На пороховом заводе
ХМЕЛЕВСКИЙ Кузьма Михайлович (1907–1978 гг.). Член КПСС с 1929 г. Первый секретарь ряда горкомов и обкома КПСС, ответственный работник ЦК КПСС. Депутат Верховного Совета РСФСР.
За первые три месяца войны обкому партии пришлось выполнять такой объем работы, на который в обычное время потребовалось бы три года.
20 тыс. коммунистов добровольцами ушли в действующую армию. На руководящие посты председателей колхозов, секретарей первичных парторганизаций, райкомов и горкомов партии было выдвинуто взамен ушедших на фронт мужчин более 8 тыс. женщин. На территории области разместилось более миллиона людей и свыше ста крупных предприятий, эвакуированных из охваченных огнем войны западных районов страны. Поистине героическими усилиями все эти предприятия были пущены на полную мощность и в самые короткие сроки стали давать продукцию для фронта.
Работники обкома и партийных комитетов перешли на военное положение, не уходили домой, спали урывками по 2–3 часа в день, устраиваясь, где придется.
В начале июля, поздно ночью, раздался звонок.
— Говорит Косыгин. Здравствуйте!
— Слушаю вас, Алексей Николаевич.
— Сложилось опасное положение с некоторыми пороховыми заводами. Принято решение пять наиболее крупных из них эвакуировать в вашу область. Примите совместно с Наркоматом боеприпасов меры к их быстрейшему пуску. [314]
— Алексей Николаевич, немедленно приступим к выполнению этого решения ГКО, но для ускоренного строительства и подготовки эксплуатационных кадров необходимы тысячи людей — строителей и специалистов-пороховиков.
— К вам уже выехали 11 строительных батальонов из трудармейцев. По линии трудовых резервов начата мобилизация 5 тыс. юношей и девушек. Остальных надо найти на месте.
Секретари, члены бюро, работники обкома — все, кто имел отношение к данному делу, были собраны, чтобы совместно с присутствовавшим здесь заместителем наркома боеприпасов наметить и обсудить план, как лучше и быстрее выполнить решение Государственного Комитета Обороны. Серьезность задания ГКО вытекала из создавшейся в первый период войны обстановки.
Нельзя сказать, что к началу войны Красная Армия была плохо обеспечена боеприпасами. На первые месяцы войны было достаточно патронов, снарядов, гранат. Мин, пожалуй, было маловато.
Беда заключалась в том, что запасы эти были размещены в непосредственной близости от границы, оказались в зоне военных действий и в значительной мере не смогли быть использованы Красной Армией. В захваченной противником зоне оказались и многие предприятия, производившие боеприпасы. До войны эти заводы производили в месяц более 8 млн. корпусов снарядов, около 3 млн. корпусов мин, 2 млн. корпусов авиабомб, около 8 млн. взрывателей, 5 млн. снарядных гильз, 2,5 млн. ручных гранат, около 8 млн. кг пороха и т. д.
Все эти потери надо было восстановить и пополнить уже в самом ходе войны. Задача огромной трудности. Но самое трудное заключалось в другом. Современные крупные орудия и реактивная боевая техника требовали более мощных видов пороха. Перед Великой Отечественной войной у нас только на двух заводах велись опыты и производились в небольшом количестве нитроглицериновые, или баллиститные, пороха. Но и эти заводы уже в начале войны были эвакуированы. Крупное производство данного вида пороха должно было развернуться на заводе, к постройке которого недавно приступили.
Фашистская Германия обладала большими ресурсами [315] мощных баллиститных порохов. Это давало ей большие преимущества. Выбить из рук врага это преимущество — вот задача, серьезность, срочность и остроту которой невозможно было переоценить.
ЦК ВКП(б) поставил перед нашей областной партийной организацией боевукхзадачу — в течение июля — октября 1941 г. закончить первую очередь строительства нового порохового завода, на его площадях разместить эвакуированные предприятия, приступить к выпуску артиллерийских, минометных и реактивных зарядов. Наряду с этим необходимо было вести научно-исследовательские работы по созданию более мощных видов боеприпасов.
