Невидимый фронт

Вопросами организации подполья, комплектования будущих партизанских отрядов, разведывательных и диверсионных групп мы занимались уже около месяца.

По указанию ЦК КП(б)У в Днепропетровске были открыты две партизанские школы. Присланные из ЦК КП(б)У инструкторы обучали специально отобранных товарищей партизанской тактике, минно-взрьтвному делу, изготовлению взрывчатки.

На должности командиров и комиссаров партизанских отрядов горкомы и райкомы партии выдвигали умудренных жизненным опытом, рассудительных и смелых коммунистов, таких, как П. Я. Жученко, Г. С. Мазниченко, С. Д. Масалыгин, Д. З. Сметана, В. А. Шахнович, П. К. Кабак, Н. К Клочко, Д. А. Кривуля, И. И. Карастоянов, Н. М. Макаров-Никитин, Г. М. Седнев, И. М. Демченко, В. В. Бабич и другие.

Днепропетровская область не богата густыми, труднопроходимыми лесами или непролазными болотами. Партизанам предстояло укрываться в небольших лесных массивах и в днепровских плавнях. Обком партии [139] понимал, что базироваться в лесах и плавнях долго не удастся, что равнинный рельеф и скудность лесов облегчат карателям проведение операций против крупных партизанских групп и отрядов. Поэтому наряду с мерами по созданию больших партизанских отрядов принимались меры к созданию малочисленных, мобильных партизанских подразделений, способных в дневное время растворяться среди местных жителей, а по ночам быстро собираться для нападения на гарнизоны врага на его автомобильный и железнодорожный транспорт.

Всем партизанам загодя готовили соответствующие документы.

Помнится, приехал я в Днепродзержинский горком. В кабинете Анатолия Ефимовича Сидорина на его столе увидел кипу новеньких паспортов. Взял в руки верхний. Обложечка скрипит, пахнет типографской краской.

— Что это? — спрашиваю.

Сидорин, занятый разговором по телефону, прикрыл трубку рукой и быстро ответил.

— Паспорта для партизан и товарищей, оставляемых для работы в подполье.

Я дождался конца телефонного разговора и протянул паспорт Сидорину:

— Анатолий Ефимович, представь себе на минуту, что такой паспорт ты показываешь оккупанту.

— Я что-то не пойму вас, Константин Степанович! Почему я должен показывать паспорт немцам?

— Нет, ты гляди, гляди! Неужели такой паспорт не вызовет у тебя никаких подозрений? Ведь сразу видно: он только-только из типографии!

Сидорин сообразил, к чему я клоню, взял паспорт. Покачал головой, досадливо крякнул:

— А ведь и в самом деле! Какую могли дать промашку. Как бы опростоволосились...

Глубоко расстроенный, он вызвал товарищей, занимавшихся подготовкой документов. Они сразу поняли, какую ошибку допустили. Злополучные паспорта немедленно ликвидировали. А тем, кому полагалось иметь фиктивные документы, вскоре выдали такие паспорта, что комар носа не подточил бы: затертые, с пожелтевшими «от времени» фотографиями. Внешний вид этих [140] «документов» никак не противоречил проставленной в соответствующей графе «дате выдачи».

Случай с днепродзержинцами насторожил. Мы немедленно провели проверку работы горкомов и райкомов, связанную с выдачей документов товарищам, переходившим на нелегальное положение. Во время проверки обнаружили и другие факты неумелой подготовки документов, подсказали, как исправить положение.

В те дни партизанским командирам и комиссарам выдавали еще и удостоверения личности, скрепляемые подписью секретаря обкома и печатью. Эти документы полагалось хранить как зеницу ока, предъявлять только в особых случаях и лишь определенным лицам. Печатались эти удостоверения на плотном холсте небольшого формата.

Стремительное и неблагоприятное развитие событий на фронте подтверждало, что, начав заблаговременную подготовку подполья и партизанских отрядов, мы поступили правильно.

Так же правильно поступил обком, рассматривая при подборе кандидатур будущих членов подпольного обкома, как и при подборе кандидатур будущих секретарей подпольных горкомов и райкомов, не одну кандидатуру а несколько и обсуждая их очень тщательно.

Я уже писал, что среди кандидатов, намечаемых на пост будущего секретаря подпольного обкома партии, назвали Николая Ивановича Сташкова.

Н. И. Сташков обладал необходимыми волевыми качествами, был сдержан, немногословен, хорошо знал Днепропетровск и Днепропетровскую область. Многообещающим представлялось то, что Николай Иванович, прослужив много лет в Красной Армии, имел солидную военную подготовку. Он сравнительно недавно приехал в свой родной город, а потому как ответственного работника его знали только в обкоме партии. Стало быть, Сташков не мог привлечь внимание оккупантов.

