Глава 7.

Октябрь 1944 года. Операция «Сё» и первые вылеты

Операция «СЁ» была последней надеждой японцев на решающее морское сражение. Они начали выполнение этого плана, когда американцы высадились на острове Лейте в центре Филиппин. Предусматривалось нанесение удара с трех сторон. С якорной стоянки Лингга к югу от Сингапура вышли корабли Первого Ударного Соединения. Главными силами этого соединения, в которое входили суперлинкоры «Ямато» и «Мусаси», командовал вице-адмирал Такео Курита. Они должны были пройти через пролив Сан-Бернардино и на рассвете 25 октября атаковать американское десантное соединение с северного направления. Одновременно с ними с юга должны были нанести удар крейсера и эсминцы 5-го Флота вице-адмирала Киёхидэ Сима, которым предстояло пройти через пролив Суригао. Это соединение вышло из Японии, и ему требовалось пересечь Южно-Китайское море. К ним должны были присоединиться 2 старых линкора, крейсер и несколько эсминцев, отделившиеся от эскадры Куриты. Этой группой командовал вице-адмирал Сёдзи Нисимура. [81]

Эта горстка разрозненных кораблей, все, что осталось от некогда грозного японского флота, должна была прорваться мимо многочисленных авианосцев, линкоров, крейсеров и эсминцев американцев. Надеяться на чудо не приходилось. Главнокомандующий Объединенным Флотом адмирал Соэму Тоёда прекрасно это понимал, поэтому он решил использовать остатки некогда победоносных японских авианосцев в качестве приманки. В его распоряжении оставались 1 тяжелый, 3 легких авианосца и 2 переоборудованных линкора с полетными палубами. На этих кораблях базировались всего лишь 116 самолетов. Соединение под командованием вице-адмирала Дзисабуро Од-завы должно было выйти из Внутреннего моря в Японии и направиться на юг, чтобы увести за собой быстроходные линкоры и авианосцы противника на север, подальше от района высадки на Лейте. Японцы рассчитывали, что это поможет Курите прорваться и уничтожить беззащитные американские транспорты и десантные суда. Во всяком случае, «Ямато» и «Мусаси» получили бы прекрасный шанс пустить в дело свои чудовищные 460-мм орудия.

Однако японцы надеялись не только на изощренный стратегический план. На Формозе были сосредоточены 350 самолетов 2-го Воздушного Флота, которые пилотировали лучшие летчики японского флота, а также 50 армейских бомбардировщиков. Они были сведены в мобильное авиационное соединение, которое могло нанести удар в любом пункте. После начала операции «СЁ» вице-адмирал Сигеру Фукудомэ приказал самолетам 2-го Воздушного Флота перебазироваться на Филиппины. Они должны были приготовиться к атаке американских авианосцев, как только те будут замечены.

Но это были бы обычные атаки: истребители связывают боем воздушное прикрытие авианосцев, а ударные самолеты атакуют корабли бомбами и торпедами. Я помнил, что мы потерпели сокрушительные поражения при Мидуэе и в Филиппинском море, хотя имели там гораздо более крупные воздушные силы. Поэтому я сомневался, [82] что наши слабые силы добьются хоть какого-то успеха в обычных воздушных атаках.

20 октября корабли адмирала Куриты прибыли на Борнео, направляясь к морю Сулу и острову Лейте. В море вышли и остальные японские корабли. Наступил самый подходящий момент попытаться реализовать предложенную адмиралом Ониси идею специальных воздушных атак.

Круглосуточно находясь на своем командном пункте на острове Себу, я напряженно ждал первых вылетов камикадзэ. Первые такие подразделения были сформированы в Мабалакате, а последующие — на Себу.

Первые сообщения о контакте с крупными соединениями вражеских кораблей поступили во второй половине дня 20 октября, всего через несколько часов после того, как были набраны первые добровольцы для проведения специальных атак. Но вражеские корабли находились слишком далеко к востоку от Филиппин в открытом океане, за пределами радиуса действия наших самолетов. Было принято решение отложить атаку до более благоприятного момента. Должен сказать, что это решение командования вызвало страшное разочарование среди добровольцев.

