Эшелоны идут на восток
ГОГИБЕРИДЗЕ Григорий Давыдович. Родился в 1907 г. Член КПСС с 1932 г. Директор завода Красный Профинтерн» (1940–1941 гг.). Главный инженер завода «Сибтяжмаш» (1941–1951 гг.). В 1951 г. — директор Людиновского тепловозостроительного завода.
Паровозы «Красного Профинтерна», как и коломенские, харьковские или ворошиловградские, встретишь теперь разве лишь на второстепенных магистралях или на маневровой работе. В нашей стране давно уже прекратилось производство паровозов, их заменили тепловозы и электровозы. Но в годы первой пятилетки вместе с другими отраслями тяжелой промышленности бурно развивалось и советское паровозостроение. Именно тогда, в 1929 г., после окончания Тбилисского индустриального техникума я получил назначение на завод «Красный Профинтерн» в Бежицу Брянской области. Сначала работал в конструкторском бюро, потом — помощником мастера на сборке паровозов.
Я вошел в захватывающий мир новой для меня техники и в еще более волнующий круг русских рабочих. Я еще плохо знал русский язык, но на каждом шагу ощущал сердечную теплоту окружающих меня людей. Они во всем мне помогали — и в работе, и в освоении языка. И тем, что я стал инженером, окончив открывшийся при заводе институт, я тоже обязан коллективу.
Из года в год предприятие росло, расширялось, поставляло народному хозяйству в возрастающих количествах паровозы и вагоны, краны и оборонную продукцию. Когда на ваших глазах из грубых чушек чугуна и железного лома рождается сталь, из нее — прокат, из [95] проката — детали, а из них — могучая, стремительная в движении и имеющая даже свой собственный голос машина, вы уже пленены профессией локомотивостроителя на всю жизнь. Такие чувства владели не только мной. Так думал и чувствовал весь многотысячный коллектив «Красного Профинтерна».
И вот летом 1941 г. исполнялось 75-летие завода. Юбилейные торжества не состоялись... Война! Одни из профинтерновцев — на фронтах, другие — в народном ополчении. Каждый из оставшихся работает за двоих и троих. Потерян счет часам, забыта усталость. К станкам и верстакам стали жены и сестры ушедших, старики и подростки. А враг все ближе. Фашистские бомбы все чаще рвутся над городом.
Немецкое командование стремилось захватить завод на ходу. Однако гитлеровцы просчитались. В своем высокомерии фашисты не хотели и не сумели понять, что не видать им наших предприятий, как своих ушей, не заставить советских людей работать на своих врагов. Мудрое и смелое решение партии и правительства о перебазировании промышленных предприятий из угрожаемых районов и создании на Востоке страны мощного военно-промышленного потенциала на базе заложенного там в первые пятилетки фундамента индустриализации явилось крупнейшей стратегической победой Советского государства, а эвакуацию и пуск каждого предприятия на новом месте можно было приравнять к выигранному сражению. Доставалось оно нелегко.
3 июля был получен приказ наркома тяжелого машиностроения Н. С. Казакова, в котором на основании указаний Государственного Комитета Обороны «Красный Профинтерн» предлагалось эвакуировать в Красноярск. В тот же день, вернее в 3 часа ночи, состоялось чрезвычайное заседание бюро горкома партии. Я присутствовал на нем как член горкома и представитель администрации завода. Завод создавался три четверти века, а теперь нужно было в немногие дни разобрать его, что называется, до винтика и погрузить в вагоны. Каждому было понятно, какая предстояла колоссальная работа. С чего начать, что, как, когда и кому делать — вот это и решало бюро горкома.
Утром того же дня начался демонтаж оборудования. Стрелки часов словно завертелись в обратную сторону. Вчера трудовая доблесть измерялась количеством изготовленных деталей локомотива, степенью готовности очередного [96] паровоза; сегодня — числом разобранных станков...
