Чудо на Неве
ГАНИЧЕВ Лев Семенович. Родился в 1899 г. Член КПСС с 1938 г. Журналист. Ныне персональный пенсионер.
Боевой арсенал Ленинграда
Август 1941 г. Позади только два месяца войны, а бои идут уже на ближних подступах к Ленинграду. Не считаясь с потерями в живой силе и технике, гитлеровские орды рвутся вперед. Линия фронта стремительно приближается. 8 сентября вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады. До переднего края теперь рукой подать.
Жизнь Ленинграда, оказавшегося во вражеском кольце, полностью переключена на военный лад. На снабжение извне рассчитывать не приходится. Все потребности огромного города, нужды защищающих его армий и флота надо удовлетворять своими силами и средствами, в первую очередь обеспечить фронт оружием и боеприпасами. К этому делу привлечены и те предприятия, которые ранее производили продукцию только для мирных потребностей страны. И вот 116 ленинградских заводов и фабрик переключены на выпуск снарядов и мин, 60 предприятий изготовляют детали и узлы полковых орудий, на 15 заводах размещено производство минометов. Бронеплатформы с батареями морской дальней артиллерии, знаменитые «катюши» и реактивные снаряды к ним дает фронту промышленность осажденного Ленинграда. [72]
Там, где совсем недавно производились станки, машины и приборы для народного хозяйства, стали изготовлять пушки, танки и другие виды боевой техники. Предприятия химической и резиновой промышленности освоили производство взрывчатого вещества «АК», противотанковых гранат, гаубичного и пушечного пороха, зарядов для реактивных установок. Не остались в стороне текстильная, швейная и пищевая отрасли. И тут наладили в механических цехах производство боеприпасов и вооружения. Пивоваренный завод «Красная Бавария» производил снаряды и зажигательные бомбы, парфюмерная фабрика — гильзы для минных зарядов, фабрика музыкальных инструментов им. Луначарского — гранаты. 56 предприятий местной промышленности, выпускавшие ранее предметы домашнего обихода, дали фронту только за первый месяц войны 710855 противотанковых мни.
Не хватало сырья и материалов. Ученые Ленинграда в своих лабораториях создают и находят полноценные заменители. Взамен тротила в кратчайший срок организовано производство нового взрывчатого вещества — синала из смеси селитры и древесных опилок. Для изготовления мин и снарядов применяется сталистый чугун, вместо высоколегированных сталей — углеродистые.
Огромная организаторская работа партийной организации Ленинграда, самоотверженный труд ленинградцев принесли свои плоды. Во втором полугодии 1941 г. предприятия города-бойца выпустили 713 танков, 480 бронемашин, 58 бронепоездов, свыше 3 тыс. полковых и противотанковых пушек, 10 тыс. минометов, около 4 млн. корпусов снарядов и мин, более 80 тыс. реактивных снарядов и авиабомб. За тот же период было достроено 84 боевых корабля и переоборудовано 186.
Не только защитникам родного города, но и воинам других фронтов помогали ленинградцы. Лишь в последнем квартале 1941 г. из осажденного Ленинграда войскам, защищавшим Москву, было отправлено воздушным путем более тысячи артиллерийских орудий и минометов.
«Спасибо ленинградцам за помощь москвичам в борьбе с кровожадными гитлеровцами», — телеграфировал 28 ноября 1941 г. А. А. Жданову командующий Западным фронтом генерал армии Г. К. Жуков. [73]
В осаде
Вся ленинградская промышленность в целом стала грандиозным комбинатом взаимосвязанных и кооперированных производств. В этот военно-производственный конвейер включился и старейший медико-инструментальный завод «Красногвардеец», ровесник города на Неве. Его история — это сколок героической летописи рабочего класса Ленинграда. В самом имени завода-ветерана отражена революционная доблесть питерских рабочих в незабываемом семнадцатом году. Свое мужество, несгибаемую стойкость красногвардейцы вновь показали в условиях неслыханных трудностей почти 900-дневной блокады. В течение двух с лишним столетий завод выпускал самую гуманную продукцию — медицинские аппараты и инструменты. А когда над городом нависла грозная опасность, красногвардейцы перековали «орала на мечи». В трудовой доблести коллектива завода запечатлен немеркнущий подвиг ленинградцев в годы суровых испытаний Великой Отечественной войны.
Нежданная весть о разбойничьем нападении врага на Советский Союз настигла завод в разгаре рабочего дня (коллектив «Красногвардейца» отдыхал в то лето по вторникам). Уже в воскресенье, 22 июня, цехи и мастерские завода заметно обезлюдели. Никто не ждал вызова в военкомат. Приписанные к воинским частям спешили на сборные пункты, другие вступали в Красную Армию добровольцами. Первыми на защиту Родины ушли коммунисты и комсомольцы. Из 300 членов ВЛКСМ вначале на заводе оставалось только 70, а потом и вся молодежь старше 18 лет влилась в ряды Красной Армии. Рвались на фронт и девчата. Отпускали их неохотно. Они нужны были не только на производстве, но и в отрядах самозащиты МПВО, и в кружках сандружинниц.
Прощаясь с товарищами, люди были немногословны:
— Трудитесь по-фронтовому! — говорили уходящие.
— Бейтесь по-красногвардейски! — провожали их остающиеся.
Много умелых и отважных воинов дал Красной Армии коллектив завода. 540 его тружеников стали впоследствии кавалерами орденов и медалей Советского Союза.
Чем труднее становились условия работы на заводе, тем больше возрастала роль и ответственность партийной [74] организации. Ушел на фронт и отдал жизнь за Родину партийный вожак коллектива Федор Веселов. Его заменила старейшая работница завода Анна Огурцова. На ее плечи легла вся тяжесть руководства партийной организацией в самые трудные дни блокады. Партийное бюро «Красногвардейца» напоминало тогда военный штаб. Сюда приходили за советом коммунисты и беспартийные, старые производственники и молодежь. Здесь совместно с администрацией оперативно решались вопросы перестройки работы завода на военный лад, выполнения заданий фронта.
