4. 12 июня 1976 года к 12.00 я вызвала машину, чтобы поехать на Новодевичье. По старинному русскому обычаю, как подсказала мне мама, надо обязательно быть на кладбище — так легче переносить горе. Но машина почему-то не приходила. Опоздание было уже больше часа. Я позвонила диспетчеру автобазы — узнать, что случилось. И диспетчер, которая раньше, когда я была женой маршала, а не вдовой, всегда была мила и предупредительна, вдруг резко ответила мне: «Теперь Вам машина не положена и ее Вам не пришлют». Она же порекомендовала мне обратиться к старшему начальнику. Я позвонила и в ответ услышала: «Ваше барство кончилось, можете и пешком ходить». Я ответила: «Никто не забыт, ничто не забыто, и когда я приду в себя, я Вам, товарищ, не позавидую».

Вызвала такси, и я и мои близкие поехали на кладбище к Михаилу Ефимовичу.

Боевые товарищи М. Е. Катукова: И. И. Русаковский, А. Л. Гетман, А. Х. Бабаджанян, М. Т. Никитин, В. Ф. Коньков, А. Е. Журавлев и другие — проявили к семье маршала душевную глухоту.

Кроме хлеба нужна нам доброта и человеческое отношение. Но чаще вместо того, чтобы помочь человеку, мы его обижаем. Сильный обижает слабого. Я не нуждалась ни в какой помощи. Просто в первые дни горя и утраты все было нелегко и так хотелось доброты и тепла. Как жить? У кого спросить совета? Когда одна и одинока — все равно, как жить, где жить. От тоски никуда не уйти. Тоска давит. Неутихающей болью щемило сердце.

Забота о своих ли, чужих ли матерях, солдатских вдовах делает нас душевно богаче, щедрее. Человека красит не богатство, а чувства, доброта души, отзывчивость. Вот чем богат человек.

Боевым товарищам маршала Катукова — Гусаковскому, Гетману, Никитину, Конькову — в этом природой было отказано.

Я же потеряла друга — Михаила Ефимовича Катукова. Приближалась старость. А старость пугает не годами, а одиночеством.

От одиночества может спасти доброе слово, надежда. Надеждой и ожиданием теплого слова жив человек, памятью об ушедшем он живет. Надежда наполняет жизнь смыслом, помогает переносить невзгоды.

5. 13 июня 1976 года в 11.00 на нашу московскую квартиру позвонил главный маршал бронетанковых войск А. Х. Бабаджанян. Мы считали его нашим боевым другом, вместе с которым прошли тяжелый путь войны. И я подумала, что Амазасп Хачатурович хочет узнать о моем состоянии и лично еще раз выразить сочувствие. Но совершенно неожиданно для меня он спросил:

— Катерина, что ты думаешь делать с дачей?

Я была ошарашена таким вопросом и резко ответила:

— Жить. У меня пока голова на плечах, а не кочан капусты.

Я тогда еще не понимала, что так отвечать не следовало бы. Но мое горе и черствость людей ожесточили меня.

Маршал А. Х. Бабаджанян был учеником моего мужа и нашим фронтовым другом. Мы его звали просто Армо.

В феврале 1972 года вышла книга А. Х. Бабаджаняна «Дороги Победы». Армо подарил свою книгу т. Катукову, где написал: «Многоуважаемому маршалу бронетанковых войск, моему уважаемому командующему, одному из моих боевых учителей в годы Великой Отечественной войны, в знак моего глубокого уважения». [10] Эта книга находится в нашей библиотеке.

Какая разница в поведении солдат и маршала! Простые люди горевали вместе со мной и, как умели, выражали свои чувства. Ученики же М. Е. Катукова, ставшие позже высокими начальниками, очерствели и забыли, кем они были в молодые годы, когда их растил и учил Михаил Ефимович. Они забыли, что нужно прежде всего быть человеком, чтобы иметь право называться им. Нужно выполнять моральные обязанности по отношению к другим людям, не говоря уже о друзьях, кем мы с Михаилом Ефимовичем и считали их.

