На обороне фарватеров

Первые залпы зениток

Красивыми и впечатлительными были кронштадтские белые ночи в июне 1941 года. Но несмотря на мнимое спокойствие, все части Краснознаменного Балтийского флота, в том числе и Кронштадтской военно-морской базы, находились в оперативной готовности № 1, а одна треть зенитной артиллерии, прожекторов и все посты воздушного наблюдения, оповещения и связи — в полной боевой готовности.

В восточной части небосвода рождалось утро, когда 22 июня были обнаружены неопознанные самолеты. Они появились на приглушенных моторах из района Териок и над фарватером в Финском заливе что-то сбрасывали в воду. [158]

Разведчики зенитных батарей и наблюдательных постов донесли об увиденном на командные пункты. Прозвучал сигнал боевой тревоги во всех частях ПВО базы. Раздались первые залпы батарей 1-го зенитного артиллерийского полка, которым командовал майор Сергей Александрович Игнатовский.

Разрывы зенитных снарядов в непосредственной близости самолетов заставили фашистских летчиков заметно нервничать и применять противозенитный маневр.

Не зная глубин Финского залива и линии фарватера, летчики сбрасывали мины и там, где корабли не ходили.

Всего в эту первую ночь в налете участвовало 27 вражеских самолетов. Они сбросили шестнадцать мин. Добрая половина из них взорвалась при падении. Наши зенитчики сбили два самолета. Отличились батареи, которыми командовали лейтенант А. М. Косарев, К. П. Трифонов и старший лейтенант X. X. Хасанов.

Таким образом фашистская авиация в свой первый налет на Кронштадт успеха не добилась и понесла потери.

На разборе стрельб со всеми командирами батарей и дивизионов командование 1-го зенитного полка наряду с положительными результатами отметило серьезные недостатки: неуверенное знание правил стрельбы по низколетящим самолетам, слабую слаженность в действиях расчетов орудий и приборов, большую затрату времени на поимку воздушных целей, не всегда правильное распределение целей между батареями и другие.

Здесь же были разработаны конкретные меры по устранению обнаруженных недостатков.

Большинство зенитных батарей 1-го полка дислоцировалось на северных и южных фортах. Они были вооружены устаревшими 76-миллиметровыми короткоствольными пушками образца 1915 года, установленными на железных плитах, вмонтированных в бетон котлована (стационарно). Пушки имели малые скорости механизмов вращения по горизонту и вертикали, поэтому не успевали за целью, особенно летящей на малых высотах.

Другие зенитные батареи полка дислоцировались на острове Котлин вне крепости и на южном берегу Финского [159] залива. Они имели на вооружении 76-миллиметровые пушки образца 1931 года, ПУАЗО-1 или ПУАЗО-2. Однако и такое вооружение отставало от требований, предъявляемых современной авиацией. Предполагалось перевооружение всех частей на 85-мм пушки с ПУАЗО-3, но до войны этого сделать не успели.

С такой техникой зенитчики Кронштадта вступили в бой с фашистской авиацией с первого дня Великой Отечественной войны.

Вражеские самолеты, производившие постановку мин, имели бомбовую нагрузку 2–3 тонны, потолок больше 6 тысяч метров, скорость полета 450 километров в час.

В сентябре фронт под Ленинградом и Ораниенбаумом стабилизировался. Части ПВО флота перебазировались для прикрытия Ораниенбаумского плацдарма, Кронштадта и Ленинграда. 11-й зенитный дивизион Василия Пименовича Лежнюка был переброшен на Ладожское озеро для прикрытия Новой Ладоги и Морье. Уже весной 1942 года в Кронштадте находилось средств ПВО в два раза больше, чем в начале войны.

Для подготовки командиров, умеющих вести огонь по новым правилам стрельбы, особенно по ненаблюдаемым целям и в ночных условиях, командование ПВО флота с 2 марта по 2 мая организовало специальные курсы усовершенствования командного состава зенитной артиллерии. Эти курсы разместились в Кронштадте. Первое организационное совещание с преподавательским составом проводил майор Александр Георгиевич Миролюбов (ныне генерал-майор в отставке). Преподавателями были привлечены И. Я. Рычков, С. В. Погорельцев, А. Б. Иоффе, Л. Н. Треблов, П. К. Воронин, автор этих воспоминаний и другие. На курсах обучалось до 170 человек.

