Вперед — на запад!

В середине июня 1944 года началось наступление наших войск севернее Ленинграда. Балтийский флот тоже двинулся на запад, очищая воды Финского залива от мин, вытесняя из него вражеские корабли, занимая острова и прикрывая приморский фланг Ленинградского фронта на Карельском перешейке. В 1941 году малые охотники последними покидали западные базы, обеспечивая отход больших кораблей на восток; [191] теперь «мошки» прокладывали дорогу большим кораблям на запад и первыми врывались в освобождаемые порты и базы.

В свое время, опасаясь выхода наших кораблей на морские коммуникации в Балтийском море и пытаясь запереть советский флот в Невской губе, противник превратил Финский залив в сплошное минное поле. Теперь, отходя на запад, фашисты снова ставили тысячи мин. В водах Выборгского залива не осталось ни одного проливчика между множеством островов, в котором не притаились бы минные банки. Чтобы затруднить траление, враг стал применять мины-ловушки, которые могли уничтожить даже самые мелкосидящие катера-тральщики. Для этого к взрывателям мин прикреплялись тонкие стальные тросики, подвешенные на безобидных на первый взгляд пустых пивных бутылках или поплавках от рыбачьих сетей. Однако секрет ловушек наши минеры скоро разгадали. Мой однокашник по Военно-морскому училищу старший лейтенант Дмитрий Саранюк умудрялся уничтожить за день несколько десятков мин с такими приспособлениями.

Как и раньше, «пахарям моря» в их трудной работе помогали малые охотники. Так, катерным тральщикам, которыми командовали капитаны третьего ранга Федор Пахольчук и Федор Мудрак, дали приказ очистить от мин один из фарватеров, ведущих в Выборг. Для обеспечения работы тральщиков им придали несколько катеров — дымзавесчиков и охотников, в том числе и катер МО-313.

Внешне картина боевой деятельности катеров выглядела довольно мирно: в водном зеркале отражаются чистое голубое небо, яркое солнце, красивые скалистые берега с золотисто-зелеными соснами. Медленно, будто разморенные зноем, ползут маленькие корабли, построенные уступом...

Однако эта идиллия продолжалась лишь до тех пор, пока вся наша «армада» не приблизилась к мыску, на котором расположилась шестидюймовая вражеская батарея. Тут-то ее орудия и открыли огонь. Тотчас загремели залпы и второй батареи. Через некоторое время по тральщикам уже стреляли пять батарей сразу. Катера — дымзавесчики и охотники, стараясь скрыть тральщики от противника, задымили весь район. «Пахари», не прибавляя скорости и не изменяя курса, продолжали свою работу. [192]

На середине одного из галсов они подсекли почти одновременно восемь мин. Мы остановились, чтобы расстрелять мины после прохода тральщиков. Сквозь грохот разрывов слышу голос краснофлотца Николая Баранова:

— Концевой тральщик горит!

Черный густой дым столбом подымался в неподвижном воздухе. Вражеский снаряд, разорвавшийся рядом с тральщиком, изрешетил осколками борт с белой надписью «КТЩ-808». Маленький корабль охватило пламя. Бензин, разлившийся из пробитых цистерн по поверхности воды, образовал горящее озеро. И среди языков пламени в воде то появлялись, то исчезали головы людей.

Несмотря на огромный риск, катер ринулся на помощь товарищам. От бушующего на воде пламени пузырилась краска на деревянных бортах МО-313. Но комендоры Петр Симирский и Петр Савинов вместе с минером Владимиром Королевым спустились на привальный брус и вытаскивали людей на палубу катера. Мы все задыхались в жарком, наполненном копотью воздухе. У многих опалило волосы, брови, обожгло руки. Вода, которой поливали палубу, борта и людей, испарялась почти моментально. И все же мы вышли из огня лишь после того, как подобрали всех членов экипажа тральщика.

Противник, заметив неподвижный столб дыма, бил по тральщику из орудий двух батарей.

— Погиб тральщик! — мрачно произнес командир тральщика мичман Гирюшта. — Пять лет на нем плавал... Сколько мин вытралил... Надо ж... Эх, мать честная!

Когда охотник выбрался на чистую воду, я подумал: «А что, если попытаться вывести тральщик из огня? Надо дерзнуть...»

Передав часть спасенных на подошедший посыльный катер, мы закрыли тральщик плотной дымовой завесой и вновь вошли в опасный район. Струи из пожарных шлангов обдали борта и палубу нашего катера. Стоявший за штурвалом Алексей Лященко ловко подвел корму охотника к форштевню тральщика. Минер Владимир Королев и строевой Николай Баранов перепрыгнули на его палубу, закрепили за кнехт стальной трос и стали вместе с оставшимися у нас моряками из экипажа тральщика гасить пламя.

