Раздор
Записка генерала де Голля министру иностранных дел и военному министру по вопросу об оккупации Германии
Париж, 10 апреля 1945
Правительства Москвы, Вашингтона и Лондона договорились между собой — и без участия Франции — о продолжении после войны полной военной оккупации Германии на срок, который будет определен в дальнейшем в зависимости от обстоятельств. Между этими правительствами было условлено, что территория Рейха будет разделена на три оккупационные зоны: русскую, британскую и американскую.
Позднее, после принятия Франции в лондонскую Европейскую комиссию, французскому правительству было предложено сообщить, какие районы оно намерено оккупировать в случае, если будет создана особая французская зона оккупации.
Ниже следуют наши предложения:
1. Французское правительство, как и другие союзные правительства, считает, что после окончания войны на всю территорию Рейха должен быть распространен режим военной оккупации и военного управления, осуществляемый союзниками в течение времени, которое будет определено в дальнейшем в зависимости от обстоятельств.
2. Мы согласны с разделением территории Рейха на зоны, отводимые различным оккупационным державам, при условии, что будет предусмотрена французская зона и что она будет соответствовать той, территория которой обозначена ниже.
3. Собственно французская зона должна включать в себя как рейнские территории, которые мы решили отделить от Рейха, [560] так и некоторые территории на правом берегу Рейна, которые мы предполагаем оккупировать на неопределенный срок.
4. Рейнские территории, подлежащие нашей оккупации и контролю, не предвосхищая в данный момент окончания этой оккупации и этого контроля, должны включать территории левого берега Рейна, а на правом берегу полосу, границы которой предстоит установить таким образом, чтобы в нее входили прибрежные районы от швейцарской границы до Кёльна включительно, то есть города и поселки, прилегающие к реке, широкий плацдарм от хребта Таунус до Франкфурта включительно, плацдарм Мангейма, гора Кайзерштуль. Не исключено, что к контролю и оккупации некоторых особых участков (Ахен, долина реки Ур и т.д.) могут быть привлечены Бельгия и Люксембург. Кроме того, над горнорудным рейнско-вестфальским бассейном, к северу от Кёльна и по обоим берегам Рейна, должен быть установлен межсоюзнический режим контроля и оккупации с участием Франции.
5. К германским территориям, которые будут находиться временно, как мы заранее это оговариваем, под нашей оккупацией и контролем на правом берегу, относятся Гессен (Гессен-Нассау, Гессен-Кассель, Гессен-Дармштадт) и Баден. Что касается режима железных дорог на этих территориях и, в частности, линии Кассель-Фульда, то следует исходить из того, что, в принципе, снабжение американской зоны (Бавария и Вюртемберг) должно осуществляться по направлению от Северного моря (Бремен-Гамбург).
6. Союзниками предусмотрена также оккупация Австрии. Франция считает целесообразным не деление австрийской территории на зоны, а коллективную оккупацию, в которой она намерена принять участие. Если эта точка зрения не найдет поддержки, Франция будет добиваться Тироля в качестве своей зоны оккупации, что предполагает установление французского контроля над железнодорожным сообщением Констанц-Линдау, связывающим Баден с Тиролем и необходимым для снабжения наших войск в Австрии.
7. Мы уже сейчас готовы приступить к оккупации прирейнских территорий и принять участие в оккупации Германии и Австрии силами 16 полностью укомплектованных дивизий. Одна из этих дивизий может быть придана союзническим силам в рейнско-вестфальском бассейне, еще одна — направлена в Тироль. Остальные 14 дивизий составят силу, вполне достаточную [561] для выполнения оккупационных функций во французской зоне в Рейнской области и в Германии, в том числе для внесения нашего вклада в берлинский гарнизон.
Запись беседы генерала де Голля, сделанная его канцелярией, с д-ром Ивэттом, министром иностранных дел Австралии, 16 апреля 1945
Беседа была, в основном, посвящена Конференции в Сан-Франциско.
Д-р ИВЭТТ настоятельно просит французское правительство использовать свое влияние на другие страны, чтобы Австралия была избрана в Совет Безопасности в качестве его непостоянного члена. Д-р Ивэтт напоминает, в частности, ту роль, которую Австралия сыграла в войне и которая свидетельствует о ее больших возможностях с точки зрения обеспечения безопасности. Именно такие возможности являются, по его мнению, критерием участия государств в работе Совета Безопасности.
ГЕНЕРАЛ ДЕ ГОЛЛЬ отвечает, что французская позиция в данном вопросе будет определяться заботой о том, чтобы в Совете Безопасности было представлено как можно больше стран, принадлежащих как к европейской, так и к дальневосточной зоне. Что касается шести стран, которые должны быть избраны непостоянными членами Совета на первый год, генерал напоминает, что Франция предложила поправку, согласно которой по меньшей мере три из них должны принадлежать к числу тех, кто доказал свою способность играть важную роль в обеспечении безопасности своим участием в последней войне или располагает возможностями доказать это в будущем. Если этот критерий, распространяющийся на шестерых непостоянных членов Совета, будет принят на конференции в Сан-Франциско, Франция поддержит просьбу Австралии.
ГЕНЕРАЛ, однако, позволил себе обратить внимание собеседника на две трудности, которые могут встать на пути избрания Австралии:
во-первых, если членом Совета Безопасности будет избрана Канада, то присутствие в Совете двух британских доминионов может побудить Соединенные Штаты и Россию потребовать, в порядке компенсации, избрания стран, входящих соответственно в сферы их влияния; [562]
во-вторых, если принять в качестве единственного критерия фактор обеспечения безопасности, то у многих государств, не имеющих возможности обоснованно доказать, что они отвечают этому критерию, может сложиться впечатление об отсутствии у них перспектив стать хоть когда-нибудь членом Совета.
Д-р ИВЭТТ, касаясь поправок, предложенных французским правительством, говорит, что подробно он с ними не ознакомился, но может, тем не менее, заявить о поддержке их общей направленности. В частности, Австралия согласна с Францией относительно необходимости значительного расширения полномочий Генеральной Ассамблеи, с одной стороны, и признания важности региональных соглашений, с другой.
Д-р ИВЭТТ, перейдя к вопросу о базах, уточняет, что австралийская точка зрения на этот счет зафиксирована в канберрском соглашении, заключенном с Новой Зеландией в январе 1944. Суть австралийской позиции заключается в следующем: Австралия признает принцип использования баз на чужих территориях при условии, что это использование отвечает интересам международной безопасности и никоим образом не ущемляет суверенитета стран, на территории которых эти базы расположены, и, само собой разумеется, право их создания должно основываться на принципе полной взаимности.
Отвечая на один из вопросов генерала де Голля, д-р ИВЭТТ сообщает, что на недавно состоявшейся в Лондоне конференции Содружества наций вопрос о Германии затронут не был. Он подчеркивает, что Австралия, заручившись согласием Великобритании, готова будет оказать поддержку Франции в решении германского вопроса.
Вопрос об Индокитае не поднимался.
Письмо генерала де Голля Жоржу Бидо, министру иностранных дел
Париж, 17 апреля 1945
Мой дорогой министр!
В момент вашего отъезда в Сан-Франциско во главе французской делегации я счел необходимым обратить ваше внимание не на тот или иной пункт инструкций, которые я вручил вам от имени правительства и в которых все достаточно [563] четко изложено, а на общую позицию, которой, как мне представляется, следует придерживаться в ходе конференции.
Вряд ли мне стоит напоминать вам, что деятельность делегации должна, прежде всего, отличаться сдержанностью. Словесные перепалки, в которых французская сторона нередко была активной участницей на международных конференциях прошлого, сегодня неуместны. Времена, к тому же, изменились, и риторика в крупных делах упала в цене. В общем, надо быть внимательным, объективным, не ввязываться в длительные дискуссии, не делать заявлений, которые не были заранее написаны и тщательно продуманы. В этом отношении в делегации должна царить строгая дисциплина, и вы несомненно сможете ее установить.
Намерение держав, которые к концу настоящего конфликта, оказались могущественнее других, заключается в том, чтобы как можно скорее «реализовать» свое преимущество. Это относится к России, Соединенным Штатам и, в определенной степени, к Англии. Франция, временно ослабленная, но с каждым днем наращивающая свою мощь и влияние, заинтересована в том, чтобы никоим образом не торопить ход событий. Лучшей для нас в настоящее время является, grosso modo, выжидательная позиция. Любые обязательства, взятые нами в качестве слабой стороны перед лицом сильных собеседников, a priori чреваты серьезными последствиями.
Вам придется противостоять не только давлению со стороны тех, кто спешат узаконить временно выгодный им баланс сил, но и естественному желанию наших собственных участников переговоров. А это желание состоит в том, чтобы прийти с партнерами к соглашению и, как говорится, поставить на этом точку. Я настаиваю на том, что в переживаемый нами период такой подход к делу рискует обернуться против нас. Иными словами, уступать нельзя, даже в том случае, если иностранные, а то и французские печать и радио поднимут несносный шум, чтобы увлечь вас на неверный путь. С тех пор как мы попали в беду, наши наибольшие успехи всегда вызывали наибольшее раздражение.
Твердо запомните, что вы едете в Сан-Франциско для обсуждения возможного пакта об обеспечении всемирной безопасности и ни для чего другого. Остерегайтесь поэтому быть вовлеченным в сопутствующие переговоры, касающиеся, скажем, Германии, Рейна, Востока, Дальнего Востока, то есть таких вопросов, [564] которые могут повлечь для Франции серьезные последствия и которые нам не следует обсуждать в далеком Сан-Франциско и в далекой от подлинной искренности атмосфере.
Полностью и по-дружески доверяя вам, я прошу вас никогда не забывать о коллективной ответственности правительства и той исключительной ответственности, которую я несу лично, перед страной. Я рассчитываю, что вы будете держать меня в курсе интересующих нас дел и вовремя связываться со мной по поводу важнейших решений, которые сочтете необходимым принять.
Прошу вас, мой дорогой министр, принять заверения в моей самой искренней преданности.
Запись беседы генерала де Голля, сделанная его канцелярией, с г-ном Даффом Купером, 27 апреля 1945
Г-н ДАФФ КУПЕР был принят, по его просьбе, генералом де Голлем 27 апреля 1945 в 16 час.
Посол Великобритании выражает желание обсудить с генералом де Голлем вопрос о переговорах относительно заключения франко-британского союза. Он отмечает, что в Лондоне были разочарованы, констатировав отсутствие каких-либо практических шагов, принятых в развитие последнего разговора, который состоялся на эту тему между Лондоном и Генералом и был углублен дополнительными соображениями г-на Бидо. Г-н Шовель не ответил на приглашение посетить Лондон для дальнейшего обсуждения вопроса. Премьер-министр выразил по этому поводу недовольство. Время, однако, не ждет. Нельзя ли ускорить эти переговоры?
ГЕНЕРАЛ напоминает г-ну Даффу Куперу то, что он уже имел случай сказать ему, а именно, что французское правительство несомненно желает заключить в обозримом будущем союз с Великобританией. Но этот союз не может быть, как франко-советский или англо-советский пакты, просто взаимным обещанием осуществления совместных действий против Германии; он должен представлять собой совмещение двух политик. Поэтому нам необходимо договориться о вопросах, которые нас разъединяют. Только после этого станет возможным заключение желаемого союза. [565]
Каковы же эти вопросы, которые нас разъединяют или представляются таковыми? Их три: Рейн, Восток и, в меньшей степени, Дальний Восток.
Г-н ДАФФ КУПЕР желает, чтобы эти вопросы были обсуждены. Он указывает, что по вопросу о Востоке, в частности о Сирии, Великобритания неоднократно пыталась завести разговор, но французская сторона неизменно уклонялась.
ГЕНЕРАЛ отвечает, что эти разговоры действительно не состоялись, поскольку английская сторона рассматривает проблему с неправильных позиций. Генерал вновь подробно излагает французскую точку зрения.
1. Рейн.
Французское правительство довело до сведения британского правительства свой план.
Мы намерены оккупировать и держать под своим контролем левый берег Рейна от Швейцарии до Кёльна включительно. Мы желаем, чтобы бассейн Рура был оккупирован западными державами и находился под их контролем. Мы не видим никаких препятствий к тому, чтобы бельгийцы и голландцы оккупировали левый берег Рейна к северу от Кёльна. Мы, наконец, согласны с тем, чтобы британцы и голландцы оккупировали районы, прилегающие к голландской территории вплоть до устья Эмса.
Кроме того, мы хотели бы заключить с британцами, бельгийцами и голландцами соглашение о всеобъемлющем, тесном стратегическом сотрудничестве, а также договориться об эксплуатации Рура и о международном режиме свободного судоходства на Рейне.
Это наше непреклонное желание. Однако даже в рамках временных решений англичане возражают против наших требований и хотят, когда мы говорим про левый берег Рейна, оттеснить нас к Мозелю. Такая позиция не может быть признана обнадеживающей. Почему отказывают нам в оккупации Кёльна, если он даже не входит в Рурскую область?
2. Восток.
Великобритания вмешивается в наши отношения с сирийским и ливанским государствами. Мы стоим на той точке зрения, что англичане не должны вмешиваться в наши дела в Сирии и Ливане, как мы не вмешиваемся в их дела в Египте. Если эта точка зрения получит одобрение, мы сможем проводить на Востоке общую политику. [566]
3. Дальний Восток.
В настоящий момент Франция и Великобритания в этом регионе не противостоят друг другу. Но разногласия могут возникнуть непосредственно перед освобождением Индокитая или после его освобождения. Следовательно, есть все основания для того, чтобы внести в этот вопрос полную ясность.
Что касается Рура и Востока, то г-н Бидо взял с собой в Сан-Франциско материалы, в которых изложена наша позиция и которые позволят ему провести полезные беседы с г-ном Иденом.
Когда мы достигнем договоренности по этим важным проблемам, тогда у нас появится возможность приступить к разговору о союзе, то есть о согласованной политике.
Г-н ДАФФ КУПЕР отвечает, что Премьер-министр придерживается взглядов, схожих со взглядами Генерала, и считает, что Великобритания располагает достаточным временем для заключения союза с Францией.
ГЕНЕРАЛ ДЕ ГОЛЛЬ отвечает, что, судя по всему, правы и г-н Черчилль, и он, генерал де Голль. Лучше не начинать переговоров, чем начать и убедиться, что соглашение невозможно.
Г-н ДАФФ КУПЕР выражает надежду, что трудности удастся сгладить, и отмечает, что по вопросам, упомянутым Генералом, у Великобритании серьезных возражений нет. Необходимо найти возможность обсудить эти вопросы.
ГЕНЕРАЛ ДЕ ГОЛЛЬ напоминает, что г-н Бидо рассчитывает обсудить нерешенные вопросы с г-ном Иденом во время своего пребывания в Сан-Франциско.
Телеграмма генерала де Голля Жоржу Бидо, в Сан-Франциско
Париж, 28 апреля 1945
Хотя я и получаю от вас очень мало информации об обстановке на Конференции и о ходе ее работы, я все более убеждаюсь, что мы поступили правильно, отказавшись войти в число приглашающих держав. Мы очень заинтересованы в том, чтобы выглядеть как резервная сила международной организации и укреплять впечатление, что дела шли бы значительно [567] лучше, если бы нас не обошли стороной. В частности, это касается польского вопроса.
Хвалю вас за то, что вам удалось сохранить за французским языком его место.
Письмо генерала де Голля Луи Жакино, министру морского флота
Париж, 30 апреля 1945
Как вам известно, очень важно отправить наши подкрепления на Ближний Восток незамедлительно.
Я, следовательно, подтверждаю... указание обеспечить отправку трех названных батальонов. Поскольку мы располагаем только крейсерами, значит, должны быть использованы крейсеры (это, кстати, предпочтительней). К тому же, крайне необходимо, чтобы наши крейсеры и находящиеся у них на борту войска следовали из французского порта во французский же порт (из Бизерты в Бейрут) и не заходили в Александрию.
В этом деле я рассчитываю на вас и на адмирала Лемоннье.
С дружеским приветом.
Запись беседы генерала де Голля, сделанная его канцелярией, с г-ном Даффом Купером, 30 апреля 1945
Г-н ДАФФ КУПЕР был принят, по его просьбе, генералом де Голлем 30 апреля 1945 в 15 час. 45 мин.
Посол Великобритании был уполномочен срочно передать генералу де Голлю следующее сообщение:
Британскому правительству стало известно, что французское правительство намеревается отправить на крейсерах в Бейрут военные подкрепления. Британский главнокомандующий на Среднем Востоке полагает, что эта акция крайне неуместна в силу инцидентов и беспорядков, которые она способна вызвать. В связи с этим, британское правительство [568] настоятельно предлагает французскому правительству либо отказаться от этого намерения, либо согласиться на отправку своих войск торговыми судами, которые англичане постараются предоставить и которые взяли бы курс на Александрию, откуда упомянутые войска могли бы прибыть в Бейрут наземным транспортом.
ГЕНЕРАЛ ДЕ ГОЛЛЬ отвечает, что к сообщению английского посла можно подойти с двоякой точки зрения.
1. Техническая точка зрения.
Если речь идет о переправке войск, то гораздо проще посадить их на корабли, которые доставят их непосредственно в Бейрут. Возражения британского главнокомандующего в равной мере применимы и к переброске войск через Александрию. Результат будет тот же, если, конечно, англичане позволят нашим войскам, высадившимся в Александрии, продолжить путь в Бейрут...
2. Общая точка зрения.
Британский главнокомандующий на Востоке не уполномочен вмешиваться в это дело.
Г-н ДАФФ КУПЕР отвечает, что, напротив, этот вопрос очень интересует генерала Пэйджета, который является главнокомандующим всех союзных войск. Сирия и Ливан входят в зону его командования.
ГЕНЕРАЛ ДЕ ГОЛЛЬ обращает внимание на тот факт, что соглашением, подписанным им с г-ном Литтлтоном в июле 1941, предусмотрена передача войск, находящихся на территории государств Леванта, под британское командование для оказания сопротивления общему врагу. Сегодня, как представляется, Ближнему Востоку никто не угрожает. Таким образом, стратегическое командование генерала Пэйджета более не распространяется на Сирию и Ливан. И действительно, сегодня ничто не напоминает ситуацию, когда войска Роммеля угрожали Суэцкому каналу.
Кроме того, англичане ссылаются для оправдания этого нового вмешательства не на борьбу против общего врага, а на необходимость поддержания порядка. Однако, по соглашению «де Голль — Литтлтон», поддержание порядка возлагается исключительно на Францию.
И, в порядке заключения, это дело англичан не касается. Когда они решают послать войска в Египет или Ирак, французское правительство не вмешивается. Демарш г-на Даффа Купеpa [569] доказывает, что, вопреки неоднократно даваемым заверениям, британская политика в Сирии и Ливане не изменилась. Англичане упорствуют в своем желании играть роль арбитра в наших отношениях с другими государствами. В конечном итоге это делается для того, чтобы нас вытеснить из стран Леванта.
