершив 65-километровый марш из Ярмолинцев через Городок и Закупное, вышли к Чемеровцам и уже к исходу дня совместно с 62-й гвардейской танковой бригадой и частями 2-й гвардейской воздушно-десантной дивизии овладели Бережанкой и Андреевкой. В результате противник на этом направлении вынужден был отказаться от попыток пробиться на северо-запад по шоссе на Гусятин. Однако он продолжал искать новые пути для соединения со своими войсками, сосредоточивал сильную группировку в районе Скалы для прорыва на запад через Озеряны и Борщев.
Чтобы сорвать это намерение, наше командование приняло необходимые меры и решило использовать в первую очередь подвижные войска. На перехват путей вероятного движения противника была брошена и наша бригада.
Снова форсированный, почти 50-километровый марш. Утром 30 марта наше соединение преодолело вброд реку Збруч в районе Шидловцев и, двигаясь через Цыганы, во второй половине дня передовыми частями вышло на южную окраину села Лосяч.
Вскоре в бригаду прибыл заместитель начальника оперативного управления фронта полковник А. А. Мурашов. Он передал указания Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, который приказывал преградить путь на запад дунаевской группировке противника. В оперативное подчинение нашему соединению передавались 93-я танковая бригада, 1218-й самоходно-артиллерийский [417] полк и другие силы. Полковник А. А. Мурашов, сообщив, что ему поручено помочь нам в организации боевых действий, убыл в район Збрижа для установления связи и взаимодействия с частями, передаваемыми нам во временное подчинение. Заранее скажу, что эти части так и не прибыли к нам. Они вынуждены были отражать натиск превосходящих сил противника и понесли значительные потери. Мы же фактически взаимодействовали лишь с танковой бригадой и самоходно-артиллерийским полком.
Во исполнение указаний Г. К. Жукова командующий 3-й гвардейской танковой армией издал приказ, который доставил нам начальник инженерных войск армии полковник Матвей Поликарпович Каменчук. Мы немедленно приступили к его выполнению. Части бригады и самоходно-артиллерийский полк заняли оборону по восточной и южной окраине Лосяча. Оперативно подчиненная нам 93-я танковая бригада обороняла населенный пункт Черноконецкая Воля, прикрывая дорогу с направления Денбувки.
На участке нашей бригады противник имел до двух полков пехоты, около двух дивизионов артиллерийских и минометных средств, в том числе шестиствольные минометы, и до тридцати танков из состава 6-й танковой дивизии. Враг намеревался, сломив нашу оборону в районе села Лосяч, прорваться из Скалы-Подольской на Бучач.
Небольшое село Лосяч приобрело важное значение. Через него проходила единственная во всей округе каменная дорога, по которой в условиях распутицы только и могли двигаться боевые машины и автомобили. Недавно выпавший снег растаял, превратив поля и проселки в сплошную хлябь. На рубежи севернее Давидковцев и Лосяча спешно выдвигались наши мотострелковые части и соединения, чтобы преградить путь отступления гитлеровцам. Нетрудно оценить, насколько была для нас необходима здесь особенно надежная, стойкая оборона.
Утром 31 марта противник перешел в наступление. Атака его танков и пехоты была яростной. Она поддерживалась интенсивным огнем артиллерии и минометов. Враг в несколько раз превосходил наши силы, и сдержать его напор удалось с трудом. За день мы отразили пять вражеских ударов, которые следовали один за другим с разных направлений.
Личный состав бригады и самоходно-артиллерийского полка проявил исключительное мужество и волю к победе. В бою в районе Лосяча образец верности присяге показал первый номер станкового пулемета сержант Михаил Григорьевич Макунов. Когда был убит командир взвода, он принял управление на себя и в течение суток стойко оборонялся, лично уничтожил более двадцати гитлеровцев. До последнего [418] удара сердца он оставался на своем посту, вдохновляя бойцов на подвиг. Не знал страха в борьбе и командир отделения разведки Василий Васильевич Гавриченко. Всего с двумя бойцами он сдержал натиск целой роты противника, не пропустив ее через свой рубеж. Несмотря на тяжелые ранения, ни на минуту не покидали поля боя командир танковой роты лейтенант Михаил Прокофьевич Таянович, командир взвода автоматчиков старший сержант Юрий Петрович Кузнецов.
