Набираемся сил
Пожалуй, самое неизгладимое впечатление первых дней пребывания в лагере оставляла тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием могучих сосен. Трудно было свыкнуться с мыслью, что здесь глубокий тыл, что война с ее огнем и кровью, пожарищами и смертью где-то за сотни километров, что ты можешь идти не таясь, во весь рост...
Первые дни ушли на строительство землянок, размещение. Помню, какое огромное, ни с чем не сравнимое блаженство вызывала баня. Не будь графика и дисциплины, многие готовы были сутками хлестать себя веником.
Отличившимся в боях были предоставлены краткосрочные отпуска для поездки к родным. А артиллеристы («усачи», как их любовно называл Новак) получили такой отпуск все — как награду за стойкость и мужество, проявленные ими в прошедших боях. Съездили домой и наши девушки.
Думалось, что в лагере нас долго не задержат. Но шло время, и о нас будто забыли. Когда развернулись бои на Орловско-Курской дуге, многие воины 116-й одолевали командование просьбами об отправке на фронт. Помню, как Новак и Кривицкий собрали офицеров и провели «разъяснительную работу». Было сказано коротко: [71] высшее командование знает, что делает. Война не кончается. Придет черед, и мы двинемся на врага. А сейчас надо набираться сил, обобщать боевой опыт, использовать каждую минуту для учебы.
— Хотя враг уже не тот, — говорил Г. И. Кривицкпй, — хотя он и понес большие и невосполнимые потери, но не мне вас убеждать, как страшен озлобленный раненый зверь! Оплошаешь — он изловчится и больно укусит. А потому, сколько длится борьба, столько учись, серьезно и вдумчиво, используя всякую возможность, учись воевать, побеждать. А потому же и всякие рапорты об отправке на фронт рассматриваться не будут...
Это были простые, но прямые и убедительные слова опытного политработника, хорошо понимавшего настроение личного состава и умевшего влиять на людей. Нам искренне жаль было расставаться с нашим замполитом: в июле его направили на Высшие курсы при академии бронетанковых войск. Потом он служил начальником разведки гвардейского танкового корпуса в армии П. С. Рыбалко, был заместителем командира корпуса. В 1960 году полковник Кривицкий уволился в запас и работает управляющим одного из трестов в Николаевской области УССР...
Тогда в лагере под Тамбовом мы пробыли почти все лето 1943 года. Занимались очень напряженно, с утра до позднего вечера осваивали материальную часть, тактику, уставы, занимались строевой подготовкой. Помогали колхозникам провести весенний сев, а затем и убрать урожай.
Занятия с танкистами, мотострелками и артиллеристами, по сути дела, предусматривали такие бои, которые предстояло вести: «Действие танковых подразделений в наступлении», «Танки против танков», «Десант на танке», «Танковый десант в бою за населенный пункт», «Взаимодействие танков с артиллерией», «Борьба танков с противотанковой артиллерией». Отрабатывались [72] различные виды преследования противника, преодоления противотанковых заграждений. В общем, мы готовились наступать, используя все средства, которые имелись у нас в то время. Занятия хорошо дополнялись беседами бывалых воинов с молодыми. Танкисты, не раз бывавшие в боях, делились с новичками своим опытом, приводили поучительные примеры инициативы, стремительности действий, решительности в борьбе. И все очень глубоко проникались мыслью: любого врага одолеть можно и должно. Для этого требуется боевое мастерство, помноженное на храбрость и инициативу.
А чем занимались связисты? Радисты в специально оборудованном радиоклассе часами тренировались в передаче и приеме радиограмм. Усложнялись тексты. Постепенно возрастал темп передачи. Ошибок при приеме становилось все меньше и меньше. Много уделялось внимания работе на действующих радиостанциях. Для этого использовались станции малой мощности. Их рассредоточивали так, чтобы расстояния между ними были максимальными, и радисты учились работать в условиях сильных помех. Ясно, что здесь, вдали от фронта, в эфире было меньше помех от действующих радиостанций. Но тем не менее малоопытному радисту нелегко было поймать и потом все время держать «на прицеле» слабенький голос своего корреспондента.
— В таких условиях просто немыслимо принимать радиограмму, — заявил как-то молодой радист Трубников.
— А других условий и не будет, — говорю я ему. — Больше того, вам придется работать в еще худших условиях. Под огнем врага. И помех будет не столько. А радиосвязь придется обеспечивать во что бы то ни стало. Вы знаете, как Суворов говорил о значении трудностей в учении? Так это прямо относится и к радистам. Ясно?
