8. Торпедные катера{51} 

Прибытие 28 сентября 1941 года в Манилу 3-й эскадры торпедных катеров с точки зрения Азиатского флота не было каким-то захватывающим событием. При нарастающей с каждым [98] днем угрозе войны остро требовалось как можно больше крейсеров, подводных лодок, эсминцев — а вовсе не горстка торпедных катеров, чьи достоинства никогда не были испытаны в бою и для применения которых так и не утвердили никакой стандартной доктрины. Тем не менее когда началась Вторая мировая война, это новое оружие морской войны уже существовало, и хотя у Азиатского флота имелось всего шесть образцов этого оружия, их полезность и боевая эффективность наряду с дерзновенной смелостью и мастерством экипажей заставили уверовать в это оружие даже самых завзятых скептиков.

Под руководством младшего лейтенанта{52}  Джона Балкли 3-я эскадра торпедных катеров могла похвалиться наличием в своем составе шестидесяти матросов, одиннадцати офицеров и торпедных катеров РТ-31, РТ-32, РТ-33, РТ-34, РТ-35 и РТ-41. Еще шесть торпедных катеров вместе с экипажами дожидались транспортировки из Перл-Харбора в Манилу и, когда разразилась война, понятное дело, так и не прибыли. Следует заметить, что на тот момент во всем военном флоте США имелось только три эскадры торпедных катеров общим числом не более тридцати шести катеров.

Эти лишенные брони 70-футовые суденышки из клееной фанеры приводились в движение тремя бензиновыми моторами «паккард» в 1250 лошадиных сил. Их спроектировали с расчетом на экипаж из с,еми матросов и двух офицеров. Из вооружения на катерах стояли четыре торпедных аппарата и четыре спаренных крупнокалиберных пулемета на двух турелях с электроприводом. Чтобы придать себе побольше огневой мощи, экипажи устанавливали перед рубкой два пулемета «льюис» винтовочного калибра. [99]

Впервые торпедные катера 3-й эскадры вступили в бой 10 декабря 1941 года, когда японские бомбардировщики атаковали и уничтожили их оперативную базу в Кавите. Заблаговременно предупрежденные, все шесть катеров выдвинулись в Манильскую бухту, готовые к бою и с расчетами у пулеметов. Одновременно с атакой на судоверфь японские пикирующие бомбардировщики, игнорируя стоящие на якоре более крупные суда, сосредоточили всю свою ярость на торпедных катерах. Это оказалось дорогостоящей ошибкой, так как скоростные и маневренные катера легко уворачивались и уносились без единой царапины, в то время как вражеские бомбы понапрасну сыпались в воду. К тому же РТ-31 сбил двух атакующих, а РТ-35 сразил еще одного. Когда налет закончился, катера вернулись на разбомбленную верфь и переправили раненых во флотский госпиталь в Каньякао.

Разрушение военной судоверфи флота вынудило 3-ю эскадру перебазироваться в бухту Сисиман на южной оконечности полуострова Батаан, где все портовые сооружения состояли из рыбацкого причала да нескольких сараев, крытых пальмовыми листьями. С этой базы они вели работу по ночному патрулированию побережья Батаана — к северу от Манильской бухты и на юг, вдоль полуострова Батангас до острова Верде.

Катера также эффективно использовались в качестве скоростных посыльных судов, курсирующих между фортом Миллс на Коррехидоре и Манилой.

Ночью 17 декабря 1941 года транспорт «Коррехидор», пытавшийся вывезти из Манилы в Австралию 700 эвакуируемых, налетел на мину возле бухты Сисиман и пошел на дно. Коммандер Балкли сразу же приказал трем имеющимся на базе катерам, РТ-32, РТ-33 и РТ-35, выйти в море. Выйдя, катера увидели вспышки света на краю армейского минного заграждения, защищающего вход в Манильскую бухту, и услышали крики о помощи. Приблизившись к вспышкам, они обнаружили сотни барахтающихся в масляной воде людей. Работа в темноте посреди минного поля не относилась к числу легких занятий, но моряки 3-й эскадры спасли 282 человека. [100]

Если б не доблестные усилия спасателей, большинство этих мужчин, женщин и детей наверняка погибли бы, потому что никакие другие суда им на помощь не пришли — вероятно, из страха перед минами.