Мужественное поведение Н. И. Сташкова во время эвакуации Кривого Рога, успешное выполнение Николаем Ивановичем ответственного задания обкома окончательно склонили нас к тому, чтобы отдать преимущество его кандидатуре. [141]

Беспокоило обком только здоровье Николая Ивановича, недавно перенесшего обострение туберкулезного процесса легких. Но врачи заверили, что в настоящее время Сташков практически здоров.

— Давай поговорим со Сташковым, — предложил Михаил Мефодиевич Кучмий.

Беседа с Николаем Ивановичем Сташковым состоялась после его возвращения из Кривого Рога. Разговор вели М М. Кучмий и я.

Узнав какое поручение хочет дать ему партия в самом ближайшем будущем, Николай Иванович быстро провел рукой по густым, зачесанным назад волосам, выпрямился на стуле:

— Благодарю за доверие. Я постараюсь... Не подведу.

Михаил Мефодиевич заметил, что торопиться с ответом не нужно, время еще есть, можно подумать день-другой.

— Я — коммунист, — ответил Сташков. — Значит, завтра я скажу то же самое, что сказал сегодня. Прошу доверить.

После этого мы посвятили Н. И. Сташкова в планы перебазирования подпольного обкома в Павлоград, договорились о всей дальнейшей деятельности подпольщиков, а также о немедленной эвакуации семьи Сташкова.

— Вашим заместителем мы намерены утвердить Дмитрия Гавриловича Садовниченко, — сказал я. — Знаете его?

— Конечно!

— Дмитрий Гаврилович устроится работать сапожником. Будет лучше, если вы станете жить в разных населенных пунктах. Меньше подозрений.

— Понимаю. Кто еще войдет в состав обкома?

— Кроме вас и Садовниченко — Демьян Степанович Сытник. Он будет членом обкома. Обком предполагает оставить Сытника в Юрьевском районе.

— Видимо, всем троим подготовлены легенды?

— Да. Свою вы получите на днях.

Беседа с Николаем Ивановичем, вернее, его поведение во время этой беседы, его спокойный деловой тон [142] убедили и меня, и Кучмия, что выбор сделан правильный.

Вскоре Сташкову подготовили подходящую легенду для появления в Павлограде: он рабочий-слесарь из западной части Украины, близких потерял при бомбежке, приехал в Павлоград, так как имел здесь родственников. От службы в армии освобожден по состоянию здоровья — болен туберкулезом легких.

— Даже болезнь, оказывается, можно использовать для борьбы с врагом, если с умом делать дело! — пошутил Сташков изучая легенду.

С павлоградскими товарищами уговорились, что Николай Иванович в условленный момент появится в паровозном депо города, попросится на работу и будет оформлен слесарем на водокачку.

Этот план впоследствии проводился в жизнь весьма успешно: слесарь-водопроводчик Василий Иванович Мысов (такую фамилию носил в подполье Сташков), «племянник» рабочего Грушко, приехавший к «дяде» из разбомбленного города, ни у кого не вызвал подозрений — многие в те дни искали пристанища в таких городах, как Павлоград, оседали у близких и знакомых. устраивались на работу.

Ни ближайшие соседи Грушко, ни появившиеся впоследствии в Павлограде гестаповцы и полицаи так и не догадались, кем на самом деле являлся плохо одетый, худощавый, по слухам, больной туберкулезом человек, фамилия которого никому и ничего не говорила.

Сташков оказался умелым конспиратором, умным руководителем, отважным бойцом партии. Действовал он до последнего дня своей жизни бесстрашно, как и подобает настоящему коммунисту. Подобранные им явки оказались абсолютно надежными. Гитлеровцам так и не удалось раскрыть их. Не раскрыли они, в частности, и явочную квартиру Сташкова в Верхнеднепровске, хозяевами которой были Василий Григорьевич и Татьяна Ивановна Щербицкие. Щербицкие вели себя мужественно и строго соблюдали правила конспирации.

Так же самоотверженно, как и Н. И. Сташков, проявили себя в тылу врага секретари многих подпольных горкомов и райкомов партии, их ближайшие друзья и товарищи, члены созданных ими «пятерок» и «семерок [143] «, действовавшие под руководством Днепропетровского подпольного обкома.

Центральный Комитет Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) и Центральный Комитет Коммунистической партии (большевиков) Украины с первых дней войны не жалели сил для создания подполья и развертывания партизанского движения на временно оккупированной территории.