Под сильным артиллерийским огнем, пренебрегая смертью, пять раз выходил на линию восстанавливать связь старший телефонист сержант Степан Григорьевич Шестаков. Стойкость и отвага таких бойцов и командиров, их воинское умение — вот что помогло нам сдерживать оборону даже небольшими силами. Если бы мы дрогнули в той критической обстановке, враг смял бы нас, подавил своим численным превосходством.
Ведя неравный бой, наши оборонявшиеся части вынуждены были к исходу 1 апреля отойти на новый рубеж — к лесу северо-западнее Лосяча. Однако здесь мы остановили дальнейшее продвижение противника по шоссе из Скалы-Подольской на Чортков и Бучач. С утра 2 апреля противник снова пытался пробиться на запад, но подошедшие передовые стрелковые части 1-й гвардейской армии остановили его.
После того как пехота сменила нас в районе Лосяча, бригада получила задачу выйти в район Рыдодубы, Джурин и отрезать пути отхода противника через Джурин на Бучач. 6 апреля, в середине дня, наше танковое соединение, совершив 75-километровый марш, вышло на юго-западную окраину Рыдодубов, организовав взаимодействие с частями 9-го механизированного корпуса и находившейся впереди 309-й стрелковой дивизией. Вечером следующего дня началась совместная атака Джурина. После двухчасового боя нам удалось освободить этот населенный пункт.
Такие маневренные действия 91-й отдельной танковой бригаде пришлось вести до конца операции. С боями она прошла в распутицу и бездорожье свыше 450 км, совместно с другими соединениями и частями освободила десятки населенных пунктов, уничтожила сотни вражеских солдат и офицеров, 46 танков и штурмовых орудий, свыше 80 артиллерийских орудий и много другой техники.
Обстановка на 1-м Украинском фронте, которая сложилась в конце марта 1944 года, была такова. Армия А. А. Гречко продолжала наступление на юг, настойчиво стремясь соединиться с войсками других армий в районе Каменец-Подольского, [419] чтобы окончательно замкнуть внутреннее кольцо окружения с запада.
В нелегких условиях действовали армии Е. П. Журавлева и К. С. Москаленко. Подвижных частей, которые можно было бы использовать для создания отрядов преследования, у них не было. Войска двигались пешим порядком по разбитым дорогам. Противнику удалось оторваться от наших частей, особенно в полосе 38-й армии, где он использовал для своего отхода шоссе Ялтушков — Дунаевцы. К исходу 31 марта передовые части армий левого крыла фронта подошли к Каменец-Подольскому и в районе Старой Ушицы соединились с соединениями Д. Д. Лелюшенко.
К этому времени значительно активизировались боевые действия фронтовой авиации. Улучшились условия ее аэродромного базирования. В частности, были подготовлены новые аэродромы в Судилкове, Староконстантинове, Тирановке, что значительно приблизило расположение авиационных соединений к войскам фронта. Однако неблагоприятные метеорологические условия по-прежнему ограничивали боевые вылеты. Их наибольшее количество было произведено 21 и 22 марта на проскуровском направлении, а также 28 и 29 марта, когда наша авиация нанесла мощный удар по главным силам 1-й немецкой танковой армии в районе Дунаевцы, Смотрич, Каменец-Подольский. В воздушных боях в этот период было сбито 52 вражеских самолета.
В результате наступления войск фронта в конце марта в районе Каменец-Подольского был создан и внутренний фронт окружения. 1-я танковая армия врага в составе десяти пехотных, девяти танковых, моторизованной, артиллерийской дивизий и различных отдельных частей была зажата в районе Чемеровны, Дунаевцы, Студеница, Каменец-Подольский.
Однако кольцо окружения не было сплошным. Между армией А. А. Гречко в районе Чемеровцев и танковой армией Д. Д. Лелюшенко в районе Лянцкоруни оставался разрыв до 15 — 20 км, где враг мог прорваться на запад. Более того, наши три общевойсковые армии, действовавшие на северном и восточном фасах, не могли расчленить группировку противника, чтобы уничтожить ее по частям. Для этого у них не было достаточного количества танков. Единственной реальной силой, которая могла бы решить эту задачу, была танковая армия М. Е. Катукова, но она находилась в 150 км от внутреннего кольца окружения, в предгорьях Карпат.