26 декабря, после отбытия адмирала Харта на новый командный пункт на Яве, командование всеми силами флота в районе Манилы принял контр-адмирал Френсис Рокуэлл. Эта далеко не внушительная коллекция кораблей состояла из трех речных канонерок, трех тральщиков, пяти буксиров, спасательного судна подводных лодок, плавбазы подводных лодок и торпедных катеров 3-й эскадры. Однако в отряде торпедных катеров, оказавшемся теперь в роли первой линии обороны флота на Филиппинах, осталось всего четыре катера, РТ-33, ночью 24 декабря проверяя происхождение огней у Пойнт-Сантьяго, сочтенных наблюдателями фонарями подводной лодки, крепко сел на камни. После трех неудачных попыток стащить катер с мели, с него сняли вооружение и уничтожили, дабы он не достался врагу. А еще раньше РТ-32, который уже пострадал от случайного взрыва бензина в машинном отделении, был обстрелян с самолета, в результате чего на несколько недель вышел из строя.

Потеря в самом начале войны почти всех запасных частей для торпедных катеров на судоверфи Кавите изрядно стреножила операции эскадры. По счастью, несколько двигателей хранились вне Кавите, но попытки поддерживать катера в действующем состоянии вскоре стали утомительной круглосуточной каторгой. Вдобавок с 16 декабря всех военнослужащих флота перевели на двухразовое питание, а качество и количество пайков постоянно менялись в худшую сторону. Перегруженные работой и недоедающие экипажи настолько физически ослабели, что к концу декабря Рокуэлл вынужден был прекратить большинство ночных дозоров.

Трудности эскадры усугублялись и все уменьшающимися запасами бензина. Большие его количества, хранившиеся в Маниле и ее окрестностях, пришлось сжечь, дабы горючее не досталось японцам. По той же причине предали огню и бензин, уцелевший после бомбардировки Кавите и базы авиации [101] флота Сэнгли-Пойнт. Однако, прежде чем это произошло, у эскадры хватило предусмотрительности загрузить две большие баржи бочками с бензином и отбуксировать их в Сисимэн-бей. Это оказалось удачным решением, тем более что 29 декабря одно из двух бензохранилищ на Коррехидоре было уничтожено японскими бомбардировщиками.

Вдобавок ко всем прочим несчастьям 3-й эскадры изрядная часть имевшегося бензина и машинного масла портилась саботажниками. В бензине обнаруживалось большое количество растворенного парафина, который так сильно забивал бензиновые фильтры и жиклеры карбюраторов, что их приходилось чистить по многу часов. Смазку тоже приходилось тщательно фильтровать перед использованием, так как в ней зачастую обнаруживался песок.

18 января 1942 года 3-я эскадра торпедных катеров нанесла свой первый удар по надводным силам врага. Армия сообщила, что в бухте Бинанга-бей, узкой маленькой выемке в полуострове Батаан к юго-западу от входа в бухту Субик-бей, бросили якорь четыре японских корабля. Один из них, как считалось, был эсминцем, а еще один — большим транспортом. По словам армейцев, корабли доставляли подкрепления уже высадившейся на берег японской армии и забрасывали 5-дюймовыми снарядами позиции, удерживаемые филиппинскими и американскими войсками. Балкли приказали взять два катера и атаковать эти корабли между сумерками и рассветом.

Джон Балкли лично руководил операцией. Катера РТ-34 (под командованием энсайна Баррона Чэндлера) и РТ-31 (под командованием младшего лейтенанта Эдварда Де Лонга) проследовали ко входу в бухту Субик-бей, где и разделились. РТ-34 предписывалось произвести разведку западного входа в бухту, а затем проследовать к выходу из бухты Бинанга-бей. РТ-31 должен был разведать обстановку по восточной стороне, а затем встретиться с РТ-34 для совместной атаки.

