В общей цепи{95}
К 5 декабря наши войска сосредоточились на исходных рубежах для наступления. Медицинские пункты батальонов и полков и медико-санитарные батальоны дивизий расположились вблизи переднего края в состоянии полной готовности для приема раненых и оказания им квалифицированной помощи. Боевой наступательный дух наших войск передался и личному составу армейских медицинских учреждений. Все понимали, что наступают решающие дни по разгрому врага на Калининском фронте.
Госпитальная база армии разместилась в Бежецке и в других городах и селах неподалеку от Калинина. Передовые полевые госпитали находились в населенных пунктах Куша-лино, Бедное, Рамешки по дороге Калинин — Бежецк. В механических мастерских Бежецка, Москвы для перевозки раненых специально переоборудовали городские автобусы. Для эвакуации раненых частично использовалась и железная дорога от Лихославля. Железнодорожники станции Лихославль успели быстро и хорошо переоборудовать для этих целей вагоны. [235]
Население городов и сел, где располагались госпитали, оказывало большую помощь военным медработникам. Так, в период интенсивного поступления раненых комсомольская организация Рамешек прислала в распоряжение медицинского отдела пятнадцать комсомолок, которые немедленно были направлены для работы в госпитали. Персонал госпиталей в свою очередь оказывал медицинскую помощь населению, а в тех случаях, когда среди населения появлялись раненые, принимал их на госпитальное лечение. Кроме того, армия обеспечивала народных мстителей, действовавших за линией фронта, лекарственными и перевязочными средствами. Военные летчики на самолетах эвакуировали раненых партизан в полевые армейские госпитали.
Настал час, когда наши войска должны были перейти в наступление. Медицинский отдел армии расположился в домах на восточной окраине деревни Савватьево. Работники отдела понимали, что для них начинается государственный экзамен. И должны держать они этот экзамен на зрелость не перед учеными советами институтов и академий, а перед офицерами и солдатами, народом, перед своей Коммунистической партией.
Розыск раненых, оказание им первой медицинской помощи и эвакуация в тыл обеспечивались своевременно. Хирургическая помощь оказывалась в перевязочных, операционных, развернутых в землянках и уцелевших зданиях. Полевые операционные были оборудованы, как в нормальных клиниках и больницах. Все делалось, чтобы раненые чувствовали заботу и внимание, быстрее выздоравливали и возвращались в строй. Нередко случалось, что раненые, получив квалифицированную врачебную помощь и не дожидаясь полного выздоровления, уходили из госпиталей на фронт — продолжали гнать фашистов.
Коварство отступавшего врага не знало предела. Попирая человеческие законы и международные конвенции, фашистские захватчики нападали на лечебные учреждения и санитарный транспорт. Так, полевой госпиталь, расположенный в Кушалине, был подвергнут варварской бомбардировке в момент разгрузки санитарных машин.
На других идеях, идеях гуманизма и великодушия, воспитывалась наша армия. Раненые вражеские солдаты и офицеры, попавшие в плен, также получали в наших госпиталях специальную медицинскую помощь. Об этом свидетельствуют сами пленные. Раненые Ганс Шпиллер и Отто Декарт, лечившиеся в наших госпиталях, заявили: «Попав в [236] плен, мы не считали себя побежденными, но, получив медицинскую помощь от советских врачей и внимание от обслуживающего персонала, мы убедились в злом намерении нашего командования поработить Россию, убедились в глубоком гуманизме советских врачей, и теперь мы считаем себя побежденными».
Медицинский персонал всех подразделений 31-й армии трудился без устали. Перевязочные операционные работали круглосуточно, хирурги, операционные сестры не отходили от перевязочных и операционных столов, забывая об отдыхе и приеме пищи. Раненые и больные, наблюдая исключительно самоотверженную работу персонала, в меру своих сил стремились помочь врачам и медсестрам.
Во всех госпиталях установился четкий распорядок в работе, без суеты и криков. Запах гноя и йодоформа в перевязочных, характерный для периода войны 1914–1917 годов, исчез бесповоротно. Асептика и антисептика, доведенные до совершенства, нередко давали заживление ран первичным натяжением.
Наступил день освобождения Калинина. Мы спешили в город вслед за воинскими частями — нужны были помещения для размещения госпиталей. На улицах перевернутые, разбитые трамваи. Зияющие оконные и дверные проемы печные трубы сгоревших зданий.
Улицы запружены хваленой гитлеровской военной техникой, заставлявшей забыть сожженные здания с зияющими глазницами. Техника всюду. По дорогам от Калинина на Старицу меньше пушек, танков, вездеходов, зато больше «мерседесов», «оппелей» и штабных автобусов.
Здания лечебных учреждений, школ, институтов, техникумов, большинство жилых домов города были не пригодны для размещения полевых лечебных учреждений, а развертывать госпитали было просто необходимо: наши войска гнали врага на запад, раненые продолжали поступать, да и местное население нуждалось в медицинской помощи.
Городские партийные и советские органы выделили нам для размещения госпиталей несколько уцелевших зданий. Госпитальная база армии теперь развернулась в Калинине, а передовые госпитали передислоцировались в деревню Пушкино. Раненых теперь эвакуировали по железной дороге на Москву в хорошо оборудованных пассажирских военно-санитарных поездах. Медицинская служба готовилась восстанавливать санатории под Старицей и размещать госпитали в Старице. [237]
...А жизнь в Калинине продолжала развиваться своим чередом, повсюду кипели восстановительные работы. Войска уходили на запад.
Давным-давно отгремели бои, давным-давно страна залечила раны, нанесенные войной, но народ никогда не забудет самопожертвования и героизма своих сынов и дочерей. Поколения будут вечно помнить и скромный труд медицинских работников во имя освобождения Родины и разгрома врага. Благодаря самоотверженным усилиям тысяч советских патриотов до 85 процентов раненых и больных восстанавливали свое здоровье, возвращались в строй и вновь громили ненавистного врага.