В создавшихся условиях командование фронта пыталось перехватить пути отхода противника, задержать и уничтожить его ударами со всех сторон. Но для полного успеха требовалось раскрыть замысел врага, чего, к сожалению, штаб фронта не мог сделать. До последних чисел марта наше командование [420] считало, что 1-я танковая армия противника будет отходить на юг, через Днестр, в Румынию. В приказе войскам 1-го Украинского фронта от 29 марта указывалось: «Дунаевская группировка противника окружена полностью... (что не соответствовало действительности — И. Я.). В течение 27 — 28 марта группа пыталась прорваться в общем направлении через Каменец-Подольский за реку Днестр».
Для такой оценки намерений противника в штабе 1-го Украинского фронта имелись некоторые разведывательные данные. В частности, было известно, что в ряде мест он навел переправы через Днестр, выслал отряды прикрытия и переправил на южный берег реки отдельные части и штабы. И только 1 апреля в штабе фронта было установлено, что 1-я немецкая танковая армия, выйдя в район Дунаевцы, Каменец-Подольский, намерена отходить не на юг, а на запад через Чортков, Бучач. Позже выяснилось, что противник подготовил встречный удар на Бучач с запада. Однако данных о подходе крупной ударной группировки противника для оказания помощи своим окруженным войскам штаб к этому времени еще не имел.
Поэтому обстановка, создавшаяся к 1 апреля в районе внутреннего кольца окружения, расценивалась командованием фронта как благоприятная для окончательного разгрома отходящего противника фланговыми ударами с севера. В штабе фронта, по-видимому, считали, что уничтожение 1-й немецкой танковой армии будет завершено в ближайшее время теми силами, которые образовали внутреннее кольцо окружения{108}. В силу этого не было принято решительных мер для замыкания западной части кольца и усиления войск, находившихся на внешнем фронте. Правда, предполагалось последовательно снять из-под Каменец-Подольского сначала танковую армию Д. Д. Лелюшенко, а затем ряд стрелковых корпусов и перебросить их на запад, но в той обстановке эти мероприятия оказались запоздалыми и не дали ожидаемого эффекта.
Обстановка на внутреннем и внешнем фронтах окружения оставалась сложной. Авангарды 1-й немецкой танковой армии, а за ними и главные силы ее, не считаясь с потерями, рвались на запад в районе Бучача, к реке Стрыпа — притоку Днестра. Сюда же была нацелена и ударная группировка противника, подходившая из района Львова.
Немецко-фашистское командование ставило перед собой далеко идущие цели. Оно не хотело мириться с тем, что в результате рассекающего удара советских войск на Черновцы и [421] Каменец-Подольский в немецкой обороне от Тернополя до Станислава образовалась огромная брешь. Поэтому для создания нового фронта обороны и ударных группировок оно перебросило сюда из Франции, Дании, Югославии и Германии девятнадцать дивизий, в том числе четыре танковые, а также две бригады.
Для предотвращения прорыва вражеских войск, пробивавшихся на Бучач, командование фронта располагало лишь двумя стрелковыми корпусами 1-й гвардейской армии, подходившими в район Чортков, Колендзяны. Остальные войска, предназначенные для этой же цели, находились на марше. 74-й и 52-й стрелковые корпуса генерал-лейтенанта Ф. Е. Шевердина и генерал-майора Ф. И. Перхоровича получили задачу преградить пути отхода врага на запад на рубеже реки Серет, в районах Озеряны и Толстое. Развернувшись фронтом на восток, не дожидаясь всех своих сил, они с ходу после длительного марша вступили в сражение.
Ожесточенные бои с мощной танковой группировкой противника развернулись 1 и 2 апреля южнее Чорткова, в междуречье Серета и Стрыпы. Наши стрелковые соединения, действуя на широком фронте и почти не имея танков, не смогли сдержать напора авангардов противника и отошли на север. Главные силы отходящей вражеской группировки устремились на Бучач и к 4 апреля передовыми частями вышли в этот район.
Следует подчеркнуть, что имевшийся в тот период недостаток боевых машин в танковых частях на всем северном внутреннем полукольце окружения противника нашему командованию приходилось компенсировать частыми перебросками этих частей с одного направления на другое. В условиях распутицы эти направления, как правило, определялись шоссейными дорогами, на которых противник сосредоточивал сильные группировки, лез напролом, не считаясь с большими потерями.
Положение усложнилось еще и тем, что фронтовая разведка вплоть до 3 апреля не обнаружила подхода свежих сил противника с запада. Поэтому его удар, нанесенный на следующий день в районе Подгайцев, был неожиданным для наших войск. Он пришелся по стыку 23-го и 18-го гвардейского стрелковых корпусов. Понеся большие потери, стрелковые части начали отходить за Днестр.
