Военная профессия — дальномерщик

Я никогда не мечтала о военной профессии, любила музыку и неплохо пела. Быть эстрадной певицей казалось мне самым соблазнительным.

Мое поколение, родившееся в 20-х годах, воспитывалось в духе высокого патриотизма и знало, что черные силы империализма рано или поздно обрушатся войной на Советскую страну.

Я — потомственная пермячка. Родилась 25 марта 1921 года в семье рабочего, отец, коммунист с 1917 года, работал токарем на заводе имени В. И. Ленина в Мотовилихе.

После смерти отца в 1931 году на руках у матери осталось пять детей и она пошла работать на завод, чтобы прокормить и вырастить нас. Я, закончив 7 классов, тоже поступила на завод и в школе рабочей молодежи закончила 10 классов. [141]

В июне 1940 года сдала экзамены на заочное отделение оптико-механического института в Ленинграде и впервые увидела легендарный город на Неве. Но экзаменационная сессия не состоялась — началась война.

Мне очень хорошо запомнились слова М. И. Калинина о том, что «жестокость, от которой даже камни вопиют о мщении, толкает самых мирных людей на самоотверженную борьбу с гитлеровскими бандитами».

В августе 1941 года я и подруга Вера Плюснина подали заявления в пермский военкомат с просьбой отправить нас на фронт. Но только 1 июня 1942 года нас зачислили в армию. О фронте, конечно, мы имели представление только по кинокартинам, книгам, рассказам старших. Очень хотелось быть пулеметчицей, как Анка у Чапаева. После прохождения медицинской комиссии, получила назначение в противовоздушную оборону Балтийского флота в Ленинград.

На Ладожском озере наш катер попал под обстрел. Сопровождавший нас командир объяснил, что озеро — единственная дорога, по которой Ленинградскому фронту доставляется все необходимое: снаряды, продовольствие, люди.

Обстрел закончился быстро, не причинив вреда. Мы, получив первое боевое крещение, успокоились. Зазвенели гитара и песня:

Ночью, в сильный ветер, мы выгрузились на западном берегу Ладожского озера. В Ленинград мы прибыли страшно усталыми. Настроение было подавленное, так как слишком часто попадались на глаза разрушенные бомбами дома, окна без стекол, воронки от разрывов снарядов на мостовой. В воздухе висели аэростаты заграждения. Редко-редко пробегал трамвай, проезжала военная машина и на улицах совсем мало людей.

Я видела до войны этот красавец-город, и вот он опять передо мной — израненный, зажатый в тиски блокады, но гордый, непреклонный и грозный для врага.

Я получила назначение в 59-й гвардейский зенитный дивизион, где нашла новых подруг, с которыми вместе предстояло делить опасности, выполнять свой долг: Симу Кормщикову, Марию Швецову из Кирова, Тосю Старцеву из Свердловска. [142]

От приехавшего за нами старшего краснофлотца Ивана Горобца узнали, что мы первые четыре девушки, которым предстоит служить в дивизионе.

Неудивительно, что нас встречали десятки любопытных глаз. Капитан И. Г. Шепеленко объяснил нам обстановку. Находились мы на Васильевском острове в здании полуразрушенной школы.

Я начала свою службу писарем-машинисткой в строевой части дивизиона, Сима Кормщикова, Тося Старцева, Мария Швецова — тоже писарями в хозяйственной части. Четверо девушек заменили ребят, которые встали на боевые посты у орудий. К службе привыкнуть было трудновато, но установившиеся хорошие отношения с матросами помогли быстро освоиться с трудным фронтовым бытом.

Враг давал знать о себе частенько. Происходили воздушные налеты на город и обстрелы из тяжелых орудий. К этому тоже нелегко было привыкнуть.

В августе 1942 года мы приняли присягу. Поклялись Родине быть честными, стойкими бойцами и насмерть отстаивать город Ленина. Этот день для нас был самым торжественным. Нас обмундировали во флотскую форму и мы, девушки, приблизительно уже понимали, что такое война и фронт.