Находиться среди огня было небезопасно. Пришлось начать движение, ведя на буксире катерный тральщик. [193]

За время пути Королев и Баранов, сбрасывая за борт горящие предметы, пробили себе дорогу на корму — к боезапасу, готовому ежесекундно взорваться. Железная палуба тральщика раскалилась докрасна. Но это не испугало смельчаков, и они сбросили боезапас в море. Угроза взрыва была ликвидирована. Но вот-вот могли взорваться бензоцистерны...

На посыльном катере к тральщику устремилась новая партия спасателей-добровольцев — несколько членов экипажей и охотника и тральщика во главе с его командиром мичманом Гирюштой. Вскоре огонь на палубе маленького корабля сбили, а в герметически задраенных помещениях он должен был заглохнуть сам. И только из пробитых цистерн по-прежнему лился горящий бензин. Первым в отсек спустился Баранов и принялся забивать пробоины чопами — деревянными пробками. К нему пришло на помощь еще несколько человек. И вот когда мы уже решили, что тральщик спасен, он вдруг начал тонуть. Одновременно лопнул буксир. Мы быстро подошли к борту многострадального «пахаря моря» и завели подкильные стропы. Еще несколько человек перебрались на него, чтобы ускорить заделку пробоин в бортах и переборках. Ахметов с мотористами опустили шланги во внутренние помещения тральщика, и наши помпы начали откачивать воду.

Тральщик почти висел на стропах, когда через два часа мы подошли к пирсу временной базы. Там его подлатали и вскоре отправили в Кронштадт. А два месяца спустя КТЩ-808 снова вышел в море на траление...

По фарватерам, пробитым катерными тральщиками в минных полях, пошли канонерские лодки и сторожевые корабли. Огнем своих орудий они подавляли вражеские батареи, превращали в груды щебня и клубки стальных прутьев железобетонные доты, сооруженные противником на берегах Выборгского залива.

Гитлеровцы попытались уничтожить наши корабли, поддерживавшие огнем наступающие вдоль побережья части Советской Армии. Одна из новейших фашистских подводных лодок была направлена в район северной части пролива Бьеркезунд, чтобы атаковать находившиеся там наши канлодки.

Однако у входа в пролив ее обнаружил экипаж катера-вехостава КМ-910, обеспечивающего работу тральщиков. Командир экипажа главный старшина В. С. Павлов [194] серией белых ракет вызвал находившийся на видимости дозорный охотник — МО-103, которым командовал гвардии старший лейтенант Александр Петрович Коленко.

Осматривая зеркальную поверхность залива, сигнальщик охотника краснофлотец В. Вяткин обнаружил странную «дорожку», которая обычно образуется после прохождения корабля. Доложил командиру. Старший лейтенант приказал гидроакустику старшине второй статьи Ю. Певцову усилить наблюдение. Командир повел свой охотник по середине «дорожки» и вскоре заметил стайки сверкающих воздушных пузырьков, поднимавшихся из глубины. И почти сейчас же из переговорной трубы раздался торопливый доклад гидроакустика:

— Прямо на носу подводная лодка! Дистанция один кабельтов!

Старший лейтенант Коленко увеличил скорость охотника и скомандовал командиру отделения рулевых старшине первой статьи А. Калинину боевой курс. По сигналу с мостика командир отделения минеров старшина первой статьи А. Куприянов сбросил серию глубинных бомб. На поверхности появился громадный воздушный пузырь, а несколько фонтанчиков соляра быстро образовали большое темно-коричневое пятно.

Коленко круто развернул катер и повторил бомбометание. Из глубины вырвалось еще несколько больших пузырей, выбросивших на поверхность залива... шесть фашистских подводников. Их вытащили на палубу охотника и доставили в базу. Это оказались командир подводной лодки, два штурмана и три матроса, находившиеся в центральном посту.

Около месяца наши водолазы готовили гитлеровскую лодку к подъему. И все это время охотники, в том числе и МО-313, на котором находился и я, прикрывали район работ от ударов противника: ставили дымовые завесы при артиллерийских обстрелах с берега и кораблей, отражали атаки торпедных и артиллерийских катеров. Наконец в середине сентября наши водолазы подняли лодку и обеспечили ей плавучесть, необходимую для буксировки в Кронштадт.

