Трудные километры
В ночь с 18 на 19 января не спалось. Мы собрались в землянке, в которой был установлен видавший виды радиоприемник. Всем хотелось услышать Москву, сводку Советского информбюро с сообщением о прорыве блокады Ленинграда.
Вдруг из динамика раздался голос: «Говорит Ленинград!», «Говорит Ленинград!». В землянке стало тихо. Это была первая передача ленинградского радио после прорыва блокады. Взволнованный голос Ольги Берггольц сразу заполнил землянку.
«Блокада прорвана! Мы давно ждали этого дня. Мы всегда верили, что он будет. Мы были уверены в этом в самые черные месяцы Ленинграда — в январе и феврале прошлого года. Наши погибшие в те дни родные и друзья, те, кого нет с нами в эти торжественные минуты, умирая, упрямо шептали: «Мы победим». Они отдали свою жизнь за честь, за жизнь, за победу Ленинграда. И мы сами, каменея от горя, не в силах даже облегчить свою душу слезами, хороня их в мерзлой земле без всяких почестей, в братских могилах, вместо прощального слова клялись им: «Блокада будет прорвана. Мы победим!» Мы чернели и опухали от голода, валились от слабости с ног на истерзанных врагом улицах, и только вера в то, что день освобождения придет, поддерживала нас. И каждый из нас, глядя в лицо смерти, трудился во имя обороны, во имя жизни нашего города, и каждый знал, что день расплаты настанет, что наша армия прорвет мучительную блокаду...» [97]
Вскоре мы услышали и Москву. Столица нашей Родины сообщала всему миру радостную и волнующую весть о прорыве блокады Ленинграда.
В связи с прорывом блокады появилась возможность установить железнодорожную сухопутную связь Ленинграда с Большой землей: у врага была отвоевана полоса местности между Шлиссельбургом и участком железной дороги Назия — Жихарево. Строительство на ладожском свайно-ледовом железнодорожном мосту, где к моменту прорыва блокады было выполнено больше половины работ, прекратилось. Военные железнодорожники получили новое боевое задание: в кратчайший срок построить железную дорогу в полосе прорыва с мостовым переходом через Неву у Шлиссельбурга.
Общее протяжение трассы новой линии от Шлиссельбурга до места примыкания к магистрали Ленинград — Волховстрой у станции Поляны составляло 33 километра. Первые 12 километров проходили по полотну бывшей узкоколейки синявинских торфоразработок. Последующие 10 километров — по северному и северо-восточному краям синявинских болот, для преодоления которых необходимо было укладывать слани. Последние 11 километров дороги пролегали по пересеченной местности, перерезая моренные гряды и возвышенности с болотами между ними.
Большие участки трассы проходили по открытой местности в 3–5 километрах от позиций противника и подвергались частому артиллерийско-минометному обстрелу.
На подготовку и постройку железной дороги и низководного моста через Неву отводилось двадцать суток. Сроки сжатые даже по военному времени. Это потребовало незамедлительно провести целый комплекс организационных и инженерно-технических мероприятий, мобилизовать людей на успешное решение сложной задачи. Многое зависело от гибкости руководства командиров всех степеней, умения наших инженеров решать технические проблемы в трудной обстановке, усиления партийно-политической работы с личным составом.
Во всех частях и подразделениях прошли партийные собрания. На них обсуждался один вопрос — об авангардной роли коммунистов на стройке. Перед членами партии была поставлена задача: помогать командирам [98] организовывать высокопроизводительный труд, личным примером вести за собой сослуживцев, распространять передовые методы работы среди бойцов, заботиться о росте партийных рядов.
Большевистская самоотверженность коммунистов в труде, их беззаветная преданность Родине цементировали цепи рот и взводов, повышали авторитет парторганизаций. Перед каждым ответственным заданием, перед каждым новым трудовым сражением росли ряды партийных групп и ячеек. Десятки и сотни бойцов и командиров подавали заявления в партию, горели желанием выйти на рубеж трудовой атаки коммунистами. Только с декабря 1942 года по март 1943 года 463 воина-железнодорожника нашей бригады стали членами Ленинской партии...