Наша задача облегчалась тем, что были свои вагоны и паровозы. Составы загонялись прямо в цехи, и благодаря этому погрузка значительно ускорялась. А главное — люди работали с огромным напряжением: три человека нагружали вагон менее чем за час.
К вечеру 6 июля первый эшелон был готов к отправке: 34 вагона с оборудованием и 334 человека. Меня назначили начальником первого эшелона, обязав встречать в Красноярске все последующие эшелоны, организовать разгрузку оборудования и материалов, размещение людей.
Состав двинулся к проходным воротам. Из предосторожности мы покидали территорию завода в поздний час. Несмотря на это, проводить эшелон собрались тысячи рабочих с семьями. Волнующие минуты прощания, добрые напутствия — и поезд в темноте июльской ночи тронулся в далекий путь.
Миновали ночь, день, навстречу нам все чаще мчались эшелоны с войсками, военной техникой. Под брезентами угадывались пушки, танки, части самолетов. А впереди и позади нашего состава шли эшелоны с заводским оборудованием, державшие путь на восток. Если бы не драматизм событий, можно было бы залюбоваться этим обилием и многообразием промышленной техники, а ведь тут только небольшая часть его, созданная за годы индустриализации страны. Для таких эмоций тогда не было места. Волновало другое — довезти все это богатство в полной сохранности до места назначения. Немало станков находилось на открытых платформах. Следовавшие в эшелоне мастера и рабочие на долгих остановках выходили к станкам, проверяли, не расшаталось ли крепление, смазывали рабочие части, чтобы они не заржавели, тщательно укрывали их.
Еще больше было заботы о том, как прокормить людей. Кое-какие продукты везли с собой, покупали на привокзальных базарах, на крупных станциях удавалось порой и пообедать.
Дорога длинная и долгая. Едем уже третью неделю. Жизнь на колесах идет своим чередом. В одном из эшелонов в дороге родились четверо, умерли двое.
Как начальник эшелона, на каждой остановке в любое время дня и ночи обхожу весь состав. Однажды в одной из теплушек обнаружил разложенный прямо на [97] полу костер. Конечно, ночи прохладные, но люди не подумали о последствиях.
Наш эшелон прибыл в Красноярск 5 августа. Мы должны развернуть производство на базе Сибтяжмаша. А что он представляет собой? Директор Касаткин и главный инженер Макаров знакомят нас с территорией на правом берегу Енисея. Пустырь. Конопляное поле. Склады «Заготзерно». Четыре барака. Здесь должен в кратчайший срок вырасти завод-гигант, столь нужный для обеспечения победы над врагом.
Первая забота — о людях. Их удается разместить в Кировском районе Красноярска в свободных пока школах, клубах. Люди потеснились — где комнату высвободили, где угол. В тесноте, как говорится, да не в обиде. Бывали и обиды.
Редко, но попадались и черствые сердца, закосневшие в собственническом эгоизме мещане. Иные за меру картошки требовали костюм. Ничтожно малое число таких еще больше подчеркивало высокую гражданскую сознательность подавляющего большинства остальных, с кем пришлось встречаться в это время.
Эшелоны с людьми и оборудованием продолжали прибывать, и в них все больше семей профинтерновцев и все меньше глав семей — они заняты на оборонительных работах или ушли в партизанские отряды и истребительные батальоны. Последний эшелон был отправлен из Бежицы 8 октября, завершив эпопею перебазировки. Всего было отправлено 7550 вагонов. Часть в Горький, Свердловск, Нижний Тагил, но основная масса — свыше 6 тыс. вагонов — в Красноярск. Погрузили не только свое оборудование, но и рельсы. Чьи-то заботливые руки упаковали в ящики бронзовую стружку. С последними эшелонами пришли заводская библиотека, имущество Дома культуры и т. д.
Перебазирование одного только «Красного Профинтерна» обошлось государству более чем в 53 млн. руб., а общий ущерб, причиненный немецко-фашистскими захватчиками заводу, превысил 118 млн. руб. (в ценах 1926–1927 гг.).
