В борьбе за хлеб

СОКОЛОВ Николай Иванович. Родился в 1911 г. Член КПСС с 1951 г. Заслуженный механизатор сельского хозяйства РСФСР. Персональный пенсионер.

Летом 1941 г. в казахской степи, как и повсюду в стране, зрел богатый урожай. Колхозы Акмолинской области готовились к уборке. Горячая пора стояла в цехах ремонтно-механического завода на станции Акколь, неподалеку от Акмолинска (Целиноград). Завод наш, детище первых пятилеток, являлся ремонтной базой раскинутых в степи машинно-тракторных станций. Располагая солидным по тем временам станочным парком, мы помогали держать в боевой готовности сотни тракторов, автомобилей и сельскохозяйственных машин колхозов и совхозов. Хватало на заводе и умельцев. С началом войны все на заводе изменилось. Опустели цехи. Рабочие ушли на фронт. И мне, техноруку, оставленному в тылу, несмотря на просьбу отправить на фронт, пришлось в полупустых цехах решать задачи одну другой сложней и неожиданней. Между тем то лето сулило быть нелегким и в погодном отношении. Еще до войны состоялось решение партийных органов Казахстана, в котором труженики полей призывались быть готовыми провести уборку в максимально сжатые сроки. Чтобы быстрее убрать, не допустить потерь урожая, необходимо подготовить весь парк машин. Мало этого, его надо дополнительно оборудовать приспособлениями для уборки полегшего хлеба, зерноуловителями и др. Дел, как говорится, было невпроворот. И решать их теперь приходилось в условиях войны. [351]

Очень важно было обучить людей нелегкой профессии сельского механизатора. Каждый из нас, опытных мастеров, специалистов, становился и педагогом. Повсеместно создавались краткосрочные курсы механизаторов, ремонтников. В дело с ходу включались мастера и специалисты из числа первых эвакуированных.

Вспоминается призыв, с которым ко всем колхозницам страны обратилась знатная трактористка депутат Верховного Совета СССР Полина Ковардак:

«Колхозницы! На трактор и комбайн! Покажите на полевых работах ту же самоотверженность и ту же непреклонную волю к победе, какую проявляют наши мужья и братья в боях с фашистами. Пусть никакие трудности не страшат вас!»

Отвечая на этот призыв, жены красноармейцев занимали места за штурвалами комбайнов и рычагами тракторов, становились к верстакам, к станкам ремонтного завода и мастерских МТС.

Наперекор всему, всем трудностям во всех колхозах принимались решения сократить на треть, а то и на половину сроки полевых работ. Застрельщиками соревнования явились такие известные в области колхозы, как «Красные горные орлы», «Орнек» и др. Они обязались закончить уборку на десять дней раньше, чем планировали до войны.

Слово тружеников полей не расходилось с делом. В сводках появились первые имена женщин — победительниц соревнования. Заменив ушедших на фронт мужей, колхозницы колхоза «Коскаргай» Газиза Шаймердинова и Бадилла Мутбаева выполняли на комбайнах тройную норму. Не отставала от них окончившая курсы комбайнерок Кешубаева. Я называю лишь тех, кто запомнился. А ведь в первую же военную уборку их были сотни. Учеба трактористок и комбайнерок приносила плоды. Уже в июле по примеру машинно-тракторной станции «Авангард» начали создаваться женские тракторные отряды. Кстати, первый женский отряд уже к первому августа завоевал переходящее Красное знамя победителей социалистического соревнования. Замечу, что в условия соревнования обязательно включался пункт об экономии горючего. Этот вопрос тогда приобретал исключительное военно-хозяйственное значение. И нашему заводу в связи с этим предстояло решить ряд сложных задач.

В северных районах Акмолинской области степь перемежается с лесом. Всюду, где только была возможность, [352] создавалось производство древесных чурок для двигателей, переведенных на газогенераторное топливо. Завод выполнял ряд работ по ремонту газогенераторного оборудования. Тогда же впервые стали мы готовить специальные приспособления по использованию картерных газов. С помощью таких приспособлений на обработке каждого гектара сберегалось от 2,5 до 5 кг жидкого топлива. Как говорится, игра стоила свеч. Готовили мы так называемые пленкораспылители, благодаря которым керосин поступал в цилиндр как бы в газообразном состоянии.

