Глава 2.

В предгорьях главного Кавказского хребта

(Схемы 6, 8, 9, 11)

Обстановка на юге советско-германского фронта к августу 1942 г.

Положение на советско-германском фронте в августе — сентябре 1942 г. было тяжелым и во многом зависело от боевых действий на юге. Располагая большим численным превосходством в силах, немецко-фашистские войска упорно рвались к Волге. Шла легендарная Сталинградская битва.

К событиям на советско-германском фронте, и главным образом на его южном крыле, было приковано внимание всего мира. От исхода этих событий во многом зависела позиция по отношению к Советскому Союзу союзников Германии — особенно Японии, а также Турции. В связи с немецким наступлением на юге между послом Германии в Турции фон Папеном и турецкими политическими деятелями шли усиленные переговоры. В Турции активизировалась антисоветская пропаганда. В августе 1942 г. премьер-министр турецкого правительства Сараджоглу в беседе с германским послом заявил, что «как турок он страстно желает уничтожения России... Русская проблема может быть решена Германией, только если будет убита по меньшей мере половина всех живущих в России русских...»{71}. Турецкие реакционеры усиленно готовились к военному нападению на Советский Союз. Летом 1942 г. турецкий генеральный штаб считал «вступление Турции в войну почти неизбежным. Оно может произойти и произойдет в тот момент, когда турецкая армия будет располагать достаточным количеством вооружения. Турецкое наступление пошло бы через Иранское плоскогорье, по направлению к Баку»{72}. [86]

Далеко не все спокойно было и в другой соседней стране — Иране. В связи с успешным продвижением немецко-фашистских войск на юге антисоветская профашистская деятельность в Иране особенно оживилась. По случаю занятия немцами городов Северного Кавказа многие профашистски настроенные элементы вывешивали национальные флаги. Среди населения распространялись слухи о разгроме Красной Армии на Северном Кавказе и о неизбежном вступлении в ближайшие дни немецких войск в Иран. В двадцатых числах августа в Тавризе и других городах были распространены немецкие листовки на русском языке провокационного характера. В тот период в Иране всячески саботировались все мероприятия, проводимые советскими войсками и военными организациями в соответствии с союзным договором. В то же время правительство Ирана стремилось к более тесному сближению с США. Во время посещения Тегерана представителя правительства США Уилки в сентябре 1942 г. в беседе с ним премьер-министр Ирана Ковамос Салтане ставил вопрос о возможности замены советских и английских войск в Иране американскими. Кроме того, правительство Ирана предполагало пригласить американских инструкторов в свою армию. Летом 1942 г. обострилась обстановка на Дальнем Востоке. Япония открыто готовилась вступить в войну против СССР.

Всю опасность положения Советского Союза прекрасно понимали наши союзники — США и Англия. Понимали они и то, какая угроза в конечном счете была и для самих США и Англии. Видный государственный деятель США Стеттениус после войны писал: «Американский народ должен помнить, что он находился на краю гибели в 1942 году. Если бы Советский Союз не удержал линию фронта, немцы сумели бы захватить Великобританию. Они бы также захватили Африку, а затем смогли бы создать плацдармы в Латинской Америке»{73}. О том, что правители Англии и США представляли всю тяжесть положения Советского Союза в 1942 г., свидетельствуют высказывания глав правительств этих государств. Так, Черчилль писал Рузвельту и Эттли: «Я лично считаю, что существуют равные шансы и на то, что они (Советский Союз. — Авт. ) выдержат, но начальник имперского генерального штаба не уверен в этом»{74}. Еще более определенно выразился Рузвельт, провожая в Москву своего представителя Уэнделла Уилки. Английский историк-журналист Александр Верт так описывает свою беседу в сентябре 1942 г. с Уилки: «Могу вам сообщить, говорил Уилки, что, когда пять недель назад я уезжал из Вашингтона, президент мне сказал: «...может случиться [87] так, что вы попадете в Каир как раз в момент его падения, а в России вы тоже можете оказаться в момент ее крушения»{75}.

Казалось бы, учитывая подобную опасность для своего союзника, США и Англия должны были немедленно оказать ему помощь. Однако правительства этих стран не спешили выполнить свои союзнические обязательства по созданию второго фронта. В августе 1942 г., т. е. в самый напряженный период боев на юге советско-германского фронта, в Москву прилетел Черчилль. Нерадостное для нас сообщение вез он с собой. Вспоминая эту поездку, Черчилль писал в своих мемуарах: «Я размышлял о моей миссии в это угрюмое, зловещее большевистское государство, которое я когда-то так настойчиво пытался задушить при его рождении и которое вплоть до появления Гитлера я считал смертельным врагом цивилизованной свободы. Что должен был я сказать им теперь? Генерал Уэйвелл, у которого были литературные способности, суммировал все это в стихотворении, которое он показал мне накануне вечером. В нем было несколько четверостиший, и последняя строка каждого из них звучала: «Не будет второго фронта в 1942 году». Это было все равно что везти большой кусок льда на Северный полюс».{76} Этим «куском льда» был явный саботаж выполнения Англией союзнических обязательств. 12 августа во время переговоров Черчилль при поддержке представителя США Гарримана официально уведомил Советское правительство, что второй фронт в 1942 г. создан не будет. В ответ на это Сталин вручил Черчиллю памятную записку. «В результате обмена мнений в Москве, имевшего место 12 августа с.г., я установил, что Премьер-министр Великобритании г. Черчилль считает невозможной организацию второго фронта в Европе в 1942 году. ...Известно также, что организация второго фронта в Европе имела своей целью отвлечение немецких сил с восточного фронта на Запад, создание на Западе серьезной базы сопротивления немецко-фашистским силам и облегчение таким образом положения советских войск на советско-германском фронте в 1942 году. ...Легко понять, что отказ Правительства Великобритании от создания второго фронта в 1942 году в Европе наносит моральный удар всей советской общественности, рассчитывающей на создание второго фронта, осложняет положение Красной Армии на фронте и наносит ущерб планам Советского Командования. Я уже не говорю о том, что затруднения для Красной Армии, создающиеся в результате отказа от создания второго фронта в 1942 году, несомненно, [88] должны будут ухудшить военное положение Англии и всех остальных союзников. Мне и моим коллегам кажется, что 1942 год представляет наиболее благоприятные условия для создания второго фронта в Европе, так как почти все силы немецких войск, и притом лучшие силы, отвлечены на восточный фронт, а в Европе оставлено незначительное количество сил, и притом худших сил. ...Мы считаем поэтому, что именно в 1942 году возможно и следует создать второй фронт в Европе»{77}.

Эти законные претензии Советского правительства и в дальнейшем продолжали игнорироваться Англией и США. Напрасны попытки некоторых буржуазных военных историков приукрасить отношения правительств Англии и США к событиям на советско-германском фронте летом 1942 г. Английский военный историк Дж. Фуллер пишет: «Тем не менее осенью 1942 г. экономическое положение России было отчаянным, и, если бы не постоянный приток англо-американских материалов через Архангельск, сомнительно, чтобы русские могли воспользоваться тем нелепым положением, в которое Гитлер поставил свои армии»{78}. Фуллер явно противоречит истине. В самый трудный для советских войск период Сталинградской битвы правительства США и Англии договорились между собой о временном прекращении поставок. Об этом свидетельствует переписка Сталина с Черчиллем и Рузвельтом. Больше того, воспользовавшись огромными трудностями, которые испытывал Советский Союз летом 1942 г., Черчилль требовал согласия СССР на ввод английских войск на Кавказ. Он настоятельно предлагал концентрировать силы Советской Армии у Сталинграда, а оборону Кавказа предоставить британским войскам. Правительства США и Англии подготовили план «Вельвет», согласно которому они надеялись ввести свои войска в советское Закавказье. Излагая этот план Рузвельту, Черчилль писал, что эти военно-воздушные силы «...будут представлять собой однородные союзные силы, находящиеся под непосредственным командованием английского офицера, который будет располагать правом обращаться к своему правительству»{79}. Правящие круги США также старались не упустить удобного момента для вторжения на Кавказ. Однако в такой «помощи» Советский Союз не нуждался. И очень скоро правящим кругам США и Англии пришлось [89] убедиться в том, что они не получат согласия от Советского правительства на проведение операции «Вельвет» — фактической оккупации Кавказа. Несмотря на решительную позицию Советского Союза, правительства США и Англии не теряли надежды ввести свои войска на Кавказ. 28 сентября в памятной записке комитету начальников штабов Черчилль считал этот вопрос решенным и лишь ждал момента для проведения операции «Вельвет». Черчилля беспокоило лишь одно обстоятельство: «...как поступить с 10-й армией (эта английская армия предназначалась для вторжения на Кавказ. — Ред. ), если германское наступление на Россию в 1942 году определенно потерпит провал»{80}. Эту решимость Черчилля поддержал Рузвельт, который 5 октября в ответной телеграмме сообщил Черчиллю: «Я глубоко убежден, что нам следует взять на себя ТВЕРДОЕ (курсив наш.— Авт. ) обязательство предоставить военно-воздушные силы для Кавказа и что эта операция не должна зависеть от каких бы то ни было других»{81}. В этой же телеграмме Рузвельт проливает свет на позицию США в вопросе о военных поставках Советскому Союзу. «...Я решительным образом считаю, — пишет он, — что мы не должны сообщать Сталину, что этот конвой не отправится». Так в самый напряженный период боев на советско-германском фронте за спиной Советского правительства происходили хитроумные комбинации наших союзников, заинтересованных скорее в ослаблении СССР, чем в оказании ему настоящей помощи. Советскому правительству стало ясно, что в 1942 г. помощи от своих союзников ожидать нечего. Советским Вооруженным Силам предстояло и дальше один на один сражаться с немецко-фашистскими захватчиками.

Мероприятия советского командования по усилению обороны Кавказа

В связи с осложнением обстановки на южном крыле советско-германского фронта Ставка Верховного Главнокомандования потребовала от войск, сражавшихся на юге, упорно защищать каждую позицию, каждый метр советской земли и отстаивать его до последней капли крови.

В этот период перед командирами, политорганами и парторганизациями встали задачи прежде всего довести до сознания советских воинов всю опасность положения, создавшегося на фронте, и добиться ясного понимания ими своей высокой ответственности за судьбу Кавказа и всей Родины. Всю работу политорганы подчинили тому, чтобы довести до каждого солдата и офицера указания ЦК Коммунистической [90] партии, требование Ставки Верховного Главнокомандования «Ни шагу назад!». 6 тыс. агитаторов и пропагандистов, находясь в подразделениях, вели большую работу по разъяснению политического, экономического и стратегического значения Кавказа. Бойцам и командирам внушалось, что от их упорства в бою, знания своего дела, от строжайшей воинской дисциплины зависит судьба Кавказа, судьба Отчизны. 14 сентября 1942 г. газета «Герой Родины» опубликовала письмо бойцов и командиров одного из полков ко всем бойцам и командирам, защитникам Кавказа. В нем, в частности, говорилось: «...Подлый враг подошел к советской жемчужине — Кавказу. Враг бросил сюда не только свою собственную военную машину, но также силы и резервы своих вассальных «союзников». Фашистские разбойники стремятся захватить грозненскую и бакинскую нефть, чтобы пополнить свои иссякшие запасы и осуществить свои дальнейшие разбойничьи планы. Враг спешит, напрягает все свои силы, чтобы до зимы покончить с Кавказом. Не видать гитлеровским мерзавцам Советского Кавказа никогда. Мы умрем, но не отступим дальше ни на шаг!». В то тяжелое время в сердцах наших воинов пробудилась еще большая ответственность за судьбу Родины. В эти грозные дни многие солдаты и офицеры обращались в партийные организации с просьбой принять их в ряды Коммунистической партии и ленинского комсомола. За период напряженных августовских боев партийные и комсомольские организации Северо-Кавказского и Закавказского фронтов выросли на 30 — 40 процентов. К концу сентября в войсках Закавказского фронта в ряды членов и кандидатов партии было принято 13 756 человек, а комсомольские организации в сентябре приняли в свои ряды 9702 молодых воина{82}.

Командиры, политорганы и партийные организации широко и умело использовали в своей работе патриотический подъем всех народов Кавказа. В войска приходили письма от трудящихся Грузии, Армении, Азербайджана и других республик и областей. В них выражалась горячая любовь народа к защитникам Родины, вера в несокрушимую мощь Красной Армии, готовность всеми силами помочь ей остановить и уничтожить заклятого врага. В газете «Герой Родины» было опубликовано обращение старейших представителей кабардино-балкарского и чечено-ингушского народов ко всем народам Кавказа. В нем говорилось:

«Братья кавказцы, кабардинцы и балкарцы, чеченцы и ингуши, черкесы и адыгейцы, карачаевцы и калмыки, осетины и трудящиеся многонационального Дагестана! К вам обращаемся [91] мы, старейшие представители кабардино-балкарского и чечено-ингушского народов, своими глазами видевшие ужасы, которые несет коварный Гитлер в наши родные горы. Мы спрашиваем вас, можем ли мы допустить, чтобы немецкие разбойники грабили селения, убивали стариков и детей, насиловали наших женщин, поработили наши свободолюбивые народы? Как горные реки не потекут вспять, как прекрасное солнце не перестанет светить над нашей землей, так и черные тучи фашизма никогда не покроют наши Кавказские горы. Не бывать собаке Гитлеру хозяином над нашим Кавказом, над нашей Советской страной. Слушайте нас, своих стариков, свободолюбивые горцы. Поднимайтесь все, как один, мужчины и женщины, старики и дети! Берите любое оружие, бейте, уничтожайте черных свиней Гитлера, которые не знают, что такое человеческая совесть. Храбрые джигиты Кавказа! На гитлеровских бандитах кровь наших людей. Кровью отомстим им за эту кровь!...Мы, народы Северного Кавказа, знаем, что наша сила в неразрывной дружбе между собой и братской помощи нам со стороны великого русского народа. Так поднимемся же все, как один, без различия возраста и национальности, на священную войну с гитлеровскими убийцами и насильниками. Добудем желанную победу в смертельной схватке с ненавистным врагом»{83}.

Огромная работа проводилась среди населения Северного Кавказа и Закавказья. Во многих городах проходили митинги под лозунгом: «Все для фронта, все для победы!». Животворный советский патриотизм, горячая любовь к своей социалистической Родине и беззаветная преданность делу великой Коммунистической партии были ярко выражены на антифашистском митинге народов Северного Кавказа, созванном по инициативе Центрального Комитета партии 13 августа 1942 г. в г. Орджоникидзе у братской могилы солдат революции. На митинге присутствовало более 3 тыс. человек, представлявших народы Дона, Кубани, Ставрополья, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Чечено-Ингушетии и Дагестана. Участники антифашистского митинга, выразившие волю народов Северного Кавказа, поклялись отдать все свои силы на разгром коварного врага. В обращении «Ко всем народам Северного Кавказа» говорилось словами Косты Хетагурова, что «лучше умереть народом свободным, чем кровавым потом рабами деспоту служить...». На митинге молодежи в Грозном принимали участие представители молодежи Дона, Кубани, Осетии, Кабардино-Балкарии, Чечено-Ингушетии и Дагестана. В своем обращении участники митинга от имени молодежи Северного Кавказа дали клятву [92] остановить врага и очистить Кавказ от гитлеровских оккупантов. 26 августа в Тбилиси состоялся антифашистский митинг представителей народов Закавказья. Выступившие на нем академики Орбели и Бериташвили, писатель Киходзе, народная артистка СССР Айкунаш Даниелян, Герой Советского Союза Гахокидзе, бакинский рабочий Харитонов и другие призвали все народы Закавказья подняться на беспощадную борьбу против фашистских захватчиков. Кровное единство тыла и фронта, невиданный патриотизм советских людей поднимали моральный дух воинов, вселяли уверенность в победе над врагом, повышали стойкость и боеспособность наших войск. Воспитывая личный состав в духе стойкости и бесстрашия, командиры, политорганы и партийные организации проводили огромную работу по пропаганде среди личного состава боевого опыта, по изучению методов и приемов борьбы с техникой и живой силой врага. В частях организовывались встречи бывалых воинов с молодыми солдатами. Политуправление Закавказского фронта и политотделы армий издавали листовки, памятки и брошюры. На страницах фронтовой, армейской и дивизионной печати ежедневно рассказывалось о действиях истребителей вражеских танков, снайперов, саперов, артиллеристов и других воинов.

Учитывая особенности горного театра военных действий, в каждом полку были созданы отряды для выполнения заданий в тылу врага. Они состояли на две трети из коммунистов и комсомольцев. Руководили этими отрядами лучшие командиры и политработники, проявившие в боях храбрость и отвагу, имевшие опыт управления мелкими группами в горных условиях. Огромная политическая и организационная работа, проделанная по указанию Центрального Комитета партии Военным советом фронта (член Военного совета генерал-майор П. И. Ефимов), политотделами армий и дивизий, партийными организациями частей, сыграла большую роль в укреплении обороноспособности наших войск, защищавших Кавказ. [93]

К началу боевых действий на Северном Кавказе оборона Закавказья с севера почти полностью отсутствовала. Лишь 44-я армия вела оборонительные работы на рубеже р. Сулак и оборудовала в инженерном отношении Дербентский обвод и Бакинский оборонительный район. В связи с осложнением обстановки на южном крыле советско-германского фронта и стремлением противника вторгнуться в пределы Кавказа Ставка Верховного Главнокомандования 7 июня 1942 г. в целях прочного прикрытия Закавказья с севера приказала:

«1. Включить в состав войск Закавказского фронта, полностью со всеми частями обслуживания, управление 44-й армии, исключив его из состава войск Северо-Кавказского фронта.