За два месяца командиры огневых взводов, батарей, офицеры штабов дивизионов и полков повысили уровень своих специальных знаний.

В программу курсов входило и тщательное изучение боевых действий первых гвардейских частей, разивших фашистов не только в воздухе, но и на море, и на земле. [160]

Фашистские самолеты над фарватерами

Для действий на фарватерах Финского залива и острове Котлин гитлеровское командование сосредоточило на аэродромных узлах Пскова и Луги самолеты типа «Ю-88» и «Хе-111», которые использовались также в качестве разведчиков и бомбардировщиков.

Имея в 1942 году господство в воздухе, фашистская авиация держала под постоянным контролем и наблюдением весь район Финского залива.

После разведки, вражеская авиация с 28 мая по 14 июня провела ночью одиннадцать массовых налетов с целью минирования северного и южного фарватеров, а также кронштадтских рейдов.

Эти налеты характеризовались следующими данными:

Для выхода в район минных постановок и сохранения в тайне своего аэродрома первые три налета враг проводил вдоль северного берега залива. Затем самолеты делали разворот на 180° и выходили к месту постановки мин. Сбросив мины, машины прижимались к воде и удалялись на запад. [161]

Мины сбрасывались одиночными самолетами или парами с разных высот и интервалами в 1–2 минуты. Иногда самолеты сбрасывали мины на парашютах, после чего снижались до 100 метров. Такая тактика усложняла наблюдение за целями, особенно в западном секторе.

Потеряв от огня зенитной артиллерии 21 самолет только за первые три налета, враг резко изменил тактику: стал совершать налеты с разных направлений, значительно увеличил численный состав в группе, по-прежнему применял эшелонирование по высоте с интервалами по времени.

Если в первых налетах больше использовались самолеты «Хейнкель-111», то в последующих стали действовать «юнкерсы», как более быстроходные и маневренные. Одиночные самолеты появляться перестали.

Неся ощутимые потери от огня зенитной артиллерии, фашистская авиация перелетала линию фронта на больших высотах (до 7000 метров) группами по 2–6 самолетов, применяя противозенитный маневр, а после сбрасывания мин уходила на максимальной скорости в сторону темной части горизонта или за облака.

Наряду с самолетами, несущими мины, действовали вражеские бомбардировщики. Они подходили к острову Котлин и его фортам на две минуты раньше, с большой высоты сбрасывали бомбы на позиции зенитных средств, привлекая на себя истребительную авиацию и, таким образом, подготавливали подход к фарватерам самолетов с минами. Если с первого захода сбросить мины не удавалось, то заход повторялся с разворотом на 180°. Когда самолеты врага попадали в луч прожектора и под огонь зенитной артиллерии или атаковывались истребителями, то они в беспорядке сбрасывали свой смертоносный груз и удирали.

В результате беспорядочного сбрасывания мин, притом с большой высоты, они цели не достигали. Мины при падении в мелководье залива или на берег, как правило, взрывались.

Во время последних четырех налетов погода резко изменилась — появилась сильная облачность, доходившая до 8 баллов. Это упростило действия вражеской авиации и усложнило борьбу с ней. [162]

Действия зенитной артиллерии

27 сентября 1941 года в Кронштадт для усиления ПВО прибыл 6-й зенитный артиллерийский полк, которым командовал Дорофей Зиновьевич Осипчук. Полк имел в своем составе 15 зенитных батарей, вооруженных 76,2-мм и 85-мм орудиями. Он прошел боевую проверку на южном берегу Финского залива. Все батареи имели большую практику в ведении огня по самолетам, танкам, живой силе врага, попадали в окружение, несли большие потери, но успешно выполняли свои боевые задачи. Прибыв на остров Котлин, полк совместно с 1-м зенитным полком встал на защиту объектов Кронштадтской базы.

В начале апреля 1942 года командование сформировало зенитную артиллерийскую дивизию. Ее командиром назначили подполковника Д. З. Осипчука, начальником штаба — полковника Михаила Павловича Владимирова. Я был назначен начальником отделения боевой подготовки штаба дивизии.