Тогда же было подсчитано, что только в Акмолинской области за период уборки удалось сберечь сотни тонн горючего. Появились трактористки, на счету которых были сотни килограммов сбереженного топлива. Называли тогда ударницу Каргину из МТС «Авангард». Она за десять часов работы на тракторе «СТЗ» сберегала до 24 кг горючего. За пять смен, выполняя норму на 170%, сэкономила 80 кг горючего Мария Яловая. А Зейнал Жусупова показала еще больший результат: отработав на тракторе «СТЗ» 75 га, она сберегла 100 кг горючего.

Конечно, эти успехи в значительной степени достигались мастерством трактористок. Они каждую смену, утром и вечером, строго по графику проводили технический уход за машинами, предупреждали поломки. И не только это. Опытные механизаторы, умело маневрируя скоростями, одновременно решали две задачи: обеспечивали высокую производительность при меньших затратах горючего.

Так, например, где состояние хлебов позволяло, передовые трактористки применяли третью скорость. Это повышало производительность на 15–20%, снижался и расход топлива.

Так уж получилось, что, сделав многое для экономии топлива, мы сами на заводе крепко мучились от его нехватки. На какие только ухищрения не приходилось идти! Однажды даже умудрились использовать заброшенный сливной резервуар. В свое время его устроили неподалеку от машинного отделения завода. В резервуар сливали воду из системы охлаждения дизеля. Вместе с водой туда попадала и какая-то часть горючего. С годами в нем накопился значительный его запас. Его-то мы и использовали.

Каждый день преподносил нам предметный урок, запоминавшийся [353] на всю жизнь. Именно тогда с особой силой познал я справедливость выражения «безвыходных положений не бывает».

Если бы пришлось ставить в ряд трудности, которые мы тогда испытывали, на первом месте рядом с горючим оказался бы металл. И прежде всего баббит. Был такой момент, когда из-за отсутствия баббита посевная могла лишиться доброго десятка мощных тракторов. А это тысячи гектаров невспаханных площадей. Где искать баббит? Наш опыт «аварийного резервуара» напоминал, что иногда поиски надо вести чуть ли не у себя под ногами.

Искали повсюду. В одном сарае нашли старые невыплавленные вкладыши подшипников. Там же обнаружили настоящий, можно сказать, клад. Это слиток баббита в несколько десятков килограммов. Правда, он был изрядно перемешан с землей. До сих пор не могу понять, при каких обстоятельствах его довели до такого состояния. Впрочем, радость была так велика, что история находки нас мало занимала. Важнее было найти способ очистки баббита от опасных примесей. Они, понятно, вызывали немалую тревогу.

Над своей находкой мы трудились буквально в поте лица. Расплавили баббит, цедили, вылавливали малейшие комочки. Ведь именно они могли заклинить коленчатый вал двигателя, вывести из строя трактор. И эта нелегкая работа себя оправдала. Ни один трактор, оснащенный этим баббитом, не вышел из строя. По крайней мере, по этой причине.

На нашем заводе не было зуборезного станка. Да и достать его тогда было непросто. Попробовали мы использовать делительную головку для нарезки шестерен на фрезерном станке. И получилось как нельзя лучше. Подлинными новаторами, подхватывавшими и тут же внедрявшими интересное новшество, были братья Манько, механик Сливный, механизатор Горбань, слесари Балбеков, Токсанов. Не считаясь со временем, со своими физическими силами — все они были уже немолоды, — эти люди проявили беспримерное упорство при внедрении всяких новшеств.

Чуть ли не сразу после того, как мы научились готовить сложные шестерни, кончился запас поковок для некоторых из них. А для такой детали, как венец шестерни заднего моста трактора, как мы ни бились, ничего придумать не могли. Диаметр ее превышал 30 см, и отковать ее не из чего было. [354]

Решение подсказала близость вагонного депо. Там, решили мы, наверняка есть старые негодные диски вагонных буферов. Железнодорожники, которые к тому времени научились использовать металлический лом, выручили нас. Поделились некоторым количеством дисков, из которых мы изготовили венцы.

Накануне посевной 1942 г. завод испытывал острый недостаток в крепежных материалах. Не было железа, из которого нарезались болты и гайки. Что ни делали, куда ни обращались, отовсюду следовал ответ: «У самих нет». Где искать? Казалось, все обшарено. Исследованы все заборы, «взяты на учет» складские решетки, запоры и засовы. Все, что можно перековать, было использовано. И все же выход нашелся в виде... громоотвода. Я не оговорился. Это был километровой длины шестигранник, который тянулся от нашего завода к пруду. Громоотвод этот ставили в мирное время и проявили при этом не очень большую заботу об экономии металла. Заменили мы шестигранник менее дефицитной железной проволокой и принялись готовить крепеж. Так старый громоотвод помог вовремя отремонтировать и послать на поля колонну тракторов.