2. Включить в состав 44-й армии 414, 223, 416-ю стрелковые дивизии, две стрелковые бригады, передислоцировав 416-ю стрелковую дивизию из района Уджар в район Леваши, Гуниб, Ботлих. 3. Возложить на 44-ю армию прочное прикрытие подступов к Баку с севера, Гудермес — с ростовского направления.

4. Для прикрытия основных маршрутов через Главный Кавказский хребет:

а) предусмотреть оборону Военно-Грузинской дороги силами 392-й стрелковой дивизии, соответственно изменив ее дислокацию;

б) подготовить для обороны Военно-Осетинскую дорогу и в случае необходимости быть готовым оборонять ее силами 389-й стрелковой дивизии;

в) предусмотреть оборону дороги Зугдиди — Баксан через Сванетию и Военно-Сухумской дороги через Клухорский перевал, имея в виду прикрыть их силами 63-й кавалерийской дивизии и Сухумским пехотным училищем;

г) отрекогносцировать все остальные проходы через Главный Кавказский хребет и иметь в готовности силы на случай их прикрытия.

5. а) сформировать к 30.6.1942 г. управление 3-го стрелкового корпуса со штабом в Сухуми, подчинив его командующему 46-й армией;

б) включить в состав 3-го стрелкового корпуса 20-ю горнострелковую, 394-ю стрелковую, 63-ю кавалерийскую дивизии, Сухумское пехотное училище и части усиления;

в) возложить на 3-й стрелковый корпус оборону Черноморского побережья и проходов через

Главный Кавказский хребет в границах: справа — граница фронта, слева — Кулевиси, Хоби, Чхороцку, гора Дых-Тау.

6. Разработать и к 20 июня представить в Ставку план обороны Закавказья с севера»{84}

В соответствии с этой директивой штаб Закавказского фронта разработал план организации обороны. Этим планом [94] предусматривалось удержать противника по берегу р. Сулак в дефиле у Махачкалинских ворот. Однако этот план таил в себе серьезные недостатки. Во-первых, он сковывал маневр войск, во-вторых, создавались серьезные трудности для перехода в контрнаступление, в-третьих, отвод наших войск на берег Сулака означал потерю важнейших экономических районов Грозного и Орджоникидзе. Ставка не утвердила этот план и, исходя из создавшейся обстановки, директивой от 30 июля поставила войскам Закавказского фронта несколько измененные задачи. В начале августа командующий Закавказским фронтом генерал армии И. В. Тюленев представил в Ставку новый план обороны Кавказа. Этим планом предусматривалось создание нескольких рубежей обороны. Первый и главный рубеж должен был проходить по р. Терек от побережья Каспийского моря в районе Бирючек до Майское, затем на юг по р. Урух до Главного Кавказского хребта и далее по хребту до побережья Черного моря в районе Лазаревской. Оборонительный рубеж от Каспийского моря до Главного Кавказского хребта был разбит на два армейских участка: 1) от устья Терека до Червленной оборона поручалась войскам 44-й армии под командованием генерал-майора А. А. Хрящева (член Военного совета бригадный комиссар В. И. Уранов, начальник штаба генерал-майор Ю. И. Соколов); 2) от Червленной до Майское и далее по р. Урух до Главного Кавказского хребта оборона поручалась войскам армейской группы [95] под командованием генерал-лейтенанта В. Н. Курдюмова{85}.

Оборона Главного Кавказского хребта от Мамисонского перевала до побережья Черного моря была возложена на войска 46-й армии, которой командовал генерал-майор В. Ф. Сергацков. Второй оборонительный рубеж создавался по р. Сулак. Этот рубеж занимался 114-й и 116-й стрелковыми дивизиями. Кроме того, в глубине создавался оборонительный рубеж от Махачкалы до Буйнакска и тыловые оборонительные рубежи по р. Самур в районе Дербентских ворот. Для обороны крупных административных и промышленных центров намечалось создать особые оборонительные районы: Махачкалинский, Грозненский, Орджоникидзевский. Основу войск в этих районах составили дивизии НКВД. Оборона советско-турецкой границы возлагалась на 45-ю армию генерал-лейтенанта Ф. Н. Ремезова. Эта армия должна была, опираясь на укрепленные районы и взаимодействуя с 46-й армией, ликвидировать всякие попытки возможного нарушения государственной границы. Командующим армиями приказывалось с 4 августа приступить к рекогносцировке оборонительных рубежей и закончить ее до прибытия войск в районы обороны.

Оборонительные работы пришлось вести в крайне тяжелых условиях. В распоряжении фронта и армий было мало инженерных и саперных частей. К 1 августа во фронтовом подчинении находился только один инженерно-строительный батальон и один парк машин, В непосредственном подчинении штабов полевых армий — три инженерных и пять саперных батальонов. В дивизиях имелось всего 15 саперных батальонов, в то время как прикрытие инженерными заграждениями одних только перевалов Главного Кавказского хребта требовало не менее 46 саперных батальонов. Личный состав этих частей составлял всего 9360 человек. В распоряжении инженерных войск имелось всего 232 т взрывчатых веществ, 102 тыс. противотанковых и 227 тыс. противопехотных мин. [96] Фронт ощущал острый недостаток в специальных инженерных частях, приспособленных работать в высокогорных условиях Кавказа. Для маневра заграждениями во фронте и армиях не было подвижных моторизованных инженерных батальонов. Понятно, что этими силами инженерных частей трудно было своевременно создать прочную оборону. Чтобы исправить положение, ЦК партии и Ставка Верховного Главнокомандования приняли ряд срочных мер. Благодаря этому на Северном Кавказе к периоду самых напряженных боев (вторая половина августа — начало сентября) количество инженерных частей значительно возросло. К началу сентября Закавказский фронт имел уже 146 инженерных и саперных батальонов, т. е. в шесть раз больше, чем 1 августа 1942 г. В этих частях уже насчитывалось 63 686 человек, т. е. в семь раз больше, чем было к 1 августа. Количество инженерных частей возросло за счет укомплектования тех войск, которые отходили с Южного и Северо-Кавказского фронтов{86}.

Кроме инженерных частей на строительстве оборонительных рубежей использовались подходившие с Северного Кавказа стрелковые соединения и местное население. 16 сентября Государственный Комитет Обороны принял специальное решение о мобилизации 90 тыс. человек местного населения на строительство Махачкалинского, Дербентского и Бакинскою оборонительных рубежей. На 1000-километровом фронте закипела напряженная работа. Под сильной бомбежкой возводились укрепления севернее Туапсе, строились каменные барьеры на дорогах и тропах высокогорных перевалов. Саперы готовили завалы в лесистых предгорьях, буравили скалы и закладывали в них тол на Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорогах, рыли окопы на берегах Уруха и Терека. Этот огромный объем работ надо было обеспечить инструментом, транспортом, взрывчаткой, колючей проволокой, ежами. По призыву местных партийных организаций на заводах, [97] МТС, в колхозных кузницах днем и ночью ковались кирки, ломы, лопаты, из стальных рельсов варили противотанковые ежи.

В первую очередь строились оборонительные сооружения по рекам Терек, Урух на Грозненском и Махачкалинском обводах. К началу августа на этих рубежах было восстановлено и построено вновь окопов общей протяженностью 890 км, противотанковых препятствий 553 км, других инженерных сооружений 2791 единица. Передний край главной полосы обороны проходил по правому берегу Терека от Бирючек до Майское и далее по правому берегу Уруха до его истоков. В устье Терека велись работы по подготовке к затоплению этого района. Кроме главной полосы обороны к этому времени строились оборонительные рубежи, прикрывавшие махачкалинское и бакинское направления, началось строительство отсечных оборонительных позиций в междуречье Терека и Сунжи. Причем наиболее сильные укрепления создавались в районе Эльхотово. Силами гарнизонов и местного населения ускоренными темпами производились работы по созданию Грозненского и Орджо-никидзевского оборонительных районов. Инженерные работы по укреплению обороны Кавказа проводились вплоть до начала наступательных действий советских войск, т. е. до января 1943 г. За это время были созданы рубежи общей протяженностью по фронту 3570 км, построено 95 698 тыс. оборонительных сооружений, из них только огневых построек — 74 837, противотанковых препятствий — 661 км, 316 км противопехотных проволочных препятствий. Однако эти работы были выполнены позже, а к середине августа, т. е. к началу боевых действий в предгорьях Главного Кавказского хребта, оборонительные сооружения еще не обеспечивали полностью войска. Так, на 1 км фронта имелось 3 огневых сооружения, а по норме требовалось 15. И все же эти работы облегчили положение войск и дали возможность остановить противника.

Состояние и работа тыла Северо-Кавказского и Закавказского фронтов

В исключительно тяжелых условиях велась работа тыловых учреждений по материально-техническому обеспечению войск. От органов тыла требовались большая организованность и срочные меры для наведения порядка в тылу. Директивой по тылу Северо-Кавказского фронта от 11 августа 1942 г. были организованы контрольно-пропускные пункты, которые стали поддерживать строжайший порядок на дорогах. Эвакуируемое гражданское население пропускалось [98] только по определенным маршрутам, а отдельные военнослужащие и мелкие подразделения, отбившиеся от своих частей, задерживались и направлялись на сборные пункты.

Директивой Генерального штаба от 17 августа приказывалось создать распорядительные станции в Поти, Тбилиси, Аляты. Центральная распорядительная станция и база снабжения Народного комиссариата обороны были созданы в Баку. Этой же директивой начальникам тыла Северо-Кавказского и Закавказского фронтов помимо развертывания фронтовых складов в районах распорядительных станций надлежало немедленно организовать базы снабжения в Сухуми, Адлере, Сочи, Туапсе, Новороссийске, Орджоникидзе, Кутаиси и Дербенте. На этих базах создавались неснижаемые запасы боеприпасов, 10 заправок горючего, продовольствия и фуража из местных ресурсов; на промежуточных базах — 15-дневные, на фронтовых складах (Аляты, Тбилиси, Поти, Миха-Цхакая, Махачкала) — месячные. Склады надлежало располагать в удалении от портов и железнодорожных станций в укрытых местах и рассредоточенно. Кроме того, на базе центра в районе Баку и на складах НКО предполагалось накопить для обоих фронтов запасы продовольствия из расчета на 6 месяцев, медико-санитарного и ветеринарного имущества — на 2 месяца{87}.

Для обеспечения обороны горных перевалов приказывалось во всех армиях создать неснижаемые трехмесячные запасы продовольствия и фуража. Армиям, корпусам и дивизиям предлагалось организовать гурты за счет сбора скота, оставленного населением. Армейские и дивизионные склады следовало рассредоточить и хорошо замаскировать. Тыловые части и учреждения убрать с дорог, разместить в тыловых районах соединений. Но эти мероприятия не были выполнены полностью и в срок, и с материальным обеспечением впоследствии возникли серьезные затруднения. Это объяснялось прежде всего тем, что тыловые учреждения и части фронтов, армий и дивизий были разбросаны на большой территории. Управление ими было слабое. Недостаточно четко использовался автомобильный и гужевой транспорт частей и соединений фронтов для перевозки грузов. Крайне напряженное положение было с боеприпасами. В целом снабжение войск зависело от подвоза предметов материально-технического обеспечения из тыла страны. Основные грузы по мере поступления в пределы Закавказского фронта не разгружались, а немедленно направлялись на армейские склады. В результате покрывался лишь текущий расход, а накопление запасов шло очень медленно и до конца оборонительного периода так и не было доведено до установленных норм. Несколько лучше обстояло дело с горюче-смазочными материалами, [99] которые фронт получал из Бакинского и Грозненского

районов.

Мероприятия Ставки Верховного Главнокомандования по усилению Закавказского фронта

В августе 1942 г. обстановка на Северном Кавказе оставалась напряженной. Противник располагал значительным количественным превосходством в танках и авиации, что позволяло ему создавать ударные группировки на важных направлениях. Ставка Верховного Главнокомандования в короткий срок — с 1 по 12 августа — произвела перегруппировку войск Закавказского фронта. Войска 44-й армии из района Махачкала, Баку были выдвинуты к оборонительным рубежам на реках Терек, Сулак и Самур. В то же время на рубеж Терек и Урух с советско-турецкой границы и с Черноморского побережья были переброшены 89, 151, 389, 392 и 417-я стрелковые дивизии, 151-я танковая бригада, 3-я и 51-я стрелковые бригады, 62-я морская стрелковая бригада, три артиллерийских полка, бронепоезд и несколько других частей. Из района Ленинакана для усиления обороны на прохладненском направлении в состав 9-й армии была переброшена 61-я стрелковая дивизия.

Переброска этих войск была связана со значительными трудностями. Вся железнодорожная линия Баку — Ростов была забита эшелонами с заводским оборудованием и населением. Многие составы с военными грузами простаивали на запасных путях. Это лишало командование Закавказского фронта возможности свободно маневрировать войсками и ограничивало подвоз боеприпасов. Кроме того, переброска войск Закавказского фронта в значительной степени осложнялась напряженным положением на советско-турецкой границе и в Иране. Однако, несмотря на все трудности, советское Верховное Главнокомандование приняло решение и перебросило часть сил на Северный Кавказ. Кроме того, по указанию Ставки Верховного Главнокомандования, чтобы сдержать противника перед главным оборонительным рубежом, выдвигались передовые отряды на рубеж рек Кума и Малка. Эти отряды, не встретив противника, вышли значительно севернее указанных им рубежей и к исходу 9 августа заняли оборону на восточном берегу Кумы. Одновременно с организацией перегруппировки для усиления войск Закавказского фронта из резерва Ставки выделялись значительные силы. С 6 августа по сентябрь Закавказский фронт получил 2 гвардейских стрелковых корпуса — 10-й (4, 5, 6, 7-я гвардейские стрелковые бригады) и 11-й (8, 9, 10-я гвардейские стрелковые бригады) — и 11 отдельных стрелковых бригад (4, 19, 57, 59, 60, 62, 84, 107, 119, 131 и 256-я). [100] Перевозка этих войск осуществлялась через Астрахань, а затем по Каспийскому морю в Махачкалу и далее вновь по железной дороге. Кроме того, из-за малого количества причалов очень большие трудности создавались при перегрузке войск с морских судов в железнодорожные составы.

Ставка выделила в распоряжение командующего Закавказским фронтом 840 автомашин. Это в некоторой степени облегчило переброску войск. Сосредоточение крупных сил для обороны по рекам Терек и Урух на фронте протяженностью около 420 км и большое удаление штаба фронта от этого рубежа потребовали создания отдельного органа управления. 8 августа Ставка Верховного Главнокомандования приказала создать Северную группу войск Закавказского фронта. В эту группу вошли 44-я армия, имевшая в своем составе 414, 416 и 223-ю стрелковые дивизии, 9-ю и 10-ю стрелковые бригады; 9-я армия в составе 389, 151 и 392-й стрелковых дивизий и 11-й гвардейский стрелковый корпус (8, 9, 10-я гвардейские стрелковые бригады). Командующим Северной группой войск был назначен генерал-лейтенант И. И. Масленников, членом Военного совета генерал-майор А. Я. Фоминых и начальником штаба генерал-майор А. А. Забалуев. Резерв командующего группой составляли 89-я и 417-я стрелковые дивизии, 52-я танковая бригада, 36-й и 42-й дивизионы бронепоездов, 50-й гвардейский минометный полк реактивной артиллерии и 132-й минометный полк. Позднее в Северную группу войск была включена 37-я армия. Создание Северной группы войск облегчило руководство войсками, оборонявшими Кавказ с севера. Так, в первой половине августа 1942 г. войска Закавказского фронта перегруппировали свои силы и организовали оборону Кавказа с севера. На Северном Кавказе была создана вторая линия обороны по рекам Терек и Урух и на перевалах центральной части Главного Кавказского хребта. Особое внимание при этом уделялось надежному прикрытию бакинского направления и подступов к Грозному, как наиболее вероятных и доступных для войск противника.

План немецко-фашистского командования

После выхода немецко-фашистских войск к предгорьям западной части Главного Кавказского хребта командование немецкой группы армий «А» считало, что советские войска уже не смогут оказать упорное сопротивление. «Командование группы армий придерживается того мнения, что и это сопротивление (в районе Новороссийска.—Авт. ) можно сломить при сильном натиске. Также и сильные части противника в излучине Терека могут оказать только временное сопротивление [101] массированному наступлению немецких соединений»{88}.