Шла война... Таяли ряды кадровых тружеников завода. Но темпы производства не ослабевали. Ушедших на фронт заменяли матери, жены, сестры. Только за первые два военных месяца поредевший заводской коллектив пополнили 350 членов семей фронтовиков.
В числе других с начала войны ушел в армию и Павел Брагин — потомственный рабочий «Красногвардейца». Вернувшись после тяжелого ранения на завод, он застал на своем рабочем месте мать и сестру.
Новых работниц обучали старые производственники. Женщины осваивали и такие специальности, которые издавна считались мужскими. Работницы Блялина и Соболева стали кочегарами, Концова и Капитонова — машинистами парового молота. Многих выдвинули в бригадиры и мастера.
И все же людей на заводе не хватало. Добрый пример показал контрольный мастер Степан Зотиков, который одновременно с основной работой взялся обслуживать фрезерный полуавтомат. Подобно ему, каждый стремился овладеть еще несколькими, более сложными редкими специальностями, брался за любую работу, нужную производству.
Так было и на других заводах и фабриках фронтового Ленинграда.
В сентябре 1941 г. на «Красногвардеец» поступили первые военные заказы. Новые незнакомые изделия — радиаторы для моторов и детали пулемета-пистолета Дегтярева (ППД) — требовалось освоить в течение нескольких дней. Между тем количество рабочих на заводе уменьшилось на несколько сот человек. К тому же шестая часть рабочих и работниц была постоянно занята на оборонительных сооружениях, в группах местной противовоздушной обороны, на санитарной службе.
Задача, поставленная Ленинградским горкомом партии, [75] казалась невыполнимой. Но враг был у ворот, и те, кто трудился на заводе, помнили наказ фронтовиков. Каждый работал за двоих. Штамповщики Ефремов и Чернов, слесари Елесин, Кузнецов, Серов, Лорер, Мельников, полировщики Анисимов, Шапов и другие, бригада кузнеца Егора Иванова давали за смену, как правило, по 2–3 нормы. Важнейший цех — кузнечный — в 2,5 раза увеличил выработку. В результате первую партию радиаторов завод выпустил в рекордно короткий срок — в 3 недели, а первые детали для пулемета-пистолета были освоены за 10 дней.
Тем временем на фронте под Ленинградом сложилась грозная обстановка: зажав город в кольцо, враг готовился штурмом захватить его.
«Никогда не бывать этому! Встанем как один на защиту своего города, своих очагов, своих семей, своей чести и свободы!» — этот пламенный призыв командования фронта, Ленинградского горкома партии и Ленинградского Совета был в сердцах всех ленинградцев.
Тысячи работниц под огнем вражеской авиации трудились на строительстве оборонительных рубежей. Формировались новые полки и дивизии народного ополчения, истребительные отряды забрасывались в тыл врага. Каждый завод стал крепостью обороны.
На «Красногвардейце», как и на других предприятиях, рабочие после трудового дня обучались стрельбе, штыковому бою, метанию гранат. Бойцы МПВО несли круглосуточную вахту. Заводской медпункт стал подразделением военно-санитарной службы. Все здания и территория «Красногвардейца» были подготовлены к уличным боям на случай, если врагу удастся прорваться в город.
Связь со страной неразрывна
Единому помыслу — отстоять родной город — была подчинена тогда вся жизнь ленинградцев. В те невероятно тяжелые дни их согревало теплое дыхание Родины, отеческая забота Коммунистической партии и всего советского народа.
Фашистская авиация круглые сутки висела над подступами к Ленинграду. Но каждый день советские самолеты, перелетая линию фронта, прорывались сквозь вражеский воздушный кордон, чтобы доставить в осажденный [76] город самое нужное, самое необходимое, и в том числе матрицы газеты «Правда».
900 долгих мучительных дней жили ленинградцы под обстрелом и бомбежками, на голодном пайке, почти без топлива и без света. Бывало, суровой зимой 1941/42 г. останавливались хлебозаводы, прекращалась работа предприятий, выполнявших заказы фронта. Но и тогда по указанию Ленинградского горкома партии типография «Правды» получала нужное ей, минимальное количество электроэнергии.
Иссякли запасы газетной бумаги. Для печатания «Правды» в Ленинграде были выделены остатки бумаги, предназначенной для Ленинских сборников. А с июня 1942 г. тяжелые газетные роли стали привозить через Ладогу наряду с другими ценнейшими грузами для Ленинграда. И нередко при заправке этих ролей в ротационную машину печатники извлекали из них осколки бомб и снарядов.
В памяти знакомые картины тех дней...
В здании ленинградской типографии «Правды» нет подвалов, и роль бомбоубежища в нем весьма условно выполняли несколько комнат первого этажа, подпертых деревянными балками. Легко представить себе, во что превратилось бы подобное «укрытие» при прямом попадании бомбы или снаряда!
Но люди, работавшие в типографии, об этом не думали. Погасив попавшие на крышу «зажигалки», они торопились на свои рабочие места — к отливным станкам, к ротационной машине, к газетному конвейеру, чтобы вовремя дать ленинградцам сегодняшний номер «Правды». С декабря 1941 г. в типографии полностью прекратили топить, и истощенные от голода рабочие и работницы трудились при температуре минус десять градусов.
Не было бензина, автомашины простаивали. Рабочие впрягались в салазки, чтобы привезти матрицы с аэродрома и доставить отпечатанную «Правду» в почтовые узлы. В те суровые блокадные дни правдинская типография печатала для ленинградцев также «Известия», «Комсомольскую правду», «Красную звезду», «Красный флот» и значительную часть тиража «Ленинградской правды».
В маленьком коллективе, выполнявшем эту огромную работу, было лишь 60 работников. Десять из них погибли. Но ни бомбежки, ни артиллерийские обстрелы, [77] ни холод, ни голод не могли помешать директору типографии Николаю Куликову, старому мастеру-печатнику Михаилу Костину и другим оставшимся работникам выполнять возложенное на них дело.
Регулярное появление центрального органа партии в Ленинграде означало, что связь осажденного города со страной все так же крепка и неразрывна.
