Демократия укрепляется

Проведение ряда демократических реформ, создание СЕПГ, укрепление органов самоуправления антифашистами, укрепление блока антифашистских демократических партий создали благоприятные предпосылки для проведения демократических выборов в общинные представительства в крейстаги и ландтаги провинций и земель.

Советская военная администрация в Германии разрешила немецким управлениям провинций и земель провести во все городские и сельские общинные представительства выборы на основе положения, проект которого был подготовлен президентом провинции Бранденбург, внесен в СВАГ и там утвержден. В Тюрингии общинные выборы назначались на 8 сентября 1946 года.

По положению право голоса предоставлялось всем мужчинам и женщинам, достигшим ко дню выборов 21 года я проживавшим на территории общины не менее трех месяцев. Избранными могли быть лица, достигшие ко дню выбора 23 лет и проживавшие на территории данной общины не менее шести месяцев до дня выборов. Не могла быть избранными все бывшие члены нацистской партии. Избирательных прав лишались все военные преступники, бывшие члены организаций СС, СД, гестапо и их агенты, руководители нацистских парторганизаций от местной партгруппы и выше, руководители нацистского союза женщин и прочие нацистские руководящие работники и военные [113] спекулянты, а также душевнобольные и лишенные гражданских прав по суду, за исключением осужденных за антифашистскую деятельность с 1933 по 1945 год.

Руководство выборами возлагалось на бургомистров общин. Они составляли списки избирателей, определяли место для голосования, назначали избирательные комитеты (за 40 дней до выборов), назначали для каждого избирательного участка, который охватывал не более 2500 жителей, избирательную комиссию и т. д. В общинах с количеством жителей до 500 человек избиралось 9 представителей, в общинах с числом жителей свыше 750 000 избиралось 100 представителей. Правом выставления списков кандидатов для голосования пользовались политические партии и общественные организации. Тайное голосование должно происходить от 8 до 19 часов.

Для нас, сотрудников УСВАТ, проведение общинных выборов явилось делом необычным. Мы имели наш, советский, опыт выборов, в которых Коммунистическая партия выступает в блоке с беспартийными, выставляя единый список кандидатов. Здесь же каждая партия выставляла свои списки кандидатов, общественные организации (профсоюзы, ККВ, женская организация и др.) выступали со своими списками. При этом, несмотря на то, что СЕПГ, ЛДП и ХДС находились в блоке и условились все важные общественные вопросы обсуждать и решать сообща, в предвыборной кампании вступили в острейшую борьбу между собой.

Правда, в обращениях к избирателям с просьбой отдать голоса за кандидатов определенной партии и СЕПГ, и ЛДП, и ХДС выступали с конкретными обещаниями чего-то добиться и воздерживались от критики своих соперниц. Наиболее полно перспективы дальнейшего развития Германии были показаны в предвыборной платформе СЕПГ, где подчеркивалось, что Социалистическая единая партия Германии, сознавая свою ответственность перед народом за демократическое возрождение нашей родины, заявляет перед предстоящими общинными выборами о своей воле к установлению антифашистско-демократической парламентарной республики. Далее излагался ряд задач, которые партия намерена решить, если избиратели отдадут ей свои голоса. Здесь были перечислены задачи в области общинного устройства, улучшения продовольственного положения, жилищного хозяйства, промышленности, сельского хозяйства, налоговой политики, здравоохранения, социального обеспечения, искусства, культуры и так далее. [114]

Первые острые споры в блоке партий в Тюрингии произошли из-за несогласия представителей ЛДП и ХДС с предоставлением общественным организациям права выставлять своих кандидатов на выборах. Они считали, что выборы являются исключительно делом политических партий и другие антифашистские организации не должны выдвигать своих кандидатов. Такая позиция ЛДП и ХДС объяснялась не только нежеланием расширить фронт активных участников в выборах, а главным образом их боязнью, что при выставлении кандидатов профсоюзами, женскими организациями, ККВ, в которых преимущественным влиянием заслуженно пользовалась СЕПГ, эти организации будут представлять только члены СЕПГ, и таким образом эта партия получит добавочное количество общинных представителей во всех общинах. Пришлось пригласить руководителей ЛДП и ХДС в УСВАТ и разъяснить им, что никому не будет позволено нарушить дух и букву утвержденного положения о выборах.

