Над пропастью

На следующий день вода в реке спала, и наши отряды дошли до местечка Ныэцзе.

Когда усталые, голодные и томимые жаждой бойцы достигли, наконец, местечка, первое желание было согреться. Холод оказался страшнее голода.

Необходимо было просушить одежду.

Усталые и измученные бойцы нуждались в отдыхе. Было решено задержаться на два дня. Бойцам разъяснили, почему часть армии и отрядов ушла раньше на север. Я слышал, что политбюро ЦК коммунистической партии Китая созвало здесь экстренное совещание, на которое был приглашен и весь высший командный состав армии.

На совещании обсудили задачи и назначение передового отряда, ушедшего на север, маршрут после провинции Ганьсу, вопросы политико-воспитательной работы, мобилизации общественного мнения в стране, мероприятия для ускорения встречи с армией левого направления и другие вопросы.

Все решения, принятые на совещании, были приняты единогласно и потом разъяснены бойцам.

После двухдневного отдыха Красная армия отправилась дальше вдоль реки Байлунхэ к Моясы. От Ныэцзе до Моясы приблизительно 125 ли. Нам пришлось пересечь много горных ущелий и рек. Говорили, что нам придется при этом пользоваться мостами специальной конструкции.

Эти «мосты» сооружаются здесь следующим образом: в скалах просверливают отверстия, в них вбивают сваи и к сваям — доски. Эти «мосты» обычно так узки, что пользование ими связано с риском свалиться в воду или в пропасть. [73]

До Красной армии здесь побывали генеральские войска, и по их приказу местные жители, — западные маньцзы — разрушили мосты.

Чтобы двинуться дальше, необходимо было срочно починить мосты. Но где взять необходимый материал?

Передовые отряды остановились и по цепи передавали следующим за ними отрядам приказ рубить деревья, которые им попадутся по дорого, и передавать их по цепи к месту остановки.

На это потребовалось много времени. Армия растянулась на несколько десятков ли. Тропа, которая вела к «мосту», была узка. Бойцы шли по ней только по одному в ряд. Кроме того, приказ передавался устным порядком, и измученные походом полусонные бойцы искажали его. Послать же человека с письменным приказом по отрядам было невозможна, — он не смог бы разойтись на узкой тропе с идущими ему навстречу товарищами.

Но не только это беспокоило наше командование. Нас осыпали пулями и камнями враги, засевшие в лесах и на горах с противоположного берега реки. И все же «мосты» были кое-как починены.

Течение реки Байлунхэ, преграждавшей нам путь, быстрое, бурное. Шум волн был подобен грому. По обеим сторонам берега сплошной стеной тянулись острые скалы и обрывы. Ширина реки достигала в некоторых местах нескольких десятков сажен, в других она сужалась до сажени.

Люди и лошади, попав в воду, выбраться из нее не могли и погибали. «Мост» висел над водой на высоте 10–20 сажен. Посмотришь вниз, и мурашки бегут по коже. Не только нервные люди, но и крепкие бойцы приближались к этим «мостам» со страхом и отнюдь не выглядели героями в ту минуту. Я уже не говорю о женщинах. Стиснув зубы и всеми силами стараясь удержать дрожь в ногах, они шли вперед, изредка прося помощи у мужчин. Путь был трудный и страшно рискованный. Однако бойцы не поддались унынию и попрежнему упорно, подбадривая друг друга, двигались вперед.

До храма Моясы нам осталось итти еще 50 ли. По пути нигде нельзя было достать пищи или напиться чаю. Изнывавшим от жажды и голода бойцам опять приходилось пить холодную воду и есть поджаренные зерна пшеницы. На полпути мы раскинули лагерь под открытым небом и так провели всю ночь.

На следующее утро мы продолжали свой путь. Шли по гористым дорогам и опасным «мостам», которые кое-где уцелели. Местные жители-маньцзы преднамеренно не разрушали всех мостов. Они пропускали главные силы Красной армии через свою территорию, а потом пытались напасть на мелкие отставшие отряды, уничтожить их и захватить оружие.

В 15 ли от храма Моясы маньцзы, находившиеся на горах противоположного берега реки Байлунхэ, открыли по нас огонь. Было убито и ранено свыше ста красных бойцов. Лишь к ночи Красная армия достигла поселка Моясы, расположенного у большого ламаистского храма. По слухам, здесь жили 400–500 лам. Этот храм мог вместить 6–7 тысяч человек. Внутри храма было очень красиво. Около каждого жилища ламы был небольшой [74] садик с цветами, главным образом красными и белыми хризантемами.

Кухни, места общего пользования — все здесь содержалось в большой чистоте. Жилища монахов были лучше жилищ маньцзы и китайцев. Части Красной армии остановились здесь на один день, чтобы восстановить силы и подождать отставших.

Храм Моясы находится на расстоянии 50 ли от храма Хуцзансы. Путь к нему лежал вдоль правого берега реки Байлунхэ к востоку. Погода была отличная, грело солнце, дул теплый осенний ветер.

Мосты встречались все реже и реже, большей частью приходилось итти по крутому скалистому берегу реки.

Врагов на противоположном берегу было гораздо меньше, и наши потери в этот день были незначительны.

Храм Хуцзансы расположен на левом берегу реки Байлунхэ. Мосты через эту реку были большей частью сожжены, уцелел только один, длиной около 5 сажен, и тот наполовину полуразрушенный. Передвигаться по такому мосту можно было только по одному человеку, и то с риском для жизни. Переправа началась в 3 часа дня и затянулась далеко за полночь.

Храм Хуцзансы, хотя и выстроен недавно, но он гораздо хуже храма Моясы. Менее благоустроенными оказались и жилища лам. Уставшие от тяжелого перехода бойцы, выпив немного горячей воды, легли спать.