Выступая 18 июня 1942 г. на сессии Верховного Совета СССР, А. А. Жданов говорил:
«Как ни пытался враг оборвать связи Ленинграда со страной, ему этого сделать не удалось. Ни на минуту Ленинград не чувствовал себя оторванным от своей Родины. Вся страна любовно заботилась и заботится о Ленинграде. Со всех концов нашей великой Родины, из всех союзных республик, краев и областей нашей страны шла и непрерывно идет братская помощь Ленинграду. Она не прерывалась в самые трудные дни».
Помощь и подарки городу-герою шли из всех советских республик. Трудящиеся Казахстана в короткий срок собрали и направили в Ленинград 130 вагонов с хлебом, крупой, мясом, маслом и другими продуктами. Делегация Киргизии доставила 16 вагонов мяса и овощей, 15 вагонов муки, 12 вагонов с фруктами и орехами, 7 вагонов риса, табака и других продуктов. Рыболовецкие колхозы Каспийского и Аральского морей передали в фонд помощи Ленинграду 82 т рыбы. Москва и Поволжье, Сибирь и Дальний Восток оказывали братскую помощь ленинградцам.
Сквозь линию фронта из партизанского края пробирались в голодающий город обозы с продовольствием. Рискуя жизнью, колхозники на 223 подводах доставили в Ленинград по льду Ладоги 380 ц хлеба, крупы и 120 ц жиров. Трудящиеся Карелии помимо мяса, рыбы и других продуктов пригнали в Ленинград сотню живых оленей.
В первые месяцы блокады единственным средством связи с Большой землей был воздушный транспорт и водный путь под огнем врага через Ладожское озеро. С огромными трудностями и в ничтожном в сравнении с потребностями количестве доставлялись таким образом в блокированный город продовольственные и другие особо важные грузы. Небольшие запасы топлива, материалов, имевшиеся на складах и предприятиях Ленинграда, были взяты на строгий учет, расходовались с величайшей бережливостью. [78]
Пять раз с начала блокады снижались нормы выдачи продуктов населению, и к концу ноября 1941 г. рабочие получали по карточкам только 250 г, а служащие, дети и иждивенцы — 125 г хлеба в день. При этом в выпеченном хлебе было лишь 63% ржаной муки, остальную его часть составляли отруби, жмыхи, овсяная, солодовая, соевая мука, а также мука из затхлого зерна.
Традициям верны
Труженики «Красногвардейца», как и все ленинградцы, мужественно и стойко переносили тяготы блокады.
Уже в октябре 1941 г. в номенклатуре производимой заводом продукции были оставлены лишь те хирургические инструменты, в которых остро нуждались ленинградские госпитали. Половину его продукции составляли теперь названные выше боевые заказы фронта. К ним прибавились кинжалы для партизан. Материалы для этих изделий поставлялись с других предприятий.
Дольше других цехов поддерживалась работа в кузнице, нужная для военных заказов. Когда не стало жидкого топлива, ее отжигательные печи перевели на дрова.
Много своих товарищей, павших на трудовом посту, потерял тогда заводской коллектив. В январе 1942 г. умер от истощения директор «Красногвардейца», рабочий-выдвиженец Михаил Васильевич Снежков. Ни днем, ни ночью он не покидал завода, жил там и, лишь утратив последние силы, лег на больничную койку.
Вражеские бомбы и снаряды рвались на территории завода. Осколками снаряда были убиты на рабочих местах слесари Земляков и Дубровский. У ворот завода при артиллерийском обстреле погиб работник охраны Ефимов. Другой снаряд разорвался в цехе полировки, ранил рабочих.
За первое полугодие 1942 г. уже поредевший заводской коллектив потерял еще 236 своих товарищей. От голода и истощения умерла большая часть слесарей и инструментальщиков, а из восьми кузнецов остался в живых только один.
Похлебка из воды и так называемой «хряпы» была единственным блюдом заводской столовой. Чтобы улучшить питание, в ход пустили все — и техническое сало, и желатин, и другие «продукты» из скудных запасов предприятия. Голодные рабочие падали в изнеможении у кузнечных [79] печей, у станков и верстаков и снова подымались. Неимоверным усилием воли продолжали они опухшими от недоедания и холода руками ковать, вытачивать и собирать оружие для фронта. Но даже в самые мрачные минуты не покидала ленинградцев уверенность, что фашистам в городе Ленина не бывать. Жадно ловили они вести о том, что с востока на выручку осажденному Ленинграду пробиваются крупные силы Красной Армии.
В декабре 1941 г. редакция «Правды» посылает меня в район боев. По неокрепшему еще льду Ладоги, будущей «Дороги жизни», перебираюсь из осажденного города на волховские рубежи, где бьются армии генералов Федюнинского и Мерецкова. Спустя месяц мне довелось вернуться в Ленинград, но как неузнаваем стал он за такой малый срок!
В прозрачном небе над заснеженным городом ни единого дымка...
На пустынных улицах и проспектах застыли утонувшие в снегу трамваи и троллейбусы...
Шарахнувшись от фронтовой полуторки, вынырнувшей из-за угла, стоит у опрокинутых салазок исхудалый, укутанный в бабий платок старый человек. Руки его дрожат, с бессильным отчаянием смотрит он на труп ребенка, откатившийся к сугробу...
Лишь мерное тиканье метронома, разносимое уличными репродукторами, нарушает мертвящую тишину словно бы застывшего города.
Зима 1941/42 г. была на редкость суровой. Жестокие морозы перемежались обильными снегопадами. Снег убирать было некому, и заваленные сугробами улицы Ленинграда местами стали едва проходимы. Трамваи, троллейбусы, автобусы появлялись все реже, и вскоре движение городского транспорта прекратилось полностью.
На смену ему пришел иной, блокадный транспорт. Впрягаясь в самодельные салазки или детские санки, истощенные люди с трудом волокли за собой свои убогие пожитки, ведра с водой, набранной в прорубях Невы, Фонтанки или Мойки, обломки деревянной тары или доски от разобранного дома. А еще чаще на таких салазках лежал укутанный в дерюгу труп близкого человека.