В Кронштадте лодку поставили в док, и мы смогли со стенки разглядеть трофей Краснознаменного Балтийского флота. Это была подводная лодка «U-250», построенная совсем недавно и оснащенная по последнему слову военно-морской техники. [195]

Точный удар, нанесенный гвардейским экипажем МО-103, образовал в ее правом борту огромную пробоину, сквозь которую виднелись внутренности дизельного отсека: порванные трубопроводы и кабели, сорванный с фундамента и исковерканный двигатель, смятые и прогнутые переборки. Рубочный люк отсутствовал. Носовая часть корпуса имела вмятины и прогнулась...

Вооружением и оборудованием гитлеровской лодки занялись наши специалисты. Вскоре советские моряки совместно с ленинградскими инженерами и учеными сумели разобраться в последних достижениях гитлеровской военно-морской техники. Так удалось раскрыть новейшее средство ведения врагом войны на море — акустические бесследные самонаводящиеся торпеды с неконтактными взрывателями, которыми была снабжена эта лодка.

Любопытна одна деталь: секрет акустических самонаводящихся торпед, как писал Н. Г. Кузнецов, еще не был полностью разгадан англичанами, и они несли большие потери от этого оружия. И не кто иной, как Уинстон Черчилль, обратился к И. В. Сталину с посланием, в котором просил передать английскому адмиралтейству одну из трофейных торпед. Эта просьба была выполнена{4}...

Наши корабли продолжали содействовать наступлению советских войск на Выборг.

В туманную ночь отряд малых охотников и малых канонерских лодок осуществлял блокаду Выборгского залива и его архипелага с запада. Около двух часов ночи сигнальщик МО-303 Борис Корольков доложил командиру старшему лейтенанту Валентину Титякову, что видит справа по курсу силуэты двух миноносцев противника. Командир Истребительного отряда капитан второго ранга Михаил Васильевич Капралов, находившийся на «тройке», немедленно вызвал по радио наши торпедные катера.

А чтобы противник не скрылся в шхерах до подхода торпедных катеров, малые охотники завязали бой с кораблями врага. Охотники выскакивали из-за белой клубящейся дымзавесы и открывали по миноносцам шквальный огонь из всех пушек и пулеметов. Едва фашисты успевали ответить пятью-шестью залпами, как охотники снова скрывались за дымзавесой. Не опасаясь катеров, [197] вооруженных малокалиберными пушками, противник самоуверенно шел прежним курсом.

Однако, выскочив из-за дымзавесы в третий раз в десяти кабельтовых от кораблей, катера массированным артиллерийским ударом добились нескольких попаданий. На головном миноносце замолчало сначала одно орудие главного калибра, потом другое. На втором миноносце возник пожар. На обоих кораблях были пробиты борта, надстройки и дымовые трубы.

Поняв, что охотники не столь уж безобидны, миноносцы начали поворот на обратный курс и наткнулись на низкие, едва заметные в тумане и клочьях дымзавесы малые канонерские лодки, имевшие мощную артиллерию в танковых башнях. Необнаруживавшие себя до этого момента канлодки оказались в очень выгодной позиции: в «мертвом», то есть не поражаемом с миноносцев, пространстве. Открыв огонь с малой дистанции, артиллеристы малых канлодок били на выбор по самым уязвимым местам вражеских кораблей, не обращая внимания на снаряды противника. На головном миноносце из-под палубы со свистом вырывался пар. В бортах чернели дыры. Замолчали еще два орудия. Снаряд одной из канлодок разорвался на мостике второго миноносца.

В это время с юга из обрывков тумана вырвались четыре торпедных катера дивизиона Героя Советского Союза капитана третьего ранга Сергея Александровича Осипова. Слабый и неорганизованный огонь миноносцев не остановил их атаки, и они с короткой дистанции выпустили свои торпеды по вражеским кораблям.

Когда рассыпались столбы воды и рассеялся дым взрывов, миноносцев на поверхности залива уже не было. Чернели лишь головы фашистских моряков.

Примерно в это же время катер МО-207 направили в распоряжение командования дивизии, наступавшей на [197] Выборг на приморском фланге фронта. На маленький корабль возложили ответственную задачу: способствовать наступлению наших армейских подразделений и частей в шхерном районе, примыкающем к Выборгу. Кроме того, на катере разместился выносной командный пункт, руководивший действиями по высадке тактических десантов на острова.

Прославленный на флоте экипаж малого охотника с бортовым номером «207», возглавляемый лейтенантом Семеном Петровичем Вдовкиным, его помощником младшим лейтенантом Анатолием Петровичем Подчуфаровым и парторгом старшиной первой статьи командиром отделения комендоров Николаем Даниловичем Живорой, хорошо понимал всю сложность порученной задачи и потому тщательно подготовился к ее решению.