Было 00:30 и темно, как в преисподней, когда РТ-34 осторожно прокрался в западную часть бухты Субик-бей, где его окликнули световым сигналом с суши в миле по левому борту. [103]

Не обращая внимания на сигналы с берега, но сразу же сбавив ход с 18 узлов до 10, Балкли продолжал крадучись двигаться вперед.

Внезапно с другой стороны бухты ночную тишину нарушил грохот полевых орудий. Балкли обеспокоился, не попал ли РТ-31 в беду. Вскоре после этого какая-то едва различимая в темноте мелкая посудина — вероятно, дозорный катер — замигала прожектором, окликая американцев. Стремясь оторваться в темноте от этого надоедливого катерка, а также не опоздать на назначенную встречу, Балкли свернул на юго-восток. Когда он почти добрался до входа в бухту Бинанга-бей, еще два прожектора — один на острове Гранде, в миле к северу, а другой из точки чуть южнее бухты Бинанга-бей — протянули свои светящиеся пальцы в море. Тут же к ним присоединились стрекочущие залпы пулеметного огня. Все это вкупе с отсутствием РТ-31 на месте рандеву в назначенное время усилило озабоченность Балкли. РТ-34 описывал неспешные круги и ждал. Когда прошло полчаса, а никаких признаков РТ-31 по-прежнему не наблюдалось, Балкли решил идти на дело в одиночку.

РТ-34 углубился в бухту Бинанга-бей примерно на 500 ярдов, когда прямо по курсу обрисовался силуэт двухмачтового грузового судна. Сигнальный прожектор корабля окликнул незваного гостя, в ответ РТ-34 выпустил две торпеды. Но одна из них с уже запустившимся двигателем застряла в трубе торпедного аппарата. Балкли приказал РТ-34 покинуть район боя. Через минуту раздался громкий взрыв, и члены экипажа доложили об огненной вспышке, за которой последовали две еще более крупные. Времени анализировать нанесенный противнику реальный ущерб не было — и не только потому, что снаряды береговых батарей рвались в опасной близости от катера, но и оттого, что РТ-34 грозило нечто более страшное. Наполовину застрявшая в аппарате торпеда ревела и свистела неудержимо вращавшимися винтами. Кожух вокруг пошедших вразнос двигателей торпеды раскалился добела, ее задняя часть угрожала в любой момент разлететься от бушующей в них смертельной силы. [104]

Помощник главного торпедиста Джон Мартино, без колебаний и полностью сознавая грозившую опасность, поспешил к этому страшному чудовищу и закрыл клапан воздуховода, ведущий к камере сгорания, покончив таким образом с «горячим ходом». Но на этом храбрый моряк не остановился. Каждый раз, когда нос катера нырял в волну неспокойного моря, вода окатывала боеголовку торпеды и раскручивала ее вертушку. Еще несколько оборотов — и боеголовка будет полностью взведена, тогда ей для детонации потребуется усилие всего в 8 фунтов. Усевшись верхом на торчащую торпеду, Мартино дополз по ней до ее боеголовки и для остановки вращения лопастей сунул в них смятую туалетную бумагу. Своенравной торпеде понадобилось трястись в аппарате еще четыре часа, прежде чем она наконец-то выпала в воду, не причинив вреда катеру.

Возвращаясь на базу, Балкли и его команда искали следы РТ-31, но ничего не обнаружили. Катер исчез. Об этом печальном факте Балкли и доложил адмиралу Рокуэллу. Доложил он также и о том, что РТ-34, вероятно, может записать на свой счет попадание в торговое судно в бухте Бининга-бей. Адмирал уведомил его, что армейские наблюдатели на горе Маривелес видели, как этот корабль взорвался и утонул. Глядя в бинокли с 20-кратным увеличением, они определили, что это был 5000-тонный вооруженный транспорт, который обстреливал армейские позиции в западном Батаане из 5,5-дюймовых пушек{53} .

