Содержание
«Военная Литература»
Мемуары

Глава 8.

Первые успехи

Лейтенант Секи

Было бы справедливо, если бы первым добился успеха лейтенант Секи, первым вызвавшийся в качестве добровольца. Четыре дня подряд он взлетал, чтобы вернуться страшно разочарованным. Но в пятый раз все обернулось иначе. 25 октября отряд «Сикисима» вылетел из Мабала-ката в 07.25. Предполагалось провести поиск кораблей противника к востоку от Филиппин, и если поиск окажется удачным, самолеты должны были атаковать вражеские корабли в заливе Лейте.

Альтернативы оказались ненужными, в 10.10 был замечен вражеский флот. В легкой дождевой завесе были обнаружены от 4 до 5 американских линкоров в сопровождении более чем 30 крейсеров, эсминцев и других кораблей. Они направлялись на север под прикрытием группы из примерно 20 самолетов. В 10.40 была замечена еще одна группа кораблей на расстоянии 90 миль от Так-лобана по пеленгу 85° у восточного побережья Лейте.

В то время в Себу мы не знали деталей атаки лейтенанта Секи. Первое сообщение мы получили 25 октября вскоре после полудня, когда на аэродроме неожиданно сели [93] 3 истребителя «Зеро». Я сидел в кресле на командном пункте, где я провел большую часть последних 5 суток.

Командный пункт располагался на склоне холма возле одной из взлетных полос. Самое здание было построено в туземном стиле — одно из тех бунгало, стоящих на сваях, фотографии которых так любят помещать учебники географии. Часть пространства под зданием использовалась в качестве склада, на остальном отдыхали в тенечке ожидающие вылета пилоты.

В командном пункте стояло большое плетеное ратановое кресло, которым пользовался я один. Оно было реквизировано в одном из американских домов в городе, его бывший владелец, судя по всему, был крупным человеком. Оно было настолько велико для меня, что я чувствовал себя в нем откровенно неудобно. Однако японский флот просто не собирался обеспечивать своих офицеров нормальными креслами.

Командный пункт был расположен очень удобно, так как с него были видны все взлетные полосы. По ночам мы даже могли видеть зенитный огонь над островом Лейте, лежащем в 60 милях к востоку.

Так как наш аэродром находился вплотную к району боев, на нем часто совершали посадку самолеты других частей, вылетавшие для атаки вражеских кораблей в заливе Лейте и к востоку от Филиппин. Кроме того, все отлично знали, что так хорошо, как в Себу, не кормят больше нигде. Наш интендант утверждал, что обеспечил лучшие обеды на всех Филиппинах. Именно знаменитая столовая на Себу стала причиной того, что чужие летчики охотно садились на нашем аэродроме.

Поэтому, когда наблюдатель доложил: «Капитан 2 ранга Накадзима, садятся 3 «Зеро», — я подумал, что они просто заглянули к нам перекусить.

Однако когда сел первый истребитель, его изрешеченный фюзеляж сразу показал, что это был не просто визит вежливости. Пилот выпрыгнул из самолета и побежал к командному пункту. Я сразу узнал в нем старшего [94] уоррент-офицера Хироёси Нисвдзаву, с которым познакомился 2 года назад в Рабауле. Когда он подбежал ближе, стало видно, что он страшно возбужден. Остальные офицеры это тоже заметили и сразу собрались вокруг нас.

Нисидзава прибыл, чтобы доложить о первой успешной атаке камикадзэ, которую он видел. Это была атака звена «Сикисима» под командованием лейтенанта Секи. 5 «Зеро», несущие бомбы, и 4 истребителя сопровождения обнаружили вражеское авианосное соединение. Каждый пилот выбрал свою цель, и по сигналу Секи, который был ведущим, самолеты начали пикировать. В 10.45 самолет Секи первым протаранил вражеский авианосец. За этим последовал удар второго самолета, который попал в тот же корабль и почти в то же самое место. Нисидзава сказал, что пламя и дым после этих попаданий поднялись в воздух чуть ли не на километр. Авианосец затонул{7}.

Третий самолет врезался в другой авианосец, который сразу загорелся. Четвертый самолет попал в легкий крейсер, который немедленно затонул. Пятый самолет, судя по всему, в цель не попал{8}.

Летчики в Себу с огромной радостью выслушали этот рапорт. Они радовались не только успеху Секи, но и тому, что теперь рассеялись неясные предчувствия, которые мучили всех. Мы опасались, что когда самолет будет пикировать на высокой скорости, пилот инстинктивно будет закрывать глаза перед тараном и промахнется мимо цели. Эти опасения рассеялись, когда мы услышали рапорт Нисид-завы, о том, как пилоты таранили одну и ту же цель.

Я быстро передал по телеграфу эту важную новость в Манилу. Позднее мы узнали, что Токио сообщило об [95] этом событии в эпохальном коммюнике императорской ставки.

«В 10.45 отряд «Сикисима» из состава корпуса специальных атак камикадзэ произвел успешную внезапную атаку вражеского оперативного соединения, состоящего из 4 авианосцев, в 30 милях к северо-западу от острова Сулуан. 2 самолета врезались в один авианосец, который достоверно потоплен. Третий самолет врезался в другой авианосец, который загорелся. Четвертый протаранил крейсер, который затонул немедленно».