Уже через несколько дней после звонка А. Н. Косыгина на строительство завода прибыло несколько тысяч добровольцев — женщин, стариков, юношей и девушек в возрасте 14–17 лет. Они сразу же приступили к работе: рытью котлованов под фундаменты промышленных объектов и складских помещений, строительству землянок, жилых бараков и других сооружений. Работали с большим напряжением, от темна до темна, не жался сил. Конечно, они не могли полностью обеспечить строительные работы по подготовке к приему десятков эшелонов оборудования и многих тысяч людей, эвакуированных с запада. Для этого нужны были сотни тысяч квадратных метров площади. Но и десятая часть этой работы, выполненная ими, явилась, выражаясь военным языком, плацдармом, с которого начинали свое наступление прибывшие строительные батальоны.
Выполнение задания ГКО было сопряжено с большими трудностями. Требовалось немалое количество специалистов высокой квалификации — опытных конструкторов, техников, химиков, механиков. А их у нас не было. Специального оборудования — прессов, вальцмашин, запасных частей также не хватало. Как же преодолевались эти трудности?
Решением Государственного Комитета Обороны крупные специалисты и ученые пороховики были мобилизованы. Прибыв к нам, они составили особое конструкторское бюро. Трудились самоотверженно, жили на казарменном положении. Несмотря на исключительные трудности, замечательный коллектив, в составе которого были крупные ученые, инженеры, добился блестящих результатов. Конструкторы в невиданно короткие сроки разработали и внедрили в производство десятки видов [316] мощных боевых зарядов, которые во много раз превосходили хваленые фашистские «ФАУ».
Было создано и другое конструкторское бюро, которое занялось проектированием зданий, конструированием недостающего оборудования и т. д.
Благодаря четким указаниям ЦК партии, исключительной энергии наркома боеприпасов СССР Б. Л. Ванникова, его заместителей М. В. Хруничсва, П. Н. Горемыкина и других работников наркомата, по-государственному организованной помощи со стороны наркома вооружений Д. Ф. Устинова на заводах страны изготовлялось все необходимое нам оборудование. Помощь шла отовсюду, ибо все расчеты на быстрое получение баллиститных порохов связывались с тем, что наш завод будет быстро построен и начнет давать продукцию.
Строительные батальоны, состоявшие из людей восемнадцати национальностей, работали отлично. Во главе их подразделений стояли пожилые или имевшие ранения командиры и комиссары. В помощь им обком партии выделил сотню коммунистов для политической работы. От коллектива политических работников требовалось много умения и настойчивости, чтобы создать здоровую трудовую товарищескую атмосферу, сплотить воедино эту многоязычную армию. Забегая вперед, скажу, что по окончании войны мы торжественно проводили домой демобилизованных со строительства узбеков, башкир, татар и других товарищей, многие из которых за свой героический труд были награждены Почетными грамотами, медалями и орденами.
Чем сильнее нависала над Советской страной фашистская угроза, тем самоотверженнее трудились советские люди. Когда оборвался трос и ковш по добыче гравия оказался в бушующей реке, техник Фадеев сел в лодку и, маневрируя меж льдинами, поплыл к месту катастрофы. Сбросив с себя одежду, он несколько раз нырял в ледяную воду, пока не соединил оборванные концы с ковшом.
На обмуровке котлов работал мастер Плаксин. Вместо 120 рабочих у него вначале имелось всего 7 человек. Что делать? Он обратился к старшеклассникам местной средней школы. Набрав 15– и 16-летних девочек, он обучил их искусству обмуровки. Одна из них, Грищенко, в совершенстве овладела методом обмуровки сводов и арок котлов. На многих стройках возникли десятки женских, главным образом молодежных, бригад. Они [317] проявляли удивительную выносливость и трудовую доблесть, работали днем и ночью, при сильных морозах.
Непередаваема по своеобразию была панорама стройки с ночными прожекторами и кострами, освещавшими и обогревавшими тысячи людей, разбросанных на большой территории. Одни роют котлованы, другие укладывают трубы, третьи устанавливают станки, тянут электропровода, такелажники на самодельных санях-волокушах тащат оборудование весом по 20–30 т. Еще не закончена крыша, а монтажники уже устанавливают нитраторы, варочные машины, моторы. Все находится в движении.
Какие там были люди! Взять, к примеру, бригадира Крашенникову. До войны она работала каменщиком. Когда началась война, она создала из молодых работниц фронтовую бригаду. Слава о ней далеко перешагнула пределы завода. Когда начался месячник помощи защитникам Сталинграда, бригада Крашенниковой вырабатывала по 3–4 нормы за смену. За трудовой подвиг бригадир была награждена орденом Трудового Красного Знамени.
