Московские ополченцы в битве за родную столицу

25-ю годовщину исторической битвы под Москвой хочется вспомнить славные боевые дела одной из дивизий московского ополчения, которая в трудные осенние дни 1941 года вела бои на подступах к столице нашей Родины и одной из первых перешла в наступление совместно с кавалерийским корпусом генерал-майора П. А. Белова. Эта дивизия возникла в июле 1941 года из ополченцев Киевского района г. Москвы и первоначально именовалась 21-я дивизия народного ополчения. Она была включена тогда в состав войск 33-й армии Резервного фронта.

Но 26 сентября 1941 года дивизия была переименована в 173-ю стрелковую дивизию. В начале сентября мы получили пополнение и дополнительное вооружение — гаубичные 122-мм батареи для своего артиллерийского полка, отдельный саперный батальон и некоторое количество автоматов для стрелковых полков. В этот период 173-я стрелковая дивизия занимала оборону [288] на левом фланге 33-й армии за стыком 43-й армии Резервного фронта с 50-й армией Брянского фронта. Правее оборонялась 17-я стрелковая дивизия, левее соседей не было. Передний край обороны нашей дивизии проходил в 30 — 35 километрах восточное Десны, на рубеже которой оборонялась 217-я стрелковая дивизия 50-й армии. Таким образом, мы находились во втором эшелоне и имели возможность не только производить инженерные работы по укреплению своей оборонительной полосы, но и проводить регулярные занятия по боевой и политической подготовке.

И после превращения нашей дивизии в кадровую и включения ее в состав действующей армии мы продолжали поддерживать тесную связь с Киевским райкомом партии Москвы. Райком заботился о помощи семьям ополченцев, направлял в дивизию подарки от трудящихся района, ревниво следил за учебой, а в дальнейшем и за боевыми действиями дивизии. Его письма, призывы, обращения к бойцам читались с волнением, вдохновляли личный состав на славные боевые дела.

Политработники для дивизии были подобраны Киевским райкомом партии. Комиссаром дивизии стал И. А. Анчишкин, участник гражданской войны, получивший хорошую закалку среди шахтеров Донбасса, работавший последнее время в аппарате ЦК партии. Начальник политотдела дивизии С. М. Абалин был до войны научным сотрудником Института Маркса — Энгельса — Ленина. Комиссаром штаба стал старый большевик, умный пропагандист М. О. Машкевич. Несмотря на тяжелую болезнь, он был неутомим в работе. Все посты политсостава в полках, батальонах и ротах заняли активные коммунисты, квалифицированные пропагандисты, опытные партийные руководители.

В ряды ополченцев нашей дивизии вступили: старый большевик, испытанный революционер С. И. Аралов, доктор экономических наук профессор М. И. Рубинштейн, актер театра им. Вахтангова К. Я. Миронов и многие другие представители московской интеллигенции.

Расскажу, как С. И. Аралов стал одним из моих ближайших помощников. Он пришел в штаб дивизии и заявил, что хочет сражаться с захватчиками. Я не мог скрыть удивления, когда узнал, что ему уже 62 года, и поэтому пытался отговорить Ара-лова от вступления в ополчение, но это оказалось тщетным. Тогда я предложил ему работать в политотделе дивизии. Но Аралов наотрез отказался от этого предложения и азартно убеждал меня, что может работать на командной или в крайнем случае на штабной должности. Я согласился рекомендовать его на должность помощника начальника оперативного отделения штаба дивизии. И С. И. Аралов успешно справлялся со своими обязанностями. Он служил до конца войны, работая впоследствии в штабе 33-й армии. [289] При самой горячей поддержке райкома партии, при деятельной помощи секретаря райкома Н. Г. Ликовенкова к 7 июля дивизия была сформирована и выступила в лагерь, находившийся в 30 — 40 километрах западнее Москвы.

В течение сентября командование, штаб и политотдел дивизии все свое время отдавали делу боевой и политической подготовки частей дивизии, совершенствованию обороны.

Со второй половины сентября заметно активизировалась авиация противника. Над расположением дивизии участились полеты самолетов-разведчиков, и ее боевые порядки и тылы стали подвергаться бомбежке.

30 сентября и 1 октября командование дивизии, офицеры штаба и работники политотдела находились в частях, проверяли боевую готовность и на месте устраняли вскрытые недостатки, особенно в несении службы на переднем крае, в системе огня и в противотанковой обороне.

Затем штабы дивизии и полков перешли на подготовленные командные пункты.

Рано утром 2 октября меня разбудил дежурный по штабу и доложил, что со стороны расположения 217-й стрелковой дивизии слышна сильная артиллерийская стрельба. Выйдя из блиндажа, я услышал гул артиллерийской канонады и разрывы авиабомб. Стало ясно, что гитлеровцы перешли в наступление.