И далее командование группы армий «А» сообщило в ставку германского командования: «Кажется, что противник по всему фронту выставил на передовой линии все имеющиеся в своем распоряжении силы и что после прорыва этой линии сопротивление противника будет сломлено»{89}. В этой обстановке план немецко-фашистского командования сводился к тому, чтобы после перегруппировки продолжать наступление на Кавказ одновременно на трех направлениях. Осуществление трех ударов гитлеровское командование возлагало на 17-ю, 1-ю танковую армии и 49-й горнострелковый корпус. 17-я армия под командованием генерал-полковника Руоффа получила задачу захватить побережье Черного моря от Анапы до Поти и затем наступать на Батуми и Тбилиси. Для обеспечения ее правого фланга 5-й армейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Ветцеля силами 73-й и 9-й пехотных дивизий должен был захватить Анапу и Новороссийск и затем принять на себя охрану Черноморского побережья. 57-й танковый корпус, которым командовал генерал танковых войск Кирхнер, силами моторизованной дивизии СС «Викинг» генерал-майора Штейнера и 1-й словацкой моторизованной дивизии под командованием генерал-майора Туранец после захвата Майкопского нефтяного района должен был наступать на Туапсе и далее вдоль побережья Черного моря на Сухуми, Зугдиди, Батуми и частью сил совместно с 44-м армейским корпусом, которым командовал генерал артиллерии Де-Ангелис, на Адлер. В дальнейшем 44-му армейскому корпусу предстояло наступать за 57-м танковым корпусом через Сурамский хребет на Тбилиси. В центре группы армий «А» действовал 49-й горнострелковый корпус под командованием генерала горных войск Конрада. Этому корпусу ставилась задача наступать через Главный Кавказский хребет на Сухуми и Кутаиси. На северном крыле группы армий «А» должна была наступать 1-я танковая армия генерал-полковника Клейста. После перегруппировки 3-му и 40-му танковым корпусам предстояло наступать из районов Пятигорска и Прохладного севернее Главного Кавказского хребта в юго-восточном направлении на Орджоникидзе, Грозный, Махачкалу, Баку. Левый фланг армии обеспечивал 52-й армейский корпус, которым командовал генерал Отт. Как видим, в середине августа противник создал три ударные группы и готовился вести наступление сразу на трех направлениях. [102]

На Моздокском направлении

Как известно, против Северной группы войск Закавказского фронта действовала 1-я танковая армия противника. В середине августа он перебросил под Моздок две дивизии 40-го танкового корпуса: из района Армавира 13-ю танковую дивизию генерал-майора Герра, из района Нальчика — 3-ю танковую дивизию генерал-майора Брайта. Из района Элисты на моздокское направление выдвигались 111-я пехотная дивизия генерал-майора Рюкнагеля и 370-я пехотная дивизия под командованием генерал-майора Клейна, входившие в состав 52-го армейского корпуса. Всего перед фронтом Северной группы войск на моздокском направлении было две танковые (3-я и 13-я), две пехотные (111-я и 370-я) дивизии. На нальчикском направлении противник оставил 23-ю танковую и 2-ю румынскую горнострелковую дивизии. Соотношение сил к началу боевых действий по пехоте было в нашу пользу, но по танкам противник превосходил войска Северной группы в пять раз (в трех танковых дивизиях противника было 340 танков).

18 августа наши передовые отряды, оборонявшиеся в районе Левокумское, Буденновск и Воронцово-Александровское, вступили в бой с частями 52-го армейского корпуса противника. Передовые отряды Северной группы войск были очень малочисленны, и их действия носили главным образом разведывательный характер. Эти отряды не смогли сдержать наступление танковых соединений врага и вынуждены были 21 августа с тяжелыми боями отойти к Моздоку, т. е. к своим главным силам. И все же действия передовых отрядов сыграли большую роль: они заставили главные силы 1-й танковой армии врага развернуться на рубеже р. Кума, помогли командованию Северной группы войск уточнить направление удара и подготовить войска к отражению вражеских атак. 23 августа гитлеровцы силами 3-й и 13-й танковых и 111-й пехотной дивизий перешли в наступление непосредственно на Моздок. Отряд майора Корнеева и курсанты Ростовского артиллерийского училища совместно с частями 26-й запасной стрелковой бригады в течение трех дней вели ожесточенные бои, но под давлением превосходящих сил противника вынуждены были оставить Моздок. После захвата Моздока противник пытался сильными отрядами в первую очередь овладеть переправами через Терек и обеспечить себе исходный плацдарм для дальнейшего наступления в направлении на Орджоникидзе. 25 августа начальник штаба 1-й танковой армии доносил в генеральный штаб «о новом планирований армии [103] на дальнейшее ведение наступления: из-за пустынной степной местности вблизи Каспийского моря между Тереком и Манычем невозможно выдвинуть сильные части. Также и вопрос снабжения водой сталкивается с колоссальными трудностями, так как будет борьба за отдельные колодцы, которые противник оставил в негодном состоянии. Поэтому наступление должно вестись с рубежа Баксан — Моздок, здесь направление главного удара. Возможность перейти Терек под Моздоком является наиболее выгодной, так как ширина реки здесь не превышает 100 м. Таким образом, под командованием командира 3-го танкового корпуса объединяется группа, состоящая из румынской горной дивизии, немецких горных частей, приданных этой дивизии, и усиленная полковой группой 23-й танковой дивизии, задачей которой будет — продвинуться западнее и южнее Терека на Орджоникидзе и отрезать военные дороги. 40-й танковый корпус с 3-й танковой дивизией и с частью сил 23-й танковой дивизии, а также вновь подчиненной 13-й танковой дивизией подготавливает наступление в районе Моздок через реку Терек, образует предмостный плацдарм и после наводки моста продвигается на Грозный. 52-й армейский корпус следует за 40-м танковым корпусом через Моздок, чтобы позднее продвигаться на Орджоникидзе. После форсирования Терека прежде всего нужно уничтожить противника, находящегося в излучине Терека, и для этого ввести в действие достаточное количество танков для удара на Орджоникидзе»{90}. Одновременно с наступлением на Моздок части 23-й танковой дивизии противника нанесли удар с севера и востока на Прохладный. Захватив его, противник 25 августа начал наступление из этого района на юг вдоль железной дороги Прохладный — Орджоникидзе. Однако все попытки врага прорвать оборону наших войск на этом участке успеха не имели: Части нашей 151-й стрелковой дивизии под командованием полковника В. П. Колесникова отразили все атаки танковых групп врага. В этих боях большую помощь нашим стрелковым войскам оказали бронепоезда и авиация 4-й воздушной армии. Понеся большие потери в живой силе и технике, гитлеровцы прекратили наступление в районе Прохладного и приступили к подготовке удара из Моздока на Малгобек. Так к концу августа в руках противника оказались Моздок и Прохладный. Враг вышел к левому берегу рек Терек и Баксан на участке от Ищерской до Баксанского ущелья. Создалась серьезная угроза прорыва врага к Грозненскому и Бакинскому нефтяным районам. Для усиления Северной группы войск Закавказского фронта была сформирована [104] 58-я армия. Командующим-армией был назначен генерал-майор В. А. Хоменко. В состав 58-й армии вошли 317, 328, 337-я стрелковые дивизии, 3-я стрелковая бригада и Махачкалинская стрелковая дивизия НКВД, 136-й артиллерийский и 1147-й гаубичный полки. Таким, образом, к началу Малгобекской оборонительной операции в составе Северной группы войск Закавказского фронта были 9, 37, 44 и 58-я армии. 58-я армия находилась в стадии формирования в районе Махачкалы и составляла второй эшелон группы. В первом эшелоне войска Северной группы располагались так. На левом фланге группы по р. Баксан оборонялась 37-я армия под командованием генерал-майора П. М. Козлова. Армия имела в своем составе 2-ю гвардейскую, 275, 392, 295-ю стрелковые дивизии и 11-ю стрелковую дивизию НКВД. Этой армии была поставлена задача удерживать Нальчик и не допускать противника за р. Баксан. Одновременно армии было приказано разгромить противника в районе Заюково и перехватить шоссейную дорогу Пятигорск — Нальчик. В центре по правому берегу Терека на участке Аду-Юрт, Арик занимала оборону 9-я армия под командованием генерал-майора К. А. Коротеева. В составе армии были 11-й гвардейский стрелковый корпус, 151, 176, 389 и 417-я стрелковые дивизии и 62-я стрелковая бригада. Армия имела задачу не допустить форсирования противником Терека. 44-я армия, которой командовал генерал-майор И. Е. Петров, в составе 223, 414, 416-й стрелковых, 30-й и 110-й кавалерийских дивизий, 9, 10, 60, 84 и 256-й стрелковых бригад оборонялась на правом фланге группы на фронте Бирючек, Аду-Юрт. Обе кавалерийские дивизии предназначались для обороны железной дороги Кизляр — Астрахань. Кроме этих дивизий Ставка приказала командующему Закавказским фронтом использовать для обороны железной дороги Кизляр-Астрахань выделенные в распоряжение командующего Закфронтом три дивизиона бронепоездов, усилив их пехотными десантами и подвижными отрядами, действующими вдоль линии железной дороги. [105] В резерве командующего Северной группой войск находились 10-й гвардейский стрелковый корпус, 89-я и 347-я стрелковые дивизии, 52-я танковая бригада, 249-й и 258-й отдельные танковые батальоны, 8, 44, 49 и 50-й гвардейские минометные полки и 259-й отдельный гвардейский минометный дивизион. Резерв предназначался для прикрытия грозненского и орджоыикидзевского направлений. Для действия по тылам противника в районе Элисты из горных районов туапсинского направления на правое крыло фронта Ставка Верховного Главнокомандования перебросила 4-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерал-лейтенанта Н. Я. Кириченко. Взамен этого корпуса из 45-й и 58-й армий на туапсинское направление передислоцировались 328-я и 408-я стрелковые дивизии.

К 1 сентября общее соотношение сил на всем фронте Северной группы войск, кроме танков и авиации, было на стороне наших войск. Однако командование группы, несмотря на точно выявившееся направление главного удара противника, распределило силы, и особенно артиллерию, равномерно по всему фронту. Вследствие этого на малгобекском направлении с нашей стороны участвовала в боях лишь небольшая часть стрелковых войск и артиллерии 9-й армии. На этом участке противник имел превосходство в артиллерии более чем в шесть раз и в танках более чем в четыре раза. Из имевшихся в Северной группе войск 2356 орудий и минометов на направлении главного удара противника в первый период Малгобекской операции действовало только 237 орудий и минометов. Цель наступления немецко-фашистских войск заключалась в том, чтобы прорвать оборону советских войск на р. Терек и захватить г. Малгобек. Затем гитлеровцы рассчитывали танковыми соединениями прорваться между Терским и Сунженским хребтами в долину Алхан-Чурт и, наступая по долине вдоль Алханчуртского канала, выйти к Грозному. Сосредоточив против незначительных войск 9-й армии свои 3-ю и 13-ю танковые, 111-ю и 370-ю пехотные дивизии, немецко-фашистские войска в ночь на 1 сентября начали [106] форсирование Терека в районе Моздока. Несмотря на воздействие нашей авиации и артиллерии, врагу удалось дополнительно переправить на южный берег реки и сосредоточить в прибрежной роще севернее Мундар-Юрт свыше батальона пехоты и до двух минометных батарей. Однако контратакой частью сил 389-й и 417-й стрелковых дивизий атака противника на Мундар-Юрт была отбита, и в течение дня правый берег Терека на этом участке был полностью очищен от врага. Однако действия противника в районе Мундар-Юрт были предприняты с целью отвлечь внимание советского командования от Моздока, где были сосредоточены его 370-я, 111-я пехотные и 3-я танковая дивизии для нанесения главного удара. Утром 2 сентября противник приступил к форсированию Терека на участке Предмостный, Кизляр. Части 8-й и 9-й гвардейских стрелковых бригад 11-го гвардейского стрелкового корпуса вели ожесточенные бои. Однако противнику удалось захватить Предмостный и Кизляр. Из этих районов враг пытался развить наступление на юг, но все его атаки были отбиты. В свою очередь усиленный отряд 9-й гвардейской стрелковой бригады начал наступать из района Павлодольской вдоль левого берега Терека и своими действиями отвлек на себя часть сил противника. В ночь на 4 сентября противник из районов Предмостного и Кизляра вновь нанес сильный удар, теперь уже на Вознесенскую. Он наступал группами танков с десантом на броне. Врагу удалось продвинуться на 10 км южнее Предмостного. Во второй половине дня вражеская пехота и танки были встречены ударной группой — 62-й морской стрелковой бригадой с 249-м танковым батальоном 9-й армии. На окраине хутора Гвардейский нашими разведчиками был взят в плен офицер из 370-й пехотной дивизии. Он показал, что десантная группа «Блиц» в составе двух усиленных пехотных полков при поддержке 30 танков на рассвете 7 сентября должна переправиться на южный берег Терека с задачей захватить Вознесенскую. Колонна танков должна была обойти с востока господствующую высоту и подавить ее стремительной атакой с тыла. Захват этой высоты должен явиться сигналом для ввода в наступление главных сил и резерва армейского корпуса. На узком участке, где оборонялся батальон морской пехоты под командованием капитан-лейтенанта Б. Цаллагова, намечалось ввести в бой до 100 танков 3-й танковой дивизии и 2 дивизиона штурмовых орудий. Капитан-лейтенант Цаллагов оборудовал свой наблюдательный пункт на господствующей высоте, которую моряки назвали Крейсер. Было ясно, что эта высота во многом будет решать судьбу Терского хребта. В 5 часов утра 4 сентября началось наступление группы «Блиц» — на три дня раньше, чем намечалось по плану. Очевидно, [107] командир этой группы полковник Либендорф настоял на этом по причине исчезновения немецкого офицера, знавшего о плане наступления. Противник бросил в бой около 100 танков. На большой скорости танки подошли к подножию Терского хребта. Подъем становился все круче, и тут-то они были встречены залпами с высоты Крейсер. Первые же выстрелы пушек 47-го гвардейского истребительного дивизиона и стоящих в укрытии танков заставили противника повернуть назад. Но скоро вражеская атака возобновилась. Несколько часов продолжался жестокий бой за высоту Крейсер. Несмотря на ожесточенные атаки врага, советские воины удержали эту важную позицию.

И все же противнику удалось на отдельных участках вклиниться в нашу оборону. Командующий группой приказал войскам 9-й армии очистить правый берег Терека от противника, овладевшего рощей у Мундар-Юрт и захватившего плацдарм в районе Предмостный, Кизляр. Большую помощь наземным войскам оказывала в это время авиация 4-й воздушной армии. Ее действия осуществлялись вначале по переправам противника через р. Баксан, а затем по переправам через р. Терек на участке Майское, Николаевская и в направлении Моздок, Вознесенская, Малгобек с целью срыва наступления противника и его стремления прорваться к городам Орджоникидзе и Грозный. Только 2 сентября в район Ищерской было произведено 520 самолето-вылетов и нанесены значительные потери противнику в живой силе и боевой технике{91}. Умелый и своевременный маневр действиями основных сил авиации на наиболее угрожаемые направления, нанесение ударов более крупными группами (10—20) самолетов способствовали успешному выполнению задач{92}. В это время действия по срыву наступления противника из района Моздока на Малгобек являлись важнейшей задачей 4-й воздушной армии. Только 6 сентября в район Предмостный, Кизляр, где противник захватил небольшой плацдарм, было произведено 460 самолето-вылетов. Наши штурмовики, истребители И-153, И-16, вооруженные пушками и реактивными снарядами, снижались до высоты 10—15 м, поражали живую силу и технику противника. Благодаря хорошему взаимодействию авиации с наземными войсками вражеская танковая атака была отбита. У подножия хребта осталось до 30 подбитых и сожженных танков, из них 14 были уничтожены авиацией{93}. Остановив противника на рубеже Ногай-Мирза, Терская, [108] 9-я и 37-я армии приступили к подготовке контрудара по вклинившимся частям противника. Для нанесения этого удара были созданы две ударные группы. Первая — в составе 10-й гвардейской стрелковой бригады и частей 417-й стрелковой дивизии — для удара на Предмостный; вторая — в составе 275-й стрелковой дивизии — для удара на Нижний Курп, Кизляр. С утра 14 сентября 10-й гвардейский стрелковый корпус при поддержке специально созданных трех армейских групп артиллерии нанес удар с рубежа северо-восточнее и восточнее Мекенской в общем направлении на Ищерскую, Моздок. К концу дня части корпуса вышли к Ищерской. Однако противник, усилив свои войска подразделениями 23-й и 3-й танковых дивизий, приостановил дальнейшее продвижение корпуса. Утром 15 сентября в наступление перешли части 11-го гвардейского стрелкового корпуса, нанося удар первой группой из района юго-западнее Ногай-Мирзы на Предмостный и второй группой из района озера Ам на Нижний Курп. Контрудар первой группы совпал с атаками противника на этом направлении. Бои приняли ожесточенный характер. Части корпуса нанесли врагу большие потери и остановили наступление. В результате удара второй группы из района озера Ам левофланговые части корпуса продвинулись на 4—5 км и заняли гору Хушако. Одновременно ударная группа 37-й армии перешла в наступление из района северо-восточнее Верхнего Акбаша. За три дня упорных боев 275-я стрелковая дивизия нанесла большие потери частям 13-й танковой дивизии противника, отбросила их на 5—8 км и вышла непосредственно к Нижнему Курпу. Чтобы остановить продвижение частей 37-й армии, противник усилил свою группировку в районах Нижнего Курпа и Хамидии и 19 сентября силами 370-й пехотной и 13-й танковой дивизий перешел в наступление на Эльхотово. Враг бросал в бой танки большими группами. Ценой тяжелых потерь ему удалось потеснить части 59-й и 60-й стрелковых бригад к предгорьям западной части Сунженского хребта и к 24 сентября захватить Плановское и Илларионовку, Однако оперативного успеха на этом участке противник достигнуть не смог и вынужден был остановиться. Район Моздока стал для гитлеровцев «долиной смерти». Упорное сопротивление и контратаки наших войск сильно ослабили наступавшие части врага. Особенно большие потери понесли его 111-я и 370-я пехотные дивизии. Пленные немецкие солдаты 370-й дивизии говорили о том, что многие батальоны уничтожены полностью. В уцелевших ротах осталось по 10—12 человек.