Работникам нашего обкома довелось претворять в жизнь те конкретные указания, какие давали по этому поводу ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У.

Я хорошо помню, какую огромную работу провели все партийные органы области чтобы оставить в тылу врага надежные отряды преданных борцов, чтобы вооружить их самым необходимым для борьбы и хорошо законспирировать.

Казалось мы учли все. Однако борьба есть борьба.

Солдат на фронте, вставая в атаку, не может быть гарантирован от пули или осколка. Подпольщик также не может быть гарантирован от нелепой случайности, от промаха, каким бы опытным и искусным он ни был. Но так же как солдаты встают под ливнем свинца из спасительных окопов, чтобы дойти до вражеских траншей и уничтожить неприятеля, так и подпольщик готов идти на любой риск, чтобы добыть нужные сведения, совершить диверсию, донести до народа слова правды...

Подпольщикам Днепропетровшины пришлось встретиться с опытными фашистскими контрразведчиками, с мастерами провокаций, сыска и пыток.

На временно оккупированных территориях гитлеровцы устанавливали жесточайший террористический режим. Днепропетровская область исключения не составила. Жители, не успевшие эвакуироваться, были ограблены сначала передовыми частями фашистской армии, затем ее тыловыми подразделениями. Пьяная солдатня насиловала девушек и женщин. Тех, кто пытался оказать сопротивление, убивали на месте.

Населению сел и городов приказали с пяти часов вечера до шести часов утра на улицах не показываться Нарушавших приказ расстреливали или вешали. Выход людей из населенных пунктов без специальных, выданных [144] фашистскими властями пропусков запрещался под страхом смертной казни.

Следовавшие за грабьармией так называемые «ортскомендатуры» создавали в районных центрах и городах «райгоруправы» а в селах — «сельуправы». Эти «управы» вели учет населения, осуществляли его дальнейшее ограбление путем прямого изъятия продуктов и вещей, путем обложения чудовищными налогами, насильственно привлекали народ к работам на немецкую армию и администрацию, помогали угонять молодежь в Германию в рабство. Колхозы были «преобразованы» в пресловутые «громады», где груд никак не оплачивался, а людей подвергали за малейшее неповиновение телесным наказаниям. Колхозное же имущество было объявлено «собственностью немецкого государства».

Невиданными зверствами, неслыханной жестокостью, массовыми уничтожениями мирных граждан гитлеровцы намеревались сломить волю народа к сопротивлению, вытравить у людей самую мысль о возможности сопротивления «расе господ». А так как коммунисты и комсомольцы, весь советский актив являлись той реальной и грозной силой, которая способна поднять массы на борьбу даже в условиях жесточайшего террора, гестапо получило от фашистских главарей категорический приказ уничтожить всех наших подпольщиков и партизан.

В грязных, кровавых делах гестаповцам помогали гнусные подонки — националистическое отребье, бывшие кулаки, уголовники, выпущенные фашистами из тюрем. К этой мрази приставали и изменники. Их были единицы, но они были. И хотя очень горько говорить об этом, среди них оказался кое-кто, кому в мирное время доверяли.

Чрезвычайно сложные условия, в которых организовывался отпор оккупантам, отсутствие у некоторых товарищей опыта подпольной и партизанской борьбы приводили в ряде случаев к промахам и отдельным провалам, повлекли за собой тяжелые жертвы.

Так, уже в первые дни оккупации гестаповцы схватили руководителя подполья города Марганца В. Г. Громова, в октябре погиб Ф А. Губкин, возглавлявший томаковскую группу, в ноябре — руководитель солонянских [145] подпольщиков Д. И. Усенко. Руководители криворожского подполья вынуждены были, видимо, уйти из города и пропали без вести. В самом Днепропетровске гестапо с помощью предателя напало на след подпольной организации, арестовало часть коммунистов-подпольщиков Октябрьского и Амур-Нижнеднепровского районов города. Связь горкома с подпольными группами нарушилась. Секретарь подпольного горкома В. И. Дудусов в конце ноября перешел линию фронта...

Нелегко приходилось партизанам. Немецкое командование бросило против них регулярные части, гестапо — специальные отряды жандармов и полицию. Партизаны действовали в крайне сложной обстановке, против превосходящих сил врага, имевшего в своем распоряжении и артиллерию, и танки, и хорошую связь, и неограниченное количество боеприпасов.

