Сражение против «Курляндской крепости»
В боях за освобождение Риги, на ее дальних и ближних подступах, войска 2-го Прибалтийского фронта совместно с 3-м Прибалтийским фронтом в итоге тяжелых наступательных боев разгромили и обескровили многие соединения гитлеровцев.
Вернер Гаупт в своей книге «Курляндия», вышедшей в ФРГ, пишет: «Холодно и мрачно приближается рассвет, когда старший офицер саперной службы нажатием кнопки взрывает самый крупный мост через Западную Двину в Риге. Под гигантским огневым шатром с необычайным грохотом рухнул мост в воду реки. Операция «Доннер» закончена. История группы армий «Север» завершена. Начинается последний акт драмы — действия группы войск, получившей название «Курляндия». В итоге действий Прибалтийских фронтов прекратила свое существование как активное оперативно-стратегическое объединение одна из трех главных группировок, ворвавшихся в июне 1941 г. на территорию нашей Родины (тогда силы вермахта, действовавшие на восточном фронте, состояли из групп армий «Север», «Центр» и «Юг»). Если две группировки, особенно «Юг», претерпевали неоднократные коренные реорганизации в связи с ударами по ним наших войск, то группа армий «Север» в более или менее стабильном составе просуществовала почти три года войны. Лишь сейчас, сжав до предела свои боевые порядки, группа армий «Север» превратилась в новое объединение, которое едва ли могло ставить перед собой активные цели.
Тогдашний начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Гайнц Гудериан дает весьма своеобразное, отличающееся от мнения других западно-германских авторов объяснение причин изоляции войск вермахта в Курляндии:
«Группа армий «Север»... в период с 14 по 26 сентября была отведена на предмостное укрепление в район Риги с целью быстрой дальнейшей ее переброски к группе армий «Центр». Этот план провалился из-за противоречащего ему решения командующего группой армий генерал-полковника Шёрнера. Последний задержал свои бронетанковые силы в районе Риги, Митавы (Елгавы) вместо того, чтобы вывести их в район западнее Шяуляя, и этим дал возможность противнику осуществить прорыв у города Шяуляй, что окончательно отрезало группу армий от главной группировки войск. Группа армий состояла из 16-й и 18-й армий, т. е. в этом районе у нас было [357] вначале двадцать шесть дивизий, а затем после неоднократных эвакуации осталось шестнадцать, которых так сильно не хватало для обороны рейха.
После того, как с 7 по 16 октября нами была оставлена Рига, линия фронта группы армий проходила (почти без изменения до конца года) от побережья южнее Либавы (Лиепая) через Прикуле, южнее Фрауэнбурга (Салдус), восточнее Тукума (Тукумс) и до побережья Рижского залива»{82}.
Здесь, как это уже стало традицией, Гудериан преуменьшает свои силы. Эта фальсификация опровергается, однако, весьма просто: при сдаче в плен группа армий «Курляндия» имела в своем составе, по свидетельству штаба фронта, по-прежнему около 30 дивизий. Бегство своих войск Гудериан пытается изобразить как планомерный отход. Естественно, что после освобождения Риги наши войска тоже были сильно измотаны, имелись потери. Люди устали от непрерывных боев и маршей. Но наступления приостановить было нельзя. Мы стремились прижать врага к морю, не дав ему опомниться.
Фронту предстояло действовать теперь западнее Риги. Вдоль Рижского взморья в направлении Тукумса отходящего противника преследовала 1-я ударная армия (командующий генерал-лейтенант Никандр Дмитриевич Захватаев), вошедшая 16 октября 1944 г. в состав 2-го Прибалтийского фронта из 3-го Прибалтийского фронта, который в связи со значительным сокращением Прибалтийского театра военных действий (протяженность линии фронта сократилась с 1000 до 250 км) не имел более полосы для наступления и был расформирован.
10-я гвардейская армия была переброшена в район юго-западнее Елгавы с целью дальнейшего ее использования на самом левом фланге фронта в направлении Ауце. 3-я ударная армия наносила удар из района западнее Елгавы на г. Мушумуйжа. 22-я армия развивала наступление на Джуксте. 42-я армия вела наступление в направлении Зварде, Броцены.
Противник, прижатый войсками 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов к Рижскому заливу и Балтийскому морю в Курляндии, оказывал яростное, поистине фанатичное сопротивление на рубеже Вёкшняй, Прекуле, Юрмалциемс, на котором войска нашего фронта вели бои с 21 октября 1944 г.
2-му Прибалтийскому фронту во взаимодействии с 1-м Прибалтийским фронтом Ставкой Верховного Главнокомандования была поставлена задача разгромить войска противника в Курляндии. Но для этого необходимо было произвести перегруппировку частей и соединений и дать людям немного отдохнуть, так как непрерывные бои изнурили их.