Начальником всего строительства был крупный военный инженер и талантливый организатор И. С. Кузьмич. Ранее он возглавлял строительство ряда оборонительных сооружений и военных предприятий. Теперь он вместе с главным инженером Дайбо организовал четкую конвейерную систему работы, прокладку кабелей и труб в траншеях и т. д. Все было тщательно продумано, работа шла без простоев, широким фронтом. Почти все строители учились на различных курсах, повышая квалификацию, овладевая передовыми методами труда.
Война сказывалась на снабжении. Продуктов, выдававшихся по карточкам, сплошь и рядом недоставало, особенно рабочим тяжелого физического труда. Поддержанный партийной организацией и всей общественностью, Кузьмич организовал расширение пригородных хозяйств. Зимой 1941/42 г. тысячи рабочих ежедневно в нерабочее время по два-три часа трудились на раскорчевке пней, строительстве теплиц, животноводческих помещений. Для общественного питания было получено немало картофеля и овощей. Больницам и детским учреждениям были увеличены поставки мяса и молока. Почти все рабочие и служащие посадили на индивидуальных огородных участках картофель и овощи. [318]
Партийная организация строительства в первый год войны была сравнительно небольшой, составляла около 5% от общего числа рабочих и служащих. Но она была активна и инициативна. Партком правильно расставил коммунистов, что позволило обеспечить партийное влияние на главных рабочих местах. Коммунисты личным примером увлекали за собой беспартийных. Все рабочие-коммунисты, все бессемейные десятники, прорабы, мастера жили вместе с рабочими в землянках и палатках. Это сплачивало коммунистов и беспартийных и по-своему содействовало созданию широкого беспартийного актива вокруг партийной организации.
Партийный комитет стройки во главе с парторгом ЦК Гудковым стал боевым штабом, центр тяжести работы которого был перенесен на места. Агитколлектив, которым руководил сам Гудков, знакомил рабочих с последними событиями на фронтах, разъяснял решения партии и правительства. Партийные собрания, длившиеся, как правило, недолго, созывались регулярно и проходили активно.
В октябре 1941 г. была построена первая очередь завода и выдана первая партия баллиститных порохов. Но этот первый успех отнюдь не снизил напряжения. Напротив, необходимость резкого увеличения производства нитроглицериновых порохов и создания новых, более мощных видов зарядов ставила перед заводом все новые проблемы огромной трудности. От работы завода зависело положение на фронте, ведь более года он оставался единственным в стране заводом, выпускавшим нитроглицериновые пороха.
На наш завод были назначены уполномоченные ГКО. Один из них — Чуркин, ответственный сотрудник аппарата ЦК ВКП(б). Другой — помощник Генерального прокурора СССР Рагинский. Эти товарищи при помощи местных партработников провели огромную работу по мобилизации всех возможностей заводского коллектива, по обеспечению выполнения другими предприятиями срочных заказов завода, по продвижению транспортов с материалами, оборудованием, сырьем.
Однажды вышла из строя котельная. Прекратилась подача пара, возникла угроза остановки завода. Родилась идея использовать для выработки технологического пара старые, списанные в лом паровозы. Уполномоченный ГКО Рагинский обратился к железнодорожникам ряда областей и попросил их о помощи. Через 10–12 часов [319] подоспевшие «старики» выручили завод. Он же под свою ответственность досрочно освободил из мест заключения несколько сот осужденных за неопасные преступления. Тяжелым трудом эти люди искупили свою вину. Работали они самоотверженно, и после войны свыше 80% из них были награждены орденами и медалями.
Большую роль на стройке и на заводе играл командный состав. Подобрать его было не так-то легко. Обком партии еще не знал тогда людей эвакуированных предприятий и вынужден был отбирать из них «на скорую руку». Это было рискованно, в спешке могли быть допущены ошибки. К счастью, их было немного. Прибывавшие коммунисты помогали нам в объективной оценке деловых и политических качеств руководящих работников своих предприятий и в отборе из их числа наиболее способных. Особо важное значение завода для обороны было подчеркнуто ЦК ВКП(б) введением в особую номенклатуру директора завода, его заместителей, главного инженера, главного технолога, начальников цехов. Это повысило авторитет и ответственность работников, воодушевило их на смелое творчество.
