Возрождение продолжается

То, что были подобраны из числа антифашистов директора и главные инженеры предприятий, принадлежавших ранее владельцам, сбежавшим по тем или иным причинам в западные зоны, не являлось еще радикальным решением вопроса демократизации промышленного производства. Да и кроме промышленных предприятий оставалось немало и другого бесхозного имущества, принадлежавшего ранее как отдельным лицам, так и нацистскому государству и нацистским организациям.

Чтобы навести порядок в использовании этого имущества, Главноначальствующий СВАГ издал приказ, которым в целях недопущения расхищения ценностей и других злоупотреблений всем принадлежавшим ранее гитлеровскому государству и военным учреждениям, обществам, клубам, объединениям, запрещенным и распущенным советским военным командованием, а также для того, чтобы наиболее рационально использовать имущество для нужд местного населения и оккупационных войск, оно объявлялось под секвестром, то есть под временным управлением органов СВАГ. Приказ был издан 31 октября, а на другой день последовал приказ о конфискации имущества национал-социалистской партии и примыкающих к ней организаций, а [99] управление и распоряжение всеми конфискованными ценностями возлагалось на начальников УСВА провинций и земель.

Само собой разумеется, что не только временное управление бесхозным имуществом, но даже его учет были не под силу аппарату УСВАТ, поэтому к конфискации ценностей принадлежащих ранее активным нацистам, нацистской партии и ее организациям, были привлечены широкие круги немецкой общественности. В районах и городах были созданы комиссии в составе представителей от политических партий, органов самоуправления и общественных организаций. Списки взятого под секвестр имущества, находившегося в том или другом районе, объявлялись приказами УСВАТ.

Конечно, при проведении этой большой, кропотливой и трудоемкой работы не обходилось и без ошибок, поэтому Главноначальствующий СВАГ 21 мая 1946 года потребовал от президентов провинций и земель провести тщательную проверку всего конфискованного и секвестированного имущества с привлечением к этой работе органов местных самоуправлений и все неподлежавшее секвестру имущество возвратить их владельцам. Этот гуманный акт особенно вдохновил представителей буржуазных партий в комиссиях по учету и реализации бесхозного имущества.

Президенту земли доктору Р. Паулю было предложено рассмотреть списки секвестированного и конфискованного имущества и немедленно начать возврат владельцам всех неправильно взятых под секвестр ценностей. При этом предлагалось также определить, какие предприятия и другое имущество следует передать под управление промышленного отдела управления земли, какие оставить в ведении местных органов самоуправления и какие передать для использования кооперативными и другими демократическими организациями. Остальное же имущество предлагалось реализовать среди местного населения, в первую очередь среди жертв фашизма. Предложено было также организовать систематическое освещение в печати использование на благо населения предприятий и имущества, переданных в ведение органов самоуправления, кооперативных и общественных организаций, а также возврат владельцам неправильно секвестированного имущества.

Передача секвестированных предприятий и другого имущества в ведение немецких органов самоуправления еще не означала передачу их в собственность этих органов. Вопрос о дальнейшей их принадлежности надо было решать в комплексе всех мероприятий по демократическому переустройству [100] жизни населения в советской оккупационной зоне. Инициативу в этом деле проявило немецкое Управление земли Саксония, которое разработало проект закона о передаче всех секвестированных объектов в собственность немецкого народа. Этот законопроект был вынесен на всенародное голосование (референдум) и за него проголосовало подавляющее большинство (82,42%) населения Саксонии. 30 июня 1946 года законопроект подписал президент земли доктор Фридрих, и он приобрел силу закона.

В Тюрингии аналогичный закон доктор Пауль подписал 24 июля 1946 года, но проведение его в жизнь из-за сопротивления буржуазных партий и владельцев секвестированных объектов затягивалось. Представители ЛДП и ХДС решительно настаивали на возможно большем количестве возвратов секвестированного имущества, отказываясь работать в комиссиях по секвестру, и даже угрожали выходом из блока партий. Приходилось сотрудникам УСВАТ непосредственно вмешиваться в эти дела и наводить законный порядок, нередко учитывая и аргументированные замечания и пожелания ХДС и ЛДП.