Первыми сошлись в смертельной схватке с ненавистным врагом партизаны правобережных районов области. Сформированный в Апостоловском районе отряд И. И. Карастоянова начал свою деятельность уже 17 августа. Но сначала несколько слов об этом отряде. В его составе были бойцы истребительного батальона и партийно-советский актив Апостоловского района. Всего в отряде насчитывалось 55 человек, из них — 44 коммуниста. Комиссаром отряда был Н. Т. Руденко, работавший в мирные дни председателем Апостоловского райпотребсоюза. Да и у самого командира профессия была вполне мирная — заведующий райфинотделом. Штаб Южного фронта дал партизанам вооружение, боеприпасы и продовольствие, установив, что местом боевых действий отряда должны стать днепровские плавни между Никополем и Нововоронцовской.

Два месяца и пять дней — с 17 августа по 22 октября — сражался отряд Карастоянова. За это время партизаны подорвали железнодорожный мост на линии Никополь — Апостолово. Пустили под откос возле Высокополья эшелон врага, идущий к линии фронта. В ходе боев за днепровские плавни они уничтожили сотни немецких солдат и офицеров, захватили миномет, четыре пулемета и другое оружие. Бойцы В. Е. Потурай и Т. И. Жумшан уничтожили из засад пулеметным огнем до 300 гитлеровцев, бойцы П. В. Коваленко [146] и И. С. Дубяга — около 140 гитлеровцев, а Г. П. Костенко и Ф. И Шур по 20–25 захватчиков каждый.

В октябре командование отряда решило оставить плавни и перейти в Знаменский лес под Новомосковском, где рассчитывало встретить другие партизанские отряды, пополнить боеприпасы и запас продовольствия К сожалению, осуществить этот переход не удалось: немецкие каратели и полицаи обнаружили партизан Карастоянова...

Завязался неравный бой с численно превосходящим противником. В бою геройски погиб комиссар отряда Руденко. Горстке партизан вместе с Карастояновым пришлось долго пробираться к линии фронта. Перейдя ее, они влились в ряды сражающейся Красной Армии.

Никопольский горком КП(б)У создал в августе 1941 года два партизанских отряда общей численностью 83 человека. Командиром одного из них назначили П. Н. Куцевола, комиссаром — В. Г. Ступака, командиром второго — Ф. Т. Рыжикова, комиссаром — А. Г. Речниченко.

В отряде П. Н. Куцевола состояли 23 человека, из которых 14 были коммунистами Полностью обеспеченный вооружением и боеприпасами этот отряд должен был действовать в районе нечаевских плавней между Никополем и селом Красно-Григоръевка. Поддерживая тесную связь с одной из частей Красной Армии и партизанским отрядом Н. К. Клочко из города Марганца, он первое время выполнял отдельные задания по разведке сил противника на правом берегу Днепра. А в сентябре — октябре сражался бок о бок с отрядом Клочко в районе села Грушевка и реки Речицы.

В конце октября отряд отошел с частями Красной Армии на территорию Ворошиловградской области, откуда был вновь заброшен в тыл врага.

Отряд Ф. Т. Рыжикова состоял из 60 человек, причем 40 из них были харьковскими рабочими. Впоследствии, увеличиваясь за счет жителей сел Покровское, Алексеевка, Ушкалка и других, он возрос до 100 человек, Действовать отряду предстояло в покровских и ушкалковских плавнях. Через уполномоченного Южного фронта майора Соколова партизаны осуществляли связь с [147] командованием Красной Армии. Отряд провел ряд умных, эффективных операций, нанеся врагу значительный урон в живой силе и технике. В конце сентября отряд был разбит на два самостоятельных отряда. Командиром одного по-прежнему оставался Ф. Т. Рыжиков, командиром второго стал А Г. Резниченко. Оба отряда уничтожали вражеских офицеров и солдат, сжигали их машины, подрывали мосты, портили линии связи.

В днепровских плавнях около Никополя к сентябрю 1941 года собралось несколько партизанских отрядов общей численностью более 700 человек. Для координации их действий был создан Совет командиров во главе с Ф. Т. Рыжиковым и А. Г. Резниченко, Это было, по существу, одно из первых крупных партизанских соединений на Украине. Возглавили все партизанские силы в плавнях командир Сталинского отряда Михаил Захаров и его заместитель Петр Гаркавченко, впоследствии сменивший Захарова.

Командирами отрядов и рот стали Александр Украинец, Федор Демченко, Иван Карастоянов, Федор Демченко, Иван Чёрный, Петр Гаркавченко, Ермаков и Михаил Павловский.

