За чистое небо

В годы войны зенитчики и летчики-истребители имели одну цель — уберечь от ударов с воздуха корабли, базы и объекты флота. Зенитчики стремились уничтожать самолеты врага с земли, а истребители — атакуя в воздухе.

Умению понимать друг друга, взаимодействию в различных условиях боя мы учились еще в мирное время на штабных играх, учениях, маневрах. В боях мы совершенствовали свое умение, постоянно искали новые, более эффективные способы взаимодействия.

Дружба летчиков и зенитчиков выдержала проверку в боях. Вспоминая совместно пройденный путь, хочу рассказать о некоторых примерах мужества и героизма, проявленных в боях за чистое небо над Балтикой.

В небе Эстонии

В первый же день войны, взлетев по тревоге на перехват вражеского бомбардировщика, летчик [146] Василий Бухтеев атаковал его сверху на высоте 6000 метров и сбил. Друзья горячо поздравили Василия Бухтеева с первой победой и открытием боевого счета.

Очень хорошо дрались с первых же дней войны капитаны Алексей Антоненко и Петр Бринько. Они смело атаковали врага и сбивали его огнем своих пушек.

В июле 1941 года фашисты стремились перерезать железную дорогу Таллин — Ленинград. Уязвимым местом был железнодорожный мост через реку у Нарвы. Здесь все чаще появлялись вражеские бомбардировщики. Для охраны моста с воздуха командование выделило зенитную батарею и на посадочной площадке у Нарвы — два истребителя. Летчики В. А. Михалев и Теплов внимательно следили за воздухом и вскоре состоялась их встреча с самолетом врага на высоте 6000 метров.

В. Михалев передал ведомому команду:

— Иду в атаку! Прикрой меня!

Набрав высоту, он повел свою «чайку» на сближение с «юнкерсом». С дальней дистанции открыл огонь, но фашист упрямо шел к цели. Расстреляв весь боезапас, В. Михалев решил таранить врага, но не допустить к мосту. Винтом своего самолета Михалев рубанул по хвостовому оперению «юнкерса». Вражеский самолет упал в болото и сгорел вместе с экипажем. Это был первый таран на Балтике, за который Владимиру Александровичу Михалеву было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

... Вражеская авиация рвалась к Таллину, к кораблям в гавани. Только за четыре дня августа в ожесточенных боях фашисты потеряли от огня зенитчиков и истребителей более двух десятков самолетов.

26 августа вражеские самолеты прорвались к гавани. Все наши истребители поднялись в воздух. Открыли огонь береговая и корабельная зенитная артиллерия, пулеметы. Наблюдая с земли, мне запомнилась дерзкая атака двух наших И-16 («ишачков»), навалившихся на трех «юнкерсов». Один из вражеских бомбардировщиков свалился в пикирование и, распустив шлейф черного дыма, беспорядочно падал. На высоте 300–400 метров от самолета отделились два парашютиста и приземлились в 100 метрах от берега. Они стояли по грудь в воде, дрожащие от страха, подняв руки. [147]

Тем временем наши зенитчики и истребители загнали в воду еще двух «юнкерсов».

Над «Малой землей»

В сентябре враг блокировал Ленинград. У Кронштадта наши войска прочно удерживали небольшой участок побережья — Ораниенбаумский плацдарм или «Малую землю», как позже стали его называть.

В один из налетов фашисты сбросили над «Малой землей» и Кронштадтом вместе с бомбами массу листовок. В листовках они грозились сделать из Кронштадта «ровную танцевальную площадку» и предлагали, не теряя времени, сдаваться в плен.

Много этих нахальных фашистских пилотов нашли вечный покой в водах Финского залива у Кронштадта. Прогуляться по улицам Кронштадта удалось летом 1943 года только пленным, которых наши катерники выловили в Нарвском заливе, когда летчики-штурмовики потопили вражеский сторожевой корабль. А Кронштадт стоял незыблемо, еще более закалившийся в боях.

Сентябрь 1941 года стал решающим месяцем испытания прочности нашей обороны. Бывали дни, когда в воздушных боях над Кронштадтом участвовало по 100–120 вражеских самолетов и до 40–60 наших истребителей из Ленинградской армии ПВО.

Самолеты фашистов появлялись обычно с южного направления и попадали под огонь зенитчиков на подходе к Ораниенбауму (ныне Ломоносов). Здесь их атаковали истребители и провожали в зону огня зенитных батарей Кронштадта. В этом море зенитных разрывов наших снарядов, летчики-истребители либо находили «окна» для ударов по самолетам врага, либо уничтожали их в верхнем ярусе, где имелось меньше вероятности быть сбитыми снарядами своих зенитчиков.