Попытка связаться по телефону со штабом 217-й стрелковой дивизии не удалась. Тогда я позвонил начальнику оперативного отдела штаба 33-й армии полковнику Сафонову, который меня информировал о начавшемся вражеском наступлении на всем фронте 43-й и 50-й армий. После моего доклада командир дивизии приказал немедленно выслать разведку и офицера связи в расположение и штаб 217-й стрелковой дивизии. Через час дивизионная разведывательная рота уже выступила, а я стал добиваться восстановления проволочной связи со штабом 217-й дивизии. Одновременно об обстановке были информированы все наши части. День прошел в большом напряжении. Восстановить проводную связь с 217-й дивизией так и не удалось.

Около 20 часов из штаба 33-й армии сообщили, что противник форсировал Десну и соединения 43-й и 50-й армий отходят.

Всю ночь на 3 октября через полосу обороны нашей дивизии шли разрозненные подразделения 217-й стрелковой дивизии, строительные части, тянулись подводы и машины с гражданским населением.

Мы оказались на переднем крае.

Дивизии предстоял первый бой, и, естественно, мы беспокоились за исход предстоящего боя. Меня особенно тревожил наш открытый левый фланг. Около 3 часов утра 3 октября я выслал дополнительную разведку в район Бытош для наблюдения за нашим [290] открытым флангом и приказал немедленно доложить, если там появится противник.

Первое донесение от разведки, высланной еще утром 2 октября, было получено около 5 часов 3 октября. Последующие донесения поступали примерно через каждые два-три часа. Из них было видно, что пехота и небольшие группы танков противника наступают на широком фронте и в ближайшие часы можно ожидать их подхода к линии боевого охранения дивизии. С 9 часов вражеская авиация группами по шесть — девять самолетов Ю-88 начала бомбить боевые порядки дивизии, город Киров и станцию Фаянсовая.

Примерно через два часа немцы с ходу атаковали боевое охранение, которое после небольшого боя было отведено за передний край. В это время мы услышали сильный артиллерийский огонь, многочисленные разрывы авиабомб со стороны нашего правого соседа — 17-й стрелковой дивизии. На эту дивизию обрушились крупные силы танков, которые быстро прорвали ее оборону, атаковали и разгромили штаб 33-й армии. К полудню пехота противника атаковала передний край по всему фронту нашей дивизии. Первая атака была легко отбита артиллерийским и пулеметным огнем, но затем враг вновь атаковал, но теперь вдоль железной дороги Киров — Рославль, причем впереди пехоты наступало около 20 танков.

По обе стороны железной дороги на линии Погребки, Дубровка, Вороненка разгорелся первый бой дивизии. Авиация противника безнаказанно действовала с небольших высот, так как зенитной артиллерии у нас не было, а наша истребительная авиация не появлялась.

В результате второй атаки противнику удалось ворваться в населенный пункт Засецкий и выбить оттуда 1-й батальон 1311-го стрелкового полка. Для восстановления положения командир 1313-го стрелкового полка майор П. Т. Дуб ввел в бой 1-й батальон, который стремительной контратакой выбил противника из Засецкого, причем только бутылками с горючей смесью было сожжено до десятка вражеских танков. По документам убитых мы установили, что против нас наступают части 34-й и 260-й пехотных дивизий противника.

Когда стемнело, бой на фронте дивизии стал затихать, враг больше не пытался атаковать, только его авиация еще продолжала бомбить Киров и станцию Фаянсовая. В темноте виднелось полукольцо пожаров, охвативших дивизию. На флангах было тихо, но где-то вдали на северо-востоке слышалась редкая артиллерийская стрельба. Были получены сведения об отходе соседей на тыловые рубежи. Тогда же вечером я получил донесение из штаба 1315-го стрелкового полка о том, что полковая разведка обнаружила движение танковой колонны противника через Бытош в направлении Жиздры (25 километров юго-восточнее [291] Людиново). По-видимому, противник стремился обойти дивизию и выйти на Варшавское шоссе к Юхнову и через Жиздру на Сухиничи. В создавшейся обстановке командир дивизии полковник А. В. Богданов решил начать отход за реку Болву и выслал вперед разведку и рекогносцировочную группу для наметки нового оборонительного рубежа и приема на нем отходящих частей.

Приказ об отходе частей был встречен с недоумением. Командиры полков не понимали, почему нужно отходить, когда все атаки противника отбиты. Пришлось разъяснить сложившуюся обстановку и подтвердить приказ о немедленном отходе.

Ночью части дивизии сумели незаметно оторваться от противника. Сложность отхода заключалась в том, что нужно было пройти через большие лесные массивы. Вязкая глинистая почва, глубокие рытвины и колеи, заполненные дождевой водой, делали грунтовые дороги почти непроезжими. Тем не менее с большим напряжением дивизия за ночь перешла через реку Болву и, не потеряв ни одной пушки и машины, к вечеру 4 октября заняла новый оборонительный рубеж по восточному берегу Болвы. Во время отхода, когда уже рассвело, возобновились налеты авиации противника. Они бомбили колонны дивизии, и во время одного налета под бомбежку попал штаб дивизии. Был тяжело ранен начальник медслужбы дивизии подполковник медицинской службы И. Б. Бейлин.