В Берлине пытались оправдать эти тяжелые потери материальными [109] выгодами: «Германия значительно улучшила свое экономическое положение главным образом за счет Кавказа. Мы получаем теперь с Кавказа 30 процентов нефти». Это заявление было обыкновенным пропагандистским трюком доктора Геббельса. Откуда Германия могла получить такое количество нефти? До Грозного и Баку враг не дошел. Нефтяные промыслы Майкопа и Малгобека были разрушены. Прибывшие вслед за войсками немецкие специалисты по добыче нефти сообщили в Берлин, что потребуется еще много времени, прежде чем удастся наладить добычу нефти. Нет, дела у гитлеровцев на Кавказе шли хуже и хуже. Ставка Гитлера была крайне недовольна действиями группы армий «А», 10 сентября начальник генерального штаба главнокомандования вооруженных сил Германии генерал-фельдмаршал Кейтель по поручению Гитлера пригласил командующего группой армий «А» генерал-фельдмаршала Листа в ставку группы армий «Юг» в Сталине (Донецк) и вел с ним беседу наедине. В результате этого разговора генерал Лист был смещен с поста главнокомандующего группой армий «А». Отнюдь не благоприятная обстановка на Кавказе заставила ставку Гитлера прибегнуть к такому шагу. За день до смещения Листа ставка Гитлера вынуждена была сообщить о заминке на Тереке. «У Терека советские войска пытаются остановить продвижение немецкой армии в направлении Грозного. Река Терек в районе боевых действий имеет 500 метров ширины и 2 метра глубины. Быстрота течения этой реки и заболоченные берега делают ее весьма серьезным препятствием, для преодоления которого требуется некоторый промежуток времени»{94}. Дело, конечно, не только в Тереке. Гитлеровским войскам удавалось преодолевать препятствия и посложнее. Причина их неудач объяснялась значительно возросшим сопротивлением наших войск, которые опирались на хорошо подготовленную в инженерном отношении оборону. Советские воины перестали бояться немецких танков. В августе - сентябре 1942 г. лишь в 9-й армии, против которой враг сосредоточил свои главные танковые силы, было уничтожено 180 танков и 9 бронемашин, в том числе 63 танка уничтожены огнем противотанковых ружей, а 14 — гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Только за один день в боях за Моздок бронебойщики 8-й гвардейской стрелковой бригады уничтожили 33 вражеских танка{95}. Несмотря на серьезные потери, противник все еще не мог отказаться от захвата Грозненского нефтяного района. Из Берлина в штаб 1-й танковой армии шли телеграммы с требованием Гитлера скорейшего захвата Грозного. Тем более что еще [110] 1 сентября командование 1-й танковой армии, излагая план наступления на Баку, сообщало командующему группой армий «А», что «продвижение из Грозного возможно с 6 сентября, а из Махачкалы — 16 сентября»{96}. Но сентябрь заканчивался, а 1-й танковой армии удалось лишь ненамного продвинуться южнее Моздока, потеряв при этом, по далеко не полным данным, более 6 тыс. солдат и офицеров{97} и большое количество техники. Для усиления моздокской группировки противник был вынужден снять с туапсинского направления одну из лучших своих дивизий — моторизованную дивизию СС «Викинг» — и перебросить ее в район Моздока. 24 сентября противник ввел части этой дивизии в первую линию в районе Нижнего Курпа. На этот раз гитлеровцы решили наступать через Эльхотовские ворота{98} в направлении Орджоникидзе и вдоль железной дороги Прохладный — Грозный по долине р. Сунжа на Грозный. В связи со сложившейся обстановкой Ставка Верховного Главнокомандования директивой от 23 сентября приказала войскам Закавказского фронта:«1. Основной и немедленной задачей Северной группы войск Закфронта иметь уничтожение противника, прорвавшегося на южный берег р. Терек, и полное восстановление первоначальной линии обороны войск 9-й и 37-й армий, для чего немедленно приступить к ликвидации прорвавшегося противника, нанося основной удар по южному берегу р. Терек во взаимодействии с 10-м гвардейским корпусом, действующим по северному берегу р. Терек»{99}.

Выполняя эту директиву, командующий фронтом поставил войскам Северной группы задачу сосредоточить к 25 сентября две ударные группы: одну в районе Ногай-Мирзы и вторую в районе Сагопшина. Однако из-за сложившегося тяжелого положения на левом фланге 9-й армии этот приказ не был выполнен. Немецко-фашистские войска, создав новую сильную группировку, начали наступление, пытаясь прорваться через Эльхотовские ворота. Используя свое количественное превосходство, противник 25 сентября передовыми батальонами 13-й танковой дивизии завязал бои за Эльхотово. Вражеские танки [111] двигались группами по 5—6 машин, за ними наступала пехота. Наши войска огнем противотанковой артиллерии и меткими залпами «катюш» в этот день отбили все атаки противника. В течение трех дней фашисты непрерывно атаковывали наши части. И лишь 27 сентября им удалось захватить Эльхотово. В этот день командующий войсками Северной группы доложил командующему Закавказским фронтом, что в связи с наступлением врага большинство частей и соединений, намечавшихся для нанесения контрударов, оказалось втянуто в тяжелые бои и вывести их из боя, не ослабив обороны на этих направлениях, невозможно. По мнению командующего группой, создание ударных группировок для нанесения контрудара за счет резервных частей, занимавших оборону в глубине, могло привести к общему ослаблению обороны. Командующий предлагал в сложившейся обстановке временно перейти к обороне, с тем чтобы измотать противника в оборонительных боях и, накопив силы, контрударом нанести ему поражение. Эти предложения были приняты. 29 сентября Ставка Верховного Главнокомандования приказала:

«1. Войскам 9 и 37 армий организовать прочную оборону на ныне занимаемых рубежах.

2. Для обеспечения обороны, предупреждения возможных прорывов противника в направлениях на Грозный и Орджоникидзе и для последующего перехода в контрнаступление сосредоточить:

а) в районе Калаус, Вознесенская, Балашев 337 стрелковую дивизию, 256, 9, 10 стрелковые бригады, 52 танковую бригаду;

б) в районе Нижн. Ачалуки, Пседах, Заманкул 414, 347 стрелковые дивизии, 11 стрелковый корпус, 84, 131 стрелковые бригады и 5 гвардейскую танковую бригаду.

3. 4 гвардейский корпус в составе 9 и 10 гвардейских кав-дивизий сосредоточить в районе Старо-Щедринская и в дальнейшем, в зависимости от обстановки, использовать для непосредственного воздействия на тылы моздокской группировки противника.

4. Для усиления обороны в районе Орджоникидзе перебросить из Гори в район Редант, Балта 276 стрелковую дивизию.

5. Для непосредственной обороны города Грозного, помимо дивизии НКВД, занять Грозненский обвод силами 317 стрелковой дивизии.

6. Перебросить в район Гудермес, в резерв Северной группы войск, 43 стрелковую бригаду из Баку.

7. Для прикрытия махачкалинского направления оборонять:

а) южный берег р. Терек от устья до Ногай-Мирза силами 389, 223, 402 стрелковых дивизий, 3 и 5 стрелковых бригад, для чего перебросить 402 стрелковую дивизию из Нахичевань в район Гудермес; [112]

б) рубеж обороны по р. Сулак силами 416 и 319 стрелковых дивизий;

в) Махачкалинский оборонительный рубеж — дивизией НКВД и 271 стрелковой дивизией.

8. Разрешить Военному совету фронта своим распоряжением сократить тыловые и обслуживающие части и учреждения для пополнения личным составом войск фронта и формирования новых частей.

9. Расформировать двенадцать училищ и личный состав использовать:

а) постоянный состав эвакуировать из Закавказья в места по указанию зам. НКО тов. Щаденко;

б) курсантский состав прежде всего на формирование противотанковых отрядов и батальонов, вооруженных противотанковыми ружьями. Для этой цели, а также для усиления стрелковых дивизий фронту направляется три тысячи противотанковых ружей. Противотанковые отряды и батальоны использовать для усиления стрелковых дивизий на танкоопасных направлениях. Остающийся курсантский состав обратить на формирование курсантских стрелковых бригад, а также на пополнение стрелковых бригад существующих гвардейских корпусов.

10. Контингент, полученный от расформирования тыловых частей и саперной армии, использовать прежде всего для пополнения и восстановления существующих дивизий, как находящихся на фронте, так и выведенных на доукомплектование, восстановив в первую очередь дивизии Черноморской группы и 37-й армии.

11. Направить в распоряжение Военного совета Закавказского фронта для Северной группы 100 танков, из них 69 Т-34 и 31 Т-70. Экипажи для танков выделить за счет частей 14 танкового корпуса и запасных танковых частей.

12. Полностью использовать продукцию Тбилисского авиационного завода. В данное время Ставка не может выделить дополнительное количество самолетов для Закавказского фронта»{100}.

В результате всех этих мероприятий наступление врага на малгобекском направлении было окончательно остановлено. Правда, 27 сентября враг захватил Эльхотово, но прорваться через Эльхотовские ворота к Грозному не смог. Противник, стремившийся ударами своих сильных танковых групп захватить Грозный и Орджоникидзе, был вынужден отказаться от дальнейших атак. В период ожесточенных боев с 1 по 28 сентября советские войска нанесли врагу большие потери. Бросив в наступление крупные силы пехоты и до 300 танков, ярый сторонник танкового [113] тарана генерал Клейст был уверен, что дивизии его 1-й танковой армии разнесут нашу оборону, сомнут и уничтожат наши войска и легко прорвутся к Грозному, Но надежды гитлеровского командования не осуществились. В этих боях большую роль сыграла противотанковая артиллерия. На танкоопасных направлениях плотность противотанковых орудий на 1 км фронта достигала: на вознесенском — 14 орудий; сагопшинском — 33; на эльхотовском — 16 орудий{101}.

Большую помощь пехоте в оборонительных боях на малгобекском направлении оказали танки. В большинстве своем они использовались для проведения контратак, действуя вместе с пехотой. Кроме того, в Малгобекской операции важную роль в борьбе с танками противника сыграла авиация 4-й воздушной армии. За сентябрь было произведено около 9 тыс. боевых самолето-вылетов, проведено до 150 воздушных боев. Противнику были нанесены большие потери в живой силе и технике. В воздушных боях и на аэродромах было уничтожено и повреждено более 170 самолетов врага{102}.

К концу сентября гитлеровское командование не имело необходимых резервов и не могло маневрировать своими силами, действовавшими на других участках советско-германского фронта. Благодаря стойкой обороне советских войск под Сталинградом гитлеровцы не перебросили оттуда часть сил для усиления кавказской группировки, как они это планировали раньше. Оборонительная операция на моздокском направлении имела большое значение в обороне Кавказа. В этой операции наши войска нанесли поражение 1-й танковой армии и сорвали план гитлеровского командования по захвату Грозненского и Бакинского нефтяных районов. Кроме того, исход Малгобекской оборонительной операции оказал серьезное влияние на боевые действия под Новороссийском. В самый напряженный момент боевых действий на этом направлении противник был вынужден перебросить на моздокское направление дивизию СС «Викинг», ослабив тем самым 17-ю армию, действовавшую под Новороссийском. Почти одновременно с ожесточенными боями Северной группы войск Закавказского фронта на моздокском направлении войсками Северо-Кавказского фронта проводилась [114] Новороссийская оборонительная операция. Она началась 19 августа в предгорьях западной части Главного Кавказского хребта и продолжалась до 26 сентября 1942 г.

Какова же была обстановка к началу Новороссийской оборонительной операции? После отхода к предгорьям западной части Главного Кавказского хребта войска Северо-Кавказского фронта силами 18, 12 и 56-й армий к 17 августа закрепились на рубеже Хамышки, Самурская, Нефтегорск, Кабардинская, Дубинин, Ставропольская, Азовская. 47-я армия отошла к Новороссийску на рубеж Шапсугская, Крымская, Троицкая, Славянская, Петровская. Между 47-й армией и соседней с ней 56-й армией к этому времени образовался разрыв от Абинской до Азовской протяженностью около 40 км, который не был прикрыт войсками. По поводу отвода частей 47-й армии на некоторые из этих рубежей Ставка Верховного Главнокомандования указала командующему Северо-Кавказским фронтом: «Санкции на отвод войск фронта на рубеж Режет, ст. Новагинская, Тхамаха, Шапсугская, Верхне-Баканский не требуется, так как Вы без согласия Ставки уже отвели войска на этот рубеж, что неправильно. Нужно учесть, что рубежи отхода сами по себе не являются препятствиями и ничего не дают, если их не защищают. Оборону горных рубежей нужно строить на упорных контратаках впереди основных позиций на всех подступах к этим позициям, с тем чтобы на каждом направлении создать врагу наибольшие трудности к продвижению, изматывая его малыми и большими боями на истребление. По всему видно, что Вам не удалось еще создать надлежащего перелома в действиях войск и что там, где командный состав не охвачен паникой, войска дерутся не плохо и контратаки дают свои результаты, как это видно из действий 17-го кавкорпуса. Вам необходимо взять войска в свои руки, заставить их драться и правильно построить оборону в предгорьях, добившись настоящего упорства в действиях всех отдельных отрядов впереди основных позиций и главных сил на основных рубежах. Суворов говорил: «Если я запугал врага, хотя я его не видел еще в глаза, то этим я уже одержал половину победы; я привожу войска на фронт, чтобы добить запуганного врага...» Добейтесь того, чтобы все наши войска действовали, как 17-й кавкорпус»{103}. [115]

Наиболее слабо оказался прикрыт Таманский полуостров. Там оборонялись незначительные части морской пехоты и тыловые подразделения военно-морских баз. Эти войска занимали оборону на широком фронте вдоль побережья Таманского полуострова фронтом на запад и по рекам Кубань и Протока между Гривенской и Славянской, фронтом на северо-восток. Войска Северо-Кавказского фронта поддерживала 5-я воздушная армия, которой командовал генерал-лейтенант авиации С. К. Горюнов. Воздушная обстановка на фронте Черноморской группы войск была для нас неблагоприятной. Противник имел самолетов на этом направлении почти вдвое больше. К тому же в составе 5-й воздушной армии большинство самолетов было устаревших конструкций. Аэродромов было мало, поэтому базирование армии растянулось вдоль Кавказского побережья — от Новороссийска до Кутаиси включительно. Кроме того, в этом же районе располагались и ВВС Черноморского флота. В ходе боев в предгорьях Главного Кавказского хребта 5-я воздушная армия поддерживала наши войска, действовавшие на новороссийском и туапсинском направлениях, а также на перевалах Главного Кавказского хребта.

Против войск Северо-Кавказского фронта действовала 17-я немецкая армия в составе 44-го и 5-го армейских, 57-го танкового и румынского кавалерийского корпусов. 44-й армейский и 57-й танковый корпуса в составе 97-й (генерал-майор Мюллер) и 101-й (генерал-майор Фогель) легкопехотных дивизий, 125-й (генерал-лейтенант Фрибе), 198-й (генерал-майор Букк) и 298-й пехотных дивизий, мотодивизии СС «Викинг» (генерал-майор Штейнер) и 1-й мотодивизии словаков (генерал-майор Юрек) действовали на туапсинском направлении. В районе Новороссийска действовали 5-й армейский корпус в составе 9-й (генерал-майор Шлейниц) и 73-й (генерал-лейтенант фон Бюнау) пехотных дивизий и румынский кавалерийский корпус в составе 5-й (генерал-бригадир Владеску), 6-й (генерал Демичану) и 9-й (полковник Попеску) кавалерийских дивизий. Эта группировка имела задачу захватить Таманский полуостров, овладеть Новороссийском и далее наступать вдоль Черноморского побережья на Сухуми. В Крыму готовились к форсированию Керченского пролива соединения 11-й армии: 19-я пехотная дивизия румын (генерал Бэлэчоу), 46-я пехотная дивизия (полковник Гесс) и 3-я горнострелковая дивизия румын генерала Фильченеску. Стремясь объединить усилия войск и флота для обороны Новороссийска и Таманского полуострова командующий Северо-Кавказским фронтом 17 августа создал Новороссийский оборонительный район, в который вошли войска 47-й армии, 216-й стрелковой дивизии из состава 56-й армии, Азовская военная флотилия, Темрюкская, Керченская, Новороссийская военно-морские базы и сводная авиационная группа (237-я [116] авиадивизия и части ВВС Черноморского флота). Командование Новороссийским оборонительным районом поручалось командующему 47-й армией генерал-майору Г. П. Котову. Его заместителем по морской части был назначен командующий Азовской военной флотилией контр-адмирал С. Г. Горшков.

Войскам Новороссийского оборонительного района была поставлена задача не допустить прорыва противника к Новороссийску как с суши, так и с моря. Оборону с суши должна была осуществлять 47-я армия совместно с морской пехотой (77-я и 216-я стрелковые дивизии, 103-я стрелковая бригада, 83-я морская стрелковая бригада, 1-я сводная бригада морской пехоты, стрелковые и другие части Азовской флотилии и Новороссийской военно-морской базы). Всего к 18 августа Новороссийский оборонительный район насчитывал около 15 тыс. бойцов сухопутных частей и бригад морской пехоты. Оборона Новороссийска с моря возлагалась на береговую артиллерию, корабли военно-морской базы и авиацию флота. Береговая артиллерия к началу боевых действий насчитывала 87 стволов калибра 45-—152 мм. Корабельные силы состояли из 2 канлодок, 26 кораблей охраны водного района, 17 торпедных катеров и других плавсредств. Морская авиагруппа располагала 112 самолетами. С воздуха Новороссийск оборонял базовый район противовоздушной обороны, включавший 62-й истребительный авиационный полк и зенитную артиллерию (84 орудия и около 50 зенитных пулеметов). Придавая огромное значение Новороссийску, советское командование еще в 1941 г. предприняло ряд мер по организации его обороны. По плану обороны Новороссийска, разработанному штабом Новороссийской военно-морской базы в октябре 1941 г., предусматривалось создание передового, основного и тылового рубежей, а также рубежей прикрытия и противодесантного рубежа. Они должны были состоять из батальонных и ротных опорных пунктов, оборудованных артиллерийскими и пулеметными дзотами, а также стрелковыми окопами. Передний край обороны намечалось укрепить противотанковыми и противопехотными препятствиями{104}.