Все моряки 3-й эскадры торпедных катеров, все еще скорбевшие из-за потери товарищей по эскадре, пришли в восторг, когда в 17:30 20 января 1942 года на базу вернулись девять потрепанных и грязных моряков с РТ-31. Радость их, однако, несколько омрачало известие о том, что мичман Уильям Плант и еще двое моряков пропали без вести. [105]

Судя по всему, когда РТ-31 начал медленно продвигаться с дозором вдоль восточного берега бухты Субик-бей, восковые примеси в бензине забили фильтры обоих двигателей и те заглохли. Вскоре после этого пресноводная система охлаждения центрального двигателя стала давать сбои из-за воздушной пробки, после чего он тоже перестал работать. Лишенный возможности маневрировать катер вынесло ветром и приливом на риф.

Когда двигатели снова привели в действие, лейтенант Де Лонг стравил якорь и сделал отчаянную попытку сползти назад. После трехчасовых усилий реверсивные механизмы катера попросту сгорели. Вдобавок с берега по катеру открыла огонь японская 3-дюймовая пушка, встревоженная ревом двигателей. Близился рассвет, и у Де Лонга не осталось иного выбора, кроме как покинуть корабль.

Уничтожив все важное оборудование, мичман Плант и одиннадцать матросов оттолкнули от катера спасательный плот, Де Лонг остался, чтобы выпустить в катер бензин из баков и поджечь его. Пока его катер горел, а затем взорвался, Де Лонг плыл к берегу словно ошпаренный пес. На рассвете он увидел на песке следы и дошел по ним до зарослей кустов, где и нашел девятерых из своих матросов. Мичман Плант и двое матросов, не принадлежавшие к числу хороших пловцов, предпочли остаться на плоту, когда другие решили плыть к берегу. Судьба их оставалась неизвестной вплоть до окончания войны; лишь тогда выяснилось, что они попали в плен и погибли, когда везший их в Японию транспорт разбомбили американские самолеты.

Выплывшие на берег уцелевшие моряки оказались в опасном положении в тылу врага. Путь на юг им преграждали японские войска и самолеты, штурмующие американские позиции близ деревни Морон на Батаане. Вернуться к своим моряки могли только по морю, поэтому, как только вражеские самолеты перестали кружить над этим районом, двое американцев прокрались к берегу искать транспортные средства Через полтора часа они вернулись и доложили, что им удалось найти только два местных каноэ, большое и маленькое. [106]

Так как там повсюду торчали японские солдаты, многие из которых находились всего в 200 ярдах от укрытия, моряки дождались темноты, прежде чем проскользнуть к тем самым лодкам. По дороге они подобрали две ржавые лопаты и доску — в дополнение к уже лежавшим в каноэ двум веслам. Было почти 21:00, когда они оттолкнулись от берега В ста ярдах от пляжа обе лодки опрокинуло сильным прибоем, и две лопаты пошли ко дну. Приложив немало усилий, моряки перевернули свои лодки и связали их вместе. А затем с маленькой лодкой на буксире у большой, гребя кто веслами, а кто и руками, они взяли курс на мыс Напо-пойнт на Батаане, располагавшийся примерно в 12 милях к югу.

Лодки шли медленно и трудно, борясь с ветром и волнами; к 03:00 люди слишком устали, чтобы обогнуть мыс Напо-Пойнт. Де Лонг решил попытаться, пока еще было темно, высадиться на севере, с подветренной стороны мыса. Удача улыбнулась морякам, и примерно в 03:30 их лодки без происшествий достигли песчаного берега; они оказались в тылу своих войск. Однако путь здесь то и дело преграждали спирали колючей проволоки, через которые катерники с трудом проложили себе путь — но только для того, чтобы обнаружить поперек дороги еще и отвесные утесы. На рассвете их заметили несколько филиппинских солдат и проводили по идущей вверх тропе в безопасное место.