Общественные организации, воспользовавшись впервые в истории предоставленным им правом выставлять своих кандидатов на выборах, обратились со своими воззваниями к избирателям с убедительным призывом голосовать за их кандидатов.

Не могу не сказать о том, что развернувшаяся в печати и на предвыборных собраниях борьба между партиями подчас велась, мягко говоря, недостойными методами. Попытки дискредитировать кандидатов другой партии с помощью даже явной клеветы и инсинуации применялись со стороны ЛДП и ХДС. Это свидетельствовало лишь об их слабости и неуверенности в том, что многие избиратели отдадут голоса за их кандидатов. Но для нас было особенно неприятно го, что под влиянием проникавшей из западных зон Германии пропаганды ведение предвыборной борьбы сопровождалось одновременно усиленной антисоветской пропагандой. И самым досадным было то, что по мере приближения дня выборов представители ЛДП и ХДС в ряде общин настолько обнаглели, что открыто выступала на предвыборных собраниях с клеветой на СВАГ. Но если можно было еще считаться с тем, что понятия и средства буржуазной демократии, которой были очарованы ЛДП и ХДС, допускают возможность нечестных приемов борьбы между партиями, то использование в этой борьбе на предвыборных собраниях антисоветской клеветы мы терпеть никак не могли. Слишком дорого обошлось нам освобождение нашей Родины, а также европейских народов, в том числе и немецкого, от [115] фашизма, чтобы равнодушно смотреть на разжигание среди населения антисоветизма, пропаганда которого в свое время нацистами являлась одной из составных частей их авантюристической агрессивной политики, которую, к сожалению и к несчастью, поддерживало большинство немецкого населения.

По положению о выборах кандидаты для избрания в общинные представительства могли выдвигаться только теми партиями, которые имели в данных общинах свои местные партийные группы, зарегистрированные в комендатурах, поэтому ЛДП и ХДС стали наспех создавать такие группы в ряде общин, но не всегда это удавалось, так как эти партии не пользовались у крестьян популярностью и авторитетом. А в районе Рудольштадт ЛДП не могла участвовать даже в проходивших позднее выборах в крейстаг, так как ко дню выборов не успела избрать на районной конференции районное правление партии.

Земельное правление СЕПГ разработало конкретный план проведения ряда предвыборных мероприятий и усиленно пропагандировало среди населения платформу партии, содержавшую четкую программу строительства единой демократической Германии. Оба паритетных председателя земельного правления В. Эгерат и Г. Гофман постоянно информировали нас о ходе предвыборной кампании, советовались с нами по разным вопросам.

Как-то Г. Гофман, явившись в отдел информации к М. М. Варакину, рассказал ему о предвыборной борьбе, о том, что предпринимает земельное правление СЕПГ для привлечения на свою сторону избирателей, а затем спросил, можно ли еще что-либо обещать избирателям, если они проголосуют за кандидатов от СЕПГ. Не задумываясь о возможных последствиях своего совета, руководствуясь только благим намерением помочь СЕПГ в предвыборной борьбе, Михаил Михайлович предложил Г. Гофману обещать избирателям получение добавочного центнера картофеля. И такое обещание немедленно было опубликовано в газете СЕПГ.

Вряд ли эта легкомысленность могла иметь какое-либо влияние на ход и исход выборов, но сам этот факт побудил меня к серьезному предупреждению М. М. Варакина о том, что разбрасываться подобными обещаниями, заведомо невыполнимыми, никто из сотрудников УСВАТ не имеет права, что он при всей своей честности и других прекрасных качествах политработника поступил в данном случае опрометчиво. И главное, конечно, не в том, что обещание было нереальным, [116] а в том, что такой предвыборный шаг дискредитировал бы СЕПГ, как партию, покупающую голоса избирателей.

Когда в разговоре со мной Гофман вспомнил о рекомендации Варакина, мне пришлось разъяснить ему, что Михаил Михайлович дал ему этот совет, не согласовав его со мной и другими сотрудниками УСВАТ, и что у меня есть иная точка зрения по этому вопросу: заманивать подачками избирателей нельзя, если бы для этого и была бы материальная основа.