Партизаны совершали налеты на гарнизоны и транспорты противника, организовывали диверсии на вражеских коммуникациях, препятствуя вывозу в Германию марганцевой руды. Они взорвали мост западнее станции Чертомлык, постройки станции и разобрали 500 метров путей. Отряд Черного был направлен в сторону Кривого Рога для действий в районе города. Три партизанских отряда наносили удары по тылам врага во время боев Красной Армии в районе села Белозерка.

Партизанам приходилось непрерывно отражать удары карателей. Сначала против них орудовала бригада войск СС, но все ее попытки пробраться в плавни были тщетными. На рассвете 19 сентября каратели численностью до 350 человек под прикрытием артогня и 9 самолетов, бомбивших плавни, все же высадились возле базы отряда Гаркавченко. В отряде Гаркавченко было всего сто бойцов, но после пятичасового боя они заставили фашистов уйти. Враг потерял только убитыми около 150 человек. [148]

В районе села Грушевой Кут отряды Карастоянова, Демченко и Ермакова отразили попытку батальона СС форсировать реку Скараня. Враг оставил на поле боя 120 солдат и офицеров, 5 ручных пулеметов, 14 автоматов, 2 огнемета и 2 миномета, много винтовок и боеприпасов.

Отряд М. И. Павловского отразил попытку другой группы карателей, взяв в плен 50 эсэсовцев, захватив 2 радиостанции, 3 пулемета, миномет и другие трофеи.

Отряд Александра Украинца под селом Ушкалка разгромил роту эсэсовцев и штурмовой отряд жандармерии. Враг потерял более 120 солдат и офицеров.

Силу и боевое мастерство партизан вынуждены были признать сами каратели, которые просили фашистское командование группы армий «Юг» выделить для борьбы с партизанами в плавнях дополнительные войска.

Битую бригаду СС сменила 10 октября 444-я охранная дивизия. Ей помогали части 213-й охранной дивизии врага и группа тайной полевой полиции. Плавни ежедневно бомбили, обстреливали из орудий и минометов и к середине октября оцепили. Партизаны, однако, продолжали борьбу до конца октября и лишь по решению Совета командиров отрядов, разделившись на небольшие группы, вышли из окружения.

Многие из них продолжали сражаться в партизанских отрядах других районов или в подполье.

Решительно били противника партизанский отряд Кировского района Днепропетровска под командованием С. Д. Масалыгина, отряд Октябрьского района Днепропетровска под командованием В. А. Шахновича, объединенный партизанский отряд Новомосковского района под командованием П. Я. Жученко, партизанский отряд города Днепродзержинска, партизанский отряд Перещепинского района, а также другие партизанские отряды и группы, созданные нашими горкомами и райкомами партии.

О боевых делах почти каждого партизанского отряда можно написать яркие патриотические повести: недостатка в драматических ситуациях и подлинных подвигах не будет! В каких бы невыгодных условиях ни [149] оказывались патриоты-партизаны, они с честью выполняли свой долг, били врага до последнего вздоха.

Примером такой мужественной, поистине эпической борьбы стали дела партизан Масалыгина, Шахновича и Жученко.

Отряд Степана Дмитриевича Масалыгина создавался по решению обкома Кировским райкомом партии Днепропетровска. Сам Степан Дмитриевич до этого работал начальником прокатного цеха завода «Спартак», являясь секретарем парторганизации. Комиссаром отряда утвердили Дмитрия Зосимовича Сметану, партизана времен гражданской войны, работника конторы Главснаба одного из наркоматов. В отряд вступили двенадцать коммунистов и десять комсомольцев.

Октябрьский райком Днепропетровска создал отряд в количестве 25 человек, где было семнадцать коммунистов. Командиром отряда райком утвердил В. А. Шахновича, комиссаром — П. С. Вишняцкого.

Оба названных отряда в течение двух недель проходили боевую подготовку под руководством штаба 6-й армии Южного фронта, затем выполняли отдельные задания командования армии по охране прифронтовой полосы и разведке на передовой линии фронта. Когда же враг продвинулся, оба отряда получили приказ командования перейти в Новомосковский лес, где уже находились партизанские группы объединенного отряда П. Я. Жученко.

Об отряде П. Я. Жученко следует сказать особо.

Командир отряда П. Я. Жученко и комиссар отряда Г. С. Мазниченко были люди замечательные, в области хорошо известные: оба участники гражданской войны, борьбы с бандитизмом, с петлюровцами и кулачеством, оба — председатели первых колхозов, руководители первых сельсоветов и райисполкомов.

Пантелеймон Яковлевич Жученко у нас заведовал облторготделом. Георгий Степанович Мазниченко в начале войны возглавлял горторготдел.