Настроение у всех приподнятое. Своими силами дали концерт. Впервые для моряков я спела с матросом Георгием Романенко песню:

Служба в Ленинграде длилась недолго. Однажды, темной ночью нас перебазировали на баржах в Кронштадт. Хорошо помню, как плыла наша баржа, прикрытая дымовой завесой, а вокруг ежеминутно рвались вражеские снаряды. Однако, мы без потерь добрались до места. После прибытия в Кронштадт меня отправили [143] телефонисткой на 591-ю батарею, которой командовал гвардии старший лейтенант Рябинский. На батарее я прослужила чуть побольше месяца. В октябре меня зачислили в школу сержантского состава, размещенную в Ленинграде на Васильевском острове,

В группе обучавшихся на командиров дальномерного отделения было 9 девушек и 30 парней.

Учеба в дни блокады нам давалась нелегко, но мы учились упорно. Кроме того, часто работали с 8 часов вечера до 8 утра на электростанции. Отвозили отработанный шлак в вагонетках. В это время подружилась с ленинградской девушкой Валей Гагариной, с которой после окончания курсов служила в одном дивизионе.

3 мая 1943 года я кончила школу. Получила воинское звание младшего сержанта и вернулась на 591-ю батарею в Кронштадт. Очень мне полюбился четырехметровый красавец-дальномер, а практически освоить работу на нем помог опытный стереоскопист ленинградец Михаил Владимиров.

Стояла наша батарея у канала, где находился линкор «Марат», поврежденный в 1941 году. Его кормовая башня часто вела огонь по врагу.

Весной 1943 года, как только залив очистился ото льда, фашистская авиация все чаще и чаще налетала на Кронштадт и сбрасывала не только бомбы, но и мины на парашютах, пытаясь заминировать фарватеры.

Зенитчики постоянно находились в готовности № 1, не отходили от приборов и орудий ни днем, ни ночью. Помню, в одно весеннее утро, со стороны Петергофа появилась черная туча «юнкерсов». Слышу команду «К бою!» Развернула дальномер в заданном секторе и вижу в окуляры десятки самолетов. Очень старалась точно замерить их высоту. Наконец слышу команду «Огонь!» и залп наших зениток. Первые же разрывы накрыли фашистов. В гуще зенитных вспышек уже не различить было разрывы своей батареи. «Заговорил» весь Кронштадт. В этом бою враг не добился успеха. Зенитный огонь не позволил сбросить смертоносный груз. Наша батарея сбила самолет «Ю-88». Командира батареи наградили орденом «Красная Звезда», командиров орудий — медалями, а всему личному составу объявили благодарность.

Горжусь, что в этом боевом успехе батареи есть и мой труд. [144]

22 августа 1943 года мне вручили первую награду — медаль «За оборону Ленинграда».

После разгрома фашистов под Ленинградом наш дивизион перебазировался в Таллин, а я получила назначение в Пярну. Расцеловалась на прощание со своими боевыми подругами и на попутной машине отправилась в путь. Не знала и не ведала, что к полуночи меня, контуженную, опять привезут в Таллин, в госпиталь.

А случилось вот что.

Недалеко от Таллина нашу машину обстреляли фашисты. Все выскочили из машины и укрылись, кто где мог. Я увидела недалеко армейскую зенитную батарею, которая вела интенсивный огонь, и по привычке побежала к родным пушкам. Как все дальше произошло я и теперь толком не могу объяснить. Помню только, что у дальномера убило стереоскописта. Я встала на его место. Дальше ничего не помню. Очнулась в госпитале. Как оказалось, я вместе с другими бойцами батареи была контужена разорвавшейся на батарее вражеской фугаской.

В госпитале мне вручили медаль «За боевые заслуги». Это совпало с днем моего рождения и эта медаль стала для меня самым дорогим подарком.

Затем меня назначили в 139-ю бригаду ПВО в город Пиллау (Балтийск), где и застал нас день Победы.

У каждой девушки-бойца теперь было одно желание, одна мысль: скорее домой, в родные края, восстанавливать разрушенное, строить новое, заводить семьи.

Я демобилизовалась в ноябре 1945 года.

Вернулась в Пермь. Пошла работать на родной завод.

В 1950 году перешла работать в горячий цех. После 10-летнего труда стала бригадиром и 20 лет непрерывно проработала на родном заводе. 25 марта 1971 года вышла на пенсию.

Советское государство высоко оценило мой труд на заводе и участие в Великой Отечественной войне. Президиум Верховного Совета СССР наградил меня орденом Октябрьской Революции.

Я с гордостью одеваю этот орден и всегда вспоминаю, что орденом Октябрьской Революции за № 1 награжден город Ленинград, защищать который в годы войны мне выпала великая честь. [145]