В ходе предвыборной кампании следовало учитывать позиции всех организаций, поэтому нужно было не упустить из виду также и деятельность церкви, участие которой в предвыборной борьбе могло внести в ряды избирателей определенную дезорганизацию. В самом деле, если бы, скажем, церковь призывала избирателей голосовать за какую-то одну партию, то как бы отнеслись к такому призыву избиратели, состоящие в другой партии, но тоже исповедующие евангелическую или католическую религию? Ведь они в силу партийной дисциплины обязаны голосовать только за свою партию.

Выяснению вопроса о позиции церкви в выборах помог мне епископ Тюрингии доктор Мориц Митценхайм.

Епископ М. Митценхайм впервые пришел ко мне еще в июле 1945 года и рассказал, что в Эйзенахе на замке Вартбург, в котором в свое время томился в заключении Лютер, сотни лет высился золотой крест, но фашисты, придя к власти, решили снять его и использовать для своих нужд. При снятии креста он был уронен и разбился. Но в поднявшейся суматохе сторожу замка удалось его обломки спрятать так, что больше никто их не видел до прихода советских войск в Тюрингию. Мастерам Эйзенаха удалось полностью восстановить разбитый крест, и епископ просил меня разрешить водружение этой святыни снова на вершине Вартбурга.

Замок Вартбург основан в 1067 году и возвышается на 400-метровой горе, почти отвесной с трех сторон и покрытой густым лесом. Огромной толщины высокие стены с бойницами, глубокий ров перед подъемным мостом, через который только и можно проникнуть в замок, свидетельствовали, что в свое время это была неприступная крепость, со стен которой далеко виден прекрасный ландшафт Тюрингии и даже часть территории соседней с ней Баварии.

Видный деятель Реформации Мартин Лютер (1483–1546) перевел в этом замке библию с латинского на немецкий [117] язык, сделав ее доступной для чтения и понимания широким кругам немецкого населения, и положил начало евангелической (лютеранской) религии. Но если для евангелистов Вартбург считается святыней в связи с пребыванием в нем в заточении Мартина Лютера, то для немецких культурных деятелей эта крепость считалась и поныне считается национальным памятником культуры немецкого народа. И не только своими оригинальными архитектурными достоинствами, но и теми культурными традициями, которые в нем зарождались и передавались из поколения в поколение. Здесь проводились состязания (по-современному — фестивали) певцов, музыкантов, обсуждались великие творения немецких и других представителей мировой культуры и искусства. Туристы со всех стран всегда любовались и любуются внешней неподражаемой красотой архитектуры Вартбурга и особенно его внутренним убранством рыцарского зала, зала певцов, чудесными фресками Морица Швинда, а также колоннадами, гобеленами, искусной лепкой и другими украшениями, созданными талантливейшими мастерами прошлых веков.

Обо всем этом нам было кое-что известно и до посещения управления епископом Митценхаймом. Отказать епископу в его просьбе я, конечно, не мог, и, как потом сообщили, он однажды сам об этом рассказывал представителям других стран и утверждал, будто я даже воскликнул: «Конечно, водружайте этот крест, ибо что за Вартбург без креста». Не ручаюсь за точность заявления Митценхайма, но что ему было разрешено немедленно воздвигнуть крест на старое место — это сущая правда. Он был так этому рад, что после пользовался любым случаем, чтобы подчеркнуть, что фашисты сняли крест, чтобы его уничтожить, а советская военная администрация, представителей которой нацисты рисовали как заклятых безбожников и гонителей всякой религии, потребовали немедленно водрузить золотой крест на куполе Вартбурга. Он рассказывал также и о том, что УСВАТ разрешило евангелической церкви открытие больничных школ в Веймаре и Эйзенахе для подготовки сестер милосердия в церковных больницах. Рассказывал и о том, что при открытии Йенского университета наряду с другими факультетами был открыт и теологический, что УСВАТ помогло церкви возвратить снятые фашистами, но еще не переплавленные церковные колокола.