Работы по строительству новой железнодорожной линии развернулись на второй день после прорыва блокады. 11-я железнодорожная бригада шла с востока, а навстречу ей — 9-я железнодорожная бригада. Среди бойцов и командиров царил небывалый подъем. Все, от начальника УВВР до рядового бойца, понимали, что за их трудом, за каждым метром дороги с верой и надеждой следят ленинградцы, следит вся страна. Не только день, но и каждый час приближал момент установления железнодорожной связи города Ленина со страной, облегчал участь голодавших детей, женщин, стариков. Под огнем противника, в бураны и морозы, на сплошь минированной, изрытой бомбами и снарядами земле ложились километры дороги, которую с нетерпением ждали ленинградцы.
На нашем восточном участке первым закончил расчистку трассы ГОРЕМ-3, возглавляемый Н. В. Куракиным. Командир бригады полковник Г. П. Дебольский приказал начать укладку пути.
Поздним вечером 30 января путейцы подошли к 85 пикету. Местность здесь была открытой, хорошо просматривалась со стороны противника. И это мы вскоре почувствовали. Фашисты открыли сильный минометный огонь. Бойцы залегли за снежные сугробы. Когда обстрел стал слабее, принялись за работу. Но гитлеровцы снова открыли огонь. И снова пришлось залечь. И так несколько раз. Темп укладки упал. Тогда начальник поезда Н. В. Куракин поднялся и, взяв в руки [99] лом, направился к земляному полотну. За ним поднялся сначала один боец, потом другой, третий, поднялись все. Вокруг рвались мины, свистели осколки, вверх подымались куски мерзлой земли и снега, но путейцы продолжали укладку. Упал сраженный осколком строитель Зотов, получили ранения бойцы Абдулов и Филимонов... Их места занимали товарищи. Метр за метром стальной путь уходил на запад.
Сложная задача стояла перед воинами-железнодорожниками и по сооружению низководного моста через Неву. Его решено было строить как свайно-ледовую эстакаду. Длина этого мостового перехода составляла 1300 метров. Строительство началось одновременно по всей длине эстакады и шло круглосуточно. На свайных работах было занято 16 копров. В среднем за сутки забивалось 294 сваи. Темпы строительства были неслыханными — по 130 погонных метров в сутки!
Сооружение моста велось в трудных погодных условиях. Снежные метели слипали глаза, лица и руки строителей обжигал мороз. Постоянно досаждали фашистские артиллерия и авиация. О том, что враг стремился во что бы то ни стало помешать сооружению железной дороги и моста через Неву, свидетельствует тот факт, что Гитлер лично отправил под Ленинград опытного летчика полковника фон Эриха с целью вести с воздуха корректировку огня по строившимся железнодорожным объектам. Но гитлеровский ас был сбит и «скорректировал» на дно Ладоги.
Воины-мостовики с честью справились со своей задачей. Строительство эстакады закончилось 2 февраля. А к 6 февраля был уложен и главный путь на всем протяжении новой линии. На два дня раньше срока выполнили военные железнодорожники задание Родины.
И вот пришел долгожданный день. В ночь с 6 на 7 февраля отправился первый поезд в Ленинград. На дверях вагонов висели пломбы станции Челябинск, Страна посылала продовольствие городу-герою.
Проводить поезд собрались многие бойцы и командиры железнодорожных частей и спецформирований НКПС. Возле вагонов стоял веселый говор, слышались шутки, теплые напутственные слова строителям, уезжавшим на встречу с ленинградцами, просьбы передать привет и низкий поклон Ленинграду и его защитникам. [100]
Бойцы крепко жали руки машинистам Ивану Пироженко и Виктору Дятлову.
Семнадцать месяцев не слышал гудка локомотива Финляндский вокзал Ленинграда. И вот он, первый гудок, первый поезд с Большой земли. Светлые лица строителей, слезы радости на глазах ленинградцев... Было это в 10 часов 09 минут 7 февраля 1943 года. Город на Неве вновь соединился стальными нитями со страной.
Восстановление прямого железнодорожного сообщения не только укрепило положение города, но и обеспечило всем необходимым подготовку и полный разгром врага под Ленинградом.
Через несколько дней после открытия движения по линии Шлиссельбург — Поляны военные железнодорожники приступили к строительству временного моста через Неву. Враг стремился сорвать сооружение моста. Днем и ночью его артиллерия обстреливала место работ. Но тщетными были попытки фашистов. 18 марта 1943 года, через 35 дней после начала строительства, по мосту прошел первый поезд. Действовавшая до этого эстакада была сохранена в качестве дублера.
