Родник наш — Родина

В тот июльский день восьмерка наших истребителей прикрывала войска в районе станицы Крымская. Я вел первую четверку. Вторую, шедшую на полторы тысячи метров выше, — Аркадий Федоров. Мы уже побывали у Новороссийска и повернули домой, как вдруг заметили приближающуюся группу вражеских бомбардировщиков и истребителей. Превосходство было явным. К тому же горючего в баках оставалось совсем немного. Но если не примем бой, сами себя будем считать трусами.

— «Тигр»! «Тигр»! — вызываю станцию радионаведения. — Я — «ноль первый»!

— Я «Тигр»! Слышу тебя, дорогой. — Это голос нашего комдива.

— Вижу противника. Атакую!

— Держитесь, ребята! — отвечает Дзусов. — Подмога будет!

Мы знаем, в этот миг по сигналу ракеты в воздух взмывают наши товарищи, которые через несколько минут будут уже здесь. Но счет идет не на минуты — на секунды.

Наша задача — прорваться к «юнкерсам» и «фокке-вульфам», не дать им прицельно отбомбиться.

— Иду в атаку! Прикройте! — предупреждаю ведомых. [53]

Знаю, что слышит меня и четверка Федорова, которая заходит на врага со стороны солнца. Выбираю бомбардировщик, уже начавший пикировать, и, настигнув его, нажимаю гашетку — трассирующая очередь прошивает «юнкерс», и он, так и не выйдя из пике, врезается в землю. Метко бьет Андрей Труд по атакующим мой самолет «мессерам», сбивает одного, я — второго. Кажется, нас пытаются взять в кольцо... И тут, в разгар схватки, сверху на врага обрушило свой удар звено Федорова. Аркадий с ходу сбивает «мессер». Я тоже бью по новенькому «фоккеру» и убеждаюсь, что горит он не хуже прежних. Какой-то веселый хмельной азарт охватил меня. А надо бы быть повнимательней. Так и есть! Совсем рядом разрывается вражеский снаряд, и его осколки попадают в кабину... Сгоряча не могу сообразить, куда ранен, кажется, в голову, руки... кисти в крови, красные фонтанчики вихрятся перед глазами. Но уже слышу в наушниках радостный голос Андрея:

— Идут! Наши идут!

В панике недобитые «юнкерсы» пустились наутек... Уничтожив восемь вражеских самолетов, наша группа пришла домой без потерь. Каким-то чудом мне удалось благополучно посадить машину. Но как только самолет остановился, силы покинули меня...

Раны в госпитале заживали быстро, и я уверен, что помогали этому и добрые вести с фронта, и маленькие белые треугольники — письма от жены и дочурки, которая уже училась в школе, и трогательные каракули сына, трехлетнего Юрки.

Я так и не успел попрощаться с ними. Когда семьи военнослужащих эвакуировались из Запорожья, наш полк как раз готовился перебазироваться на восток... Лишь перед самым отлетом мне удалось вырваться домой. Там уже никого не было. В шкафу висела моя парадная форма. Катя была уверена, что она мне непременно понадобится. Возле Юркиной кроватки лежал плюшевый медвежонок...

И вот в моих руках треугольнички из бумаги в косую линейку — наверняка из Людиных тетрадок. Обратный адрес: «Татарская АССР, город Бугульма...» Небольшой районный городок, давший хлеб и кров моим близким, сохранивший им жизнь. Бугульма моя, Бугульма, думал я, не видел я тебя, не знаю, но от всего сердца говорю тебе: за жену мою, за детей — спасибо!

А сколько было таких городов, поселков, деревень... Сколько добрых людей, уральцев и сибиряков, татар и казахов, приютили наших жен, матерей и детей... Сколько заводов с фантастической быстротой вырастали там, в глубоком тылу, [54] где в цехах день и ночь работали женщины, подростки, старики. С одной мыслью: все для фронта, все для победы!

Родные, Родина, Народ... Род людской, воспрянувший под знаменем Ленина, под знаменем Октября. Один корень у этих слов, которые сближают нас, исцеляют раны, дарят силы и уверенность в том, что никакому врагу одолеть нас невозможно. Так думали мы тогда, в смертельной схватке с гитлеровской Германией, так думаем и теперь, когда снова нам грозят войной.

Коммунистическая партия и Советское правительство делают все от них зависящее, чтобы устранить военную угрозу, сберечь мир, а значит, и жизнь на планете. Для этого у нас достаточно сил.