При отражении вражеского наступления сухопутным войскам должна была содействовать береговая артиллерия военно-морской базы. Однако работы по строительству сухопутной обороны шли медленно. Так, по состоянию на 1 апреля 1942 г. инженерное оборудование рубежей было готово всего на 20 процентов{105}. Лишь в июле 1942 г., когда появилась непосредственная угроза Северному Кавказу, началось строительство оборонительных сооружений в самом городе и противодесантной обороны его [117] побережья. Укреплялся берег Цемесской бухты в районе рыбзавод, порт, юго-западная, западная и северо-западная окраины города. К оборонным работам широко привлекалось население Новороссийска и Геленджика. Таким образом, несмотря на уже имевшийся опыт защиты Одессы, Севастополя и других приморских городов, где заранее не была создана оборона с суши, к началу боев за Новороссийск работы по созданию сухопутной обороны вокруг этого города в значительной мере не были выполнены. Для усиления обороны Новороссийска командующий фронтом приказал построить две линии укреплений, используя ранее подготовленные частями Черноморского флота оборонительные сооружения. Основные горные проходы и перевалы, выводящие к Новороссийску, приказывалось занять постоянными гарнизонами, а те проходы и перевалы, которые нельзя было занять войсками, сделать непроходимыми. Для улучшения организации обороны Новороссийска и борьбы с возможными десантами противника весь Новороссийский оборонительный район был разделен на семь секторов. В каждом секторе были созданы подвижные группы. В связи с тем что к началу боев за Новороссийск инженерные работы не были полностью закончены, фронтовые и армейские инженерные части вынуждены были укреплять оборону в полосе действий Черноморской группы войск уже в ходе сражения. Эти работы велись в тяжелых условиях как на новороссийском, так и туапсинском направлении. В течение сентября — октября на строительстве Туапсинского и Новороссийского оборонительных районов силами 38-го инженерного полка, 13-й и 27-й инженерных бригад, 9-й саперной бригады, 15-го гвардейского батальона минеров, 15-го специального взвода и инженерными частями армий было сооружено 2169 пулеметных дзотов, 4293 стрелковых, 2684 пулеметных, 1078 минометных окопов, 1501 окоп для противотанковых ружей, 370 артиллерийских окопов, вырыто 8297 стрелковых ячеек, построено 574 командных и наблюдательных пункта, оборудовано 1006 блиндажей, землянок и убежищ, 319 зданий были приспособлены к обороне, отрыто 22,5 км ходов сообщения, построено и отремонтировано 227 км дорог, построено 37 мостов. За этот период инженерные части проделали большую работу по заграждению. 112 мостов были подготовлены к взрыву, устроено 128 км каменных и лесных завалов, на минных полях установлено 8846 противопехотных и 9218 противотанковых мин, оборудовано 54 км проволочных заграждений, большое количество эскарпов, барьеров, танковых ловушек, фугасов и т. д.{106}. [118]

Однако к началу боев за Новороссийск эти работы еще не были закончены, К 18 августа оборонительные сооружения в основном были оборудованы только на внутреннем обводе Новороссийского оборонительного района. И все же создание Новороссийского оборонительного района объединяло единым планом обороны Новороссийска усилия войск с моря и суши, что значительно усилило оборону города. Работа тыловых учреждений к этому времени хотя и наладилась, но протекала в тяжелых условиях. 47-я армия не имела железнодорожной связи с тылом фронта. Снабжение шло по Черному морю и по единственной шоссейной дороге. Малые запасы снарядов, мин, горючего и продовольствия требовали от командования жесткого регулирования расходов материальных средств.

К исходу 19 августа войска 47-й армии занимали следующее положение: 216-я стрелковая дивизия сосредоточилась в 1-м секторе, в районе Шапсугской, и отдельные ее подразделения занимали оборону на участке Эриванский, Семенцовский; 103-я стрелковая бригада, растянутая на широком фронте, частью сил удерживала Абинскую, а двумя батальонами оборонялась в районе Крымской, одной ротой удерживала Троицкую, и один батальон оборонялся в районе Киевское и Варени-ковской; сводная бригада из 14, 142 и 322-го батальонов морской пехоты оборонялась на неберджаевском направлении (2-й сектор); 77-я стрелковая дивизия основными силами сосредоточилась в 3-м секторе, в районе Верхне-Баканский, перевал Волчьи Ворота, Гайдук, и частью сил прикрывала Кабардинский и Неберджаевский перевалы; 144-й и 35-й батальоны морской пехоты и 40-й артдивизион Азовской флотилии занимали оборону в 4-м секторе — по р. Курка на участке Красный Октябрь, Калабатка; 83-я морская стрелковая бригада, первоначально развернутая на побережье Черного моря от Анапы до Новороссийска, выдвигалась для обороны 4-го сектора (Крымская, Гладковская, Киевская); 126-й отдельный танковый батальон, имевший в своем составе 36 танков Т-26, был сосредоточен в районе Горно-Веселого. Оборона прибрежного района от Фальшивого Геленджика до Анапы, включая Новороссийск (6-й сектор), возлагалась на Новороссийскую военно-морскую базу. 7-й сектор — Таманский полуостров — должна была защищать Керченская военно-морская база.

Общее соотношение сил было в пользу противника. Так, например, в полосе обороны 103-й стрелковой бригады и 126-го отдельного танкового батальона, которые действовали совместно, противник имел четырехкратное превосходство в пехоте, семикратное в артиллерии и минометах и почти двойное в танках и штурмовых орудиях. 19 августа основными силами 9-й и 73-й пехотных дивизий он начал наступление на Северскую и Абинскую. К концу [119] дня ему удалось захватить станицы Северская, Ильинская, Холмская, Ахтырская и завязать бои за Абинскую. Все попытки врага овладеть Абинской с ходу были отбиты частями 103-й стрелковой бригады. В тот же день против стрелковой роты 103-й бригады и подразделений 144-го батальона морской пехоты, оборонявшихся в районе Троицкой и Анастасиевской, начал атаки румынский кавалерийский корпус. Имея многократное превосходство в силах, румынской коннице удалось захватить эти станицы. Однако попытки врага с ходу овладеть крупной железнодорожной станцией Крымская были отбиты. После этого основные силы румынского кавалерийского корпуса развернули наступление на Темрюк. Противник, поддержанный артиллерией и авиацией, прорвал в районе хутора Красный Октябрь фронт под Темрюком и повел наступление на станицу Курчанская. В это время силы Азовской флотилии, Керченской и Новороссийской военно-морских баз Черноморского флота вели ожесточенные бои на трех направлениях: под Темрюком, на Таманском полуострове и в районе Новороссийска. Резервов стрелковых частей для восстановления положения под Темрюком у флотилии не было. Учитывая создавшуюся обстановку, штаб Азовской флотилии для усиления поредевших подразделений, защищавших Темрюк, сформировал из личного состава сторожевых кораблей и катеров Азовский батальон морской пехоты из 500 человек. Этот батальон (командир майор Ц. Л. Куников, военком батальонный комиссар В. П. Никитин, начальник штаба старший лейтенант В. С. Богословский) был немедленно выдвинут к станице Курчанская. Получив небольшое подкрепление, морская пехота при активной огневой поддержке орудий 40-го артиллерийского дивизиона, канонерских лодок «Буг», «Дон», «Днестр», № 4, монитора «Железняков» и речных канонерских лодок «Октябрь» и «Ростов-Дон» до вечера следующего дня удерживала эту фланговую позицию передового рубежа, а затем под прикрытием огня корабельной артиллерии совершила перегруппировку на второй рубеж обороны. Корабли, несмотря на сильное противодействие авиации противника, поддерживали морскую пехоту до конца боев. Даже севшая на дно от пробоин канлодка № 4 продолжала стрелять по врагу.

Гитлеровское командование, сменив 5-ю дивизию, понесшую большие потери, свежей 9-й румынской кавалерийской дивизией, с рассветом 22 августа возобновило наступление на Темрюк. После боев за господствующую высоту 122.4 части морской пехоты отступили на рубеж обороны, проходивший по восточной окраине города. Здесь в упорных боях они уничтожили в течение дня 23 августа до 1500 вражеских солдат и офицеров. [120] На исходе дня по приказу командования советская морская пехота оставила Темрюк и отошла на рубеж Пересыпь, Дубовый Рынок, Красная Стрелка, Варениковская. Военный совет Северо-Кавказского фронта высоко оценил исключительную стойкость и мужество защитников Темрюка. Командующий фронтом Маршал Советского Союза С. М. Буденный в дни героической обороны Темрюка послал командующему флотилией следующую телеграмму: «Объявите всему личному составу, что оборона Темрюка войдет в историю Отечественной войны. За героизмом, проявленным личным составом, следит вся страна, как в свое время она следила за героями Севастополя»{107}.

Днем и ночью шли ожесточенные бои на новороссийском направлении. 21 августа противник продолжал наступать на Крымскую 5-м армейским корпусом из района Абинской и частью сил румынского кавалерийского корпуса из Троицкой. В этот же день командующий 47-й армией перебросил с Черноморского побережья в район Крымской 83-ю морскую стрелковую бригаду. Здесь же войска 47-й армии поддерживали огнем артиллерии бронепоезд флотилии «Смерть немецким оккупантам». Советские войска мужественно и стойко отражали атаки врага. И все же к концу дня они вынуждены были оставить Абинскую и Крымскую. Создалась угроза прорыва противника к Новороссийску через перевалы. В связи с этим по решению командующего флотилией из личного состава тыловых частей, экипажа, плавсредств флотилии и Новороссийской военно-морской базы были сформированы отряды морской пехоты общей численностью около 1 тыс. человек и направлены на перевалы Бабича, Кабардинский, Волчьи Ворота и на дорогу Абрау-Дюрсо — Волчьи Ворота, где в этот период не было частей 47-й армии{108}.

Частям Новороссийского оборонительного района удалось приостановить дальнейшее продвижение превосходящих сил противника. Важную роль в упорной защите Новороссийска играла морская артиллерия и авиация. Морская авиационная группа Новороссийского оборонительного района под командованием генерал-майора П. П. Квадэ бомбардировала и штурмовала скопления живой силы противника, его укрепления, огневые средства. Эта группа состояла из 112 самолетов типа Ил-2, МБР-2, УТ-16, И-16 и И-15, которые базировались на аэродромах Мысхако, Гайдук и Геленд-жик. Нашим морским летчикам приходилось действовать в сложных горных условиях, преодолевая сильную противовоздушную оборону врага. [121] Артиллерия береговой обороны Новороссийской военно-морской базы, усиленная артиллерийскими средствами Азовской флотилии, использовалась против сухопутного противника. Благодаря преимуществу перед полевой артиллерией в дальнобойности и калибре она наносила немецким войскам большой урон. Однако первое время береговая артиллерия действовала разрозненно. Огонь велся не массированно, а побатарейно и порой даже поорудийно, что снижало его эффективность. Для лучшего использования морской артиллерии в системе сухопутной обороны был создан штаб береговой артиллерии. Береговые батареи были сведены в артиллерийские группы, развернуты восемь корректировочных постов. Все это значительно повысило действенность артиллерийского огня.

Первоначально разрозненно, батальонами и отрядами сражалась также и морская пехота. Затем мелкие подразделения и отряды моряков стали объединяться в соединения — бригады морской пехоты. Так, из моряков Азовской флотилии, Керченской и Новороссийской военно-морских баз, из личного состава других частей и кораблей Черноморского флота 25 августа была сформирована 1-я сводная бригада морской пехоты, занявшая оборону на неберджаевском направлении. 22 и 23 августа 103-я стрелковая бригада вела оборонительные бои с противником на рубеже Неберджаевская, Нижне-Баканский, Горно-Веселый. Ценой больших потерь немецко-фашистским войскам удалось потеснить наши части и 22 августа захватить Неберджаевскую, а затем и Нижне-Баканский. Однако попытки противника развить наступление вдоль шоссе на Верхне-Баканский, Новороссийск были сорваны. Несмотря на некоторый территориальный успех, противник к 25 августа не сумел выполнить своей главной задачи — захватить Новороссийск — и вынужден был временно приостановить наступление. В то же время командующий армией решил нанести контрудар силами 77-й стрелковой дивизии на Неберджаевскую. Нашим войскам удалось захватить высоты южнее Неберджаевской, а днем 26 августа даже овладеть станицей. Но, не имея достаточных сил, удержать ее не смогли и вынуждены были отойти в исходное положение. Вновь потеснив наши части на этом рубеже, противник спешно подбросил свежие силы в районы Неберджаевской, Нижне-Баканского и Молдаванской и выбросил вперед сильные отряды, чтобы сдержать наступление наших войск. В результате этих боев части 77-й стрелковой дивизии понесли серьезные потери. 26 августа погиб член Военного совета 47-й армии бригадный комиссар И. П. Абрамов. Но и противнику был нанесен большой урон. В результате трехдневных [122] упорных боев гитлеровцы, проникшие было отдельными группами до Цемесской долины, были отброшены и наши части овладели высотами южнее Неберджаевской и железнодорожной станцией Аманат. Получив кратковременную передышку, войска 47-й армии ускорили оборудование занимаемых позиций, пополнили боевые подразделения за счет личного состава тыловых частей и частей морской пехоты. После оставления Темрюка и отхода частей Азовской флотилии на Таманский полуостров командование Керченской военно-морской базы укрепило оборону полуострова. 26 августа оно создало там три боевых участка: северный, южный и восточный. Из 144-го и 305-го батальонов морской пехоты, отошедших в станицу Старотитаровская, был сформирован один батальон (144-й), который занял оборону от Старотитаровского лимана до Ахтанизовской. Азовский батальон морской пехоты, получивший название 305-го батальона, пополнился моряками с погибших кораблей и занял оборону на участке Пересыпь, Варениковская, колхоз «Красная Стрелка». Монитор «Железняков» поддерживал его своим артиллерийским огнем. Спустя три дня 144-й батальон морской пехоты и 40-й артиллерийский дивизион флотилии по указанию командующего Новороссийским оборонительным районом были переброшены с Таманского полуострова в район Анапы.

Между тем противник произвел перегруппировку своих войск. Перебросив с туапсинского направления в район Крымской 125-ю пехотную дивизию 57-го танкового корпуса, немецко-фашистские войска 29 августа вновь перешли в наступление. На этот раз, отказавшись от лобовых атак, враг решил прорваться к Новороссийску в обход с северо-запада через Натухаевскую силами 125-й пехотной дивизии и через Верхне-Баканский, где действовала его 73-я пехотная дивизия с 50 танками. Второй удар противник наносил силами 9-й пехотной дивизии с севера — из Неберджаевской на Мефодиевский. Все атаки 9-й кавалерийской дивизии стойко отражали моряки 1-й сводной бригады морской пехоты. Не имела успеха и 73-я пехотная дивизия, наступавшая на Верхне-Баканский. Понеся большие потери, ее части за трое суток упорных боев продвинулись всего на 3—5 км. И лишь 125-й пехотной дивизии ценой больших потерь удалось потеснить 83-ю морскую стрелковую бригаду и 31 августа захватить Красно-Медведовскую. В этот же день части 5-й и 9-й кавалерийских дивизий румынского кавалерийского корпуса, преодолев сопротивление частей Анапского сектора береговой обороны и 40-го артиллерийского дивизиона, двумя полками мотопехоты и одним кавалерийским [123] полком вышли на побережье Черного моря, 31 августа захватили Анапу и изолировали от основных сил 47-й армии части морской пехоты, оборонявшие Таманский полуостров. Моряки оказались в очень тяжелом положении, но, несмотря на это, они героически защищали каждую позицию. Части морской пехоты продолжали удерживать Таманский полуостров. Однако им пришлось выделить часть сил для прикрытия восточного направления, тем самым оборона побережья Керченского пролива была ослаблена. Это облегчило противнику высадку десанта.

Первоначально немецко-фашистское командование планировало переправить из Крыма на Таманский полуостров 11-ю армию (операция «Блюхер-1»), но затем было принято решение перебросить ее основные силы под Ленинград, а десантную операцию под условным названием «Блюхер-11» провести силами двух румынских дивизий (19-я пехотная и 3-я горная). Позже гитлеровцы решили подключить к операции и 46-ю немецкую пехотную дивизию 11-й армии, которая должна была высадиться на Таманский полуостров, обеспечить высадку румынских дивизий, после чего возвратиться в Крым. Высадку намечалось осуществить 10 августа. Однако упорное сопротивление наших частей на суше и активные действия кораблей Азовской военной флотилии и авиации Черноморского флота против вражеских высадочных средств и портов сосредоточения десантных войск заставили перенести сроки начала десантной операции на 15 августа, а затем на 1 сентября. Таким образом, наше командование выиграло время для вывода судов из Азовского в Черное море, связанного с прорывом через Керченский пролив. Вывод судов протекал в исключительно тяжелых условиях. Керченский пролив был сильно минирован, простреливался артиллерией противника, подвергался воздействию авиации. С 3 по 29 августа из 217 судов, направленных в Черное море, 144 успешно прорвались через пролив, 73 погибли от авиации, артиллерийского и минометного огня противника. Кроме того, 14 кораблей были взорваны в азовских базах из-за невозможности вывести их в море. Вывод кораблей и судов из Азовского моря увеличил транспортные средства на Черном море, облегчил эвакуацию материальных ценностей и переброску сил с Таманского полуострова для обороны Новороссийска. Но отсутствие кораблей флотилии на Азовском море и ослабление частей противодесантной обороны позволили врагу решиться на форсирование Керченского пролива. В ночь на 2 сентября войска 46-й немецкой пехотной и 3-й румынской горной дивизий 11-й немецкой армии начали форсирование Керченского пролива. Высадка производилась в районе мыс Ахиллеон, Кучугуры и на косу Тузла, в [124] момент когда часть сил Керченской военно-морской базы уже была передислоцирована под Новороссийск. Высадке противодействовали береговая артиллерия, подразделения морской пехоты и авиация флота. Вышедшие из Новороссийска в южную часть Керченского пролива торпедные катера не нашли десантные суда, так как враг действовал в северной части пролива.