В декабре 1941 г. от дистрофии погибло около 53 тыс. ленинградцев, а в январе и феврале еще больше. Казалось, вся жизнь Ленинграда вот-вот замрет. Заводы [80] останавливались, производство боеприпасов зимой 1941/42 г. резко упало. Войска Ленинградского фронта стали ощущать в них острую нужду. Но даже в труднейших условиях первой блокадной зимы в Ленинграде (с 15 декабря 1941 г. по 15 марта 1942 г.) было изготовлено 95 тыс. корпусов снарядов и мин, 380 тыс. гранат, 435 тыс. взрывателей. Осажденный город, погруженный в тьму, голод, холод, подвергаемый непрестанным бомбежкам и артобстрелам, жил, работал, боролся.
Не замерла жизнь и на «Красногвардейце». Старые производственники С. Маркелов, В. Минаев, Н. Липовка, А. Ушакова, как и многие другие, не прерывали ни на один день работы на заводе и пережили в его стенах всю блокаду. Комсомолка Аня Мефодьева жила вдали от завода на другом конце города и, чтобы поспеть на работу, выходила ежедневно из дому в половине пятого утра.
— Трудно сказать, что вело нас на завод, — вспоминает старейшая работница, коммунистка ленинского призыва Александра Ушакова. — Вера ли в то, что без нашего труда невозможна победа, или сознание того, что, если перестанешь двигаться, долго не проживешь? Тянуло на люди. Шли с трудом, иногда добираясь до работы лишь часам к девяти-десяти. С работы уходить не спешили. Людей было мало, и где в данный момент нужна была рабочая сила, туда и шли. И не роптали. Люди N были сплоченными, и эта сплоченность помогала жить... Тяготы блокады в лютую зиму 1941/42 г. делили со старыми производственниками подростки, пришедшие на завод.
Совсем юные девушки Валентина Русакова и Ольга Демичева в войну стали мастерами полировочного участка. Они же были и бойцами противовоздушной обороны и несли службу в медико-санитарных командах. Часто по сигналам воздушной тревоги комсомолки поднимали своих подружек-дружинниц, перевязывали раненых во время обстрела и бомбежек, оказывали им срочную помощь.
Ослабевших и обессиленных в беде не оставляли. Бойцы комсомольской бытовой бригады и страхделегатки ходили по домам, оказывали помощь семьям фронтовиков и одиноким больным, ухаживали за ними, устраивали их в больницы. На улицах и в пустых холодных квартирах девушки подбирали осиротевших ребят, относили их в детские дома. [81]
Немало жизней было спасено в лечебно-санаторном стационаре, организованном силами завода в помещениях красного уголка и технической библиотеки. Сюда привозили или приносили наиболее истощенных работниц и рабочих, уже не способных ходить. Здесь, окруженные заботливым уходом, они постепенно, в течение 10–40 дней набирали силы, возвращались в строй.
Родина гордилась стойкостью и мужеством ленинградцев. Уже в первую блокадную зиму многие из тружеников «Красногвардейца» были отмечены правительственными наградами. Орденами Трудового Красного Знамени были награждены тогда директор завода М. В. Снежков и старейший мастер-инструмеитальщик Н. В. Грачев; орденами «Знак Почета» — кузнец Е. Б. Иванов и секретарь заводской партийной организации работница А. А. Огурцова; медалями «За трудовое отличие» — слесари В. И. Кравченко и И. И. Медков.
Так ковалась победа
В течение первых четырех месяцев 1942 г. «Красногвардеец», как и большинство предприятий осажденного Ленинграда, не получал ни электроэнергии, ни топлива. Производственная жизнь его едва теплилась, затухала. Воздушные налеты и артиллерийские обстрелы следовали один за другим. С апреля по июнь было только 18 дней, когда вражеская артиллерия не вела огонь по городу.
Но тщетно злобствовал враг, пытаясь сломить стойкость и сопротивление осажденных. К. весне в связи с непрерывной работой Ладожской ледовой трассы снабжение Ленинграда несколько улучшилось. Заметно была увеличена регулярная выдача хлеба населению, в магазинах по карточкам стали отпускать крупу, мясо, сливочное масло и некоторые другие продукты. И хотя смертность от голода все еще была велика, но ленинградцы чувствовали, что самые страшные дни остались позади.
В июне 1942 г. вступил в строй нефтепровод, проложенный в труднейших условиях по дну Ладожского озера. Неуязвимый для вражеской авиации и артиллерии, он давал Ленинграду 300–350 т горючего в сутки, полностью удовлетворяя нужды города в жидком топливе. К осени под водой Ладоги был уложен кабель, соединивший [82] электросеть Ленинграда с Волховской гидростанцией. Это обеспечило передачу в зиму 1942/43 г. ПО млн. квт-ч электроэнергии, позволило пустить вновь ряд заводов, усилить трамвайное движение, включить свет в квартирах ленинградцев.
Отпуск «Красногвардейцу» электроэнергии возобновился еще в апреле, хотя и в весьма ограниченном размере. Некоторые цехи завода вновь приступили к выполнению заказов фронта, изготовляя детали для пулеметов, газофильтры для катеров, штыки и кинжалы, делая все возможное для приближения победы над врагом.
17 июня 1942 г. стало известно решение Советского правительства эвакуировать «Красногвардеец» на Восток. Страна остро нуждалась в его довоенной продукции. Все лето ушло на демонтаж, упаковку и вывоз оборудования. Эвакуированный на Урал завод стал базой для создания в Свердловске и Нижнем Тагиле новых предприятий, снабжавших хирургическим инструментарием Красную Армию. Они и поныне оснащают медицинской техникой здравоохранение СССР.
Однако и после эвакуации людей, оборудования и полуфабрикатов завод «Красногвардеец» не прекратил своего существования в Ленинграде. Уже в сентябре 1942 г. Военный совет фронта и городской комитет партии приняли решение в кратчайший срок возобновить его работу.
Как осуществить это задание? Ведь на заводе после эвакуации осталось немногим более 300 рабочих и работниц, в основном малоквалифицированных и еще не оправившихся после лишений первой блокадной зимы. Лишь около полусотни различных станков сохранилось в цехах, но все они были в нерабочем состоянии: частично демонтированы, с заржавленными деталями, загрязненные. Запасных частей не имелось, из материальных кладовых все было вывезено.