Звено «Ямато» следует примеру

Мы так долго и с такой тревогой ждали сообщений об успехах специальных атак, что удача звена «Сикисима» вызвала бурю эмоций. Ведь каждый из нас внес свой вклад в этот успех, хотя наша доля была невелика. Можно только предполагать, что пережил адмирал Ониси, который был разработчиком этой тактики. С одной стороны, это был несомненный успех, но с другой — эта необычайная тактика стоила жизни нескольким летчикам.

25 октября уже после 10 вечера я покинул командный пункт, чтобы поужинать. Отправить телеграммы и подготовить планы операций на следующий день, проделать остальную рутинную работу — все это требовало времени. Когда я пришел в столовую и заказал ужин, то с удивлением услышал, что все уже съедено. Смущенный донельзя ординарец объяснил: «Это был какой-то незнакомый старший уоррент-офицер. Он пришел и потребовал ваш ужин».

Сначала я ничего не мог понять, потому что это было немыслимо. Какой-то унтер требует ужин старшего офицера и съедает его! Но затем я вспомнил своего друга Нисидзаву, который был способен на любую выходку, и рассмеялся. [96]

Нисидзава действительно заслуживал ужина. Днем он согласился передать мне свой «Зеро» и самолеты своих ведомых. Звено «Ямато» потеряло 6 самолетов 21 октября и теперь смогло отчасти восстановить свою силу.

26 октября самолет-разведчик сообщил, что вражеское авианосное соединение все еще находится к востоку от Лейте. Звено «Ямато», которое завершило подготовку накануне ночью, взлетело, чтобы атаковать эти цели. Пилоты были полны самых радужных надежд. Отряд был разделен на 2 группы. Первая состояла из 2 камикадзэ и 1 истребителя сопровождения, она взлетела в 10.15. Вторая состояла из 3 камикадзэ и 2 самолетов сопровождения. Она поднялась в воздух в 12.30.

О действиях первой группы не известно ничего, так как не вернулся ни один самолет. Однако один из истребителей сопровождения второй группы сумел вернуться, и пилот сообщил, что камикадзэ добились успеха. Вражеское соединение, в которое входили 4 авианосца, было обнаружено в 80 милях к востоку от Суригао. Наши 3 ударных самолета сумели пробить защитную стену из 60 истребителей «Хеллкэт», прикрывавших свои корабли, и нанести им роковые удары. Один авианосец получил 2 попадания камикадзэ и был достоверно потоплен. Третий камикадзэ протаранил и повредил второй авианосец{9}.

Однако помимо успехов этот день стоил нам ощутимых потерь. Это были молодые, отважные пилоты, летевшие на самолетах камикадзэ, и пилоты истребителей сопровождения, среди которых был великий ас и мой друг Нисидзава. Пригнав свои «Зеро» в Себу, Нисидзава и 2 его ведомых должны были на транспортном самолете вернуться на авиабазу Кларк. Американские авианосные истребители атаковали этот невооруженный самолет и уничтожили его вместе со всеми пассажирами. [97]

Нисидзава принимал участие во многих воздушных боях на Тихом океане и одержал множество побед. Он был действительно великим пилотом. Но все его летное мастерство было бесполезно, так как он был всего лишь пассажиром сбитого транспортного самолета. Его смерть стала огромной потерей для меня.

Тактика действий камикадзэ

В первый период действий корпуса специальных атак стандартная группа состояла из 3 камикадзэ и 2 истребителей сопровождения. Это количество было принято, исходя из предположения, что группа должна быть маленькой, чтобы сохранить маневренность. Взлет следовало производить тайно, когда поблизости нет вражеских самолетов, и как можно быстрее. После того как самолеты окажутся в воздухе, каждую последующую фазу атаки следовало выполнять с максимально возможной быстротой.

Маленькой группе легче, чем большой, уклониться от вражеских перехватчиков и сохранить строй в плохих погодных условиях. «Чем меньше, тем лучше» — это правило справедливо, есть говорить о скорости и маневренности. Однако были и другие соображения, по которым группа из 5 самолетов считалась оптимальной. Например, один самолет явно не способен нанести серьезные повреждения такому крупному кораблю, как авианосец.

Было решено, что 5 самолетов — оптимальный состав ударной группы, причем 3 самолета в ней будут камикадзэ, а 2 — истребителями сопровождения. Однако не следует считать эти цифры жестко фиксированными. В зависимости от погодных условий, сил противника, наличия самолетов состав группы мог изменяться.

Два истребителя сопровождения играют очень важную роль. Они должны отгонять вражеские перехватчики, пока самолеты камикадзэ не спикируют на цели. Бой против перехватчиков всегда носит оборонительный характер. [98]

Истребители сопровождения не могут начинать воздушные дуэли, они не должны пытаться занять выгодную позицию, если атакованы! Они должны оставаться рядом с камикадзэ. Если они атакованы сзади, они не могут отвечать, если для этого нужно изменить курс. Отклониться даже ненадолго от курса группы, значит отстать, а после этого сопровождение уже не догонит камикадзэ. Пилоты истребителей сопровождения должны стараться отвлечь противника и обмануть его, а не пытаться сбить. Главная обязанность истребителей сопровождения — защищать самолеты самоубийц, даже если это означает пожертвовать своей жизнью.

