На Днепре
Стояла безветренная погода, и над полевыми дорогами, словно дымовая завеса, неподвижно висела пыль. Войска Воронежского фронта, разгромившие под Богодуховом и Ахтыркой фашистские танковые и моторизованные дивизии, устремились к Днепру, чтобы возможно быстрее форсировать реку и выйти в тыл киевской группировке врага.
20 сентября 1943 года подвижная группа фронта в составе 3-й гвардейской танковой армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса в районе Ромны вышла на оперативный простор и быстро продвигалась в направлении на Переяслав-Хмелъницкий. Передовые отряды группы в ночь на 22 сентября на подручных средствах с ходу переправили через Днепр свои головные подразделения и захватили небольшие плацдармы в районе прибрежных сел Вел. Букрин, Ржищев. А танки, артиллерия оставались на левом берегу реки, так как стремительно продвигавшиеся передовые отряды 3-й гвардейской танковой армии переправочными средствами не располагали. Понтонный же парк отстал и пробиться по колонным путям к Днепру смог только спустя сутки.
Представитель Ставки Маршал Советского Союза Г. К. Жуков и командующий Войсками Воронежского фронта генерал армии Н. Ф, Ватутин приняли решение выбросить воздушный десант на букринский плацдарм. Для этой цели в районе Лебедина сосредоточились три воздушно-десантные бригады под командованием генерала Капитохина. Одновременно в тот же район стали прибывать самолеты Ли-2 1, 53 и 62-й авиадивизий АДД, а также подразделений ГВФ. Мне было приказано возглавить транспортно-десантную авиагруппу и осуществить десантирование.
Вызвали к Жукову.
— Вот что, нужно захватить плацдарм в излучине Днепра, — объявил он. — Желательно вот на эту площадку высадить десант. [323] При этом Георгий Константинович показал по карте крупного масштаба место в центре букринского выступа, где имелась относительно ровная поверхность.
Тут в разговор вступил находившийся в кабинете член Военного сонета Воронежского фронта Н. С. Хрущев.
— У меня есть связь с партизанами, — сказал он. — Они могут выложить, сигналы из костров.
Правда, потом оказалось, что в районе предполагаемой высадки десанта партизан не было, они находились юго-восточнее Вел. Букрина, в Каневском лесу.
По данным воздушной разведки, в районе предполагаемого десантирования и в прилегающих селах не было и немцев, хоти окопные работы силами принудительно привлеченного местного населения проводились.
Георгий Константинович приказал при подготовке воздушно-десантной операции соблюдать максимальную скрытность.
— Это вам не академия, — сказал он. — Никаких планов не составлять. Разрешаю пролететь через район десантирования только штурманам полков, дав им задание по бомбардировке какого либо объекта в глубине.
Встал вопрос, когда выбрасывать десант: днем или ночью?
Я доложил, что экипажи АДД в течение нескольких лет летают исключительно ночью. Более того, в авиацию дальнего действия пришло много командиров кораблей, которые летают и в сложных метеорологических условиях и ночью, но они никогда не летали в строю. А для десантирования днем необходимо лететь довольно плотным строем, иначе истребители не смогут прикрыть колонну кораблей. Я высказал мнение, что нужно организовать учебно-тренировочные полеты и хотя бы элементарно сколотить звенья, эскадрильи. Учитывая неустойчивую погоду, на это требовалось минимум четыре-пять летных дней.
Тут же выяснилось, что фронтовой истребительной авиации мало, базирование ее растянулось, она не сможет длительное время висеть в воздухе. Словом, истребительное прикрытие для авиации дальнего действия организовать сложно, и на это также потребуется время.
Выброску десанта решено было произвести ночью, тем более что Днепр с его характерной букринской излучиной — хороший ориентир. Но тут возникла другая проблема: на аэродромах не было горючего, а где находятся транспорты с бензином — неизвестно. Я доложил об этом [324] Жукову, сообщив последние сведения, что транспорты якобы уже перешли на фронтовые железные дороги, и просил тыл фронта скорее подать их на наши аэродромы.