Кажется, что нет необходимости объяснять, почему у нас с епископом Митценхаймом установились добрые отношения и взаимопонимание, хотя, разумеется, не всегда удовлетворялись [118] его просьбы. Так, например, он однажды попросил разрешить в школах преподавание религии. Зная, что большинство населения Тюрингии является евангелистами, земельным служителем которой был Митценхайм, мы вынуждены были заявить ему, что поскольку дело воспитания детей и юношества является исключительно прерогативой государства, то о преподавании религии в школах не может быть и речи.

— Но если некоторые родители желают, чтобы их дети изучали каноны религии, — добавил я, — то УСВАТ не будет возражать, если преподавание религии будет проводиться вне расписания школьных занятий и вестись только священниками, так как другие учителя не подготовлены для преподавания этой дисциплины. При этом надо подумать и о том, чтобы не перегружать учеников уроками, которых достаточно и в обязательной программе.

Казалось, что Митценхайм огорчится такими ограничениями, а он, наоборот, будто даже возрадовался им.

В Веймаре есть дом, называющийся Софиенхауз. Это была больница евангелической церкви и школа подготовки медицинских сестер. Здание Софиенхауз при вступлении советских войск в Веймар было пустое, поэтому штаб армии В. И. Чуйкова разместил в нем свои отделы и службы, не притесняя никого. Но когда Митценхайм, наконец, видимо убедившись, что большевики являются совершенно не похожими на извергов и гонителей религии, как их изображали нацисты, он однажды явился ко мне а попросил, нельзя ли освободить Софиенхауз для возобновления там занятий по подготовке медсестер евангелической церкви. Я обещал ему доложить об этой просьбе В. И. Чуйкову. Василий Иванович сказал, что для него и его штаба подготовлено место в другом квартале Веймара, поэтому на днях Софиенхауз может быть передан в распоряжение епископа Митценхайма. Через коменданта Эйзенаха я немедленно известил об этом Митценхайма, и он специально приехал в Веймар, чтобы выразить благодарность военной администрации за доброе отношение к евангелической церкви.

И вот когда летом 1946 года епископ явился ко мне с какой-то очередной просьбой (кажется, о разрешении на издание церковной газеты, что еще было тогда невозможным из-за недостатка бумаги), я завел с ним разговор о подготовке к выборам.

— Какова ваша позиция в развернувшейся предвыборной борьбе? — спросил я напрямую Митценхайма. — Ведь в этой борьбе партии и общественные организации, члены [119] которых, наверное, являются евангелистами, как нам стало известно, нередко применяют нечистые приемы, вплоть до обливания грязью друг друга. Считаете ли вы возможным участие в этой потасовке, возглавляемой вами в Тюрингии церкви, а если да, то в какой форме?

Митценхайм был застигнут врасплох и не мог дать конкретный ответ, поэтому, смутившись, стал жаловаться, что при нацистах церковь была совершенно отстранена от участия в общественной жизни, что ряд священников, ставших по долгу веры на защиту невинно пострадавших от нацистов жертв, были брошены в тюрьмы и концлагеря, что церковь подвергалась террору, как и весь немецкий народ. Сейчас он, как и многие священники, которым нацистская пропаганда внушала ужас перед советскими людьми, увидев действительное их отношение к церкви и религии, убедился, что нацисты распространяли о Советской стране заведомую ложь. Воодушевленные лояльным отношением советских оккупационных властей к церкви, ее служители, как и все граждане, желают участвовать в общественной жизни и вместе со всеми христианами обязательно пойдут на выборы.

Но этот ответ меня не удовлетворил, пришлось уточнить свой вопрос:

— Господин епископ, не думаете ли вы и другие служители церкви участвовать в предвыборной борьбе на стороне какой-либо партии и не будет ли нанесен ущерб церкви, если она в вашем лице и лице священников будет выступать за какую-либо одну партию и тем самым оказывать моральное давление на тех христиан, которые поддерживают другие партии? Я уже сказал, что предвыборная борьба проводится зачастую нечистоплотными методами и поэтому было бы нежелательно, чтобы к ней была как-то причастна и церковь.