Директором завода был утвержден ныне покойный Д. Г. Бидинский, член партии с 1919 г., участник гражданской войны. В работе директора возникали такие трудности, для преодоления которых требовались сверхчеловеческая энергия, незаурядный ум, знание в совершенстве техники, организаторские способности и опыт. Руководство Наркомата боеприпасов именно в этом плане охарактеризовало Бидинского, и он полностью оправдал эту характеристику.
Заместителем директора по технике безопасности был назначен В. В. Иванов, главным инженером — Горбачев, главным технологом — А. Г. Каллистов. Техника безопасности на пороховом заводе имеет первостепенное значение. Малейшее отклонение от строжайших правил режима грозит тяжелыми последствиями. Можно себе представить всю сложность задачи, возложенной на Иванова, если учесть, что тысячи людей, не имевших ни знаний, ни опыта, нужно было буквально в считанные дни обучить обращению с пороховой массой на различных этапах производства. В нормальных условиях на обучение одного человека уходило 6–7 месяцев.
За три дня были подобраны мастера и опытные рабочие, разработаны и размножены учебные программы, [320] подысканы различные помещения, вплоть до землянок, складов, коридоров. Тысячи людей были обучены на таких скоростных курсах и приступили к производству.
А. Г. Каллистова посылали на наиболее тяжелые участки — начальником ответственнейшего цеха, начальником полигона и, наконец, главным технологом завода. Знаток производства, он прямо на рабочем месте учил людей, как вальцевать порох, как его прессовать, что делать, чтобы «попасть в анализ», избежав брака. Не боялся он риска в интересах производства. При этом риск с его стороны не был лихачеством, он всегда был обоснован. Только один раз эксперимент изготовления артиллерийских порохов прошел неудачно. Но этот случай не обескуражил его. Лауреат Ленинской премии А. Г. Каллистов оставил о себе добрую память.
Обстановка потребовала от партийных органов пойти на смелое выдвижение начальниками цехов и мастерами молодых инженеров и техников и даже высококвалифицированных рабочих. Хорошими организаторами показали себя инженеры-коммунисты: Д. Я. Орлов, А. И. Соколов, М. М. Васильев, И. И. Сироткин и др.
Можно только поражаться, как быстро эти люди вошли в курс дела и сколько при этом выявилось подлинных талантов. Вот, например, назначенный начальником цеха Бондарь. У него тогда был весьма скромный производственный стаж. А под начало ему дали несколько тысяч женщин и подростков, в том числе 600 школьников старших классов. Цех был сборочный, он завершал производственный цикл и выдавал готовую продукцию.
Рабочие, впервые увидев это опасное производство, не знали, как к нему приступиться. А работа была ответственнейшая и весьма тяжелая. Представьте себе заряды для 120-мм и 82-мм минометов. Каждый рабочий за смену должен был по норме произвести не менее 5 тыс. взвешиваний и 10–12 тыс. взвешиваний контрольных. Груз весит 7,2 г. Допуск разрешается до 0,1 г. Итого за смену по норме 10 тыс. точнейших взвешиваний вручную. Ни один фармацевт в мире не выполнит и половины этой нормы. А на заводе большинство рабочих делало по 10–15 тыс. взвешиваний.
На завязке узлов и упаковке за смену производили по 12–13 тыс. операций. У многих на пальцах вздувались волдыри, сочилась кровь. Бондарь придумал подставки для подростков-малышей, механические сшиватели [321] мешочков и многое другое для облегчения труда. Рабочих этого цеха звали бондарятами. Начальник цеха действительно был для них отцом, заботливым и ласковым.
Оборонные предприятия, и наш завод в том числе, были переведены на военное положение. Командирам производства были присвоены воинские звания. Военизация предусматривала безоговорочное выполнение приказов, дисциплинарную ответственность за их нарушение, введение в случае необходимости казарменного режима. Порядок и дисциплина на заводе были образцовыми. За все время войны явились на работу в нетрезвом состоянии семеро рабочих. Они были наказаны. Один начальник цеха за грубость в отношении директора завода попал на гауптвахту.
В октябре 1941 г., после того как первая очередь завода была введена в строй, ГКО установил заводу программу выпуска 15 видов боевой продукции. До войны у нас не существовало простого и точного метода расчета калорийности и других элементов характеристик нитроглицеринового пороха. Пороховые партии, удовлетворительные по химсоставу, часто оказывались непригодными и подлежали браковке, ибо превышали допустимые нормы давления газов в камере сгорания, особенно для «М-8» и «М-13». Поставки фронту оказались под угрозой. Выручило ОКБ, о котором говорилось выше.