В качестве командира и комиссара отряда г. Днепропетровска и его окрестностей, или, как его стали называть позже, Объединенного отряда партизан Новомосковска, оба были рекомендованы Днепропетровским обкомом, причем кандидатуры обоих обком партии [150] согласовывал с ЦК КП(б)У. Обком утвердил также в качестве секретаря парторганизации отряда Николая Павловича Калиниченко.

15 августа я выдал П. Я. Жученко и Г. С. Мазниченко удостоверения, которые легко можно было зашить в подкладку пальто или куртки... Одно из этих удостоверений случайно нашли почти тридцать лет спустя в тайничке на месте сожженной хаты жительницы села Песчанки Евдокии Степановны Сагач — сестры Г. С. Мазниченко. Чудом уцелело оно, это удостоверение Как попало оно в Песчанку? Когда последний раз виделся Мазниченко с сестрой? Это уже никто нам не расскажет. Комиссар отряда погиб смертью храбрых, а его сестру с мужем расстреляли гитлеровские палачи.

В распоряжение командования отряда обком партии выделил две автомашины — легковую и грузовую, оружие отряду предоставило УНКВД, боеприпасы дала Резервная армия. Мазниченко, как договорились, сразу же выехал в Новомосковские леса для устройства скрытых партизанских баз, Жученко же некоторое время оставался в Днепропетровске, устанавливая контакты с командованием Красной Армии.

Новомосковский сельский райком КП(б)У в августе подобрал для объединенного отряда Жученко 83 коммуниста, а затем направил в отряд еще 21 коммуниста, прибывших из других районов области.

Всего в отряде Жученко насчитывалось 250 человек, из которых 112 были коммунистами и комсомольцами.

Помощником комиссара отряда райком рекомендовал Трофима Ивановича Панченко, начальником разведки отряда — Николая Семеновича Еременко и начальником штаба отряда — Георгия Филипповича Павлова.

Отряд был разбит на десять территориальных групп: новомосковскую, орловщанскую, знаменскую, вольнянскую, песчанскую, новоселовскую, николаевскую, хутор-губинихскую, губинихскую и спасскую.

На вооружении отряда состояли 200 винтовок, свыше 300 гранат, 10 000 штук патронов, 6 пулеметов и 30 ящиков взрывчатки. Кроме того, в отдельных группах имелось некоторое количество вооружения и боеприпасов, [151] полученных еще в истребительных батальонах.

Объединенный отряд начал свои боевые действия в октябре 1941 года в Знаменовском лесу возле Новомосковска, затем перешел в Новомосковский лес, где с 25 декабря 1941 года по 5 января 1942 года вел последний неравный бой против двух полков немецко-фашистской армии.

Недолго довелось сражаться партизанам Жученко, но с октября по январь они нанесли врагу большой урон. Они взрывали мосты, преграждали путь гитлеровским частям, разбивали фашистские обозы, уничтожали вражеских солдат и офицеров, освобождали советских военнопленных, беспощадно расправлялись с предателями народа, проводили огромную политическую работу среди населения.

Плечом к плечу с отрядом Жученко дрались отряды Степана Масалыгина и Вениамина Шахновича.

Окруженные в Новомосковском лесу, партизаны Жученко, Масалыгина и Шахновича не сдались. Десять дней отбивались они, хотя на каждого бойца приходилось не менее пятидесяти вражеских солдат. Товарищи С, Д. Масалыгин и В. А. Шахнович пали в этом бою смертью храбрых. Ни на шаг не отступили, погибли героями почти все партизаны знаменской группы и многие другие. Лишь небольшой группе удалось вырваться с боем из кольца окружения...

Да, наше подполье, наши партизаны, сражавшиеся в исключительно трудных условиях, несли потери. Поэтому в октябре сорок первого года гестаповские чины, наползшие на Днепропетровщину, торопились докладывать «фашистским верхам» о своих «успехах». Гитлеровцам мерещилось, будто с подпольем покончено, а окончательный разгром партизан дело каких-нибудь ближайших двух-трех недель. Немецкие генералы и контрразведчики просчитались. Именно в тяжкие дни октября сорок первого года приступил к планомерной работе подпольный Днепропетровский обком, заполыхал тот огонь, который спалил землю под сапогами наглых оккупантов!

С помощью связных подпольный обком стал прощупывать обстановку, выходить на законспирированных [152] товарищей, налаживать постоянную связь между городскими и районными партийными организациями, а также связь подполья с партизанскими отрядами, как созданными ранее, так и возникшими в ходе борьбы населения с оккупантами.