Тяжелый урон «Красногвардейцу», как и большинству предприятий фронтового Ленинграда, нанесли в первый год блокады ожесточенные вражеские бомбежки и артиллерийские налеты. Выбыл из строя водопровод, были испорчены паро — и трубопроводы, нарушена электросеть. Пустые глазницы выбитых воздушной волной окон, развороченные крыши, груды лома в разрушенных цехах, бессильно повисшие провода, следы пожарищ во дворах — так выглядел завод после эвакуации осенью 1942 г. [83]
Горстке людей, оставшихся на «Красногвардейце», надо было в кратчайший срок восстановить его замершие цехи, вдохнуть в них жизнь, заново наладить там производство.
Воду для бытовых нужд и для производства приходилось бидонами и ведрами таскать из замерзающей реки.
«Сегодня три раза ходила на Неву за водой, — записала 13 декабря 1942 г. в своем блокадном дневнике Люба Панкова. — Один раз поставила бидон на санки, только отъехала, а санки с ледяной горы — обратно, и все разлила. Второй раз у самого цеха санки перевернулись, а третий — везла осторожно и довезла...»
К зиме отеплили трубы и остеклили окна. Чтобы бережно расходовать скудные запасы топлива, уплотнились. Не вывезенное и разбросанное по цехам и на заводском дворе оборудование перетащили в трехэтажный корпус, где разместился заново созданный объединенный цех. К нему подвели силовую линию, паро — и трубопроводы.
Завод оживал. Но для восстановления производства не хватало станков и машин, множества деталей и узлов оборудования. Все это выискивали в опустевших цехах других эвакуированных заводов, на погрузочных площадках и в пакгаузах железных дорог среди законсервированного или бесхозного имущества.
— А как доставляли найденное оборудование? — вспоминает старейший работник «Красногвардейца» Павел Трофимов. — Наиболее крепкие впрягались, подобно бурлакам, в лямки и волокли его за собой по улицам и заводским дворам. Тяжелые гильотинные ножницы, фрикционные и эксцентриковые прессы пришлось таким образом в течение целой недели тащить канатами с завода «Электрик» на возрождаемый «Красногвардеец».
Любая операция, связанная с затратой мускульной энергии, требовала огромного напряжения воли истощенных блокадой людей.
Сначала пустили в ход аппаратный цех. Затем были восстановлены слесарно-механические цехи, изготовлявшие радиаторы и газофильтры для катеров. Вновь заработала кузница, которая вскоре стала обслуживать нужды и других ленинградских предприятий, выпускавших оружие и боеприпасы. В частности, «Красногвардеец» поставлял им поковки для пулеметов.
Все производство приходилось ставить заново, начиная с разработки технологии, составления чертежей, подготовки [84] инструмента и штампов и кончая организацией цехов. Но небольшой коллектив завода работал фронтовыми темпами, не покладая рук. Женщины — матери, сестры, жены фронтовиков — составляли тогда большинство немногочисленного заводского коллектива. На их плечи легла вся тяжесть труда по восстановлению производства и выполнению фронтовых заказов.
По утрам перед началом работы мастера и бригадиры зачитывали две сводки: боевую сводку Совинформбюро и итоги работы цеха и бригады за вчерашний день. И люди, еще не оправившиеся после голодной зимы, становились к своим станкам, находили в себе силы для замечательных трудовых дел.
Работавшие в кузнечном цехе штамповщицы на молотах Андреева, Камнева, Юхнова, обрезчицы на прессах Братина, Лунина, Увина выполняли нормы на 200% и более. Передовая бригада кузнеца Егора Иванова стала своего рода школой для новичков. Работницы этой бригады Николаева и Трофимова в 2–2,5 раза перевыполняли нормы и вскоре сами стали кузнецами-бригадирами.
Квалифицированной работницей, несмотря на свою молодость, была уже тогда Маша Эртова. Специальность слесаря-инструментальщика она освоила еще в ФЗУ и с юных лет связала свою жизнь с заводом «Красногвардеец». Здесь она вступила в комсомол, была в числе первых ударниц и вместе со всем коллективом переживала невзгоды и испытания военных лет. Вместе с подругами много километров прошагала она под бомбежками и обстрелом, строя оборонительные рубежи на подступах к Ленинграду.
Мария Эртова не уехала из Ленинграда при эвакуации завода на Восток и, когда цех вновь приступил к выполнению фронтовых заказов, возглавила бригаду, которой поручили изготовить для разведчиков и партизан нужное им холодное оружие — кинжалы-кортики. Это задание было выполнено досрочно. По Эртовой равнялись ее подруги по цеху — слесарь-сборщик Колесова, полировщицы Герасимова и Травиикова, сварщица Чувашева и др.
Каждый на заводе работал за двоих, и все же самой большой помехой его возрождению был острейший недостаток квалифицированных рабочих. Только женщины и подростки пополняли в то время кадры завода. Индивидуально обучали их на рабочих местах опытные [85] производственники. Много отличных молодых станочников вырастил в те дни замечательный токарь-новатор Кирилл Лакур, не один десяток квалифицированных слесарей подготовил лучший слесарь-инструментальщик завода Владимир Кравченко.
Суровую школу жизни и труда проходили в блокаду ленинградские подростки. В числе других подростков пришел на «Красногвардеец» в 1942 г. и 14-летний паренек Валя Кухнов. Ребят жалели, берегли их силы, но они не отставали от взрослых, работали часто по 12–14 часов. Кухнов схватывал на лету указания старших и, подучившись, встал вскоре у токарного станка, а затем овладел профессиями фрезеровщика и слесаря. 200–250% нормы выполнял тогда юный комсомолец-бригадир, впоследствии завоевавший звание «Лучший токарь Ленинграда».
Осенью 1942 г. стали работать в инструментальном цехе 14-летние подростки Ваня Киселев и Миша Бакеркин.