Была срочно разработана специальная таблица дозировок компонентов на различных фазах технологического процесса, внедрено применение калориметра. Это позволило обеспечить серийный выпуск качественных боеприпасов без брака и рекламаций. Метод, разработанный заводским ОКБ, был перенесен на другие заводы, вступавшие в строй в 1942–1944 гг., и избавил их от трудностей при освоении ракетных баллиститных порохов. В обычное время для решения столь сложного комплекса задач потребовались бы годы. Наши специалисты из ОКБ совместно с практическими работниками завода разрешили их за два месяца.
Бывали моменты, когда у всех опускались руки, усилия казались тщетными, люди, забыв о еде и сне, сутками просиживали над рецептурой, над различными вариантами, пока не отыскивали нужное решение. Приходилось добиваться замены остродефицитных видов сырья менее дефицитными, разрабатывать новые методы варки и новой технологии, помогать освоению его [322] производства на бумажных комбинатах такого полуфабриката, как коллоксилин.
Особенно важно было найти заменитель централита. Производство исходного продукта для коллоксилина было ранее налажено на юге, теперь захваченном фашистами. Централит мы получали из-за границы. Долго бились на заводе, пока сумели выпустить высококачественный коллоксилин. Он был лучше американского, небольшие количества которого к нам поступили по ленд-лизу. Надо сказать, что, когда мы уже пережили все «болезни» освоения нового пороха и наладили его производство, к нам на завод поступил американский баллиститный порох. Он оказался непригодным из-за высокой калорийности (рвало стволы орудий), и мы его использовали только в добавках к нашим порохам.
Одна из идей новой пороховой технологии принадлежала Спориусу. Но от идеи до ее осуществления путь тернист. Конструкция сложных аппаратов неоднократно переделывалась, технология менялась. Работники ОКБ, инженеры завода Спориус, Пашков, Каллистов, Кржижановский и др. не раз терпели неудачи. Спориус получил тяжелые ожоги лица и рук. На помощь заводу пришли другие предприятия не только нашей области. Освоение нового метода производства порохов проходило в трудный период войны, в дни обороны Сталинграда. Оно явилось большой победой. Производительность труда повысилась на 30–40%, почти вдвое возрос выпуск зарядов к реактивным установкам «М-13».
В условиях того времени, при остром недостатке рабочих и производственных площадей, эта новая технология явилась малой технической революцией и настоящим подарком советского тыла нашим славным ракетчикам-фронтовикам. Государственный Комитет Обороны решил наградить орденами всех участников разработки и внедрения новой технологии и разрешить им перевезти на завод свои семьи.
Когда речь идет о цехе нитрации, пороховики произносят это слово торжественно и тихо. Тут святая святых завода, здесь готовится нитроглицериновая смесь, которая затем самотеком идет в варочный цех, перерабатывается в пороховую массу и дальше проходит вальцевание и прессование, после чего наступает конечная фаза изготовления требуемой продукции.
Когда смотришь на кипящую горячую смесь, под большим стеклянным колпаком переливающуюся различными [323] красками, перед глазами развертывается удивительно красивое зрелище. Зрелище красивое, но проходящая сложная химическая реакция требует исключительной бдительности и осторожности. В цехе передвигаются медленно, плавно, ходят в мягких тапочках, говорят шепотом. От удара, от резкого звука может произойти взрыв страшной разрушительной силы.
Начальник цеха Яровой долго проработал здесь, много сил отдал этому опасному производству. Однажды в нитропроводе образовалась течь, и жидкость на морозе превратилась в огромную взрывоопасную сосульку. Грозила катастрофа. Начальник цеха вместе с товарищами, рискуя жизнью, ликвидировал опасность, устранив повреждение. За мужество Яровой, а вместе с ним Кравченко, Алексеев и Святошенко были награждены орденами Трудового Красного Знамени.
