В Белорусской операции

Одной из наиболее выдающихся и крупнейших операция 1944 года справедливо считается операция "Багратион". Она предусматривала наступление четырех фронтов в целях разгрома основных сил группы немецких армий "Центр" и полного освобождения Белоруссии, ряда областей Литвы и Латвии.

К участию в Белорусской операции привлекалась наша авиация. Мы тогда уже насчитывали в своем составе 66 авиаполков, объединенных в 22 авиадивизии и 9 корпусов, включая авиакорпус АДД на Дальнем Востоке, располагали хорошо обученными летными кадрами, способными творчески решать сложные боевые задачи. Наш самолетный парк достиг наконец желанной тысячи дальних бомбардировщиков. И в мае 1944 года восемь корпусов АДД были перебазированы в районы Чернигова и Киева, что позволяло нам более оперативно поддерживать боевые действия советских войск на центральном участке фронта, на главном стратегическом направлении.

План "Багратион" предусматривал массированное применение авиации. Поэтому на центральном участке фронта кроме наших авиасоединений сосредоточивались 5 воздушных армий (1, 3, 4, 6 и 16-я армии, которыми соответственно командовали генералы Т. Т. Хрюкин, Н. Ф. Папивин, К. Л. Вершинин, Ф. П. Полынин и С. И. Руденко).

За 10 дней до начала наступления по плану ВВС мы провели операцию по уничтожению самолетов 6-го германского воздушного флота. С 13 по 18 июня соединения АДД нанесли сосредоточенные ночные удары по 7 аэродромам противника, совершив 1472 самолето-вылета.

В ночь перед началом наступления мы наносили массированный бомбардировочный удар. К выполнению боевой задачи были привлечены 343 дальних бомбардировщика, базировавшихся в районах Чернигова, Борисполя, Белой Церкви, Винницы и других. Соединениям АДД надлежало нанести удары по цепям, расположенным в 15-16 [337] километрах северо-западнее Рогачева, за рекой Друть. Находились они почти сразу за передним краем стрелковых частой 3-й армии, которой командовал генерал А. В. Горбатов.

Каждым из нас, участников и организаторов боевые действий АДД, стремился как можно лучше обеспечить работу групп наведения. Очень важно было целеуказание с земли, тем более что ночи выдались темные, а к утру ожидалось возникновение тумана. Опытом организации таких боевых действий мы располагали довольно большим. Особенно это практиковалось в Сталинградской операции, когда точки прицеливания и наш передний край o6opoны обозначались линиями костров, расположенных в 150 метрах друг от друга. Но я пришел к твердому убеждению, что такой громоздкий и обременительный для стрелковых частей способ обозначения не годится — ведь для костров нужно собрать и доставить к переднему краю большое количество горючего материала. Чтобы обозначить точку прицеливания, огни нужно сориентировать по месту и выложить их строго по заданному азимуту в направлении на центр цели, точно в условленной комбинации. Для летных экипажей ориентировка по кострам тоже представляла сложное дело, поскольку яркость костров была незначительной. Я уже не говорю о том, что ночью в тылу войск огней встречается немало и какие-либо случайные костры могут просто ввести экипажи в заблуждение.

Вот почему мое предложение о применении пирофакелов, дававших яркий свет, было встречено одобрительно. Трех различных цветов пирофакелы обладали малыми габаритами, горели восемь минут. Это позволяло в разнообразных сочетаниях цветов надежно выкладывать условные световые знаки.

Мой бессменный помощник подполковник Михаил Иванович Таланин заботился о том, чтобы на нашем самолете были в запасе ящики с пирофакелами. Наш подвижной КП того периода состоял из вездехода "виллис" и радиостанции, находившихся на транспортном самолете, и, выезжая на этой автомашине в нужный нам пункт, не обременяя никого просьбами об автотранспорте, мы приступали к своим делам.