17 октября я обратился к Верховному Главнокомандованию с просьбой разрешить войскам фронта закрепиться на достигнутом рубеже, подтянуть тылы, пополнить дивизии людьми, выбрать наиболее [358] результативные направления ударов и подготовиться к штурму обороны противника в Курляндии. Ставка разрешила нам сделать это, и мы приступили к подготовке операции.
Предлагалось рассечь курляндскую группировку гитлеровцев, а затем уничтожить ее по частям. Вся операция делилась на ряд частных операций или этапов.
Первый этап — прорвать оборону противника на Салдусском направлении и овладеть г. Салдус.
Второй этап — дальнейшее развитие наступления в направлении Кулдиги, прорыв на этом участке оборонительного рубежа и взятие Кулдиги.
Третий этап — выйти к берегам Балтийского моря в районе Вентспилса. Затем мы должны были разгромить или захватить в плен разрозненные и расчлененные части и соединения противника.
После очень незначительной паузы 27 октября наступление началось мощной артиллерийской и авиационной подготовкой, а затем войска 42, 10-й гвардейской и 3-й ударной армий в тесном взаимодействии с войсками 1-го Прибалтийского фронта устремились в атаку, прорвали глубоко эшелонированную оборону противника на фронте 20 км и в первый день наступления продвинулись вперед на 4–7 км. На следующий день части и соединения продвинулись еще на 6–7 км, расширив прорыв до 50 км. Однако в дальнейшем темп наступления стал постепенно снижаться.
Следует иметь в виду, что вся территория, где окопалась вновь созданная группа армий «Курляндия», была изрезана оборонительными сооружениями. Поэтому каждый метр земли приходилось вырывать у противника в кровопролитных боях. При таких условиях нужно было иметь подавляющее превосходство над врагом, в первую очередь в танках и всех видах артиллерии. В действительности же соотношение сил было фактически не в нашу пользу.
Дело в том, что в «Курляндскую крепость» начали вскоре перебрасываться войска, выведенные из Финляндии, а также призванные в «фольксштурм» подростки и старики.
Противник в отдельные дни атаковал наши передовые частя до 40 раз. Атаки пехоты силою батальон — полк сопровождались сильными артиллерийскими налетами и поддерживались массой танков и самоходных орудий.
Опасаясь большого прорыва наших войск в направлении Салдуса, противник, уплотнив боевые порядки, усилил свою группировку на участке ясно обозначившегося прорыва вводом в бой пяти пехотных и одной танковой дивизий, переброшенных с пассивных участков обороны и из резерва.
Всего на направлении нашего главного удара, кроме действовавших в начале наступления четырех пехотных дивизий и двух саперных батальонов, противник за пять дней сосредоточил еще шесть дивизий, в том числе одну танковую.
Войска фронта прилагали поистине героические усилия, чтобы добиться решающего успеха, но все медленнее и медленнее продвигались вперед. [359]
2 ноября приезжали к нам на фронт Маршал Советского Союза А. М. Василевский и Главный Маршал авиации А. А. Новиков. Я доложил А. М. Василевскому обстановку на фронте и свое решение. Александр Михайлович внимательно выслушал меня и одобрил проводимые командованием фронта мероприятия; о действиях наших войск, проявлявших массовый героизм и самоотверженность, он отозвался весьма похвально.
В течение последующих дней противник продолжал наращивать сопротивление. Его атаки следовали одна за другой. Очень часто бои доходили до рукопашных схваток. Из показаний пленных 12-й танковой и 24-й пехотной дивизий стало известно, что издан приказ, которым гитлеровское командование отменяло свою прежнюю директиву об эвакуации немецко-фашистских войск из Прибалтики, им ставилась задача упорно оборонять занимаемые рубежи.
Командующий группой армий «Север» генерал-полковник Шёрнер издал приказ о взятии с солдат письменных обязательств ценою жизни удерживать свои позиции. В обращениях к войскам немецкое командование свои стратегические задачи определяло так: «Речь идет о жизни и смерти Германии. Наши позиции в Курляндии представляют волнорез, о который разобьются волны русского наступления. Курляндия — это форпост Восточной Пруссии». Подобными мерами Гитлер и его подручные старались укрепить стойкость своих войск.
Несмотря на это, в результате десятидневных напряженных боев с 27 октября по 5 ноября 1944 г. войска левого крыла фронта, сломив сопротивление противника в главной полосе его обороны на участке западнее Лайжувы, расширили полосу прорыва по фронту до 50 км и продвинулись на 35 км в глубину. За это время было освобождено около 500 населенных пунктов, в том числе г. Ауце, станция Лайжува и пять других железнодорожных станций, очищены от гитлеровцев участок железной дороги Бене — Лайжува протяженностью 32 км и территория площадью 800 кв. км.