Киров и Фаянсовая горели, вспыхнули баки с нефтью, и черный густой дым застлал горизонт. Разведка подтвердила, что против нас продолжает действовать 260-я пехотная дивизия, а в районе Кирова находятся части 98-й пехотной дивизии противника. В середине дня 4 октября стало известно, что гитлеровцы овладели Кировом и их танки продвигаются вдоль Варшавского шоссе на Юхноов и Медынь. Что делалось левее нас, мы не знали, поскольку от высланной туда разведки донесений не поступало.

До наступления темноты дивизия заняла оборону, имея в первом эшелоне 1311-й и 1315-й стрелковые полки, а во втором — 1313-й стрелковый полк. Когда правофланговый батальон 1311-го стрелкового полка вошел в Соломоновну, его соседом оказался запасной полк, нанимавший оборону севернее села. Слева соседей не было. Разведка донесла, что пехота противника медленно движется лесными дорогами и приближается к переднему краю обороны дивизии. Ночью мы получили сообщение, что довольно крупные силы врага двигаются в обход Людиново в направлении на Сухиничи.

Приведу здесь эпизод, сыгравший, ,как мне кажется, роковую роль в исходе боя 5 октября. Ночью командир дивизии полковник А. В. Богданов и комиссар И. А. Анчишкин собрали совещание, чтобы решить, принять ли бой на данном рубеже или же продолжать отход. На совещание были приглашены: начальник оперативного [292] отделения майор В. И. Белогуб, начальник артиллерии полковник Глотов, начальник политотдела старший батальонный комиссар С. М. Абалин, начальник особого отдела Самохвалов, комиссар штаба дивизии А. Ф. Медеников и я. На совещании мнения разделились. Мы с начальником оперативного отделения считали, что бой принимать не следует, целесообразно отойти в район Сухиничи для обороны этого важного железнодорожного узла. Большинство же присутствовавших на совещании предлагали обороняться на данном рубеже, мотивируя это тем, что ни одной пяди своей земли мы не имеем права отдавать без боя. Командир дивизии долго колебался, а потом принял решение об упорной обороне занятого рубежа.

С тяжелым чувством ушел я с этого совещания. Было ясно, что противник обойдет открытый фланг и все равно вынудит нас отходить. Ведь на стороне неприятеля было почти тройное превосходство в живой силе и абсолютное — в технике. Но решение командиром принято, и дело штаба его обеспечивать.

Рано утром 5 октября командир 1311-то стрелкового полка майор Иванов доложил, что запасной полк ночью снялся с позиций и ушел. Теперь у нашей дивизии вновь оказались открытыми, как и в первом бою, оба фланга. Доложив об этом командиру и комиссару дивизии, я опять предложил немедленно начать отход лесами на Сухиничи, где, по моим предположениям, должны были находиться наши войска. Но мое предложение было отвергнуто.

Гитлеровцы начали наступление около 11 часов 5 октября. Главный удар противник наносил вдоль железной дороги Киров — Сухиничи силами вновь введенной 17-й пехотной дивизии, поддержанной 50 танками. В направлении Погост, Космачево наступала 260-я пехотная дивизия, а на Людиново — около двух полков 52-й пехотной дивизии и 15 танков.

Таким образом, против одной нашей дивизии выдвигалось около трех пехотных дивизий и 60 — 70 танков, причем фронт наступления противника был значительно шире полосы обороны наших войск. Фланги дивизии захлестывались.

В этот день события развивались бурно. Особенно сильный удар противник обрушил на 1311-й стрелковый полк. Пехота врага ворвалась в Староробужск и начала развивать наступление, обходя оба фланга полка. Вражеские автоматчики просочились лесом в район командного пункта полка и окружили его. Комиссар Черемных и секретарь партийного бюро Родионов были тяжело ранены, и их с трудом спасли от плена. Командир полка майор Иванов растерялся, потерял управление и фактически боем не руководил. Несмотря на упорное сопротивление и неоднократные контратаки, полк, понеся большие потери, не смог удержать свой рубеж и начал отходить. Но на участке 1315-го стрелкового полка все атаки врага были успешно отражены. [293]

К полудню одна гаубичная батарея 979-го артполка выехала на опушку леса в полутора километрах южнее Ухобичи в район командного пункта и открыла огонь прямой наводкой по противнику, наступавшему на село Гавриловну. Батарея была засечена противником, и на нее обрушился огонь минометов, который вместе с батареей накрыл и наш командный пункт. Только вырытые за ночь щели спасли личный состав штаба и командование дивизии от гибели, но комендантский и саперный взводы, охраняющие командный пункт, понесли значительные потери.

В 14 часов вражеская пехота, овладев Гавриловкой, (продвигалась на Ухобичи. Командир дивизии решил ввести в бой свой второй эшелон (1313-й стрелковый полк), чтобы восстановить положение. Полк получил приказ выдвинуться в исходное положение для контратаки, но в это время из Гавриловки начали выходить и развертываться в боевой порядок танки противника. Их было хорошо видно, и я насчитал до 40 машин. Они шли на Ухобичи, обгоняя свою пехоту. Стало понятно, что контратака 1313-го стрелкового полка против танков и пехоты будет безуспешной, поэтому командир дивизии отменил приказ о контратаке, полк занял оборону на опушке леса южнее Ухобичи. Решение это было правильным.