Главным героем завода и его решающей силой был рабочий класс. А состоял он у нас на 90% из женщин и подростков. В самом опасном цехе — нитрации — работали в основном женщины. Спокойно и уверенно действовали аппаратчицы — член партии Кучерова и ее напарница Дмитриева. Сокращая время нитрации, промывки и отстоя, они увеличили массу при нитрации, добившись роста производительности аппарата на 10–12%. Когда не стало важного вида сырья и цеху грозила остановка, поступило предложение заменить недостающий компонент одним парфюмерным изделием. Сначала ничего не получалось, но затем пришла удача. Кучерову наградили медалью и денежной премией.
Самоотверженный патриотический труд был тогда массовым на всех участках. Так было и на участке вальцовки. Вальцевание — тяжелая мужская профессия. Температура пороховой смеси равна 80°. Ее надо голыми руками равномерно заложить в валки и под большим давлением прокатать на горизонтальных вальцах 10–12 раз, затем на вертикальных вальцах разрезать пополам и снова скатать в рулоны весом до 60 кг. В первый год войны на заводе не было автомашин, недоставало и лошадей. Тяжелые рулоны приходилось для прессования доставлять на себе на расстояние в триста метров. Не хватало около сотни рабочих-вальцовщиков. И вот их заменили добровольцы-женщины. Уборщица Дуля пошла работать на вальцы. Другая работница, Решетняк, на вертикальных вальцах выполняла одну-две нормы, обогнав многих мужчин. За всю войну она [324] не допустила ни одной вспышки пороха. Это она обучила вальцеванию двенадцать девушек.
Труд вальцовщика и прессовщика можно сравнить с работой сапера при обезвреживании мин, снарядов и бомб. На заводе было несколько случаев тяжелых ожогов. Однажды при вспышке на вальцах рабочие Дуриманов и Маслов не смогли выскочить наружу. Дверь заклинило воздушной волной. Обоих отвезли в больницу в тяжелом состоянии. Десятки рабочих отдали куски своей кожи для пересадки Дуриманову, но спасти товарища не удалось. Маслов же поправился и продолжал работать. Только глубокий шрам на лице напоминает о военных годах.
Замечателен трудовой подвиг семнадцатилетнего вальцовщика Стомина. Парень пришел на завод и сразу же обратил на себя внимание своим трудолюбием, пытливостью, стремлением улучшить работу. Как только его выдвинули вальцовщиком, Стомин внес предложение доставлять порох из варочного цеха в утепленных мешках, а на месте вальцовки подогревать его до нужной температуры. Все его движения были собранными и четкими, на работу выходил за полчаса до смены, тщательно готовил свое рабочее место. Работа у него шла как на конвейере, без перебоев и простоев. За всю войну в смене Стомина не было ни одной вспышки, ни одной травмы, а производительность труда поднялась на 30%. Опыт Стомина был подхвачен другими вальцовщиками и поддержан партийной организацией. Красная Армия получила дополнительно миллионы зарядов, а бригада Стомина — сотни писем с благодарностью от фронтовиков.
После вальцевания пороховое полотно переходило в цех прессования. Здесь под давлением в 120 атм оно прессовалось в различные формы зарядов. Приходилось поднимать большие рулоны взрывчатки. Малейшее неосторожное движение могло вызвать взрыв. Работники цеха находились в постоянном физическом, нервном и психическом напряжении. А две трети рабочих цеха составляли девушки 16–18 лет. Они пришли либо из колхозов, либо из старших классов общеобразовательных школ. Вот одна такая девушка — Дьяконова. Ей было 16 лет. Роста она небольшого, и для загрузки пороха в изложницы ей сделали специальную подставку. Сотни рулонов, нагретых до 80°, надо было поднять, установить, спрессовать и аккуратно сложить. [325]
В этом цехе широко использовались два вида соревнования: сменное и индивидуальное. Уже к середине 1942 г. весь цех был объявлен гвардейским, а более 90% рабочих — гвардейцами труда. Такое звание получить было нелегко. Его присуждали на совместном заседании партийного и профсоюзного комитетов с широким участием рабочих. Секретарь партбюро цеха работница Юшкова вспоминала, как торжественно вручали удостоверение гвардейцам труда, а коллективу — знамя гвардейского цеха.
— Мы просто плакали от радости, тронутые столь высокой оценкой нашего труда. Эти пожелтевшие от времени документы храним как святую реликвию.