Ведя многодневные тяжелые наступательные бои на салдусском направлении, армии левого крыла (42, 10-я гвардейская, 3-я ударная) продвигались довольно медленно.
По силе сопротивления, огневой насыщенности и количеству атак бои последних дней не имели себе равных в течение всего 1944 г. Действия войск были значительно затруднены ненастной погодой — выпадающие ежедневно дожди резко ухудшили дорожную сеть, состоявшую в полосе фронта в основном из грунтовых профилированных дорог, которые стали труднопроходимыми, а на отдельных участках непроходимыми. Неблагоприятные метеорологические условия, сильные туманы и плотная облачность исключали возможность применения авиации.
Ко дню 27-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции был издан приказ по войскам 2-го Прибалтийского фронта, в котором Военный совет поздравил воинов с праздником [360] Великого Октября и пожелал новых боевых успехов в боях по ликвидации последних немецких оккупантов в Советской Прибалтике.
«Товарищи! Приложим всю свою энергию, все свое воинское старание и мастерство, всю солдатскую смекалку, весь приобретенный боевой опыт на то, чтобы быстрей разгромить проклятых фашистов, зажатых в прибалтийском «мешке», и тем самым ускорить разгром фашистского зверя в его берлоге... Вперед, за окончательный разгром гитлеровской Германии, за полную победу нашего правого дела!»
Воины фронта не жалели ни сил, ни жизни в борьбе с захватчиками, но добиться решительного успеха на салдусском направлении мы не смогли. Здесь, на участке прорыва протяженностью в 50 км, было стянуто десять дивизий. Посоветовавшись с ближайшими помощниками, я решил начать наступление на тукумском направлении одновременно силами 1-й ударной и 22-й армий. Удар, по нашему мнению, следовало нанести смежными флангами армий из района Добеле между реками Джуксте и Абава в северном направлении во фланг оборонительным позициям противника. Здесь наряду с немецкими действовали латышские части, моральное состояние которых было, естественно, не очень высоким.
Наш замысел предусматривал для развития успеха привлечь 19-й танковый корпус генерал-лейтенанта Ивана Дмитриевича Васильева{83}, прибывший с 1-го Прибалтийского фронта, а атаку и наступление частей и соединений поддержать 28-й артиллерийской дивизией прорыва РГК и двумя гвардейскими минометными бригадами (М-31) и тремя гвардейскими минометными полками (М-13).
С 8 по 13 ноября я находился в войсках 1-й ударной и 22-й армий: мы планировали операцию, артиллерийское и авиационное обеспечение, проводили учения и занятия, готовились к прорыву обороны противника. Побывал я во многих подразделениях и частях, проводил беседы с бойцами и командирами, проверял состояние питания и медицинского обслуживания в госпиталях и медсанбатах.
Директивой от 13 ноября было дано указание 1-й ударной и 22-й армиям произвести перегруппировку, сосредоточив части 1-й ударной армии в составе 112 и 119-го стрелковых корпусов в районе Озолмуйжа, а 22-й армии в составе 130-го латышского и 100-го стрелковых корпусов — в районах 6–18 км юго-западнее Елгавы и 2–7 км юго-западнее Добеле. Этим соединениям предстояло нанести удар на тукумском направлении.
Левый фланг фронта (10-я гвардейская, 3-я ударная и 42-я армии) продолжал наступление в прежней полосе с целью улучшения своих позиций. [361]
В резерве оставались 10 и 19-й танковые корпуса (всего 184 танка), они должны были сосредоточиться юго-западнее Елгавы.
Противник со своей стороны сосредоточил в лесах против стыка 42 и 10-й гвардейской армий большое число пехоты с танками и самоходными установками. 14 ноября, чтобы сорвать подготавливавшийся удар противника, войска 42 и 10-й гвардейской армий своими смежными флангами перешли в наступление. Перед этим мы организовали артиллерийскую и авиационную подготовки по районам скопления гитлеровских войск, в результате противнику были нанесены большие потери, а наши соединения улучшили свои позиции.
13 ноября к нам на фронт снова приехал Маршал Советского Союза А. М. Василевский, с которым мы посетили 1-ю ударную и 22-ю армии. На месте я ознакомил Александра Михайловича с обстановкой и планом операции. Когда все вопросы были отработаны и уточнены, мы направились в штаб фронта.
Александр Михайлович обедал у меня, за обедом он подробно рассказал о том, как идут дела на других участках советско-германского фронта и у наших союзников, сообщил, что 7 ноября в Ставке рассматривалось развитие боевых действий на 2-м Прибалтийском фронте. В ходе обсуждения наши действия были одобрены.