Ночью 22 января РТ-34 снова рыскал вдоль побережья Батаана в поисках вражеских кораблей. На этот раз им командовал младший лейтенант Роберт Келли, который первый раз вышел в дозор, так как ранее был госпитализирован на Коррехидоре из-за серьезной инфекции пальца, вызванной ранением шрапнелью. Вторым офицером у него был мичман Чэндлер; лейтенант Балкли тоже находился на борту. Следует заметить, что лейтенант Балкли как командир эскадры считал необходимым лично ходить на операции, когда только возможно.

Примерно в 25 милях к северу вдоль побережья по катеру открыла огонь своя же береговая батарея, принявшая его за врага; это вынудило РТ-34 податься мористее, за пределы досягаемости [107] огня. Вскоре после этого торпедный катер заметил над самой водой тусклый движущийся огонек и приблизился к нему. Свет исходил с японской десантной баржи, набитой элитными войсками, шедшими высадиться в тылу у союзников. Последовала ожесточенная перестрелка, в ходе которой десантная баржа пошла ко дну, но мичмана Чэндлера ранило в обе голени. Поскольку катер не мог до рассвета пройти охраняющие подходы к Манильской бухте минные поля, мичману оказали первую помощь на борту, а РТ-34 продолжил поиск вражеских судов.

Уже почти рассвело и РТ-34 шел домой, когда обнаружил еще одну десантную баржу, на сей раз идущую прочь от берега. Паля из всех стволов, РТ-34 устремился к добыче. Ответный огонь не отличался интенсивностью и вскоре прекратился. Когда суда оказались в нескольких ярдах друг от друга, Балкли, желая убедиться в отсутствии ловушки, подвел катер вплотную к врагу и кинул в уже горевшую и тонущую баржу две ручные гранаты. С автоматическим «кольтом» 0.45 калибра в руке Балкли перепрыгнул на вражеское судно и увидел среди убитых двух еще живых, хотя и раненных, японских солдат. Один из них оказался офицером. Раненых пленных быстро переправили на борт РТ-34, и Балкли, нашедший на барже полевую сумку со списком личного состава десантного отряда и планом операции, быстро отвалил от баржи — как раз в тот момент, когда та затонула.

Две ночи спустя лейтенанты Балкли и Де Лонг вышли на РТ-41 поохотиться в бухте Субик-бей. Осторожно крадясь на одном работающем на минимальных оборотах двигателе, они наткнулись на большой японский корабль, бросивший якорь около берега — в заводи к западу от входа в бухту, близ мыса Сампалок. Осторожно и по возможности бесшумно РТ-41 подкрадывался все ближе и ближе к врагу. На расстоянии в 2500 ярдов последовал приказ: «всем двигателям — полный вперед». Катер, все 3750 «лошадей» которого взревели на полной мощности, пулей понесся на врага. Дистанция быстро сокращалась. На расстоянии в 1000 ярдов первая торпеда прыгнула в воду, одновременно открыла огонь счетверенная зенитная [108] установка вражеского корабля. Когда расстояние сократилось до 400 ярдов, РТ-41 выпустил вторую торпеду, его четыре крупнокалиберных пулемета и два «льюиса» прочесали вражеские палубы частым огнем. Однако хвост второй «рыбки» ударился о палубу, когда торпеда выскочила из трубы аппарата, и сбил ее с курса.

Выпустив свою последнюю торпеду, Балкли приказал быстро сменить курс на обратный для вывода катера из заводи. Через несколько секунд раздался сильный взрыв, и обломки вражеского корабля разлетелись во все стороны. Вызванный взрывом пожар позволил экипажу РТ-41 впервые хорошенько разглядеть свою жертву, которую команда катера сочла крупным современным судном водоизмещением примерно в 6000 тонн — по всей вероятности, это была плавбаза гидросамолетов. К этому времени по стремительно уворачивающемуся РТ-41 уже яростно молотили береговые трехдюймовые пушки. В итоге катер, едва не задев 20-футовую проволочную сеть, способную намертво остановить его, «задрав хвост», ушел от опасности в Китайское море. 3-я эскадра торпедных катеров записала на свой счет еще одну победу.