Есть такая деталь № 211. Это поршневой палец трактора «ХТЗ». Я называю номер детали с такой уверенностью не только потому, что и сегодня имею прямое отношение к механизации сельского хозяйства. В войну все наши помыслы, как говорится, были связаны с этой деталью.

Для того чтобы реставрировать вышедший из строя палец, приходилось применять довольно сложную технологию. Мы изготовляли специальный штамп, на котором в горячем виде «раздували» изношенный палец. Стахановец Манько снимал изношенную поверхность его до нужного ремонтного размера, затем после обработки в печи его снова шлифовали до заданного размера.

Забегая вперед, расскажу о недавней встрече с молодыми инженерами — механизаторами сельского хозяйства. Я позволил себе упрекнуть тех из них, которые, слишком уповая на централизованные поставки, не воспользовались имевшимися у них возможностями заменить недостающие детали. Тем самым под удар была поставлена судьба урожая. При этом я рассказал о случае с деталью № 211.

В ответ я услыхал вопрос, в котором даже звучал оттенок упрека: «Не меняется ли структура металла?» [355]

— Самым незначительным образом, — ответил я. — Во всяком случае, деталь контролировалась со всей строгостью.

Кстати, все, о чем я рассказал, не было нашей «самодеятельностью». До конца использовать все возможности, из каждой изношенной детали выжать все, на что она еще способна, — таково было требование военного времени. На этот счет имелись и прямые указания.

Дело это было новым. Нигде и никогда нас не учили этому. Научила война. Не только на нашем ремонтно-механическом заводе, но и во многих мастерских МТС реставрационные работы достигли невиданного размаха. За короткий срок научились реставрировать такую деталь трактора, как ступицы диска сцепления. А ведь непростое это дело. Хватало тут всяких работ: ступицу растачивали, к ней точили втулки, сверлили отверстия, нарезали резьбу, стопорили и приваривали ухо диска муфты сцепления.

Кое-что заимствовали мы и в мастерских МТС. Помнится, в одной из них мне понравился остроумный способ реставрации внутреннего барабана фрикциона.

В мастерских новаторы находили способы борьбы с нехваткой металла. В Ельтайской МТС, где не нашлось своего «громоотвода», использовали для крепежа негодные пальцы тракторных гусениц. Электромолот вытягивал из них прутья, из которых и нарезали болты и гайки. В мастерских, как и у нас, при необходимости один станок заменяли другим. Например, одну деталь трактора обрабатывали не на строгальном станке, а на токарном, оснастив его остроумным приспособлением.

Вслед за заводом во многих мастерских был внедрен прогрессивный бригадно-узловой метод ремонта. Тогда же был введен суточный (о большем мы не смели мечтать) график. Это дисциплинировало коллектив, вносило в дело нужную ритмичность. Насколько это было возможно, старались работать ритмично и мастерские машинно-тракторных станций. Во многих из них научились реставрировать довольно сложные детали: поршни, гильзы блоков, планетарки, крестовины, головки цилиндров, шатуны и многое другое.

Характерно также, что литейки, которые до войны часто бездействовали, теперь работали ежедневно и с полной нагрузкой. Нагрузку получили и самые маленькие колхозные кузницы. Чтобы поставить на службу урожаю все, в том числе и простые машины — сенокосилки и [356] лобогрейки, — во многих колхозных кузницах изготовляли такие части, как пальцы режущих аппаратов. Причем делали их не из стального листа, а из его обрезков.

Все было поставлено на службу обеспечения фронта хлебом: и ремонтный завод, и мастерские, и кузницы в колхозах. Завод стал как бы флагманом этого наступления. Только в исключительных случаях, когда уже действительно все возможности были исчерпаны, мы обращались за помощью в центр. Так, однажды мы вынуждены были просить разрешения отобрать на Куйбышевском подшипниковом заводе из числа бракованных партию нужных подшипников. Получив разрешение, я вместе со своим помощником несколько дней работал на участке бракованных подшипников, отбирая более или менее годные для нас.