15 ноября 1944 г. я собрал совещание командного состава 22 и 1-й ударной армий, 28-й артиллерийской дивизии прорыва РГК и 130-го латышского стрелкового корпуса. На совещании были рассмотрены вопросы предстоящей наступательной операции. Здесь я вновь особо остановился на важнейших требованиях к подготовке войск. Это прежде всего скрытность, которая обусловливает внезапность. Большое внимание было уделено вопросу артиллерийского обеспечения, организации артиллерийских групп, были проанализированы ошибки и недостатки предыдущих операций. Как показали бои 3-й ударной и 42-й армий на салдусском направлении, были случаи, когда оборона противника была разведана недостаточно и наши артиллеристы и минометчики, действовавшие на этом направлении, вели огонь по площадям. Не все командиры оказывались на высоте требований при руководстве боем.
Некоторые пехотные командиры располагали свои командные пункты не всегда в таких местах, откуда артиллеристу было удобно организовать наблюдение за полем боя и управлять огнем своего подразделения.
Известно, что атака пехоты с танками, а иногда и без них, решает успех боя. Именно атака обеспечивает прорыв обороны и ввод в бой группы развития успеха. В будущей операции эту задачу должны были выполнить 100 и 130-й латышский стрелковые корпуса. За три часа пехота этих корпусов должна была преодолеть шестикилометровую полосу обороны противника, и в течение первого дня тактический прорыв должен был перерасти в оперативный.
После прорыва и ввода в бой подвижной группы (группы развития успеха) первый эшелон должен был перестроиться в колонны [362] и, наращивая темп движения, двигаться форсированным маршем. Действовать следовало непрерывно, днем и ночью.
Занимаемый противником оборонительный рубеж представлял собой систему сооружений полевого типа, однако на отдельных участках, имевших важное значение, оборона противника была насыщена мощными инженерными сооружениями. В глубине обороны, как обычно, гитлеровцы подготовили целый ряд промежуточных и тыловых оборонительных рубежей. Разведка установила, что противник продолжал весьма интенсивные работы по усовершенствованию своей обороны и по подготовке промежуточных рубежей в ее глубине.
Наступление, первоначально намеченное на 20 ноября 1944 г., не состоялось из-за плохой погоды. Дождь и туман не позволили провести артиллерийскую и авиационную подготовки. Наш сосед — 1-й Прибалтийский фронт — 19 ноября вел бои передовыми батальонами (их было 19). На следующий день из-за плохой погоды удар 1-го Прибалтийского фронта был отложен. Наступление началось 23 ноября, но уже на следующий день его опять пришлось прекратить, так как с утра 24 ноября туман плотной пеленой затянул горизонт. Видимость была не более 300–400 м. Погода оказалась на руку врагу, мы не смогли использовать нашу артиллерию и авиацию, а гитлеровская пропаганда кричала о том, что «курляндцы» отбили наши атаки.
В действительности, несмотря на то, что наступать приходилось почти вслепую, мы все же продвинулись и заняли две позиции. Наступление сулило успех, но погода не менялась. Характерной особенностью оборонительной тактики противника, выявленной в ходе наступательных действий в этот период, явилось то, что во время нашей артиллерийской подготовки гитлеровское командование не уводило живую силу в глубь обороны с целью ее сохранения, как это делалось раньше. Пехота продолжала укрываться в траншеях, на их дне и в нишах, не отходя ни на шаг. Поэтому с переносом нашего артиллерийского огня в глубину гитлеровцы встречали атакующих залпами из всех видов оружия, стремясь не допустить вклинения нашей пехоты в свои боевые порядки.
25 ноября 1944 г. был издан приказ в связи с отменой нашего наступления. В нем, коротко отметив влияние погодных условий, основное внимание мы уделили субъективным причинам, отрицательно повлиявшим на наши действия. К их числу относилась недостаточная обученность стрелковых подразделений, так как пополнение мы получили за 2–3 дня до наступления. Во время атаки пехота не всегда прижималась к разрывам своих снарядов. Темп атаки был нередко медленным, допускались ненужные передвижения по фронту. Не все части использовали обходный маневр во фланг и тыл опорных пунктов противника.
30 ноября в соответствии с директивой заместителя начальника Генерального штаба из состава 2-го Прибалтийского фронта выбывала 3-я ударная армия, что, конечно, меняло соотношение сил не в нашу пользу. [363]
Но, как известно, 3-я ударная армия затем сыграла важную роль в освобождении Западной Польши, в овладении Померанией, Бранденбургской провинцией и Берлином.
Мы тепло простились с командующим армией генералом Н. П. Симоняком, с командирами корпусов и дивизий. О новом месте действий армии я, по указанию Ставки, сообщил лишь устно командарму.