Защитники Таманского полуострова оказывали упорное сопротивление противнику, проявляя чудеса героизма, самоотверженности и отваги. На северном боевом участке береговая артиллерия вела тяжелый бой с наседавшим врагом. Израсходовав боезапас, моряки взорвали орудия и отошли в район, намеченный для эвакуации. Стойко оборонялись морские пехотинцы восточного участка. Исчерпав все боевые возможности, они отошли в район озера Соленое, где был создан последний рубеж для прикрытия переброски морем защитников Таманского полуострова под Новороссийск. Руководство эвакуацией частей Керченской военно-морской базы было возложено на контр-адмирала С. Г. Горшкова. Морская часть штаба Новороссийского оборонительного района, организовавшая перевозки войск, использовала для этих целей сейнеры, торпедные и сторожевые катера, тральщики и сторожевой корабль. Последним покинул Таманский полуостров 305-й батальон морской пехоты, прикрывавший эвакуацию. Всего со 2 по 5 сентября в Новороссийск и Геленджик было вывезено 5516 человек с личным оружием и боеприпасами и 544 человека Анапского укрепленного сектора. Из эвакуированного личного состава было сформировано четыре батальона морской пехоты, которые сразу же включились в боевые порядки защитников Новороссийска. К 1 сентября под Новороссийском наименее защищенными оказались подступы к городу с запада. Это объяснялось тем, что недостаточное количество войск в 47-й армии не позволяло заблаговременно занять подготовленные позиции на внутреннем оборонительном обводе. Кроме того, отсутствие резервов не давало возможности командованию армии проводить контратаки, и части армии с боями отходили в горный район северо-восточнее Новороссийска. В связи с выходом немецко-фашистских войск к внешнему обводу Новороссийского оборонительного района командующий фронтом приказал главные силы 47-й армии сосредоточить на направлениях Неберджаевской и Верхне-Баканского. Из резерва фронта в 47-ю армию передавалась 318-я стрелковая дивизия под командованием полковника В. А. Вруцкого.

1 сентября для удобства управления войсками, действовавшими на Кавказе, и улучшения их снабжения Ставка Верховною Главнокомандования преобразовала Северо-Кавказский фронт в Черноморскую группу войск Закавказского фронта [125] под командованием генерал-полковника Я. Т. Черевиченко. В Черноморскую группу вошли войска 12, 18, 47 и 56-й армий, 4-й гвардейский кавалерийский корпус. С воздуха Черноморскую группу поддерживала 5-я воздушная армия и авиация Черноморского флота. Черноморский флот в оперативном отношении подчинялся командующему Закавказским фронтом. В связи с реальной угрозой прорыва немецко-фашистских войск к Новороссийску Военный совет фронта 2 сентября потребовал от командующего 47-й армией:

1. Частными контратаками отразить попытки противника пройти по дорогам от горы Гудзева, Большая к Новороссийску, а также отразить попытки его выхода с юго-запада и Волчьи Ворота к Новороссийску.

2. Создать непосредственно вокруг города Новороссийска глубоко эшелонированную оборонительную полосу с противотанковыми и противопехотными препятствиями, чем преградить противнику путь к Новороссийску. Расставить соответствующие силы и средства для обороны.

3. Усилить линию обороны северо-восточнее Новороссийска с целью не допустить противника к перехвату сухопутных коммуникаций.

Для решения перечисленных задач произвести следующие мероприятия:

1. Установить рубеж обороны Новороссийска по линии перевал Кабардинский, высоты 358.4, 441.6, 217.6, Липки, высоты 192.0, 531.3, Кирилловка, Борисовка, Васильевка, Глебовка, Южная Озерейка. Оборону указанного рубежа занять 276 и 105 стрелковыми полками 77 стрелковой дивизии, 83 бригадой морской пехоты и 144 батальоном морской пехоты и 1 сводной морской бригадой, выдвинутой первым эшелоном впереди переднего края рубежа.

2. Впереди переднего Края указанного рубежа обороны выделить определенные части, особенно на направлениях Верх-не-Баканский, Волчьи Ворота, г. Острая, высоты 531.3, 467.2, Липки. Для этого выделить 103 бригаду морской пехоты, 324 стрелковый полк 77 дивизии, сводную стрелковую бригаду и части 216 дивизии.

3. Для непосредственной обороны в городе Новороссийске выделить полк морской пехоты. 103 бригадой занять Верхне-Баканский, перевал Волчьи Ворота, г. Острая, выделив из ее состава один батальон для проведения частных контратак совместно с батальоном 105 стрелкового полка.

4. Для действия по тылам противника впереди занимаемого фронта своих частей выделить небольшие отряды по 20 — 25 человек: 216 сд — 2 отряда, 1 морская бригада — 2 отряда, 77 сд — 2 отряда, 103 бригада — 2 отряда; для действия в районе Натухаевская: НВМБ — 1 отряд, 83 бригада — 1 отряд. [126] Создать систему ПТО на танкоопасных направлениях, объединив опорные пункты в узлы сопротивления, эшелонировать средства ПТО в глубину.

5. Для устойчивости обороны подступов к Новороссийску и надежной обороны самого города построить инженерные оборонительные укрепления на главном рубеже: Кабардинка, перевал Неберджаевский, Васильевка, Южная Озерейка. Построить на этом рубеже 10 батальонных районов. Работы производить силами запасного полка, одного инженерного батальона, дорожного батальона и силами войсковых частей. Руководство работами возложить на начальника инженерных войск НОР тов. Пекшуева. Командующему Новороссийским оборонительным районом выделить из состава морских батальонов и других частей соответствующее количество людей и вооружения для занятия построенных огневых точек в количестве: пулеметных дот — 36, артиллерийских дот — 2, пулеметных дзот — 14.

6. Дополнительно построить в городе Новороссийске 50 огневых пулеметных точек:

а) На направлении Верхне-Баканский и Анапского шоссе 20 точек, на направлении Старо-Абрау-Дюрсовское шоссе и Мысхако — 15, на направлении Неберджаевского шоссе — 10 точек и в районе цементных заводов — 5 точек.

б) Артиллерийских точек для 76- и 45-мм орудий — 12 точек: на направлении Верхне-Баканское шоссе — 4 точки, на направлении Абрау-Дюрсовского шоссе — 3 точки, на направлении Неберджаевского шоссе — 3 точки и на направлении Геленджик — 2 точки.

в) Подобрать отдельные здания, не менее 100, и приспособить их под огневые точки для действий автоматчиков, гранатометчиков и бутылкометателей.

г) Соорудить в городе при входе и по улицам противотанковые препятствия: ежи из рельсов и балок в количестве не менее 500 штук.

д) Построить по городу не менее 75 баррикад, для чего использовать цемент, часть вагонов и разрушенные дома.

е) Заложить фугасы на основных направлениях.

Руководство всеми работами по укреплению обороны города возложить на капитана 1 ранга тов. Холостякова и на тов. Шурыгина.

7. Командующему войсками Новороссийского оборонительного района создать полосу противотанковых и противопехотных заграждений для прикрытия направлений: Геленджик — Новороссийск, Неберджаевская — Мефодиевский, Верхне-Баканский — Новороссийск, Глебовка — Новороссийск. При создании заграждений широко использовать минирование и применение бутылок с горючей жидкостью, перекапывание дорог [127] с перекрытием их временными мостиками, завалы, обвалы грунта, фугасы и т. д.

8. Командующему 47 армией организовать лучшее использование имеющихся в его распоряжении воинских частей, путем перебрасывания отдельных частей с одного участка на другой участок, где противник проявляет большую активность. Для этого выделить из ресурсов фронта в распоряжение командарма 47 армии 75 грузовых машин.

9. Обязать командарма 47 армии тов. Котова ежедневно совместно с командующим смешанной группой авиации тов. Еремаченковым устанавливать план использования авиации, давая задания в соответствии с оперативной обстановкой, при этом добиваться максимального уничтожения живой и материальной силы противника.

10. Обязать командарма 47 армии тов. Котова и Военный совет покончить с неорганизованностью и самотеком в работе штаба, установить связь с войсками, не опаздывать с дачей оперативных директив, добиться поднятия боеспособности войск и обеспечить безусловное выполнение директивы тов. Сталина — прочно защищать Новороссийск и ни в коем случае не сдавать город врагу{109}.

Были приняты меры по усилению гарнизона новыми частями. С 1 по 6 сентября было сформировано и направлено на защиту города два батальона (всего 1500 моряков), влившихся в ряды 83-й морской стрелковой бригады. Из Туапсе и Поти прибыли сформированные там за счет личного состава ВВС, школ учебного отряда, тыла флота, кораблей эскадры, бригад траления и заграждения, торпедных катеров и подводных лодок и других частей 15, 16 и 17-й батальоны морской пехоты общей численностью 3400 человек. Из них приказом НКВМФ 3 сентября был образован 200-й морской полк. 5 сентября из прибывших в Новороссийск защитников Таманского полуострова была сформирована 2-я бригада морской пехоты четырехбатальонного состава. В боевые порядки береговой артиллерии флота были включены береговые и зенитные батареи Азовской флотилии и Керченской военно-морской базы, выдвинутые на передовые позиции. Были также приняты меры по усилению корабельной артиллерийской поддержки. По распоряжению штаба Черноморского флота из кораблей эскадры была создана группа артиллерийской поддержки войск Новороссийского оборонительного района. Части Новороссийского оборонительного района произвели перегруппировку сил с задачей прочно занять обводы городских [128] укреплений и не допустить проникновения противника по гористым тропам и проходам в город.

Гитлеровцы, обходя укрепленные узлы, с утра 4 сентября при помощи авиации и танков пытались прорваться в Новороссийск со стороны Неберджаевской. В контратаку совместно с 1-й сводной бригадой был брошен полк морской пехоты. Их активно поддерживала береговая и корабельная артиллерия. Лидер «Харьков» и эсминец «Сообразительный» произвели огневой налет, выпустив сотни снарядов по скоплениям вражеских войск. Об эффективности этого артиллерийского налета говорит запись в журнале боевых действий группы армий «А» от 4 сентября: «Противник вел концентрированный огонь тяжелой артиллерией с военных кораблей и причинил нашим частям большие потери»{110}.

В районе Волчьих Ворот бился с врагом 2-й артиллерийский дивизион. Моряки-артиллеристы, отрезанные от своих частей, сражались до последнего снаряда, а затем, взорвав орудия, вместе с морской пехотой уничтожали врага на улицах города. В этих боях отличился личный состав батареи под командованием старшего лейтенанта В. И. Лаврентьева. 83-я морская стрелковая бригада, усиленная 16-м батальоном морской пехоты, в упорных боях сдерживала наступление врага в районах Глебовки, Молдаванское, Волчьих Ворот. Однако героические усилия отдельных частей и подразделений не координировались штабом 47-й армии. Несмотря на требование Военного совета фронта, генерал-майор Г. П. Котов и его штаб не сумели наладить связь с войсками и мобилизовать все силы на отпор врагу. Вскоре немцам удалось захватить перевал Волчьи Ворота, Абрау-Дюрсо и Южную Озерейку, а с рассветом 6 сентября выйти на дорогу Неберджаевская — Мефодиевский и прорваться к северо-западным окраинам Новороссийска. Усилив свою группировку частями, переброшенными из Крыма, и тремя батальонами танков, противник продолжал рваться к Новороссийску. Под прикрытием авиации и танков гитлеровцы 7 сентября устремились в промежутки между опорными пунктами обороны 47-й армии. Особенно ожесточенные бои завязались за Верхне-Баканский, где оборонялась 103-я стрелковая бригада. Трое суток советские воины вели бои в окружении. Отвлекая на себя крупные силы врага, бойцы 103-й стрелковой бригады дали возможность остальным частям отойти на внутренний обвод, а сами, вырвавшись из окружения, заняли оборону в районе горы Долгая. В тот же день части 9-й немецкой пехотной дивизии прорвались к северной окраине Новороссийска. Завязались ожесточенные уличные бои. [129] Дым пожарищ поднимался над портом и городом. Разрывы снарядов, треск пулеметов и автоматов сливались в сплошной гул, который катился от улицы к улице. Бои шли за каждый квартал, каждый дом. 7 сентября немецко-фашистские войска захватили железнодорожный вокзал, потом элеватор и порт.

Военный совет фронта вынужден был сместить генерал-майора Г. П. Котова с поста командующего 47-й армией. Командование 47-й армией было возложено на автора этих строк. Крайне нелегко пришлось восстанавливать нарушенное управление войсками армии, объединять усилия наземных частей и соединений, авиации и флота для отражения сильнейшего натиска немецко-фашистских войск. В это время гитлеровцы уже сосредоточили под Новороссийском до пяти дивизий. Им удалось выйти на западное побережье Цемесской бухты между Холодильником и Приморской. Подразделения, отрезанные от основных войск оборонительного района, вели упорные уличные бои в западной и южной части Новороссийска и в предместье Станички. К исходу 9 сентября противник занял большую часть западного района Новороссийска. На следующий день командующий НОР{111} отдал приказ кораблям Новороссийской военно-морской базы об эвакуации защитников города, прижатых к морю в западной его части и в районе Мысхако. Командование и штаб обороны города перешли на флагманский командный пункт на 9-й километр — восточный берег Цемесской бухты, где еще продолжались ожесточенные бои. Прибывшие из 12-й армии вместе с новым командующим в штаб Новороссийского оборонительного района член Военного совета генерал-майор Е. Е. Мальцев и начальник штаба генерал-майор А. Г. Ермолаев приложили немало сил для наведения порядка и организованности в войсках. [130]

С каждым днем наступление немецко-фашистских войск все замедлялось и замедлялось. Удары, которые наносились с неослабевающей силой, разбивались об упорство защитников города. Немецкие части, с трудом взявшие элеватор, наткнулись на корпуса цементного завода «Пролетарий». Бои развернулись здесь с новой силой. На каждой площадке вспыхивали рукопашные схватки, отдельные цехи по нескольку раз переходили из рук в руки. Потом жаркие стычки переместились в недостроенное до войны здание театра, которое находилось на пути от завода «Пролетарий» к заводу «Октябрь». Разрывы снарядов и мин кромсали серый бетон, на стенах то и дело возникали оспины от пуль. Здесь стояли насмерть 305-й, 14-й батальоны морской пехоты и подразделения 83-й морской стрелковой бригады. Они окончательно остановили врага, удержав завод «Октябрь». В боях на улицах Новороссийска и его восточной окраине отличились батальоны морской пехоты под командованием майора А. А. Хлябича, капитана В. С. Богословского, капитан-лейтенанта А. И. Вострикова, старшего лейтенанта М. Д. Зайцева и другие части морской пехоты и 47-й армии. Бои шли круглые сутки. Порой было трудно отличить день от ночи. В густой пыли вспыхивали оранжевые разрывы снарядов и мин, пожары бушевали днем и ночью. Узкая всхолмленная полоска земли, протянувшаяся между цементными заводами, с одной стороны ограничена морем, с другой — горами. Вот на этом участке вдоль приморского шоссе и шли уже которые сутки ожесточеннейшие бои. На ветке железнодорожной линии, что протянулась у самого шоссе, стоял товарный вагон. В нем находился штаб 305-го батальона морской пехоты. Потом за этим вагоном укрывались от огня советские бойцы. Вагон был так изрешечен пулями, что на нем не осталось ни куска дерева. Уже пробиты были и металлические стойки, а вагон все стоял... У шоссе, что петляет по побережью Черного моря, на юго-восточной окраине Новороссийска есть священная реликвия Великой Отечественной войны. На высокий постамент, окруженный акациями, поднят обыкновенный железнодорожный вагон. Собственно, это уже не вагон, а лишь его железный остов, весь изрешеченный пулями, осколками... И ни куска дерева! На этом своеобразном памятнике надпись: «Здесь 11 сентября 1942 года доблестные воины частей Советской Армии и Черноморского флота преградили путь врагу на Кавказ, а через 360 дней во взаимодействии с морским десантом и частями с Малой земли начали штурм Новороссийска и 16 сентября 1943 года, разгромив фашистские войска, освободили город».

Крепче стали было упорство советских воинов. Многочисленные атаки немецко-фашистских захватчиков разбились [131] о стойкость бойцов и командиров. Каких-нибудь несколько десятков метров оставалось врагу пройти до серой ограды цементного завода «Октябрь». Но день шел за днем, а ему так и не удалось преодолеть их. В районе новороссийских цементных заводов немцы не смогли сделать дальше ни шагу. 360 дней держали здесь чудо-богатыри героическую оборону, поддержанные огнем кораблей флота. 360 дней — это почти год непрерывных, упорнейших боев, сотни отраженных атак. Это множество ярких эпизодов, раскрывающих мужество советских бойцов и командиров, их боевое мастерство, инициативу и находчивость. В летописи героических боев в районе цементных заводов есть один особенно волнующий эпизод, о котором в то время почти ежедневно передавало Информбюро. Командир роты старший лейтенант Джербинадзе, бойцы которого держали этот рубеж, передавал в полк: «Сообщаю, что гарнизон сарайчика отбил еще две атаки и прочно удерживает занимаемые позиции». Это донесение из полка шло в штаб 318-й стрелковой дивизии, оборонявшей участок у цементных заводов, а оттуда в штаб 47-й армии. И все знали, что горстка советских бойцов, выдвинувшихся перед линией нашего фронта, стойко защищает свой рубеж, что фашисты вновь отброшены назад.