В Мабалакате скала высотой около 20 метров поднимается чуть севернее западного конца взлетной полосы № 1. У основания этой скалы приткнулась невзрачная хижина, служившая пристанищем пилотов-камикадзэ в Мабалакате. Она находилась всего в 200 метрах от взлетной полосы и была прикрыта скалой, поэтому служила хорошим укрытием для пилотов во время вражеских воздушных налетов. Именно здесь летчики ожидали приказа на вылет. Все это было мне прекрасно знакомо, поэтому, когда позднее я вернулся с Себу, и Тамаи рассказывал мне о происходившем, я словно видел все это собственными глазами.

Несмотря на разочарование, которое постигло нас 20 октября, летчикам звена «Сикисима» не пришлось долго ждать приказа на вылет. 21 октября в 09.00 разведывательные самолеты сообщили, что обнаружили вражеское [83] авианосное соединение к востоку от Лейте. Летчики были подняты по тревоге и вскоре построились в полной летной форме перед командным пунктом. Ничто в их поведении не указывало на то, что им предстоит совершенно необычный вылет. Ни тени сожаления не появилось на их лицах, хотя они отправлялись на верную смерть.

Пилоты под командованием лейтенанта Секи построились, чтобы выпить прощальную чашку воды из фляги, которую держал адмирал Ониси. Их товарищи, построившиеся, чтобы увидеть их взлет, запели старинную песню. Печальная мелодия зазвучала над летным полем, слова этой песни как нельзя больше соответствовали моменту:

Был отдан приказ взлетать. Поклонившись своим товарищам, летчики побежали к самолетам, стоящим на взлетной полосе. Прогретые моторы работали, когда летчики занимали свои места в кабинах.

Лицо лейтенанта Секи было печальным и торжественным, но его глаза сияли, когда он подошел, чтобы отдать последний рапорт. Он был страшно измучен, потому что последние три дня страдал от сильнейшего поноса.

«Пожалуйста, позаботьтесь об этом, господин капитан 2 ранга», — сказал он Тамаи, передавая ему сложенный в несколько раз листок бумаги. Позднее Тамаи развернул его и обнаружил там прядь волос Секи. Эту традиционную памятку японские воины отправляли домой тем, кого любили. [84]

Самолеты в сомкнутом строю полетели на восток к указанном месту нахождения противника. Но поиски оказались безуспешными, ничего, кроме океанских волн, найти не удалось. Все самолеты вернулись в Мабалакат. Секи со слезами на глазах извинялся за неудачу.

Я прекрасно понимал его разочарование, потому что мы в Себу, расположенном на 400 миль южнее, имели успехов ничуть не больше.

Длинный и узкий остров вытянут с севера на юг. Его венчает горный хребет, склоны которого почти всюду спускаются к самому берегу. Эти горы не поросли такими густыми джунглями, какие можно встретить на Новой Гвинее и Новой Британии и гораздо больше напоминают горы нашей родины. Себу очень похож на западный Хонсю в миниатюре.

Множество узких долин возле берега являются хорошим укрытием для наших истребителей «Зеро», которые легко спрятать под покровом лисвты. В одной из таких долин находился дом пилотов только что сформированного звена «Ямато». Этот дом был, в общем-то, простой хижиной, однако она стояла под раскидистыми зелеными манговыми деревьями, листва которых тихо шелестела на ветру.

Ожидая приказа занять места в самолетах, пилоты проводили время как могли, как и весь остальной персонал авиабазы. Кто-то читал старые журналы. Другие валялись на полу, вполуха слушая популярные японские мелодии, которые наигрывал старый, раздолбанный фонограф, стоящий в углу комнаты, — любая механика в тропиках быстро портилась. Маленькая группа ревностных служак изучала полетные карты. Тут же валялись летные принадлежности и упакованные в маленькие коробочки завтраки. Ничто не указывало, что эти люди ожидают приказа отправиться в полет, из которого уже не вернутся.