Первый же выход на разведку огневых точек противника потребовал от всего личного состава огромной моральной выдержки и высокого мастерства. Едва катер вышел из пролива на плес между островами, как разрывы вражеских снарядов подняли вокруг него множество водяных смерчей. Подводные камни и банки сильно ограничивали возможности маневрирования, но лейтенант Вдовкин, резко изменяя скорости движения, ловко уводил свой маленький корабль от прямых попаданий. Иногда «семерка» неожиданно для противника скрывалась за ближайшим островком или умело поставленной дымовой завесой, а иногда наоборот, столь же неожиданно, — появлялась совсем рядом с берегом, на котором среди валунов и корневищ деревьев скрывались амбразуры дотов и дзотов.

Сигнальщик старшина второй статьи Анатолий Петров быстро обнаруживал даже хорошо замаскированные огневые точки, а помощник командира младший лейтенант Анатолий Подчуфаров успевал следить и за безопасностью [198] плавания катера и наносить на карту места обнаруженных батарей, дотов, пулеметных гнезд, противодесантных заграждений. Мотористы Алексей Чижов, Александр Чулин и Василий Бычков под руководством механика катера мичмана Николая Коробейникова быстро и четко выполняли команды об изменении режима работы моторов, поступавшие с мостика, обеспечивая необходимое командиру маневрирование. Мотористам приходилось заделывать пробоины в бортах и устранять повреждения механизмов и систем от осколков и пуль. А электрик краснофлотец Иван Акулов успевал действовать и в составе расчета орудия и помогать товарищам в моторных отсеках.

Охотник уже закончил разведку, когда послышался гул самолетов, и из-за облаков вывалилась группа пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Огнем пушек и пулеметов экипаж «семерки» не позволил им прицельно сбросить бомбы и даже сбил один «юнкерс».

Офицеры штаба дивизий 21-й армии Ленинградского фронта, находившиеся на катере МО-207, дали высокую оценку действиям и поведению экипажа охотника.

На рассвете следующего дня «семерка» обеспечивала высадку десанта с тихоходных тендеров — маленьких десантных кораблей, прозванных моряками «корытцами». Как и накануне, сигнальщик Анатолий Петров быстро обнаруживал не только «говорящие», но и «молчащие» огневые точки противника. Пушки и пулеметы охотника били по амбразурам со снайперской точностью.

В короткий срок и без особых потерь островок был взят десантом. Затем последовали десанты на другие острова.

Трое суток, без перерывов и отдыха, находился в бою экипаж катера МО-207. И все это время бессменно несли радиовахту главный старшина Константин Соколов и старший краснофлотец Черкасов, поддерживавшие постоянную связь одновременно с командованием флотского соединения, участвовавшего в наступательной операции, и штабом дивизии, которой был придан охотник.

После короткого отдыха, заполненного в основном уходом за техникой и пополнением боезапасов и топлива, «семерка» продолжила свое движение вперед по сложному лабиринту Выборгских шхер. И хотя лейтенант Семен Петрович Вдовкин раньше здесь не бывал, благодаря уже накопившемуся опыту и скрупулезной подготовке он уверенно вел свой маленький корабль. И [199] в этом ему отлично помогал младший лейтенант Анатолий Петрович Подчуфаров — талантливый штурман и бесстрашный человек.

К исходу пятых суток дивизия очистила острова от противника. А катер МО-207 получил приказ выйти на линию дозора западнее острова Тейкарсари, только что занятого нашими частями. «Семерке» не раз пришлось отбивать атаки авиации противника, преграждать путь его кораблям, уничтожать плавающие мины. И экипаж малого охотника с честью вышел из всех испытаний.

За участие в Выборгской наступательной операции весь личный состав МО-207 был награжден орденами и медалями, в частности его молодого командира лейтенанта Вдовкина удостоили орденов Отечественной войны I степени и Красной Звезды, а младшего лейтенанта Подчуфарова ордена Отечественной войны I степени.

На митинге, посвященном награждению членов экипажа «семерки», Николай Живора, получивший из рук командующего Краснознаменным Балтийским флотом адмирала Владимира Филипповича Трибуца только недавно учрежденную медаль Ушакова, сказал:

— Эта награда обязывает меня еще упорнее и лучше бить врага и добить его окончательно. Такого же мнения придерживается и весь наш экипаж. Наш путь — от Ленинграда на запад!