Что же это за легендарный гарнизон? На небольшой высоте, что расположилась прямо за оградой цементного завода «Октябрь», в полутора десятках метров от линии немецких окопов, стоял небольшой сарайчик, сложенный, как и многие хозяйственные постройки такого тина на юге, из дикого камня. Когда стабилизировался фронт и обе стороны стали вести, как говорилось в сводках, бои местного значения, стрелковый взвод, которым командовал младший лейтенант Турсунбеков, однажды ночью с ходу захватил этот сарайчик. На другой же день, когда немцы попытались отбить его, все убедились в преимуществах захваченного рубежа, находившегося всего в нескольких метрах от вражеских окопов, наверху довольно крутого склона. Первая атака на сарайчик была отбита. Советские бойцы немедленно предприняли меры для укрепления своей позиции. Солдаты Егорушкин, Серомолот, Азизов, Енимахов с помощью саперов капитана Модина стали возводить индивидуальные ячейки с амбразурами. Отличный строительный материал цемент — довоенная продукция новороссийских заводов — был под рукой. Потом на сарайчик — гарнизон Турсунбекова — десятки раз шли фашисты. Его забрасывали гранатами — сыпался кирпич, рушились стены. Но бойцы держались стойко. Можно [132] было бы расстрелять в упор огневую точку из тяжелых орудий. Но немцы не решались этого сделать, ведь линия их окопов проходила всего в нескольких десятках метров. А гарнизон сарайчика не давал врагу покоя ни днем ни ночью. Здесь был отлично слышен любой шум в немецких окопах — шаги часовых, речь, звяканье котелка. На шум летела граната. Но и немцы забрасывали сарайчик гранатами. Однако они чаще всего не достигали цели — им приходилось бросать вверх да и стены постройки были довольно прочными. Этот легендарный дзот стал исходным пунктом для наших разведчиков, отправлявшихся по ночам в расположение вражеских окопов. Днем здесь охотились снайперы... Гарнизон сарайчика отбил за год в общей сложности 189 жесточайших атак. Не помогли фашистам и попытки уничтожить отважных защитников легендарного дзота артиллерийским огнем. Выстояв, бойцы взвода младшего лейтенанта Турсунбекова отсюда пошли на штурм в сентябре 1943 г....На высоком холме, прямо у ограды цементного завода «Октябрь», на постаменте возвышаются две фигуры советского воина: стоящий солдат и сапер с миноискателем, преклонивший колено над могилой павших героев. Надпись на постаменте напоминает, что именно здесь и находился легендарный сарайчик.

За время оккупации большей части города ни один вражеский корабль — военный или транспортный — не заходил в Новороссийский порт. И заслуга в этом принадлежит не только морякам Черноморского флота, действовавшим на морских коммуникациях, но и тем, кто защищал родные берега. В тыловой зоне обороны — в районе 9-й километр, Кабардинка, Геленджик — действовал под руководством майора М. В. Матушенко 1-й артиллерийский дивизион, включавший батареи под командованием старших лейтенантов А. С. Бирюкова, В, М. Давыденко и А. Э, Зубкова. Одна из этих батарей, которой командовал старший лейтенант А. Э. Зубков, — 394-я батарея береговой артиллерии — была установлена еще в августе 1941 г. Скорострельные и дальнобойные орудия батареи простреливали всю бухту и Цемесскую долину вплоть до перевала Волчьи Ворота. Батарея предназначалась для ведения огня по морским целям, а стрелять пришлось больше по наземным. Огонь батарея в первый раз открыла 22 августа, опять же по наземным целям — по противнику, наступавшему со стороны Неберджаевского перевала. Моряки-артиллеристы действовали с помощью нескольких корректировочных постов, развернутых на перевалах, высоте Маркотх и в районе Кабардинки. Эффективно обеспечивал их действия корпост во главе со старшим лейтенантом А. С. Ткаченко. Артиллеристам поставили [133] задачу подавлять артиллерийские и минометные батареи врага, уничтожать скопления живой силы, автотранспорта, огневые точки. На передовых позициях обороны находились артиллерийские наблюдатели, с которыми батарея держала связь по радио. От командиров оборонявшихся частей то и дело поступали заявки. По этим сигналам, получив координаты целей от своих постов, батарея открывала огонь. В журнале боевых действий 394-й батареи за год записана 691 стрельба. Огнем батареи было уничтожено 12 танков, из них 5 сожжено и 7 подбито, 5 самолетов; 115 раз артиллеристы подавляли огонь батарей противника, уничтожили 200 автомашин с пехотой и грузами, 2 склада с боеприпасами, железнодорожную батарею на Мысхако, эшелон с бензином...

Нелегко приходилось артиллеристам. Хотя многие орудия были укрыты в железобетонных казематах, огонь немецких батарей, а особенно налеты вражеской авиации были систематическими. В один из дней на батарею было совершено 39 налетов. Вражеские эскадрильи шли со стороны моря группами по 12 самолетов. Налет начался утром. Самолеты, пикируя на батарею, сбрасывали бомбовый груз и на бреющем уходили в сторону моря. Редко, но приходилось батарейцам вести огонь и по морским целям. Каким-то образом, очевидно по железной дороге, немцы доставили в Новороссийский порт два торпедных катера. Ночью они попытались выйти в море. Наши наблюдатели услышали шум, были включены прожекторы, и батарея открыла огонь. Один из катеров тотчас же затонул.Противник так и не использовал Новороссийский порт в качестве своей военно-морской базы, так как восточный берег Цемесской бухты оставался в руках наших войск, а береговые батареи и корабли Новороссийской военно-морской базы держали бухту под своим контролем.

В результате принятых мер командованием Новороссийского оборонительного района войска 47-й армии и части морской пехоты остановили дальнейшее наступление противника в юго-восточной части города. Советские войска удержали за собой восточную часть города в районе цементных заводов и Адамовича Балки, не допустив выхода вражеских сил на Туапсинское шоссе. До 15 сентября войска левого фланга 47-й армии отбивали атаки противника, безуспешно пытавшегося прорваться вдоль побережья к Туапсе. После провала попыток прорвать оборону восточнее Новороссийска немецко-фашистское командование организовало новое наступление северо-восточнее города. Оно стремилось во что бы то ни стало развить наступление вдоль Черноморского побережья на Туапсе для соединения с [134] 57-м танковым и 44-м армейским корпусами, которые пытались прорваться к Туапсе с севера. С этой целью гитлеровцы сосредоточили в районе Абинской дополнительно к действовавшим на этом направлении 9-й и 73-й немецким пехотным дивизиям 3-ю румынскую горнострелковую дивизию. Эта дивизия прибыла под Новороссийск из Крыма. Командовал ею генерал Фильченеску. В составе дивизии насчитывалось около 16 тыс. подготовленных и экипированных солдат и офицеров. На 3-ю румынскую горнострелковую дивизию командование 17-й армии возлагало большие надежды. Усилив свои боевые порядки таким сильным соединением, гитлеровцы надеялись ударом по флангу 47-й армии прорвать оборону наших войск на рубеже поселка Эриванский и станицы Шапсугская, отрезать войска армии от остальных сил Черноморской группы, разгромить ее и, наступая через горы в южном направлении, выйти к морю в районе Геленджика. На рубеже, где готовилось наступление румынской дивизии, на широком фронте оборонялись малочисленные части 216-й стрелковой дивизии генерал-майора А. М. Пламеневского, ослабленные в предыдущих оборонительных боях.

19 сентября после сильной авиационной подготовки 3-я румынская дивизия перешла в наступление и начала теснить передовые подразделения 216-й дивизии. После трехдневных ожесточенных боев ценой больших потерь фашисты захватили несколько высот и вклинились в нашу оборону на глубину до 6 км. В связи с сложившейся обстановкой командующим 47-й армией и было решено нанести по флангам вклинившейся группировки врага два сходящихся удара и, окружив ее, уничтожить. Для этой цели 77-я стрелковая дивизия полковника Е. Е. Кабанова была сосредоточена в районе Эриванского, а 255-я бригада морской пехоты полковника Д. В. Гордеева и 83-я бригада морской пехоты подполковника Д. В. Красникова в районе Шапсугской. На рассвете 25 сентября огневым налетом артиллерийских и минометных частей и ударами с воздуха началась контратака наших войск. Свыше двух суток длился ожесточенный бой. Здесь 3-я румынская горнострелковая дивизия была почти полностью уничтожена. Она потеряла убитыми, ранеными и пленными до 8 тыс. солдат и офицеров. Наши войска уничтожили 25 орудий, 7 танков, 75 пулеметов, 50 автомашин. Были также взяты большие трофеи. Потеряв почти половину личного состава, 3-я румынская горнострелковая дивизия была снята с фронта. Немалый урон в этих боях понесла и соседняя с румынской дивизией 9-я пехотная дивизия немцев. Однако гитлеровцы не хотели мириться с поражением. Стремясь обойти 47-ю армию, они предприняли со стороны Холмской новые атаки силами 6-й румынской [135] кавалерийской дивизии. Но и эта их попытка не увенчалась успехом. Разгром войсками 47-й армии 3-й горнострелковой дивизии давал возможность нанести врагу мощный удар силами не только правофланговых частей 47-й армии, но и соседней с ней 56-й армии. Об этом командующий 47-й армией докладывал командующему войсками Черноморской группы генерал-полковнику Я, Т, Черевиченко. Но необходимых мер для развития успеха армии со стороны группы предпринято не было. По этому поводу Ставка Верховного Главнокомандования 29 сентября указала командующему Закавказским фронтом: «Успех войск правого фланга 47-й армии дает возможность овладеть такими важными пунктами, как Ахтырская, Абинская и др., перерезать железную и шоссейную дороги и тем самым создать угрозу выхода в тыл горячеключевской и новороссийской группировок противника и иметь выгодный плацдарм для последующего удара на Краснодар и Крымскую»{112}. Однако эти возможности не были использованы.

Новороссийская оборонительная операция, продолжавшаяся больше месяца, закончилась. С 27 сентября 1942 г, немецко-фашистские войска на новороссийском направлении перешли к обороне и больше не предпринимали попыток наступать здесь крупными силами. Не оправдались надежды командования группы армий «А», которое еще в конце августа считало, что после прорыва нашей обороны под Новороссийском сопротивление советских войск будет сломлено. Получилось другое: после захвата большей части Новороссийска командование группы армий «А» получило «принципиальный приказ фюрера об оборонительном бое»{113}.

Говоря об итогах Новороссийской оборонительной операции, следует отметить, что в ожесточенных боях с превосходящими силами противника советские войска и части флота сорвали гитлеровский план прорыва в Закавказье через Новороссийск. Удержав часть города в своих руках, они остановили здесь дальнейшее наступление врага. Большую помощь 47-й армии оказали морская пехота, береговая артиллерия, авиация и корабли Черноморского флота, Новороссийская военно-морская база и специальная авиагруппа флота, объединенные под единым командованием в системе Новороссийского оборонительного района. В боях за Новороссийск пехота, береговая и корабельная артиллерия, авиация и другие части Новороссийского оборонительного района вывели из строя около 14 тыс. вражеских солдат и офицеров, уничтожили 47 танков, 95 орудий и минометов, 25 самолетов, 320 автомашин и другую боевую технику{114}. [136] Войска 47-й армии и части Черноморского флота, ведя ожесточенные бои с превосходящими силами противника, проявили исключительную стойкость. Вынужденные временно уступить Таманский полуостров и почти весь город, войска армии совместно с военно-морскими силами и авиацией нанесли немецко-фашистским захватчикам под Новороссийском и в самом городе большие потери, сорвали план гитлеровского командования по захвату Черноморского побережья и Туапсе, остановили здесь противника, заставив его перейти к обороне.

На перевалах Главного Кавказского хребта

Одновременно с оборонительными боями на грозненском и новороссийском направлениях в середине августа начались ожесточенные бои 46-й армии Закавказского фронта на перевалах Главного Кавказского хребта (командующий до 28.8 1942 г. генерал-майор В. Ф. Сергацков, затем генерал-лейтенант К. Н. Леселидзе, член Военного совета бригадный комиссар В. Н. Емельянов, начальник штаба до 11.10 1942 г. полковник А. П. Рассказов, затем генерал-майор М. Г. Микеладзе).

Переход через высокогорные перевалы Большого Кавказа гитлеровское командование возложило на 49-й горнострелковый корпус, которым командовал генерал горных войск Конрад. Ему подчинялись 1-я и 4-я горнострелковые, 97-я и 101-я легкопехотные дивизии. Это были войска, специально подготовленные для действий в горах. 1-я горнострелковая дивизия под командованием генерал-лейтенанта Ланца носила наименование «Эдельвейс». На эту альпийскую дивизию гитлеровское командование возлагало большие надежды. Немалый опыт боевых действий в горах имела и 4-я горнострелковая дивизия генерал-майора Эгельзеера, укомплектованная в основном тирольцами, для которых горы были родной стихией. Все соединения корпуса были снабжены специальным горным снаряжением и оружием. Кроме того, для действий на горных перевалах в распоряжении группы армий «А» имелись две румынские горнострелковые дивизии. В резерве группы вслед за войсками продвигался корпус особого назначения. В боевые действия этот корпус не вступал. Он предназначался для действий на Ближнем Востоке и соединения с войсками, действовавшими в Египте под командованием генерала Роммеля. Сосредоточившись в районе Невинномысска и Черкесска, 49-й корпус, разделенный на отдельные отряды, в середине августа устремился к перевалам центральной части [137] Главного Кавказского хребта. Цель этого наступления заключалась в том, чтобы, прорвавшись через перевалы центральной части Главного Кавказского хребта в район Туапсе и Сухуми, перерезать коммуникации Черноморской группы войск Закавказского фронта и оказать помощь 17-й армии в ее продвижении вдоль Черноморского побережья на Батуми. Противник двигался через Клухори по долине р. Кубань на перевалы Хотю-Тау и Нахар, по долине р. Теберда к перевалам Клухорский и Домбай-Улъген, по долинам рек Маруха и Б. Зеленчук на Марухский и Наурский перевалы и по долине р. Б. Лаба на группу перевалов Санчаро и Псеашха.

Каково же было состояние обороны Главного Кавказского хребта к этому периоду? Еще в июне 1942 г, 46-я армия Закавказского фронта получила задачу в случае вторжения противника в районы Северного Кавказа не допустить выхода его частей к Черному морю и в Закавказье через перевалы Главного Кавказского хребта. В боевом приказе штаба Закавказского фронта от 23 июня говорилось: «Не исключена возможность наступления противника со стороны Северо-Кавказского фронта через Главный Кавказский хребет по Военно-Осетинской, Военно-Сухумской и другим дорогам на Кутаиси и на Черноморское побережье»{116}.

Командующему 46-й армией указывались вероятные направления, по которым может наступать противник. Этой же директивой армии ставились конкретные задачи по прикрытию возможных путей продвижения противника. Однако недостаток сил, вызванный разбросанностью армии на большом фронте, и то, что некоторые наши командиры не придали должного значения подготовке перевалов к обороне, считая Главный Кавказский хребет непреодолимой преградой для противника, привели к тому, что к началу немецкого вторжения на Северный Кавказ перевалы к обороне подготовлены не были. На перевалы заблаговременно и в достаточном количестве не были завезены взрывчатые вещества и другие материалы для устройства заграждений. Направленные в первых числах августа саперные подразделения не смогли произвести в требуемом объеме заградительные работы и вынуждены были ограничиться лишь разрушением отдельных участков обходных троп и установкой на дорогах небольшого количества мин. Выдвинутые на перевалы небольшие стрелковые и кавалерийские отряды 3-го стрелкового корпуса, не зная сложившейся обстановки на фронте, при недостаточном контроле со стороны штабов корпуса и армии проявили медлительность в оборудовании позиций.

Часть сил 3-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал-майор К. Н. Леселидзе, к этому времени находилась еще на южных склонах, и никакой обороны на перевалах фактически [138] организовано не было. Некоторые командиры соединений и частей зачастую сами не бывали на перевалах и не знали, как организована оборона, где конкретно находятся подчиненные им части. Были допущены также недостатки в планировании оборонительной операции. В то время когда обстановка, сложившаяся в конце июля и начале августа, требовала особого внимания к обороне перевалов Главного Кавказского хребта, выделения для этой цели таких сил и средств, которые обеспечили бы прочную и надежную оборону перевалов, войска фронта продолжали раздваивать свои усилия на этом участке. В директиве фронта от 4 августа 46-й армии кроме обороны перевалов ставились задачи на оборону побережья Черного моря от Лазаревской до устья р. Сари и государственной границы с Турцией. Силы, которыми располагал командующий 46-й армией, не позволяли решать все эти задачи одновременно. Положение осложнялось и тем, что в начале августа из состава 46-й армии убыли 389-я и 392-я стрелковые дивизии. Штаб 3-го стрелкового корпуса не организовал разведку на подступах к перевалам с севера. Поэтому командование корпуса и армии не знало сил противника, с которым вступали в бой высланные на перевалы отряды. Связи с этими отрядами не было. Имевшиеся радиостанции в условиях гор не обеспечивали надежной связи. Штабы армии и корпуса находились на большом удалении друг от друга. Штаб армии располагался в Кутаиси, а штаб корпуса — в Сухуми.

Таким образом, к моменту выхода немецких частей к Главному Кавказскому хребту не только северные склоны, но и многие перевалы оказались не занятыми нашими войсками, а занятые перевалы почти не имели оборонительных сооружений. Необходимо было принимать срочные меры. 20 августа Ставка Верховного Главнокомандования своей директивой потребовала от командующего Закавказским фронтом немедленного усиления обороны Главного Кавказского хребта. Ставка указывала: [139] «Противник стремится вторгнуться в пределы Закавказья и для достижения этой цели не ограничится действиями крупных сил на основных операционных направлениях. Враг, имея специально подготовленные горные части, будет использовать для проникновения в Закавказье каждую дорогу и тропу через Кавказский хребет, действуя как крупными силами, так и отдельными группами... Глубоко ошибаются те командиры, которые думают, что Кавказский хребет сам по себе является непроходимой преградой для противника. Надо крепко запомнить всем, что непроходимым является только тот рубеж, который умело подготовлен для обороны и упорно защищается. Все остальные преграды, в том числе и перевалы Кавказского хребта, если их прочно не оборонять, легко проходимы, особенно в данное время года. Исходя из этого, Ставка требует наряду с созданием прочной обороны на основных операционных направлениях немедленно усилить оборону Главного Кавказского хребта, и особенно Военно-Грузинскую, Военно-Осетинскую и Военно-Сухумскую дороги, исключив всякую возможность проникновения противника на этих направлениях». Одновременно в целях наиболее прочного прикрытия остальных проходов через хребет, в дополнение к существующей системе обороны, Ставка Верховного Главнокомандования приказала:

«1. Занять и прочно оборонять следующие проходы и перевалы: [140] Проход Махач-Кала, Дербент по Каспийскому побережью. Проход Новороссийск — Туапсе — Сухуми по Черноморскому побережью.