6. Но горевать было некогда. Жизнь резко переменилась. Много забот, проблем легло на мои плечи.

После смерти Михаила Ефимовича мне достался тяжелый груз жизни, и не всегда он был мне по плечу. Иногда я приходила в отчаяние. Судьба основательно потрогала меня, испытала на прочность, но дала мне в награду великое терпение, и я выстояла.

Когда я вспоминала Михаила Ефимовича, становилось легче на душе. Для меня Михаил Ефимович был учителем в жизни, спутником сердца. Мне выпало счастье находиться рядом с ним, жить с ним в одно время. И мне не только захотелось, но я сочла своим долгом написать о Михаиле Ефимовиче, о его жизни, о товарищах и друзьях, вспомнить нашу совместную, почти сорокалетнюю жизнь.

Мне предстоит рассказать о многом. Это воспоминание о жизни, ее радостях и тяжестях. Это рассказ о настоящем человеке, об истинном коммунисте. В тяжелых условиях никогда он не терял человеческого достоинства, был беспредельно предан Родине. Доброта и мужество — явление редкое, и поэтому мы особенно ценим это.

Я посвящаю этот мой труд памяти моего мужа, крестьянского сына из Подмосковья, солдата, маршала бронетанковых войск Михаила Ефимовича Катукова, который прожил жизнь не для себя, а для людей.

Любить Михаила Ефимовича при его жизни было величайшей радостью для всех нас, а чтить память после его ухода стало священным долгом.

На склоне лет я пришла к мысли, что должна поделиться своими воспоминаниями. Мы измеряем время минутами и часами, а годы летят и делают свое дело. Жизнь пройдена. Нельзя себя жалеть, нужно постараться правдиво рассказать о том времени.

Не зря партия назвала свою центральную газету — «Правда»! Только правдой, честной правдой сильна жизнь. Хочу сразу оговориться, что буду рассказывать с беспощадной откровенностью. Это повесть о пережитом. Здесь воспоминания о покойном друге, автобиографические заметки, размышления о славе, о дружбе, о друзьях. Меня всегда интересовали люди, и мне хочется описать, какими я видела и слышала их, как воспринимала. Очевидно, на этих страницах я останусь такой, какая есть в жизни, — прямолинейной и резкой.

В молодости проходишь мимо многих явлений, в пожилом возрасте начинаешь задумываться, всматриваться в свой внутренний мир, вспоминать, и вот уже хочется поделиться своими мыслями и обо всем написать.

Я хочу вспомнить Михаила Ефимовича, каким он был дома, на фронтовых дорогах, вспомнить и «наше» время — сороковые годы. О них уже можно вспоминать как о чем-то очень далеком.

7. Говорить о Михаиле Ефимовиче коротко невозможно. Думаю, лучше рассказать в той последовательности, в какой приходят мысли.

Михаил Ефимович остался с нами во множестве земных дел. О чем только не велись беседы, на какие темы только мы не говорили! Наверное, легче припомнить, о чем не говорили.

Последние годы — тяжелая болезнь Михаила Ефимовича. Он много читал. Всегда искренне радовался тем, кто приезжал повидаться с ним. Оживлялся и забывал на время о своем недуге. Начиналась беседа. Михаил Ефимович говорил, говорил с неистовостью молчальника. Все было так интересно, так увлекательно и удивительно! Я и мои близкие уже не раз слышали истории, сказки, былины, стихи, рассказываемые Михаилом Ефимовичем, но нам никогда не было скучно слушать его. Он был поистине мастер устного рассказа. У него был дар, талант перевоплощения. И о ком и о чем бы ни говорил Михаил Ефимович, сам, рассказывая, он получал не меньше удовольствия, чем слушатели.