Подполковник М. И. Таланин выполнял много функций, в том числе поддерживал связь со штабом АДД — передавал туда задачи привлекаемым авиагруппам, [338] обеспечивал организацию наземного наведения, получал сведения об оперативной и метеорологической обстановке, доклады о вылетах, другие данные.

22 июня 1944 года, в третью годовщину начала Великой Отечественной войны, я доложил представителю Ставки Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову и командующему 1-м Белорусским фронтом генералу К. К. Рокоссовскому о том, что накануне наступления мы сделали все необходимое для организации наведения дальних бомбардировщиков на цель. Попутно сообщил, что пирофакелы будут выложены на лесной поляне, неподалеку от НП командующего 3-й армией. Это примерно в двух километрах от цели.

— Но там все забито нашими войсками, — неожиданно забеспокоился член Военного совета фронта генерал Н. А. Булганин. — В этом районе как раз находятся огневые позиции артиллерии, наши танки, резервные части. Противник заметит сигнализацию, откроет артиллерийский огонь, и войска понесут потери.

Пришлось разъяснить, что из-за деревьев световые сигналы не будут видны гитлеровцам. Мы поставим дюралевые щиты, которые скроют от наблюдателей противника огни и будут отражать свет в наш тыл, что поможет экипажам бомбардировщиков лучше видеть сигнальные знаки.

Булганин сказал, что он сам поедет непосредственно на место, где устанавливаются пирофакелы, и проверит: не демаскируются ли войска? Он побывал там, ознакомился с нашей сигнализацией, но беспокойство члена Военного совета все же не покидало до конца бомбардировки.

А я, находясь на КП командарма А. В. Горбатова, получил доклад штаба АДД о том, что в 22.00 22 июня начат боевой вылет авиаполков и дивизий. Бомбардировочный удар по врагу был назначен на 24.00. Штаб одновременно сообщил мне данные о прогнозе и фактическом состоянии погоды. Ожидалось появление тумана над болотами, в низинах, над лесными участками. Разведчики погоды, пролетавший над нашей зоной, сообщали, что туманы начали образовываться и в долине реки Друть. Впрочем, мы уже сами начали чувствовать сырость и возникновение редкого приземного тумана.

О вылете дальних бомбардировщиков доложил Жукову. Рядом с палаткой командарма Горбатова на одной из мощных ветвистых сосен, прикрытых лиственными деревьями, [339] был оборудован наблюдательный пункт. Туда же поднялся командующий ВВС. Я тоже устроился на этой сосне.

— Посмотрим, как АДД ударит по своим, — шутливо произнес Александр Александрович Новиков.

Авиасоединения фронтовой авиации должны были начать боевую работу с рассветом. А пока все с нетерпением ждали появления наших бомбардировщиков. Мне приходилось организовывать не один десяток бомбардировочных ударов вблизи от переднего края, и все-таки всякий раз я с беспокойством ожидал, как бы не произошло удара по своим. Все казалось предусмотрено, проверено, но вдруг что-то не сработает... Правда, таких случаев не было, обходилось благополучно.

Напряженно и медленно тянется время. Пока район цели открыт, туман еще не образовывается. Подтверждаю задачу авиасоединениям: "Действовать по плану!"

И вот уже слышится нарастающий звук моторов. Строго над ними проходят одиночные самолеты. Это группа наведения. Вспыхивают ослепительно горящие САБы и медленно опускаются на парашютах. Впечатление такое, что они освещают именно нас. Затем мы видим разрывы зажигательных авиабомб. Это позволит командиру группы наведения уточнить точку прицеливания для всей массы подходящих к цели бомбардировщиков.

Нарастает мощный и грозный гул. Бомбардировщики идут в ночном небе сплошным потоком, плотностью 8-10 кораблей в минуту.

Вдали уже сверкают яркие вспышки первых сброшенных бомб, доносятся тяжелые раскаты разрывов. Но тут же экипажи самолетов сообщают, что от поднятых облаков пыли и дыма цели не видно. Обстановка вскоре еще более усложнилась. Образовались очаги тумана. Командиры групп тревожно докладывают, что пирофакелы невозможно различить — все закрыто туманом. Экипажи пришлось перенацелить на запасную цель в район Паричи, куда должна была наступать 65-я армия генерала П. И. Батова.