Профинтерновцев на новое место прибыло более 15 тыс. человек. Целый город! Исчерпав все местные ресурсы жилья, стали расселять людей в близлежащих деревнях, поселках — Базаихе, Клюквине и даже Канске. Жили и под открытым небом, пока не наступили холода, в вагонах, палатках. Но уже строилось жилье. К концу [98] года было возведено 20 бараков, а потом вырос большой поселок профинтерновцев.
Если люди, хоть в тесноте, были размещены, то с оборудованием дело обстояло, пожалуй, сложней. В районе будущего Сибтяжмаша — небольшая станция Злобино, предназначавшаяся главным образом для погрузки зерна. Когда стало известно об эвакуации «Красного Профинтерна», красноярцы энергично принялись за подготовительные работы. Началось строительство ветки железной дороги, навесов и стеллажей. Но много ли можно было сделать за один месяц? А ведь предстояло разгрузить несколько тысяч вагонов, и груз все тяжелый, громоздкий. Такая работа в условиях крупной, соответственно оборудованной станции была бы нелегкой. Здесь же при недостаточности железнодорожных путей, отсутствии подъемных средств, недостатке автотранспорта, в условиях уже наступившей суровой зимы от людей требовалось напряжение всех сил. Работа велась круглосуточно, в иные дни на разгрузке работало свыше 3 тыс. человек, и разгружалось по 300 и более вагонов. Вспоминаешь и диву даешься: как, действуя одними ломами да тросами, люди, отнюдь не профессиональные такелажники, ухитрялись сгружать многотонные махины, которые медленно сползали по бревнам-слегам с платформ на одну из площадок. Таких площадок было 6 на расстоянии 2–12 км от будущей заводской территории. Потом в дело пускались железные листы, на них устанавливались станки, которые тащили тракторы или автомашины, и опять слеги, веревки. Сноровка, хватка выручали в самые трудные минуты.
Первым нашим временным цехом стала бывшая конюшня совхоза «Удачный» (кстати сказать, впоследствии совхоз был передан заводу для улучшения питания коллектива), первой продукцией — 50-мм ротные минометы. На левом берегу Енисея, в мастерской ремесленного училища, обосновался наш второй цех. Тут стали выпускать гранаты.
Передо мной фотографии того времени. За станками с трансмиссионными передачами подростки лет по четырнадцать-пятнадцать. Это на них легло фронтовое задание — ежедневно давать по 12 минометов. Задание казалось нереальным. Ведь до сих пор на изготовление одного миномета уходило 15 часов. А тут 12 штук, в сущности, за то же время. Конечно, на помощь комсомольско-молодежной бригаде пришли технологи, процесс изготовления [99] деталей и сборки минометов был усовершенствован, но все же 2 и 12! Какую же энергию надо было проявить, дисциплинированность, сознание долга, чтобы выполнить задание в срок! Предельно уставшие после 12-часовой напряженнейшей работы, но бесконечно счастливые молодые рабочие торжествовали победу. Особенно отличился А. С. Володкевич, изготовивший детали для 13 минометов.
Психологический барьер был преодолен, и уже в последующие дни, недели, месяцы и годы задания фронта по этому и другим видам вооружения и боеприпасов систематически перевыполнялись. «Все для фронта! Все для победы!» В этих подхваченных народом призывах партии заключалась огромная мобилизующая сила, порождавшая массовый трудовой героизм.
Скромной работницей приехала из Бежицы Мария Иосифовна Дорофеева. Она становится к шлифовальному станку. Работает отлично, перевыполняет норму. До нее словно доносятся голоса с фронта, требующие больше и больше оружия. У Марии семья, но на производстве не хватает сверловщиков, и она овладевает и этой профессией. Потом и специальностью строгальщика.
Многостаночники! Какой это драгоценный вклад в производство, когда не хватает квалифицированных кадров рабочих! Леонид Мохов, молодой рабочий, тоже работает на трех станках, выполняет по пять норм в смену.