5 апреля авангарду вражеских войск удалось в районе Бучача соединиться с передовыми частями западной ударной группировки, В результате были созданы условия для выхода из кольца окружения частей 1-й немецкой танковой армии. Однако ожесточенные бои в этом районе велись еще шесть суток. Гитлеровцы непрерывно контратаковали. Ценой [422] огромных потерь половина вражеской группировки без тяжелого вооружения и боевой техники пробилась из окружения.
С конца марта развернулись бои за Тернополь, где группировка противника насчитывала свыше 12 тысяч человек. Боевые действия здесь затянулись. Враг не хотел сдаваться, надеясь на помощь внешнего фронта.
Борьба с окруженной группировкой отнимала много сил. Поэтому наше командование в конце концов решило отказаться от методической осады и перейти к решительному штурму врага. Днем 31 марта началась трехчасовая артиллерийская подготовка, после чего нанесли удар наши самолеты-штурмовики. Части 94-го и 15-го стрелковых корпусов ворвались в Тернополь и овладели рядом кварталов. Начались четырнадцатидневные уличные бои, в ходе которых многие наши воины проявили неудержимый наступательный порыв, мужество и отвагу.
К 4 апреля большая половина Тернополя была в наших руках. Однако сопротивление противника не прекращалось, он возлагал большие надежды на начавшийся в это время контрудар своих войск в районе Подгайцев. Этот контрудар вынудил командующего 60-й армией генерала И. Д. Черняховского перебросить часть войск из-под Тернополя на юг, в район Теребовля, для прикрытия левого фланга армии.
К исходу 14 апреля основные силы Тернопольского гарнизона были разгромлены. Через три дня закончилась ликвидация его остатков в предместье города — Загробле.
В районе этого предместья пришлось сражаться и воинам нашего соединения. 91-я отдельная танковая бригада после боев восточнее Бучача некоторое время находилась в Гусятине, затем восточнее Тернополя, в Романовом Селе. К моменту завершения освобождения Тернополя она развернулась на окраине Загробля и совместно с другими войсками стойко отражала контратаки противника. Бои на западных подступах к городу продолжались длительное время. Однако все многочисленные попытки гитлеровцев снова овладеть Тернополем не имели успеха.
В те дни мне довелось быть начальником гарнизона Тернополя. Наши воины оказывали жителям помощь всем, чем могли. Необходимы были огромные усилия, чтобы в городе восстановить хотя бы элементарные условия для жизни советских людей. До сих пор мне не забыть страшную картину разрушений. Находясь по долгу службы то в одной, то в другой части Тернополя, повсюду я видел следы фашистской оккупации и только что отгремевшего сражения. Кругом руины и пожарища. Улицы были усеяны трупами, разбитыми танками, орудиями, автомашинами. Кое-где торчали уцелевшие остовы зданий [423] с безжизненными глазницами окон. Города не стало. На его месте громоздились груды дымящихся развалин.
...17 апреля 1944 года по приказу Ставки Верховного Главнокомандования войска нашего фронта временно прекратили наступательные действия и закрепились на достигнутом рубеже. В ходе весеннего наступления от Южного Буга к Днестру и Пруту они продвинулись на глубину до 350 км, освободили 59 городов, сотни населенных пунктов, В боях войска нашего фронта нанесли поражение 1-й и 4-й немецким танковым армиям, составлявшим ядро группы армий «Юг». С выходом в предгорья Карпат 1-го и 2-го Украинских фронтов была расчленена вся стратегическая группировка противника. Враг, находившийся в западных областях Украины, оказался отрезанным от своих войск, сосредоточенных на территории Румынии.
Несомненно, что успешное осуществление Проскуровско-Черновицкой операции было обусловлено всем ходом мощного стратегического наступления на Правобережной Украине, и в первую очередь блестящим проведением Уманско-Ботошанской операции войсками 2-го Украинского фронта. 26 марта они вышли к Государственной границе СССР с Румынией, а затем вступили на ее территорию и в середине апреля находились уже на подступах к Яссам.
Стремительное наступление 1-го и 2-го Украинских фронтов способствовало войскам 3-го Украинского фронта в разгроме вражеской группировки на юге Украины в ходе Березнеговато-Снигиревской и Одесской операций.
