Подо льдом

К середине декабря 1908 года мороз во Владивостоке дошел до 18–20 градусов по Реомюру; бухта Золотой Рог, пролив Босфор Восточный и Амурский залив покрылись сплошным ледяным покровом, выдерживавшим не только отдельных людей, но и целые обозы с поклажей.

Сообщение поддерживалось при помощи ледокола «Надежный», каждое утро пробивавшего канал к выходу в Уссурийский залив, встречавшего пароходы в море, проводившего их в бухту Золотой Рог и выводившего из нее.

На одном из очередных докладов начальника отряда подводных лодок контр-адмирал Успенский, тогда командующий Морскими силами Тихого океана, выразил сомнение в возможности использовать подводные лодки во время зимнего периода.

— По-моему, они не могут действовать, — сказал адмирал. — Их клапана замерзли, и лодки не могут погружаться. Лишенные парового отопления они станут совершенно необитаемы; батареи аккумуляторов замерзнут, и лодки лишатся электрического тока, необходимого для плавания под водой.

— Простите, Ваше превосходительство, но вы, вероятно, помните, что на «Фраме» во время известной экспедиции Нансена аккумуляторы промерзали до дна, и все же электрическое освещение действовало без перерывов, — возразил капитан 2 ранга Магнус. — Конечно, на подводных лодках будет холодно и сыро, так как имеющиеся электрические грелки не справятся с сибирскими морозами и, кроме того, из-за слишком большого потребления ими тока и недостаточной емкости батарей грелками вряд ли придется пользоваться, ибо это поведет к значительному уменьшению района плавания и может лишить лодки всякого боевого значения.

Я думаю, что при надлежащем зимнем обмундировании личного состава он не будет слишком страдать от холода и сможет исполнять свои обязанности. Что же касается замерзания самих аккумуляторов, докладываю, что это невозможно, [91] ибо они находятся в трюме лодок, а температура воды всегда выше температуры наружного воздуха.

— Все это так, — ответил адмирал, — но я полагаю, что следовало бы произвести опыт зимнего плавания подводных лодок.

— Как прикажете, Ваше превосходительство!

— Есть у нас подводная лодка, которой можно было бы поручить это дело?

— Да, конечно, еще не все лодки разобраны на составные части.

— Так вот, выясните, кому поручить испытания, и я отдам приказ о начале кампании на неделю. Всего хорошего!

Вернувшись на «Ксению», начальник отряда капитан 2 ранга Магнус вызвал командира подводной лодки «Кефаль». Это была лодка постройки 1905 года водоизмещением 153/189 тонн, глубиной погружения 12 футов с двумя бензиномоторами по 120 сил, двумя электромоторами по 65 сил, скоростью 8/4,5 узла, высотой от верхушки перископа до киля 29 футов.

— Адмирал желает произвести опыт зимнего плавания. Можете ли вы завтра начать кампанию на неделю?

— Так точно! «Кефаль» в полной исправности!

— Отлично, я сейчас доложу адмиралу. Вам ничего не нужно?

— Нет, только надо попросить о присылке ледокола, без него не выйти.

— Ну, это само собой разумеется, своими силами вам не выбраться отсюда, — заметил начальник отряда.

— Где прикажете стать?

— Я видел, что у «Тобола» по левому борту всегда имеется полынья, хорошо бы стать к нему.

— Есть!

На следующее утро «Кефаль» подняла вымпел и начала кампанию. Все радиаторы и трубы парового отопления были выгружены на базу, и лодка приготовилась к походу.

В два часа дня ледокол «Надежный», с грохотом ломая толстый лед, подошел к стоянке отряда. «Кефаль» отдала швартовы и дала ход бензиномоторами.

Сейчас же выяснилось, что идти под двигателями внутреннего сгорания совершенно невозможно, так как лопасти [92] винтов задевали за толстые льдины и можно было опасаться скручивания коленчатых валов. Пришлось перейти на электромоторы.

При ударе винтов о лед максимальные рубильники на электрической станции поминутно выключались, электромоторы останавливались, и снова надо было давать ход.

Слабая надстройка лодки не только не позволяла прокладывать себе дорогу, но приходилось зорко следить, чтобы корпус «Кефали» не был сжат льдинами, и своевременно звать на помощь ледокол.

Вследствие всех этих причин переход каких-нибудь 300–400 саженей (1 сажень=2,1336 м. — Ред.) от «Ксении» до «Тобола» продолжался до вечера, и батарея аккумуляторов оказалась сильно разряженной.

По зарядке батареи команда ушла на базу, на лодке осталось только вахтенное отделение. Несмотря на 18-градусный (по Реомюру) мороз, температура внутри лодки держалась от +12 до +14 град. R, так как горячая вода, оставшаяся в цилиндрах бензиномоторов, выделяла достаточно тепла, иначе говоря, горячие машины служили как бы печью для подводной лодки.

На следующее утро в присутствии начальника отряда «Кефаль» приступила к пробному погружению у борта «Тобола», причем замечалось время, необходимое для оттаивания того или другого клапана, сальника, перископа и т. п. Время проходило совершенно незаметно.

— Скоро двенадцать часов, — сказал капитан 2 ранга Магнус. — Всплывайте!

Продули среднюю цистерну, лодка пошла вверх, но вдруг раздалось какое-то царапанье, сильный толчок — и «Кефаль» остановилась.

— Что случилось? — спросил начальник отряда у командира, смотревшего в иллюминаторы рубки.

— Лодка находится под транспортом, стойки поручней зацепились за боковой киль «Тобола». Люди, стоявшие на концах, вероятно, держали их туго и незаметно для себя подтянули лодку под днище, а может быть, нас поднесло туда течением. Сейчас наполним среднюю цистерну, положим право на борт и дадим ход вперед, а потом начнем всплывать на свободной воде. [93]

Так и сделали. «Кефаль» под перископом врезалась в сплошной лед и поднялась на поверхность.

К концу недели, когда все вопросы, связанные с зимним погружением были выяснены, решено было попробовать совершить плавание подо льдом. В тихое, ясное морозное утро, вступив в кильватер портовому буксиру, «Кефаль» пошла каналом, пробитым ледоколом «Надежный», в пролив Босфор Восточный.

Солнце весело сверкало с высоты темно-синего неба, по которому лениво плыли легкие облачка, временами принимавшие очертания каких-то фантастических городов. Легкая дымка вставала над городом.

Погрузившись в полынье, командир дал ход и ушел под лед, взяв курс на темневший вдали остров Скрыплев. Яркое солнце пронизывало толщу сплошного льда, покрывавшего пролив Босфор Восточный от берега до берега. Подо льдом было настолько светло, что можно было видеть не только оконечности лодки, но и много дальше, чем летом. В перископ была отлично видна переливавшаяся алмазами гладкая нижняя поверхность ледяного поля.

Целый час «Кефаль» шла подо льдом, ничем не выдавая своего присутствия, нервируя находившихся на конвоире людей, не знавших, что делать, как быть, где искать подводную лодку. Она прошла бы еще дальше, если бы из машины не закричали, что в глушителе показалась вода и надо всплывать. Пробив лед и подняв его на себя, «Кефаль» поднялась на поверхность.

Выйти наверх оказалось не так-то просто — сломанные льдины придавили крышку люка, и, чтобы ее поднять, потребовались усилия нескольких человек.

Откачав принятую для погружения воду, дали ход электромоторами и, вступив в кильватер конвоиру, пошли на свое место к транспорту «Ксения». Первый как в России, так и за границей опыт плавания под сплошным ледяным покровом прошел благополучно. [94]