Г-н ДАФФ КУПЕР «официозно» признает, что до ухода генерала Спирса внешнее проявление обстоятельств говорило в пользу этого тезиса. Но сегодня Спирса на Востоке нет.
ГЕНЕРАЛ ДЕ ГОЛЛЬ отвечает, что Спирс оставался на своем посту три года. Если в течение трех лет он мог проводить такую политику, значит, это была политика британского правительства. Сегодняшняя акция г-на Даффа Купера доказывает, что эта политика не изменилась.
ПОСОЛ Великобритании спрашивает, какой ответ он должен дать своему правительству.
ГЕНЕРАЛ ДЕ ГОЛЛЬ заявляет г-ну Даффу Куперу, что французские войска будут отправлены так, как это предусмотрено французским правительством, и таким должен быть его ответ.
Г-н ДАФФ КУПЕР выражает надежду, что эта проблема не вызовет больших осложнений.
Записка генерала де Голля Жюлю Жанненэ, министру без портфеля, исполняющему обязанности министра иностранных дел
Париж, 4 мая 1945
Необходимо заявить категорический протест британскому правительству и потребовать от него объяснений относительно английской дивизии, отправляемой из Палестины для проведения маневров в Ливане.
Во-первых, это является актом, способным привести к серьезным последствиям с точки зрения сохранения порядка (ответственность за который лежит на Франции) в Сирии и Ливане.
Во-вторых, эти действия нарушают соглашение «Литтлтон — де Голль» в том смысле, что англичане, которые не обязаны впредь заботиться об обороне Сирии, не имеют соответственно никаких оснований для посылки войск на ее территорию. [570]
Послание г-на У. Черчилля генералу де Голлю
(Перевод)
Лондон, 5 мая 1945
Дафф Купер сообщил мне о разговоре, который состоялся у него с вами по вопросу об отправке подкреплений в страны Леванта.
Я очень сожалею, что вы подошли к этому делу так, как будто оно способно повлиять на будущие отношения наших стран на Ближнем Востоке.
Мы признали ваше особое положение в Леванте. Однако наши обязательства и наша ответственность распространяются на весь Средний Восток. Наша задача заключается в том, чтобы предупредить нарушение наземных, морских и воздушных коммуникаций, обеспечивающих связь союзников с театрами военных действий в Индии и на Дальнем Востоке, а также гарантировать бесперебойную — и жизненно необходимую — добычу нефти на Среднем Востоке. Арабские страны связаны между собой, и мы, британцы, не можем, к каким бы неудобствам это ни приводило, не обращать внимания на то, что происходит в государствах Леванта.
Я неоднократно заверял вас, что правительство Ее Величества не посягает на интересы Франции в Сирии и Ливане. Я стремлюсь доказать вам это и хочу, чтобы данный вопрос не причинял вам ненужных волнений. Но пока отношения Франции с государствами Леванта остаются неопределенными, мы должны быть начеку и не допустить беспорядков, которые могли бы охватить весь Средний Восток. Исходя из этого, я согласен отдать приказ о выводе всех британских войск из Сирии и Ливана, как только будет заключен и войдет в силу договор французского правительства с сирийским и ливанским правительствами. В связи с этим, будет крайне огорчительно, если посылка войск — за исключением необходимых для замены частей — приведет к беспокойству и разжиганию страстей. Отмечу еще раз, что подобной реакции можно было бы легко избежать, если бы Специальные войска были переданы в распоряжение государств Леванта. Ваше заявление на этот счет было бы весьма кстати. Как вы можете себе представить, для нас очень важно избежать в арабском мире бунта, который может найти сочувственные отклики в Ираке. [571]
Если вы посылаете в настоящее время войска, арабские государства, уже какое-то время ожидающие предложений о заключении договоров, получат определенные основания предположить, что вы готовитесь урегулировать проблему силой. Это могло бы отрицательно сказаться на отношениях, которые мы и вы поддерживаем с государствами региона, и отравить атмосферу уже готовящихся переговоров. Я надеюсь поэтому, что вы поможете мне избежать усугубления наших трудностей.
Послание генерала де Голля г-ну У. Черчиллю
Париж, 6 мая 1945
Благодарю вас за послание, которое может содействовать устранению наших разногласий по вопросу о Востоке. Мы признали независимость стран Леванта, как вы это сделали ранее в отношении Египта и Ирака, и в этом регионе мы хотим лишь обеспечить гармоничное сочетание наших интересов с государственной независимостью этих стран. Наши интересы носят экономический и культурный характер. Но у нас есть интересы и стратегического порядка, поскольку мы хотим сохранить наше присутствие в восточном Средиземноморье в переживаемый нами трудный период, который, возможно, и для нас и для вас скоро не закончится. Кроме того, как и вы, мы также заинтересованы в транспортных связях с Дальним Востоком, а также в добыче иракской нефти и свободном распоряжении той ее долей, которая нам причитается. Это обстоятельство предполагает для Франции сохранение ее баз в Сирии и Ливане. Мы решили, что, как только эти различные вопросы будут с Дамаском и Бейрутом урегулированы, мы устранимся от всех административно-управленческих дел и, в частности, передадим в их распоряжение Специальные войска.
Я полагаю, что этот вопрос уже мог бы быть решен, если бы правительства Дамаска и Бейрута не имели возможности считать, что, опираясь в борьбе с нами на вас, они вправе уклоняться от любых обязательств. Присутствие ваших войск и позиция ваших представителей подталкивают их к такому, к сожалению негативному, поведению. Я, однако, принимаю к сведению ваше намерение вывести войска в случае возможного заключения договоров. [572]
Чтобы удовлетворить вашу просьбу, я опубликовал коммюнике о немедленном возвращении генерала Бене в Левант с соответствующими инструкциями для ведения переговоров. Я настоятельно прошу вас, чтобы на время переговоров английская сторона постаралась бы не усложнить ситуацию и не давать повода для нежелательных толкований в Сирии и других странах мира. В связи с этим, должен вам сказать, что переброска из Палестины в Ливан, как мне об этом сообщили, новой британской дивизии, на наш взгляд, неуместна и достойна всяческого сожаления. Я выражаю пожелание, чтобы развитие событий в этом регионе не вело к продлению трений, которые накопились между нами в прошлом. Это один из факторов, создающих для нас трудности на пути к обоюдосогласованной политике наших двух стран, которая, на мой взгляд, принесла бы немало выгод Европе и всему миру.
Примите от меня наилучшие пожелания.
Коммюнике канцелярии правительства
Париж, 6 мая 1945
Генерал де Голль принял генерала Бене, генерального и полномочного представителя Франции в Леванте.
Глава правительства подробно изложил нашему представителю в Бейруте и Дамаске инструкции французского правительства, касающиеся переговоров, которые начнутся в ближайшее время с сирийским и ливанским правительствами в связи со скорой отменой военного положения в восточном Средиземноморье.
Целью переговоров является заключение договоров, призванных, с одной стороны, урегулировать вопросы, которые возникли в связи с заменой в странах Леванта статуса подмандатных территорий статусом независимых государств и которые не были решены к настоящему времени, и, с другой стороны, обеспечить культурные, экономические и стратегические интересы Франции.
Генерал Бене незамедлительно возвращается к месту службы. [573]
Телеграмма генерала де Голля Жоржу Бидо, в Сан-Франциско
Париж, 9 мая 1945
1. Необходимо твердо настаивать на тексте, который вы согласовали с г-ном Молотовым относительно урегулирования региональных вопросов и от которого он, судя по всему, отступился в результате торговли с г-ми Иденом и Стеттиниусом.
2. Если г-да Молотов, Иден и Стеттиниус не примут наш текст, необходимо будет вернуться к тексту, первоначально разработанному французским правительством и предложить его Конференции в существующем виде.
3. Кроме того, учитывая развитие событий, необходимо вам, а также г-дам Плевену и Бийу вернуться в Париж как можно скорее. Нашу делегацию возглавит Поль-Бонкур.
4. От всего сердца благодарю вас за волнующее поздравление по случаю Победы, которое вы послали от вашего имени и от имени делегации. С дружеским приветом.
Письмо Жоржа Бидо генералу де Голлю
Сан-Франциско, 10 мая 1945
Мой Генерал!
Это письмо передаст вам г-н Альфан, который возвращается в Париж после проделанной здесь полезной работы... Мне сдается, что дела для нас идут довольно хорошо. Сегодня утром Плевен сообщил мне по телефону вести, которые он расскажет вам при встрече лично и которые нам с ним представляются обнадеживающими. Правда, мы встретились здесь с довольно прохладной вежливостью, граничащей порой с хамством... Президент Трумэн... оставляет впечатление человека спокойного, серьезного, немногословного, но абсолютно уверенного в своем всесилии... Я его увижу по возвращении в Вашингтон и надеюсь продвинуться в делах. При случае вы сами сможете вынести свое суждение.
Россия все более оказывается в изоляции на Конференции, которая благодаря голосам южноамериканских государств отличается поразительной бесцветностью. Это побудило меня [574] сегодня утром занять по вопросу о всемирной профсоюзной организации позицию, которая изложена в моей сегодняшней телеграмме. Нет сомнения в том, что отношения между двумя великими державами ухудшаются. Ответственные элементы в Америке хотя и глубоко уязвлены оскорблениями, которыми русские осыпают американцев, стараются ограничить разрушительные последствия размолвки. Но мне кажется, что антикоммунизм, в том числе профессионально насаждаемый, с каждым днем все более укореняется в общественном мнении.
Французская делегация держалась достойно. Нас упрекали в излишней сдержанности. Могу себя с этим поздравить. Именно такое указание вы нам давали. Завершение спектакля докажет, что оно было правильным. Как только заканчиваются дискуссии, все взоры все более обращаются к нам...
По крайней мере, французский язык в таком же ходу, как и английский. Даже если бы мы добились только этого результата, я бы считал, что не зря совершил поездку за океан.
Несмотря на ту невыносимую жизнь, которую мы вынуждены здесь вести, другое письмо я напишу вам с меньшей поспешностью... Но я не могу закончить это письмо, не выразив еще раз нашу радость и благодарение судьбе за тот день, когда зазвучали колокола освобождения вместо многолетнего похоронного звона.
С глубоким уважением ваш, сегодня и навсегда, Жорж Бидо.
Записка генерала де Голля Жюлю Жанненэ, министру без портфеля, исполняющему обязанности министра иностранных дел
Париж, 12 мая 1945
1. Я отдал генералу Дуайену приказ распространить свою власть на управление территориями, которые мы занимаем к востоку от прежней итальянской границы 1939. Приказ им выполнен.
2. В данном конкретном случае мы не должны соглашаться на вторжение союзников. Мы, кстати, не брали на себя перед ними никаких обязательств по этому вопросу, так как перемирие с Италией они заключили без нашего участия. [575]
3. Вопрос о будущей демаркации франко-итальянской границы касается только Франции и Италии. Обращаю, кстати, внимание на тот факт, что в отношении порядка установления восточной границы Италии (Триест) союзники действуют так, как будто мы не существуем вообще.
Телеграмма генерала де Голля генералу Делаттру де Тассиньи, командующему 1-й французской армией
Париж, 13 мая 1945
Отвечаю на вашу телеграмму от 12 мая относительно того, что бельгийский король может заявить командованию 1-й армии о своем желании посетить Францию.
Мы не вправе предопределять положение, которое король Леопольд займет в Бельгии после его возвращения. В любом случае, будьте любезны принять его как суверена, а если он выразит пожелание посетить Францию, дайте ему понять, что он может быть принят только как гость французского правительства...
Телеграмма генерала де Голля Анри Боннэ, послу в Соединенных Штатах
Париж, 29 мая 1945
Прошу вас передать от меня Президенту Трумэну следующее ниже послание. Передавая это послание, постарайтесь привлечь его внимание к двум моментам. Во-первых, я тоже рассчитываю на эту встречу, так как надеюсь, что она внесет некоторую ясность. Во-вторых, англичане — прежде всего Черчилль — сделают все, чтобы помешать этим планам. Именно с этой целью Черчилль поднял большой шум относительно нашего отказа присутствовать на будущей встрече «тройки» и, к тому же, подливает масло в сирийский огонь, чтобы настроить против нас Соединенные Штаты...
Г-н Бидо почти наверняка поедет со мной.
С дружеским приветом. [576]
Личное послание генерала де Голля президенту Трумэну
Париж, 29 мая 1945
Г-н Било ознакомил меня с разговором, который был у него с вами. Он мне сказал, в частности, что вы соизволили выразить желание встретиться со мной и что он сообщил вам об аналогичном желании с моей стороны. Я уверен, что такая встреча была бы очень полезной для будущих отношений между нашими странами в интересах всего мира. Я не знаю, намерены ли вы побывать в ближайшее время в Европе. Если в ваши планы входит такая поездка, то вы могли бы посетить Париж или любой другой французский город по вашему выбору. Для меня это будет прекрасной возможностью увидеться с вами, и могу заверить вас, что французское правительство и народ будут также этому рады, как и я. Если же вы не предполагаете в настоящее время покидать Соединенные Штаты, я охотно посещу вашу страну в сроки, которые вы укажете...
Где бы эта встреча ни состоялась, у нас или в Соединенных Штатах, мои чувства подсказывают мне, что для достижения лучших результатов и особенно для того, чтобы моя страна откликнулась на нее с полным доверием и безграничной радостью, ее не следует проводить непосредственно до или непосредственно после совещания между вами, маршалом Сталиным и г-ном Черчиллем. Я уверен, что вам понятны причины, которые заставляют меня поделиться с вами своими соображениями.
Прошу принять, Господин Президент, заверения в моей искренней преданности.
Сообщение из Бейрута
29 мая 1945
Все французские посты в Дамаске подверглись нападению. Всю ночь продолжались ожесточенные бои. Французские части были атакованы сирийской жандармерией и бандами гражданских лиц, которые получили решительный отпор.
Первой была атакована группой сирийских жандармов штаб-квартира французского представителя генерала ОливаРоже. [577] Нападавшие были отброшены. Стрельба в Дамаске слышалась всю ночь...
Телеграмма генерала Бене, генерального и полномочного представителя в Леванте, правительству, в Париж
29 мая 1945
В Дамаске французские войска заняли все городские здания, из которых велась стрельба по нашим объектам, в частности Парламент, Банк Сирии, Полицейское управление и Дворец.
Послание г-на Черчилля генералу де Голлю
(Перевод)
Лондон, 31 мая 1945
Ввиду серьезного положения, которое сложилось между вашими войсками и правительствами стран Леванта, и вспыхнувших ожесточенных боев мы, к нашему глубокому сожалению, вынуждены отдать приказ главнокомандующему вооруженными силами на Востоке принять меры для предотвращения дальнейшего кровопролития. В своих действиях мы руководствовались интересами безопасности на всем Востоке и обеспечения коммуникаций, необходимых для ведения войны против Японии. Во избежание столкновений между британскими и французскими войсками мы рекомендуем вам отдать французским частям приказ немедленно прекратить огонь и вернуться в места их постоянной дислокации. После прекращения огня и восстановления порядка мы готовы приступить в Лондоне к трехсторонним переговорам. [578]
Послание президента Трумэна генералу де Голлю
(Перевод)
Вашингтон, 1 июня 1945
Я получил ваше сердечное послание через посла Боннэ и надеюсь дать на него окончательный ответ через несколько дней.
Г-н Бидо расскажет вам о том большом беспокойстве, которое охватило нашу страну в связи с событиями в Сирии и Ливане, где началась открытая борьба между французскими войсками и населением. Я дал указание представителю Соединенных Штатов настоятельно рекомендовать правительствам Сирии и Ливана воздерживаться от любых действий, способных еще больше обострить обстановку, и надеюсь, что, со своей стороны, вы сочтете возможным отдать вашим войскам приказ, направленный на восстановление спокойствия и на поиски мирного решения, которое не наносило бы ущерба законным правам заинтересованных государств. Я попросил также посла Кэффри поддерживать тесный контакт с вашим правительством, с тем чтобы помочь прийти к удовлетворительному урегулированию проблемы.
Телеграмма генерала де Голля президенту Трумэну
Париж, 1 июня 1945
Разделяю ваше беспокойство относительно положения в Сирии и на Ближнем Востоке в целом. Я убежден, что основной причиной возникновения беспорядков являются разногласия между втянутыми в конфликт великими державами, причем эти разногласия, становясь достоянием гласности, обретают форму соперничества. Благодарю вас за указание, данное вашему представителю в Сирии, рекомендовать правительствам Дамаска и Бейрута проявлять сдержанность. Надеюсь, что они последуют этому совету. Стремясь всемерно содействовать умиротворению, французское правительство приказало своим войскам в Леванте прекратить огонь и оставаться на своих местах. Я желаю, чтобы никакие практические шаги, предпринятые в этом районе какой-либо другой стороной, [579] не привели к серьезному ухудшению ситуации, которая, на мой взгляд, должна в скором времени нормализоваться.
Телеграмма генерала де Голля генералу Бене, в Бейрут
Париж, 1 июня 1945 (3 ч. 00 м.)
Премьер-министр Черчилль направил мне 31 мая послание, содержание которого вам известно. Я никак ему не ответил и отвечать не собираюсь.
Ниже следуют мои инструкции относительно действий французских войск.
1. Если патрули английских войск появятся вблизи наших частей или займут отдельные позиции, которые мы не собираемся занимать, это терпимо.
2. Повсюду, где английские войска фактически не появятся, французские части должны сохранить занятые ими на данный момент позиции и действовать, как указано выше.
3. Повсюду, где французскому командованию это покажется выгодным, исходя из поведения британских войск и их численности, французским войскам надлежит сконцентрироваться на некоторых выбранных ими позициях и придерживаться выжидательной тактики. Естественно, эти позиции должны быть удержаны, что бы ни случилось.
4. Само собой разумеется, ни одно подразделение французских или специальных войск не должно позволить разоружить себя ни под каким предлогом и ни в малейшей степени.
5. Вам надлежит довести до сведения британского военного командования полученные от меня приказы. Передайте всем частям французских сил в Леванте, что я надеюсь в этой исключительно сложной обстановке на их стойкость и выдержку.
Телеграмма генерала де Голля генералу Бене, в Бейрут
Париж, 1 июня (15 ч. 30 м.)
Телеграфирую вам после сегодняшнего утреннего заседания Совета министров для подтверждения и уточнения инструкций, данных вам мною в ночной телеграмме. [580]
1. Ваши отношения с британцами полностью исключают исполнение их приказов. В том, что касается командования в странах Леванта, вы подчиняетесь исключительно правительству. Стратегической субординации, которая была предусмотрена соглашением «де Голль-Литтлтон», больше, естественно, не существует, поскольку военные действия в Средиземноморье завершены. Правительство приказывает вам идти навстречу просьбам британского правительства о прекращении огня там, где это осуществимо, с тем чтобы позволить в ходе такой передышки приступить к возможным международным переговорам. Ни о чем другом речь не идет.
2. Наши войска должны оставаться на своих позициях, разве что во время передышки и в целях отражения враждебных действий английских войск у них появится благоприятная возможность сконцентрироваться в более выгодных местах.