Браню себя, что многое не успела записать. А ведь как просто было это сделать, но увы... У меня сохранилось только несколько его выступлений на кассетах. Теперь это уже священные реликвии, которые необходимо сохранить для Истории.

Мне думалось, что успею, все сделаю, как только Михаил Ефимович поправится и мы покинем госпиталь, но не успела...

Я была так близко от Михаила Ефимовича, что лучи его славы озарили и меня. Быть женою трудно, а женою человека высокого положения особенно. И это ко многому обязывает. [12] Всегда будет не хватать мне Михаила Ефимовича. Он не берег себя. За 35 лет, что мы прожили вместе, только четыре раза он лечился в санатории. Отпуска обычно проводил на даче в Трудовой — охотился, рыбачил. Очень любил природу Подмосковья. Охотой, рыбной ловлей Михаил Ефимович не только увлекался — они были его страстью.

8. Я всегда помню Михаила Ефимовича. Это помогает мне жить: вселяет бодрость и силы, особенно в те дни, когда грустно. Человек должен пережить свое горе один.

Михаил Ефимович не умел быть равнодушным, и мне хочется быть достойной его.

Нельзя малодушничать и лишать себя права самостоятельно мыслить. Надо рассказать о жизни, не преувеличивая, ни на кого и ни на что не оглядываясь. Написать по-своему и свое. Не закрывать глаза на печальное и трагическое. Не лакировать события. Должна быть только правда, без фальши.

Смерть — вещь необратимая, но побеждают её только памятью об ушедшем и любовью к нему.

Добро — не разменная монета. И грустно становится от того, что осознаешь это с запозданием. Тогда остается долг, который заставляет браться за перо. Надо поделиться своими мыслями с людьми, которые придут после нас и, может быть, учтут наши ошибки.

Совсем умирает то, что сам хоронишь. Нельзя забывать людей, с которыми ты жил и которые сформировали тебя как личность. Необходимо восстановить следы, которые уже стирает время.

Очень многие не знают и не понимают, что такое беспрерывное ожидание беды. И это длится не день, не месяц, а многие годы. Для меня и моих близких были подлинным счастьем, огромной радостью еще час, еще день, отнятые у смерти. Врачи каждый день мне говорили: «Будьте готовы». Приговор был суровый, беспощадный. Началась борьба за жизнь Михаила Ефимовича, за каждый день жизни...

И все же я надеялась, верила, что болезнь остановится, несчастье обойдет меня. А Михаил Ефимович прекрасно понимал свое положение. Он знал, что у него нет надежды на выздоровление. Я тоже все знала, но надеялась. Мы оба обманывали друг друга, а Михаил Ефимович еще и успокаивал меня, я же твердила ему: «О смерти и прочих пустяках не думай, поправляйся».

После почти двухлетнего лечения и пребывания в госпитале им. Мандрыка г. Москва, Серебряный пер.,4/ 1 июня 1976 года мы уехали домой. Врачи уверяли меня, что Михаил Ефимович [13] в настоящее время относительно здоров, проживет еще лет пять.

Но сил у него после долгого и упорного лечения хватило только на семь дней.

8 июня 1976 года в 8 часов 25 минут Михаил Ефимович умер.

Я тоже не спала, читала и не знала, что сейчас меня настигнет беда. По рекомендации лечащих врачей мы по утрам делали легкие физические упражнения, лежа в постели. Не начиная еще занятий, Михаил Ефимович вдруг вытянулся и затих... Когда я подошла к нему, он был мертв. Все произошло в несколько секунд, и ничего нельзя было сделать, все кончилось... Хорошо прожитая жизнь приносит легкую смерть.

Я понимаю, что последний час наступит для каждого, но не могла тогда и не могу сейчас смириться с мыслью, что никогда уже Михаила Ефимовича не будет со мной.

МИР ПРАХУ ЕГО СОЛДАТСКОМУ. [14]