А вот слова одной из лучших прессовщиц — Кисловой:
— Наше соревнование было боевое и считалось на минуты. На всех рабочих местах висели таблицы, и мы знали выработку по часам. Если моя подруга опережает меня, я даже на обед не иду, нагоняю ее. Мы бежали навстречу подносчикам и просто вырывали рулоны, а затем бегом неслись к прессам. За один год я увеличила производительность пресса на 40% за счет лучшей подготовки и сноровки. Слесари сократили профилактический ремонт до 10–15 минут и этим очень нам помогли.
Завершающая стадия производства — сборка и упаковка зарядов. Зарядный цех самый многолюдный. В нем трудилось очень много работниц, преимущественно в возрасте от четырнадцати до двадцати лет. Сборка зарядов — взвешивание, обертка, вязка, упаковка, парафинирование — все операции только вручную. Вряд ли кто тогда знал, что девичьи и детские пальчики за один день работы изготовляли столько зарядов — артиллерийских, минометных, для «катюш» и авиабомб. Опасна, однообразна и утомительна работа. Но сестры Трутневы, Орлова и другие девушки, не вставая со стула, делали 12 тыс. тонких движений пальцами.
— В первые дни, когда нас посадили за стол, ночью я плакала, — рассказывает Аликина. — На пальцах болят волдыри, хочется спать, а нельзя — конвейер! Потом привыкла, окрепла. Как только ночью захочется спать, мы песни поем — лирические, народные, военные. Всю ночь поем, и работа идет легче.
Объем продукции завода вырос к концу 1944 г. в десятки раз по сравнению с 1942 г. К этому времени уже работали на полную мощность другие заводы боеприпасов, [326] построенные на Востоке страны. Но темп работу нашего завода непрерывно нарастал. Самые тяжелые испытания остались позади.
Самым трудным для нас, несомненно, было лето 1942 г., когда завод и парторганизацию обязали в трехмесячный срок увеличить выпуск зарядов для ракетных частей и крупнокалиберной артиллерии в несколько раз против первоначально намеченного.
И. В. Сталин позвонил директору завода Д. Г. Бидинскому и сказал, что от людей завода сейчас в значительной степени зависит судьба большой стратегической операции на фронте. На заводе безвыездно находились первый и второй секретари обкома партии, ответственные работники ЦК ВКП(б) и Наркомата боеприпасов. Был разработан и тщательно обсужден на открытом партийном собрании план и график круглосуточного ведения работ по строительству второй очереди новой технологии. В довоенное время намеченные темпы сочли бы фантастикой. Партийная организация стремилась довести до сознания каждого рабочего исключительную важность задания Родины.
Парторг ЦК ВКП(б) Гусев и парторги цехов Кярт и Бойченко всегда были в самой гуще масс. Рабочий Сергей Ахметвалеев говорил на митинге строителей:
— Если 28 гвардейцев-панфиловцев смогли уничтожить десятки фашистских танков и не пропустить их к Москве, почему же мы, несколько тысяч человек, не можем выполнить задание ЦК партии и нашей Родины? Можем, товарищи, и выполним!
Общий подъем был таков, что ни один рабочий, ни один специалист в течение двух месяцев вообще не уходил с работы. Спали по 4 часа в сутки. Строители еще только заканчивали укладку стен, а монтажники уже устанавливали оборудование. Другие местные заводы, как ни были они перегружены своими плановыми работами, также пришли на помощь нашему заводу. Рабочие одного из них безвозмездно и в сверхурочное время изготовили крупные станины и плиты. Помощь поступала и из других мест. ГКО выделил дополнительно продовольствие, обувь, одежду, большой премиальный фонд. Все многодетные женщины-домохозяйки во главе с женой первого секретаря райкома оставили детей под присмотром более пожилых, ушли на строительство. Учителя, врачи, служащие, жившие поблизости, отрабатывали на стройке ежедневно по 6 часов. [327]
И чудо свершилось: задание ГКО было выполнено не за 3, а за 2,5 месяца. Это был подвиг, и страна оценила его. Свыше 1000 человек были награждены орденами и медалями.
Окончилась война. Заслуги завода, ковавшего оружие победы, героизм и самоотверженность его многотысячного коллектива были достойно отмечены Родиной. Заводу навечно было отдано знамя ЦК ВКП(б). Тысячи людей завода были награждены орденами и медалями. На митинге, где вручались награды, заместитель народного комиссара боеприпасов М. В. Хруничев сказал:
— Мужественные люди вашего порохового завода почти на год приблизили победу над врагом и сохранили жизнь сотням тысяч советских людей.
Это была правда. [328]