Митценхайм внимательно слушал перевод каждой моей фразы и сразу же ответил:

— Господин генерал, я вас понял и согласен с вами, что церковь не должна участвовать в предвыборной борьбе, а только в самих выборах, в которых каждый христианин волей выбирать себе партию в соответствии со своими политическими убеждениями и со своей совестью. Об этом я письменно сообщу нашим священникам, а также хочу обратиться по радио ко всем избирателям с призывом принять участие в выборах и голосовать за ту партию, которую он себе избрал в качестве защитницы его интересов. Я могу [120] принести текст своего выступления вам для ознакомления.

— Ну, что вы. Никто из сотрудников УСВАТ не будет проверять ваши письма и речи к избирателям. Достаточно того, что мы понимаем друг друга, а время для вашего выступления по радио будет вам сообщено через коменданта Эйзенаха, и можете свободно говорить избирателям все, что посчитаете нужным. Ведь без взаимного доверия не может быть плодотворного сотрудничества, а нам с вами предстоит еще не один раз решать разные вопросы в интересах немецкого народа.

Мы, как всегда, дружески расстались.

Епископу Митценхайму вскоре было предоставлено слово в Веймарском радиоцентре.

В своей речи по радио епископ Тюрингии четко обозначил нейтралитет евангелической церкви в предвыборной борьбе и был, конечно, прав.

После выступления М. Митценхайма по радио в УСВАТ был приглашен представитель католической церкви Пробст, проживавший в Эрфурте. Ему было сообщено о беседе с епископом Митценхаймом, которого он хорошо знал, и задан вопрос, какую позицию занимает католическая церковь в отношении предстоящих выборов. Пробст заявил, что он не может определенно ответить на этот вопрос без консультации с представителем папы римского — епископа, находившегося в Фульде (американская зона оккупации). Ему немедленно был выписан пропуск в американскую оккупационную зону.

По возвращении из Фульды Пробст заявил мне, что он получил указание епископа придерживаться в отношении выборов позиции, аналогичной той, которая принята евангелической церковью, поэтому он решил тоже обратиться с призывом к верующим, чтобы они приняли участие в выборах, но католическая церковь не будет выступать с агитацией за какую-либо партию.

Об отношении обеих церквей к выборам были проинформированы В. Эгерат и Г. Гофман. Они отнеслись к этому равнодушно. Но когда я напомнил им о необходимости усилить политическую работу среди женщин, то оба они подтвердили, что эту деятельность действительно надо активизировать хотя бы потому, что среди избирателей насчитывается больше женщин, нежели мужчин, потому что именно среди мужчин оказалось значительное количество лишенных избирательных прав из-за их прошлого.

Правда, в фашистской Германии в свое время было [121] создано немало союзов и организаций, примыкавших к нацистской партии, в составе которых находились женщины и девушки, как, например, союзы врачей, учителей, студентов, сестер милосердия, женщин-производственниц, союз гитлеровской молодежи, благотворительных обществ, а также национал-социалистский союз женщин. Поэтому нельзя было ограничиться только роспуском и запрещением деятельности всех этих союзов и организаций. Следовало подумать и о перевоспитании миллионов женщин в демократическом духе. Этой трудной, но крайне важной работой активно стали заниматься женщины — члены рабочих партий еще в 1945 году. По их инициативе стали создаваться женские антифашистские комитеты, занимавшиеся главным образом политико-просветительной работой среди женщин, а также оказанием помощи магистратам, общинным представительствам в налаживании нормальной хозяйственной жизни, в устройстве переселенцев. А осенью того же года с разрешения Главноначальствующего СВАГ стали создаваться при магистратах городов антифашистские женские комитеты, на которые возлагалась задача вовлекать широкие круги женщин в активную общественную деятельность и оказание помощи женщинам-матерям в деле воспитания детей в демократическом духе.

В феврале 1946 года руководитель земельного отдела народного образования Вальтер Вольф зашел ко мне с предложением, подсказанным ему руководителями женских комитетов, чтобы созвать земельную женскую конференцию для обсуждения задач женщин Тюрингии в строительстве новой Германии.