Чтобы выполнять задачу сопровождения камикадзэ, от пилота требуется исключительное летное мастерство. Именно поэтому мы отвечали отказом, когда наши лучшие пилоты, вроде лейтенанта Канно, просили перевести их в камикадзэ. Такие люди были крайне нужны, чтобы охранять самолеты самоубийц, и их просто некем было заменить. Многие летчики, занимавшие должности командиров эскадрилий и выше, сопровождали камикадзэ во время специальных атак, хотя сами постоянно просились добровольцами в самоубийцы.

Наши базы камикадзэ действовали просто и эффективно, пользуясь отработанной методикой. Самолет-разведчик, найдя противника, должен радировать об этом на береговую базу. Центр связи по телефону передает полученную информацию на командный пункт, расположенный рядом с взлетной полосой, где командир — в Себу это был я — дежурит, готовый поднять летчиков по тревоге. Объявив тревогу, я должен нанести на карту положение противника, указать состав эскадры, ее курс, оценить погодные условия на маршруте и в районе цели. Оценив все эти факторы, я должен решить, сколько самолетов [99] камикадзэ поднять, когда они должны взлететь и каким курсом следовать к цели. Когда это сделано, я бегу к месту отдыха пилотов, где они уже выстроились, ожидая приказа. Им предстоит получить от меня всю необходимую информацию, а потом подготовиться к вылету.

Тем временем техники и механики выкатывают самолеты из укрытий на исходную позицию у взлетной полосы, подвешивают бомбы, заправляют бензином, прогревают моторы. Все эти картины снова проплывают в моей памяти. Пилоты забираются в кабины подготовленных самолетов... прощально машут рукой... моторы ревут... и самолеты взлетают, быстро набирают высоту и исчезают на востоке.

Пересекая береговую черту, пилот в последний раз видит землю, раскидистые зеленые кроны кокосовых пальм, которые лишь сверкающая белая полоска пляжа отделяет от бескрайней синевы океана. Однако летчики не замечают всех этих красот, потому что их ждет работа. Самолеты упрямо набирают высоту, так как наверху больше шансов уклониться от вражеских перехватчиков. Пилоты надевают кислородные маски, так как на большой высоте воздух становится разреженным.

Далеко впереди на глади океана внезапно появляется горстка черных точек. Головной самолет направляется прямо к вражеским кораблям, которые теперь полным ходом идут на восток. Время от времени облака скрывают их из вида.

Пилоты-камикадзэ увеличивают свою скорость, когда приближаются к району атаки, а истребители сопровождения занимают позицию, чтобы в случае необходимости отсечь вражеские перехватчики.

Вражеские истребители быстро набирают высоту, чтобы атаковать наши самолеты, идущие прямо на цель. Головной самолет слегка покачивает крыльями и передает приказ: «Всем самолетам атаковать!» Поднятая рука лидера ясно видна всем, а кое-кто даже может различить его широкую улыбку. Каждый пилот выбирает свою цель, [100] предпочтительно авианосец, и пикирует в наиболее уязвимую точку — элеватор на полетной палубе. Корабль открывает огонь из всех орудий, но самолет прорывает стену раскаленной стали и таранит свою цель. После каждого удара взлетает столб пламени и поднимается высокий столб густого черного дыма.

Сидя на командном пункте после каждого вылета камикадзэ, я с надеждой ждал сообщения об успехе. Ведь надежда умирает последней...

Слова императора

Атаки камикадзэ продолжались, и противник усилил налеты на аэродром Себу. Но тут мы узнали, что императора проинформировали о достижениях звена «Сикисима». За этой новостью последовало сообщение, в котором приводился отзыв императора об этом подвиге. Я приказал построить весь личный состав авиабазы возле командного пункта, чтобы зачитать послание императора. Когда люди собрались, я убедился, что их моральный дух исключительно высок, хотя им приходилось трудиться круглыми сутками. Держа в руках телеграмму, я обратился к ним:

«Я должен передать вам слова его величества, сказанные начальнику Морского генерального штаба по поводу результатов, достигнутых корпусом специальных атак камикадзэ».

Все насторожились, и я зачитал телеграмму адмирала Ониси:

«Когда его величеству сообщили о специальных атаках, он сказал: «Было ли столь необходимо идти на такие крайности? Они проделали поистине великолепную работу». Слова его величества показывают, что его величество глубоко озабочен. Мы должны удвоить свои усилия, чтобы избавить его величество от этих тревог.

Я уверен, что вы приложите для этого все силы». [101]

Этой ночью мой друг капитан 1 ранга Иногути сказал мне: «Я думаю, что адмирал Ониси, находящийся в Маниле, был страшно расстроен, узнав, что сказал император. Я думаю, что адмирал воспринял слова его величества как критику командира, который отвечает за новую тактику». [102]

Дальше