— Понятно, — нахмурившись, ответил радист. [73]
На место Трубникова садится Василий Евтушенко. Плавным поворотом ручки регулятора громкости, изменив тона сигнала, он несколько улучшает слышимость и передает наушники Трубникову, который начинает быстро записывать цифры.
Мы настойчиво учили молодого радиста отстраиваться и отыскивать своего корреспондента в любых условиях. Стремились выявить у каждого связиста все недостатки в работе, чтобы вернее помочь ему от них избавиться. Прием радиотелеграмм без искажений и в высоком темпе давался только усиленной и кропотливой, продуманной тренировкой.
Но прием и передача радиограмм — хотя и главная, основная, но не единственная сторона подготовки радиотелеграфиста. Ему необходимо уметь при случае быстро найти повреждение в аппаратуре, заменить деталь, отрегулировать рацию, знать, как усилить антенну. Наконец, радист — это боец, который обязан метко стрелять из личного оружия, быть стойким, выносливым, уметь, если потребуется, длительное время работать без отдыха.
Наши связисты тренировались в приеме, передаче радиодепеш, изучали материальную часть, занимались огневой подготовкой, физическими упражнениями и бегали кроссы.
В конце лета была проведена проверка подготовки связистов. Василию Гречишникову предложили в условиях помех быстро войти в связь со своим корреспондентом Николаем Жуковым и обменяться радиоинформацией. Им предстояло принять и передать учебно-боевые тексты со скоростью не менее 80 знаков в минуту, правильно оформить всю документацию. Особое внимание обращалось на точное соблюдение правил радиообмена и дисциплины в сети. Мы самым строгим образом, можно сказать даже придирчиво, следили за работой радистов, сличали тексты, проверяли документацию. Гречишников и Жуков хорошо выдержали экзамены. [74]
Трубникову предложили с помощью электроизмерительных приборов быстро обнаружить неисправность в схеме. Он также успешно справился с заданием. Всестороннюю проверку проходил каждый радист.
Такую же проверку прошли и телефонисты. Они должны были в установленное время развернуть узел связи, обеспечить линейной связью все службы и подразделения бригады. Действия их показали, что дни учебы не пропали даром.
В то время я был командиром взвода связи и по долгу службы обеспечивал учебу всех связистов. А экипаж РСБ возглавил Василий Евтушенко. Взвод связи хотя и маленькое, но уже хозяйство. Помимо экипажа РСБ в него входят радисты переносных раций, телефонисты, мотоциклисты. Заботы и ответственность командира возросли.
Наряду с занятиями по боевой подготовке велась целеустремленная партийно-политическая работа. Использовалась каждая возможность, чтобы воспитывать у воинов безграничную любовь к Родине и неуемную ненависть к врагу. Помнится такой вот пример.
В одном из тяжелых боев погиб смертью храбрых наш танкист Шаронов. За несколько дней до своей гибели он писал жене: «Дорогая, пусть мои дети знают, что я коммунист и с честью защищаю свою любимую Родину!»
Получив извещение о том, что ее муж пал на поле брани, Александра Ивановна Шаронова прислала нашим бойцам письмо.
«В боях за нашу землю, — писала Александра Ивановна, — за светлое будущее наших детей погиб мой муж... Кровью облилось сердце. Но я не пала духом. Смотрела на своих ребятишек Славика и Ниночку и думала: вот для этих белокурых головок я должна жить и работать не покладая рук, должна воспитывать их такими же честными людьми, как их отец. [75]
Смерть мужа навсегда связала меня с Коммунистической партией. Он был коммунистом, и я решила занять его место. Я не отказалась взять на себя пост председателя Вишняковского сельсовета, Ногинского района, Московской области. Стараюсь, чтобы наши люди в тылу своим самоотверженным трудом, всем, чем могут, помогли нашей Красной Армии громить ненавистного врага.
Дорогие защитники Родины, товарищи моего мужа по оружию, не знаю ваших фамилий и имен. Мстите! Беспощадно мстите за моего мужа, за разоренные и сожженные города и села, за уведенных в фашистское рабство советских людей».