С вышки на 2-й Мортирной я лично наблюдал картину боя 28 мая. Первые фашистские самолеты появились над северным фарватером, огибая Кронштадт с запада. С выходом на светлый фон неба в северной части они были хорошо видны невооруженным глазом. По ним сразу же открыли огонь зенитные орудия и пулеметы, а также малокалиберные зенитные автоматы.

Среднекалиберная артиллерия по командам с КП полков и дивизионов стреляла по «юнкерсам» и «хейнкелям» на высоте 400–800 метров прямой наводкой. Вражеские самолеты не рассчитывали на столь организованное сопротивление зенитчиков, сразу же увеличили высоту полета до 1200 метров, сбрасывая с каждого самолета по две мины, и старались уйти на темный фон неба. Этот налет продолжался более двух часов. Наши зенитчики сбили четыре самолета врага.

Во втором налете участвовали 8 «юнкерсов» и 27 «хейнкелей». Шли они по одиночке с интервалами 2–5 минут, в течение 2 часов 25 минут. Зенитчики сбили при помощи прожекторов восемь фашистских самолетов. В отражении этого налета участвовало 12 зенитных батарей, три зенитных пулемета и 11 зенитных прожекторов. [163]

Первые самолеты уничтожались сравнительно легко, они хорошо просматривались на светлом фоне неба. Наводчики приборов управления артиллерийским зенитным огнем и орудий ловили врага еще до входа в поражаемое пространство.

Стрельбы показали высокую выучку личного состава. Прожекторы также хорошо ловили цель «с выстрела» (т. е. с открытием луча) и держали самолет в лучах до тех пор, пока зенитная артиллерия не сбивала его. Всего за 11 налетов зенитчики уничтожили 54 вражеских самолета. Истребительная авиация за эти ночные бои сбила семь фашистских стервятников.

Ведение огня по целям, идущим с разных направлений одновременно, эшелонированных по высоте и глубине, потребовало от командиров всех степеней умения управлять стрельбой.

Некоторым зенитным батареям приходилось вести огонь под двойным ударом врага: артиллерийским обстрелом со стороны Петергофа и бомбами, сбрасываемыми с самолетов. Боевым лозунгом зенитчиков стала задача — «уничтожить самолет врага с первого залпа». Для этого на всех батареях отрабатывалась взаимозаменяемость в боевых расчетах, при полном и обязательном выполнении хрононорм каждым бойцом.

Отличная дисциплина и точность огня являлись характерной чертой многих наших зенитных батарей. Ярким примером может служить 420-я батарея, которой командовал коммунист Кузьма Петрович Трифонов. Она уничтожила своими точными и кучными залпами за одиннадцать ночных боев 12 фашистских самолетов — постановщиков мин. О мастерстве, которым владел личный состав батареи, знали многие в других родах войск и даже местные жители. Достигнуть таких результатов удавалось далеко не всякому командиру батареи. Только упорство и настойчивость, систематическая тренировка каждого бойца боевого расчета орудия и батареи в целом привели к успеху.

Родина высоко оценила ратный труд зенитчиков. Многие бойцы, командиры и политработники противовоздушной обороны Кронштадтской военно-морской базы и всего КБФ были награждены боевыми орденами и медалями, а 21 июня 1942 года приказом наркома Военно-морского флота Союза ССР 6-й зенитный артиллерийский полк за проявленную отвагу в боях с немецко-фашистскими [164] захватчиками, за стойкость и мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава преобразован во 2-й гвардейский зенитный артиллерийский полк.

Зенитчики взаимодействуют с истребительной авиацией

Штаб зенитной дивизии вел тщательную разведку и изучение аэродромов, а также маршрутов движения вражеской авиации. В этих целях использовались радиолокационные станции. Прокладка маршрутов движения велась на планшете. Таким образом было установлено, что взлет фашистских самолетов производился с аэродромов Вейнмарн, Глубокое, Котлы, Молосковицы, Луга и других, а посадка — в Горелом, Копорье и Пскове. Данные радиолокаторов подтвердили и летчики 71-го истребительного авиационного полка, которые на двух самолетах в одну из ночей проследили маршрут движения «хейнкелей» от Кронштадта до пункта посадки.