Но дни проходят, бензина все нет.
— Вы мне срываете десантирование, — строго говорит Жуков и обещает принять меры.
Затем он уточняет свое решение: вместо одной площадки для десантирования назначил дополнительную вторую, расположенную южнее, ближе к Каневскому лесу. Туда требовалось выбросить две десантные бригады, которым ставилась задача перехватить улучшенную грунтовую дорогу Канев — Тулинцы и воспрепятствовать подходу оперативных резервов гитлеровцев в район Букрина.
В соответствии с таблицей десантирования авиачасти перегруппировывались по намеченным аэродромам. А к вечеру 24 сентября стали поступать долгожданные транспорты с горючим. Закипела работа, все готовились к вылету.
В ту пору ночи стояли темные, безлунные. Вдруг возникшая густая дымка ухудшила видимость у земли. Целесообразно было отменить десантирование, перенести его на другое число, но Жуков еще вечером принял решение — выбрасывать десант. Спешно звоню с аэродрома на ВПУ Воронежского фронта и прошу соединить меня с ним. Из штаба отвечают, что Жуков вместе с Ватутиным уехал в войска.
Приказа заместителя Верховного Главнокомандующего я отменять не мог — вылет состоялся в намеченное время.
Самолеты следовали на высоте 400-500 метров. В букринской излучине Днепра правый берег, крутой, гористый и возвышается над уровнем моря на 400 метров. Поэтому летчики держались отметки по высотомеру 850 метров.
При подходе к району цели, как донесли мне .командиры, головные самолеты были обстреляны из всех населенных пунктов сильным огнем зенитных пулеметов, а затем начался обстрел из всех видов оружия, включая автоматы и карабины.
Во время выброски воздушного десанта на северную площадку с земли во всех направлениях подавались сигнальные осветительные ракеты. Противник вел по [325] десантникам интенсивный огонь. Загорелись хозяйственные постройки, дома в близлежащих населенных пунктах.
Экипажи наблюдали, как собирались, мигая карманными десантными фонариками, парашютисты, как они группировались и вступали в бой. Но разведывательные данный не соответствовали действительности. За последние сутки обстановка в районе выброски десанта резко изменилась: накануне сюда начали прибывать крупные резервы гитлеровцев, здесь сосредоточивались две пехотные, одна моторизованная, одна танковая немецкие дивизии.
Вначале гитлеровцы приняли приземлившихся парашютистов за напавших партизан и открыли по ним бешеную стрельбу. Обнаружив затем низколетящие советские самолеты, сосредоточили зенитный артиллерийский огонь по ним и сбили три Ли-2.
Высадке десанта должна была предшествовать запланированная бомбардировка района соединениями АДД, но она не состоялась из-за ухудшившихся метеорологических условий. Густая дымка мешала нашим экипажам различать и выложенные на левом берегу Днепра сигнальные костры. Организованность выброски нарушил и сильный обстрел с земли. Некоторые экипажи делали по два-три захода, так как недостаточно натренированные солдаты, ранее совершившие всего по одному-два ознакомительных прыжка, задерживались с отделением от корабля и выброска проходила в замедленном темпе.
Все десантирование предполагалось провести в три рейса. Но, получив донесение от командиров о сильном огневом противодействии с земли и еще большем ухудшении видимости, также о том, что приводная станция не работает, я приказал прекратить дальнейшие вылеты.
А в районе северной площадки в течение всей ночи шел огневой бой: наши парашютисты, встретившись с врагом, не растерялись, дерзкими, решительными действиями они вызвали в стане неприятеля замешательство и нанесли гитлеровцам большие потери. В дальнейшем десантники отошли в Каневские леса, где соединились с партизанами и осуществили совместно с ними ряд смелых и успешных операций в тылу врага.