С этим письмом ознакомили весь личный состав, а затем коллективно составили ответ вдове Шаронова:
«Дорогая Александра Ивановна! Нет таких слов, которые принесли бы Вам утешение. Мы хорошо понимаем, что значит потерять любимого мужа — друга. У всех у нас есть родные, близкие, и мы их тоже горячо любим, как Вы своего мужа. Но как бы ни тяжела была утрата, сознание того, что Ваш муж погиб за счастье своих детей, за их прекрасное светлое будущее, за свой народ, сглаживает самое большое горе. Мы клянемся Вам, Александра Ивановна, что беспощадно будем мстить фашистскому зверю за смерть Вашего мужа, а клятва воинов — это священная клятва! Наша месть будет суровой.
На боевом счету наших танковых экипажей и орудийных расчетов, на счету каждого из нас уже имеется много убитых солдат и офицеров врага, уничтоженной вражеской техники.
Один из авторов этого письма танкист-разведчик А. Давыдок свой боевой счет мести начал давно. Его экипаж уничтожил два бронетранспортера, одну пушку, десятки фашистов. Преследуя врага, этот экипаж отбил у него свыше 200 жителей, угоняемых в рабство. Меткими артиллерийскими выстрелами подразделения другого автора [76] письма старшего лейтенанта И. Никитина уничтожено 8 вражеских танков, 2 бронемашины, 62 автомашины и около 1,5 тыс. солдат и офицеров.
Мы знаем, что только убитый фашист не опасен. Чем больше будет убитых врагов, тем быстрее наступит победа».
В конце сентября поступил приказ грузиться. Наш путь лежал на север, под Москву. Перед отправкой узнали, что 116-я танковая бригада входит в состав 8-го механизированного корпуса, которым командует генерал-майор танковых войск А. М. Хасин.
Полковника А. Ю. Новака повысили в должности, и он оставил нашу бригаду. На его место назначили полковника Евгения Антоновича Юревича. Пройдет какое-то время, и мы опять встретимся с Новаком, но уже не с полковником, а генералом на 2-м Белорусском фронте. Он будет в прославленной 65-й армии возглавлять бронетанковые войска, а наш 8-й корпус войдет в состав этой армии. Командовал ею генерал П. И. Батов.
Уже после войны узнал я некоторые подробности биографии нашего комбрига. Выходец из рабочей семьи, он воспитывался сначала у деда, сосланного за революционную деятельность в Читу, затем жил в Омске у отчима, тоже ссыльного, ставшего после Великого Октября чекистом. От них Анатолий Юльевич унаследовал непримиримую ненависть к врагам, беззаветную преданность Коммунистической партии, делу революции. В Испанию Новак поехал вместе со своим другом — латышом Полем Талтынем, служившим с ним в одном танковом полку. Вместе они написали рапорт с просьбой направить их в Испанию, чтобы помочь республиканцам отстоять свободу. Просьбу танкистов удовлетворили, и в скором времени теплоход «Комсомол» доставил наших добровольцев в Испанию. Новак воевал под именем лейтенанта Антонио Новарро, а Талтынь — лейтенанта Армана.
Там же, в Испании, Новак встретился с кинооператором [77] Романом Карменом, с которым дружил до конца своих дней.
26 октября 1936 года группа, в которую входили танковые подразделения Новарро и Армана, провела свой первый бой. В экипажах командирами и механиками-водителями были советские парни, а башенными стрелками испанцы. Советские танкисты и их испанские друзья показали высокие морально-боевые качества.
Участвуя во многих боях, Анатолий Юльевич сформировался как опытный командир-танкист.
В семье хранится фотография, на которой запечатлен момент, когда Михаил Иванович Калинин вручает Новаку орден Красного Знамени. В домашнем архиве есть и другой документ. Это — удостоверение, подписанное бывшим в то время председателем Советского Комитета ветеранов войны Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко и ответственным секретарем этого комитета Героем Советского Союза А. П. Маресьевым. В нем говорится: «Новак Анатолий Юльевич награжден памятной медалью Советского Комитета ветеранов войны «Участнику национально-революционной войны в Испании 1936–1937 гг.».
После Великой Отечественной войны, прослужив еще некоторое время в Советской Армии, генерал-майор танковых войск Новак уволился в отставку и проживал с семьей в Киеве. Но недолго пришлось Анатолию Юльевичу быть на заслуженном отдыхе — после тяжелой болезни он умер...
Октябрь 1943 года под Москвой стоял хмурый, дождливый и холодный. Но те, кто побывал на войне, как бы не замечали капризов природы, потому что всем сердцем были там, где огнем решались судьбы Отечества.