С конца декабря 1941 года состояние катеров 3-й эскадры еще более ухудшилось. Механические мастерские на борту плавбазы подводных лодок «Канопус» выкладывались до предела, производя или ремонтируя вышедшие из строя детали. Однако японские бомбардировки лишили ремонтников возможности работать днем, поэтому из-за невыполнения заказов на работу к 1 февраля 1942 года в действующем состоянии остались только два из четырех катеров. Вот потому пострадавший в декабре от взрыва в машинном отделении, на скорую руку скрепленный скобами и проволокой и ходивший только на двух двигателях РТ-32 был отправлен той ночью в дозор у западного побережья Батаана.

Вместе с командиром катера младшим лейтенантом Винсентом Шумахером на борту РТ-32 находился и лейтенант Де Лонг. Было почти девять вечера, когда в нескольких милях [109] впереди моряки разглядели вспышки орудийного огня. РТ-32 увеличил скорость и направился выяснить, в чем дело. В 21:30 примерно в трех милях от катера был замечен большой корабль, который внезапно ускорил ход и направился на север, к бухте Субик-бей. РТ-32 был не в состоянии догнать уходящее судно, так как на двух двигателях он развивал в лучшем случае скорость в 22 узла. Но невзирая на то что странный корабль уходил все дальше и дальше, маленький катер продолжал гнаться за ним еще примерно полчаса.

А затем эта настойчивость оправдалась. Как-то вдруг сразу, без всякой явной причины, незнакомец повернул на восток к берегу Батаана, и дистанция быстро сократилась. На расстоянии в 5000 ярдов вспыхнул мощный прожектор вражеского корабля, захватив РТ-32 своим слепящим лучом. Через несколько секунд в пятистах ярдах перед катером на воде взорвались два снаряда, определенные командой как 6-дюймовые. Ослепленному прожектором катеру не осталось иного выбора, кроме как броситься прямо на врага, чтобы выпустить по нему торпеду правого борта Снаряды еще одного залпа легли в 200 ярдах перед катером, за ним почти сразу же последовал новый залп, снаряды которого легли в 200 ярдах за кормой. РТ-32, не дрогнув, продолжал мчаться вперед и на дистанции в 3000 ярдов выпустил торпеду левого борта прямо в сторону прожектора.

Выстрелив второй раз, Шумахер совершил быстрый разворот на 180 градусов, спасаясь от огня врага, — как теперь определили наблюдатели, это был легкий крейсер. Не обремененный более грузом своих торпед, РТ-32 теперь развил скорость в 25 узлов, но этого едва хватало для ухода от идущего на всех парах крейсера, четыре 6-дюймовые пушки которого изрыгали попарно залп за залпом. Положение с каждой секундой становилось все более отчаянным, когда поблизости от крейсера вдруг раздался громкий взрыв. В луче его прожектора удалось разглядеть подымавшийся дым и разлетающиеся обломки, одновременно пушки крейсера как-то странно умолкли. Должно быть, одна из торпед очень своевременно попала-таки в цель. Скорость крейсера заметно снизилась, и РТ-32 [110] начал отрываться. Однако злосчастный прожектор по-прежнему не выпускал катер из круга своего света, и в скором времени стрельба возобновилась. Рвущиеся снаряды вспенивали воду вокруг катера, но по мере того как он уносился вперед, свет прожектора падал за кормой все дальше и дальше — до тех пор, пока катер не сделал резкий крутой поворот направо и полностью оторвался от противника.

На следующее утро армия уведомила 3-ю эскадру, что РТ-32 сорвал попытку 7000-тонного крейсера высадить отряд неподалеку от Морона. Хотя не было никаких свидетельств того, что крейсер утонул, на катере РТ-32 никто не сомневался, что корабль противника как минимум поврежден{54} .

