Часы генералу

Шел штурм рейхстага. Генерал Василий Шатилов, командир 150-й стрелковой дивизии, с трудом преодолев под губительным огнем реку Шпрее, нырнул в укрытие. И вот здесь он услышал чей-то звонкий голосок, обращенный к нему. Комдив обернулся и увидел молоденького, чумазого от копоти, бойца с протянутой рукой.

— Возьмите...

— Что это? — недоуменно спросил генерал.

— Часы...

Комдив возмутился: идет смертельный бой, пули свистят, рвутся снаряды, и вдруг какие-то часы. Чертовщина!

— Ну возьмите... Старшина приказал выдавать всем, кто в рейхстаг идет, чтоб память осталась... [655]

Сразу подобрел комдив: коль на память, надо брать... И взял.

Пожав руку юноши бойца, стоявшего под огнем с ящиком трофейных часов, генерал на полусогнутых двинулся вперед.

Эту историю про генерала и часы мы, корреспонденты, узнали в тот же последний апрельский день сорок пятого. А через тридцать лет, когда я свиделся с генерал-полковником Василием Митрофановичем Шатиловым и он мне дарил свою только вышедшую книгу «Знамя над рейхстагом», спросил про часы, он ответил:

— Идут. Спасибо тому бойцу за подарок. Но тогда поначалу, когда он протянул мне руку с часами, хотелось по-отцовски ремнем его по известному месту: нашел время для такого занятия. Однако услышал от бойца-дарителя про память, и сердце отлегло.

Нынче часы всегда при мне и напоминают о наших трудных метрах к победе на последнем рубеже войны. Генерал вынул из кармана часы — крупные, с надписью на циферблате «Зенит», и я приложил их к уху. Действительно, они мерно тикали. А судьба-то у этих часов своеобразная. Первоначально, когда каким-то фашистским гауляйтером были закуплены в Швейцарии, они предназначались для тех вояк войска фюрера, которые первыми ворвутся в покоренную Москву. Но от московских ворот был у фрицев назад поворот. И не выпала им — побитым и раздавленным — награда.

А наши ребята — в Берлине, за что и достались им те швейцарские часы.

— Часы часами, а вот когда кончилась пальба, — предался воспоминаниям Василий Митрофанович, — и наступил мир, началась пора любви. Да-да, не удивляйтесь, именно любовь, в боевой обстановке дремавшая в глубине солдатской души, выплеснулась наружу и заявила о себе во весь голос. Пошли свадьбы... [656]

Первая дивизионная свадьба состоялась на фешенебельной вилле Геринга, да, того самого гитлеровского рейхсмаршала, которого живьем схватили и увезли на Нюрнбергский процесс. Штабная телефонистка Вера Кузнецова выходила замуж за боевого офицера Василия Гука. А комдиву была уготована роль посаженного отца невесты. Генерал аж ахнул, когда увидел Верочку не в шинели и сапогах, а в белом платье с фатой: ну, красавица!

Три дня колотились стены виллы: дивизионная свадьба пела и плясала.