Войска 2-го Прибалтийского фронта с 1 по 20 декабря наступательных действий вследствие неблагоприятных метеорологических условий не вели и. выполняя задачу, поставленную Военным советом, проводили перегруппировку, поисковую и боевую разведку с целью уточнения обороны противника, улучшали исходное положение для наступления, вели занятия по боевой подготовке. Перегруппировка и смена частей на левом крыле в связи с выводом 3-й ударной армии из состава войск фронта, начатая 27 ноября, проходила усиленными темпами с жестким соблюдением мер скрытности и была закончена 7 декабря.
Оставшееся до начала наступления время войска использовали для подготовки к наступлению, проводили батальонные учения с боевыми стрельбами, накапливали запасы боевого имущества, доводя их до установленных норм. 5 декабря проходили учения с боевой стрельбой в 19-м танковом корпусе с поддерживающей его артиллерией.
7 декабря для командармов, командиров корпусов, дивизий, полков и для командиров минометных частей было проведено показное учение на тему «Практическое применение и использование минометов в наступательном бою». Демонстрировалось использование 82-мм, 120-мм и 160-мм минометов при прорыве оборонительной полосы противника и при развитии боя в глубине обороны. При этом последовательно показывалась артиллерийская подготовка атаки, артиллерийская поддержка атаки, артиллерийское обеспечение боя в глубине обороны врага.
Учение прошло успешно.
8–10 декабря на фронте был Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Мы с ним побывали в войсках, посетили все армии и штабы, собирали командный состав начиная от командиров корпусов. А. М. Василевский ознакомился (по докладам) с тактическими решениями командиров корпусов и с планом наступательных действий. Когда мы объехали с ним все армии, он выразил полное удовлетворение подготовкой к наступлению по всем оперативным, тактическим вопросам и по боевой подготовке войск.
В период затишья между боями мы организовали вновь фронтовой и армейские дома отдыха для офицеров и генералов. 12 декабря я поехал посмотреть, как они организованы, и нашел, что условия для отдыха созданы прекрасные. Люди были очень довольны этим мероприятием.
Попутно я ознакомился с ходом строительства моста через Даугаву в Риге. Отступая, гитлеровцы взорвали все мосты через реку в черте города. Даугава здесь, как известно, достигает ширины [364] свыше километра, поэтому отсутствие мостов нарушало нормальную жизнь в городе, создавало большие трудности в снабжении войск, населения, в восстановлении хозяйственной жизни столицы Латвийской республики, в частности ее промышленности. В связи с этим было решено спешно построить деревянный мост и восстановить наплавной железнодорожный. Инженерные и дорожностроительные части с большим энтузиазмом взялись за дело и в течение двух с небольшим месяцев Рига получила два моста.
13 декабря КП фронта посетили Секретарь ЦК ЛКП(б) Ян Эдуардович Калнберзин и председатель Совета Народных Комиссаров Латвии Виллис Тенисович Лацис. Мы обсудили вопросы о передаче властям отремонтированных сооружений в Риге и на Рижском взморье и об охране тыловых учреждений фронта. Знакомство с обоими руководителями латышского народа оставило у меня на всю жизнь самые приятные воспоминания.
14 декабря установилась хорошая морозная погода, и я отдал приказ командармам готовиться к наступлению 17 декабря.
16 декабря я поднялся в 4 часа утра. Был канун нового сражения, целью которого было уничтожение противника, зажатого в виндавском «мешке». На дворе шел небольшой снежок. Потеплело. Это очень меня обеспокоило. Больше месяца мы ждали хорошей погоды, а ее все не было. Последние дни выдались погожими, и их нужно было обязательно использовать. В ночь с 16 на 17 декабря войска 10-й гвардейской и 42-й армий заняли исходное положение для наступления. 1-й и 2-й Прибалтийские фронты должны были начать наступление одновременно. Погода утром 17 декабря оказалась нелетной, не исключалась, однако, возможность артиллерийской подготовки. В результате переговоров с командованием 1-го Прибалтийского фронта решено было отложить удар до установления более хорошей погоды. Пришлось отвести соединения 10-й гвардейской и 42-й армий, занявших уже исходное положение, в тыл. Мы с генералом Богаткиным волновались из-за отсрочки наступления, поехали в части и соединения армий, подготовленные к наступлению, беседовали с бойцами, интересовались, как они живут, как их кормят, как учатся боевому мастерству. На ходу устранили выявленные недостатки.
На следующий день я был в 1-й ударной армии на слете разведчиков, рассказал им о специфике работы разведки в условиях боев в Курляндии.
20 декабря дал указания командующим армиями о подготовке к атаке и занятии исходного положения в ночь на 21 декабря.
Войскам фронта была поставлена задача — концентрическим ударом правого и левого крыла в общем направлении на Латрини (9 км северо-западнее Салдус) окружить и разгромить группировку противника.