Под вечер 18 февраля мичману Джорджу Коксу было приказано взять с собой на РТ-41 армейского майора для разведки южного берега Манильского залива, где японцы, по донесениям, размещали тяжелые пушки для бомбардировки Коррехидора. Цель этого рискованного задания заключалась в вызове на себя огня японцев, чтобы майор мог засечь позиции орудий. И тогда большие пушки Коррехидора будут способны обрушить на них свой огонь.

Никаких пушек в итоге американцы не обнаружили, но неподалеку от берега, в нескольких милях к востоку от Тернате, РТ-41 случайно наткнулся на отряд раздевшихся до нижнего [111] белья японских солдат, собиравшихся искупаться. Вместо того чтобы броситься бежать, японцы столпились у уреза воды, смеясь и издеваясь над моряками на катере. Получив наконец-то шанс поквитаться за весь ад, сквозь который морякам пришлось пройти, экипаж рассмеялся в ответ пулями из крупнокалиберного пулемета. Позже разведчики сообщили, что восемь вражеских солдат было убито и четырнадцать ранено.

Свою последнюю вылазку в бухту Субик-бей 3-я эскадра торпедных катеров сделала ночью 17 февраля 1942 года. К этому времени японцы окружили вход в бухту пушками, и проникновение в нее считалось чистым самоубийством. Однако у Балкли имелся план, благодаря которому эскадра могла подбить один из нескольких эсминцев, по имеющимся сведениям, стоящих там.

РТ-35 с Балкли на борту и под командованием мичмана Энтони Эйкерса, а также следующий за ним РТ-34 под командованием младшего лейтенанта Келли прибыли ко входу в бухту Субик-бей в 22:40. Согласно плану Келли спрятал свой катер в маленькой заводи близ восточного входа, в то время как РТ-35 двинулся ко входу в бухту. Здесь Балкли намеревался вызвать суматоху пулеметным огнем по бухте или любыми иными средствами, надеясь выманить эсминец в погоню. Если эсминец заглотит наживку, то поневоле проследует мимо спрятавшегося РТ-34, который и засадит ему в брюхо одну-другую «рыбку».

Удача распорядилась так, что при входе в бухту на восточной стороне у острова Гранде было замечено дозорное судно водоизмещением примерно 200–300 тонн. РТ-35 стремительно промчался разделявшее их короткое расстояние и выпустил торпеду — которая, судя по всему, прошла под днищем судна, но не взорвалась. Вскоре к востоку от острова Гранде, около пирса Олонгапо, был обнаружен более крупный корабль, и по нему тоже выстрелили торпедой. Совершив все это, РТ-35, и так уже проникший опасно далеко вглубь бухты, сразу же ретировался. Поскольку никакой вражеский корабль за ними не последовал, оба катера прошлись мимо мыса Сампалок-пойнт [112] у восточного входа в бухту Субик-бей и, прежде чем продолжить свой дозор, щедро полили пулями из крупнокалиберных пулеметов стоявшую там батарею трехдюймовок.

В Олонгапо был замечен большой пожар, но причина его осталась неизвестной, никаких торпедных взрывов здесь не видели и не слышали. На следующий день армейские наблюдатели доложили, что стоявший у причала большой танкер затонул после продолжавшегося всю ночь пожара Однако Балкли не стал записывать этот корабль в число побед своей эскадры.

Уже с конца декабря Балкли строил планы — что он будет делать, когда у него кончатся бензин и торпеды. Первой идеей было взять все катера, какие еще остались в строю, и прорываться к берегам Голландской Ост-Индии. Ведь 10-е патрульное крыло в свое время припрятало бензин на различных островах по этому маршруту, и адмирал Рокуэлл сообщил командиру эскадры катеров, где найти эти тайники. Однако с течением времени японцы захватили контроль над большинством районов на юге, и об этом плане пришлось забыть.