21 октября сразу после рассвета наши разведывательные самолеты вылетели с филиппинских аэродромов на восток, чтобы найти вражеские авианосные соединения, которые поддерживали высадку на Лейте. Любое сообщение [85] о вражеских кораблях в пределах досягаемости стало бы сигналом для начала специальных атак.

В 15.00 на командном пункте в Себу раздался телефонный звонок. Сообщение гласило: «Вражеское оперативное соединение, в которое входят 6 авианосцев, замечено в 60 милях к востоку от острова Сулуан».

На аэродроме сразу началось движение. Механики выкатывали самолеты, пока я спешно готовил данные для инструктажа летчиков. Начальник технической службы сообщил, что потребуется 40 минут, чтобы подвесить бомбы к 3 «Зеро» и подготовить 2 истребителя для их сопровождения. Это было на 10 минут больше, чем подготовка к обычному вылету, но сегодня самолеты предстояло протащить 500 метров вверх по склону, чтобы выкатить на взлетную полосу, потому что они были тщательно замаскированы в лесу, чтобы избежать обнаружения вражескими самолетами.

Через 10 минут после объявления тревоги я уже инструктировал летчиков, на этот раз медленно и тщательно, потому что время имелось. Однако едва я начал говорить, как, к моему полному удивлению, прибежал начальник технической службы и сообщил, что все 5 самолетов готовы к взлету! Это было не только удивительно, но и опасно! Самолеты на взлетной полосе легко заметить с воздуха, они становятся крайне уязвимы, их очень просто уничтожить. Я поспешно закончил инструктаж и вместе с летчиками побежал к взлетной полосе.

Когда мы приблизились к летному полю, оправдались мои самые худшие предположения. Над горами показались вражеские авианосные истребители. Наши самолеты не успевали взлететь, а у нас не было возможности замаскировать их. Отважные солдаты наземных служб успели запустить моторы всех истребителей до того, как вражеские самолеты начали обстрел аэродрома. Я крикнул, чтобы все укрылись, а сам вместе со своим помощником бросился к сомнительному убежищу, сложенному из мешков с песком. Мы скорчились за ними, осыпая бессильными [86] проклятиями врага. Обстрел с первых самолетов не причинил особого вреда, так как американцы сожгли ложные цели, расставленные по всему полю. Но, к несчастью для нас, настоящие «Зеро» также притягивали к себе огонь противника. Внезапно несколько пулеметных очередей ударили по нашему укрытию, мешая смотреть. Мы приникли к земле, скорчившись за мешками. Недолгий обстрел с воздуха показался нам бесконечным.

Когда я в следующий раз посмотрел на летное поле, мое сердце замерло. Самолеты, которые всего несколько минут назад были готовы взлететь, оказались изрешечены. Из некоторые тек бензин, другие уже горели. В любую секунду могли взорваться бомбы, патроны и топливные баки. Но не успели улететь истребители противника, как появились его пикировщики, и погром продолжился. Бомбы сыпались градом и рвались совсем недалеко от нас. Это заставляло еще больше бояться, что взорвутся бомбы, подвешенные к истребителям. Положение было очень опасным, но нам оставалось только прятаться за мешками с песком и ждать.

Когда американские самолеты наконец улетели, наши подготовленные к взлету «Зеро» пылали. Я сразу приказал готовить еще 3 самолета, решив, что они могут последовать за вражескими пилотами, которые приведут их прямо к своим авианосцам. Тогда не будет необходимости искать столь заманчивую цель. Снова наземный персонал проявил чудеса работоспособности, и через 10 минут 2 вооруженных бомбами «Зеро» и один истребитель сопровождения стояли в готовности на летном поле. К этому моменту первая группа «Зеро» взорвалась.

В 16.25 взлетел небольшой отряд из 3 самолетов под командованием лейтенанта Ёсиясу Куно. Вместе с ними полетели наши молитвы об успехе атаки. Но самолеты встретили грозовой фронт и не нашли противника.

Два самолета вернулись, но лейтенант Куно пропал.