Правому крылу фронта (1-й ударной, 22-й армиям и 19-му танковому корпусу) предстояло нанести главный удар смежными флангами, прорвать оборону на своих участках и, уничтожая противостоящего противника, к исходу третьего дня операции главными [365] силами овладеть рубежом Туме, Петертале. В дальнейшем армиям предстояло, прикрывшись частью сил 1-й ударной армии с севера и северо-востока, главными силами повернуть на запад и юго-запад и наступать в общем направлении на Мушумуйжа.
Левому крылу фронта (42 и 10-й гвардейской армиям) ставилась задача прорвать оборону противника на участке Лепиняс, Вимба, Мац, к исходу первого дня овладеть рубежом Аугли, Муцениеки, Ати, в дальнейшем, прикрывшись одной стрелковой дивизией 42-й армии, продвигаться в общем направлении на Салдус. К исходу третьего дня операции своими главными силами армии должны были овладеть оборонительным рубежом гитлеровцев по обе стороны Салдуса.
Войска группы армий «Курляндия» имели прежнюю задачу.
На 20 декабря перед 2-м Прибалтийским фронтом действовали в первой линии 13 дивизий, а во второй линии — танковая дивизия и несколько охранных полков, в резерве находилось до 15 батальонов, используемых на охране военных объектов и строительстве оборонительных сооружений. Побережье прикрывали пехотная дивизия и несколько охранных батальонов. Всего перед фронтом, таким образом, действовало 15 дивизий, 6 отдельных полков, 21 отдельный батальон. Эти пехотные соединения и части поддерживало 14 артиллерийских дивизионов РГК, 200 танков, САУ, 198 самолетов. К этому времени, естественно, гитлеровцы еще более усовершенствовали систему оборонительных сооружений.
В траншеях через каждые 80–100 м были оборудованы открытые пулеметные площадки, а через каждые 15–20 м — стрелковые ячейки. Для укрытия живой силы и хранения боеприпасов в траншеях были сделаны «лисьи норы». Впереди траншей на удалении 30–40 м установлены проволочные заграждения в 2–3 ряда кольев, а местами спираль, противотанковые и противопехотные мины. Позади траншей в 15–20 м были оборудованы блиндажи для воинов.
Параллельно первой линии траншей на удалении 100–200 м шла вторая сплошная траншея, имеющая, так же как и первая, стрелковые ячейки и пулеметные площадки.
На подступах к крупным населенным пунктам и основным дорогам были установлены противотанковые и противопехотные минные поля, на лесистых участках устроены лесные завалы. На удалении 1–2 км от первой линии траншей в глубине на отдельных участках были отрыты противотанковые рвы. В тактической глубине обороны оборудованы огневые позиции для артиллерии. На расстоянии 5–6 км от первого рубежа проходил второй оборонительный рубеж, а затем и третий — по западному берегу р. Абава и далее до участка в 6 км восточнее Кандавы. Река Абава (ширина от 6 до 20 м) являлась противопехотным и противотанковым препятствием. Четвертый оборонительный рубеж проходил в районе несколько восточнее Сабиле. Рубеж находился в стадии строительства.
Река Амуле, протекавшая перед передним краем, имела заболоченные и крутые берега и вследствие этого также являлась противотанковым [366] препятствием. Озеро Циецерес-Эзерс длиной 10 км и шириной до 300 м являлось естественным препятствием, прикрывавшим с востока г. Салдус. Пятый оборонительный рубеж проходил по западному берегу р. Вента. Почти на всем протяжении рубежа были уже отрыты две сплошные линии траншей. Вокруг г. Вентспилса также проходили две линии траншей, а с его южной стороны — противотанковый ров.
Кроме того, между четвертым и пятым рубежами протекала р. Вента (ширина от 50 до 150 м). Вдоль шоссе Салдус — Скрунда строился отсечный оборонительный рубеж.