Самозабвенный труд таких патриотов, как Дорофеева, Мохов, находит горячий отклик во многих сердцах. И вот уже разносится слава о бригаде токарей Дмитрия Серикова. Качество обрабатываемых ею деталей так высоко, что отпадает необходимость пропускать их через технический контроль.
Пока строились цехи основного производства, профинтерновцы не сидели сложа руки.
По прибытии вагоностроителей из Бежицы на ветке Красноярского вагоноремонтного завода был организован монтаж фронтовой походной артиллерийской мастерской (ПАМ) в составе 12 большегрузных вагонов с собственной электростанцией, которая прибыла на площадку в незавершенном виде. Монтаж походной мастерской, как и выпуск вооружения и боеприпасов, стал ударным участком непосредственной помощи фронту. В 1942 г. мастерская была закончена и отправлена на фронт.
Все больше входили в строй и расширялись существующие машиностроительные и металлургические заводы, [100] и все больше росла нужда в мостовых кранах. Нашему заводу поручено было в кратчайший срок организовать их производство. Краны были не в новинку краснопрофинтерновцам, немало их они построили в довоенные годы. Теперь возрождалось еще одно звено «Красного Профинтерна», и профинтерновцы с великим рвением взялись за дело. И уже в 1942 г. металлурги получили 7 мостовых электрических разливочных кранов. В последующие годы их выпуск значительно возрос, и до конца войны было поставлено потребителям 60 кранов грузоподъемностью до 75 т.
В конце 1942 г. завод получил особое задание — организовать производство головок для снарядов «катюш». Чертежи были доставлены знаменитым летчиком Героем Советского Союза М. М. Громовым. Коллектив завода воспринял это поручение как оказание ему особой чести и выделил на изготовление этого изделия лучшие силы.
Самым трудным в технологии изготовления головок на первых порах было освоение автоматической сварки. Хотя у профинтерновцев был большой опыт сварочных работ — сварка цистерн, — но в данном случае требовалась особенно чистая, притом не ручная, а автоматическая сварка: ведь счет снарядам велся на тысячи. Задача успешно была решена группой специалистов под руководством инженера-сварщика Георгия Степановича Яковчука. Ему же была поручена организация поточной линии для производства головок, идея которой зародилась в коллективе. Когда такая линия была создана, трудоемкость изделия резко снизилась, уменьшилась потребность в подсобных рабочих, намного возросла, разумеется, производительность труда и главное — во много раз увеличился выпуск головок.
Но тут возникли новые препятствия — нехватка листового проката нужной толщины. Будучи начальником производства завода, я выехал на Кузнецкий металлургический комбинат, встретился с директором комбината Р. В. Беланом, рассказал ему о затруднениях с производством такого важного изделия для фронта и просил помочь. Белана не надо было долго уговаривать, он понимал, что помощь необходимо оказать, изыскав для этого какие-то дополнительные резервы. И Белан нашел возможность помочь «Красному Профинтерну» не в ущерб, нужно полагать, другим потребителям. Через два дня в адрес завода было отгружено 800 т 4-мм листа. Теперь производство головок снарядов для «катюш» пошло полным [101] ходом. Что и говорить, этому в немалой степени способствовал ореол всесокрушающей силы гвардейских минометов — оружия, одно упоминание которого нагоняло на фашистов панический страх. Изготовители снарядов вкладывали в свой труд всю страсть своей души, неистребимую ненависть к врагу. Ни на одном участке, пожалуй, производительность труда не была так высока, как там, где рождались головки снарядов «катюш».
Тем временем развернулось строительство основных цехов. Нам повезло. Из Харькова прибыла особая строительно-монтажная часть (ОСМЧ), та, что строила еще Харьковский тракторный завод, с богатой строительной техникой, но без рабочих-строителей. Возглавлял этот строительный отряд опытный строитель Алексеев. Рабочими стали профинтерновцы. Все, без различия званий и должностей — инженеры, техники, служащие, рабочие, члены семей, — стали каменщиками, плотниками, бетонщиками, штукатурами, столярами. Сутками не покидали профинтерновцы стройки на сибирской земле.