Я вспомнил наш разговор прошлой ночью, когда он заявил: «Учитывая острую нехватку самолетов, почему вы [87] отправляете сопровождение вместе с самолетами камикадзэ? Мы не ищем славы. Мы желаем только послужить Японии и умереть за императора. Пожалуйста, прекратите тратить самолеты, посылая их вместе с нами».

Я ухватился за возможность указать Куно на его ошибку. «Мы посылаем их с вами не для того, чтобы у вас имелись зрители. Они необходимы, чтобы определить результаты атаки и собрать данные, которые могут оказаться полезными при будущих атаках».

«А как насчет того, чтобы снять с наших машин пулеметы? Ведь они совершенно бесполезны при специальных атаках», — спросил Куно.

«Пулеметы тоже нужны, Куно, на случай, если вы по дороге встретите вражеские перехватчики. Кроме того, если вы будете вынуждены повернуть назад, не обнаружив цели, вы сможете защищаться от преследователей. Без пулеметов противник вас легко уничтожит. Они должны остаться на самолетах».

Куно подумал и все-таки кивнул, но потом добавил: «Если я не сумею найти противника в море, я полечу к заливу Лейте, где наверняка найдется множество целей».

Никто не видел последние минуты Куно, однако, зная его способности и энтузиазм, я был совершенно уверен, что он нашел достойную цель, чтобы направить в нее свой самолет{5}.

Как уже говорилось, звену лейтенанта Секи, вылетевшему из Мабалаката, повезло ничуть не больше. В течение 3 дней подряд, начиная с 21 октября, японские разведывательные самолеты не видели ни одного американского авианосца, хотя именно эти корабли были главной целью корпуса специальных атак. Американские десантные корабли, которые высаживали войска на остров Лейте, обнаружить было совсем нетрудно, и орудия линкоров [88] Куриты покончили бы с ними, если бы только Курита прорвался туда. Но мы знали, что Курита не сумеет прибыть к Лейте, если не будут нейтрализованы вражеские авианосцы с их сотнями самолетов.

Когда 23 октября наши самолеты-разведчики не сумели обнаружить ни одного американского авианосца, мы начали понемногу впадать в отчаяние. Соединение адмирала Куриты продвигалось вперед к проливу Сан-Бернардино и находилось в радиусе действия вражеских самолетов. Однако 23 октября внезапно стало ясно, что опасаться следует не только авианосных самолетов. Радиоволны донесли до нас очень неприятную новость. Американские подводные лодки, безнаказанно рыскавшие в водах к западу от Филиппин, потопили 2 тяжелых крейсера из состава Главных Сил адмирала Куриты — флагманский «Атаго» и «Майя». Третий тяжелый крейсер «Такао» получил серьезные повреждения и повернул назад. За это время корпус специальных атак совершил множество вылетов к месту предполагаемого обнаружения противника, но не провел ни одной атаки.

Одной из причин наших неудач стала нехватка самолетов-разведчиков. Большинство из них было уничтожено во время сокрушительных ударов вражеской авиации по нашим аэродромам. Вдобавок нас подвела погода. Погода в тропиках капризна и переменчива. Внезапно налетают грозовые тучи с сильнейшим дождевым шквалом, а уже через 10 минут прозрачное небо сияет голубизной. Дождевые шквалы полезны, когда требуется свежая пресная вода, они несут избавление от удушающей жары, но для наших летчиков они представляли смертельную опасность. Более того, они помогали противнику, служа великолепным укрытием для американских кораблей. Под прикрытием дождевого шквала американские корабли были в полной безопасности, так как наши самолеты не имели радаров. Наши пилоты-камикадзэ день за днем безрезультатно возвращались назад, так как обнаруженные цели укрывались за стеной дождя. [89]

Поэтому не приходилось удивляться горьким слезам на глазах лейтенанта Секи, который после очередного вылета сообщал о неудаче.

350 самолетов 2-го Воздушного Флота вице-адмирала Фукудомэ во время перелета на юг на новые базы на Филиппинах несколько раз видели вражеские авианосцы и атаковали их, но также не добились успеха. Однако после их прибытия численность нашей авиации возросла, что позволило запланировать на 24 октября атаку силами примерно 250 самолетов.