Встреченная организованным огнем с опушки леса, пехота противника остановилась и залегла, начав огневой бой. Вражеские танки повернули в восточном направлении на деревню Маклаки, выходя на тылы дивизии.

1315-й стрелковый полк, левый фланг которого южнее Людиново обошел противник, направивший танки в тылы полков в район Заболотье, стал отходить, прикрываясь одним батальоном. Связь с ним нарушилась. Отходил и 1311-й полк. 1313-й стрелковый полк был скован тяжелым боем с превосходящими силами неприятеля. Фланги дивизии оказались обойденными, просочившиеся в глубь частей отдельные группы противника напали на дивизионные тылы. Одновременно враг в районе Котовец выбросил небольшой парашютный десант.

Создалось впечатление, что дивизия попала в окружение. Штаб дивизии и политотдел с остатками комендантского взвода лесом двинулись на соединение с 1315-м полком. Учитывая сложившуюся обстановку, командир дивизии принял решение пробиваться в район Сухиничи и прикрывать отход главных сил дивизии 1313-м полком, которому была поставлена задача до наступления темноты сдерживать противника на занимаемом рубеже, потом, составив арьергард дивизии, отходить на Космачево, Маклаки и далее на Сухиничи.

В деревне Космачево штаб дивизии соединился с 3-м батальоном 1315-го стрелкового полка, который с полковой батареей 76-мм пушек прикрывал отход полка. [294] Глубокой ночью командование, штаб и политотдел дивизии вместе с 3-м батальоном 1315-го полка вышли к Котовец, где к нам присоединилась небольшая группа местных партизан.

Чем же можно объяснить поражение дивизии, которая только два дня назад так успешно провела свой первый бой?

Мне кажется, что основной причиной было непонимание командованием дивизии обстановки, сложившейся к исходу дня 4 октября. Зная о быстром продвижении противника вдоль Варшавского шоссе и на нашем левом фланге, вряд ли можно было рассчитывать на успех обороны на реке Болве. Наоборот, такое решение давало противнику возможность обойти фланги дивизии и окружить ее, что впоследствии и произошло.

Но еще в большей степени (поражение дивизии следует объяснить значительным превосходством противника в силах и средствах, особенно в танках и артиллерии, и полным господством в воздухе его авиации. Наконец, немалую роль играла и большая подвижность войск врага. Тем не менее полки доблестно сражались, нанесли противнику значительные потери и несколько задержали его продвижение.

Поскольку противник двигался только по дорогам, командование дивизии решило, используя знание местности партизанами, прорываться на соединение со своими (войсками через леса. Тогда мы не знали, что противник, превосходя нас в подвижности и обгоняя нас, стремился вперед, чтобы скорее захватить Сухиничи, не создавая сплошного кольца окружения. Но все это стало известно значительно позже, а тогда мы думали о том, как лучше и с меньшими потерями вырваться из «окружения» и соединиться со своими частями.

Шли без отдыха всю ночь, днем 6 октября остановились на отдых в лесу. В ночь на 7 октября двинулись дальше, прошли Дмитровку, Шипиловку, у деревни Устье перешли речонку Жиздру. На другой день вечером в районе Холмищи и Медынцево (80 километров юго-восточнее Кирова) соединились с нашими 1313-м и 1315-м стрелковыми полками:, которые после боя на реке Болве, потеряв связь со штабом дивизии, отходили самостоятельно.

Теперь все части были вместе, кроме 1311-го стрелкового полка и погибших в бою 5 октября двух дивизионов 979-го артполка.

В это время в дивизию входили: 1313-й и 1315-й стрелковые полки, в которых имелось по два батальона (в каждом полку примерно до 1000 бойцов и офицеров), один артиллерийский дивизион (пять орудий), батальоны связи и саперный, а также отдельный батальон, уцелевший полностью и насчитывающий около 400 человек. [295] Плохо обстояло дело с боеприпасами, горючим, продовольствием и с медицинской помощью, так как тылы дивизии были частично уничтожены или рассеяны.

К вечеру 8 октября все части дивизии возобновили движение. Стояла исключительно плохая погода. Резкий северо-восточный ветер перехватывал дыхание, начался снежный буран. Идти было трудно, люди выбивались из сил, но продолжали идти.

На рассвете 9 октября дивизия вышла в район Ульянове) (40 километров западнее Белева), где соединилась с частями отходившей 50-й армии. Представитель штаба 50-й армии полковник Аргунов поставил дивизии боевую задачу. С этого момента дивизия начала вести арьергардные бои, прикрывая отход войск 50-й армии.

К 21 октября дивизия вышла к городу Белеву Тульской области, где перешла к обороне по восточному берегу Оки.

На этом рубеже в течение нескольких дней шли упорные бои с частями 52-й пехотной дивизии противника. Все попытки немцев форсировать Оку были отбиты. Но 23 октября противник, воспользовавшись тем, что железнодорожный мост у Болвы не взорван, сумел переправить около двух рот на восточный берег Оки. Огнем всех видов орудий эти роты были отрезаны от своих войск и к исходу дня полностью уничтожены.

