164 дня под огнем

По арендному договору с Финляндией в 1940 году на полуострове Ханко была развернута военно-морская база Краснознаменного Балтийского флота. В границах базы находилось до 400 островов, прилегающих к полуострову. Основная территория полуострова имела в длину 22–23 и в ширину 3–6 километров. Огромные каменные глыбы, седые прибрежные валуны, каким-то чудом выросшие здесь сосны, причудливо изрезанная береговая черта, камни и сосны на островах — так выглядел район нашей базы.

С северо-запада и северо-востока к границам района примыкали бесчисленные острова, с которых просматривался весь участок базы. Любая точка, любой участок базы находились в пределах досягаемости огня артиллерии не только крупных, но и средних калибров. Это следует подчеркнуть потому, что когда началась война, [120] все 164 дня существования базы враг держал ее под неослабным огнем артиллерии не только береговых батарей, но и тяжелых орудий броненосцев береговой обороны «Вяйнемейнен» и «Ильмаринен».

Для противовоздушной обороны база имела три артиллерийских дивизиона по три батареи в каждом с пулеметными и прожекторными ротами, эскадрилью истребителей. Четыре зенитные батареи располагались на полуострове и прилегающих островах.

Орудийные, пулеметные, прожекторные окопы, погреба для снарядов, блиндажи и прочие сооружения пришлось выдалбливать в граните. Затраченный труд не пропал даром — наша оборона получила большую устойчивость.

Хочется подчеркнуть, что на Ханко еще до войны сложился дружный коллектив. Образно говоря, вгрызаясь в гранит, люди сами стали тверже гранита, спаянные общей целью.

19 июня 1941 года гарнизон базы был переведен на повышенную боевую готовность. Рано утром 22 июня мы узнали о том, что гитлеровская авиация бомбила наши базы в Либаве, Виндаве, Кронштадте. Днем финны пропустили наш поезд через границу, после чего разобрали рельсы, прервав таким образом железнодорожное сообщение Ханко — Ленинград.

Командование базы приняло решение об эвакуации женщин и детей. Первые две с половиной тысячи человек были отправлены в тот же день на турбоэлектроходе «И. Сталин».

Вечером фашистская авиация впервые бомбила базу. Мирная жизнь кончилась. Настроение у бойцов и командиров было боевое.

Однако, первый налет мы прозевали. Вернее, слишком поздно обнаружили врага и открыли огонь с запозданием. Мы немедленно сделали для себя вывод: когда противник находится буквально рядом, необходимо усилить разведку воздушной обстановки и быть в постоянной готовности к бою.

На финских островах, прилегающих к границам базы, было построено много вышек, с которых велось постоянное наблюдение за нашей территорией. Когда во время войны Финляндия стала союзницей фашистской Германии, нельзя было допускать, чтобы враг вел наблюдение и корректировал стрельбу своей артиллерии [121] с этих вышек. 25 июня командир базы приказал зенитчикам и некоторым береговым батареям сбить все наблюдательные вышки. Мы распределили цели между батареями, провели пристрелку и весьма быстро разрушили вышки.

В ответ на наши действия враг открыл огонь по базе. Возникли пожары. После полудня бомбардировщики пытались нанести удар по порту, но зенитчики и истребители своевременно встретили фашистские самолеты огнем и не допустили прицельного бомбометания.

К месту будет сказать, что у зенитчиков с летчиками установилась давняя боевая дружба. Наша главная цель — наилучшее взаимодействие в бою для достижения наилучших результатов — отрабатывалась упорно еще в мирное время, а в бою тем более.

Замечательные летчики были на Ханко. Напомню только о двоих, вскоре ставших Героями Советского Союза. Это капитан Алексей Антоненко, сбивший за короткий срок девять вражеских самолетов, и его друг лейтенант Петр Бринько, за три месяца уничтоживший 15 фашистских самолетов. В первый же день войны каждый из них над Финским заливом открыл боевой счет сбитым самолетам врага.

При очередном воздушном налете 4 сентября наши зенитчики и истребители хорошо взаимодействовали и сбили три самолета врага.

В весьма сложной обстановке приходилось действовать зенитным батареям, позиции которых находились на островах. Например, на о. Медэн стояла зенитная батарея лейтенанта Н. Титова. С ближайшего к ней острова Хорсен был снят наш гарнизон. Этим немедленно воспользовались враги. Они заняли остров и открывали минометный огонь по нашим зенитчикам всякий раз, когда батарея отражала налет фашистских самолетов. В результате батарея имела потери — несколько бойцов получили ранения, было повреждено орудие. Требовалось выбить фашистов с острова Хорсен. Немедленно сформировали десантный отряд под командованием капитана Б. М. Гранина. Мне особенно приятно назвать Бориса Митрофановича Гранина потому, что я знал его еще по Севастопольскому военно-морскому училищу. На Ханко он часто бывал гостем у зенитчиков и лично отбирал людей в свой десантный отряд.

10 июля после артиллерийской подготовки отряд Гранина [122] изгнал врага с острова Хорсен. За этой десантной операцией последовал ряд других, проведенных отважными и бесстрашными гранинцами, значительно улучшившими позиционное положение базы.

Мне трудно вспомнить все бои. Их было много. Фашистская авиация не оставляла нас в покое, но ни разу она не застала зенитчиков и истребителей врасплох, как не удалось ей нанести базе существенный урон и подавить нашу зенитную оборону. Потери у зенитчиков от ударов с воздуха были невелики и гораздо меньше, чем от артиллерийского обстрела. Враг ежедневно держал базу под огнем своих орудий, выпуская в среднем по 2–4 тысячи снарядов разных калибров. Противник стремился, прежде всего, подавить огневые точки базы.

Когда гарнизон Ханко сыграл свою роль в начальный период войны, Ставка Верховного Главнокомандования приказала эвакуировать гарнизон полуострова в Ленинград. Предстояло провести операцию исключительной сложности. Гарнизон находился в окружении врага в 220 милях от Ленинграда. Финский залив был буквально начинен минами, что привело к большим потерям при переходе.

Эвакуация происходила организованно. Всю технику, которую невозможно было взять с собой, взорвали так же, как и различные складские запасы. Словом, врагу ничего ценного не оставлялось. Зенитчики до конца несли боевую вахту и погрузились на суда в числе последних. [123]