Наступление советских войск на Правобережной Украине явилось решающей стратегической операцией в зимней кампании 1944 года. В результате ее были возвращены важные в промышленном и военном значении районы страны. Выход наших армий на подступы к Южной Польше, в предгорья Карпат и в Северную Румынию создавал выгодное положение для развертывания нового крупного наступления.
Операции Красной Армии по освобождению Правобережной Украины обогатили советское военное искусство поучительными примерами боевого применения всех родов войск.
Особенно хочется отметить танковые и механизированные войска. Им принадлежала решающая роль в достижении успеха 1-м и 2-м Украинскими фронтами. При проведении Корсунь-Шевченковской операции во фронтах использовалось по одной, а в Проскуровско-Черновицкой и Уманско-Ботошанской операциях по три танковые армии.
Применение таких крупных подвижных сил, ставших основой ударных группировок фронтов, обеспечило развитие наступления на большую глубину. Создание на главных направлениях мощных танковых таранов позволяло наносить неотразимые [424] удары с целью рассечения и окружения вражеских группировок. Так, в Корсунь-Шевченковской операции согласованные удары 5-й гвардейской и 6-й танковых армий позволили в короткий срок окружить крупную группировку противника и обеспечить ее уничтожение. В Проскуровско-Черновицкой операции в результате решительных действий 1-й, 3-й гвардейской и 4-й танковых армий был разорван фронт обороны противника на всю оперативную глубину. Более того, с выходом 1-й танковой армии в междуречье Днестра и Прута и 4-й танковой армии в Каменец-Подольский были отрезаны пути отхода на запад 1-й танковой армии немцев. В Уманско-Ботошанской операции 2-я, 5-я гвардейская и 6-я танковые армии также нанесли рассекающий удар на большую глубину и с выходом на Прут обеспечили выполнение фронтового замысла.
Массированное применение танковых и механизированных войск на Правобережной Украине способствовало быстрому сокрушению боевой мощи врага, лишало его возможности не только остановить, но даже задержать стремительное продвижение наших фронтов.
Несмотря на ожесточенное сопротивление врага, тяжелые дорожные условия и частые перебои в доставке горючего, наши танкисты добивались высоких темпов преследования в оперативной глубине. Так, 3-я гвардейская и 4-я танковые армии за три первых дня наступления на проскуровском направлении продвинулись на 100 км, а 1-я танковая армия при выходе к Днестру за такое же время прошла с боями 120 км.
Говоря о решающей роли танковых войск в наступательных операциях, необходимо подчеркнуть, что главной их задачей являлось стремительное развитие успеха в оперативной глубине после прорыва обороны противника общевойсковыми соединениями. Вместе с тем заслуживает глубокого внимания и опыт применения танковых армий, танковых и механизированных корпусов совместно с общевойсковыми соединениями для прорыва слабой обороны противника и быстрейшего выхода на оперативный простор. Зимой и весной на Украине танковые армии в ряде случаев вводились в сражение в первый день операции и совместно с общевойсковыми соединениями завершали прорыв вражеской обороны. Это обеспечивало своевременное наращивание мощи удара стрелковых войск, имевших недостаточное насыщение танками непосредственной поддержки пехоты.
Наступление танковых войск со всей очевидностью показало, что для наиболее эффективного их применения, особенно в условиях распутицы и бездорожья, необходимы всестороннее инженерное обеспечение, своевременное пополнение частей горючим [425] и боеприпасами, быстрое восстановление боевых потерь и четкая работа тыла.
Опыт, приобретенный в сражениях на Правобережной Украине, еще раз подтвердил, что танковые и механизированные войска являются главной ударной силой сухопутных войск. Этот ценный опыт весьма поучителен. Он не потерял своего значения и в современных условиях.
...На Правобережной Украине в ходе зимнего и весеннего сражений советские войска, разгромив крупнейшие группировки врага, получили возможность развивать наступление на люблинском направлении — на Львов, а также через Румынию — на Балканы. Они оказались на подступах к жизненно важным для Германии источникам стратегического сырья, военно-промышленным и административным центрам. Но Украинским фронтам требовалась оперативная пауза, и они в середине апреля, в соответствии с указаниями Ставки, перешли к обороне, чтобы пополнить войска людьми и боевой техникой, подтянуть отставшие тылы и начать подготовку к новому, еще более грандиозному летнему наступлению.