3. Уже сейчас, как и в случае возможного отражения враждебных действий английских войск, занимаемые позиции должны обороняться во что бы то ни стало и всеми без исключения средствами.
4. Вам необходимо очень точно довести до сведения британского командования полученные от меня инструкции и предупредить его о возможных последствиях.
5. Разумеется, с существующим сирийским правительством вы не должны поддерживать никаких дипломатических отношений.
Коммюнике канцелярии правительства
Париж, 1 июня 1945
Начиная с 8 мая, некоторые гарнизоны французских войск на сирийской территории, в частности в Халебе, Хомсе, Хаме и Дамаске, а также различные французские военные и гражданские объекты подвергались спорадическим нападениям со стороны вооруженных банд под руководством местных жандармов и полицейских, находящихся в подчинении у правительства Сирии. Эти беспорядки вспыхнули на следующий день после того, как генерал Бене, генеральный и полномочный представитель Франции, предложил сирийскому и ливанскому правительствам вступить с ним в переговоры на основе [581] инструкций, полученных от французского правительства. Наши войска были вынуждены ответить ударом и повсюду навели порядок, за исключением района Джебель-Друз, удерживаемого исключительно созданными на месте друзскими эскадронами. Наши потери составили около дюжины убитых. В Дамаске пришлось прибегнуть к артиллерии.
Желая ликвидировать напряженность и идя навстречу просьбам британского правительства, опасающегося воздействия инцидентов в Сирии на другие районы Ближнего Востока, французское правительство 30 мая отдало своим войскам в Леванте приказ о прекращении огня. Этот приказ был выполнен утром следующего дня. Для французского правительства речь шла о том, чтобы создать, если удастся, более благоприятный климат для переговоров с американским и британским правительствами, а возможно и с правительствами ряда арабских государств, относительно общего положения на Ближнем Востоке с желательным уведомлением, по меньшей мере, советского правительства. 31 мая, в 17 часов, г-н Холмэн, советник британского посольства, передал в канцелярию правительства текст послания, направленного г-ном Черчиллем генералу де Голлю и зачитанного в 15 часов 45 минут в Палате общин г-ном Иденом. На эту телеграмму, уже ставшую с точки зрения формы и содержания достоянием гласности, мог последовать лишь публичный ответ, который председатель временного правительства Французской Республики предпочел не направлять британскому Премьер-министру.
Приказы, отданные французским войскам французским правительством, предписывали прекратить огонь и оставаться на своих позициях.
Выдержки из пресс-конференции генерала де Голля в Париже, 2 июня 1945
Я обратился к вам с просьбой встретиться сегодня во второй половине дня, поскольку относительно недавних событий, которые не являются только эпизодом из жизни Востока, а, с сожалением приходится констатировать, представляют собой международный кризис, было оглашено и продолжает оглашаться очень много ложных и тенденциозных сведений. Я думаю, что поступил правильно, пригласив вас встретиться со [582] мной и выслушать из моих уст некоторые разъяснения. Может быть, мне удастся помочь внести в это запутанное дело ясность, которой требуют общие интересы.
Конфликт возник в результате событий, имевших место в Сирии. Сирия — страна древняя. Это — античное и вызывающее уважение общество, столь же старое, как и сам мир; молва о ней идет с незапамятных времен. На Востоке, частью которой является Сирия, проживают многочисленные народности, в основном арабского происхождения, которые с их природным великодушием, романтичностью и динамизмом всегда представляли для мира исключительно деликатную проблему.
В странах Востока Франция, в силу ее интеллектуального, духовного и морального влияния, а также в силу особой близости к арабскому миру, на протяжении веков играла выдающуюся роль. Большую роль в этих страна играла и Англия, как правило в силу других причин, прежде всего как торговая и морская держава.
Франко-британский вопрос в этом регионе возник сразу же как прямой результат освобождения Востока Антантой в 1918 от засилья Германии и ее тогдашних союзников. Франция и Великобритания, предвидя эту ситуацию, уже в 1917 заключили так называемое «Соглашение Сайкс-Пико», которым были предусмотрены на Востоке роли каждой из двух держав с тем, чтобы помочь арабам организоваться политически и встать на путь цивилизованного развития. Вы должны помнить также, что после боев 1918, которые вели на Востоке британские войска и несколько французских частей, ибо в то время основная масса французских вооруженных сил, действуя в общих интересах, сражалась на других фронтах, мирными договорами была учреждена для всех арабских стран мандатная система. Великобритания получила мандат на Ирак, Палестину и Трансиорданию, Франция — на Сирию и Ливан.
Цель этих мандатов заключалась в том, чтобы привести эти страны к независимости, обеспечить их экономическое и культурное развитие. Едва французы и англичане оказались на Востоке плечом к плечу, как начались трения, и вы являетесь свидетелями, что с тех пор они далеко не закончились. Франция взяла в качестве политической директивы, от которой она, поверьте мне, никогда не отступала, задачу привести Сирию и Ливан, являющиеся ее подмандатными территориями, к государственной независимости, обеспечить им самое широкое [583] экономическое развитие и помочь установить наилучшие отношения со странами Средиземноморья и Европы. Не скажу, что это была легкая задача. Нет, легкой она не была. Такой она осталась и сегодня, и осталась по двум причинам. Первая причина — местная. Нельзя не видеть, что Сирия и Ливан — особенно первая — являются, как национальные образования, странами, крайне разобщенными. Есть египетская общность, которая сформировалась по течению Нила. Египет — это авеню под названием Нил. Египет — географическая общность, и, естественно, у него есть собственная политика. Существует политико-географическая общность, именуемая Ираком. Есть небольшая общность под названием Палестина. Но трудно себе представить политико-географическую общность, которая называлась бы Сирией. Сирия — это совокупность резко отличающихся друг от друга районов, населенных разнообразными народностями, исповедующими разные религии. Отсюда вытекают особые трудности для того, чтобы привести Сирию к состоянию нормально функционирующего и нормально развивающегося государства.
Это первый вид трудностей, с которыми Франция беспрестанно сталкивалась в Сирии, начиная с 1918. Другая категория трудностей — не буду скрывать этого, и даже если бы я захотел скрыть, это тут же стало бы явью, — проистекает из позиции, занятой Великобританией. Англичане очень часто говорили — и, скорее всего, даже верили в то, о чем говорили, — что они намерены предоставить Франции возможность вести в Сирии и Ливане свой корабль туда, куда она должна его привести, и тем путем, который она считает лучшим. Великобритания говорила это и, скорее всего, даже верила в то, о чем говорила, но, к несчастью, правда заключалась в том, что действовала она нередко совсем по-другому.
Я не буду перечислять вам все инциденты, которые имели место на протяжении многих лет в силу именно этой позиции. Остановлюсь лишь на тех случаях, которые произошли и усугубляются с тех пор, как временные беды Франции во много крат увеличили возможности нашего партнера чинить нам препоны. В 1941 «Свободная Франция» была вынуждена ввести свои части в ту Сирию, которая находилась тогда под властью режима Виши и должна была попасть под влияние Германии. Именно «Свободная Франция» взяла на себя инициативу войти в 1941 в Сирию и увлекла за собой Великобританию. [584] История подтвердит это документально. «Свободная Франция» ввела, таким образом, свои войска вместе со своей союзницей Англией, и, в результате, французы и англичане оказались на одной территории — в Сирии и Ливане.
Чтобы избежать трений и трудностей, в появлении которых никто не сомневался и которые действительно возникли с первых же минут, я подписал 23 июля 1941 в Бейруте соглашение с г-ном Оливером Литтлтоном, британским министром, ведающим делами на Среднем Востоке; это соглашение, носящее наше название, налагало одновременно и на Великобританию, и на Францию определенные обязательства.
В соглашении «Литтлтон — де Голль» было, в частности, зафиксировано, что Франция продолжает осуществлять в Сирии и Ливане функции, которые были на нее возложены. Было, кроме того, уговорено, что весь Восток представляет собой единый театр стратегических операций в борьбе против германо-итальянского врага и что Франция признает за англичанами стратегическое командование, учитывая значительное — в то время — преобладание британских сил над французскими на этом театре военных действий. Наконец, этим соглашением предусматривалось, что территориальное командование, то есть поддержание порядка на территории Сирии и Ливана, находится исключительно в ведении Франции. Такова была основа франко-британских отношений в Сирии, и таковой она оставалась до 15 час. 30 мин. 31 мая.
Пришло время, и Франция провозгласила независимость Сирии и Ливана, что соответствовало цели полученного ею мандата, заявив о своей готовности начать переговоры о практических условиях развития этих стран по пути независимости. Не буду распространяться относительно тех трудностей, с которыми мы столкнулись в Сирии и Ливане, стремясь выполнить нашу задачу, то есть утвердить их подлинную независимость, обеспечив при этом внутренний порядок в обстановке военного времени. Все атрибуты независимости были нами постепенно им переданы. За Францией осталась лишь одна обязанность, предусмотренная мандатом, — военное командование сирийцами и ливанцами, вступившими в так называемые Специальные войска, созданные именно для поддержания порядка в этом сложном и неоднородном регионе. Мы вывели из Сирии почти все находившиеся там французские войска, которые отправились воевать в Бир-Хашейм, затем в [585] Тунис, Италию и Францию, оставив в Сирии и Ливане незначительную часть собственно французских войск — максимально 4–5 тыс. человек.
Англичане же сохранили на всем Востоке огромные наземные, воздушные и морские силы, которые в настоящее время насчитывают 600 тыс. человек — я не оговорился: именно 600 тысяч, — и держат в Сирии и Ливане целую армию, IХ-ю.
Таковы были объективные условия, в которых должно было осуществляться соглашение «Литтлтон — де Голль». Не буду от вас скрывать, что мы столкнулись с массой сложностей, вызванных занятой англичанами позицией либо наверху, на уровне британского правительства, либо внизу, на уровне многочисленных английских представителей, которые в своей деятельности относились к нам враждебно или, по меньшей мере, критически.
Франция делала все, чтобы сгладить эти осложнения и даже скрыть их, поскольку она сражалась в одном строю с другими объединенными нациями, в том числе с Великобританией, и считала, со своей стороны, необходимым избегать всего, что могло бы усугубить разногласия и встревожить общественное мнение, особенно французское. Оккупированной врагом метрополии вряд ли следовало знать о тех сложных и неприятных вещах, которые происходили в Сирии и Ливане и наносили ущерб ее интересам и достоинству.
Желая положить конец этой пагубной ситуации, мы попытались вступить в переговоры с Сирийской и Ливанской республиками о заключении договоров, которые окончательно урегулировали бы все нерешенные проблемы. Речь шла, во-первых, о культурных и духовных интересах Франции, а они — огромны; во-вторых, о французских экономических интересах в Сирии и Ливане; в-третьих, о возможности для Франции располагать на Востоке определенным числом баз подобно тому, как ими располагает Великобритания, а в настоящее время и Соединенные Штаты, с тем чтобы внести свой вклад в будущее международное стратегическое сотрудничество в этом важном регионе постоянно действующих коммуникаций.
В первых числах мая генерал Бене, генеральный и полномочный представитель Франции в Леванте, направил правительствам Дамаска и Бейрута соответствующие предложения французского правительства, получив в ответ заявление о том, что эти предложения неприемлемы и, следовательно, нет надобности [586] в переговорах. Одновременно, начиная с 8 мая, повсюду стали происходить инциденты, охватившие сирийские города, в частности Халеб, Хомс, Хаму и Дамаск. Вооруженные банды, нередко при содействии местной жандармерии и полиции, находящихся в подчинении у сирийского правительства и получивших, к сожалению, оружие из рук британских властей, несмотря на наши многолетние предупреждения против подобных акций, — эти вооруженные банды напали в ряде мест на французские посты, не щадя отдельных французских граждан, а также на французские военные объекты и даже на гражданские учреждения. Несколько человек были убиты. Сложившаяся ситуация вынудила наши войска к ответным действиям и, естественно, к наведению порядка. Повсюду им удалось это сделать, кроме района Джебель-Друз, оставшегося в руках местных — друзских — эскадронов, сформированных той частью друзов, которая более или менее последовательно выступала за отделение. На всей остальной территории усилиями французских военных властей порядок был восстановлен, хотя в некоторых местах и не без серьезных трудностей, как, например, в Дамаске, где некоторые французские объекты были окружены толпой и жандармерией: чтобы избавиться с меньшими потерями от осаждавших, пришлось использовать артиллерию и даже один самолет. Таково было положение к вечеру 30 мая. Британское правительство обратилось к французскому правительству с настоятельным требованием прекратить огонь и передать управление в Сирии и Ливане британскому командованию, для того чтобы оно могло принять меры, которые сочтет более соответствующими в данной ситуации.
Само собой разумеется, французское правительство не потребовало от своих войск в Сирии и Ливане подчинения британскому командованию, что означало бы отказ Франции от своих прав и от выполнения соглашений, заключенных с Англией, а приказало им вечером 30 мая прекратить огонь и оставаться на своих позициях до тех пор, пока обстановка не прояснится. Этот приказ был отдан 30 мая в 23 часа и был выполнен нашими войсками в Сирии и Ливане 31 мая.
Как вам известно, в 17 часов 31 мая я получил от г-на Уинстона Черчилля послание, с которым вы могли познакомиться еще до этого, так как оно было оглашено г-ном Иденом в Палате общин за час до его вручения адресату. В этом послании отмечалось, что между британскими и французскими войсками [587] могут произойти в Сирии столкновения и что в связи с этим мне следует отдать французским войскам распоряжение вернуться в казармы. Послание Премьер-министра никак не повлияло на приказы, которые я отдал французским войскам, находящимся на сирийской территории. Не повлияло и не повлияет. Я не счел нужным отвечать на него. Поскольку послание было публичным, необходимо было давать публичный ответ. Я думаю, исходя из общих интересов, этого делать не стоило.
Но как бы то ни было, нельзя отрицать, что сложившаяся ситуация остается крайне неприятной. Поскольку нас запугивают столкновениями, эта ситуация рискует перерасти в угрожающую. И вы несомненно со мной согласитесь, что оказаться после войны с Германией перед лицом кровавых столкновений между союзниками было бы, по своей невероятности, чудовищным и абсурдным. Главным образом, именно ради того, чтобы помешать любому столкновению подобного рода, французское правительство и приняло, со своей стороны, решение прекратить действия своих войск в Сирии и Ливане и оставить их на занимаемых позициях до тех пор, пока — я повторяю — обстановка не прояснится.
Чтобы выйти из этого положения, весьма прискорбного для Франции и, я полагаю, для дела международного сотрудничества в целом, предлагались различные решения.
Что касается Франции, то она заявила о своей готовности вести переговоры; но, само собой разумеется, вести переговоры можно лишь в том случае, если речь идет об общей проблеме, а не только о двух отдельных странах — Сирии и Ливане, поскольку на их счет между Францией и Англией соглашения уже существуют и остается лишь проводить их в жизнь, если, конечно, не исходить из принципа, что от соглашений можно отмахнуться, когда бог на душу положит. Настало время обсудить вопрос об Арабском Востоке в целом. Кстати, наши британские союзники в своих действиях в Сирии и Ливане всегда ссылались на возложенную на них обязанность думать о нежелательных последствиях сирийских и ливанских событий для других арабских стран. И наоборот, то, что происходит или может произойти в других арабских странах, таких, как Палестина, Ирак и даже Египет, далеко не безразлично для Франции.
И вряд ли это интересует только Англию и Францию. Вам известно, что Соединенные Штаты изложили свою позицию [588] по этому вопросу, и только что опубликовано заявление советского правительства, в котором указывается, что и оно обеспокоено происходящими в этом регионе событиями.
Таково реальное положение дел. И, как мне представляется, все говорит за то, что решение этой проблемы, которое не может больше оставаться — и, конечно же, не по нашей вине — уделом только франко-британских отношений, выходит на уровень международного сотрудничества.
Что касается Франции, то она не видит в этом ничего предосудительного. В решении восточного вопроса будут, в таком случае, заинтересованы многие: и великие державы, и арабские страны, и другие государства. И его удастся решить нормальным и, я надеюсь, мирным путем на основе международных соглашений; такая процедура становится, видимо, необходимой, когда соперничество заканчивается вторжением в чужие дела. Я не знаю, к какому решению придут государства, которых затрагивает этот вопрос. Я всего лишь изложил позицию Франции: нужно вести переговоры со всеми, кого это касается, и, желательно, в рамках международного сотрудничества. Может быть, это будет первым опытным полем, где прорастут семена подлинного международного сотрудничества, основы которого закладываются сейчас в Сан-Франциско.
В заключение скажу, что был бы крайне разочарован, если из сказанного мною о сегодняшней ситуации в Сирии и Ливане кто-то сделал бы вывод о затаенной Францией злобе против английского народа. Народы всегда остаются самими собой. У каждого из них есть свои интересы, свои устремления, порой свои предрассудки. Но в любом случае, французский народ всегда относился к английскому народу с большим уважением. И если существуют интересы, которые противопоставляются нашим интересам недопустимым образом, необходимо их примирить, разграничить позиции, покончить наконец с политикой диктата и возникающими на ее основе кризисами. Такова воля Франции, которая, как вы видите, делает все, чтобы добиться этого, и будет продолжать поступать так же, если ее не доведут до крайности.
Я хотел бы также, чтобы вы твердо усвоили следующее: в этом вопросе французский народ тесно сплочен вокруг своего правительства и полон решимости отстоять свои интересы и свое достоинство, а если потребуется, то и заставить уважать их, точно так же, как он един в своем желании решать спорные [589] вопросы в честной игре на арене международного сотрудничества.
(...)
ВОПРОС: Какова численность французских войск в Сирии?
ОТВЕТ: Было три французских батальона. Мы послали еще два, получается пять. Мы располагаем в Сирии, повторяю еще раз, четырьмя или пятью тысячами французских солдат и Специальными войсками. Этого было достаточно до 8 мая 1945, то есть до вечера дня Победы над Германией. Только начиная с этого вечера, вдруг образовалась нехватка...
ВОПРОС: Намерено ли французское правительство отказаться от переговоров трех держав в Лондоне, предложенных г-ном Черчиллем?
ОТВЕТ: Буду с вами откровенен: я очень люблю Лондон. Это великолепный и героический город, который в свое время принял нас, меня и моих сподвижников, приветливо и великодушно, чего мы никогда не забудем и что занесено в книгу Истории. Но, видите ли, когда нас приглашают, мы желаем, чтобы это было сделано не в той манере, которой мы удостоились.
ВОПРОС: Достаточно ли хорошо, по вашему мнению, британские круги поняли, что поддержание порядка в Сирии является, согласно договоренности с Литтлтоном, прерогативой французской стороны?
ОТВЕТ: Я думаю, что они это прекрасно поняли. Во всяком случае, до 8 мая 1945 порядок в Сирии полностью сохранялся.
ВОПРОС: Касаясь данных событий и Конференции в Сан-Франциско, одна из крупных газет франкоговорящей Швейцарии опубликовала корреспонденцию из Парижа, озаглавленную «Одиночество Франции». Это выражение вызвало некоторое беспокойство. Каким должен быть ответ на эту формулировку?