Справедливости ради, должен заметить, что сопротивление секвестру и передаче предприятий и других объектов в собственность народа оказывали не только их владельцы, родственники или буржуазные партии, что вполне понятно и объяснимо. К сожалению, в ряде случаев этому мероприятию противились даже некоторые политически отсталые руководители рабочих коллективов, не понимая важности передачи фабрик, заводов в собственность народа. Особенно меня удивил и, видимо, поэтому крепко запомнился случай, происшедший на заводе «Карл Цейс» в Йене.

Как-то неожиданно, без предупреждения, в заметно подавленном настроении меня посетил председатель земельного правления СЕПГ Эрих Копс и сообщил:

— Я только что был на заводе «Карл Цейс» в Йене. Там создалась сложная обстановка. Совет завода (бетрибсрат) категорически против того, чтобы передать предприятие в собственность народа.

— Но ведь на заводе имеются еще директор и партийная организация. Какова их позиция? — поинтересовался я.

— Директор — за, а парторганизация — против, — грустно добавил Э. Копс.

— Почему, какие у них мотивы?

— Мотивы демагогические. Члены заводского совета заявляют, что завод является предприятием социалистическим, [101] так как оно не принадлежало и не принадлежит капиталисту, и даже нацисты не посмели что-либо изменить в структуре управления и во внутреннем распорядке завода. А сейчас, по их мнению, тем более нет надобности что-нибудь изменять в положении завода, который будто бы и так является народным предприятием.

Конечно, учитывая, что секвестр предприятий и передача их в собственность народа согласно его волеизлияниям при референдуме, проведенном в Саксонии, и закону, изданному президентом Тюрингии, проводились на основании приказа Главноначальствующего СВАТ, можно было бы УСВАТ вмешаться в эти мероприятия. Но мы старались не увлекаться администрированием в проведении этого важного мероприятия, тем более в отношении такого знаменитого завода. Поэтому я предложил Э. Копсу, чтобы он пригласил в земельное правление руководителей партийной организации завода и убедительно разъяснил им политику СЕПГ в отношении передачи предприятий, состоящих под секвестром, в народную собственность, а сам немедленно отправился в Йену, чтобы на месте разобраться в причинах отрицательного отношения заводского совета и партийной организации к передаче предприятия в собственность народа.

На заводе я выслушал, прежде всего, подробную информацию своего друга директора завода доктора Гуго Шраде о недоразумении, случившемся на предприятии при обсуждении вопроса о передаче завода в собственность народа. Затем были приглашены члены заводского совета Эрих Матес (председатель), Отто Маквард и другие, а также представители партийного комитета. Я попросил всех их откровенно высказаться о причине их нежелания передавать завод в народную собственность. Эрих Матес стал пространно объяснять мне, что оформлять завод в народную собственность нет смысла, так как он и так народный, потому что не принадлежит частному собственнику и рабочие участвуют не только в управлении заводом, но и в распределении его прибылей, которые по статуту распределялись так: одна часть шла на воспроизводство, другие части на отчисление в пользу Йенского университета, страховую кассу, на дополнительные выплаты рабочим в конце года. Выплата пособий по временной нетрудоспособности на заводе была значительно выше, нежели на других предприятиях, обеспечивалось также высокое пенсионное обеспечение рабочих и служащих завода. Вот поэтому рабочие, считая свой завод социалистическим, не желали, чтобы он стал народным, боясь утратить привилегии, которыми они пользовались. [102]

Но мне интересно было узнать, как руководители совета завода и парторганизации представляют себе продолжение деятельности завода, если он не будет включен в систему народных предприятий и отсутствовать также в списке частных предприятий, если для него поэтому не будет планироваться обеспечение сырьем, материалами, топливом, электроэнергией. Да и заказов на его продукцию может не поступить.

Конечно, я в данном случае несколько сгустил краски, потому что такой завод мы никогда бы не оставили без заказов и без снабжения всем необходимым для обеспечения нормального процесса производства. И все же мои собеседники задумались над этим вопросом, стали переговариваться между собой, потом Эрих Матес сказал:

— Во все времена наш завод работал по приказу существовавшей власти. Сейчас мы подчинены советской оккупационной власти. Как прикажете, так и будем работать. Но рабочие все же категорически против передачи завода в народную собственность, не желая лишаться привилегий, которыми они пользовались многие годы и даже при нацизме.