— Помню, какие они были бледные, щупленькие, истощенные недоеданием, — вспоминает их учитель и наставник коммунист Владимир Кравченко. — Впрочем, и я выглядел не лучше: тяжелая зима 1941/42 г. довела меня до цинги, и я едва держался на ногах. Но работать, кроме нас, было некому. Рассказал я ребятам обстановку, объяснил, что наш заказ нужен для фронта, что, выполняя его, мы поможем Красной Армии скорее разбить врага. Ваня и Миша принялись за учебу с большим рвением, с душой, интересовались каждой мелочью, обо всем меня подробно расспрашивали. Пришлось поставить для них два ящика — иначе они не доставали до верстака. Уже через месяц оба мальчугана стали моими хорошими помощниками, а спустя четыре месяца сдали пробу на слесарей 3-го разряда. А потом на их место явились три девушки — Женя Беляева, Валя Добрякова и Надя Смирнова. Я принял их без всяких колебаний и не ошибся. Мои ученицы делали большие успехи и после пяти месяцев обучения уже умело изготовляли штампы для ряда изделий. В течение двух лет комсомольская бригада девушек вполне справлялась с программой, давая от 125 до 150% нормы... Методом индивидуального ученичества мы постепенно обеспечили свой участок рабочей силой.
За октябрь — декабрь 1942 г. таким путем на «Красногвардейце» было подготовлено около сотни слесарей, [86] полировщиков, фрезеровщиков, токарей, электромонтеров и рабочих других специальностей.
В самые трудные дни не замирала на заводе рационализаторская мысль. Нехватка людей, оборудования, инструментов толкала на поиски более производительных методов работы. Изготовлением деталей для пулеметов «Максим» были заняты на паровом молоте свыше десятка рабочих — кузнецы, машинисты, подсобники. Начальник кузницы А. Ф. Марков предложил заготовку перенести на рейдер (ковочный многопозиционный пресс для горячей штамповки деталей). Это втрое уменьшило расход металла и вдесятеро сократило потребность в рабочих.
По предложению кузнеца Е. Иванова на рейдер перенесли заготовку еще одной детали, что помимо экономии топлива и пара вчетверо повысило производительность труда. Рационализаторы посоветовали изменить габариты и сечения заготовок для других деталей пулемета. Это экономило десятки тонн металла в месяц.
Требовалось срочно выполнить боевой заказ на донышки для артиллерийских снарядов. Упорные поиски помогли усовершенствовать конструкцию штампа: раньше с него снимали только до 100 донышек, после усовершенствования стали снимать в среднем до 3 тыс. штук.
Усилия коллектива увенчались успехом, фронтовые заказы были освоены. Завод с каждым днем набирал темпы.
Настала вторая блокадная зима. Но теперь благодаря самоотверженному труду ленинградцев и помощи, оказываемой с Большой земли, осажденный город имел надежные запасы горючего, боеприпасов, продовольствия. С начала войны по 15 августа 1942 г. было эвакуировано из Ленинграда свыше 1,5 млн. человек. Оставшемуся работоспособному населению обеспечивалась ограниченная, но регулярная выдача продуктов.
Промышленность Ленинграда стала оживать. В 1942 г. она дала продукции уже на 1400 млн. руб., главным образом для нужд армии и флота. За год было изготовлено свыше 8 млн. артиллерийских снарядов, мин и авиационных бомб.
Осажденный город, который гитлеровские стратеги стремились обречь на капитуляцию и уничтожение, не только сам оборонялся, но и помогал советским людям в борьбе на других фронтах Великой Отечественной войны. Так, с июня по сентябрь 1942 г. в Главное артиллерийское [87] управление и на его заводы в глубь страны было отправлено более 100 млн. капсюлей-воспламенителей и детонаторов, 5 млн. электродетонаторов, 500 тыс. капсюльных втулок в снаряженном виде и много другой продукции, произведенной ленинградской промышленностью.
За 9 месяцев 1942 г. Ленинград дал своим защитникам 1935 минометов, 1975 станковых пулеметов, около 22 тыс. автоматов и много другого вооружения.
Блокада прорвана
Полностью обеспеченные боеприпасами части Ленинградского фронта стали с ноября 1942 г. готовиться к прорыву блокады. Напряженная подготовка к решающей битве за Ленинград шла и на Большой земле в дивизиях Волховского фронта.
И вот однажды ранним январским утром я и командир полка Овчинников были подняты телефонным звонком командира 281-й дивизии.
— Хороша музыка! Послушай! — сказал он. — Начался большой сабантуй...
Выскочив из землянки, мы услышали раздававшиеся с запада громовые раскаты мощного артиллерийского наступления. Войска двух фронтов — Ленинградского и Волховского — двинулись навстречу, на соединение друг с другом.
Семь дней продолжались ожесточенные бои южнее Ладожского озера. 18 января 1943 г. они завершились соединением частей двух фронтов, прорывом вражеской блокады Ленинграда.
Хотелось как можно скорей осуществить долгожданную мечту — поехать в родной Ленинград по освобожденной от врага земле.
Узкий, отвоеванный нами коридор вдоль берега Ладожского озера, который вел на Шлиссельбург и далее на Ленинград, противник держал еще под обстрелом. Из окна «эмки» была видна знакомая картина: иссеченные и расщепленные осколками деревья, изрытые воронками и траншеями поля, оплетенные колючей проволокой колья, выжженные дотла поселки...
Уже смеркалось, когда мы подъехали к Неве. Еще вчера здесь, на невских берегах, был передний край обороны гитлеровцев, обращенный к Ленинградскому фронту. [88]
Сейчас здесь царила тишина, прерываемая далекими раскатами орудий. Вокруг первозданный хаос — глыбы цемента и груды бревен развороченных фашистских дотов и дзотов, гигантские воронки, трупы фашистов, застывшие в причудливых позах.
Оставив «эмку» и взвалив на плечи вещевой мешок, шагаю по тропке вдоль берега Невы к Шлиссельбургу. Слабое зарево над городом указывает мне путь. Мороз крепчает. Становится тоскливо, хочется отдохнуть, обогреться.