Несмотря на возникшую тяжелую обстановку, потери в личном составе авиационных частей и десантных групп оказались незначительными. К сожалению, сильный огневой бой, который на протяжении всей ночи вели наши [326] парашютисты в районе букринского плацдарма, не был поддержан войсками фронта, форсировавшими к тому времени Днепр лишь отдельными небольшими группами передовых отрядов.
Война не из одних побед. В борьбе с сильным, технически оснащенным врагом встречаются трудности, неожиданности, порой складываются критические ситуации. Было их немало и в боях за Днепр, где советские войска одержали выдающуюся победу и наголову разбили гитлеровцев. Мы ценили драгоценный опыт войны. Но учились и на неудачах. Десантная операция в районе букринского выступа заставила меня со всей тщательностью разобраться в недостатках ее организации.
АДД к тому времени совсем не имела опыта выброски крупных десантов. У нас не было тогда специально подготовленной военно-транспортной авиации, не было самолетов, на которых можно перевозить, с которых можно выбрасывать и высаживать воздушно-десантные или стрелковые войска с их боевой техникой. Попытка, как мыслилось в довоенное время, использовать для этой цели гражданские пассажирские самолеты и устаревшие бомбардировщики не оправдала себя.
Дальнейшая практика показала, что с ростом оснащения войск боевой техникой более 80 процентов общего веса воздушного десанта, даже с ограниченным количеством артиллерии, составляют вооружение и боеприпасы. Самолет Ли-2, которым мы тогда располагали, имел дверь шириной 70 сантиметров. Через нее нельзя было погрузить на борт корабля ни орудия, ни другую крупногабаритную технику — она позволяла выбрасывать в один поток только парашютистов с личным оружием. Парашютно-десантные мешки с грузами или предметами вооружения весом до 80 килограммов и ограниченных габаритов подтаскивались к двери вручную и выталкивались. Разумеется, все это происходило медленно.
Чтобы разброс парашютистов и грузов по дальности сократить до минимума, отделение десантников от самолета необходимо доводить хотя бы до 30 секунд. На кораблях нужны были десантные люки таких размеров, чтобы они позволяли парашютистам и технике оставлять самолеты в минимальное время. Эти требования диктовала военно-транспортной авиации боевая действительность. Нам нужны были самолеты, способные совершать взлет и посадку на грунтовых аэродромах или площадках [327] с минимальным разбегом и пробегом. Требовалось оборудовать их современными средствами самолетовождения и точного десантирования, установить на них стрелковое и ракетное вооружение, необходимое для обороны от истребителей ПВО противника и подавления его наземных средств.
Вскоре после боев в районе букринской излучины Днепра встал вопрос о выброске воздушного десанта на юге, где противнику удалось отсечь от пехоты наши танки, прорвавшиеся в глубину неприятельской обороны. Маршал Советского Союза А. М. Василевский, выслушав мой доклад о десантировании на Днепре, согласился с предложением провести совместное учение наших экипажей и воздушно-десантных подразделений.
Вместе с Головановым и командующим ВДВ генералом Капитохиным мы выбрали район базирования и выброски воздушного десанта. Затем в районе Донбасса провели учение. Оно показало много недочетов, как у десантников, так и у летчиков, потребовало дополнительной подготовки, повторного учения. А тем временем надобность в выброске десанта отпала.
Опыт Великой Отечественной войны, когда непрерывно и широко приходилось использовать тяжелые бомбардировщики ТБ-3 и самолеты Ли-2 для выброски и перевозки войск и грузов в интересах фронтов и действующих и тылу врага партизан, все более убеждал в необходимости образования военно-транспортной авиации. Это диктовалось боевой действительностью. И крепко засела у меня мысль добиться этого.
В 1950 году после окончания Высших академических курсов при Военной академии Генерального штаба я просил назначить меня командующим десантно-транспортной авиацией ВДВ. Жизнь требовала осуществлять также и перевозки войск с тяжелой боевой и специальной техникой.