В связи с отходом 50-й армии в район Тулы 173-я стрелковая дивизия прекратила бои на Оке и по приказу командования армии 24 октября начала отход на Одоев и далее через Краливну на Тулу. Противник двигался буквально ото пятам. 26 октября в сумерки вошли в Одоев. Отдохнув несколько часов, двинулись на Крапивну. Арьергард дивизии (усиленный батальон 1313-го стрелкового полка) довольно легко сдерживал передовые части врага, двигавшиеся за дивизией.

27 октября дивизия ночью вышла к Крапивне, где получила боевой приказ о переходе к обороне на Орловском шоссе на рубеже Захаровна, Карамышево с целью прикрытия Тулы от продвигавшихся по этому шоссе соединений 2-й танковой группы Гудериана. Однако дивизия не смогла выполнить этот приказ, так как противник опередил нас в выходе на указанный рубеж.

По приказу дивизия должна была занять оборону к 17 часам 28 октября. Высланная разведка дала тревожные сведения о движении танков и мотопехоты противника параллельно нашему маршруту по шоссе на Тулу. Когда головной 1315-й стрелковый полк подходил к переправе через реку Солову у Захаровки, поступило второе донесение разведки, что деревня Карамышево занята танками и мотопехотой врага.

Командир дивизии приказал 1315-му полку перейти реку, свернуть с шоссе и двинуться на Ретиновку. Следовавший за ним 1313-й стрелковый полк должен был выйти на рубеж Ретиновка, Захаровна и занять там оборону. При подходе 1315-го полка [296] к Ретиновке из деревни Карамышево выдвинулся немецкий батальон танков и мотопехоты, которые атаковали наш полк. Двигавшаяся по Орловскому шоссе колонна танков у деревни Карамышево развернулась влево от шоссе и начала наступление на Захаровку. Таким образом, 173-я стрелковая дивизия вступила во встречный бой с развертыванием в сторону фланга. Артиллерии дивизии пришлось с ходу включиться в бой и вести огонь прямой наводкой по танкам. Пехота обоих полков развертывалась в боевой порядок с марша из походных колонн. Как потом выяснилось, против нас действовали части 17-й танковой дивизии и моторизованный полк «Великая Германия». Батальоны наших полков, не успев окопаться, использовали для укрытия от огня противника каменные постройки в населенных пунктах — Ретиновке, Захаровне и Бегичеве.

С командного пункта дивизии в Потемкино было видно, как впереди наших боевых порядков в складках местности рассыпались истребители танков во главе со своим командиром лейтенантом Тихомировым, как загорелось несколько вражеских танков и как немецкая пехота развертывалась в цепь. Танки противника, ворвавшиеся в Ретиновку и Захаровку, были забросаны противотанковыми гранатами и бутылками с горючей жидкостью. Несколько танков вспыхнули, а остальные вышли из деревень и стали их обходить. Пехоту противника удалось пулеметным я автоматным огнем отсечь от танков, и она залегла.

Особенно храбро и самоотверженно сражались истребители танков и артиллеристы. Они забрасывали танки гранатами и бутылками, вели огонь прямой наводкой почти в упор. Нельзя не отметить подвиг санинструктора 2-го батальона 1315-го стрелкового полка Ани Шмаровой, которая под огнем оказывала помощь раненым и выносила их с поля боя. Будучи смертельно раненной, она еще смогла достать партийный билет и зубами разорвала его на клочки, чтобы он не достался врагу.

Геройски вел себя комсомолец Николай Маяков, наводчик орудия. Весь расчет выбыл из строя, и он один некоторое время вел огонь прямой наводкой по танкам. На помощь ему подбежал начальник штаба 1315-го полка капитан Грицун, и они вдвоем продолжали стрелять по танкам, а потом, сняв замок орудия, были вынуждены отойти вместе с остатками своего полка.

Весь личный состав дивизии в этом бою проявил высокую стойкость, мужество и героизм. Своим упорным сопротивлением в неблагоприятных для встречного боя условиях полки дивизии нанесли противнику большие потери и по приказу командования в порядке отошли в Тульскую Засеку — большой лесной массив рядом с Ясной Поляной.

Этот бой характерен тем, что он возник, если можно так сказать, на «параллельных курсах». Наша дивизия отходила к Туле по дороге Белев, Одоев, Крапивна, Тула, а по шоссе Орел — Тула, [297] параллельно нашему пути отхода, двигались тоже на Тулу со стороны Мценска 17-я, а вслед за ней и 3-я танковые дивизии противника.

Обладая большей подвижностью, противник обогнал нашу дивизию и опередил ее в занятии рубежа, на котором нам было приказано задержать гитлеровцев. Данные разведки опаздывали из-за отсутствия радиосвязи, и поэтому встречный бой был для нас неожиданным.

Неуспех боя объяснялся превосходством противника в боевой технике, особенно в танках, в подвижности и маневренности на поле боя. Резко сказалось также отсутствие противотанковой артиллерии и бронебойных снарядов. Дивизия в этом бою понесла значительные потери и была вынуждена продолжать отход. Но и отступая. она дралась, наносила потери противнику, изматывала его силы, выигрывала время для организации обороны на южных подступах к Москве.