Утром из-за тумана почти не вылетала и фронтовая авиация, действовать она начала в 12 часов, когда метеорологические условия улучшились.

Войска 3-й армии в первый день наступления имели ограниченный успех — продвинулись лишь на 6-7 километров. Но это дало мне возможность побывать в районе [340] бывших целей и наблюдать результаты боевой работы: прямые попадания бомб в артиллерийские позиции, заваленные блиндажи, исковерканная техника врага... Вечером 25 июня меня срочно вызвал Жуков:

— Где действует АДД?

Подробно докладываю, что 3-й и 4-й авиакорпуса будут бомбить железнодорожный узел Осиповичи, 2-й и 7-й — станцию Толочин, 1-й и 8-й ударят по скоплениям немецких войск в районе Орши, а 4-й и 5-й авиакорпуса пойдут на спецзадание.

Маршал нетерпеливо перебил мои перечисления и приказал всю авиацию, что поближе, перенацелить в район Бобруйска. Он пояснил, что, по данным воздушной разведки, немцы начали отвод войск по трем дорогам, идущим от Могилева, Рогачева и Жлобина в общем па-правлении на переправу через Березину к деревне Титовка, что южнее Бобруйска. Жуков потребовал разбомбить эту переправу и подвергнуть сосредоточенным ударам скопления фашистских войск и походные колонны гитлеровцев, движущиеся к переправе.

Быстро связываюсь со штабом и успеваю перенацелить соединения. До самого рассвета 241 экипаж наносил удары по этой важной цели. Поработали мы тогда крепко. Авиабомбы сбрасывались в район, забитый мотопехотой и танками врага.

После освобождения Бобруйска я пролетел на У-2, потом проехал на автомашине по району боевых действий. Здесь врага громили штурмовики и бомбардировщики 16-й воздушной армии генерала С. И. Руденко, игравшей главную роль в операции. Но и результаты нашей работы были налицо. Серии разрывов ФАБ-500, ФАБ-250 и бомб других крупных калибров, применяемых нашей АДД, оставили много отчетливых следов. Враг понес большие потери.

В ходе Белорусской операции представители Ставки не раз вносили коррективы в наши планы. Как-то крупная группа бомбардировщиков вылетела для удара по железнодорожному узлу Барановичи, через который осуществлялись перевозки войск противника. Докладываю Жукову, что по его заданию соединения АДД закончили взлет и идут на указанную цель.

— Не нужны мне ваши Барановичи, — нахмурился Жуков. — Обстановка изменилась. Юго-западнее Августова обнаружено большое скопление фашистских танков. [341] — Очевидно, выдвигается на фронт новая танковая дивизия противника. Цель очень важная. Надо во что бы то ни стало задержать фашистские танки, потрепать резервную дивизию врага.

Георгий Константинович показал по карте пункт и потребовал перенацелить туда все взлетевшие самолеты.

Докладываю, что неподготовленный удар может оказаться недостаточно эффективным.

— У вас есть радиосвязь, радиокомпаса, штурманы, — произнес Жуков, — вот и действуйте!

Как ни трудно пришлось, но приказ мы выполнили — нанесли удар по скоплению фашистских танков. Однако результаты бомбометания определить не удалось, поскольку сильные пожары и дым скрыли на земле все. Впрочем, пленные немецкие танкисты говорили, что ночная бомбардировка их основательно потрясла и помешала выдвижению.

В ходе Белорусской операции соединения АДД совершили 13500 бомбардировочных самолето-вылетов, то есть больше, чем в Сталинградской и Курской битвах{66}. Благодаря незначительным расстояниям до целой каждый экипаж за счет уменьшения запасов горючего брал максимальную бомбовую нагрузку, нанося тем самым врагу больший урон, способствуя достижению победы. [342]