В самом Днепропетровске из 21 коммуниста, оставленных для подпольной работы, уцелели и не покинули город 5 товарищей: бывший секретарь партийной организации фабрики имени Володарского Мария Даниловна Мазенко, рабочий Гавриил Григорьевич Назаренко, инженер-технолог завода имени Красина Надежда Андреевна Чванина-Дычко, Иосиф Тихонович Дашенко и Василий Степанович Демешко. Они имели задание вести постоянную антифашистскую пропаганду, информировать население о подлинном положении дел на фронте, и добросовестно выполнили свой долг. Н. И. Сташков в первый же приезд в город привлек к подпольной работе беспартийного кладовщика завода «Мясомолмаш» Петра Иосифовича Новичука, человека, лично Сташкову хорошо знакомого и надежного, и с помощью Новичука установил связь с Лукой Александровичем Берестовым, до войны работавшим инженером котельного завода. Немецко-фашистские захватчики, узнав, что Берестов не состоял в Коммунистической партии, и расценив его пребывание в городе как проявление лояльности по отношению к «тысячелетнему рейху», предложили Луке Александровичу пос! директора завода «Мясомолмаш». Берестов же ненавидел фашизм и фашистов. Он с радостью принял совет Сташкова создать и возглавить на «Мясомолмаше» антифашистскую подпольную группу. Нашел Н. И. Сташков и других патриотов; военнопленного А. Н. Кравченко, комсомолку В. И. Хитько, К. Д. Свириденко. С. Т. Знаева и других. Начали эти товарищи с приема сводок Совинформбюро, с печатания и распространения антифашистских листовок.

Для ведения подпольной работы в Днепропетровске были созданы Н. И. Сташковым три явочные квартиры: по улице Цыганский Кут, 6, у А. И. Морозенко, по Ново-Кайдакской, 8, у И. К. Масалыгина Успенского и по Тесной улице, 4, у М. Д. Савенко.

Связные секретаря подпольного обкома пошли в [153] Дмитриевку и Петропавловку, в Апостолово и Марганец, в Никополь и другие города и села области...

В ноябре Н. И. Сташков еще не знал, что в город вернулся, бежав из немецкого плена, политрук Красной Армии двадцатитрехлетний коммунист Георгий Петрович Савченко. До войны он работал электрослесарем на заводе имени Петровского, там вступил в партию и в 1939 году ушел в Красную Армию.

Часть, где служил Г. П. Савченко, оказалась в окружении, политрук с отрядом бойцов пытался пробиться к своим, но попал в плен. Три раза пытался Савченко бежать из лагерей, и только на третий раз попытка удалась. Г. П. Савченко пробрался в родной город. Он хотел сражаться с врагом и встал на путь подпольной борьбы.

В письме к родным Г. П. Савченко ясно сказал о причинах, побудивших его в такому решению:

«Я коммунист. Не на словах, а прошедший большую коммунистическую школу. Партийный билет — это моя жизнь, а не ширма, которой можно в удобный момент прикрыться от житейских бурь. Вся моя прошлая жизнь заставляет принять именно это решение. Я рос, воспитывался и учился в годы Советской власти. Она вошла в мою плоть и кровь, и жизнь без или вне этой власти для меня немыслима. Все силы и старания я приложу к тому, чтобы над нашей страной и родным Днепропетровском развевалось красное знамя и моя земля была освобождена от этих горилл, бандитов, кровососов».

Савченко удалось связаться со многими товарищами по прежней работе на заводе имени Петровского, с бежавшими из плена бывшими студентами Металлургического института Б. А. Сондаком и И. П. Дементьевым, с бывшей секретарем-машинисткой, кандидатом в члены ВКП(б) Е. И. Кулаковой, с комсомольцами, молодыми патриотами Е. М. Кравченко, С. Г. Росляковым, М. И. Монцом, а также с другими советскими людьми, не желавшими мириться с фашистским рабством, считавшими своим долгом ежечасно, везде, где можно и чем можно бороться с фашизмом. [154]

Эти люди стали ядром подпольной организации Днепропетровска, которая вела антигитлеровскую пропаганду, уничтожала фашистов взрывала их склады с боеприпасами, освобождала пленных красноармейцев, спасала от угона в Германию сотни юношей и девушек, выводила из строя подвижной состав железных дорог, совершала диверсии на заводах и т. д.

