Соперники

В Кронштадте состоялась встреча с построенной на Невском судостроительном заводе в Петербурге и только что принятой в казну подводной лодкой «Лосось» в 105 тонн водоизмещением, типа Голланд.

Обладая весьма изящными обводами корпуса, она наружным видом очень походила на дельфина. При первом же взгляде на неуклюжего «Сига» с его широкой деревянной палубой, возвышавшейся над водой на каких-нибудь два фута, петербуржцы разразились громким смехом и немедленно дали ему прозвище — «портомойня», на что либавцы обиделись.

Тут и встретились впервые представители обоих американских типов подводных судов, личный состав которых начал сравнивать их между собою.

Понятно, что каждому была ближе к сердцу и больше нравилась лодка, на которой он служил; он всячески критиковал чужую, откуда родились соперничество и взаимные насмешки.

Когда «Сиг» вышел из дока и стал рядом с «Лососем», пикировка достигла своего апогея.

— На портомойне!.. Завтра приготовьте побольше горячей воды — стирать будем, — начинал «Лосось».

— Вот и отлично, — отвечали с «Сига». — Стирайте на здоровье, палуба чище будет, только воду у себя грейте, а мы не станем на вас работать да батарею заряжать.

— Ну и мы посмотрим же на вас, братцы, — переходил в наступление «Сиг», — как есть бедные вы люди и очень нам вас жалко...

— И что это за корабль у вас?.. Флаг как будто Андреевский, форма на вас военная, а подштанников постирать негде... Срамота!

— Зачем у себя стирать, когда рядом портомойня, на ней способнее, — парировал «Лосось»...

— А все же нам оченно вас жалко, — невозмутимо продолжал «Сиг». — И погружаетесь-то вы быстро, и скорость-то у вас курьерская, а ни сесть, ни лечь негде... Ни диванов, ни коек. Мокро сейчас на дворе; за день натаскаете на ногах [53] кучу грязи, а потом и ляжете в нее, вповалку, не раздеваясь...{2} Ну и жисть!..

Через несколько дней лодки ушли в Бьорке, где «Сиг» должен был произвести минные стрельбы для проверки минных аппаратов, а «Лосось» — проделать ряд погружений и подводных ходов для обучения личного состава.

В тесной кают-компании парохода «Работник» продолжались те же бесконечные споры о достоинствах и преимуществах обоих типов. Несмотря на всю свою бесполезность, споры эти имели одну хорошую сторону, способствуя основательному изучению подводных лодок, внося оживление и спортивный дух в управление ими.

Выполнив намеченную программу, отряд ночью снялся с якоря и направился в Кронштадт. Компаса на «Лососе» еще не было, бензиномотор работал неудовлетворительно, потому, боясь отстать и потеряться в темноте, на лодке временами жгли фальшфейер, прося уменьшить ход. Это давало большое удовлетворение личному составу «Сига», как обычно, спокойно печатавшего восемь миль в час.

Предрассветный туман заставил быть очень внимательным; загудели сирены, завыли свистки.

Когда туман разошелся, увидели, что «Лосось», подойдя к борту парохода «Работник», принимает с него буксир. Несмотря на ранний час, на «Сиге» все пришло в движение. Все, даже вахтенные мотористы, выскочили наверх, чтобы собственными глазами убедиться в посрамлении кичливого соперника.

Командир «Сига» дал полный ход, бензиномоторы завертелись с удвоенной силой, и лодка вскоре вошла в военную гавань. Проходя ворота, видели, что «Лосось», отдав буксир на Малом рейде, пошел прямо в Петербург.

— Теперь ему стыдно стоять рядом с нами, — послышались голоса. — Всё задавались своими девятью узлами. А что вышло?.. Нет, наши восемь вернее, — радостно гудела команда «Сига». [54]