И вдруг за поворотом тропинки над уцелевшим немецким блиндажом вьется дымок. На дверях землянки надпись: «Добро пожаловать!» Спускаюсь и не верю глазам своим: чистенько прибранная комнатушка; на столике, покрытом простыней, — обломок зеркала. Накаленная добела печурка пышет жаром. На ней сердито пыхтит видавший виды фронтовой чайник.
Кто же хозяин этого земного рая?
Из-за плащ-палатки, разгораживающей комнатку, одна за другой выходят три девушки. Они в полувоенной одежде, без погон. Что-то в их облике напоминает мне блокадный Ленинград, его славных женщин-героинь. Я называю себя, рассказываю о своем маршруте. Слово «Правда» производит магическое впечатление. Девушки буквально стаскивают с меня полушубок, усаживают, наперебой угощают круто заваренным чаем. Все они — работницы ленинградских предприятий. Анна Завьялова — печатница типографии «Ленинградской правды», Полина Шурина — швейница, а самая молодая — Лена Колесникова — светлановка. Ее мать, орденоносца, знаменитую стахановку с завода «Светлана», Надежду Колесникову я отлично знаю. На этом заводе почти 20 лет работал мастером мой старший брат, погибший в заводском отряде народного ополчения в первые дни войны.
Едва узнав о прорыве блокады, девушки вызвались выехать на фронт, чтобы оказать посильную помощь бойцам — защитникам Ленинграда. Им поручили организовать обогревательный пункт в этом пустынном месте на будущей трассе, которая свяжет Ленинград со страной. Я — первый человек с Большой земли, к тому же ленинградец, да еще правдист. Градом сыплются вопросы. Мы жадно расспрашиваем друг друга.
Отдохнув и обогревшись, продолжаю свой путь к Ленинграду через Шлиссельбург. Там я был гостем маленького героического гарнизона петровской крепости «Орешек». [89]
В развалинах ее старинных казематов, находясь 500 дней в осаде, жила и сражалась горсточка храбрецов, преградившая в сентябре 1941 г. путь гитлеровцам к Ленинграду и Карельскому перешейку. Свыше 100 тыс. вражеских снарядов, мин и авиабомб легло на этот клочок земли. Рушились крепостные стены, но крепче камня и бетона были советские люди, стоявшие насмерть...
Радостную картину увидел я в освобожденном Ленинграде. Город ликовал, славил своих освободителей — воинов двух фронтов.
Прорыв блокады Ленинграда совпал с коренным переломом в ходе Великой Отечественной войны, когда вслед за разгромом под Сталинградом немецко-фашистских войск началось освобождение советской земли от захватчиков. Предприятия Ленинграда, как и промышленность всей страны, должны были теперь не только удовлетворять растущие нужды фронта, но и во все большей мере помогать восстановлению народного хозяйства освобожденных областей.
Ленинградцы с воодушевлением включились в это патриотическое дело. Так, завод «Электросила», находившийся лишь в нескольких километрах от линии фронта, по постановлению Государственного Комитета Обороны стал вновь изготовлять крупные электрические машины для энергетики страны.
Промышленность Ленинграда набирала силы, возрождалась, хотя по-прежнему испытывала недостаток топлива, электроэнергии и материалов. К тому же вражеская артиллерия держала под огнем почти все ее предприятия. Та же «Электросила», например, 7 ноября 1943 г. подверглась пятичасовому артиллерийскому обстрелу. В этот день на заводе разорвалось 211 тяжелых фугасных снарядов и до 400 осколочных, шрапнельных и зажигательных. И все же ленинградская промышленность за год почти вдвое увеличила объем производства и довела валовой выпуск продукции до 2,5 млрд. руб., а в 1944 г. — до 3,6 млрд. руб.
Завод рождается вновь
Фронтовые заказы составляли теперь почти девять десятых производственной загрузки «Красногвардейца». Завод изготовлял детали для пулеметов и артиллерийских снарядов, авиационные радиаторы и газофильтры для [90] торпедных катеров, холодное оружие. Особенно важным было боевое задание Военного совета фронта — организовать массовое производство солдатских штыков. Только ценой огромного напряжения и путем технического перевооружения можно было выполнить этот срочный заказ.
В кратчайший срок на заводе сконструировали новый образец штыка, который полностью отвечал всем требованиям фронта и в то же время соответствовал производственным возможностям «Красногвардейца». Организация поточного производства позволила использовать малоквалифицированных рабочих и то относительно слабое станочное оборудование, которым располагал завод.
Штыки «Красногвардейца» пользовались на фронте доброй славой. Потребность в них была велика, и в мае 1943 г. заводу предложили десятикратно увеличить их производство. Были мобилизованы все людские силы, все технические ресурсы. Изо дня в день наращивая темпы, коллектив достиг большой победы, довел ежемесячный выпуск до 20 тыс. штук. Годовое задание было превзойдено вдвое.
Мастеров «Красногвардейца» ценили и военные моряки Краснознаменной Балтики, грозным оружием которой были быстроходные торпедные катера. Изготовление газофильтров для них было сопряжено с большими техническими трудностями. Упорные поиски и тут обеспечили успех. Вместо обычного материала, требующего станочной обработки, использовали в качестве полуфабрикатов отходы производства некоторых заводов. Затем была создана новая, более рациональная конструкция газофильтра, удовлетворявшая как требованиям флота, так и производственным условиям. В результате годовое задание по газофильтрам было выполнено уже в первом полугодии, а за весь 1943 г. перекрыто почти в полтора раза.
С честью справился коллектив «Красногвардейца» и с другими фронтовыми заказами. Завод-ветеран, который в течение 220 лет давал мирную продукцию, стал одним из арсеналов Ленинградского фронта и города-бойца.
Но и в ту тяжелую пору, когда враг стоял у ворот Ленинграда, люди видели завтрашний день своего завода. Они уже тогда думали о послевоенном «Красногвардейце» как о ведущем предприятии советской индустрии здоровья и исподволь готовились к тому.
Сначала был создан участок ремонта медицинских инструментов и аппаратов, где немногие оставшиеся на [91] заводе мастера-специалисты обучали новичков. Затем из разрозненных частей и полуфабрикатов, сохранившихся после эвакуации, стали изготовлять новые хирургические инструменты.