В одном из налетов на Кронштадт враг недосчитался 20 самолетов. В воздушном бою отличились майор А. Ф. Мясников, сбивший два «юнкерса», капитан К. В. Соловьев, сваливший одного «юнкерса» самостоятельно, а второго — в паре со старшим лейтенантом П. Чепелкиным, капитан А. Г. Батурин и старший лейтенант Н. В. Кропоткин. В одном из следующих боев Николай Васильевич Кропоткин сбил над Кронштадтом два бомбардировщика, но в горячке боя не заметил вражеского истребителя, пристроившегося к хвосту самолета, [148] и был смертельно ранен. Друзья с тральщиков подняли из воды самолет с телом героя. Похоронили Н. В. Кропоткина на Кронштадтском кладбище.

Над «Дорогой жизни»

19 ноября 1941 года открылось движение от Осиновца до Кобоны по льду Ладожского озера — по «Дороге жизни», как стали называть эту единственную коммуникацию блокированного Ленинграда с «Большой землей». Флот выделил для прикрытия ледовой дороги кроме зенитных батарей два полка истребителей под командованием подполковника П. В. Кондратьева и Б. И. Михайлова, а также отдельную эскадрилью капитана Г. Костылева.

Перевалочные пункты в Осиновце, Кобоне, воздушное пространство над озером стали районами жестоких воздушных сражений с численно превосходившим врагом.

В одном из налетов бомбардировщиков на Осиновец решительно и смело действовали истребители во главе с Г. Костылевым. Они разбили строй бомбардировщиков, рассеяли их, заставили беспорядочно сбросить бомбы, а Г. Костылев с напарником С. Львовым сбили два самолета.

... В один из ноябрьских дней удару с воздуха подверглась колонна автомашин на ледовой дороге. Зенитчики открыли яростный огонь. К ним на помощь прилетели истребители под командованием капитана В. Я. Васильева. Они с ходу атаковали врага, сбили три самолета, а остальных обратили в бегство. Караван машин с грузом без потерь пришел в Осиновец. Балтийские летчики и зенитчики в холод, днем и в черные зимние ночи неутомимо оберегали «Дорогу жизни».

План фашистов сорван

Весной 1943 года вражеская авиация вновь попыталась запереть наши корабли в Кронштадте, для чего предприняла массовые минные постановки. Ночами, взлетая с прибрежных аэродромов, самолеты врага на небольших высотах подходили к Кронштадту и сбрасывали мины на фарватерах — морских дорогах для кораблей. Самолеты фашистов удавалось обнаруживать только при их подходе к Петергофу. Пришлось ввести ночное патрулирование в воздухе.

В эту напряженную работу включились самые опытные летчики: полковник В. С. Корешков, политработник полковник И. И. Сербин, Герой Советского Союза [149] подполковник В. Голубев, подполковник Н. И. Королев и майор А. Г. Батурин. Эта боевая пятерка за пять весенних ночей свалила в воду у Кронштадта немало фашистских самолетов. Хвосты многих из них торчали из воды, как вешки, доставившие дополнительные хлопоты нашим тральщикам — надо было расчистить фарватеры от металлолома.

Попытка врага запереть наши корабли в Кронштадте провалилась.

На новых истребителях

Шел 1944 год. На полевом аэродроме острова Лавенсаари не смолкал гул моторов истребителей. Защитники острова — моряки, зенитчики, авиаторы — с гордостью всматривались в стремительный полет новых наших истребителей «Ла-5» и «Як-1».

Николай Иванович Королев, один из старейших летчиков Балтики, долгое время командовал подразделением, на вооружении которого состояли самолеты типа «чайка», отстававшие от современных требований по скорости и по вооружению. Теперь у Н. И. Королева новейшие «Ла-5» и «Як-1». Друзья добродушно подшучивают:

— Кончилось, Коля, времечко, когда тебе приходилось за «юнкерсами» гоняться на «чайках». Небось сто потов пролил и кудри свои от соли вытирал в каждом полете. Теперь на «Лавочкиных» с фашистов получишь полностью за прежние труды.

Было время, когда фашистские самолеты, пользуясь превосходством в скорости своих машин, пролетали над островным районом на малых высотах, фотографировали все, что им хотелось. Локаторы засекали самолеты на низких высотах уже в непосредственной близости у острова, и «чайки» не успевали подняться и набрать необходимую высоту. Приходилось непрерывно патрулировать в воздухе. Это было изнурительно для летчиков и требовало большого расхода горючего.