ОТВЕТ: Во Франции проживает масса людей. Во всяком случае, мы не ощущаем себя одинокими в дипломатическом и политическом отношении... С точки зрения урегулирования дел, интересующих Францию, она не одинока, поскольку дела у нее есть повсюду. Но, само собой разумеется, если кто-то желает решать без Франции мировые проблемы, большинство которых ей небезразличны, тогда она заявляет о своем несогласии, даже если ей грозят одиночеством... [590]
ВОПРОС: Правильно ли я понял, если скажу, что Франция готова участвовать в совместных переговорах с участием Советского Союза, но не в трехсторонних переговорах лишь с Англией и Соединенными Штатами?
ОТВЕТ: Мы рассматриваем вопрос о Востоке как единое целое и готовы обсуждать это целое со всеми заинтересованными государствами.
ВОПРОС: Мой генерал, как вы истолковываете намерения России в отношении ситуации на Востоке в связи с сегодняшним коммюнике?
ОТВЕТ: ...Я очень осторожен в интерпретации намерений, которые не были доведены до моего сведения. Я могу лишь констатировать факт и одобряю заявление Советской России о ее заинтересованности в мирном урегулировании ситуации на Востоке...
ВОПРОС: Мой генерал, несколько месяцев тому назад большое внимание было уделено отбытию Спирса с Ближнего Востока. Можно ли считать, что его уход кладет конец определенной политике?
ОТВЕТ: Еще раз отвечу, что я отношусь с осторожностью к толкованию намерений, о которых мне ничего не известно. Дипломат, о котором вы говорите, в течение трех лет представлял в Бейруте свою страну. Мне трудно представить, что в течение трех лет он проводил политику, отличную от политики своего правительства.
(...)
ВОПРОС: Не потому ли английское правительство советовало французскому правительству не посылать свои войска, что опасалось возможных последствий их присутствия?
ОТВЕТ: Абсолютно верно, что британское правительство всегда, а точнее с 1941, противилось увеличению контингента французских войск в Сирии и Ливане. Чтобы помешать любой переброске французских войск в Сирию и Ливан, использовалось то обстоятельство, что французы передали свои корабли в межсоюзнический пул, а также тот факт, что путь в Бейрут лежит через Каир. Но с момента окончания войны с Германией у Франции больше не было никаких оснований мириться с подобным вмешательством в ее дела, и она направила свои воинские части, кстати весьма незначительные, на территории, где ей было предписано поддерживать [591] порядок, который, как она не могла не видеть, вот-вот будет нарушен.
(...)
ВОПРОС: Вы говорите, что приказ о прекращении огня был отдан вечером 30 мая. Приходится сожалеть, что вы не проинформировали об этом г-на Черчилля.
ОТВЕТ: Что же вы хотите! Мы еще не научились отправлять главам иностранных государств телеграммы, оглашая их до вручения адресату.
(...)
ВОПРОС: В порядке уточнения того, о чем вы только что говорили: означают ли ваши слова, что англичане сознательно вызвали эти беспорядки против Франции, или эти беспорядки явились результатом занятой ими позиции?
ОТВЕТ: Выяснить этот вопрос мы оставляем Истории.
(...)
ВОПРОС: Верно ли, что вооружение, используемое французами в Сирии, как этим интересовались у г-на Гру некоторые американские журналисты, взято из американских поставок по «ленд-лизу»?
ОТВЕТ: Нет. Ни одна винтовка, ни одно орудие, ни один танк, используемые французами в Сирии и Ливане, не принадлежат к американским поставкам по «ленд-лизу». Но, заявляя об этом, я не вижу каких-либо предусмотренных системой «ленд-лиза» условий, которые бы запрещали Франции при выполнении ею своих международных обязательств повсюду, где это окажется необходимым, использовать это вооружение, ставшее ее собственностью с момента получения, точно так же, как Соединенные Штаты по своему усмотрению используют оказываемые им Францией услуги с момента их предоставления...
ВОПРОС: Вы, стало быть, выступаете за созыв конференции четырех держав для урегулирования восточной проблемы?
ОТВЕТ: Я уже сказал и повторяю, что Франция рассматривает Восток как единое целое, что нельзя отрывать решение сирийско-ливанского вопроса от общего положения дел на Востоке и что Франция готова обсуждать восточные дела в их совокупности со всеми заинтересованными государствами. [592]
ВОПРОС: В Англии считают, что действия французских войск, в частности в Дамаске, отличались излишней жестокостью по сравнению с действиями сирийцев. Не могли бы вы подробнее остановиться на таких утверждениях?
ОТВЕТ: Видите ли, когда нападают, приходится защищаться. Возможно, вы слышали о недавних событиях в Греции? Я полагаю, что там англичане тоже защищались. Правда, я не уверен, следовало ли им там находиться. Так вот, мы, представьте себе, находились в Дамаске! Мы находились там по мандату, врученному нам всеми свободными нациями. Там были наши люди, и на них напали. Мне кажется, что они защищались, используя силу как можно аккуратнее...
ВОПРОС: Какие силы артиллерии и авиации были использованы французами в Дамаске?
ОТВЕТ: Одна батарея и один самолет.
ВОПРОС: Приказ о прекращении огня был отдан 30 числа вечером. Возможно ли, чтобы г-н Черчилль не знал этого перед отправлением вам послания?
ОТВЕТ: Поинтересуйтесь у него самого.
В заключение генерал де Голль сказал:
Я не могу закончить, не высказав своих надежд на ограниченные последствия этого инцидента, несмотря на все то, что в нем содержится по отношению к нам неблагодарного, обидного и несправедливого.
Те, кто противостоят сегодня друг другу, связаны столь широкими общими интересами, что все, способное столкнуть их лбами, должно быть отброшено, как недостойное отношений между великими державами. Что касается Франции, она именно так и поступила. Приходится бесконечно сожалеть, что другие решили действовать иначе.
Телеграмма генерала де Голля генералу Бене, в Бейрут
Париж, 2 июня 1945
Я получил текст письменного послания, полученного вами от генерала Пэйджета. [593]
Выполнение распоряжений, содержащихся в этом тексте, противоречит коренным образом приказам, данным вам мною.
Мои приказы точны, не предполагают никакого подчинения, ни общего, ни локального, наших войск британскому командованию.
Телеграмма генерала де Голля генералу Бене, в Бейрут
Париж, 3 июня 1945
Я вновь подтверждаю приказы, которые я отдал вам и которые идут вразрез с британскими претензиями в том виде, в каком они сформулированы в послании генерала Пэйджета.
Наши войска должны быть сконцентрированы на позициях, указанных французским командованием, и находиться в состоянии боевой готовности. Они ни в коем случае не должны быть в подчинении у британского командования. Вы совершенно неправильно истолковываете мою волю и волю правительства, если думаете, что, с точки зрения примирения, они идут дальше отданных вам мною распоряжений. Мы хотим избежать положения, при котором может возникнуть необходимость вооруженного сопротивления британским войскам. Но это может длиться только до тех пор, пока нас не попытаются лишить возможности использовать оружие в случае необходимости, которая, судя по поведению англичан, может представиться. Если они вздумают угрожать нам применением оружия, мы должны пригрозить им тем же. Если они откроют огонь, мы также должны ответить огнем.
Еще раз обращаюсь к вам с просьбой четко объяснить это британскому командованию, ибо нет ничего хуже недопонимания.
Телеграмма генерала де Голля генералу Бене, в Бейрут
Париж, 4 июня 1945
Получил вашу вчерашнюю телеграмму, в которой вы подробно излагаете ваши трудности и настроение. [594]
Я прекрасно понимаю ваше трудное положение и хочу заверить вас в моем полном к вам доверии. Что касается ваших отношений и отношений наших войск с британскими войсками, то, как и было между нами договорено, вы не должны пытаться усложнять их. Но всему есть предел. Вполне возможно, что возникнут обстоятельства, при которых англичане действительно применят против нас силу. В этом случае мы должны ответить силой, что бы потом ни случилось.
С дружеским приветом
Письмо генерала Бене генералу де Голлю
Бейрут, 4 июня 1945
Мой Генерал!
Посылаю вам Олива-Роже. Его пребывание в Дамаске стало весьма затруднительным. Я его отозвал в свою штаб-квартиру, где он сможет заняться реорганизацией наших разведывательных служб. Но я бы хотел, чтобы он лично рассказал вам о нашем положении.
Благодаря ему и Магрен-Вернёре, мы не только выправили ситуацию, но и выиграли партию. Все испортило британское вмешательство. Местные англичане, видя, что проиграли, забили тревогу. По ответу Черчилля можно судить, что все они заодно.
Сейчас для нас наступили нелегкие времена; приходится отстаивать каждый метр, делать все возможное, чтобы помешать англичанам полностью завладеть командными рычагами, и ждать дипломатического решения. Но, судя по тому, что мы слышим по радио, это случится не скоро..., а наше положение ухудшается с каждым днем.
Я считаю, что пока нам удалось спасти главное...
Олива-Роже расскажет вам в подробностях, что устроили нам наши «союзнички». Это отвратительно. Мне сдается, что этого стыдятся даже их военачальники. Сравнить можно только с ударом ножа в спину. Теперь нас пытаются обобрать.
Выходка англичан повергла наших сторонников в панику... Необходимо их ободрить, а для этого показать, что мы остаемся [595] на месте, несмотря ни на что. Любой шаг, создающий впечатление, что англичане нас, пусть временно, но вытеснили, ведет к катастрофе.
Мысль об этом руководит сегодня моими действиями...
Примите, мой Генерал, заверения в моем к вам искреннем уважении.
Послание генерала де Голля маршалу Сталину
Париж, 2 июня 1945
В связи с окончанием военных действий в Европе, прошу вас отправить в распоряжение командования французскими военно-воздушными силами полк «Нормандия-Неман». Хочу воспользоваться случаем, чтобы еще раз поблагодарить вас за предоставленную французским пилотам возможность влиться в ряды прославленных советских военно-воздушных сил и дать им в руки технику для участия в борьбе против нацистского врага. Как итог нашей общей победы, скрепленное на полях сражений братство по оружию послужит надежным залогом дружбы французского и советского народов.
Послание маршала Сталина генералу де Голлю
(Перевод)
Москва, 4 июня 1945
Получил ваше послание от 2 июня. Полк «Нормандия — Неман» находится в Москве. Он готов к отправке во Францию... Полк возвращается на родину полностью готовым к боевым действиям, то есть вместе с самолетами, также находящимися в полной боевой готовности. Маршрут его будет пролегать на запад вдоль Эльбы. Я счел важным сохранить за полком боевые машины, на которых он с большим успехом и отвагой сражался на Восточном фронте. Пусть эта боевая техника будет скромным подарком Франции от военно-воздушных сил Советского Союза и послужит символом дружбы двух наших народов. [596]
Прошу вас принять от меня благодарность за отличную работу, которую полк проделал на фронте, в борьбе против германских армий.
Нота г-на Джефферсона Кэффри, посла Соединенных Штатов, Жоржу Бидо, министру иностранных дел
(Перевод)
Париж, 6 июня 1945
Ваше превосходительство!
По указанию моего правительства, имею честь довести до вашего сведения его беспокойство относительно ситуации, которая может сложиться в результате продолжающегося присутствия французских войск в отдельных частях северозападной Италии.
Как вам известно, главнокомандующий союзными силами потребовал в начале мая от французских военных властей отдать генералу Дуайену распоряжение скоординировать отвод своих войск во Францию с прибытием американских войск на итальянскую границу. До сих пор этот отвод не был осуществлен, и, хотя генерал Дуайен дал две недели тому назад заверение в том, что не будет чинить препятствий выполнению задач, возложенных в северо-западной Италии на V-ю армию, он, насколько мне известно, письменно сообщил о нежелании французского правительства произвести указанное перемещение войск.
Насколько мне также известно, в своем письме генерал Дуайен якобы сообщает, что настоятельные требования относительно отвода французских войск носят явно недружественный и даже враждебный характер и могут привести к «серьезным последствиям». Мое правительство отказывается верить, что позиция, занятая генералом Дуайеном, отражает точку зрения французского правительства.
Как вы знаете, положение на северо-востоке Италии было в течение последних недель предметом частых обсуждений и на него с полной откровенностью и в дружественной форме обратили ваше внимание Президент Трумэн и исполняющий обязанности государственного секретаря во время вашего визита в Вашингтон. [597]
Генерал де Голль заверил меня, что Франция заинтересована лишь в незначительном изменении границы. Ранее он мне сообщил, что этот вопрос может быть урегулирован обычным дипломатическим путем.
Французскому правительству известна общая политическая линия Соединенных Штатов относительно территориальных изменений. Недавно, 12 мая сего года, она была изложена в заявлении исполняющего обязанности государственного секретаря. Рекомендации, данные в то время г-ном Гру, специально касались положения на северо-западе Италии. В них излагалась точка зрения, которой мое правительство придерживается с давних пор и согласно которой лучшим способом избежать поспешных и шатких территориальных решений на «средиземноморском театре военных действий» было бы установить и сохранить в спорной зоне союзническое военное управление до правового урегулирования вопроса в духе принципов, провозглашенных Объединенными Нациями. Мое правительство убеждено, что такая политика отвечает интересам как Франции, так и всех Объединенных Наций, представители которых совместно работают в настоящее время в Сан-Франциско над уставом для будущего международного сотрудничества и для решения международных проблем мирными средствами.
Мое правительство полагает, что позиция, занятая генералом Дуайеном, неизбежно приведет к пробуждению новых опасений в связи с уже весьма деликатной («highly inflammable») ситуацией и укрепит общественное мнение в мысли о желании французского правительства использовать военное давление для достижения политических целей.
Мое правительство надеется, что французское правительство вновь изучит ситуацию в северо-западной Италии и согласится с тем, что отвод французских войск с итальянской территории отвечает интересам Франции и поддержанию добрых межсоюзнических отношений. Приняв такое решение, французское правительство избежало бы появления возможного источника серьезных трений и сгладило бы впечатление, будто Франция пытается расширить свою территорию с помощью военной силы. Ни в коей мере не нанося ущерба законным французским интересам, такой добровольный отвод войск явился бы доказательством стремления Франции внести свой вклад в мирное урегулирование международных проблем. [598]
Коммюнике, опубликованное агентством Франс-Пресс и предварительно одобренное генералом де Голлем
Париж, 6 июня 1945
В Париже с интересом, но не без разочарования, познакомились с объяснениями, с помощью которых г-н Черчилль пытался оправдать 5 июня в Палате общин правомерность применения силовых методов своего правительства в отношении французских войск и населения в Сирии и Ливане. Отмечая, что г-н Черчилль подчеркивает взаимную привязанность Франции и Великобритании, тесное переплетение их судеб и право Франции, как и Англии, проявлять интерес к положению на Востоке в связи с продолжающейся войной против Японии, сведущие французские круги затрудняются понять, как действия Англии и собственные заявления Премьер-министра согласуются с этими утверждениями.
Сразу же бросается в глаза, что г-н Черчилль ни словом не упоминает ни о соглашении «Литтлтон — де Голль» от 23 июля 1941, ни об обязательствах, взятых Англией по отношению к Франции, в частности, об ее признании права Франции на поддержание порядка в Сирии и Ливане, а эти обязательства — если употребить самое мягкое выражение — были нарушены и продолжают нарушаться англичанами с применением силы.
Г-н Черчилль не отрицает того, что так называемые отряды сирийской полиции и жандармерии были вооружены и экипированы британскими властями. Некоторые из этих отрядов, наспех сформированных правительством Дамаска, как раз и явились в ряде сирийских городов зачинщиками нападений против французских военнослужащих и гражданских лиц, вынудив французские власти навести порядок в соответствии с данными им правами и возложенными на них обязанностями. Премьер-министр, судя по всему, плохо информирован, если заявляет, что оружие этим отрядам было роздано с согласия французских властей. Последние, однако, не переставали резко возражать против раздачи оружия, которое, со всей очевидностью, должно было быть использовано в целях мятежа, что и произошло в действительности.
Что касается отправки в Ливан двух французских батальонов — одного на замену, другого в качестве подкрепления — в [599] середине мая, то г-н Черчилль ссылается на отправленное им 5 мая генералу де Голлю послание, требующее от главы французского правительства отказаться от переброски войск. При этом британский Премьер-министр забыл упомянуть об ответе, который генерал де Голль направил ему 6 мая и в котором председатель французского правительства настоятельно просил его остановить отправку в Сирию из Палестины — в соответствии с только что принятым решением британского правительства — дополнительной, полностью укомплектованной дивизии. Было совершенно ясно, что такое значительное усиление размещенных в Сирии британских войск свидетельствовало о заранее продуманном вмешательстве и давало бесчинствующим элементам гарантию безнаказанности в случае нападения на французов. Однако британское правительство никак не ответило на предостережение генерала де Голля. Французские же батальоны так и не покинули Ливан, где они высадились и где порядок не был нарушен, если не считать демонстрации и актов насилия, совершенных палестинцами из британского гарнизона в Бейруте 8 мая, то есть еще до прибытия батальонов.
В Париже не вызвал удивления тот факт, что г-н Черчилль публично одобрил деятельность генерала Спирса, который до декабря месяца прошлого года выполнял функции его представителя в Сирии и Ливане. Британский Премьер — министр подтвердил тем самым, что проводимая Спирсом в течение трех лет в Дамаске и Бейруте политика была и остается политикой британского правительства, в чем, естественно, хорошо информированные французские круги никогда не сомневались.
Отмечая, что г-н Черчилль пожелал-таки выразить сожаление по поводу своих требований к генералу де Голлю, отправленных 31 мая и оглашенных в Палате общин до их получения адресатом, в Париже не перестают удивляться тем странным условиям, при которых были составлены и опубликованы британским правительством эти ультимативные требования. Здесь обращают внимание на то, что 30 мая, в 20 часов, когда порядок в Сирии был уже восстановлен французскими частями и находящимися под французским командованием Специальными войсками, Премьер-министр и министр иностранных дел сообщили послу Франции в Лондоне о только что принятом британским кабинетом решении вмешаться и об отдаче соответствующих приказов генералу Пэйджету, главнокомандующему английскими силами на Востоке. В течение ночи, во [600] избежание столкновений, на возможность которых указывало британское правительство, французское правительство дало генералу Бене распоряжение прекратить огонь, сосредоточиться на занимаемых позициях и не препятствовать передвижению британских войск до выяснения обстановки. Утром 31 мая об этом решении был уведомлен г-н Массигли. Посол Франции не смог связаться с г-ном Иденом, который якобы был занят подготовкой заседания Палаты общин и которого удалось найти лишь поле заседания, в конце дня. Но г-н Черчилль не объяснил, как могло статься, что он даже не дождался ответа французского правительства на свое вечернее послание от 30 мая, и тем не менее сначала огласил, а потом направил генералу де Голлю уже известный угрожающий ультиматум...