32 года проработал в Бежице на своем фрезерном станке Иван Степанович Максименков. Он так хорошо знал свой станок, что казалось, тот послушен не только рукам мастера, но и его помыслам. Максименков сам демонтировал его, не спускал с него глаз в дороге, наведывался на разгрузочную площадку. Пришлось Ивану Степановичу на время расстаться со станком. Старый фрезеровщик — мастер на все руки и берется за то дело, в котором больше всего нужда в данный момент. Когда прибывали эшелон за эшелоном и все усилия коллектива были направлены на то, чтобы поскорей разгрузить вагоны, Иван Степанович становится грузчиком. Строили цехи — он плотник, а стали устанавливать оборудование — слесарь, кузнец. Позже, когда уже установили станки, я, войдя однажды в цех, увидел Максименкова в окружении нескольких станков.
— Четыре моих сына на фронте, — сказал Максименков, уловив мой молчаливый вопрос, — вот я и работаю на четырех станках, за них и за себя.
Лучший сварщик «Красного Профинтерна» Банщиков вел сварку металлоконструкций под открытым небом при 40° мороза. Это нарушает правила техники безопасности. Но что поделаешь, нельзя терять ни дня, ни часа (в послевоенные годы сварка при низких температурах стала обычным явлением, перед войной же этого избегали). Душой строителей паровозосборочного цеха был кадровый [102] рабочий Борис Степанович Киреев. Можно попять его, не знающего усталости в труде: хотелось как можно скорее взяться за любимое дело — сборку локомотивов, в которых так нуждалась Родина.
Рабочие, мастера, инженеры — весь коллектив был творчески исключительно активен, иначе как можно было в кратчайшие сроки развернуть производство, во многих случаях в походных условиях, на станках, прикрытых лишь навесом. Пример инициативы явили прокатчики.
По проекту Гипротяжмаша прокатный цех на новой площадке не был предусмотрен. А нужда в прокате была чрезвычайно велика, и, главное, в наличии — прокатное оборудование, привезенное из Бежицы. Наши прокатчики Белов, Жуковский, Марченко и др. решают действовать на свой риск. Свободная площадка под цех имеется. Нужны лишь фундаменты под тяжелое прокатное оборудование, а уж смонтировать его они сумеют сами.
Прокатчики посвящают в свой план начальника ремонтно-строительного цеха Борисенко. Он зажигается их идеей, и ему прокат позарез нужен. Цех Борисенко берет на себя второй «негласный» план — уложить фундаменты. Работы ведутся в неурочное да и во всякое свободное время. Конечно, нам, руководителям завода, затея прокатчиков стала известна, и мы им не препятствовали.
Доложили наркому Н. С. Казакову о строительстве цеха проката как о свершившемся факте. Он одобрил патриотический почин прокатчиков и дал указание спроектировать цех, который и был построен. И снова мы увидели профинтерновских прокатчиков за их нелегкой, но любимой работой и старейшего среди них — П. А. Жуковского. 40 лет он проработал в Бежице на обработке валков и теперь обучал своему искусству красноярскую молодежь. Работали пока на привозных слитках. Позже была сооружена своя, первая в крае 30-тонная мартеновская печь.
Так шаг за шагом правый пустынный берег Енисея обрастал производственными корпусами. Чтобы выиграть время, вместо кирпичных возводились деревянные здания. Среди первой продукции, выпущенной «Красным Профинтерном» на новом месте, был паровоз, собранный из бежицкого задела. Теперь же предстояло заново создать здесь завод по производству мощных магистральных паровозов. Решение об этом было принято в мае 1942 г., и реализовать его надо было в кратчайший срок. В мирное время период от реконструирования паровоза [103] до его выпуска составлял обычно три года. Теперь же, в условиях военного времени, о таких сроках и думать нечего было. Ведь почти все паровозостроительные заводы, расположенные в центральных районах, были эвакуированы, и страна очень нуждалась в восстановлении паровозного парка.
