«Считайте меня коммунистом...»

В субботу 21 июня 1941 года в штабе зенитного полка проходил семинар руководителей политзанятий. После обеда комиссар полка батальонный комиссар Л. Ф. Волков сделал короткое сообщение:

— Части ПВО приведены в повышенную боевую готовность. Семинар прекращается. Всем немедленно вернуться в свои подразделения!

Вид комиссара был строгий и озабоченный. К своему лаконичному, как команда, распоряжению он ничего не добавил. Мы поняли, что дело серьезное.

Около четырех часов утра 22 июня в небо впились голубые лучи, осветившие фашистские самолеты, и зенитчики открыли огонь. Начались тревожные дни и ночи Великой Отечественной войны.

Я в то время служил краснофлотцем в прожекторном батальоне. Вскоре стал исполняющим обязанности [113] политрука роты, затем инструктором по комсомольской работе. В июне 1942 г, мне присвоили звание «младший политрук» и назначили политруком первой роты 308-го отдельного прожекторного батальона. Станции батальона занимали позиции вдоль побережья Финского залива на расстоянии 3–4 километра друг от друга.

Основная задача прожектористов состояла в том, чтобы обеспечивать боевые действия зенитной артиллерии и истребительной авиации в темное время суток. Отдельные станции светили по плесу при переходах наших кораблей, обозначали входные-выходные «ворота» для своей авиации и выполняли другие задачи.

В основу партийно-политического обеспечения боевых задач были положены указания В. И. Ленина о том, что «... там, где тверже всего дисциплина, где наиболее заботливо проводится политработа в войсках и работа комиссаров..., там нет расхлябанности в армии, там лучше ее строй и ее дух, там больше побед» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 56).

Если в мирное время центром партийно-политической работы являлась рота, то в полевых условиях этим центром у нас стала прожекторная станция.

В первые же дни войны во всех ротах мы укрепили партийные организации, сделав их полнокровными. Коммунистов и комсомольцев расписали по прожекторным станциям, чтобы в каждом маленьком подразделении обеспечить высокую боевую готовность. Опираясь на актив, командиры и политработники воспитывали воинов в духе любви к Советской Родине и ненависти к врагу, учили бдительности, смелости, мужеству, выносливости. Эти вопросы систематически обсуждались также на партийных собраниях.

Собрания были короткими и деловыми, проводились регулярно и, как правило, непосредственно на позициях. Решения принимались конкретные. Вот повестки дня некоторых из них: «О примерности коммунистов в бою», «Высокая бдительность — наше оружие», «Итоги ночного боя и задачи личного состава». Каждое собрание являлось школой боевого опыта, и это находило свое выражение в конкретных ратных делах.

Однажды ночную мглу пронизал луч прожекторной станции В. С. Столярова. У штанги стоял краснофлотец А. И. Горячев. Поймав самолет врага, он цепко держал [114] его в луче. Зенитчики встретили «юнкерс» огнем орудий. За одну ночь А. И. Горячев осветил 12 вражеских самолетов. Зенитчики сбили два из них.

Образец высокой выучки показал расчет начальника станции Б. В. Бодрова. Он сам встал у штанги, сразу осветил фашистский самолет и помог зенитчикам открыть точный огонь. В этом бою Б. В. Бодров осветил 16 самолетов.

Политработники постоянно заботились о пополнении партийных рядов за счет воинов, отличившихся в бою. Вот что писал в своем заявлении комсомолец младший сержант Г. Ф. Сучковский, научивший своих подчиненных мастерски ловить фашистских пиратов лучом прожектора:

«Идти в бой за Родину и защищать ее до последней капли крови я хочу в рядах коммунистов. Обязуюсь честно и добросовестно выполнить свой воинский долг».

Отличник боевой и политической подготовки член ВЛКСМ краснофлотец В. М. Немченок перед отправкой в бригаду морской пехоты заявил:

— Если в бою с врагом мне придется погибнуть — считайте меня коммунистом!

В последующих боях он действительно дрался как коммунист, и пал смертью храбрых.

В то тяжелое для Родины время многие воины связали свою судьбу с Коммунистической партией. Наша партийная организация в первые месяцы войны приняла кандидатами в члены ВКП(б) 16 человек, в члены ВКП(б) — 9 человек.