После тяжелого боя под Захаровкой дивизия по приказу командования Западного фронта отводилась в его резерв для приведения (в порядок и укомплектования. По Тульскому шоссе и далее по Каширскому большаку дивизия 4 ноября прибыла в район Каширы. Штаб дивизии расположился в селе Богословском, 1313-й полк — в селе Григорьевском ж 1315-й — в Герасимове. Все населенные пункты южнее Каширы.

24-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции дивизия отпраздновала с большим подъемом. 7 ноября было получено письмо от Киевского райкома партии Москвы и подарки отличившимся бойцам и офицерам. Каждое слово этого письма призывало нас к новым подвигам для защиты столицы нашей Родины — Москвы.

В ходе укомплектования дивизии были проведены некоторые изменения и в расстановке командного состава. Вместо выбывших по болезни командира 1315-го стрелкового полка майора Боброва и батальонного комиссара Машкевича командиром 1315-го стрелкового полка стал начальник оперативного отделения штаба дивизии майор В. И. Белогуб, а комиссаром штаба дивизии — батальонный комиссар А. Ф. Медеников, который в рядах дивизии прошел всю войну и является одним из ее ветеранов.

В это время в дивизии проводились занятия по боевой и политической подготовке с учетом опыта минувших боев. Укомплектование частей осуществлялось спешно, в связи с тяжелой обстановкой на фронте. Согласно приказу штаба Западного фронта, 1315-й стрелковый полк с 464-м саперным батальоном и 1-й батареей артполка 22 ноября был срочно направлен в город Венев для укрепления обороны этого участка. Остальные части дивизии оставались в районе Каширы, продолжая боевую подготовку.

18 ноября 2-я танковая армия противника прорвала оборону 50-й армии и начала наступление на Каширу и Коломну, обходя [298] Тулу с востока. Создалась угроза прорыва врага к Веневу и Зарайску. В связи с этим был образован Веневский боевой участок, в который, помимо 1315-го стрелкового полка, вошли две танковые бригады, один танковый полк, имевшие всего 30 танков, один стрелковый батальон и батальон истребителей танков, сформированный из местных жителей.

1315-й полк совершил форсированный марш и прибыл в Венев. Едва он успел занять оборону на южной и западной окраинах города, как был атакован противником. С 23 ноября на Веневском боевом участке разгорелись ожесточенные бои. Соединения 2-й танковой армии врага рвались через Венев к Капшре с целью захвата переправ через Оку ж дальнейшего наступления на Москву. Около двух суток 1315-й полк и приданные ему подразделения дрались в городе в полном окружении, два дня противник потерял на то, чтобы захватить Венев, и эти два дня сыграли большую роль в организации обороны южных подступов к Москве. В течение трех дней мы не имели связи с 1315-м стрелковым полком. Радиостанций в штабах дивизии и полков не было, а проводной связи не хватило, поэтому только 25 ноября штаб дивизии с конным посыльным получил донесение о захвате противником Венев а и об отходе остатков 1315-го полка на Каширу. Немедленно, по получении этого донесения, были по тревоге подняты все части и подразделения 173-й стрелковой дивизии.

1313-й полк занял оборону на южной окраине Каширы, еще не закончивший формирование 1311-й полк расположился во втором эшелоне дивизии. Штаб дивизии спешно из Богословского выехал в направлении Каширы. И это было весьма своевременно, так как передовые танковые подразделения противника уже подходили к Богословскому. Командный пункт дивизии расположился на западном берегу Оки, а наблюдательный пункт мы вынесли ближе к южной окраине Каширы. Авиация противника начала бомбить Каширу, особенно каширскую электростанцию и мост через Оку. Эти объекты прикрывались 37-мм зенитными пушками, которые вели интенсивный огонь. Противник сбросил много бомб, но ни одного попадания. Одновременно его авиация начала бомбить боевые порядки 1313-го полка.

Около 16 часов 25 ноября 20 «юнкерсов» тремя группами прошли низко над нами. Гулкие, мощные удары, столбы дыма и вывороченной мерзлой земли: над южной окраиной Каширы и у Зендиково видны тучи дыма и снежной пыли, на окраине города горели дома.

В ночь с 25 на 26 ноября части дивизии приняли на себя удар 40-го и 63-го моторизованных полков 17-й танковой дивизии противника. Танковый полк этой дивизии еще до подхода к Кашире понес большие потери и сейчас небольшими группами танков поддерживал свои моторизованные полки. [299] Попытки этих полков с ходу ворваться в Каширу были отражены организованным огнем нашего 1313-го стрелкового полка. В это же время продолжали прибывать в Каширу остатки 1315-го стрелкового полка и 464-го саперного батальона. Пришли командир 1315-го полка майор Белогуб и комиссар полка Толмачев, они привели с собой всего около двухсот человек.

Стоит привести такой эпизод. Когда гитлеровцы овладели Веневом, в городе еще оставались разведчики 1315-го полка. Ночью командир этой группы сержант Мисанов построил разведчиков, одетых в белые халаты, и, подав команду по-немецки, вывел группу на улицу. В темноте они пристроились к идущим впереди немцам, держась от них все-таки на почтительном расстоянии. Так Мисанов некоторое время вел свою группу за немцами, которые не обращали на них никакого внимания. Выйдя из города, разведчики отстали от немцев и благополучно вернулись в Каширу.