В состав 2-го Прибалтийского фронта к этому времени входили: 1-я ударная армия (командующий генерал-лейтенант Н. Д. Захватаев, член Военного совета генерал-майор Д. Е. Колесников, начальник штаба генерал-майор А. К. Кондратьев) в составе 112 и 119-го стрелковых корпусов, 377-й стрелковой дивизии, 155-го укрепленного района и других специальных частей и соединений;
22-я армия (командующий генерал-лейтенант Г. П. Коротков, член Военного совета генерал-майор А. М. Катков, начальник штаба генерал-майор Н. С. Дронов) в составе 93, 100 и 130-го латышского стрелковых корпусов, 118-го укрепленного района и других специальных частей и соединений;
42-я армия (командующий генерал-лейтенант В. П. Свиридов, член Военного совета генерал-майор А. Е. Хмель, начальник штаба генерал-майор В. М. Крылов) в составе 14-го гвардейского, 110 и 123-го стрелковых корпусов и других специальных частей и соединений;
10-я гвардейская армия (командующий генерал-полковник М. И. Казаков, член Военного совета генерал-майор П. Ф. Иванов, начальник штаба генерал-лейтенант Н. П. Сидельников) в составе 7, 15 и 19-го гвардейского корпусов, 78-й танковой бригады и других специальных частей и соединений;
19-й танковый корпус (командир генерал-лейтенант И. Д. Васильев, начальник штаба полковник И. Е. Шавров);
15-я воздушная армия (командующий генерал-полковник авиации Н. Ф. Науменко, начальник штаба генерал-лейтенант авиации А. А. Саковнин) в составе 14-го истребительно-авиационного корпуса (две дивизии), 214, 225 и 305-й штурмовых авиадивизий, 188, 284 и 313-й ночных бомбардировочных авиадивизий.
Фронтовая артиллерия располагала двумя зенитными артиллерийскими полками и пятью отдельными зенитно-артиллерийскими дивизионами. Фронтовые инженерные части состояли из 8-й моторизованной инженерной саперной бригады, 19-й штурмовой инженерно-саперной бригады.
К вечеру 20 декабря армии фронта заняли исходное положение для выполнения поставленных ранее задач.
В 8 часов 21 декабря я прибыл на наблюдательный пункт в районе 10-й гвардейской армии. Здесь была построена и тщательно замаскирована наблюдательная вышка, находившаяся всего в 600 м от переднего края немцев. [367]
К утру 21 декабря войска левого крыла фронта закончили сосредоточение частей к участку прорыва и заняли исходное положение для наступления. В 10 часов начались внезапно для противника артиллерийская и авиационная подготовки. На вражеские позиции обрушился шквал огня артиллерии и минометов. Одновременно с артиллерией наша авиация наносила удары с воздуха по обороне немцев, действуя главным образом по артиллерийским и минометным батареям.
В 11 час. 20 мин. войска 42 и 10-й гвардейской армии смежными флангами перешли в наступление в общем направлении на Салдус.
Преодолевая упорное сопротивление противника, атакующие части армий к 14 часам прорвали первую позицию противника, состоящую из двух траншей, и к 14 час. 30 мин. в полосе 10-й гвардейской армии вышли ко второй позиции. К 15 часам гитлеровское командование приняло экстренные меры для того, чтобы остановить наше наступление. Подтянув резервы и танки 12-й танковой дивизии, противник непрерывно бросал их в контратаки, не считаясь с потерями. Во второй половине дня и ночью сражение приняло особо ожесточенный характер. Опираясь на заранее подготовленный рубеж обороны, огнем из всех видов оружия и контратаками силою от роты до полка пехоты с танками и самоходными орудиями (группами по 6–20 бронеединиц) противник сдерживал дальнейшее продвижение наших наступающих частей. В результате упорных боев частям 10-й гвардейской армии к исходу дня удалось вклиниться во вторую позицию противника на одном участке.
Продвижение частей 42-й армии все возраставшим сопротивлением противника было приостановлено. В течение первого дня наступления наши войска продвинулись на участке прорыва на 1–3 км и освободили при этом более 25 населенных пунктов. На правом крыле фронта положение войск 1-й ударной и 22-й армий в течение суток оставалось без перемен.
Выбитый с первой позиции противник прилагал все усилия к тому, чтобы удержать за собой вторую позицию и не допустить дальнейшего продвижения наших войск.
На направлении Тукумс гитлеровцы особой активности не проявляли, продолжали оборонять прежние позиции. Их авиация одиночными самолетами вела разведку боевых порядков наших войск и бомбардировку района северо-западнее Ауце. За сутки было учтено 23 самолетовылета.
Пленные, захваченные на участке прорыва, показали, что немецкие части от огня нашей артиллерии понесли большие потери в живой силе.
23 декабря войска правого крыла (1-я ударная и 22-я армии) после разведки боем и 10-минутного артиллерийского налета с 11 часов перешли в наступление смежными флангами. Сразу же им пришлось преодолевать многочисленные минные поля, инженерные заграждения и возрастающее сопротивление противника. За счет ввода и на этом направлении новых частей гитлеровцы неоднократно [368] наносили контратаки силами до батальона, поддержанные массированным огнем артиллерии. На участке 22-й армии появились танки и самоходные установки. Тем не менее была полностью прорвана первая позиция, состоящая из трех траншей, на фронте 12 км, и наступающие продвинулись в глубину до 3,5 км.
В первый день боя 19-й танковый корпус не был введен для развития успеха, так как оборона прорвана была не полностью. Его ввели на второй день при тех же условиях. Я требовал от командира корпуса генерала И. Д. Васильева быстрее продвигаться, но корпус не мог преодолеть сопротивление противника. Так, и на этот раз наше наступление закончилось безуспешно.