Верная ленинским заветам, наша партия в годы Великой Отечественной войны возглавила борьбу с наглым агрессором, сплотила воедино армию и народ. И в самых трудных, самых ожесточенных боях всегда первыми шли на врага коммунисты.

Мне памятны приезды в наш полк начальника политотдела дивизии Дмитрия Константиновича Мачнева. Оставив свой видавший виды «виллис», он не спешил в землянку, где находился командный пункт, а шел к летчикам. «Наш комиссар» — так они звали этого человека, который умел внимательно выслушать каждого, найти ободряющее слово, поднять настроение, боевой дух полка. Если же что не так, наш комиссар никогда не раздражался, не унижал грубым окриком младшего по званию. Напротив, говорил спокойно, только чуть покашливал. Но мы-то хорошо знали, что значит это деликатное покашливание, и старались тут же исправить положение. Знали, что Дмитрий Константинович каждое дело доводит до конца и непременно проверит, все ли сделано как надо.

Не только словом, но и личным примером увлекали за собой молодежь коммунисты. Именно так сражался Владимир Григорьевич Семенишин. Я знал его еще с Хабаровска, где мы служили до войны. В одной с ним эскадрилье летал над Карельским перешейком, воюя с белофиннами. Круглолицый крепыш, всегда веселый, окруженный друзьями, он обезоруживал своей улыбкой самых строгих командиров. А в воздухе был грозой врагов, надежным другом, который ни за что не бросит в беде товарища. Уже в ноябре сорок первого старший лейтенант Семенишин был удостоен высокой награды — ордена Ленина, а месяц спустя — ордена Красного Знамени. После тяжелейшего ранения он все же добился возвращения в авиацию и, прибыв в 9-ю авиадивизию, стал [55] командиром 104-го гвардейского полка. Бывший тогда его ведомым комсомолец Александр Вильямсон, ныне Герой Советского Союза, на одной из встреч ветеранов дивизии так говорил о Владимире Григорьевиче: «С первых же полетов я понял, что Семенишин — огонь. Врагов он бил с ходу, из любого положения. В бою ходил на предельных скоростях, с громадными перегрузками. Никакой враг не в состоянии был уйти от него... Мне оставалось только одно: зорко охранять его от случайных атак противника».

Летчики полка Семенишина быстро осваивали науку побеждать. Как-то, вылетев на прикрытие наших войск к Мариуполю (ныне город Жданов), капитан Константин Вишневецкий и лейтенант Миша Лиховид незаметно, зайдя со стороны солнца, пошли за четверкой «мессеров». Когда те уже считали себя в безопасности и заходили на посадку, атаковали фашистов. Загоревшись, два Ме-109 упали на аэродром.

18 августа 1943 года войска Южного фронта перешли в наступление. Преодолевая ожесточенное сопротивление фашистов, они прорвали их оборону на реке Миус и начали бои за освобождение Донбасса. Вдоль Таганрогского залива наши части двигались на Мариуполь. Перед авиацией была поставлена задача прикрыть наступающие войска с воздуха.

Уже после освобождения жители Мариуполя рассказали нам, как над городом, где еще зверствовали оккупанты, появилась группа самолетов. Они летели низко, так низко, что на их крыльях были видны красные звезды. Не обращая внимания на зенитный огонь, летчики вели свои машины ровно, красиво, как в мирные дни, словно хотели сказать: «Крепитесь! Мы скоро придем!» Измученные люди, глядя в небо, не могли сдержать слез надежды и радости.

Это Владимир Семенишин провел своих гвардейцев над городом сомкнутым строем.

10 сентября части 130-й Таганрогской и 221-й стрелковых дивизий 44-й армии во взаимодействии с частями Донского казачьего кавалерийского корпуса и десантами морской пехоты Азовской военной флотилии под прикрытием летчиков 9-й гвардейской истребительной авиадивизии освободили морской порт и город Мариуполь. За успешное проведение этой операции авиадивизии было присвоено наименование «Мариупольская». А через несколько дней, сбив в одном из ожесточенных воздушных боев три фашистских истребителя, Семенишин погиб. Во время боя он был ранен и выбросился из подбитого самолета. Мы так и не узнали, потерял ли он сознание и не смог раскрыть парашют, или фашисты убили его еще в воздухе...