В связи с этим назрел вопрос об организации четкого взаимодействия всех сил и средств противовоздушной обороны КБФ. Было принято решение: заблаговременно направлять истребительную авиацию в специально назначенные «зоны ожидания». Задача заключалась в том, чтобы бить врага на подходах к объекту и после выхода из зоны огня зенитной артиллерии. Если летчик-истребитель замечал фашиста в своей зоне, он давал сигнал «атакую» и шел на цель. Зенитчики в этом случае немедленно переносили огонь на другие цели. Управление огнем зенитной артиллерии производилось с вышки командира дивизии по радио и телефону, а истребительной авиации — с КП командира авиаполка.

Много труда и упорства вложили командир 71-го авиаполка В. С. Корешков и комиссар И. И. Сербин в подготовку летчиков-истребителей к воздушным боям ночью. Они не только руководили полетами своих летчиков, но и сами показывали образцы ведения боя, поднимаясь в воздух. Наши летчики-истребители знали, что воздушный бой дает хороший результат только в том случае, если атака на самолеты врага производится с коротких дистанций. Бой «наверняка», как его называли [165] истребители, стал законом для наших летчиков.

Опыт показывал, что знание своей техники, ее правильное тактическое использование с учетом особенностей действия вражеской авиации, навязывание ей своих приемов боя приносит всегда хорошие результаты и зенитной артиллерии, и истребительной авиации.

Такого результата мы добились не сразу. Вначале наши действия даже мешали друг другу. Истребители, идя в атаку, и не дав об этом никакого сигнала зенитчикам, натыкались на разрывы своих зенитных снарядов. Или наоборот — зенитчики прекращали огонь, видя в воздухе своих истребителей в районе цели, но те не атаковывали врага, так как не видели его. Летчики не знали тактико-технических данных огневых средств зенитчиков и считали, что если истребитель пошел в атаку, то зенитная артиллерия должна немедленно прекратить стрельбу, забывая, что зенитные снаряды тоже имеют «полетное время».

Личные общения летчиков с артиллеристами и их постоянные контакты по отработке взаимодействия быстро дали хорошие результаты. Нам стало понятно, что ни зенитная артиллерия, ни истребительная авиация, отдельно взятые, не могут выполнить полностью задачи по прикрытию таких важных объектов, как корабли флота и их базы. Только взаимодействие обеспечит наибольший эффект в борьбе с воздушным врагом.

Боевая работа стала заметно улучшаться, когда командир истребительного авиаполка или его представитель находился на вышке командира зенитной дивизии. Улучшилась работа зенитных прожекторов. Зенитчики стали бдительнее и постоянно знали местонахождение своих истребителей, а истребители держали связь с землей.

Во всей системе авиазенитной обороны большую роль играло умение предугадать замысел врага. Мы научились раскрывать тактические приемы и ухищрения фашистов и соответственно с этим организовывать в светлые ночи свою оборону в майско-июньских боях. Это принесло нам победу. [166]

Последние залпы зениток

В первой половине апреля 1943 года фашистская авиация одиночными самолетами на высоте 7–8 тысяч метров произвела разведку в районе Кронштадтской военно-морской базы и, убедившись в том, что водная поверхность залива очищена ото льда, вновь начала ставить мины в тех же местах, что и в 1942 году.

Так было 21 апреля, когда 26 «юнкерсов» с высоты 3000–4000 метров сбросили 41 мину и 28 бомб, а 22 апреля 16 самолетов с такой же высоты сбросили 44 мины и 35 бомб.

За эти две ночи зенитчики сбили шесть вражеских самолетов.

Из 85 сброшенных мин при падении взорвались 56.

23 апреля 28 фашистских бомбардировщиков с высоты 5000 метров попытались произвести третий налет на Кронштадт, но, встретив мощный огонь зенитной артиллерии, не смогли прорваться к городу. В районе Ораниенбаума они повернули обратно, сбросив бомбы куда попало. Лишь четырем самолетам удалось сбросить 15 бомб в районе южных фортов.

Так бесславно закончились попытки фашистских самолетов поставить мины на кронштадтских фарватерах в период светлых ночей 1941–1943 гг. [167]