Надо было искать во много раз более короткие пути, и они были найдены. Большой выигрыш во времени дал скоростной метод изготовления паровозов, заключавшийся в том, что все циклы сборки стали осуществляться не последовательно, а параллельно. Одно это сократило время сборки машин и дало годовую экономию в полмиллиона рублей. Инженер Т. А. Сорока предложил увеличить число осей паровоза, чтобы уменьшить давление на рельсы каждой пары колес. Предложение было изучено в Москве, одобрено и осуществлено красноярскими паровозостроителями. Большую помощь в выпуске первых в военное время паровозов оказал нам коллектив красноярского паровозоремонтного завода.
Наряду с решением конструкторских и технологических задач не менее важной была задача подготовки рабочих кадров и для паровозостроения, и по всем другим специальностям. Уже из Красноярска ушел на фронт большой отряд работников завода во главе с парторгом ЦК партии Виктором Федоровичем Башкировым. Поредели ряды квалифицированных рабочих. Их место занимали женщины, молодежь допризывного возраста. Велика была их преданность делу, но нельзя было полагаться только на энтузиазм. Нужно было систематическое, упорное обучение новых кадров рабочих. И тут большую помощь оказывают кадровики «Красного Профинтерна». Те же И. С. Максименков, П. А. Жуковский, ветераны В. Л. Касаткин, М. Д. Баталев берутся каждый обучить по 10 человек, передать им свой опыт и мастерство и подготовить из них квалифицированных рабочих, выполняя при этом свои собственные задания на 200%.
Призыв кадровых рабочих, прозвучавший со страниц «Красноярского рабочего», нашел живой отклик. Шлифовщик П. И. Аникин, клепальщик Т. М. Никитин, нагревальщик В. И. Орехов, расточник М. И. Зеваков и многие другие становятся учителями и воспитателями молодежи, готовят из нее квалифицированных работников. Токарь Н. А. Вдовенко за год обучил 15 молодых рабочих, выполняя при этом свою норму на 250%. Всего в [104] 1943 г. бригадно-индивидуальным методом было подготовлено до 1500 рабочих. Тем временем возникают стахановские школы, организуются курсы технического обучения, и в следующем году завод получает из этих источников еще тысячу рабочих, овладевших передовыми методами работы.
Так закладывались основы мастерства, которое шлифовалось, совершенствовалось в процессе работы, питалось горячим чувством патриотизма, стремлением отдать все силы на помощь фронту. Партийная организация, комсомол, профсоюз руководили этой работой, изыскивали новые организационные формы.
Возникают фронтовые бригады. С фронтовыми бригадами связана целая полоса в развитии социалистического соревнования. Программа у всех одна — неустанно повышать производительность и качество труда, чтобы из месяца в месяц давать больше отличной продукции. В каждом цехе, на участке выделялись свои конкретные задачи. На «Красном Профинтерне» звание фронтовой одной из первых было присвоено бригаде молодых слесарей Виктора Шевелева на сборке минометов. Бригада прошла хорошую школу у своего первого руководителя С. Родионова, а когда он ушел на фронт, бригаду возглавил комсомолец В. Шевелев. Темп работы оставался таким же высоким, но возрастал объем работы цеха, и от каждого требовалось сегодня сделать больше, чем вчера. Шевелев находит путь к этому.
— Если каждому из нас специализироваться на какой-либо одной операции, — советуется он с членами бригады, — тогда, думается, мы сумеем обработать больше деталей.
Все согласились, что так, пожалуй, будет лучше. Расставили людей по-новому, и первый же день, когда неожиданно поступило деталей больше обычного, показал, какие резервы вскрылись благодаря новому методу организации труда. Сменное задание было выполнено на 250%. Вскоре бригада Шевелева сделала еще один шаг вперед — взяла на себя обязанности и второй смены, высвободив бригаду-сменщицу для других надобностей.
В других фронтовых бригадах решались другие конкретные задачи. А все такие бригады, числом более полусотни, высоко подняли уровень социалистического соревнования.