В последующий период, вплоть до 31 декабря, положение характеризовалось исключительно напряженными боями.
Противник, пользуясь большой плотностью своих войск в обороне при сравнительно небольшой протяженности обороняемого пространства, легко и быстро маневрировал частями, расположенными даже в первой линии, перебрасывая их по внутренним коммуникациям с пассивных участков на угрожаемые направления.
В связи с этим враг, имея оперативную плотность до начала наступления в среднем 4–5 км на пехотную дивизию, довел ее в первые же дни операции на участках прорыва до 2–2,5 км. Таким образом, командованию курляндской группировки удалось создать такую плотность в обороне, какой мы фактически не имели, ведя наступление.
Войска фронта в ходе боевых действий с 21 по 30 декабря 1944 г. левым крылом (42 и 10-я гвардейская армии) на салдусском направлении прорвали оборону противника на фронте 15 км, преодолев ожесточенное сопротивление, продвинулись на 5 км в глубину; правым крылом (1-я ударная и 22-я армии) с 23 по 30 декабря 1944 г. на тукумском направлении прорвали оборону противника на фронте 20 км и продвинулись на 10 км в глубину.
С 31 декабря 1944 г. войска фронта наступление прекратили, закрепившись на достигнутых рубежах. В ходе наступательных боев противнику были нанесены серьезные потери в живой силе и технике.
Враг в Курляндии оборонялся на сравнительно небольшом фронте в 220 км, имея лишь на 9 дивизий меньше сил и средств, чем для обороны всей Эстонии, Латвии и Литвы. Это позволяло гитлеровцам создавать большую оперативную и тактическую плотность: по пехоте — 6 км на одну пехотную дивизию, по артиллерии — свыше 20 орудий на 1 км фронта, по танкам — 1 танк на 1 км.
Противник на сравнительно небольшом оборонительном участке Курляндии построил большое число оборонительных полос с тремя-четырьмя траншеями в каждой, устраивал проволочные, минные заграждения и противотанковые рвы. Как правило, все три траншеи занимались войсками, в тактической глубине имелись пехотные резервы, а далее оперативный резерв — танковая дивизия. [369]
В Режицко-Двинской и Рижской операциях при значительно растянутых фронтах противник мог занимать только первые траншеи, поэтому в первый же день обозначился прорыв обороны на глубину 8–12 км.
При данной системе обороны у противника на глубину 5 км были оборудованы обычно две-три траншеи, плотно занятые войсками. Эти траншеи приходилось последовательно прорывать, затрачивая большое количество боеприпасов. При этом после прорыва первой траншеи противник начинал контратаки своими тактическими резервами. В результате темп наступления в сутки был не больше 3–4 км и то лишь на узких участках прорыва.
При плотной, глубоко эшелонированной обороне, большой насыщенности ее артиллерией и штурмовыми орудиями нам нигде не удалось произвести оперативного прорыва, поэтому нельзя было ввести в бой танковые соединения.
Боевые действия обычно начинались при наличии 1,5–2 боекомплектов боеприпасов. Как правило, на 6–7-й день резко ощущался их недостаток, отсюда и темп наступления постепенно замедлялся, так как средств для подавления артиллерии и вообще огневых средств врага у нас становилось все меньше.
Главная причина малой эффективности наших действий состояла в том, что мы не имели превосходства в силах и средствах над противником, не было возможности и для маневра с последующим ударом по наиболее уязвимому месту обороны врага, ибо фланги курляндской группировки упирались в море. Поскольку у нас не было сил для равномерного одновременного удара по всему периметру полевой крепости, в которую была превращена Курляндия, враг имел возможность быстрого перераспределения сил по внутренним коммуникациям и мощного наращивания обороны на угрожаемых участках.
В заключение хотелось бы отметить, что битва за Прибалтику по своему масштабу была грандиозной: с нашей стороны к наступлению было привлечено до 1,5 млн. человек, свыше 27 тыс. орудий и минометов, свыше 3,5 тыс. боевых самолетов, более 3 тыс. танков и САУ, а также Балтийский флот и авиация дальнего действия.
Со стороны противника в Прибалтике участвовало до 25 % всех сил, находившихся в это время на советско-германском фронте.
Общая полоса наступления советских войск в Прибалтике достигала 1000 км. Наступление продолжалось почти непрерывно в течение 39 суток (с 14 сентября по 22 октября). Было окружено 30 дивизий врага.
В начале февраля 1945 г. была проведена реорганизация управления войсками, действовавшими в Прибалтике. Я был отозван в Москву и вскоре получил назначение на должность командующего 4-м Украинском фронтом. [370]