В течение двух дней 1313-й полк отбивал атаки противника. Два дня не замолкали разрывы бомб, снарядов и мин. Вражеская авиация наносила удар за ударом. Бомбежка не прекращалась и ночью. Багровое зарево стояло над городом. Несмотря на все усилия противника, мы устояли. В эти дни личному составу дивизии был объявлен приказ Ставки во что бы то ни стало отстоять Каширу. Приказ стал непреложным законом для всех бойцов и командиров.

Упорная оборона Венева и бои за Каширу обеспечили необходимое время для подхода к Кашире кавалерийского корпуса генерал-майора П. А. Белова.

Героизм и стойкость воинов 1315-го стрелкового полка обеспечили подготовку обороны Каширы, не дали противнику с ходу овладеть городом, а упорная оборона самой Каширы в свою очередь обеспечила возможность своевременного подхода к ней конницы генерала Белова. С подходом кавалеристов положение дивизии значительно улучшилось. Она была подчинена генерал-майору Белову и в дальнейшем вела бои совместно с кавалерийским корпусом. Дивизию усилили курсами младших лейтенантов и младших командиров, находившимися в Кашире. Это дало (возможность вновь сформировать 1315-йполк, влив в него часть бойцов из 1311-го полка.

27 ноября 1313-й и 1315-й полки перешли в наступление с задачей овладеть населенными пунктами Пятница, Стародуб, Зендиково. Это был первый наступательный бой дивизии. В наступление перешел также и .кавалерийский корпус. Три дня шли ожесточенные бои у Стародуба и Пятницы. Полки упорно атаковали противника и, несмотря на его отчаянное сопротивление, прорвали оборону врага.

Переход в наступление вызвал большой подъем у всего личного состава дивизии. [300] 173-я дивизия и кавалерийский корпус генерала Белова в битве за Москву первыми на всем Западном фронте перешли в наступление. С тех пор наша дивизия никогда не отступала. Несколько суток днем и ночью шли ожесточенные сражения. Входе этих боев дивизии впервые был придан дивизион гвардейских минометов — «катюш», которые наносили большие потери противнику и способствовали наступательному порыву наших войск.

Районный центр Мордвес и станцию железной дороги гитлеровцы сильно укрепили. На окружавших город высотах, в окрестных деревнях они создали из снега оборонительные сооружения и организовали систему огня, которая простреливала все подходы. Бои на подступах к Мордвесу дивизия вела преимущественно ночью. Тяжелые бои шли за деревню Павловское, являвшуюся сильным опорным пунктом.

Атака 2-го батальона 1315-го полка, нанесенная в лоб, успеха не имела, батальон понос значительные потери. Только обход этой деревни и захват высоты 206,2 решили судьбу узла сопротивления. Во время боев за Павловское взвод младшего лейтенанта Васильева попал в тяжелое положение: восемь вражеских танков зашли во фланг и прижали взвод к минному полю. Впереди оборонялся взвод автоматчиков противника. Воспользовавшись метелью, командир взвода без выстрела, молча повел своих бойцов в атаку. Штыковым ударом взвод смял автоматчиков противника, захватил миномет, ворвался в Павловское, захватил в нем еще одно орудие и, не задерживаясь, продолжал преследовать противника. Приказание остаться и закрепиться в Павловском настигло Васильева лишь в следующем населенном пункте Жилево.

В ночь на 4 декабря сильные бои начались за узлы сопротивления противника в деревнях Белоутово и Борисово. 1315-й полк обошел фланги противника, который поспешно отошел. В Белоутово было захвачено пять орудий и другие трофеи. Одновременно 1313-й полк ворвался в Борисово л захватил штабную автомашину с оперативными документами, 20 грузовых автомашин, много автоматов и винтовок. После этого батальоны 1313-го и 1315-го полков совместными действиями овладели деревней Чернево. Потеря ряда узлов сопротивления всполошила противника. Он стал спешно подтягивать резервы.

В полосе действий нашей дивизии, входившей в это время в состав группы генерала Белова, появились части 167-й пехотной и 29-й моторизованной дивизий противника, по-прежнему здесь также действовали части 17-й танковой дивизии.

4 декабря противник произвел несколько контратак при поддержке десяти танков и двух бронемашин. Ему удалось несколько потеснить наши части ,и овладеть населенными пунктами Малое Чернево и Борисово. Бои шли 4 и 5 декабря непрерывно. В ночь [301] на 6 декабря 173-я дивизия 1в составе группы генерала Белова вновь перешла в наступление. Ночная атака оказалась неожиданной для противника, и он оставил Борисово и Малое Чернево, бросив вооружение и автомашины. Последний узел сопротивления перед Мордвесом находился в деревне Отомна. После короткого боя Стомна была взята 1315-м полком. Утром 7 декабря был освобожден Мордвес. Части 29-й моторизованной, 167-й пехотной и 17-й танковой дивизий противника, неся большие потери, отходили к Веневу. Неотступно преследуя врага, 173-я дивизия наступала в центре боевого порядка кавалерийского корпуса генерала Белова. На плечах отходивших вражеских арьергардов передовые отряды нашей дивизии и конники генерала Белова 9 декабря ворвались в Венев. Город снова стал советским.