По сравнению с этими 250 самолетами вся численность нового корпуса специальных атак составляла всего 13 самолетов, разделенных на 4 звена: «Сикисима», «Асахи» и «Ямадзакура» в Мабалакате и «Ямато» в Себу. Однако вице-адмирал Ониси, командующий 1-м Воздушным Флотом, был совершенно уверен, что эти 4 звена сумеют гарантировать успех операции «СЁ», потопив или повредив достаточное количество вражеских авианосцев, чтобы позволить соединению Куриты уничтожить вражеский флот в заливе Лейте. Перед тем как улететь на Себу 20 октября, я спросил, действительно ли он верит, что этих 4 звеньев будет достаточно.

Он ответил: «У нас так мало самолетов, что мы ничего не можем изменить». Я уверен, что в то время он действительно намеревался ограничить специальные атаки этими 13 самолетами.

Но 24 октября ситуация стала критической. Этим утром погода была особенно плохой, что создало пилотам наших разведчиков и истребителей массу проблем. Массированный налет 250 самолетов, запланированный адмиралом Фукудомэ, был все-таки проведен. Однако плохая погода расстроила большинство атак, и были повреждены только 2 вражеских крейсера и 3 эсминца{6}. [90]

Группа из 14 истребителей «Зеро» была послана, чтобы прикрыть корабли Куриты во время перехода через море Сибуян. Однако плотный зенитный огонь с кораблей, которые они должны были охранять, вынудил истребители держаться в стороне. Зато американские авианосные самолеты, взлетевшие с авианосцев, находящихся далеко на востоке, внезапно обрушились на оказавшиеся беззащитными корабли. Наши сердца обливались кровью, когда радио начало доносить отчаянные призывы о помощи с кораблей Куриты. Эти радиограммы били по нам ничуть не слабее вражеских бомб. Один, два, три, четыре... Уже все линкоры Куриты получили повреждения. Тяжелый крейсер «Мьёко» и суперлинкор «Мусаси» были выведены из строя и начали отходить на запад в сопровождении 2 эсминцев. На юге, в море Сулу, линкор «Фусо» и эсминец из состава соединения адмирала Нисимуры также были повреждены. А затем мы получили самый болезненный удар. Непотопляемый «Мусаси», самый сильный военный корабль в мире, скрылся под водой. Курита был вынужден повернуть на запад, с раздражением сообщив по радио, что, не имея воздушного прикрытия, его соединение будет просто уничтожено воздушными атаками.

Наши летчики были в отчаянии. Они чувствовали себя виноватыми в каждом ударе, который получила эскадра Куриты, так как единственной целью формирования корпуса камикадзэ было уничтожение вражеских авианосцев, которые и наносили сейчас смертельные удары. До сих пор мы не повредили ни одного авианосца, мы даже не сумели обнаружить вражеские оперативные соединения.

Разочарование и тревога росли с каждой задержкой, с каждым неудачным вылетом. Наше терпение и наши нервы были напряжены до предела, когда мы ждали очередного сообщения от самолетов-разведчиков.

Ближе к вечеру такая радиограмма пришла, и я немедленно оповестил летчиков и механиков. В этот день командиром звена был энсайн Уэмура, который являлся ко мне три ночи подряд, чтобы добиться назначения в корпус [91] камикадзэ. Теперь мне пришлось вызвать его к себе, чтобы сообщить неприятную новость. «Сегодняшний вылет будет произведен очень поздно, и почти весь путь летчикам придется проделать ночью. Так как вы не обучались ночным полетам, я вынужден отправить другого вместо вас».

Молодой человек буквально рухнул в кресло и разочарованно покачал головой. «Мне так жаль упускать эту возможность. Пожалуйста, обещайте мне, что мне дадут возможность показать себя, как только работа будет мне по плечу».

Старший сержант Хироси Сиода радостно улыбнулся, когда ему сказали, что он поведет звено. В то же время чувствовалось, что он огорчился, видя расстроенного Уэмуру.

Звено Сиоды поднялось в воздух, однако поздно ночью оно было вынуждено вернуться назад, так как столкнулось с тропическим ливнем. [92]