К востоку от Военно-Грузинской дороги:

1)Гудамарский перевал и перевал Архоти, закрыв все обходные пути, выходящие на Военно-Грузинскую дорогу с востока.

2) Населенный пункт Шатили, перевалы Тебуле, Юкерача, Качу, прочно прикрыв направления от Грозный, Шатой на Душети и на Телави.

3) Перевал Кадорский.

К западу от Военно-Грузинской дороги:

1) Перевалы Трусе, Уруста, Рокский, Бах-Фандак, не допустив проникновения противника между Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорогами.

2) Населенные пункты Геби, Лексура, прочно прикрыв направление Нальчик, Кутаиси.

2. С целью прикрытия подступов к Главному Кавказскому хребту с севера и для установления связи с частями, действующими в пределах Северного Кавказа, выслать отряды на следующие маршруты:

1) Перевал Геби-Вцек, Ахсарисар

2) Перевал Геби-Вцек, Нальчик

3) Перевал Донгуз-Орун-Баши, Баксан ;

4) Перевал Клухор, Нижн. Теберда

5) Марухский перевал, Зеленчукская

6) Перевал Цагеркер по р. Лаба

7) Перевал Псеашха, Чернореченская и Псеашха, Хамышки

8) Хакуч, Самурская и Хакуч, Хадыженская.

3. Взорвать и завалить следующие перевалы и проходы к западу от Военно-Грузинской дороги: Зекарский, Дзедо, Гурдзие-Вцек, Латпари (восточный), Паннер, Твибери, Чипер-Азау, Киртык-Ауш, Саури-Ауш, Хотю-Тау, ущелье р. Улли-Кам, перевал и ущелье р. Морбе, Нахар, Домбай-Улъген, Наур, Саичаро, Адзапш, ущелье Тамское, Чмахара, Анчха, Ахук-Дара, Умпырский, дорога у г. Айшха, Шахгиреевское ущелье.

4. Подготовить к взрывам и завалам все дороги, горные проходы и перевалы, занимаемые войсками.

5. Приведение дорог, ущелий и перевалов в непроходимое состояние, как подрываемых заблаговременно, так и подготавливаемых к взрывам, проводить не путем взрыва в одной точке, а обязательно заваливая дороги и тропы в нескольких местах и приведя их в непригодное состояние на десятки километров.

6. На основных дорогах и направлениях назначить комендантов дорог (направлений), возложив на них полную [141] ответственность за оборону дороги (направления) и подчинив им все подразделения и части, обороняющие данную дорогу или направление. Каждая комендатура должна иметь радиостанцию и резерв саперных сил и средств.

7. Все части и подразделения, обороняющие участки высокогорной полосы, обеспечить продовольствием на 3—4 месяца, 2—3 боекомплектами боеприпасов и надежными проводниками из местных жителей,

8. К исполнению приступить немедленно»{117}

В районе перевалов было мало леса для устройства завалов, а каменистый грунт затруднял земляные работы. Поэтому основными видами заграждений были минные поля, фугасы, камнеметы и обрушение троп и скал. Все это требовало большого количества минновзрывных веществ, а их не хватало. В этот трудный для Кавказа период на помощь войскам пришли местные советские и партийные организации. Они формировали воинские национальные соединения, партизанские отряды, готовили партийное подполье. На предприятиях местной промышленности было организовано производство взрывчатых веществ из селитры. На многих предприятиях Абхазии и Грузии приготовлялись противотанковые и противопехотные мины и взрыватели к ним. Это помогло снабжению войск минновзрывными средствами. Уже к началу сентября в горы было завезено 87 т взрывчатых веществ. Наряду с материальным обеспечением заградительных работ на важнейшие перевальные маршруты по распоряжению командующего фронтом был направлен ряд армейских и фронтовых инженерных частей. По указанию Ставки на основных дорогах и направлениях были созданы комендатуры, имевшие резервы саперных сил и средств и снабженные радиостанциями. На строительство оборонительных рубежей по призыву партийных организаций Закавказья вышли десятки тысяч трудящихся. Все части и подразделения, оборонявшие участки высокогорной полосы, приказывалось обеспечить продовольствием на 3—4 месяца и 2—3 боекомплектами. Для этих частей были выделены надежные проводники — добровольцы из местного населения. В узлах дорог на важнейших направлениях было намечено создать запасы не менее чем на месяц. Для доставки грузов в горы на каждом направлении необходимо было сформировать горновьючные транспортные роты. Хотя все эти указания полностью и в срок не были выполнены, все же принятые меры значительно улучшили материально-техническое снабжение войск 46-й армии, действовавших на перевалах.

По указанию Ставки Военный совет фронта провел ряд [142] мероприятий организационного характера. Штаб 46-й армии был переведен из Кутаиси в Сухуми. В Кутаиси осталась оперативная группа. Для усиления обороны Черноморского побережья было решено перебросить 61-ю стрелковую дивизию из 45-й армии. Для более гибкого управления войсками оборона центральной части Главного Кавказского хребта организовывалась по направлениям. В это время в городах Очамчири, Сухуми, Гудауты, Гагры, Адлер создавались резервы частей, выдвинутых на перевалы. Было дано указание немедленно приступить к формированию отрядов альпинистов из наиболее подготовленных бойцов. Политотдел армии провел ряд мероприятий по устранению недостатков в политической работе среди бойцов и командиров, оборонявших перевалы. Большой вред боевым действиям 46-й армии на перевалах Главного Кавказского хребта нанес Берия. 23 августа он прибыл в штаб армии в качестве члена Государственного Комитета Обороны. Вместо оказания конкретной помощи командованию в организации прочной обороны Берия фактически внес нервозность и дезорганизацию в работу штаба, что приводило к нарушению управления войсками.

Как же развертывался ход боевых действий на перевалах? К середине августа части 1-й немецкой горнострелковой дивизии «Эдельвейс», наступая по долине р. Теберда, подошли к Клухорскому перевалу. Этот перевал обороняли подразделения 1-го батальона 815-го полка 394-й стрелковой дивизии. Одна рота находилась непосредственно на площадке перевала, а две на его южных скатах. Второй батальон этого полка находился южнее перевала в районе Гвандра, Ажара, Клыдж и третий батальон — в Сухуми. Противник наступал на перевал несколькими колоннами. 15 августа он неожиданно атаковал подразделения 815-го полка и потеснил их на южные склоны перевала. О боях на Клухорском перевале командованию 46-й армии стало известно лишь 17 августа. Брошенные на усиление Клухорской группы третий батальон 815-го полка, учебный батальон 394-й стрелковой дивизии, отряд Сухумского пехотного училища и отряд НКВД подошли к месту боев только 22 августа, когда противник уже спустился на южные склоны перевала и подошел к водопаду ущелья Клыдж. Подошедшие подразделения остановили дальнейшее продвижение противника, но отбросить его с перевала атаками с ходу не сумели. Тогда, выдвинув на помощь Клухорской группе дополнительно 3-й батальон 810-го полка и 121-й полк 9-й горнострелковой дивизии, наши части 26 августа вновь перешли в наступление по долине р. Клыдж. Однако фронтальные [143] удары успеха не имели. В свою очередь противник 27 августа группой автоматчиков в 200 человек просочился через боевые порядки наших войск и атаковал селения Гвандра и Клыдж. Подошедшие к этому времени части 121-го горнострелкового полка окружили эту группу и в течение двухдневных боев полностью ее уничтожили. Однако дальнейшие попытки наших войск восстановить положение на Клухорском перевале успеха не имели. Правда, 7 и 8 сентября наши части оттеснили противника из ущелья на площадку перевала, но овладеть перевалом не смогли. Враг, заняв выгодные высоты, оказывал упорное сопротивление. Бои на Клухорском перевале продолжались до наступления зимы, и лишь в январе 1943 г. противник оставил перевал.

На эльбрусском направлении бои начались в середине августа. Части 1-й немецкой горнострелковой дивизии «Эдельвейс» к 18 августа вышли на южные склоны горы Эльбрус и захватили перевалы Хотю-Тау, Чипер-Азау и овладели туристскими базами «Кругозор» и «Приют одиннадцати». Гитлеровцы решили установить на вершине Эльбруса свой флаг. К этой операции они готовились давно и тщательно. Для подъема на Эльбрус они выделили несколько альпийских рот, и 21 августа немецкие горные стрелки подняли на Эльбрусе свой флаг, «но это значительное достижение альпинизма, — как пишет в своей книге «История второй мировой войны» Курт Типпельскирх, — не имело ни тактического, ни тем более стратегического значения»{118}.

Фашистскому флагу недолго пришлось развеваться на самой высокой горе Кавказа. Вскоре наши воины под командованием старшего политрука А. А. Тетова с боем прорвались на вершину Эльбруса и водрузили на ней советский флаг. Попытку противника спуститься в Баксанское ущелье к верховьям р. Ингури отразили подразделения 8-го моторизованного полка НКВД и 63-й кавалерийской дивизии. Бои здесь продолжались около месяца. За это время враг был отброшен к «Приюту одиннадцати» и перевалу Чипер-Азау и перешел к обороне. 18 сентября части 63-й кавалерийской дивизии были заменены частями 242-й горнострелковой дивизии, но и им, несмотря на активные действия, не удалось добиться успеха. Потерпел неудачу и отряд 37-й армии, который вышел в обход горы Эльбрус с севера. Вместо того чтобы действовать мелкими группами по тылам противника, нарушая его коммуникации, он вступил в неравный бой с крупным отрядом вражеских войск за селение Хурзук. В результате наш отряд понес [144] большие потери и вынужден был отойти обратно в Баксанское ущелье. Дальнейшие боевые действия на этом направлении с наступлением зимы почти полностью прекратились.

На марухском направлении активные бои начались 5 сентября. Силами до полка 1-й немецкой горнострелковой дивизии противник после мощного удара авиации и огневого налета перешел в атаку из долины рек Аксаут и Маруха и с хребта Ужум. К исходу 7 сентября, пользуясь большим количественным превосходством огневых средств, врагу удалось преодолеть сопротивление наших двух батальонов 808-го и 810-го полков 394-й стрелковой дивизии и овладеть Марухским перевалом. На помощь Марухской группе 7 сентября подошли три батальона 155-й и 107-й стрелковых бригад и 2-го Тбилисского пехотного училища. 9 сентября наши части перешли в наступление, но успеха не добились. В течение всего сентября они продолжали многократные попытки овладеть перевалом, но безрезультатно. Противник продолжал его удерживать до января 1943 г. На санчарском направлении боевые действия начались 25 августа. Сосредоточив в долине р. Б. Лаба свыше полка 4-й горнострелковой дивизии против одной роты 808-го полка 394-й стрелковой дивизии и сводного отряда НКВД, противник перешел в наступление и, захватив перевал Санчаро, начал почти беспрепятственно продвигаться на юг. Для восстановления положения была создана Санчарская группа войск, куда вошли 307-й полк 61-й стрелковой дивизии, два батальона 155-й и 51-й стрелковых бригад, 25-й пограничный полк НКВД, сводный полк НКВД и отряд 1-го Тбилисского пехотного училища. Тем временем противник овладел селением Псху и, усилив свою группировку высаженным авиадесантом, подошел к перевалам Доу и Ачавчар, где был остановлен выдвигавшейся Санчарской группой наших войск. В результате этих боев противник был отброшен на северный берег р. Бзыбь.

1 сентября штаб 46-й армии, которой теперь командовал генерал-лейтенант К. Н. Леселидзе, разработал план по окружению и уничтожению группы противника в районе Псху. Однако из-за разрозненности действий отрядов эта задача не была выполнена, хотя такая возможность имелась. Противнику удалось вывести свои основные силы на перевалы Санчаро, Адзапш, Чмахара. 16 октября части Санчарской группы перешли в наступление и к 20 октября овладели группой Санчарских перевалов. Остатки вражеской группировки отошли на северные склоны Главного Кавказского хребта. С наступлением зимы активные действия на этом направлении прекратились. [145] Умпырский перевал обороняли две роты 174-го полка 20-й горнострелковой дивизии. Против них противник сосредоточил до двух батальонов пехоты 4-й горнострелковой дивизии, усиленных большим количеством минометов. 28 августа противник перешел в наступление, пытаясь захватить перевал Умпырский. Все вражеские атаки были отбиты. Тогда гитлеровцы подтянули по долине р. Б. Лаба резервы и после мощного минометного огня возобновили атаки на перевал Умпырский и Аишха, а по долине р. Уруштен на перевал Псеашха. Используя численное превосходство в силах, враг достиг Умпырского перевала, но к перевалам Псеашха и Аишха он не прошел. Подразделения 174-го полка в течение сентября вели сдерживающие бои, нанося врагу большие потери. С 20 октября с наступлением морозов и больших снегопадов боевые действия на умпырском направлении прекратились.

На белореченском направлении выходы со стороны Майкопа через Белореченский перевал к Черноморскому побережью обороняли подразделения 379-го полка 20-й горнострелковой дивизии. Против них вели наступление 207-й полк 97-й немецкой легкопехотной дивизии и несколько эскадронов конницы. С 20 по 25 августа шли упорные бои в ущелье восточнее горы Фишта. Для усиления нашей группы были выдвинуты 23-й и 33-й пограничные полки НКВД, которые 25 августа с ходу атаковали противника. К 10 октября на этом участке он был отброшен от перевалов Главного Кавказского хребта. Угроза выхода врага к побережью Черного моря через Белореченский перевал была устранена. Следует отметить изменение тактики наступательных действий немецко-фашистских войск в горных условиях. Наступление механизированными колоннами в условиях горно-лесистой местности было почти невозможно. Теперь противник, подойдя к рубежу, занятому нашими войсками, останавливал колонну и организовывал оборону. При этом он использовал танки в качестве неподвижных, а иногда и подвижных огневых точек. Организовав оборону, враг бросал в бой специальные альпийские отряды. Эти отряды по труднодоступным тропам проникали в глубь гор, захватывали выгодные высоты, закреплялись на них и, дождавшись подхода главных сил, вновь продвигались вперед. Наши войска противопоставили тактике немцев свою тактику. Они также стали действовать мелкими группами. При этом большую помощь стрелковым подразделениям оказывали саперы. В местах, которые трудно было обходить врагу (перекрестки дорог, ущелья, теснина), они сооружали узлы заграждений. Эти заграждения прикрывались огнем. Такая тактика оказалась эффективной в условиях горной войны. [146]

Несмотря на то, что действия авиации в условиях гор, частых дождей и туманов были крайне затруднены, советские летчики оказали большую помощь наземным войскам в снабжении их боеприпасами, продовольствием, эвакуацией тяжелораненых. Здесь нашли широкое применение особенно самолеты легкомоторной авиации. Большую помощь войскам в тот период оказывали партизаны Кубани, Ставрополья, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Чечено-Ингушетии. Взаимодействуя с частями и подразделениями регулярных войск, партизаны Северного Кавказа нарушали вражеские коммуникации, срывали подвоз боеприпасов и продовольствия, уничтожали живую силу и технику врага, добывали для войск ценные разведывательные сведения. Когда немецко-фашистским войскам удалось прорваться в район Эльбруса, партизаны Прохладненского отряда под командованием П. Грицая поднялись в горы, установили состав войск противника и их расположение. Эти сведения помогли войскам уничтожить прорвавшегося в этот район противника{119}.

Партизаны Кабардино-Балкарии производили смелые налеты на вражеские гарнизоны. Так, 1 ноября 1942 г. два партизанских отряда: Кабардино-Балкарский под командованием председателя Прохладненского райисполкома Г. Царянина и Кисловодский, которым командовал И. Пуд, провели дерзкую операцию в районе селения Хабаз. В этом неравном бою партизаны разгромили вражеский гарнизон и его штаб, уничтожили более 80 солдат и офицеров противника{120}. А через несколько дней эти партизанские отряды совершили новый налет на расположение штаба немецкой танковой дивизии в Каменномостском. Действуя совместно с одним из подразделений 2-й гвардейской стрелковой дивизии, партизаны уничтожили 160 гитлеровцев, захватили в плен начальника штаба этой дивизии и важные штабные документы{121}. Оказавшийся в зоне ожесточенных сражений на Кавказе, противник не чувствовал себя в безопасности. Командование немецкой группы армий «А» вынуждено было сообщить своему верховному командованию: «Мы потеряли около 5000 солдат и офицеров, сотни машин. Нам придется держать большие гарнизоны в каждом ущелье, бросать крупные силы для охраны дорог и троп... Борьбу за перевал можно будет развернуть в полную меру только после подавления партизанского движения…»{122}. [147] Боевая деятельность партизан Северного Кавказа была важным фактором в общей борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, пытавшимися прорваться через Главный Кавказский хребет. Так осенью 1942 г. наступление немецко-фашистских войск на перевалах Главного Кавказского хребта было остановлено и была создана устойчивая оборона хребта. Этим был сорван план гитлеровского командования по овладению Главным Кавказским хребтом.