Стоит в тени раскидистых деревьев белый обелиск... Имя [56] Героя Советского Союза гвардии майора Владимира Семенишина носит Ждановская средняя школа № 2. Ее ученики и учителя вместе с другими мариупольцами собрали в те трудные военные дни 60 тысяч рублей, на которые были построены два истребителя. Ребятам очень хотелось подарить эти машины нашей дивизии. Со своей просьбой они обратились к Верховному Главнокомандующему, и вскоре из Москвы пришла телеграмма. И. В. Сталин благодарил школьников за помощь фронту и заверил, что их просьба будет выполнена. Право летать на этих самолетах было предоставлено двум летчикам, славным сынам украинского народа, Героям Советского Союза Ивану Бабаку и Василию Шаренко. До войны Иван Ильич был учителем, человеком сугубо мирной профессии. И не символично ли, что новый боевой самолет ему передавала комсорг школы Галя Кушнарева.

Кончилась война, Иван Бабак вернулся к своему любимому делу — учить детей. А через тридцать пять лет он приехал в Жданов на встречу воинов-ветеранов, освобождавших этот город. Иван Ильич побывал и в знакомой школе, где встретил Галину Кушнареву, ныне тоже учительницу.

Мы, ветераны дивизии, увидели, как похорошел и вырос город. До глубины души взволновали нас приветливые улыбки ждановцев, их полные благодарности слова, цветы и, конечно же, встреча с почетным гражданином города, генерал-майором в отставке, дорогим нашим комиссаром Дмитрием Константиновичем Мачневым...

Среди гостей были Герои Советского Союза — генерал-лейтенант авиации Г. У. Дольников и полковник авиации в отставке Г. Г. Голубев, а также бывший летчик-истребитель В. С. Сапьян, лейтенант медицинской службы в отставке А. Л. Крючкова, в прошлом политработник дивизии И. В. Драгана, специалисты техсостава — старший техник К. В. Ратушный, моторист Б. Е. Авакян, авиамеханик Г. А. Бачилашвили, майор запаса Е. В. Даниленко... Из разных уголков нашей страны приехали они в город, который освобождали в сорок третьем, и так же, как тогда, ощутили нерушимое единство партии, армии, народа. Единство, которое, как неиссякаемый животворный родник, дало нам силы разгромить немецкий фашизм. Единство, которое и теперь дарит нам творческую энергию, вдохновляет на мирный труд и крепит мощь нашей великой, многонациональной семьи — Союза Советских Социалистических Республик.

Город помнит своих освободителей. Красные следопыты по крупицам собирают сведения о ратных делах летчиков-ветеранов. В частности, о Георгии Гордеевиче Голубеве, который 10 мая 1945 года над Прагой сбил последний фашистский [57] самолет. Это о нем, своем командире, так тепло вспоминает один из его учеников — летчик-космонавт Валерий Быковский: «...Принял нас, юнцов, как своих сыновей. Не жалел времени, все рассказывал о боях, о летчиках полка»{3}.

Знают в городе о бесстрашном воине Григории Устиновиче Дольникове, сражавшемся в небе Приазовья. В одном из боев, расстреляв все боеприпасы, он обрушил на врага яростный таранный удар. «Мессершмитт» был сбит, но и самолет Дольникова стал неуправляем. Раненный в ногу, Григорий выбросился с парашютом. На земле его схватили гитлеровцы. Начались допросы, пытки, угрозы... Но ни слова не сказал советский летчик. Его бросили за колючую проволоку, где находились другие военнопленные. Ночью Григорий вместе с еще одним бойцом напал на часового... Всем удалось бежать. Дольников попал к партизанам, потом добрался до своего авиаполка и снова стал летать. На его счету 160 боевых вылетов и 18 сбитых фашистских самолетов.

Ужасы гитлеровского плена испытал и Михаил Девятаев, самолет которого также был сбит над вражеской территорией. Тяжкие мучения не сломили летчика. Рискуя жизнью, он с группой своих товарищей захватил фашистский бомбардировщик, на глазах растерявшихся гитлеровцев поднял самолет в воздух и привел его в расположение наших войск. Михаил Петрович Девятаев тоже был на встрече ветеранов, и ждановцы сердечно приветствовали этого мужественного человека с Золотой Звездой Героя на груди.

Незабываемым стал для нас день, когда во время торжественного митинга на площадь перед металлургическим заводом имени Ильича лучшие рабочие вынесли Красное знамя. То самое знамя, которое через три месяца после освобождения города начальник политотдела дивизии Д. К. Мачнев вручил ильичевцам за исключительно быстрое восстановление завода и выплавку первых тонн металла... Драгоценных тонн, так необходимых фронту. А теперь славные труженики этого дважды орденоносного предприятия выпускают тысячи тонн продукции, четырем видам которой присвоен государственный Знак качества. Радостно было сознавать, что город, с которым мы породнились в дни военного лихолетья, живет счастливо и трудится по-гвардейски. [58]