Все коммунисты имели партийные поручения. Мне, бывшему в то время секретарем партийной организации роты, приятно отметить, что выполнялись они исключительно добросовестно. Главным поручением для коммунистов считался личный пример в боевой обстановке. Кроме того мы давали задания наиболее подготовленным коммунистам проводить беседы с бойцами, коллективные читки газет, выпускать боевые листки.

Активными помощниками коммунистов были комсомольцы.

Партийно-политическая работа велась непрерывно и целеустремленно. Использовались самые разнообразные формы: политинформации, политзанятия, беседы, громкие читки газет, собрания, митинги, наглядная [115] агитация, боевые листки. Ежедневно после ночных дежурств подводились итоги боевой работы, отмечались отличившиеся, разбирались недостатки и принимались меры для их устранения.

Серьезное внимание уделялось индивидуальной работе с каждым бойцом. Поэтому от офицеров и сержантов мы требовали, чтобы они хорошо знали своих подчиненных, их положительные и отрицательные стороны.

Командиры и политработники ежедневно бывали в подразделениях, ходили на прожекторные точки пешком, делая по 15–20 километров, часто под вражеским огнем, мобилизуя воинов на выполнение поставленных задач.

В суровую зиму 1941–1942 гг. мне тоже вместе с комиссаром батальона Е. Ф. Федоровым приходилось часто с утра, после бессонных ночей, в лютые морозы по заснеженным дорогам и сугробам добираться до самых отдаленных прожекторных станций, чтобы побеседовать с бойцами и командирами, разъяснить им обстановку на фронте, в блокированном Ленинграде, воодушевить и поставить задачи. Продовольственные нормы тогда были низкие и в дорогу приходилось брать скудный сухой паек, чтобы «не объедать» личный состав станций. Усталые, но довольные выполненной работой, мы возвращались на КП батальона и занимали свои места по боевому расписанию.

Ежедневно на станциях бывал парторг батальона старший политрук А. И. Крылов. Он уделял большое внимание индивидуальной работе с коммунистами, добиваясь их личного примера в бою.

В организации и проведении партийно-политической работы активное участие принимали командиры прожекторных батальонов П. П. Ковкин и М. С. Струцовский, командиры рот и взводов. Они беседовали с бойцами, например, на такие темы: «Высокая дисциплина и организованность — залог наших побед», «Приказ командира — приказ Родины», «Выше бдительность, внимательно следить за воздухом и землей!», «Драться до последней капли крови!»

Первостепенное внимание уделялось оперативной информации о положении на фронтах. Политработники И. В. Кирсанов, И. И. Голдыцкий и М. А. Носов ежедневно по радио принимали и записывали сообщения [116] «От Советского Информбюро» и немедленно по телефону передавали во все подразделения.

Одной из главных задач всех политработников, секретарей партийных и комсомольских организаций являлась пропаганда боевых успехов наших войск, подвигов советских воинов. Надо было убедить бойцов и командиров, что враг не так страшен и силен, как кажется некоторым, что фашистов можно и нужно бить.

Страстным партийным словом и личным примером политработники воздействовали на умы прожектористов и тем самым способствовали достижению победы над врагом. Выступая с беседой, политрук И. В. Кирсанов после краткой характеристики положения дел на Ленинградском фронте заявил:

— Наше оружие не хуже и не слабее, чем у врага. Задача заключается в том, чтобы овладеть им в совершенстве, стать мастерами своего дела, разить врага наверняка!

С большим воодушевлением встретили прожектористы сообщение о разгроме гитлеровцев под Москвой. Это радостное известие с молниеносной быстротой передавалось из уст в уста. На всех позициях состоялись митинги. Прожектористы поклялись бить фашистов так, как били их под Москвой.

Для воспитания ненависти к врагу в агитационно-пропагандистской работе широко использовались статьи газет и журналов о зверствах и насилиях фашистов на временно оккупированной советской земле. На позициях оформлялись выставки о зверином облике фашизма. Для этого использовались листовки и плакаты, изданные Политуправлением КБФ. Популярность приобрели сатирические плакаты, нарисованные агитатором-краснофлотцем В. К. Ивановым.

Когда краснофлотцу Ирине Гусевой пришло письмо о том, что фашистские захватчики угнали в рабство в Германию многих девушек Воронежской области, у нас в роте состоялся митинг, прошедший под лозунгом: «Отомстим фашистам за зверства и насилия над нашими родными!»