Во втором квартале 1943 г. Наркомат здравоохранения СССР решил восстановить на «Красногвардейце» производство основного хирургического инструментария и других предметов медицинской техники. Эта радостная весть не застала коллектив врасплох. В том же квартале было изготовлено 17000 медицинских изделий, а к концу года план их выпуска был перевыполнен почти вдвое.
Так началось «второе рождение» завода. Трудно было в условиях блокады, нехватки людей и оборудования осуществить такой серьезный поворот. В заводском коллективе насчитывалось тогда впятеро меньше рабочих и служащих, чем до войны. Своими силами удалось подготовить около 200 хирургистов — слесарей, токарей, полировщиков.
Несгибаемая большевистская воля и патриотизм трудового коллектива были той силой, которая возродила завод. В 1943 г. удвоилось, утроилось число передовиков-новаторов и многостаночников. Каждый стремился внести свой вклад в общенародное дело. Вести о победах Красной Армии на фронтах придавали новые силы труженикам завода. В течение года среднемесячная выработка на одного рабочего возросла примерно в 4 раза.
В январе 1944 г. войска Ленинградского и Волховского фронтов в тесном взаимодействии прорвали и разгромили мощную сеть вражеских укреплений, которую фашисты создавали под Ленинградом в течение двух с лишним лет. Город Ленина был полностью освобожден от вражеской блокады и от варварских артиллерийских обстрелов.
«Граждане Ленинграда! Мужественные и стойкие ленинградцы! — говорилось в обращении Военного совета Ленинградского фронта от 27 января 1944 г. — Вместе с войсками Ленинградского фронта вы отстояли наш родной город. Своим героическим трудом и стальной выдержкой, преодолевая все трудности и мучения блокады, вы ковали оружие победы над врагом, отдавая для дела победы все свои силы».
Вскоре Государственный Комитет Обороны вынес важное решение о восстановлении промышленности и хозяйства Ленинграда, как одного из крупнейших индустриальных и культурных центров нашей страны. По-новому, [92] в иных масштабах и темпах предстояло теперь решить задачи восстановления и коллективу «Красногвардейца».
Славные победы Красной Армии в 1944 г. еще выше подняли в заводском коллективе волну социалистического соревнования. Люди с воодушевлением, не покладая рук боролись за создание нового предприятия — арсенала советской медицины. Не хватало рабочих инструментов и смазочных масел. Заводская лаборатория разработала и внедрила методы регенерации масел и восстановления напильников химическим путем. Новая прогрессивная технология осваивалась на важнейших участках восстанавливаемого производства.
Дружный самоотверженный труд заводского коллектива увенчался успехом. Завод сумел дать в 1944 г. свыше 200 тыс. разнообразных хирургических инструментов, освоил производство сложных диагностических и лечебных аппаратов, вновь вышел в первые ряды ленинградских предприятий.
Большой вклад внес сплоченный коллектив завода и в восстановление родного города. «Сделаем наш Ленинград еще краше», — говорили ленинградцы. Сотни и тысячи жителей города стали овладевать второй профессией, становились каменщиками, штукатурами, малярами, водопроводчиками, плотниками, электромонтерами.
Таким пафосом восстановления был охвачен и коллектив «Красногвардейца». Первыми вышли на восстановительные работы руководители завода, командиры производства, коммунисты и комсомольцы. Между цехами развернулось социалистическое соревнование. Сначала взялись за самую черную работу — за уборку мусора, щебня, лома, подготовляли площадки для ремонтных работ. А затем превращались в маляров, печников и плотников, кровельщиков и стекольщиков. Этими строительными специальностями овладели около трехсот работников завода.
Работы, развернувшиеся с начала лета 1944 г., закончились глубокой осенью. Шесть жилых домов, две школы, загородный пионерлагерь, парки и сады района вновь вступили в строй благодаря самоотверженному труду добровольцев-строителей «Красногвардейца». Восстановление каждого объекта отмечалось как радостная трудовая победа. За активное участие в восстановлении Ленинграда и за отличное качество выполненных работ «Красногвардеец» по решению исполкома Ленинградского городского [93] Совета депутатов трудящихся был первым занесен на общегородскую Доску почета.
Немалую помощь оказал заводской коллектив и разоренному войной сельскому хозяйству Ленинградской области. Кузница завода снабжала строителей инструментами, дала колхозам, совхозам и МТС тысячи различных изделий, в том числе детали для тракторов.
Труден был переход к мирному производству после четырех изнурительных лет войны. И все же коллектив «Красногвардейца» в 1945 г. значительно перевыполнил и удвоенное задание по капитальным работам, и увеличенную на 25% производственную программу.
Вместе со всеми ленинградцами прошли сквозь горнило тягчайших испытаний к дням победы и мирного труда труженики «Красногвардейца». Высшей наградой — орденом Ленина отметила Родина в 1946 г. боевые революционные и трудовые традиции заводского коллектива, умноженные в суровых испытаниях Великой Отечественной войны. А спустя четверть века, в 1971 г., завод-ветеран в дни своего 250-летия был награжден орденом Октябрьской Революции.
Ныне дважды орденоносный завод «Красногвардеец» — головное предприятие первого в стране производственного объединения медицинской техники, выпускаемой для народного здравоохранения.
Далеко позади те легендарные годы, когда мирный завод стал одним из арсеналов города-фронта, города-героя. Но есть в музее революционной и трудовой славы «Красногвардейца» особо почетное место, где свято хранят бесценные реликвии суровых военных лет — осколок вражеского снаряда, разорвавшегося на территории завода, солдатский штык и партизанский кинжал. Здесь, возле алого стяга, украшенного орденами Ленина и Октябрьской Революции, и знамен, завоеванных в социалистическом соревновании, ветераны заводского коллектива посвящают в рабочий класс молодежь, вступающую в его ряды.
— Мы с «Красногвардейца»!.. — эти слова часто слышишь здесь из уст его молодых рабочих. В них звучит законная гордость за свой родной завод, за бессмертный трудовой подвиг ленинградцев в Великой Отечественной войне. [94]