Ремонт сельскохозяйственной техники считается делом сезонным. И все же война нарушила эту традицию. Тракторы нужны были и зимой. Тогда, например, стали применять так называемый подзимый сев. Проводимый довольно поздно, «под зиму», он позволял расширить посевы озимых культур, чем, естественно, снижался объем весенних полевых работ. Тракторы, закончившие уборку, должны быть готовы к подзимому севу. Кстати, план его был не маленьким.

Нужны были тракторы и для работ по снегозадержанию на всем озимом клине, в том числе и на подзимых посевах. В общем, тракторам некогда было стоять на приколе.

На «пиковые» периоды колхозы и МТС выделяли нам для работы опытных механизаторов. Ждем мы их как-то из одной МТС, а их все нет. И вдруг получаем телеграмму: «Нашим людям не в чем ехать: нет валеной обуви». Действительно, морозы в ту зиму достигали 40 и более градусов. Даже в мастерских люди работали в валенках. Что делать? Пришлось организовать сбор валенок, подшить их и отправить ремонтникам.

Война требовала от людей особой выносливости. Но и технику, которую люди обслуживали, приходилось ориентировать на рабочую силу военного времени — женщин, подростков, стариков.

Поясню примером. Шел сев. Накануне прошли дожди. Поле не успело просохнуть. Дисковые сеялки в этих условиях работать не могли. Создалась угроза разрыва между пахотой и севом. Положение мог спасти только ручной сев с последующей заделкой семян боронами. [357]

Бригадир-женщина вызвалась вручную посеять поле.

— Не женское это дело, — заметил один старик.

— А где их взять, мужчин! — резко ответила бригадир. И, не долго думая, она перебросила через плечо полуторапудовый мешок семян и уверенно, как заправский сеятель, зашагала по полю. Ее примеру последовала вся бригада.

Они работали от зари до зари. За ними шли бороны. Посевной план был выполнен.

Я задумался тогда о том, в каком мы, инженеры, долгу перед этими труженицами. Будь у нас более совершенная техника, не пришлось бы людям так тяжело работать. Но уже к уборочной того же года многое в этом смысле удалось сделать для облегчения труда колхозниц.

В ту пору в Казахстане широко применялась жатвенная лобогрейка. При всех своих достоинствах имела она и недостаток: от рабочего-скидалыцика она требовала больших физических усилий. Ведь ему приходилось вручную сбрасывать накопившуюся хлебную массу с платформы машины. 14-летним ребятам, женщинам, старикам это было не под силу. Нам, механизаторам, пришлось много поработать. И лобогрейки были оснащены приспособлениями, значительно облегчившими труд скидальщиков. Конструкция этих несложных приспособлений была еще и тем хороша, что не требовала много металла.

Весной 1943 г. колхозники Акмолинской области решили с каждого гектара взять стопудовый урожай. По тем временам немало. Это потребовало замены многих, наиболее выпаханных, земель целиной и залежами. В области, которая впоследствии и была названа Целиноградской, тогда, в нелегких условиях, труженики колхозов предприняли наступление на целину. Надо отдать должное этой дерзновенной попытке: по существу, это была разведка боем.

Дни и ночи, готовя это наступление, стучали молоты в цехах завода. По ночам не затухали огни в литейках и кузницах МТС. В мае, в дни фронтового декадника, во всех бригадах читали письмо тракторной бригады, возглавляемой знатной трактористкой Пашей Ангелиной. (Эта бригада тогда трудилась в Буденновской МТС Западно-Казахстанской области.)

К началу посевной силами нашего завода и МТС были укомплектованы новые передвижные мастерские. Эта своего рода «скорая помощь» появлялась там, где [358] почему-либо произошла поломка. И вот что характерно. Были случаи, когда женщины успевали сами, до прихода «скорой», устранить поломку. А часто к моменту прибытия передвижки механизаторы безошибочно ставили свой «диагноз». И, чтобы выиграть время, разбирали мотор, снимали неисправную деталь.

Именно наши трактористки в ту пору обратились с призывом к механизаторам страны: «Пусть каждый тракторист берет на себя такие обязательства: сэкономим сотни тонн горючего для нужд славных гвардейцев-танкистов, которые поведут в бой могучие танки, построенные на наши средства, — танки колонны «Акмолинский колхозник».

Я счастлив, что в какой-то мере могу считать себя сопричастным к трудовому подвигу тружеников полей в те нелегкие военные годы. [359]