Таким образом и к большому сожалению, поведение Великобритании в этом деле носит характер злоупотребления силой по отношению к своему ослабленному союзнику, и это злоупотребление силой продолжает, как известно, нарастать и рискует в любой момент спровоцировать самые серьезные инциденты. Правда, г-н Черчилль пытается оправдать политику своего правительства в Сирии и Ливане по отношению к Франции ссылками на трудное положение Великобритании в других арабских странах. В Париже не отрицают серьезных трудностей, с которыми сталкивается Англия и подтверждением которых может служить убийство в Каире одного из членов британского правительства. Понятно, что сохранить свои позиции Великобритания может сегодня, лишь опираясь на мощь своих вооруженных сил, на своего рода экономическую монополию, установленную ей на всем Востоке, и на пропагандистские усилия, прилагаемые в этой части света ее подручными.
Именно исходя из той опасности, которую таит в себе подобное положение дел и которую признает сам г-н Черчилль, французское правительство считает необходимым передать всю проблему Востока в целом на обсуждение великих держав, единственно способных сегодня совместными усилиями гарантировать мир, как это предусмотрено соглашением, заключенным в Думбартон-Оксе и подписанным Великобританией. Нельзя не задаться вопросом, неужели г-н Черчилль действительно думал, что французское правительство согласится вести с Великобританией в Лондоне переговоры, в то время как она угрожает французским войскам и, похоже, забыла о подписанном ею договоре. Нетрудно догадаться, что в [601] Лондоне хотели бы заново начать франко-британские отношения с того момента, когда факт был совершен, и смотреть в будущее, забыв о прошлом. Но в Париже считают, что подобный оптический самообман как раз и служит серьезным препятствием на пути к урегулированию ситуации, подрывающей международное сотрудничество.
Послание президента Трумэна генералу де Голлю
(Перевод)
Вашингтон, 7 июня 1945
Вы, несомненно, уже познакомились с посланием моего правительства, которое было направлено вчера вашему министру иностранных дел. По существу вопроса я хочу обратиться непосредственно к вам и сообщить вам, насколько серьезно меня беспокоят действия 1-й французской армии в провинции Кунео, на северо-западе Италии.
Эта армия, находящаяся под началом верховного главнокомандующего союзными войсками на западном фронте, проигнорировала данные ей приказы отойти к границе во исполнение соглашений, касающихся оккупации и организации на итальянской территории союзной военной администрации под руководством маршала Александера, командующего союзными войсками в Италии. Этому предшествовали следующие события: 30 мая генерал Дуайен, командующий французской армией в Альпах, направил генералу Гриттенбергеру, командующему IV-м американским корпусом в северо-западной Италии, письмо по поводу попытки создать союзное военное правление в провинции Кунео. Письмо заканчивалось словами:
«Франция не может согласиться с изменением против ее воли сложившегося положения дел в Приморских Альпах. Это противоречило бы ее чести и ее безопасности. Я получил от временного правительства Французской Республики приказ занять эту территорию и управлять ею. Поскольку эта задача несовместима с одновременным созданием в том же районе союзного военного организма, я считаю своей обязанностью воспротивиться этому. Любая настойчивость в этом вопросе [602] носила бы недружественный и даже враждебный характер и могла бы привести к серьезным последствиям».
2 июня генерал Гриттенбергер получил от генерала Дуайена второе письмо в продолжение первого. В нем говорится:
«Одновременно я отправил генералу Жуэну копию письма, которое передал вам по моему поручению майор Роже. Имею честь сообщить вам, что я только что был извещен о полном одобрении моих действий главой временного правительства Французской Республики.
Генерал де Голль дал мне указание как можно точнее довести до сведения союзного командования, что мною получен приказ воспрепятствовать всеми без исключения необходимыми средствами установлению союзной военной администрации на занятых и управляемых нашими войсками территориях».
Это — очень резкое заявление о намерении французского правительства использовать силу вопреки приказам верховного союзного командования и в нарушение принципов, в которых я вижу — и, как мне известно, вы тоже — выражение высшей цели всех союзных правительств, а именно: воздерживаться от любых военных акций для решения политических вопросов.
Вышеприведенные послания содержали также почти невероятную угрозу использовать французских солдат, вооруженных американским оружием, против американских и союзных солдат, которые своими усилиями и принесенными жертвами совсем недавно эффективно содействовали освобождению Франции.
И все это происходит в годовщину нашей высадки в Нормандии, которая привела в действие силы, добившиеся этого освобождения.
Народ моей страны проявляет к Франции и ее народу самые дружественные чувства и самые добрые намерения, но я не сомневаюсь, что он будет поражен, узнав, к каким мерам — возможно, с вашего личного одобрения — собираются прибегнуть ваши офицеры.
Прежде чем мне придется рассказать народу Соединенных Штатов о сложившейся ситуации, я настоятельно прошу вас еще раз вернуться к этому вопросу, вывести войска из региона и дождаться того момента, когда станет возможным разумное удовлетворение любых требований, которые ваше правительство сочтет необходимым сформулировать. Такая позиция не [603] только не умалит, но несомненно повысит авторитет Франции и принесет непосредственные выгоды французскому народу на его пути к благосостоянию.
Пока эта угроза французского правительства висит над головами американских солдат, я, к сожалению, не могу не отдать приказа о прекращении любых новых поставок вооружения и боеприпасов французским войскам. Однако поставки продовольствия будут продолжаться.
Послание генерала де Голля президенту Трумэну
Париж, 7 июня 1945
Посол Кэффри передал мне ваше послание от 7 июня. Я познакомился также с нотой, которую он вручил вчера г-ну Бидо от имени правительства Соединенных Штатов. Нигде и никогда, ни в приказах французского правительства, ни в приказах генерала Дуайена, командующего армейской группой в Альпах, не содержалось намерения силой воспротивиться присутствию американских войск в небольшой зоне, занимаемой нами в настоящее время к востоку от франко-итальянской границы 1939. В этой зоне сегодня, кстати, находятся одновременно и американские, и французские войска, которые, как и повсюду, живут в товарищеском согласии.
Почему, спрашивается, теперь французские войска, отвоевавшие у немецких и итало-фашистских врагов эту небольшую зону, должны быть из нее вытеснены нашими союзниками? Этот уход с завоеванных нами участков земли будет воспринят во Франции тем более болезненно, что именно с них итальянская армия начала свое вторжение в нашу страну. Кроме того, даже будучи согласен с вами относительно необходимости дождаться заключения договоров, призванных решить пограничные вопросы, я должен напомнить вам, что многие деревни, о которых идет речь, заселены лицами французского происхождения, в результате чего мы вынуждены быть еще более щепетильными. Наконец, между нашим вытеснением из этого района и аналогичными действиями англичан в Сирии и Ливане существует столь оскорбительное для чувств французского народа совпадение, что я обязан обратить на него ваше пристальное внимание. [604]
Но как бы то ни было, идя вам навстречу в той мере, в какой это для нас возможно, я посылаю генерала Жуэна к генералу Александеру, с тем чтобы они вдвоем попытались найти решение.
Письмо генерала де Голля Жоржу Бидо
Париж, 20 июня 1945
Мой дорогой министр!
Доклады, поступающие из Вашингтона и Лондона относительно оккупационных зон, указывают на то, что американское правительство желает сохранить на время передислокации своих войск за хребет Таунус, Висбаден, Дармштадт и Мангейм. Аналогичное намерение относительно Карлсруэ представляется менее ясным. Похоже, наконец, что американцы согласны на вхождение во французскую зону секторов вокруг Бюля и Раштатта в Бадене и Верхнего Вестервальда в Гессен-Нассау.
Что касается британского правительства, то оно, судя по всему, твердо намерено сохранить в своей зоне районы Ахена и Кельна.
Учитывая эти обстоятельства и будучи заинтересованными в скоротечности временных решений, я думаю, нам надлежит придерживаться следующих конкретных позиций:
На правом берегу Рейна.
В районе Кобленца, мы согласны с границами, предложенными американским правительством (секторы Верхний и Нижний Вестервальд, Нижний Лан, Санкт-Гоар входят во французскую зону).
Мы требуем сектор Карлсруэ до железной дороги Брухзаль-Мюлаккер (железная дорога остается в американской зоне). Однако данный пункт не является непременным условием.
Мы согласны на включение во французскую зону секторов Фридрихсхафена (Вюртемберг) и Линдау (Бавария).
На левом берегу Рейна.
Не отказываясь в дальнейшем от оккупации Ахена и Кельна, мы уже сейчас готовы занять территорию, предлагаемую британским правительством. Секторы Прюма, Дауна, Арвейлера, [605] Нейвида и Альтенкирхена включены во французскую зону.
Наконец, мы считаем, что вступление наших войск должно происходить одновременно на обоих берегах Рейна.
Примите и прочее...
Послание генерала де Голля президенту Трумэну
Париж, 28 июня 1945
Только что ознакомился с вашим посланием от 26 июня и спешу сообщить вам, что изложенные в нем принципы действия относительно угольного кризиса в Западной Европе и путей его преодоления совпадают со взглядами французского правительства. Действительно, нет сомнения в том, что только приложив огромные усилия по добыче каменного и бурого угля в Германии и не менее значительные усилия по его транспортировке в освобожденные страны, можно обеспечить эти страны минимумом необходимого им топлива... Я, следовательно, полностью согласен с директивами, которые вы собираетесь направить генералу Эйзенхауэру по вопросу о добыче немецкого угля. Могу добавить, что я намерен направить аналогичные директивы командующему французскими войсками в Германии.
Должен сообщить вам, что французское правительство высоко оценило вашу новую инициативу, которая, если за ней в скором времени последуют крупные поставки германского угля во Францию, позволит нашей стране сыграть еще большую роль в восстановлении национальных экономик в интересах обеспечения стабильности и мира во всем мире. Хочу, однако, подчеркнуть необходимость срочного удовлетворения наших нужд. Если Франция не сможет ввезти значительное количество угля в летние месяцы, правительству придется еще более свернуть и без того слабую экономическую деятельность. Так, например, значительная часть урожая сахарной свеклы погибнет из-за нехватки горючего для ее переработки. Не удастся также создать продовольственные запасы для мало-мальски удовлетворительного покрытия потребностей населения. Что касается угля, то время поставок [606] столь же важно, как и его количество. Иными словами, усилия, которые предстоит приложить командующим союзных войск по организации максимальной добычи угля и его транспортировки, рискуют оказаться запоздалыми.
Я был бы вам очень признателен, если бы вы смогли, помимо того, что завозится к нам из Рура и Саара, поставить, по согласованию с Англией, определенное количество угля Франции во втором семестре текущего года, причем мы согласны рассматривать эти поставки как аванс в счет угля, который нам полагается получить из Германии. Французское правительство обязуется возместить этот аванс, как только поставки германского угля достигнут размеров, покрывающих минимальные потребности нашей страны.
Письмо генерала де Голля генералу Делаттру, в Линдау
Париж, 3 июля 1945
Мой дорогой генерал!
Я получил ваше письмо от 2 июля и подтверждаю то, что имел случай неоднократно сказать вам по этому поводу.
1. Ваша миссия заключается в том, чтобы приступить к занятию имеющимися в вашем распоряжении войсками зон, отведенных Франции в Германии и Австрии.
2. Сразу же после разграничения зон соответствующим соглашением союзников правительство вынесет постановление о назначении французского главнокомандующего в Германии, французского главнокомандующего в Австрии и их главных помощников из числа военных и гражданских лиц как для работы в Контрольной комиссии по Берлину, так и для осуществления командования и управления во французских зонах. Однако, в расчете на скорую делимитацию зон, в Баден-Баден, как вам уже известно, прибудет крупная группа персонала, для того чтобы на месте подготовиться к выполнению своих функций, как только для этого представится возможность. Вы должны создать этому персоналу все необходимые условия для разработки мер по осуществлению возложенных на него многообразных задач.
3. Что касается вас лично, то правительство намерено доверить вам пост Генерального инспектора вооруженных сил [607] после выполнения вами задачи, поставленной выше в пункте первом, о чем я вас уже неоднократно информировал.
Примите, мой дорогой генерал, заверения в моих лучших к вам чувствах.
Послание президента Трумэна генералу де Голлю
(Перевод)
Вашингтон, 3 июля 1945
Подтверждая, по моему поручению, получение мною вашего сердечного послания от 29 мая относительно нашей встречи во Франции или Соединенных Штатах, посол Кэффри сказал вам, что я надеялся дать окончательный ответ спустя несколько дней. К сожалению, неясность со временем завершения работы Конференции в Сан-Франциско лишила меня возможности дать вам твердый ответ в сроки, в которые я намеревался это сделать. Я счастлив располагать этой возможностью в данный момент.
Хочу сказать вам о том, какое важное значение я придаю нашей ближайшей встрече в одной из наших двух стран, в зависимости от того, какая из них больше устроит нас, как одного, так и другого. В вашем послании вы выразили желание, чтобы эта встреча не имела места ни непосредственно до, ни непосредственно после совещания между г-ном Черчиллем, маршалом Сталиным и мною. Это совещание состоится в июле месяце в Европе. Исходя из вашего послания, я думаю, вы предпочли бы встретиться со мной после моего возвращения в Вашингтон. В связи с этим, я предлагаю вам в качестве возможного времени встречи вторую половину августа, если это время подходит вам и не вызывает у вас возражений.
Послание генерала де Голля президенту Трумэну
Париж, 5 июля 1945
Я с большой радостью принимаю ваше любезно адресованное мне приглашение. Лишь форс-мажорные обстоятельства [608] могут помешать моему приезду в Соединенные Штаты в конце августа. В должное время мы сможем договориться о точной дате и месте встречи. Позвольте мне уже сейчас выразить веру, что наши беседы послужат укреплению отношений между нашими дружественными союзными странами и делу мира во всем мире.
Запись беседы генерала де Голля, сделанная его канцелярией, с г-ном Сарагатом, послом Италии, 16 июля 1945
Г-н САРАГАТ в начале беседы говорит о своих чувствах дружбы к Франции. Он напоминает, что представляет в Париже новую Италию, что прожил во Франции восемнадцать лет и участвовал под верховным командованием генерала де Голля в Сопротивлении. Он добавляет, что сегодня Италия, как и Европа, обращает свои взоры к Франции и председателю французского правительства. Хотя в своем большинстве итальянский народ не одобрял агрессию против Франции в 1940, он не снимает с себя ответственности и готов нести бремя ее последствий.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ, в свою очередь, отмечает, что в Европе действительно наступило время преобразований и Франция не намерена лишать Италию права участия в этом процессе. Французское правительство не исключает того, что наступит день, когда будет заключено достаточно широкое франко-итальянское соглашение, в частности касающееся Средиземноморья. Франция и Италия, как средиземноморские державы, не должны отсутствовать там, где до сих пор заявляют о себе, главным образом, Великобритания и Советская Россия.
Однако, прежде чем приступать к подготовке такого договора, необходимо прийти к согласию по некоторым вопросам. У Франции нет территориальных притязаний на долину Аосты; она с удовлетворением приняла к сведению решение итальянского правительства, которое обязалось гарантировать жителям долины Аосты специальный административный и языковый статус. Франция воздерживается от выдвижения требований, которые могли бы превратить долину Аосты в яблоко раздора между ней и Италией. [609]
Однако существуют другие проблемы, которым Франция придает важное значение: речь идет о французских требованиях исправления границы в районе Танды и Бриги, а также границы департамента Верхние Альпы. Если эти вопросы найдут свое решение, Франция не будет противиться возвращению Италии в Триполитанию и даже Киренаику. Что касается вопроса о Феццане, который для нас имеет определенное значение, для Италии особых интересов он не представляет.
С точки зрения экономической, Италия, как и Франция, переживает трудный период. После того как производительность рурского бассейна достигнет достаточно высокого уровня и французская экономика удовлетворит свои нужды, Франция сочтет нормальным доступ Италии к западногерманскому углю. Действуя в том же духе, она готова создать на своей территории условия для использования избыточной итальянской рабочей силы.
Как только эти проблемы будут решены, исчезнут все препятствия для подготовки более широкого соглашения.
Г-н САРАГАТ принял весьма прохладно слова генерала де Голля относительно изменения франко-итальянской границы. Он отметил, что итальянское общественное мнение с глубоким прискорбием встретит эти требования Франции. Правительство Тито наверняка найдет в них повод для своих собственных притязаний. К тому же со стратегической точки зрения существующая демаркационная линия более благоприятна для Франции, чем для Италии.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ ответил, что не Франция, а Италия своей агрессией поставила в повестку дня вопрос о границе в Альпах. Как бы ни проходила эта демаркационная линия, события июня 1940 показали, что она не является эффективной гарантией безопасности французской территории.
Если расстояние от Танды до Кунео невелико, то от Танды до Ниццы также рукой подать. Что же до ситуации, с которой Италия сталкивается в Истрии, то она не идет ни в какое сравнение с ситуацией на западной границе ни с точки зрения протяженности оспариваемого участка, ни с точки зрения настроения окрестных жителей. Да, Италию не может не беспокоить продвижение славян к Адриатике, но в этом вопросе она найдет у Франции понимание.
Далее разговор перешел к германской проблеме. [610]
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ отметил, в частности, что у французского правительства нет намерения уничтожать немецкий народ, оно лишь стремится предотвратить возрождение сильного Рейха.
В конце беседы г-н САРАГАТ кратко остановился на внутреннем положении в Италии. В стране существует, в целом, шесть крупных политических партий: две левых — социалисты и коммунисты, две правых — либералы и христианские демократы — и две менее определенного направления, в числе которых партия Действия. Хотя Италии недостает человека, подобного председателю французского правительства, который мог бы сыграть роль фактора единства, она движется по пути к определенной политической стабильности и, несомненно, ей не грозит ни анархия, ни диктатура. В своей массе итальянский народ придерживается республиканских взглядов. Монархия бесперспективна.
Письмо г-на Джефферсона Кэффри, посла Соединенных Штатов, генералу де Голлю
(Перевод)
Париж, 17 июля 1945
Господин Председатель!
Возвращаясь к моему письму от 26 июня сего года, содержащем адресованное вам послание Президента Трумэна относительно директивы об угле, которую он собирался огласить публично, и к вашему посланию от 28 июня, где вы выражаете по этому поводу свое согласие, сообщаю вам, что сейчас мне поручено уведомить вас о принципиальном одобрении британским правительством текста директивы с внесением отдельных поправок. В данный момент мое правительство рассматривает эти поправки.
Мне также поручено заверить вас в том, что ваша просьба о дополнительных поставках угля Франции во втором семестре — помимо германского угля — внимательно изучается и в скором времени мы сможем подробно изложить вам нашу позицию.
Пользуюсь случаем вновь заверить вас, ваше превосходительство, в моем большом к вам уважении. [611]
Письмо генерала де Голля генералу Делаттру
Париж, 24 июля 1945
Мой дорогой генерал!
Как я уже сообщал вам, правительство приняло решение назначить вас генеральным инспектором армии. Об этом будет незамедлительно объявлено. Касающийся вас декрет появится после нашей с вами встречи.
Таким образом, 1-я армия, на уровне командования, считается распущенной. Не могу не повторить вам, сколь доблестным было ваше руководство как для вашей славы, так и для славы армии, и сколь существенный вклад вы и она внесли в дело окончательной победы Франции.