Командующий ВДВ генерал-полковник А. В. Горбатов, а впоследствии и генерал-полковник В. Ф. Маргелов стали выше ведомственной позиции — согласились с выдвинутым мною предложением объединить десантно-транспортную авиацию ВДВ с транспортными частями ВВС и образовать на их основе военно-транспортную авиацию ВВС.
Признаюсь, тогдашний главком ВВС главный маршал [328] авиации К. А. Вершинин без особого восторга склонился к решению на объединение.
— У меня своих проблем хватает, — ответил он, — а тут и за ваши отвечать придется.
Но идею организации военно-транспортной авиации поддержали Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский, начальник Генштаба генерал армии С. М. Штеменко, а позже и Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. И в апреле 1955 года последовало решение Министра обороны СССР об образовании военно-транспортной авиации ВВС. Мне была оказана честь возглавить ее.
Следует сказать, что военно-транспортная авиация впитала в себя опыт организации и ведения боевых действий АДД. Она обогащала этот драгоценный опыт в ходе многочисленных учений мирного времени, творчески расширив возможности маневра по воздуху Сухопутных войск и ВВС, многократно и успешно решая внезапно возникавшие задачи по переброске войск, техники, грузов, а также выполняя ответственные задания правительства по перевозкам в интересах народного хозяйства страны.
Вскоре после организации военно-транспортной авиации конструкторское бюро, руководимое талантливым авиационным конструктором Героем Социалистического Труда Олегом Константиновичем Антоновым, в короткие сроки создало с учетом тактико-технических требований ВВС четырехмоторные воздушные корабли Ан-12 и Ан-22, поднимающие основные системы вооружения Сухопутных и Воздушно-десантных войск, средства наземного обеспечения ВВС. Вслед за ними промышленность приступила к серийному выпуску тяжелого военно-транспортного корабля Ил-76 Генерального конструктора Героя Социалистического Труда С. В. Ильюшина. Эта авиационная техника позволила в дальнейшем решать новые задачи воздушных перевозок войск и задачи десантирования.
Опыт многочисленных учений, маневров показал правильность принятого решения. Военно-транспортная авиация, как самостоятельный вид ВВС, прочно утвердилась в Вооруженных Силах и успешно решает многие сложные задачи.
Но продолжим прерванное повествование о Днепре. Наши войска, переправившиеся в районе Смоленска [329] через верховье Днепра, в конце сентября 1943 года с боями форсировали эту крупную водную преграду северное и южнее Киева, преодолели устье реки у Черного моря и захватили на правом берегу крупные плацдармы оперативного значения.
В битве за Днепр участвовали фактически все соединения авиации дальнего действия, начиная от 36-й Смоленской авиадивизии, базировавшейся в северных районах страны, вплоть до 50-й авиадивизии, аэродромы которой располагались на самом левом фланге советско-германского фронта.
Прокладывая путь войскам, наступавшим на запорожском направлении, наши экипажи нанесли эффективный удар по железнодорожному узлу Пологи, забитому немецкими воинскими эшелонами.
"Через Пологи, — писала газета "Красный сокол", — проходило большое количество воинских составов, которые противник торопился перебросить на правый берег Днепра.Застав фашистов врасплох, наши экипажи сумели закупорить железнодорожный узел, разбив выездные пути и воспламенив несколько эшелонов.
Не успели немцы растащить горящие составы, как над целью вторично появились советские самолеты, которые нанесли еще более мощный удар. Как только отбомбился последний самолет, над Пологами появился экипаж, которому было дано задание сфотографировать результаты боевой работы. Летчику Петрову и штурману Душанову удалось сделать удачный снимок. На нем отчетливо были видны разбитые воинские эшелоны. Таких эшелонов дешифровщики насчитали двадцать два.