В мае 1942 года, вторично приехав в Днепропетровск, Н. И. Сташков устанавливает прямую связь с подпольщиками группы Г. П. Савченко, убеждается в активности этих товарищей и заново создает подпольный горком партии. Секретарем ГК утверждается Г, П. Савченко. После этого работа горкома приобретает широкий размах. Число членов подпольной организации достигает к тому времени уже 200 человек. Принимаемые по радио сводки Совинформбюро и другие материалы перепечатываются на пишущих машинках в сотнях экземпляров и разбрасываются по городу, рассылаются людям по почте, кладутся в почтовые ящики. Располагая копиями фотоснимков массовых расстрелов и зверств фашистов (их передавал организации фотограф К. К. Кудин), горком выпускал фотогазеты о зверствах захватчиков. Похищалось вражеское оружие, еще чаще стали совершаться акты саботажа и диверсий, беспощадного уничтожения предателей и гитлеровцев.

Оставленная обкомом подпольная группа врачей в Днепропетровской межрайонной больнице во главе с М. А. Бережным, а также группа врачей подпольщиков инфекционной больницы города, руководимая Е. Г. Попковой, спасли от гибели, освободили из фашистских лагерей и вылечили тысячи советских военнопленных.

Впоследствии подпольный горком создал боевые группы, которые содействовали освобождению Днепропетровска при наступлении войск Красной Армии и охраняли важные объекты в городе от разрушения их отступающими гитлеровцами.

Самоотверженно работали в ту грозную пору и подпольный горком Днепродзержинска, возглавляемый К. Ф. Ляудисом, подпольный горком Новомосковска, руководимый Г. Ф. Павловым, подпольный Юрьевский [155] райком партии во главе с членом подпольного обкома Д. С. Сытником, а также ряд других подпольных организаций как из числа оставленных для работы в тылу врага, так и из числа вновь созданных подпольным обкомом или возникших по инициативе советских патриотов и действовавших в дальнейшем под руководством подпольных партийных организаций.

...На хуторе Николаевка Петропавловского района скромно «учительствовал» заведующий начальной школой Евгений Степанович Березняк. Сын днепропетровского рабочего, он окончил Педагогический институт, заведовал Петропавловским районо, а потом городским отделом народного образования во Львове. Но всего этого гитлеровцы не знали. Для них он был просто заведующим хуторской начальной школой. Оккупанты и их прихвостни так и не дознались, что Евгений Степанович — коммунист, что на хуторе Николаевка оставлен по указанию нашего обкома как член подпольного райкома партии.

С Е. С. Березняком хорошо был знаком Г. Г. Дементьев. Он и рекомендовал его для подпольной работы. Беседовал же с Е. С. Березняком перед оставлением в подполье второй секретарь Петропавловского райкома партии Д. А. Кривуля. Два тяжких года провел в подполье Е. С. Березняк, вел агитационную работу против фашистов, размножал и распространял листовки, рассказывающие населению правду о положении на фронтах и о зверствах гитлеровцев. После освобождения Днепропетровщины Е. С. Березняк, снова по рекомендации Г. Г. Дементьева, вернувшегося в Днепропетровск, получил необходимую подготовку и был направлен в далекий вражеский тыл, в еще неосвобожденный польский город Краков. Об этом знают, наверное, все. Во всяком случае, те, кто смотрел фильм «Майор Вихрь» или читал книгу Е. С. Березняка «Я — «Голос».

Вечной славой покрыли себя и подпольщики — комсомольцы Днепропетровской области. Они действовали в Днепродзержинске, где волоком подпольного комитета ВЛКСМ была Л. Е. Лукьянова, в Кривом Роге, где комсомольцами руководил Н. М. Решетняк, в Павлограде, во многих селах... [156]

Подполье, развиваясь, просуществовало до часа полного освобождения области. Земля буквально горела под ногами у гитлеровских оккупантов. Мужественные патриоты-днепропетровцы совершили замечательные подвиги, взрывая немецкие комендатуры и склады боеприпасов, пуская под откос воинские эшелоны, уничтожая фашистских солдат и офицеров, проникая в гитлеровские штабы и комендатуры, распространяя листовки и воззвания, спасали раненых красноармейцев и переправляли их за линию фронта. А перед приходом Красной Армии наносили гитлеровцам смертельные удары, помогали нашим бойцам форсировать Днепр.

Это ли не свидетельство того, что днепропетровское подполье оказалось жизнеспособным!

Вечная слава вам, доблестные бойцы невидимого фронта Днепропетровщины, вечная слава вам, днепропетровские партизаны и партизанки!

Память о вас жива Перед ней обнажают голову и седая старость, и веселая юность, ради счастья которой вы отдали свою яркую и молодую жизнь!.. [157]