Мне ничего не оставалось, как только приветствовать эту инициативу самих женщин, но рекомендовал В. Вольфу посоветоваться по этому вопросу в земельных правлениях КПГ и СДПГ. Если они согласны на проведение такой конференции, то я бы рекомендовал провести ее 9 марта.

— Почему? — поинтересовался Вольф.

— Потому что наш с вами разговор натолкнул меня на мысль, что было бы неплохо накануне этой конференции, вечером, в день Международного женского праздника 8 марта, устроить для делегаток конференции торжественный прием, скажем, в ресторане «Элефант», поздравить их с праздником и пожелать им успеха в проведении конференции. Как вы на это смотрите?

Всегда серьезный и как-то даже сумрачный В. Вольф вдруг расцвел:

— Это было бы прекрасно, но... [122]

— Понимаю, — прервал я его, — у вас средств на это нет, поэтому за вами остается только согласование о конференции и приеме с партиями и президентом, а все остальное возьмет на себя наше управление. Кстати, и ресторан «Элефант» закажите сами, пусть многие думают, что прием устраиваете вы, а наши сотрудники будут только нашими гостями. Да их много и не будет. Будут только наши женщины.

— Это еще лучше! — воскликнул Вольф, — это же дружба на практике.

— Ну застольная дружба — это еще не дружба, но следует подумать и об укреплении настоящих дружественных связей между нашими женщинами, — сказал я.

Дело в том, что к этому времени в Веймаре уже функционировал «Русско-немецкий клуб», который затем был реорганизован в «Общество по изучению советской культуры», а позже в «Общество германо-советской дружбы». Но это было потом, а тогда женщины в «Русско-немецком клубе» были еще редкими и робкими посетителями, хотя в нем мы принимали известную старую немецкую писательницу Рикардо Гух, проводили немало лекций и докладов о положении женщин в Советском Союзе.

Мое предложение приняли, и делегатки первой земельной женской конференции съехались в Веймар 8 марта. Они были размещены в разных гостиницах, в том числе и в гостинице «Элефант», но все получили приглашение явиться на прием в ресторан этой гостиницы. Прием начался поздравлением всех присутствовавших с Международным женским днем и здравицей в честь женщин-матерей, вскормивших своей грудью, как говорил Максим Горький, все человечество, за женщин-тружениц, создающих не только семейный уют, но и многие материальные блага, которыми нередко пользуются даже недостойные этого мужчины.

Мне понятно было психологическое состояние делегаток. Наверное, они думали, как это представитель Советской страны, которая понесла неслыханные жертвы от нападения на нее нацистов, может еще шутить и произносить такие слова в адрес немецких женщин, многие из которых повинны в рождении и воспитании садистов и преступников, именуемых нацистами.

В промежутках между торжественными речами, каких было предостаточно, артисты Веймарского национального театра вели концерт. В нем принимали участие и делегатки конференции. Они пели, танцевали, читали стихи, рассказы. Короче говоря, прием удался на славу. [123]

Проведенная на другой день конференция приняла решение о дальнейшем расширении женского движения, вовлечении женщин в хозяйственную и общественную деятельность, об охвате женщин комитетами, а также избрала земельный женский комитет в качестве представительного органа всех женщин Тюрингии.

Вскоре решения конференции сказались на активизации женского движения. Заботами женщин создавались детские сады, швейные мастерские, общежития, богадельни, помещения для обогрева людей в холодное время, народные кухни, консультационные бюро для переселенцев, бюро по делам бракосочетаний, пункты бытовых услуг и тысячи мест отдыха. Особенно большую работу среди женщин проводили комитеты при подготовке к выборам. Они организовали сотни собраний женщин, разъясняли их роль и задачи в строительстве антифашистско-демократического порядка. Выдвигались списки кандидатов от женских комитетов для избрания в общинные представительства, и многие женщины были избраны в эти органы самоуправления...