Митинг проходил в котловане прожекторной станции. На бруствере бойцы выложили лозунг из камней: «Будем мстить фашистам за их зверства и насилия!»

На митинге выступил младший сержант А. Г. Пыжов. Он рассказал, что на его родине, в городе Азове, фашисты [117] расстреляли много женщин и детей. А младший сержант С. С. Шаров сообщил, что его жена и ребенок умерли в блокированном Ленинграде зимой 1941 года.

— Этому виной фашисты, — сказал он. — Смерть, только смерть гитлеровским извергам!

Моряки поклялись беспощадно мстить и добиться победы над врагом.

Политработники уделяли должное внимание развитию социалистического соревнования. Его цель состояла в том, чтобы лучше овладеть техникой, личным оружием, научиться заменять друг друга в бою. Приведу только один пример. Личный состав подразделения лейтенанта А. В. Мерзлякова вызвал на соревнование бойцов подразделения В. Н. Середницкого. В результате оба подразделения в совершенстве овладели боевой техникой и оружием, освоили по две смежные специальности и отработали взаимозаменяемость.

Высокую выучку и мужество проявил личный состав прожекторной станции коммуниста старшего сержанта Н. А. Шадричева. Эта станция не только освещала вражеские самолеты, но и ставила световую завесу по плесу. В отдельные дни фашисты выпускали по станции до 170 снарядов и мин разных калибров, но воины мужественно выполняли свой долг. Особенно хорошо станция поработала, когда войска 2-й ударной армии перебрасывались из Ленинграда на Ораниенбаумский плацдарм. Н. А. Шадричев был награжден орденом Красной Звезды, а весь боевой расчет — медалями.

Мы защищали Родину не только с оружием в руках, но и помогали ей своими сбережениями. С подъемом проходили у нас сборы денег и облигаций госзаймов в фонд обороны и подписка на военные займы.

В один из апрельских дней 1943 года на КП нашей роты пришла правительственная телеграмма:

«Командиру роты старшему лейтенанту тов. Л. А. Азбель,

заместителю командира по политической части младшему лейтенанту тов. Б. М. Волчек.

Передайте бойцам, командирам и политработникам части, собравшим 28 505 рублей и облигациями госзаймов 16 780 рублей на строительство прожекторов, — мой боевой привет и благодарность Красной Армии. И. Сталин». [118]

Вскоре к нам на вооружение начали поступать новые радиолокационные прожектора — искатели.

Предметом постоянной заботы политработников была почта. Письма от родных из тыла имели большое влияние на политико-моральное состояние личного состава. Письма, газеты и журналы передавалась по цепочке с одной станции на другую. Получение письма бойцом являлось радостью для всего расчета. Нередко можно было видеть, как бойцы коллективно читали письма от родных.

Наверно тысячи километров исколесил старший краснофлотец Михаил Михайлов, или как его тогда называли — «Харитоша-почтальон». На морском шоссе его знали многие шофера, ездовые и при случае «подбрасывали». Но машины и повозки все же попадались редко. Он где-то раздобыл поломанный велосипед, отремонтировал его и ездил на нем за почтой даже зимой. Вечером М. Михайлов как и все, заступал на боевую вахту. Он с чувством высокой ответственности, с душой относился к исполнению не предусмотренной штатом обязанности почтальона и очень помогал нам, политработникам.

В свободное от боев и учебы время проходили репетиции художественной самодеятельности. Среди бойцов нашлись певцы, чтецы, танцоры, музыканты. Их выступления снимали напряженность и поднимали дух воинов. Вот, например, программа одного из концертов. Краснофлотец Н. И. Лопата прочитал собственные стихи «Мсти врагу!». Младшие сержанты Г. В. Войтко и Н. Ф. Матюшко с большим успехом исполнили фельетон в лицах «11000-я дивизия», санинструктор Н. Ф. Могилева (ныне Закревская) пела частушки, младший сержант Т. М. Баранов — плясал, а в заключение выступал хор.

Так мы, прожектористы, воевали, работали и жили.

Командование высоко оценило выполнение боевых задач прожектористами и это явилось лучшей оценкой проводимой партийно-политической работы. [119]