Наряду с такими опытными экипажами, как летчики Кретов и Марченко, штурманы Матюшко и Вязовский, отлично действовали молодые летчики Голубев и Кичайкин, Алексеев и Артемьев, Кумец и Волонтырец.
Одновременно наши экипажи успешно блокировали железнодорожные мосты через Днепр"{63}.
В те напряженные боевые дни наши прославленные герои-летчики В. Н. Осипов и П. А. Таран совершили свои трехсотые боевые вылеты. Открыл счет третьей сотне боевых вылетов экипаж корабля "За Советскую Украину" в составе летчика Героя Советского Союза [330] И. И. Даценко и штурмана Героя Советского Союза Г. И. Безобразова. Они удачно бомбили скопление гитлеровцев на острове Хортица возле Запорожья и нанесли противнику большие потери.
АДД совершала налеты на железнодорожные узлы Кременчуг, Пятихатка, Кировоград, Кривой Рог, помогая войскам 2-го Украинского (Степного) фронта в создании оперативного плацдарма на Днепре и удержании его. Но больше нам пришлось действовать в интересах войск 1-го Украинского (Воронежского) фронта, сражавшегося на плацдармах севернее и южнее Киева. В районе лютежского плацдарма, откуда потом началось победное наступление на Киев, наиболее подготовленные экипажи АДД, несмотря на сложные метеорологические условия, бомбардировали опорные пункты противника. Выделенный командиром отряда наведения экипаж Каракозова (штурман Тимченко) точно обозначил цель светосигнальной бомбой наземного горения. Использовав ее как световую точку прицеливания, экипажи бомбардировали скопление немецко-фашистских войск.
Мы наносили удары по транспортным коммуникациям гитлеровцев, срывая железнодорожные и автомобильные перевозки, препятствуя подходу оперативных резервов противника. И 3 ноября севернее Киева войска 1-го Украинского фронта под командованием генерала армии Н. Ф. Ватутина перешли в наступление. В канун 26-й годовщины Великого Октября столица Советской Украины была освобождена от фашистских захватчиков.
Вступление Красной Армии в пределы Украины и Белоруссии еще более активизировало героическую борьбу партизан в тылу гитлеровцев. Наши экипажи доставляли народным мстителям на лесные аэродромы и сбрасывали на парашютах в обозначенные кострами и световыми сигналами квадраты оружие, взрывчатку, боеприпасы, медикаменты, газеты, листовки. За время войны авиация дальнего действия и части ГВФ доставили партизанам 17 тысяч тонн грузов, вывезли и снова туда доставили 83 тысячи бойцов и командиров{64}.
Экипажам АДД многократно приходилось летать и в глубокий тыл противника, сбрасывая парашютистов-разведчиков, коммунистов братских партий, направлявшихся [331] на опасную подпольную работу, а также доставляя грузы и оружие антифашистам, сражавшимся с ненавистными гитлеровскими оккупантами.
Такой трудный и ответственный полет в глубокий тыл врага осенью 1943 года совершил экипаж гвардии старшего лейтенанта Константина Михайловича Кудряшова. Он преодолел несколько тысяч километров и пробыл в воздухе без посадки 12 часов 30 минут.
Пролетая над важным военным объектом противника, его самолет был обнаружен и затем атакован пятью фашистскими истребителями. Воздушный стрелок гвардии старшина Алексей Николаевич Чуркин надежно отражал атаки гитлеровцев, и, умело маневрируя, Кудряшов сумел вырваться из цепких лучей прожекторов, уйти из опасной зоны. Точно вел счисление пути, отыскивал малозаметные цели штурман гвардии старший лейтенант Федор Селиверстович Румянцев, бесперебойную связь экипажу обеспечивал стрелок-радист гвардии старшина Конончук.
Военный совет АДД наградил орденами Красного Знамени летчика К. М. Кудряшова и штурмана Ф. С. Румянцева. Правительственными наградами были отмечены и другие участники этого продолжительного и опасного беспосадочного полета.