По решению Контрольного Совета общинные выборы проходили под надзором его специальной комиссии, в составе которой были ответственные представители американской и британской военных администраций. Этих высокопоставленных представителей Контрольного Совета в Германии сопровождал ряд наблюдателей, которые на избирательных участках проверяли ход выборов. Мы не следили за деятельностью комиссии, но о том, какое впечатление произвело на ее членов проведение выборов, они выразили в своих записях в книге почетных гостей УСВАТ. Приведу содержание записи американского представителя Роуленда Д. Маерса:

«Это была самая плодотворная и приятная поездка, какую я только мог представить — лучший ответ на бесчисленную ложь, которую я ежедневно читаю в нашей прессе. На меня произвели глубокое впечатление корректность и демократичность, с которой производились выборы, и вообще откровенность населения. Отношения между советскими властями и немецким населением представляются чрезвычайно здоровыми. Сердечно благодарю!»

Аналогичны записи и других членов комиссии, положительно оценивших проходившие выборы. Тем не менее земельное правление СЕПГ, проанализировав результаты выборов, признало, что эта партия могла добиться еще больших достижений, если бы проводила более интенсивную агитационно-пропагандисткую работу в массах, разъясняя [124] населению свою избирательную программу и наглядно показывая, что она уже сделала и что намерена сделать для повышения благосостояния народа. Необходимость рассмотрения и анализа итогов общинных выборов была обусловлена и тем, что на 20 октября в Тюрингии было назначено проведение выборов в крейстаги и ландтаг, и тот факт, что в таких промышленных городах, как Эрфурт, Гота и Йена, большинство избирателей проголосовало за ЛДП, а в Веймаре за ХДС, было неприятным сюрпризом для СЕПГ.

Все это было учтено, на митингах, собраниях избирателей чаще стали выступать оба председателя земельного правления В. Эгерат и Г. Гофман, а также остальные члены правления, убедительно разъясняя населению политику СЕПГ и ее программные цели в строительстве демократической Германии.

Уже к полуночи стала вырисовываться картина, что СЕПГ получила большинство голосов даже в тех районах, где на общинных выборах 8 сентября избиратели в своем большинстве голосовали за буржуазные партии. Настроение у В. Эгерата и Г. Гофмана, пришедших в управление, заметно повысилось, и оба они начали писать передовые статьи для своей газеты «Тюрингер Фолькер» об итогах выборов.

В статье «20 октября» В. Эгерат отметил, что несмотря на демагогию, клевету и распространение ложных слухов о возвращении в Тюрингию американских оккупационных властей, избиратели решились на новый путь, на путь, который указывают им последовательные демократы и подлинные антифашисты, на путь Социалистической единой партии Германии. Г. Гофман в статье «Победа единства» подчеркивал, что по сравнению с общинными выборами выборы в крейстаги и ландтаг дали значительный прирост голосов, поданных за СЕПГ, что свидетельствует о росте политической сознательности и доверия избирателей, которое нужно оправдать дальнейшей неустанной работой партии на благо немецкого народа.

В выборах участвовало 90,7 процента избирателей, и во всех районах в крейстаги большинство было избрано депутатов от СЕПГ, кроме районов Эрфурт и Веймар, где большинство избирателей отдали свои голоса за ЛДП, и района Ворбис, в котором большинство голосов получил ХДС. В ландтаг было избрано 100 депутатов, из них 50 членов СЕПГ, 28 левых и 19 христианских демократов. Остальные три депутата были избраны от комитетов крестьянской взаимопомощи, но так как они оказались членами СЕПГ, то входили во фракцию этой партии, оказавшейся самой представительной [125] в ландтаге, а потому получившей право формировать правительство Тюрингии. Этим правом фракции СЕПГ законно воспользовалась.

Первое заседание ландтага, состоявшееся 21 ноября 1946 года в зале ресторана «Элефант», открыл старейший депутат, Менерт (член ЛДП), выступивший с краткой приветственной речью, в которой он сообщил дату своего рождения (29 марта 1872 года) и спросил, нет ли кого из депутатов старше его. Таких не оказалось, поэтому он продолжил свою речь, приветствуя представителей УСВАТ, других гостей и всех депутатов, затем сообщил, что 26 лет тому назад он был избран первым вице-президентом первого ландтага Тюрингии, пожелал успехов в работе всем депутатам и предоставил слово самой молодой депутатке 24-летней Маргарите Гольдаммер. Она сделала перекличку присутствовавших на заседании депутатов. Отсутствовало только четверо, поэтому ландтаг был правомочен решать все вопросы, входившие в его компетенцию.