Рядом с нами под Москвой стояли и другие корпусные части. 28 октября в полк, размещавшийся по соседству, прибыли гости. Танкисты несказанно обрадовались им: гости приехали вручить танки, приобретенные на их личные сбережения. К тому же это были люди, известные [78] всей стране: писатель Алексей Толстой и драматург Александр Корнейчук, академики М. Б. Митин, И. И. Минц.
...Строй танкистов застыл в торжественном молчании. На импровизированную трибуну, возле которой стояли воины с Боевыми Знаменами частей, вместе с командованием корпуса поднялись гости.
Зачитывается приказ командира полка подполковника Г. Л. Гаврилюка:
«Танки, приобретенные на средства писателей и ученых, приказываю вручить:
Танк Т-34 № 310–0929 «Грозный», построенный на средства писателя А. Н. Толстого, — экипажу в составе: командира танка старшего лейтенанта Беляева Павла Васильевича, механика-водителя старшего сержанта Ананьева Никиты Афанасьевича, командира башни Жаворонкова Алексея Дмитриевича, радиста-пулеметчика Боровкова Василия Петровича.
Танк Т-34 № 310–0917 «За Радянську Украшу!», построенный на средства писателя А. Е. Корнейчука, — экипажу в составе: командира танка лейтенанта Панченко Ивана Петровича, механика-водителя младшего сержанта Терещенкова Евгения Нестеровича, командира башни старшины Тертычного Алексея Ивановича, радиста-пулеметчика Козлова Константина Григорьевича.
Танк Т-34 № 310–0897 «За передовую науку!», построенный на средства академика Б. Е. Веденеева, — экипажу в составе: командира танка младшего лейтенанта Николаева Виктора Тимофеевича, механика-водителя старшего сержанта Воронина Виктора Емельяновича, командира башни старшего сержанта Жужгова Ивана Павловича, радиста-пулеметчика сержанта Мишина Георгия Алексеевича.
Танк Т-34 № 310–0899 «Михаил Кошкин», построенный на средства конструктора танка Т-34 М. И. Кошкина, — экипажу в составе: командира танка младшего лейтенанта [79] Гуревича Льва Борисовича, механика-водителя сержанта Калмыкова Василия Прокофьевича, командира башни младшего сержанта Стрелкова Александра Петровича, радиста-пулеметчика сержанта Выборева Александра Николаевича.
Танк Т-34 № 310–0915 «За передовую науку!», построенный на средства академика Е. А. Чудакова, — экипажу в составе; командира танка лейтенанта Головацкого Николая Александровича, механика-водителя старшего сержанта Петрова Ивана Петровича, командира башни сержанта Деверикова Вениамина Ивановича, радиста-пулеметчика старшего сержанта Рухло Николая Ивановича.
Танк Т-34 № 310–0916 «За передовую науку!», построенный на средства ученых Е. М. Ярославского, П. Н. Поспелова, И. И. Минца, М. Б. Митина, М. В. Нечкиной, П. Ф. Юдина, — экипажу в составе: командира танка лейтенанта Бессудова Николая Ивановича, механика-водителя сержанта Мамонова Николая Прокофьевича, командира башни старшего сержанта Горшкова Василия Всеволодовича, радиста-пулеметчика сержанта Ершова Александра Федоровича».
Затем слово взял Алексей Толстой.
— Танк Т-34 «Грозный» вручается экипажу старшего лейтенанта Беляева, — сказал писатель. — Я очень хочу, чтобы на этой грозной машине офицер Беляев и его мужественный экипаж совершили много подвигов во славу нашей поистине дорогой и поистине любимой Родины, во имя нашей победы над самым злым врагом на свете, каким является германский фашизм...
Я смотрел на знаменитого писателя-патриота и, конечно, не предполагал, что спустя много лет буду сидеть у телевизора, слушать рассказ писателя Ираклия Андроникова о жизни и творчестве А. Н. Толстого. Рассказывая, Андроников возьмет вдруг в руки фотокарточку и покажет ее телезрителям. На ней они увидят танк «Грозный [80] «, возле которого стоят Алексей Толстой и молодой офицер Павел Беляев со своим экипажем.
Не мог я, конечно, знать и того, что в тот самый час в Краснодаре эту телевизионную передачу будет смотреть и сам Павел Беляев, бригадир слесарей-ремонтников завода «Металлоштамп».
Можно представить его чувства, когда он услышал скорбные слова автора передачи: «Танковый экипаж «Грозного» и его славный командир старший лейтенант Павел Васильевич Беляев пали смертью храбрых...».