С приходом весны возникли новые трудности. Начался ледоход. Эстакада же не была рассчитана на пропуск льда. Противник тоже надеялся, что ледоход снесет эстакаду, а вместе с ней и временный мост, расположенный ниже по течению. Случись это — Ленинград мог вновь оказаться без железнодорожного сообщения со страной.
Каждый воин-железнодорожник понимал: такое допустить невозможно. С конца марта и всю первую неделю апреля круглосуточно шла упорная борьба со льдом за жизнь искусственных сооружений. Первыми в «бой» вступили двести подрывников. Они дробили взрывами ледяные поля, а расположившиеся на эстакаде бойцы встречали льдины и осторожно проталкивали их между сваями. Эстакада и мост выстояли.
Железнодорожная линия, связавшая Ленинград с тылом страны, эксплуатировалась в сложнейших условиях. Непрерывные артиллерийские обстрелы и Налеты авиации врага часто выводили ее из строя.
...3 марта в 11 часов 40 минут по участку, который прикрывал 40-й восстановительный батальон нашей [101] бригады, следовал в Ленинград поезд с боеприпасами и взрывчаткой. Гитлеровцы открыли по составу артиллерийский огонь. Вражеский снаряд попал в вагон со взрывчаткой. Раздался огромной силы взрыв. Разрушился путь. Железнодорожная связь с Ленинградом прервалась. Комбриг Г. П. Дебольский с группой специалистов срочно выехал на перегон.
Прибыв на место, мы увидели, что там, где раньше лежал железнодорожный путь, зияла 350-метровая траншея глубиной до шести метров... По ее стенкам сползали вниз ручейки коричневой болотной воды. А по обе стороны от траншеи громоздились остовы сгоревших вагонов, колесные пары, тележки. Впереди траншеи одиноко стояли чудом уцелевшие паровоз и вагон, нагруженный углем, а в другом конце — полуразбитый двухосный вагон. Это все, что осталось от поезда.
Необходимо было срочно принимать меры к расчистке и восстановлению участка. Но какие меры? Засыпать образовавшуюся траншею? В той болотистой местности это сделать было невозможно: отсутствовал грунт. Решение — построить новый путь в обход разрушенного участка — предложил комбат 40-го батальона А. М. Табарчук. Он и возглавил строительство обхода.
Восстановление началось незамедлительно. Люди трудились без отдыха, под беспрерывным обстрелом врага. Особенно трудно было выполнять геодезические работы. Их производил старший лейтенант П. И. Лебедев. Дважды осколками снарядов повреждался нивелир, был убит боец, помогавший Лебедеву. Но мужественный офицер не покинул свой боевой участок.
Фашистов злило упорство и презрение к смерти советских людей. Огонь вражеских орудий стал интенсивнее. Среди воинов-железнодорожников появились убитые и раненые. Во время одного из ожесточенных артналетов героический подвиг совершила военфельдшер Вера Чистякова. Когда в воздухе завыла мина, она бросилась к увлеченному работой командиру роты капитану Б. И. Сучкову и успела прикрыть его своим телом. Крупный осколок глубоко врезался в спину отважной девушки. Она потеряла сознание. Капитан Сучков на руках унес Веру с трассы, сопровождал в госпиталь. Вера Чистякова выжила, вернулась в роту и до конца войны прошла в ее строю... [102]
Преодолевая трудности, теряя своих боевых товарищей, воины 40-го восстановительного батальона к 10 часам утра 4 марта построили обход. Эшелоны пошли в Ленинград.
Километры железной дороги от Шлиссельбурга до Поляны были поистине километрами мужества и стойкости воинов-железнодорожников. Они стали свидетелями десятков подвигов бойцов и командиров железнодорожных войск. Никакие попытки гитлеровцев парализовать движение поездов по новой железнодорожной линии не приносили успеха. Дорога жила и действовала. Каждый прошедший по ней состав приближал день разгрома врага.
...Прошли годы. Сегодня там, где когда-то тянулись стальные нити фронтовой дороги, все изменилось. Осыпалась и заросла травой насыпь, болотом затянуло бесчисленные воронки, давно переплавлены разбитые вагоны и паровозы. Но память о тех, кто в грозный для Родины час проложил стальную дорогу в героический Ленинград, кто боролся за жизнь города Ленина на берегах суровой Ладоги, живет в сердцах советских людей. [103]