По предложению депутата Моога (руководитель ЛДП), который от имени всех старейшин фракций предложил избрать президентом ландтага государственного министра в отставке Августа Фрёлиха, депутаты единогласно проголосовали за эту кандидатуру.

Август Фрёлих занял свое место в президиуме и, как опытный парламентарий, уверенно повел дальше заседание ландтага. Поблагодарив депутатов за оказанную ему честь и доверие, он предложил избрать вице-президентов ландтага и трех делопроизводителей, что и было сделано.

Затем А. Фрёлих произнес программную речь и зачитал заявление о том, что ландтаг стоит за единую демократическую Германию. В поддержку этого заявления выступил от фракции СЕПГ депутат Гофман и от фракции ХДС депутат Гроссе, после чего ландтаг единогласно принял заявление, оглашенное А. Фрёлихом.

Вскоре состоялось следующее заседание ландтага, на котором по предложению фракции СЕПГ было избрано правительство Тюрингии во главе с премьер-министром доктором Р. Паулем.

Из семи членов правительства четыре были членами СЕПГ, что обеспечивало проведение правительством в жизнь политики социалистической единой партии Германии по всем вопросам строительства антифашистско-демократического порядка, но одновременно накладывало на нее большую ответственность за развитие Тюрингии по демократическому пути. Эту ответственность понимали руководители [126] земельного правления партии, что свидетельствовало об их политической зрелости и готовности беззаветно трудиться на благо своей родины.

Избрание демократическим путем всех органов самоуправления от общинных представительств до ландтага земли создало новую обстановку и определяло новые принципы взаимоотношений между УСВАТ и немецкими органами власти, демократически избранными населением. Если ранее эти органы назначались приказами УСВАТ и комендатур и антисоветски настроенными немцами считались «удлиненной рукой СВА», то после демократических выборов этих органов при тайном голосовании перед нами встал очень важный вопрос, как нужно в создавшихся новых условиях строить наши взаимоотношения с общинными представительствами, крейстагами, ландратами и ландтагом Тюрингии, а также избранным им правительством. Было ясно только то, что продолжать прежние взаимоотношения с этими органами власти стало уже невозможным и неправомерным.

Приказом Главноначальствующего СВАГ от 27 ноября от всех президентов земель и провинций требовалось передать свои полномочия, предусмотренные приказами и распоряжениями СВА, ландтагам и вновь образованным правительствам. А в одной из телеграмм Главноначальствующего начальникам СВА провинций и земель указывалось на необходимость изменения стиля работы комендатур. Было очевидно, что нужно менять стиль работы не только комендатур, но и УСВА Тюрингии, однако запрашивать Карлсхорст, в каком плане должны осуществляться эти изменения стиля работы было неудобно, поэтому пришлось самому приступить к разработке инструктивного доклада о новых задачах УСВАТ и комендатур. Разумеется, к подготовке этого документа были привлечены почти все сотрудники управления, и в первую очередь работники отдела информации, наиболее тесно связанные с партиями и общественными организациями. Были использованы также некоторые положения принятой 21 декабря 1946 года ландтагом новой конституции Тюрингии, законодательно закрепившей достигнутые результаты демократического развития земли, а также некоторые письма и жалобы руководителей земельного правления СЕПГ о допускавшихся в отдельных случаях военными комендатурами ошибках во взаимоотношениях с немецкими органами самоуправления.

В сокращенном виде мой доклад был послан Главноначальствующему СВАГ для рассмотрения сформулированных [127] в нем принципиальных положений об изменении стиля работы управления и комендатур. Должен сознаться, что мне было приятно получить экземпляр своего доклада, размноженного на ротаторе, с резолюцией Маршала Советского Союза В. Д. Соколовского: «Начальникам УСВА провинций и земель. Принять к руководству. Соколовский».

Следовательно, мы, сотрудники УСВАТ, правильно оценили создавшуюся после демократических выборов новую обстановку и верно определили наши новые задачи.