В 1943 году экипажи АДД забросили в партизанские отряды и соединения много радистов, врачей, других специалистов. Главный хирург одного из партизанских соединений М. А. Тарасов, возглавлявший в послевоенные годы институт имени Склифосовского, так описывает свой полет в партизанский край:
"Над линией фронта в небе шарили прожектора противника. К счастью, разрывы снарядов были далеко. Больше пришлось пережить, когда мы увидели вражеский истребитель совсем близко от нашего самолета. Летчик майор Н. Слепов, опытный пилот, видимо, не раз встречался с гитлеровскими стервятниками. Внезапно мы полетели камнем вниз с большой высоты. Удовольствие не из приятных. С меня лил холодный пот. Летчик перехитрил фашиста: вражеский самолет потерял нас из виду...
Через пять часов приземлились на партизанском аэродроме в 1000 километров от линии фронта. Так стал я хирургом крупного кавалерийского соединения украинских партизан, действовавшего под командованием генерала Наумова. [332] В ходе рейдов по Украине, Белоруссии и Польше наше соединение провело 336 боев, форсировало 46 рек, перешло 41 железнодорожную линию, 108 шоссейных дорог, охраняемых фашистами"{65}.
Упомянутая в газете "Правда" фамилия майора Н. Слепова напомнила мне еще один фронтовой эпизод, связанный с боевой работой этого отважного, решительного и необыкновенно настойчивого летчика.
29 ноября 1943 года в городе Яйце в Югославии состоялась сессия антифашистского веча народного освобождения, учредившая Национальный комитет освобождения Югославии. Вскоре мы получили задание наладить выброску вооружения, боеприпасов, медикаментов, обмундирования и других предметов, необходимых Народно-освободительной армии Югославии, которая сражалась с нацистскими оккупантами в труднодоступной горной местности.
Самолеты, направляемые в Югославию, обычно поднимались с Киевского аэродрома. Маршрут пролегал через страны, оккупированные гитлеровцами, поэтому полет к месту выброски грузов производился только ночью. Площадки выброски обозначались кострами, из которых выкладывались геометрические фигуры: треугольник, квадрат, крест, прямоугольник. Когда наш экипаж давал сигнальную ракету, площадка отвечала миганием огней. Грузы сбрасывали, порой снижаясь ниже вершин гор. В ночных условиях это было рискованно, но шли на риск ради того, чтобы лучше выполнить задание. И все же иногда получалось рассеивание сброшенных парашютно-десантных мешков.
Глава советской военной миссии в Югославии генерал Н. В. Корнеев доложил об этих случаях в Москву, сообщил, что англичане сбрасывают грузы днем под прикрытием истребителей, и у них как будто получается точнее.
Тогда меня вызвал В. М. Молотов и спросил, почему у нас выброска грузов происходит с рассеиванием? Я ответил, что англичане летают в Югославию из Италии, покрывая расстояние примерно в 250 километров. Мы же летаем ночью за тысячу километров, без посадки возвращаемся обратно, не имея прикрытия истребителей. [333] Через два дня мне было приказано прибыть к Сталину. Те же вопросы — те же ответы. Затем он спросил, какие трудности возникают у наших экипажей, что говорят летчики, вернувшиеся из Югославии? Я ответил, что за последнее время участились странности с сигнализацией. Экипажи наблюдают, что в горах выкладываются различные знаки и во многих местах — трудно бывает разобраться. Немцы, видимо, пытаются дезорганизовать сигнализацию, вынудить нас сбрасывать грузы не по назначению.
Сталин задумчиво походил по кабинету, потом сказал:
— А почему бы не завезти нам в Югославию приводную радиостанцию?
Я доложил, что летчики смогут взять на борт корабля приводную радиостанцию и поднять самолет с большой перегрузкой. Но нужна площадка для посадки.