В мае 1943 г., ровно через год после решения о создании паровозостроительного завода в Красноярске, над [105] великой рекой раздался зычный голос магистрального паровоза «СО» (Серго Орджоникидзе), только что рожденного на сибирской земле. Радостным эхом отозвался этот голос сибирского первенца в сердцах советских людей и разочарованием в капиталистическом мире, рассчитывавшем продавать свои паровозы Советскому Союзу на международном рынке, поскольку, считали они, советское паровозостроение подорвано эвакуацией паровозостроительных заводов из временно захваченных гитлеровцами районов. Но и на этот раз просчитались господа капиталисты.
Локомотивный парк страны стал регулярно пополняться красноярскими паровозами. Всего с мая 1943 г. по 1945 г. было выпушено 40 паровозов. У каждого из них своя «биография», своя «судьба». Об одной из них, особенно врезавшейся в память, хотелось бы рассказать подробнее.
Осенью 1943 г. завод получил специальное правительственное задание: построить локомотив для 7-й колонны паровозов особого резерва. Стало известно, что паровоз строится на собственные средства железнодорожников колонны. Больше мы ничего не знали о наших заказчиках, но их патриотический шаг нашел горячий отклик в сердцах локомотивостроителей. Паровозу «СО 17–1613» (такой номер был ему присвоен) с самой колыбели дали «зеленую улицу», и машина была изготовлена в кратчайший срок на высоком качественном уровне. В декабре того же 1943 г. на завод для приемки паровоза прибыла бригада в составе машиниста Героя Советского Союза Алексея Григорьевича Смирнова, помощника машиниста Семена Липского и кочегара Арама Аверьяна. От Смирнова мы узнали предысторию паровоза.
Перенесемся на несколько тысяч километров на запад от Красноярска. Осень 1943 г. Идут жестокие бои за освобождение Украины от фашистских захватчиков. Однажды в поздний октябрьский вечер штаб 7-й колонны паровозов получил приказ из штаба 3-го Украинского фронта о немедленной отправке со станции Чаплино нефтепродуктов и боеприпасов. В колонне тогда оказались исправными два паровоза — машинистов Смирнова и Иванченко. Они только что вернулись с фронта, но тут поступил приказ, и машинисты вновь повели эшелоны к берегам Днепра. Для Смирнова это был пятый ночной рейс подряд. У станции Раздоры состав подвергся яростному обстрелу неприятеля. Был поврежден тендер, посыпались [106] стекла в будке машиниста, но эшелон проскочил опасный участок. Фронт вовремя получил драгоценный груз.
Попал под бомбежку и эшелон Иванченко. Погиб машинист и половина его экипажа. В те дни колонна лишилась почти половины локомотивов. Между тем наступление советских войск успешно продолжалось, и нужда в подвозе воинам всего необходимого все возрастала. Тогда-то железнодорожники решили прийти на помощь фронту не только своим самоотверженным трудом, но и своими сбережениями: построить паровоз на собственные средства. Первый взнос в 3 тыс. руб. сделал машинист Тимофей Плосконос, а уже через два дня вся нужная сумма была собрана.
И вот Алексей Григорьевич Смирнов, которому была оказана эта честь, выводит из сборочного цеха красавец паровоз. На табличке, прибитой к будке паровоза, все прочитали: «Паровоз построен на средства командиров и бойцов колонны № 7».
Паровоз умчался на запад, имея задание по дороге взять груз — танки для войск генерала Черняховского, а мы, провожавшие свое детище в далекий путь, вернулись к своим делам.
Много лет спустя стала известна дальнейшая судьба локомотива «СО 17–1613». «Сибирячок» — так прозвали паровоз на фронте — обладал истинно сибирским «здоровьем». В каких только переделках он не побывал! Его не раз, и даже «смертельно», ранили, но, отремонтированный, он вновь появлялся на фронтовых дорогах.