Генерал Кёниг отбудет к месту назначения в следующую пятницу. Мне представляется, что вы пожелаете быть в этот день здесь, и я жду вас у себя в четверг, если, конечно, вы не захотите попрощаться (прощание относительное) с войсками, которые находятся в Австрии... В этом случае я вас увижу в субботу или понедельник.
До скорого свидания и примите, мой дорогой генерал, заверения в моих самых лучших к вам чувствах.
Письмо генерала Делаттра генералу де Голлю
КП в Линдау, 25 июля 1945
Мой генерал!
Ваше письмо от 24 июля я получил в полдень. Покидая 1-ю армию, я еще раз хочу выразить вам свою признательность за то, что год назад вы поручили мне командование, которое навсегда останется для меня честью и гордостью моей жизни. Я хочу также поблагодарить вас за поздравления, направленные этой армии и ее командующему, которые в любых обстоятельствах старались быть достойными вашего доверия.
В телеграмме, посланной вам этой ночью, изложены мои чувства. Мне представляется, однако, необходимым и очень важным, как это предписывают элементарные нормы взаимоотношений между военными, встретить генерала Кёнига по его прибытии в Германию. Для меня это долг, который я [612] выполню охотно и благожелательно. Я полагаю, вместе с тем, что такой естественный жест явится добрым знаком преемственности пребывания Франции на занятой нами территории. Генерал Кёниг к тому же только что предложил мне, чтобы эта встреча состоялась в пятницу во второй половине дня.
Как вы и предполагали, я с удовольствием посетил бы затем Австрию, куда меня любезно пригласил генерал Бетуар.
Кроме того, сегодня утром мне передали приглашение от генерала Паттона, которого генерал Эйзенхауэр уполномочил вручить мне «Distinguished Service Medal». Генерал Паттон собирается вручить мне награду в Аугсбурге 1 августа; эта дата меня лично вполне устраивает.
Если вы одобрите мои планы, я появлюсь у вас 3 августа, во второй половине дня. Для того чтобы наша встреча была более плодотворной, я незамедлительно отправлю вам записку с предложениями, которые вы просили меня подготовить относительно моей будущей деятельности на предусмотренной для меня новой должности.
Примите, мой генерал, искренние заверения в моей вам преданности.
Письмо генерала де Голля генералу Бене, в Бейрут
Париж, 1 августа 1945
Мой дорогой Генерал!
Получил от вас письмо и документы.
Все последующее зависит для нас от международной конъюнктуры. Думаю, что она предоставит нам шансы, которыми до настоящего времени мы не располагали.
Во-первых, уход г-на Черчилля и приход к власти лейбористов внесет в английскую политику больше гибкости. Лейбористы не «могут» занять против нас жесткой позиции. Кроме того, другие арабские государства, хорошо знающие лейбористов, набросятся на них с жалобами и упреками и будут настойчиво требовать от них, чтобы Англия отказалась от того, чем она владеет в Египте, Ираке и даже Палестине. Наше присутствие на арабской сцене отойдет для Великобритании на второй план. [613]
С другой стороны, с сегодняшнего дня мы вовлечены в работу конференции пяти министров иностранных дел, которые будут заняты подготовкой мирных договоров «в Европе». Это даст нам возможность маневра в вопросе о Востоке в целом.
(...)
Наконец, я рассчитываю лично побывать в Вашингтоне в конце августа и досконально обсудить с Трумэном все проблемы. Естественно, я подниму вопрос о Леванте. Он заговорит о нефти. В обмен по ряду пунктов ему несомненно придется пойти мне навстречу.
Короче говоря, надо держаться.
Во всяком случае, мы не должны брать на себя никаких обязательств относительно отвода наших войск, даже если англичане пообещают вывести свои войска из Сирии. Мы могли бы согласиться на вывод наших войск из стран Леванта только в том (невероятном) случае, если английские войска покинули бы территорию всех арабских государств.
Повторяю вам, что вполне понимаю исключительную сложность вашей миссии.
Примите, мой дорогой Генерал, заверения в верной дружбе.
Телеграмма короля Георга VI генералу де Голлю
Лондон, 15 августа 1945
Наконец высшая цель достигнута, и мрак, столь долго царивший над миром и распространившийся на ваши владения на Дальнем Востоке, развеян и разогнан ветром свободы.
В этот победный день я несказанно рад послать Вашему Превосходительству искренние поздравления от себя лично и от имени моего правительства и народа.
В долгой и многогранной истории двух наших древних стран, порой разобщенных раздорами и соперничеством, порой тесно связанных узами дружбы, общими интересами и устремлениями, никогда не было столь вдохновляющего момента и столь веских причин для установления и упрочения в [614] наступающие мирные времена тех связей, которые устояли под ударами общего врага. Я самым искренним образом надеюсь, что в полном единстве и ради одной цели два наших народа пойдут рядом по пути к прочному миру вместе со всеми Объединенными Нациями, поднявшими знамя тесного и постоянного сотрудничества.
Телеграмма генерала де Голля королю Георгу VI
Париж, 15 августа 1945
Меня очень взволновало послание Вашего Величества, народ и армия которого своими героическими действиями и своим упорством внесли неоценимый вклад в окончательную победу.
Эта победа застала наши народы объединенными в битве за общее дело так же, как они были едины с первых дней этой долгой войны, которая, по сути, началась более тридцати лет тому назад. События доказали, что эти объединяющие узы ничто не может разорвать, если речь идет о борьбе за торжество наших идей.
Я, как и вы, Ваше Величество, выражаю надежду на то, что два наших народа, связанные тесной дружбой, вместе продолжат путь, ведущий к общим великим целям на благо всех людей.
Решения, принятые генералом де Голлем в Комитете национальной обороны по вопросу об Индокитае
Париж, 17 августа 1945
Адмирал д'Аржанлье назначается верховным комиссаром Франции в Индокитае.
Принимается декрет о назначении генерала Леклерка верховным главнокомандующим войсками.
Права и полномочия верховного комиссара и его представителей (в том числе Леклерка) определены распоряжением генерала де Голля от 16 августа. [615]
Сухопутные войска готовы к отбытию тремя эшелонами, отправляемыми соответственно в сентябре, октябре и ноябре. Мадагаскарская бригада готова к немедленному отплытию. За ней последуют соединения численностью в 60 тыс. человек из метрополии. Из числа последних в первую очередь отбудут отдельные подразделения 2-й танковой дивизии и 9-й колониальной. Приказы о начале переброски будут отданы штабом Национальной обороны.
Первый эшелон военно-воздушных сил под командованием полковника Фея включает:
— транспортную группу («Дакота»),
— группу истребителей-бомбардировщиков,
— группу «Юнкерсов» (переброска морем). Военно-морские силы разбиты на три группы:
— первая, в составе «Ришелье», «Триомфана» и, в последующем, еще двух крейсеров, передается под командование адмирала Обуано;
— вторая, которая будет находиться непосредственно под началом командующего военно-морскими силами в Индокитае, включает более легкие части и суда портовой службы;
— третья группа, в которую для начала включены «Беарн» и «Сюффрен», принимает участие в транспортировке...
Послание генерала де Голля в Индокитай
Париж, 19 августа 1945
Враг капитулировал. Завтра Индокитай будет свободен.
В этот решающий час Родина-мать посылает своим детям в Индокитайском союзе привет с выражением своей радости, признательности и беспокойства о них.
Своей стойкостью перед лицом врага, своей преданностью Франции сыны Индокитая заслужили более достойного и более свободного национального существования.
В момент, когда Франция вновь обрела Индокитай, она торжественно заявляет о своей готовности выполнить взятые ею обязательства во имя общего блага.
Да здравствует Индокитайский союз! Да здравствует Французский союз! Да здравствует Франция! [616]
Приказ генерала де Голля генералу Жуэну, начальнику штаба национальной обороны
Париж, 19 августа 1945
Посол Соединенных Штатов только что сообщил мне от имени своего правительства о том, что представитель французского командования приглашается принять участие в церемонии капитуляции Японии.
Таким представителем я назначаю генерала Леклерка.
Запись переговоров генерала де Голля с президентом Трумэном, сделанная Анри Боннэ, 22 августа 1945
22 августа в Белом доме между Президентом Трумэном и генералом де Голлем состоялось две беседы. Первая — во второй половине дня, вторая — вечером после ужина. Первая продолжалась полтора часа, вторая — два часа. Кроме Президента Трумэна и генерала де Голля, присутствовали г-да Бирнс, Бидо, адмирал Лиги, г-да Кэффри и Анри Боннэ.
Дневная беседа
По настоятельной просьбе Президента Трумэна эта беседа была посвящена положению с топливом и помощи, которую в этом отношении Соединенные Штаты могли бы оказать Франции. ПРЕЗИДЕНТ, в частности, поинтересовался положением в угольной промышленности Франции. Он выразил обеспокоенность, которую вызывает у него общее положение дел с топливом в Европе, и рассказал об усилиях американской администрации, направленных на улучшение сложившейся ситуации.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ отметил успехи, уже достигнутые во французской угледобывающей промышленности, производительность которой достигла двух третей довоенного уровня. Он указал на те трудности, которые в связи с этим пришлось преодолеть: распыленность шахтеров, оказавшихся в разных уголках страны; отсутствие крепежной древесины и транспорта для ее доставки к местам выработки; плохое питание шахтеров и их семей; поврежденное оборудование и т.д. Добыча [617] угля имеет тенденцию к достижению нормального уровня, но для этого потребуются еще месяцы упорного труда.
ПРЕЗИДЕНТ и г-н БИРНС заявили о желании Америки помочь Франции как можно скорее восстановить и даже повысить уровень производства угля. Они указали, что любые просьбы о поставке оборудования для французских шахт будут удовлетворены Соединенными Штатами в приоритетном порядке.
Они сообщили также, что американским военным властям в Германии были даны строгие указания разыскать всех безработных немецких шахтеров там, где это по силам американским военнослужащим. Находившиеся в США пленные немецкие шахтеры уже отправлены в Германию.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ отметил в связи с этим, что французское правительство полностью одобрило разработанные несколько месяцев тому назад Президентом Трумэном директивы, которые были направлены генералу Эйзенхауэру для скорейшего введения в эксплуатацию немецких шахт. Он выразил надежду, что британское правительство поддержит эти директивы, чего оно еще пока не сделало. Для Франции жизненно важно получать из Германии уголь в порядке репараций.
Президент ТРУМЭН сказал, что хотел бы обратить внимание генерала де Голля на отрицательный эффект, который произвели в Америке отдельные критические выпады французской печати против Соединенных Штатов. Он напомнил также о том, что американские бизнесмены были плохо приняты в Париже, куда они прибыли для установления отношений сотрудничества с предпринимателями...
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ и г-н БИДО ответили, что в получаемой американцами информации нападки французской печати на Соединенные Штаты слишком преувеличены. Не стоит, к тому же, удивляться склонности французской печати к критике, в том числе и в адрес собственного правительства, поскольку она еще очень молода и вышла из недр Сопротивления. А разве американская печать всегда благосклонна к Франции и ее руководителям? Во всяком случае, Франция испытывает глубокие чувства дружбы к Соединенным Штатам и горячее желание сотрудничать со страной, помощь которой она высоко ценит.
Вечерняя беседа
Обсуждались вопросы, касающиеся Германии. Генерал ДЕ ГОЛЛЬ подчеркнул, что принятие решений в Ялте и Потсдаме [618] в отсутствие Франции вызывает опасение, что германская угроза, временно устраненная в результате полного разгрома врага, может возродиться. В то время как на востоке значительная часть Германии была у нее отобрана, в коммюнике ничего не говорится относительно ее западной части. А Рейн представляет для Франции то же, что могла бы представлять река, отделяющая Соединенные Штаты от проявляющей постоянную враждебность и такой же мощной, как и они сами, державы. Именно через Рейнскую область осуществлялись с востока нашествия на Францию. Наша страна должна иметь гарантии, что в будущем подобные нашествия не повторятся. Это, кстати, психологически важно для того, чтобы Франция была уверена в мирном будущем и могла жить в условиях баланса сил и безопасности.
С другой стороны, в административной области американцами и англичанами уже приняты определенные меры, которые говорят о восстановлении центральной германской власти. Предусмотрено создание государственных секретариатов, которые будут объединены и размещены в Берлине. Таким образом, германское единство, которое, судя по всему, предполагается воссоздать под эгидой нового Рейха, рано или поздно явит собой угрозу. Германия, получив новый импульс и орудие для осуществления своих амбиций, в конце концов когда-нибудь объединится с мощным славянским блоком, образованным ялтинскими и потсдамскими соглашениями.
Президент ТРУМЭН и г-н БИРНС считают, напротив, что не следует преувеличивать германскую угрозу. Они своими глазами только что убедились, до какой степени разрушена вся Германия. Она, кроме того, понесла огромные человеческие жертвы. В городах, превращенных в руины, на улицах не увидишь молодых людей. В русской зоне, похоже, вообще нет работоспособного населения. Меры, принятые в Потсдаме, призваны, кроме того, ограничить германскую промышленность уровнем, способным удовлетворять лишь непосредственные нужды населения.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ, не возражая против очевидного ослабления Германии, указал, что, несмотря на потерю Силезии, Германия, благодаря Руру, сохраняет мощный промышленный потенциал. Не лишая Германию рурского бассейна, Франция хотела бы, чтобы он был поставлен под международный контроль. Он напомнил при этом, что после Первой мировой войны союзниками были разработаны меры для разоружения Германии, [619] для контроля и предупреждения воссоздания ее военного аппарата. Но между победителями не замедлили проявиться разногласия, которые позволили Рейху обойти статьи договора и восстановить свою агрессивную мощь. Нет никаких гарантий того, что Германии вновь не удастся воспользоваться разногласиями между европейскими державами...
Президент ТРУМЭН заявил, что после Первой мировой войны союзников охватило умопомрачение и что, со своей стороны, Соединенные Штаты полны решимости не совершать прежних ошибок. Если германская военная промышленность смогла возродиться, то этому содействовали близорукие промышленники Великобритании, Америки и даже Франции. Доказательства тому можно найти в архивах «ИГ Фарбениндустри», которые находятся в американских руках. С другой стороны, Соединенные Штаты не будут больше финансировать германские репарации, как это было в прошлом. По мнению Президента, основная гарантия безопасности Франции заключается в ее дружбе с Соединенными Штатами, которые хотят вновь видеть в ней сильную и процветающую державу. Ее будущее зависит от собственных усилий по восстановлению разрушенной экономики. К тому же все сходятся на том, что Германия должна находиться на положении второстепенной державы и оставаться по преимуществу аграрной страной.
Принимая к сведению изложенные Президентом Соединенных Штатов намерения, генерал ДЕ ГОЛЛЬ проявил настойчивость и сказал, что левый берег Рейна, включающий различные, несомненно немецкие земли, которые таковыми и останутся, но которые одновременно являются проходным двором для германских военных вторжений, должны быть выведены из подчинения Рейху и привязаны к Западу в экономическом и стратегическом отношении.
Президент ТРУМЭН и г-н БИРНС, со своей стороны, вновь заявили о своей убежденности, что безопасность в мире может быть обеспечена согласованными действиями внутри международной организации. Соединенные Штаты обладают новым оружием — атомной бомбой, которая заставит отступить любого агрессора. Мир нуждается прежде всего в экономическом восстановлении. Сегодня все страны, в том числе Англия и Россия, просят у Соединенных Штатов помощи. Такую помощь Франция получит обязательно в полном, насколько это только возможно, объеме. [620]
Что касается, в частности, Рура, то Президент и государственный секретарь выразили удивление по поводу того, что в последние дни переговоров в Потсдаме Советский Союз поднял вопрос об интернационализации бассейна с участием русских войск в его оккупации. Американская делегация сочла эту претензию чрезмерной... Вследствие этого она отказалась от дальнейшего обсуждения рурского вопроса. К нему, однако, можно вернуться на лондонской конференции. В целом, г-да Трумэн и Бирнс полагают, что самым правильным в германском вопросе было бы сегодня продолжать действовать в рамках оккупационного режима в том его виде, в каком он сложился на данный момент.
Запись переговоров генерала де Голля с президентом Трумэном, сделанная Анри Боннэ, 24 августа 1945
Беседа Президента Трумэна и Генерала де Голля состоялась в 15 час. 30 мин. в кабинете Президента в Белом доме. Кроме Президента и Генерала, на беседе присутствовали г-да Бирнс, Бидо, Кэффри, Анри Боннэ и переводчик Матьё.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ напомнил о том жизненном интересе, который представляет для Франции надлежащее урегулирование германской проблемы, в частности установление в рурском бассейне международного режима и вывод различных германских земель на левом берегу Рейна из-под суверенитета Рейха. Он подчеркнул также необходимость получения Францией значительной части немецкого угля.
Что касается других политических проблем, с которыми союзникам приходится непосредственно сталкиваться, генерал де Голль заявил о своем желании познакомить Президента с обшей позицией его правительства. Эта позиция направлена на содействие международному сотрудничеству.
В будущем Франция желает установить дружественные отношения с Италией. Она не требует, чтобы мирный договор выдвигал по отношению к Италии жесткие условия. Относительно долины Аосты, которую Франция никогда не стремилась присоединить к себе, она вполне удовлетворена мерами, принятыми Римом для обеспечения автономного существования этого района. Франция претендует лишь на незначительное изменение южной границы. Это изменение касается лишь нескольких [621] коммун, которые должны были быть переданы Франции в 1860 и в отношении которых можно, кстати, провести плебисцит. Мы не претендуем на Вентимилью. Переговоры о новой границе уже имели место между двумя правительствами.
С другой стороны, Франция не может поддержать чрезмерные претензии других стран в отношении итальянских границ, идет ли речь об Альто-Адидже (Южный Тироль) или о югославской границе. Признавая законный характер некоторых требований Белграда в Истрии, французское правительство считает, что порт Триест должен оставаться в итальянских руках. Что касается заморских владений Италии, Франция не требует ее изгнания из Ливии. Напротив, по мнению французского правительства, нет надобности окончательно вытеснять Италию из Триполитании и даже из Киренаики. Судя по всему, лучшим решением было бы, если бы Италия получила от Организации Объединенных Наций мандат на неопределенный срок.
Что касается итальянских владений в Восточной Африке, то в силу их близости к Эфиопии ситуация выглядит несколько более сложной. Но французское правительство готово обсудить ее с союзниками в поисках наилучшего решения.
Остается проблема Додеканезских островов.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ считает, что эти острова необходимо вернуть Греции.
Президент ТРУМЭН придерживается в этом вопросе того же мнения.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ переходит затем к судьбе некогда колонизированных народов. По его мнению, XX век будет веком их независимости. Но обретение ими независимости или видимость предоставления им независимости не должны быть направлены против стран Запада. В связи с этим Генерал приводит пример Леванта и говорит о достойном осуждения британском вмешательстве. Он выражает сожаление по поводу поддержки, оказанной этому вмешательству со стороны Соединенных Штатов.