— Можно пролететь не только прямо, но и кружным путем, например, через Александрию, — заметил Сталин. Я ответил, что не знаю таких возможностей.
— Подумаем. Дадим задание Генштабу обеспечить такую возможность, заключил разговор Верховный Главнокомандующий.
Так вопрос был решен. При выборе летчика для перевозки приводной радиостанции мы остановились на майоре Н. Слепове. И через несколько дней корабль, пилотируемый этим опытным летчиком, взял курс на Югославию. Крылья и фюзеляж машины были выкрашены в черный цвет, чтобы на них не отражались лучи зенитных прожекторов вражеских ПВО.
В вечерних сумерках самолет пересекал железную дорогу в районе Фастова, с трудом набирая высоту. В этот момент на станции шла выгрузка только что прибывшего из тыла страны артполка, и самолет, покрытый черной краской, артиллеристы приняли за вражеский и открыли по нему огонь. Машина загорелась. По команде Слепова все члены экипажа, а последним он сам, покинули пылающий самолет.
Когда майор Слепов с экипажем вернулся в Москву, я отчетливо понимал, что он получил сильную психологическую встряску, поэтому напрямик спросил:
— Полетите вновь?
— Замените раненого радиста — и мы готовы выполнить задание, — ответил командир корабля. [334] Через неделю Слепов взлетел с того же аэродрома с новой приводной радиостанцией. Он успешно перелетел через несколько европейских стран, занятых фашистскими оккупантами, и вышел на заданную точку. Радировав об этом, летчик недоуменно сообщал:
Знаков нет!
Командуем:
— Выйдите на берег Адриатического моря, точно определитесь по нему и выполняйте задание.
— Понял, выполняю, — кратко ответил майор.
Ночью, на незнакомой горной местности он благополучно приземлился, но при пробеге острый камень проколол покрышку и камеру шасси.
Сразу после посадки самолета югославы выгрузили приводную радиостанцию, доставили ее на нужную площадку, и она успешно работала вплоть до полной капитуляции фашистов, помогая нашим экипажам точно сбрасывать грузы.
От майора Н. Слепова мы получили радиограмму: нужно запасное колесо. Генеральный штаб вступил в переговоры с англичанами. Но, пока вопрос о доставке из Бари злополучного колеса согласовывался с союзным командованием, немцы принялись бомбардировать и штурмовать слабо прикрытый самолет и в конце концов сожгли его. Николай Слепов с экипажем вернулся к нам кружным путем с попутным самолетом и по-прежнему отважно воевал.
Мы не жалели ни средств, ни усилий для оказания помощи народам европейских стран в борьбе против фашизма. Государственный Комитет Обороны вскоре принял постановление "О создании в Бари (Италия) базы и авиагруппы по транспортировке грузов в Югославию". Только с этой авиабазы наши летчики совершили 1460 самолето-вылетов, доставив в Югославию почти 3 тысячи тонн военных грузов.
Широко известно, как своевременно и эффективно советская авиация оказала боевую поддержку героическим участникам Словацкого национального восстания. На кораблях 5-го авиакорпуса АДД генерала И. В. Георгиева в район восстания была переброшена одна из бригад 1-го Чехословацкого армейского корпуса генерала Л. Свободы. Наши экипажи доставляли на аэродром Три Дуба и на другие участки боевых действий крупные партии оружия, боеприпасов, медикаментов. [335] Советские летчики постоянно помогали народам Польши, Болгарии и других стран, достойно выполняя свою благородную освободительную миссию, братский интернациональный долг.
Завершался 1943 год — год грандиозных сражений, славных побед советского оружия, год коренного перелома в ходе Великой Отечественной и всей второй мировой войны. Начинался новый, в высшей степени знаменательный период воины — период полного изгнания немецко-фашистских захватчиков с советской земли, освобождения от нацистского ига братских стран и народов. [336]