Теперь все выглядело по-другому.

... С командного пункта поступил сигнал на взлет. Сотни глаз с земли наблюдали за стремительным взлетом «Як-1». Считанные секунды и истребитель уже едва различим. Локаторы засекли «юнкерс» на подходе к острову. Он шел на высоте 3–4 километра, на предельной скорости.

Командир полка гвардии подполковник Николай Михайлович [150] Никитин, воевавший с фашистами еще в небе Испании, следит на экране локатора за самолетами и по радио дает ведущему капитану В. Меркулову команду.

— Вижу цель! Иду на сближение, — докладывает В. Меркулов.

«Юнкерс», заметив наших истребителей, полез вверх на своих мощных моторах, увеличил скорость до предела. Однако уйти ему не удалось. Атака истребителей была стремительной и точной — горящий самолет врага упал в воду.

Недолго летчикам звена В. Меркулова пришлось ходить в лидерах, принимать поздравления и букеты лесных цветов от девушек-зенитчиц. К вечеру того же дня в воздух ушла пара «Лавочкиных», ведомая Героем Советского Союза Александром Батуриным на перехват группы фашистских бомбардировщиков, летевших на высоте 4000 метров.

Атаковав с ходу, сразили один «юнкерс». По радио слышен голос А. Батурина:

— Атакую вторую цель! Скорость прибавляет, гад! Ведомые, атакуем парами! Под нами остров, будьте внимательны!

Последовала стремительная атака, и второй вражеский самолет упал в воду вблизи острова.

Вечером к летчикам прибыл командующий авиацией КБФ генерал М. И. Самохин и начальник политотдела генерал Н. И. Сербин.

— Примите, друзья, — сказал командующий, — от Военного совета флота и от нас поздравления с успешным началом освоения новой боевой техники, которую дает нам Родина! Партия и правительство ждут от нас новых побед над врагом. Воюйте так, как сегодня дрались капитан Меркулов, майор Батурин и их товарищи. Желаю всем новых успехов!

Расчищаем дорогу на запад

Разгромив фашистскую группировку, блокировавшую Ленинград, наши войска вышли на подступы к Нарве. Весной 1944 года в Лужскую губу пришли из Кронштадта тральщики для расчистки от мин Нарвского залива. Тральные операции прикрывали с земли зенитчики 140-й бригады ПВО, а с воздуха — истребительные полки с ближних полевых аэродромов.

Апрельский день клонился к вечеру когда поступило донесение: [151] «Большая группа вражеских бомбардировщиков на высоте 5000 метров идет от Нарвы курсом на Усть-Лугу».

С командного пункта авиаполка взметнулась серия ракет — сигнал на взлет истребителей. И вот взлетают пары эскадрильи Героя Советского Союза В. Абрамова, за ними эскадрилья Героя Советского Союза А. Батурина и замыкает эскадрилья, которую ведет М. Башкиров.

«Лавочкины» пошли на перехват группы бомбардировщиков. Прикрывающие «юнкерсов» истребители «мессершмитты» и «фокке-вульфы» ввязались в бой с нашими летчиками, однако две эскадрильи прорвались к бомбардировщикам и атаковали их.

С побережья Лужской губы открыли огонь зенитные батареи. С полевых аэродромов к району боя подходили еще наши истребители.

Под стремительными атаками истребителей и под огнем с земли, строй фашистских бомбардировщиков рассыпался. То там, то здесь падали сбитые самолеты врага. Особенно досталось вражеским самолетам, когда они разворачивались на обратный курс.

В этом бою наши зенитчики сбили 12, а летчики — 21 самолет. По два бомбардировщика сбили Башкиров, Батурин и Соловьев.

У нас не вернулся на аэродром один самолет. Летчик Алексей Фастов атаковал и сбил «юнкерс» на малой высоте. Но ему самому не хватило запаса высоты, чтобы вывести самолет из переворота и он врезался в воду.

За мужество и отвагу, проявленные в этом бою, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин объявил авиаторам благодарность в приказе.

Не забыть еще одной ночи, когда Герой Советского Союза Георгий Костылев смелой атакой сбил два «юнкерса». Мы видели два факела, падавших в море.

А затем произошло невероятное. За всю войну мне удалось видеть такое только один раз. На подходе к зоне зенитного огня три луча прожекторов скрестились на вражеском самолете. Ослепленный фашистский летчик, стараясь вырваться из лучей, стал маневрировать скоростью, высотой и, потеряв пространственное представление, врезался в воду. Не прошло и пяти минут, как картина повторилась — прожектористы вогнали в море второй «юнкерс». [152]