Большие разрушения мы увидели в Веневе. Тысячи жителей города остались без крова.

С 27 ноября до 9 декабря за время разгрома каширско-веневской группировки противника группа генерала Белова, куда входила 173-я стрелковая дивизия, захватила следующие трофеи: 29 танков, 4 танкетки, 28 орудий, 5 зенитных пушек, 27 ручных пулеметов, 379 грузовых автомашин, 15 легковых машин, 190 мотоциклов, один вагон артиллерийских снарядов, около миллиона патронов и много другого военного имущества. За время этих боев дивизия освободила 78 населенных пунктов и уничтожила свыше трех тысяч солдат и офицеров противника.

Высокий наступательный порыв 173-й дивизии заслужил благодарность командира кавалерийского корпуса генерал-майора П. А. Белова и высокую оценку со стороны командования Западного фронта.

Наступательные бои на каширско-веневском направлении обогатили боевым опытом наше молодое соединение. Офицерский состав дивизии получил практику управления войсками в наступательных боях, научился взаимодействовать с артиллерией, минометами и конницей. Подразделения и части дивизии научились маневрировать на поле боя и не только атаковать в лоб, но и широко применять охват и обход флангов и узлов сопротивления противника. В результате всех этих боев 173-я стрелковая дивизия превратилась в кадровое соединение Советских Вооруженных Сил.

После овладения Веневом наша дивизия была передана в состав 49-й армии Западного фронта и переброшена на алексинское направление. После трехдневного марша в ночь на 14 декабря дивизия сосредоточилась в районе Кривцово, Новая Жизнь, Поновкино, примерно в 20 километрах северо-западнее Тулы. Задача, поставленная дивизии, заключалась в том, чтобы, развивая наступление в северо-западном направлении, овладеть городом Алексин, а затем выйти в район Михеево, Детчино и перерезать [302] железную дорогу и шоссе, соединяющие Калугу и Малоярославец. В дальнейшем дивизия должна была овладеть районным центром Полотняный Завод. Выполнение этой задачи можно разделить на три этапа.

Первый этап — стремительное наступление на Алексин. За четыре дня с 14 по 17 декабря полки дивизии с боями, в сильный мороз прошли около 30 километров и, форсировав по льду реку Оку, овладели Алексином.

Вторым этапом были напряженные бои за выход на шоссе и железную дорогу Калуга — Малоярославец. Эти бои длились с 18 декабря по 14 января 1942 года и после некоторых неудач завершились стремительным переходом в наступление и полным успехом, причем наши войска захватили несколько сотен автомашин с боеприпасами, продовольствием и другим имуществом отходящей 2-й танковой армии противника. В ходе этих боев мы осуществили дерзкий и удачный рейд отряда разведчиков и саперов дивизии под командой лейтенанта Синчихина в тыл врага. Отряд прошел на лыжах около 40 километров и взорвал полотно железной дороги в районе станции Михеево, прервав на некоторое время движение поездов на этом участке. Бои на этом этапе носили крайне ожесточенный и кровопролитный характер и отличались резкими быстрыми изменениями обстановки, неоднократными сильными контратаками противника, а также частыми ночными действиями.

Третьим этапом были бои за Полотняный Завод, освобожденный 18 января 1942 года.

Трофеи дивизии за время декабрьских и январских боев весьма значительны: 52 танка, 50 орудий, 7 танкеток, 849 грузовых автомашин, 69 легковых автомашин, 16 -автобусов, 851 мотоцикл, 20 104 артиллерийских снаряда, миллионы патронов и много другого имущества.

Всего за период с 14 декабря по 19 января наши войска освободили 202 населенных пункта.

20 января 1942 года 173-я стрелковая дивизия вновь была передана в состав 50-й армии Западного фронта.

В 30-градусные морозы в условиях многоснежной зимы дивизия совершила 100-километровый марш в указанный ей район, затем с ходу вступила в сражение с задачей перерезать Варшавское шоссе западнее Юхнова.

Мы, ветераны дивизии, с теплотой вспоминаем деятельное участие в ее создании Московского городского комитета партии. Много внимания на протяжении всех лет войны оказывал нам и Киевский райком партии.

Благодаря руководству Коммунистической партии, беззаветному геройству и самоотверженности всего личного состава дивизии это соединение, созданное из людей только мирных профессий, за короткий срок обрело воинское умение и мастерство. [303] Дивизия стала в .один ряд с кадровыми соединениями Красной Армии. В последующем ей присвоили высокое звание гвардейской, а знамена полков были украшены орденами Советского Союза. 67 солдат и офицеров дивизии получили звание Героя Советского Союза.

В настоящее время гвардейская дивизия бдительно стоит на страже государственных интересов нашей Родины и всегда готова выполнить любой приказ нашей партии и правительства.