Беляев еле дождался утра и отправил письмо в Москву. А вскоре получил ответ от жены покойного писателя Людмилы Ильиничны:
«Ваше письмо доставило мне огромную радость. Ведь мы с Алексеем Николаевичем ничего не знали о Вашей судьбе. Кто-то сообщил на наши запросы, будто вы все погибли вместе с танком». Далее Людмила Ильинична сообщала, что хорошо помнит, как вручали танк «Грозный», как Алексей Николаевич осматривал машину, интересуясь ее боевыми качествами.
Кстати говоря, после этой телепередачи отыскался еще один участник того церемониала передачи танков — Илья Девин, мордовский писатель. В 1943 году он был танкистом, и именно ему (он умел рисовать) командир полка Григорий Леонтьевич Гаврилюк поручил написать на башнях танков названия, которые дали машинам писатели и ученые.
Запомнился на трибуне и Александр Корнейчук.
— На борту Т-34, — сказал драматург, — написано «За Радянську Украшу!». Этот танк я вручаю экипажу лейтенанта Панченко и убежден, что он проведет свою грозную боевую машину через все испытания. В великих боях за освобождение родного украинского народа, томящегося под тиранией фашистов — поганого племени мерзавцев и подлецов, — экипаж одержит вместе со всем народом великую победу. Вперед на врага! [81]
Могучее «ура» покрывает слова А. Е. Корнейчука.
Потом выступил М. Б. Митин. Вместе с И. И. Минцем он вручил танкистам машины с надписями на борту «За передовую науку!».
Ответное слово держал старший лейтенант Павел Беляев.
— Эту колонну танков мы поведем на запад. Пусть трепещут фашистские изверги, разрушающие материальные и культурные ценности, созданные руками нашего народа. Мы будем мстить врагу за наши поруганные города и села, за разрушенные памятники культуры, за горе и страдания безвинных людей, за смерть наших родных и близких, боевых друзей. Смерть фашистам, да здравствует наша Родина, наша Победа!
Офицер Беляев, получая танк «Грозный», имел уже богатый боевой опыт. Он был награжден орденом Ленина.
Танкистам памятен его подвиг, совершенный у разбомбленного нашей авиацией моста. Там скопилось много автомобилей, повозок, орудий и более двухсот вражеских солдат и офицеров. Кто-то из гитлеровских командиров пытался навести порядок, но безуспешно. Беляев оценил создавшуюся ситуацию. С разрешения командира роты он пошел на известный риск, смело направив свою тридцатьчетверку на скопление врага. Немало вражеских офицеров и солдат нашли могилу под огнем и гусеницами, остальные сдались в плен.
Вот что значит быстрота действий, решительность, внезапность и трезвый расчет танкиста на войне.
В другой раз танк Беляева устремился на группу автоматчиков. Они залегли. Когда советская машина приблизилась к автоматчикам, появилось несколько вражеских танков. Отходить поздно, и Беляев решает принять неравный бой. Он окончился тем, что четыре фашистских танка были уничтожены. За этот подвиг Беляева наградили орденом Ленина.
Слово, которое дал Беляев на митинге, получая новую [82] тридцатьчетверку с надписью «Грозный», он сдержал в боях за освобождение Украины. Забегая немного вперед, скажу, что танковый экипаж «Грозного» отличился при освобождении Александрии, в боях под Кировоградом и в знаменитом рейде танковых частей нашего корпуса по тылам врага в районе Малой Виски. За доблесть в этих боях Павел Васильевич был награжден орденом Красного Знамени.
Драматически сложилась судьба танка «За Радянську Украïну!». В числе первых он ворвался в Александрию. Весь экипаж вместе со своим командиром Панченко, которому было всего 23 года, погиб. И именно этот танк как памятник установлен на пьедестале в Александрии. Ныне, в связи с реконструкцией города, танк-памятник перенесен в другое место, вокруг него разбит большой сквер. С первыми весенними днями высаживаются цветы, которые не увядают до зимы.
Каков боевой путь других танков?
Может быть, откликнутся на наши позывные танкисты, которым в тот памятный день, 28 октября 1943 года, были вручены боевые машины, построенные на средства писателей и ученых?
Под Москвой бригада была укомплектована танками и другой техникой. Подразделения пополнились людьми. Дни были до предела заполнены проверкой материальной части. Офицеры знакомились с вновь прибывшими: знание подчиненных — залог боевого успеха. Ни у кого уже не было сомнения, что очень скоро двинемся в путь. В последних числах октября, получив приказ, стали грузиться на платформы. [83]