На переднем листе дымовой трубы локомотива блестела боевая надпись «Вперед, на Запад!», сделанная машинистами из отстрелянных снарядных гильз. Вслед за передовыми частями Красной Армии паровоз одним из первых «вступил» в Восточную Пруссию, его видели на путях Силезского вокзала уже через несколько дней после взятия Берлина. Потом на локомотив легла почетная миссия: проложить путь поезду особого назначения, в котором ехала на Потсдамскую конференцию советская правительственная делегация во главе с Верховным Главнокомандующим.
Наступили мирные времена. Локомотив водил пассажирские поезда на Московской и Прибалтийской железных дорогах. А когда наступила эра электровозов и тепловозов, локомотив «СО 17–1613» был снят с эксплуатации. Но ветеран не забыт. Железнодорожники Прибалтийской [107] дороги, на одной из станции которой находится знаменитый паровоз, решили отремонтировать локомотив, придать ему прежний вид и поставить на вечную стоянку как один из мемориалов Великой Отечественной войны и послевоенного восстановления. Таким образом, он и сейчас несет свою вахту.
Но вернемся на Красноярский завод. Как сказано, он выпустил 40 паровозов, что было большим вкладом в развитие железнодорожного транспорта страны в самую трудную для нее пору.
Настало время эвакуированным предприятиям возвращаться домой. В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1943 г. «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации» из Красноярска в Бежицу двинулись эшелоны с оборудованием. «Красный Профинтерн» возвращался на старое место, оставив на берегах Енисея свой двойник — мощный завод Сибтяжмаш.
За годы войны на пустом, в сущности, месте, на правом берегу Енисея, родился, можно сказать, второй «Красный Профинтерн». За это время было построено и введено в эксплуатацию 15 цехов общей площадью 72 тыс. кв. м, выпущено 5700 т различного оборудования, в том числе сотни сложных машин и механизмов. Новый центр машиностроения на Востоке страны стал поставщиком оборудования для предприятий тяжелой промышленности. Среди них Магнитогорский металлургический комбинат, Новокраматорский и Подольский машиностроительные заводы, Коломенский паровозостроительный, Уральский турбинный и многие другие. Оборудование из Красноярска шло в адрес строившегося металлургического завода в Узбекистане и восстанавливаемых предприятий Донбасса.
По окончании строительства первой очереди завода коллектив 16 февраля 1945 г. рапортовал Государственному Комитету Обороны: «На берегу Енисея создана крупная база машиностроения — завод по выпуску мощных магистральных паровозов, металлургических кранов и других машин для промышленности».
Государственный Комитет Обороны поздравил коллектив с одержанной победой. В телеграмме говорилось: «Родина не забудет ваш самоотверженный труд по созданию в военное время новой крупной базы тяжелого машиностроения в Сибири, имеющей большое значение [108] для восстановления и развития железнодорожного транспорта и всего народного хозяйства».
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 июля 1945 г. Сибирский машиностроительный завод был награжден орденом Трудового Красного Знамени. 162 наиболее отличившихся рабочих, инженеров, техников, служащих завода были награждены орденами и медалями.
В 1966 г. в День машиностроителя Сибтяжмаш праздновал свое 25-летие. Мне довелось быть на этом торжестве. Какое волнующее зрелище открылось перед глазами! Многочисленные производственные корпуса, сложнейшие сооружения, лес труб — крупнейший машиностроительный, металлургический, химический центр — вот что представлял собой правый пустынный, каким я его увидел в 1941 г., берег Енисея. Теперь его не окинуть взглядом, не скоро объехать на машине. Это также крупный современный многоэтажный, благоустроенный город. И от сознания того, что в годы войны первопроходцами индустриализации этого чудесного уголка Сибири были краснопрофинтерновцы, что здесь, как в десятках других впервые возникших промышленных узлах, ковалось оружие для победы над германским фашизмом, от всего увиденного и услышанного тут сердце преисполнилось радости и гордости за Отчизну, за советский народ, под руководством ленинской партии одержавший величайшую победу в войне и достигший великих успехов в строительстве коммунизма в послевоенные годы. [109]