Президент ТРУМЭН признает, что англичане изложили ситуацию под таким углом зрения, который повлиял на позицию Соединенных Штатов. Но, заверил он, в отношении Индокитая американское правительство не сделает ничего, что могло бы помешать возвращению Франции в этот регион.
ГЕНЕРАЛ принимает это заявление к сведению. Он говорит Президенту, что, не предрешая в деталях будущий режим [622] Индокитайского союза, Франция намерена урегулировать этот вопрос совместно с различными входящими в этот союз странами и в целях удовлетворения чаяний проживающих на его территории народов.
В целом, на новом, открывающемся этапе Франция надеется участвовать, в полном согласии с союзниками, в деле укрепления мира, восстановления национальных экономик и утверждения международного режима безопасности.
Президент ТРУМЭН благодарит генерала де Голля. Он был очень рад узнать непосредственно из уст генерала его точку зрения. По многим вопросам он разделяет его взгляды, и ему представляется, что это создает прекрасную основу для дальнейших переговоров между г-ми Бирнсом и Бидо и для работы лондонской конференции министров иностранных дел четырех держав.
Доклад, представленный французскому правительству послом в Соединенных Штатах Анри Боннэ
Вашингтон, 23 августа 1945
Приезд генерала де Голля освещается прессой очень широко и доброжелательно. Все газеты сообщают о его прибытии на первых полосах... и публикуют фотографии с изображением Генерала, пожимающего руку Президенту Трумэну. Статьи, рассказывающие о прибытии и церемонии встречи, почти единодушно и с удовлетворением отмечают сердечно улыбающуюся фигуру председателя французского правительства. В них подчеркивается также исключительно теплый прием, оказанный ему Трумэном. Все газеты, нередко полностью, приводят слова де Голля, сказанные им при прибытии, и комментируют их весьма доброжелательно...
Пресса публикует передовицы и статьи, из которых одни отражают добрые чувства американского народа к председателю французского правительства по случаю его приезда, напоминают о его роли в освобождении и возрождении Франции, превозносят его личные качества, другие рассматривают политические и экономические аспекты его визита. В последних говорится, в частности, о трудном положении, сложившемся [623] во Франции в связи с прекращением поставок по «Ленд-лизу».
(...)
«Нью-Йорк Таймс» публикует по случаю приезда Генерала полученную по телеграфу из Вашингтона статью под заголовком: «Де Голль прибывает в столицу. Его горячо встречает Трумэн». В статье отмечается: «Сегодня генерал де Голль впечатляюще начал выполнение миссии, которую он возложил на себя и цель которой упрочить дружественные отношения между Францией и Соединенными Штатами. Генерал... обратился с приветствием к американскому народу на почти безупречном английском языке, что удивило и восхитило встречавшую его толпу».
«Нью-Йорк Геральд Трибюн» вынесла в заголовок слова о том, что Генерал «удостоил встречавших чести увидеть его улыбку». Газета, в частности, пишет: «Похоже, Генерал старается изо всех сил сгладить впечатление, бытующее в отдельных кругах, что он не вполне доволен вкладом Соединенных Штатов в дело освобождения Франции... Несколько раз во время рукопожатий на аэродроме Генерал улыбнулся..., что для него довольно необычно... Главная цель визита генерала де Голля — заключение политических и экономических соглашений, как краткосрочных, так и долгосрочных, на послевоенный период».
То же самое отмечает в «П.М.» Уль: «Что поразило всех, кто знает де Голля... так это искренняя улыбка, которая озаряла его лицо, когда он шел рядом с г-ном Трумэном. Я видел де Голля часто и в различных ситуациях, но вчера впервые он выглядел по-настоящему счастливым человеком... Ясно одно, де Голль меньше озабочен статусом Франции как великой державы, чем насущными проблемами восстановления и отношениями с Германией... Существуют явные признаки того, что де Голль делает крен в сторону Соединенных Штатов и намерен превратить отношения с ними в стержень своей внешней политики... Неожиданное прекращение поставок по «Ленд-лизу» обеспокоило Генерала».
«Нью-Йорк Таймс» и «Нью-Йорк Пост» публикуют передовицы, главным образом восхваляющие де Голля.
«Нью-Йорк Таймс» напоминает, что Генерал «не пожелал смириться с поражением 1940, что он организовал французское Сопротивление... и сохранил французам честь и надежду. [624] Он полностью заслужил оказанные ему вчера в Вашингтоне почести и те, которые будут ему оказаны в понедельник в Нью-Йорке». Статья заканчивается выражением надежды на то, что Соединенные Штаты заверят Генерала «в нашей особой заинтересованности в обеспечении экономического возрождения и надежной безопасности Франции».
Та же «Нью-Йорк Таймс» публикует письмо Генри Бернстайна под заголовком: «Хвала генералу де Голлю. Генерала приветствуют как спасителя целостности Франции и ее лидера».
Со своей стороны «Нью-Йорк Пост» пишет: «Сегодня мы встречаем человека, который во время всей войны был символом свободы, демократии и победы в нашем своеобразном мире. Для де Голля битва еще не завершена. Сегодня — он символ будущего Западной Европы, будущего, которое строится на надежде. Он сражается за восстановление и за мир против катастрофических сил революции».
Та же «Нью-Йорк Пост» публикует письмо Пола Скотта Мауэра, который начинает свое послание словами: «Я надеюсь, что переговоры генерала де Голля с Президентом Трумэном дадут свои плоды, ибо без франко-американского согласия не может быть быстрого возрождения Франции, а без ее возрождения все переустройство Европы будет крайне, если не сказать опасно, замедленным... Мы не должны заблуждаться, убеждая себя, что де Голль не представляет Францию».
Симмс, из «Нью-Йорк Уорлд Телеграм», заявляет, что де Голль может быть спокоен относительно французских колоний и, особенно, Индокитая, поскольку Соединенные Штаты никоим образом на них не претендуют. Касаясь стоящих перед французским правительством проблем, корреспондент пишет: «Присутствие Франции за столом Конференции пяти держав имеет огромное значение не только для Франции, но и для нас. Есть мало международных проблем, которые бы жизненно не затрагивали Францию... После Великобритании, Франция — самая крупная империя в мире. Конечно, сегодня Франция не является великой державой с военной точки зрения. Но она таковой была и несомненно вновь ею станет. Она по-прежнему остается великой духовной и культурной державой. Чрезвычайно важно также и то, что Франция традиционно демократическая страна, а послевоенная демократия нуждается в поддержке всех своих друзей». [625]
Записка генерала де Голля для министерства иностранных дел (передана Жоржу Бидо)
Париж, 7 сентября 1945
Я прочитал Ноту министерства иностранных дел от 6 сентября по «вопросу о французских войсках в Леванте».
Вполне очевидно, что г-н Остророг в Бейруте и г-н Массигли в Лондоне признали само собой разумеющимся вывод французских войск одновременно с британскими войсками.
На подобный шаг французское правительство никогда не давало своего согласия. Это означало бы, что мы сами узакониваем наш уход, признаем оправданным грубое, направленное против нас английское вмешательство в мае-июне и открываем путь возможному вторжению в Сирию и Ливан со стороны англичан, которые сохранят сильные позиции в Иерусалиме и Мосуле, а мы уберемся за тридевять земель в Алжир.
Однако, насколько мне известно, ни г-ну Массигли, ни г-ну Остророгу пока еще не было указано на необходимость изменить свой взгляд на вещи. Это должно быть сделано безотлагательно.
(...)
«Предлагаемое решение», содержащееся в Ноте, отражает пораженческие настроения. В ноте говорится о «тупике». Но если «тупик» и существует, то это дело рук англичан. Им и надлежит искать выход. Что же касается вопроса, как «выйти из положения» (сегодня, когда повсюду военные действия закончились и руки у нас полностью развязаны, этот вопрос не носит срочного характера), то поиски этого «выхода» не должны происходить за наш счет.
В этом отношении, было бы абсурдным «подтверждать» наше намерение покинуть Левант одновременно с британцами... Почему, на самом деле, мы должны эвакуировать страны Леванта, если англичане остаются в Ираке и Египте? Французское правительство решило, напротив, не покидать стран Леванта, пока вопрос о коллективной безопасности не будет решен Организацией Объединенных Наций.
Лондону и арабским государствам надо предложить для обсуждения принцип общего урегулирования арабских проблем [626] (Каир, Багдад, Иерусалим, Амман, Бейрут, Дамаск) между Францией, Англией и арабскими государствами с передачей этих проблем на обсуждение международного сообщества, если принцип прямого урегулирования не будет принят...
Заявление генерала де Голля парижскому корреспонденту газеты «Таймс», 10 сентября 1945
В этой войне, как и прошлой, Франция и Англия были союзниками, и эти отношения складывались как бы автоматически. Нет никакого сомнения в том, что, если в будущем германские амбиции еще раз вырвутся наружу, обе страны вновь окажутся рядом. В предвидении такой возможности каждая из них заключила договор с Советским Союзом. Каждая из них поддерживает исключительно дружественные отношения с Соединенными Штатами. Наконец, каждая из них занимает видное место в рождающейся Организации Объединенных Наций. Когда говорят о заключении соглашения между Великобританией и Францией, я думаю, что речь надо вести не столько об «альянсе», понимаемом на старый лад, сколько о корректировке их взаимного сотрудничества.
ЧЕГО НЕДОСТАВАЛО
Оправдывает это корректировку то, что для Франции и Англии характерны некоторые общие черты, которые делают полезным и даже необходимым взаимное согласование действий двух стран по различным вопросам, а для этой цели требуется предварительное определение основ согласованной политики. Именно этого недоставало нам до сих пор, и этот пробел делал подписание договора красивым, но бесполезным и даже порочным жестом, ибо такой договор трещал бы по швам при каждом дипломатическом осложнении.
Существует три общих для обеих стран черты, которые создают благоприятную почву для согласования двух политик. Как Франция, так и Англия принадлежит к европейским державам. Обе являются державами — употребим за неимением лучшего термина — «имперскими». Наконец, обе относятся к числу демократических стран в том смысле, что их гражданское общество и их государственные институты основаны на уважении к человеческой личности. [627]
Несмотря на бурное развитие авиации и создание атомного оружия, Западная Европа по-прежнему являет собой естественный комплекс, я хочу сказать, единое географическое, экономическое, политическое и культурное образование, ограниченное на севере, западе и юге морями, на востоке — бассейном Рейна. Экономически каждая из национальных зон, составляющих Западную Европу, отличается избытком производства одних жизненно необходимых товаров и дефицитом производства других. Но эти диспропорции уравниваются тем фактом, что в целом Западная Европа обладает достаточным количеством основных средств существования, чтобы образовать единую экономическую общность. Этот экономический комплекс не в состоянии обеспечить себя абсолютно всем, но он располагает не меньшими возможностями, чем другие экономические образования в мире, и не должен находиться по отношению к ним в положении младшего партнера.
Голландия, Бельгия, Италия, Западная Германия, в нормальных условиях и Иберийский полуостров, да и ряд других стран естественно тяготеют к экономическому и культурному сотрудничеству с Францией и Англией. Если этот исторически традиционный фактор не будет принят во внимание, в Европе всегда будет существовать источник для беспокойства.
Напротив, использование этого фактора послужит конструктивной организации всего континента, и поэтому все должны отнестись к нему как к явлению положительному.
Англия и Франция являются на земном шаре двумя главными державами, задача которых вести другие страны к более высокому уровню материального развития, политической зрелости и цивилизованности. Если одна из этих держав лишится своих заморских территорий, другая окажется в состоянии неустойчивого равновесия и в свою очередь будет изгнана из своих владений.
ОБЩИЕ ТРАДИЦИИ
Кроме того, Франция и Англия имеют культурные традиции, которые в чем-то являются общими, а в чем-то дополняют друг друга, и взаимопроникновение которых необходимо для духовного процветания каждой из них.
Наконец, в качестве демократических государств Франция и Англия, как и их ближайшие соседи, должны распространять [628] на другие народы свои традиции, очень схожие и одновременно создающие их своеобразие.
Эти общие черты и вытекающие из них общие интересы Англии и Франции уже давно должны были найти куда более четкое отражение в их политике. Следует, однако, признать, что этого не произошло и по многим проблемам войны и послевоенного устройства британские и французские политические позиции были различными. Два примера последнего времени — позиции по Сирии и Германии.
Ближний Восток является той зоной, где Франция и Англия, как восточные и как мировые державы, должны были бы проводить общую политику. Этот вопрос предстоит урегулировать. Но ни в коем случае он не может быть решен с позиции свершившихся фактов — он должен решаться, исходя из будущего ближневосточных стран. Франция и Англия одинаково заинтересованы в прогрессе арабских государств. Ни та, ни другая ничего не выиграют от исчезновения влияния одной из них, ибо образовавшаяся пустота сделает положение сохранившей свое влияние державы крайне шатким. Они обе должны помочь странам Ближнего Востока определиться в их взаимоотношениях, и обе должны совместно урегулировать свои отношения с каждой из этих стран.
Если бы этого удалось достичь, решение многих других проблем, например, еврейской миграции в Палестину или добычи и распределения нефти, оказалось бы намного более простым, чем сегодня. Вместе с тем, такое решение способствовало бы тому, что был бы снят вопрос о серьезном ущербе, который был нанесен на Востоке интересам и достоинству Франции силовыми действиями с использованием Великобританией силы против своего союзника.
Проблема Германии стоит еще более остро. То, что Англия согласилась на урегулирование германского вопроса без Франции, это не только вызов ее национальным чувства. Это абсурдная акция по отношению к Европе. Заявлять, что Англия хочет заключить с Францией договор, и в то же самое время не подпускать Францию к решению важнейших вопросов значит пытаться примирить непримиримые вещи.
Согласно потсдамским решениям, на востоке от Германии была отрезана значительная часть. На западе этого сделано не было. Активные жизненные силы Германии оборачивают в связи с этим свои взоры на запад. Наступит день, когда агрессивные [629] германские устремления также смогут оказаться направленными в ту же сторону. Следовательно, на западе должно быть найдено решение, которое бы уравновешивало решение, принятое в отношении восточной части Германии. Ключевыми зонами являются Рейнская область и Рур. В отношении каждой из них вопрос должен быть урегулирован самым основательным образом.
Рейнская область, то есть левый берег Рейна, представляет собой плацдарм. По пересекавшим его дорогам почти всегда осуществлялись вторжения с запада. С другой стороны, эта территория образует естественную границу и является далеко не однородной. Полоса, начинающаяся у Кельна и протянувшаяся до швейцарской границы, — французский плацдарм. Если Франция, оккупировавшая этот район, уйдет из него, она потеряет ощущение безопасности, а по сути, и саму безопасность. Уход Франции из Рейнской области послужил прелюдией к последней войне. К северу от Кельна, который, благодаря своему географическому положению, своим мостам, шоссейным и железным дорогам, должен был бы войти во французскую зону, расположен другой регион, являющийся естественным придатком Бельгии, Голландии, а далее, через моря, и Англии. Политическая и военная безопасность этих четырех стран требует, чтобы эта территория была передана под их стратегический и политический контроль, причем каждая из них должна осуществлять контроль в интересующей ее области. В целом же, эту часть Германии необходимо политически отделить от Рейха.
Экономическая безопасность всей Европы зависит от судьбы Рура. Если Германия будет единолично контролировать производство 140 млн. тонн угля и весь промышленный потенциал рурского бассейна, она вновь обретет прежнюю экономическую мощь, а вместе с ней и возможность вновь угрожать соседям. Германии нужно оставить столько угля, сколько ей необходимо для существования, но она не нуждается во всем производимом в Руре угле, тем более при сегодняшнем состоянии ее отраслей промышленности.
РУРСКИЙ УГОЛЬ
Напротив, этот уголь жизненно необходим другим странам: Италии, Швейцарии, Голландии, Франции, Люксембургу, в меньшей степени Бельгии. Эта потребность сложилась давно. Германия должна получать свою долю угля, но она не должна [630] контролировать распределение всей его добычи. Если бы страны, благосостояние которых зависит от угля и промышленности Рура, приняли здравое решение установить на этой территории международный режим управления, они располагали бы возможностью содействовать укреплению международного сотрудничества.
Другим фактором укрепления сотрудничества в Западной Европе явилась бы интернационализация Рейна. С точки зрения коммуникаций Рейн мог бы сыграть ту же роль, что и Рур с точки зрения промышленности.
Экономически от этой водной артерии зависят Голландия, Бельгия, Люксембург, Швейцария, сама Рейнская область и Рур. Англия благодаря Рейну получает продовольственные товары, производимые в Центральной Европе. Рурский уголь для Италии идет по Рейну до Базеля.
Таким образом, интернационализация Рура и Рейна превратит их в мощное орудие европейского сотрудничества. Если Рейн и Рур будут контролироваться Германией, она сможет притеснять Голландию, шантажировать Швейцарию, осыпать щедротами Италию. Она попытается вмешиваться во французские дела, поскольку у Франции есть железная руда, в которой нуждается Рур. Довоенная деятельность «Комитета Франция-Германия», видным членом которого был Абец{131}, свидетельствует о разрушительных действиях, вытекающих из такой взаимозависимости.
РЕЙНСКАЯ ОБЛАСТЬ
Можно задать вопрос, что ждет в таком случае Рейнскую область и остальную часть Германии. Рейнская провинция, на протяжении веков постоянно дробившаяся на отдельные земли, должна сохранить свою самостоятельность как гражданская общность и каждая из составляющих ее территорий может со временем обрести автономию.
Если ее население убедится, что ему не обязательно жить только с оглядкой на восток, оно постепенно обратит свои взгляды также и на запад, как это уже было в течение большей [631] части истории рейнских земель. Что касается остальной Германии, она, конечно, не будет столь же богатой и могущественной, как раньше, но она получит половину рурского угля и вместе с другими оставленными ей месторождениями будет иметь угля больше, чем производила довоенная Франция. Этого количества ей вполне хватит для удовлетворения потребностей страны в топливе. Не исключено, что в Западной Европе появятся эмигранты из Германии. Франция, естественно, примет их без всяких враждебных чувств. Но как бы события ни развивались, если Рур будет интернационализирован, Германия никогда и ни для кого не станет новой угрозой.
Английский народ никогда не был столь близок сердцу французов, как после битвы за Англию в последней войне. Но если не будет найдено урегулирование, которое положит конец трениям, столь часто возникающим между Великобританией и Францией в вопросах, представляющих для Франции жизненный интерес, англичане могут лишиться доброго отношения со стороны французов. И тогда заключенные между ними договор или альянс будут начертаны на песке.
Запись беседы генерала де Голля, сделанная его канцелярией, с г-ном Сарагатом, послом Италии, 12 сентября 1945
Беседа г-на Сарагата с генералом де Голлем состоялась по просьбе первого. Посол начал разговор со ссылки на заявление генерала де Голля, опубликованное в газете «Таймс». Взгляды, изложенные в этом заявлении, полностью совпадают с намерением Италии принять участие в западном экономическом комплексе. Она горячо приветствует идею интернационализации Рейнской области, как и возможность стать получающей стороной при распределении рурского угля.