Данный факт был мне известен, но упоминание о нем Э. Матесом производило неприятное впечатление, хотя я был уверен, что он не имел намерения сравнивать нас с нацистами, а просто констатировал факт незыблемости традиционного статута завода.

Попросив заводского переводчика как можно точнее передать все, что я намерен сказать, я напомнил присутствовавшим, что они уже имели возможность убедиться, что советская оккупационная политика направлена не на ухудшение, а на улучшение материального положения трудящихся, а поэтому у них нет и быть не может каких-либо оснований предполагать, что с передачей завода в народную собственность у коллектива завода будут отняты какие-то привилегии, наоборот, не исключено, что и на других народных предприятиях по примеру завода «Карл Цейс» в Йене будет осуществлено дальнейшее повышение материального благосостояния трудящихся. А с переходом завода в народную собственность его коллектив воспользуется еще одной привилегией — планомерным дальнейшим ростом и развитием производства, обилием заказов и устойчивыми прибылями.

— Надо смотреть, товарищи, вперед, — закончил я.

— Товарищ генерал, — сразу же начал Э. Матес, — могу я объявить всем рабочим о том, что при переговорах вы заверили нас, что никакого ущемления привилегий, которыми [103] мы пользуемся, не будет ни от СВА, ни от немецких органов?

— Да, можете объявить об этом всему коллективу. И даже напомнить при этом, что мы слов на ветер не бросаем, — ответил я с досадой, так как меня уже стало раздражать ослепление членов совета завода их привилегиями и нежелание видеть перспективу развития предприятия.

На другой же день во дворе завода «Карл Цейс» был созван многотысячный митинг заводского коллектива. На нем Э. Матес почти дословно воспроизвел мой разговор с ним и его коллегами, особо подчеркнув при этом, что бетрибсрат получил заверение в том, что все привилегии, которыми пользуется коллектив завода, полностью сохранятся. Это заявление было воспринято с большим одобрением. Никаких дискуссий не последовало, и присутствовавшие на митинге единодушно проголосовали за передачу завода в народную собственность. Этим голосованием было выражено и большое уважение УСВАТ, которому коллектив завода поверил.

Конечно, подобного заверения не мог дать бетрибсрату Э. Копс. Но и я, приняв решение оставить все без изменения на заводе «Карл Цейс» в Йене, обдумывал, как мне убедительно оправдать это решение перед Главноначальствующим СВАГ, если он в случае чего поинтересуется, почему без его ведома и санкции я взял на себя такую ответственность. Но любому понятно, что если бы я сразу не заверил бетрибсрат в неприкосновенности привилегий, которыми пользуются трудящиеся завода, а стал бы вилять и ссылаться на необходимость согласования этого дела с Карлсхорстом, то у моих собеседников могло бы возникнуть подозрение, что переговоры ведутся с ними не в их интересах, а с какой-то задней мыслью. Но все обошлось. После моего подробного доклада в СВАГ мои действия были одобрены, чему я был очень рад, особенно за коллектив завода.

Чтобы больше не возвращаться к этому вопросу, хочу в заключение сообщить только, что в Тюрингии после всяких проверок и перепроверок, после возврата собственникам неправильно секвестированного у них имущества в собственность народа было передано свыше трех с половиной тысяч объектов, среди которых находились 959 крупных предприятий, из них 244 отошли в подчинение Немецкой экономической комиссии, а остальные остались в земельном подчинении. Хотя в собственность народа перешло всего 16,3 процента предприятий, но они производили 45,8 процента [104] всей промышленной продукции и в них было занято 46,3 процента всех работающих в промышленности.

Эти данные показывают, что в Тюрингии еще значительное место занимала частная промышленность, производство которой, как это может показаться кое-кому странным, мы также планировали, поскольку иначе, как только по плану, работать не могли, поэтому побуждали частных предпринимателей приспосабливаться к нашим методам руководства экономической деятельностью, а не наоборот. К сожалению, наше реалистическое отношение к частному производственному сектору не было понято даже некоторыми ответственными деятелями в Берлине, о чем я еще расскажу.