Затем г-н Сарагат поднял проблему итальянских границ. Убедившись, что французское правительство твердо настаивает на своих требованиях в отношении Танды и Бриги, он перешел к вопросу о Триесте. Г-н Сарагат подчеркнул, что принадлежность города Триеста и его порта Италии является очевидным фактом. Суверенитет Италии над городом и портом не должен, следовательно, подвергаться сомнению. С другой стороны, нельзя отрицать и того факта, что в использовании [632] порта заинтересованы многие другие страны. До войны 40% грузооборота порта приходилось на Италию. Еще 40% составляли экспорт и импорт стран Центральной Европы (Австрии, Венгрии, Чехословакии). Доля Югославии равнялась всего лишь оставшимся 20%. Если, как это подсказывает здравый смысл, порт будет управляться Международной комиссией, то Югославия не должна претендовать на господствующее в ней положение. Г-н Сарагат напомнил, что примыкающая к Триесту территория, то есть полуостров Истрия, заселена вперемешку итальянцами и словенцами. Самой справедливой, по его мнению, разделительной полосой является та, которая была предложена Вильсоном в 1919. Конечно, по ту и другую сторону этой линии останутся словенские и итальянские национальные меньшинства, но, тем не менее, такое решение представляется самым приемлемым.
Представитель итальянского правительства перешел далее к вопросу о Южном Тироле. С большим волнением в голосе он заявил, что для всех итальянцев этот вопрос имеет первостепенное значение. Если Италия лишится перевала Бреннер, ее граница останется постоянно беззащитной. К тому же, он не понимает, во имя чего к Австрии, которая сражалась в стане врага до последнего дня, следует относиться более благосклонно, чем к Италии, уже два года пребывающей в лагере союзников. Г-н Сарагат не отрицает — и даже сам обращает на это внимание, — что большинство жителей Южного Тироля говорит на немецком языке, но, добавляет он, этот факт недостаточен, чтобы наделять его население австрийским гражданством. Итальянское правительство, к тому же, готово создать для местного населения условия, предусмотренные международным правом для этнических меньшинств.
Изложив итальянскую позицию, г-н Сарагат попросил генерала де Голля высказать свою точку зрения по этим различным вопросам.
Прежде всего, генерал де Голль твердо заявил, что Танда и Брига должны перейти под суверенитет Франции. В этих кантонах, сказал он, в основном проживает французское население, как это показал плебисцит 1860. Более того, Франция, если это окажется необходимым, готова провести в этих районах новый плебисцит. Что касается Вентимильи, то присоединять ее к своей территории Франция не намерена. Относительно долины Аосты французское правительство приняло к [633] сведению особый статус, предоставленный этому району итальянским правительством. Это вполне устраивает Францию, если конечно этот статус будет последовательно проводиться в жизнь.
Французское правительство считает нормальным распространение итальянского суверенитета на город Триест и его порт при условии, что порт будет подчинен особому режиму и находиться под контролем международного органа. В отношении итало-югославской границы Франция пока еще не выработала четкой концепции. Но французское правительство считает, что к Триесту должна прилегать довольно значительная зона и при проведении границы следует учитывать этнический характер проживающего в этой зоне населения.
Генерал де Голль был менее категоричен в отношении Южного Тироля. Признавая значимость перевала Бреннер для Италии, французское правительство полагает, что в целом вопрос может стать предметом разноречивого толкования. Французская позиция будет зависеть от развития событий в Австрии. Если Австрия проявит свою жизнестойкость и независимость, ее требования на Южный Тироль будут рассматриваться скорее в ее пользу. Если, напротив, окажется, что она попадет под господствующее влияние какой-либо иностранной державы, итальянская позиция вызовет большее понимание.
Генерал де Голль попросил г-на Сарагата не придавать слишком большого значения демонстрациям, спровоцированным в Инсбруке в поддержку присоединения Южного Тироля к Австрии. Эти демонстрации не должны рассматриваться как поощрение Францией австрийских притязаний.
В заключение генерал де Голль сказал г-ну Сарагату, что примирительное отношение Франции к Италии, поддержка, которую французское правительство готово оказать итальянскому правительству в урегулировании поднятых выше вопросов, а также в вопросе о Триполитании и районе Бенгази, должны побудить Италию согласиться искренне и без обиняков с нашими предложениями относительно судьбы Танды и Бриги. [634]
Запись беседы генерала де Голля, сделанная его канцелярией, с г-ном Т. В. Сунгом, председателем исполнительного юаня Китайской республики, 19 сентября 1945
19 сентября 1945 генерал де Голль принял г-на Т. В. Сунга и сопровождавшего его г-на Цзень-Тая, китайского посла в Париже.
В начале беседы генерал ДЕ ГОЛЛЬ поделился с г-ном Т.В.Сунгом своей большой радостью по поводу визита в Париж Председателя Исполнительного Юаня Китайской республики. В ходе этого визита он сможет обсудить с ним некоторые вопросы, которые французскому правительству представляются в настоящих условиях чрезвычайно важными и неотложными.
Положение во французском Индокитае, в частности в Тонкине, выглядит крайне запутанным. В этих районах более или менее случайно возникают органы, которые называют себя правительствами Аннама. Эти органы состоят, в частности, из людей, которые были связаны с японцами до их капитуляции, а также из коммунистов, всегда оказывающихся в первых рядах после того, как сражения заканчиваются. Эти органы неспособны справиться с крайне трудным экономическим положением, подорванным бездеятельностью местных властей, нарушением путей сообщения и, в целом, последствиями оккупации и военными действиями.
Сегодня это положение усугубляется позицией, занятой генералом Лу-Ханем и китайскими оккупационными властями. Эта позиция не отвечает тому представлению, которое сложилось у французского правительства о китайской политике после заверений, полученных генералом де Голлем от г-на Т.В.Сунга в Вашингтоне и генералом Пешкоффом от Чан Кайши в Чунцине.
Г-н Т.В.СУНГ отвечает, что полностью разделяет мнение генерала де Голля. Китайцы держат данное слово, и обязательства, взятые ими по отношению к французскому правительству, будут выполнены. Г-н Т.В.Сунг, находясь в Лондоне, узнал из печати о трудностях, с которыми столкнулся генерал Алессандри. Он тут же связался по этому вопросу с маршалом Чан Кайши. Последний в телеграмме от 19 сентября, которая была адресована лично ему и послу Китая в Париже и текст [635] которой г-н Т.В.Сунг зачитывает, вновь официально заверил генерала де Голля, что китайское правительство ни в коей мере не оспаривает права Франции на Индокитай. Маршал Чан Кайши полагает, что сроки, установленные генералом Лу-Ханем для вступления французских войск в Индокитай, явились, возможно, результатом путаницы, вызванной дезорганизацией связи в зоне действий генерала Лу-Ханя. Он приказал своему начальнику штаба разобраться и срочно сообщить ему об итогах проверки.
В ходе беседы г-н Т.В.СУНГ несколько раз повторил эти заверения, заявив при этом, что Китай желает быть в Азии соседом Франции, что он надеется найти, по своему возвращении в Чунцин, ситуацию урегулированной в приемлемом для французского правительства духе, а в противном случае лично займется этой проблемой, чтобы найти удовлетворительное для французской стороны решение.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ благодарит г-на Т.В.Сунга за эти твердые заявления и спрашивает, нет ли у его собеседника особого вопроса из области международной политики, по которому Китай хотел бы знать мнение французского правительства.
Г-н Т.В.СУНГ отвечает, что его интересует отношение генерала де Голля к коммунизму.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ отвечает, что после своего возвращения во Францию французское правительство сочло целесообразным, поскольку война еще не была закончена и на французской земле находились иностранные войска, создать правительство, в котором были бы представлены все французские политические партии. С тех пор пришлось лишить французских коммунистов тех неоправданно сильных позиций, которые они присвоили себе под предлогом участия в освобождении французской земли, и указать им их подлинное место. Коммунисты во Франции участвуют в государственной жизни на тех же основаниях и условиях, что и все другие партии. Игра в прогнозы относительно результатов выборов — игра опасная. Тем не менее, де Голль готов предсказать, что на следующих выборах коммунистическая партия большинства голосов не получит.
Г-н Т.В.СУНГ говорит, что эти слова его обнадеживают. Китай будет продолжать поддерживать с Россией, с которой у него общая граница, добрососедские отношения. Но у себя китайское правительство также решило поставить коммунистическую партию на свое место. [636]
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ, вспомнив о своей поездке в Москву, добавил, что с тех пор много воды утекло. Франко-русский пакт, специально направленный против Рейха, полностью сохраняет свое значение как орудие предупреждения и подавления рецидива германской агрессии, даже если сегодня Германия временно повержена. С одной стороны, на востоке Европы сложилась, частично под давлением силы, группировка стран, более или менее подчиненных России. С другой, Соединенные Штаты располагают сегодня несравненной политической, экономической и даже военной мощью. К тому же, Китай представляет собой силу, потенциальные ресурсы которой огромны. Что касается Франции, то она желала бы присутствовать при создании на западе Европы ассоциации стран, объединенных общими интересами, которая ни в коем случае не носила бы характера агрессивного «блока», а содействовала бы большей сплоченности государств этой части мира, особенно в экономическом отношении. Вполне естественно, что к этой структуре должна приобщиться значительная часть Африки. Генералу де Голлю интересно узнать, приветствует ли китайское правительство такой подход к делу и, в частности, не видит ли оно в этом каких-либо экономических выгод для своей страны.
Г-н Т.В.СУНГ отвечает, что китайское правительство не в состоянии уделять большого внимания сложным европейским проблемам. Его, главным образом, волнует проблема экономического развития Китая. В этом отношении китайское правительство счастливо вновь завязать с Францией экономические отношения, в которых обе страны некогда выступали в качестве надежных партнеров. Французское правительство, участвуя вместе с Китаем в строительстве железной дороги Куанг-Си после вступления Японии в войну, доказало свою волю к плодотворному экономическому сотрудничеству.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ спрашивает у г-на Т.В.Сунга, нет ли у него на этот счет каких-нибудь конкретных предложений. Что касается его самого, то он думает не столько о контрактах между частными экономическими компаниями, скажем банковскими группами, а о соглашении общего порядка по экономическому сотрудничеству между двумя правительствами. В рамках такого соглашения отдельные контракты частных фирм, о которых упоминалось выше, без труда нашли бы свое место.
Г-н Т.В.СУНГ отвечает, что точка зрения генерала де Голля полностью совпадает с его собственной и что у него нет сомнения [637] относительно возможности заняться непосредственной разработкой соответствующих практических мер. Для этого достаточно, чтобы французское правительство уполномочило своего посла в Чунцине или любое другое лицо приступить к переговорам по данному вопросу.
Г-н Т.В.СУНГ затронул также вопрос о последних технических достижениях немецкой армии в области полевых безоткатных орудий. Он хотел бы знать, есть ли у французского генерального штаба сведения на это счет и воспользовалась ли этим французская военная промышленность. В случае положительного ответа, он желал бы, чтобы французское командование поделилось своим опытом с китайской армией, которая очень нуждается в легкой мобильной артиллерии.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ отвечает, что французское командование окажет в этой области Китаю любую помощь, но он не думает, что технические усовершенствования, о которых говорит г-н Т.В.Сунг, уже вошли в стадию практического применения. Французская промышленность, по крайней мере, к этому еще не подошла.
Беседа заканчивается взаимными сердечными пожеланиями успехов на политическом и экономическом поприще и больших достижений, которых обе страны могут ждать от энергичных и решительных действий своих руководителей.
Запись беседы генерала де Голля с г-ном де Гаспери, министром иностранных дел Италии, сделанная Рене Мейером, министром общественных работ и транспорта (исполняющим обязанности министра иностранных дел), 25 сентября 1945
Сегодня во второй половине дня генерал де Голль в моем присутствии принял г-на де Гаспери, которого сопровождал г-н Сарагат.
Беседа была посвящена вопросу о положении, в котором оказалась Италия после переговоров на лондонской конференции, а также о процедуре переговоров относительно соглашения, касающегося использования итальянской рабочей силы во Франции.
Г-н ДЕ ГАСПЕРИ с большим удовлетворением встретил заверения генерала де Голля, которыми последний вновь подтвердил [638] возражения Франции против передачи управления Ливией под какую бы то ни было международную опеку. Неоднократно возвращаясь к этому вопросу, министр настаивал на невозможности управления подобным способом такими поселенческими колониями, как Киренаика и Эритрея, тем более районом Асмары.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ провел резкую грань между средиземноморскими владениями Италии, которые он охотно передал бы в качестве подопечной территории самой Италии (исключая возможность международной опеки или предоставление мандата Советскому Союзу), и Эритреей, за которую, сказал он, «мы драться не будем». Он заметил, что мы совершенно не заинтересованы в передаче Ассаба Негусу, как не заинтересованы и в непомерном разоружении военно-морских, военно-воздушных и наземных сил Италии.
Вопрос о Додеканезских островах и о Феццане не поднимался.
Касаясь вопроса о югославской границе, г-н ДЕ ГАСПЕРИ высказал признательность за содействие, которое Франция оказала его стране в попытке урегулирования вопроса о Триесте. Безусловно, он согласен с предусмотренным решением. У него, уроженца Тренто, от души отлегло, поскольку ему теперь не придется объяснять итальянскому общественному мнению причин утраты Триеста. Его страна с болью воспримет потерю австрийского Тироля, заселенного, к тому же, сегодня не романтическими личностями вроде Андреаса Гофера{132}, а убежденными нацистами, которых вряд ли есть смысл примешивать к австрийцам. Он заметил, походя, что для превращения Австрии в жизнеспособное государство уж лучше было бы присоединить Тироль к какому-либо католическому баварскому государству.
По вопросу об итало-французской границе министр иностранных дел со стенаниями заявил, что «решение проблемы Танды — дело весьма не легкое».
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ твердо заявил, что решать его, так или иначе, придется, что мы рассматриваем Танду как французский кантон и наши требования об изменении границы весьма мягкие. Он добавил при этом, что если уже в своей первой речи после освобождения Корсики председатель временного [639] французского правительства выступил за очищение франко-итальянских отношений от любых шероховатостей, способных отдалить свободную, демократическую Италию от Франции, французы, тем не менее, не забыли агрессии итальянского фашизма и земля должна сохранить осязаемые следы военной победы над фашизмом.
По вопросу об иммиграции во Францию итальянских рабочих и работниц г-н САРАГАТ свяжется с г-ми Пароди, Лакостом и Дотри для выработки конкретной программы, касающейся требуемых специальностей, числа иммигрантов и времени их приезда. Он указал, что следовало бы отказаться от идеи создания в Италии исключительно французской комиссии по набору рабочей силы.
Генерал ДЕ ГОЛЛЬ с этим согласился и предложил создать смешанную франко-итальянскую комиссию, состоящую из государственных чиновников и представителей французской и итальянской Всеобщих конфедераций труда, с тем чтобы избежать среди трудящихся обеих стран упреков и недоразумений, вполне возможных в ходе предполагаемого перемещения рабочей силы.
Встреча завершилась словами г-на ДЕ ГАСПЕРИ о том, что Италия ответит дружбой на возрождающуюся по отношению к ней дружбу Франции, что он лично восхищен стоящим во главе Франции твердым и дальновидным государственным деятелем и выражает полную уверенность в реальности европейского согласия, в основу которого может лечь христианская цивилизация.
Письмо генерала де Голля Андре Дьетельму, военному министру
Париж, 27 сентября 1945
Мой дорогой министр!
По многочисленным каналам до меня дошли документально подтвержденные сведения о состоянии здоровья значительного числа немецких военнопленных и о санитарных условиях их содержания.
Это очень важный вопрос. Не говоря уже о чисто человеческой стороне дела, которую мы не можем упускать из вида, речь идет о нашей международной репутации, а также о потере [640] трудовых ресурсов, чем оборачивается для нашей страны плачевное состояние находящихся в наших руках военнопленных.
Прошу вас безотлагательно взять это дело в свои руки. Всем военнопленным необходимо обеспечить удовлетворительное питание и медицинские услуги; неизлечимые должны быть репатриированы.
Примите и прочее...
Письмо генерала де Голля Жоржу Бидо, в Лондон
Париж, 1 октября 1945
Мой дорогой друг!
...Занятую вами позицию по балканскому вопросу и соответствующее заявление я нахожу превосходными... Было бы действительно серьезным упущением, если бы при решении судьбы значительной части Европы не был услышан голос Франции. Никто не может отрицать, что в данном случае речь идет не о формальном подписании мирных договоров, а о жизни миллионов людей и, вместе с тем, о будущем ряда государств, где наше влияние и наши интересы очевидны и значительны. Предложение Бирнса никуда не годится, a fortiori предложение Молотова.
Поскольку, в любом случае, Конференция находится в состоянии агонии... нет причин, чтобы мы меняли свою позицию. Если... позднее откроется новая фаза, мы будем чувствовать себя тем увереннее, чем тверже будем действовать сегодня.
Примите и прочее...
Телеграмма адмирала д'Аржанлье, верховного комиссара в Индокитае
Чандернагор, 7 октября 1945
Мне сообщили, что 27 сентября в Ханое на дворце генерал-губернатора, украшенном в связи с церемонией капитуляции японских войск, были вывешены китайский, английский, американский и русский флаги, среди которых не оказалось французского [641] флага. После неоднократных запросов, адресованных китайским властям, французскому представителю был дан генералом Лу-Ханем ответ, что вывешиваются флаги только тех держав, которые участвовали в Потсдамской конференции.
Кроме того, место, отведенное французскому представителю, генералу Алессандри, было совершенно неприемлемым. Он отказался принять участие в церемонии...
Я могу лишь одобрить его отказ, как и отказ других французских приглашенных. Я потребовал от нашего посла в Чунцине заявить протест китайскому правительству в связи с отсутствием французского флага и относительно мест, отведенных французской делегации на официальной церемонии, носящей межсоюзнический характер и происходящей в стране, где французский суверенитет официально не оспаривается ни одной державой.
Коммюнике канцелярии правительства
Париж, 12 октября 1945
Председатель временного правительства Республики, в сопровождении министра иностранных дел, вернулся в Париж из Брюсселя, где в течение двух дней он был гостем Его Королевского Величества регента Бельгии.
В ходе визита генерал де Голль навестил ее Величество королеву Елизавету в замке Лакен. У него состоялся ряд плодотворных переговоров с бельгийским правительством, в частности с председателем Совета министров г-ном ван Аккером и министром иностранных дел г-ном Спааком.
Вместе с тем он был принят в городской ратуше Брюсселя бургомистром города и муниципальными властями, которые присвоили ему звание почетного гражданина города. В Свободном университете Брюсселя генералу де Голлю был вручен диплом доктора наук honoris causa.
Во время этих церемоний, проходивших в торжественной и полной энтузиазма обстановке, бельгийский народ мог в течение длительного времени горячо приветствовать на улицах столицы Председателя временного правительства Республики, что явилось ярким свидетельством прочности франко-бельгийской дружбы. [642]