Твердо решив вытащить с Филиппин своих матросов и офицеров, Балкли счел, что их лучшая надежда на спасение — это рывок к побережью Китая, где они сожгут свои катера и двинутся вглубь страны, дабы присоединиться к войскам генерала Чан Кай-ши. С помощью полковника Вонга, приданного штабу Макартура военного наблюдателя от китайской армии, в полнейшей тайне были составлены планы данной операции. В назначенное время китайские солдаты должны были встретить эскадру на побережье Китая к югу от Сватоу, где японские войска располагались не столь густо, и помочь экипажам катеров добраться до Чунцина. Остальное будет легко. Однако при рыщущих по морю японских оперативных группах, не говоря уж об авиации противника, пересечение более 600 миль открытого моря было крайне рискованным предприятием. Тем не менее все моряки 3-й эскадры торпедных катеров твердо решили пойти на этот риск.

К концу февраля запасы бензина почти полностью истощились и осталось всего восемь торпед. Время пришло. Катера уже готовили к походу, когда планы внезапно изменились. [113]

Положение Филиппин постоянно ухудшалось, и никакие подкрепления не могли уже прорваться сквозь вражескую блокаду. К середине февраля стало очевидно, что войска на Батаане и Коррехидоре обречены. 22 февраля президент Рузвельт приказал генералу Макартуру как можно скорее покинуть Филиппины и отправиться в Австралию, где он должен будет принять командование над всеми сухопутными и воздушными силами союзников. 15 марта подводная лодка «Пермит» (SS-178) должна была прибыть на Коррехидор и эвакуировать генерала и его свиту на Минданао, где их должен был встретить армейский самолет В-17, дабы вывезти в Австралию. По соображениям безопасности эта операция являлась строго охраняемой тайной.

1 марта лейтенант Балкли, к своему удивлению, получил приказ взять генерала Макартура на борт одного из его торпедных катеров. Во время этого короткого рейса генерал официально представил Балкли к армейскому кресту «За выдающиеся заслуги», которым лейтенанта наградили несколько недель назад. Это служило для маскировки настоящей причины поездки — так как, взяв с Балкли клятву хранить полученные сведения в тайне, Макартур уведомил его, что вскоре покинет Коррехидор. Самое главное прозвучало, когда Макартур сообщил, что на Минданао его со свитой отвезет 3-я эскадра торпедных катеров.

В первую неделю марта радиостанции и главные газеты в Соединенных Штатах начали призывать поставить Макартура во главе союзных войск в Австралии. Целью этих призывов, несомненно, была подготовка защитников Батаана и Коррехидора к отбытию их руководителя, не вызывая среди личного состава паники и впечатления, что командование бросает бойцов на произвол судьбы. Эти призывы не остались без внимания японцев, которые, как можно было предполагать, сделают все возможное, дабы помешать бегству такого приза.

Можно лишь догадываться, почему генерал со своей свитой предпочел пересечь контролируемые японцами воды на четырех изношенных торпедных катерах, а не на подводной лодке, — особенно если учесть, что через девять дней после [114] того, как он сделал свой выбор, в южной части Филиппин был замечен дивизион японских эсминцев, идущий с высокой скоростью на север, а наблюдатели отмечали рост активности вражеских надводных судов близ Коррехидора.

Был составлен сложный план. Катера, приняв своих пассажиров на борт в разных пунктах, дабы не возбудить любопытства вражеских шпионов, должны были в 22:00 встретиться у входа в Манильскую бухту и следовать на юг вместе. Передвигаясь только по ночам, они должны идти сперва к Тагауаяну, находящемуся в группе островов Куйо, примерно в 50 милях к западу от острова Панай и в 250 милях к югу от Коррехидора. Спрятавшись там на ночь, 12 марта в 17:00 они отправятся в последний отрезок своего путешествия и достигнут Кагаяна на северном побережье Минданао к 17:00 13 марта. В пути катера должны шарахаться от вражеских кораблей как от чумы — но если они все же наткнутся на противника и подвергнутся атаке, то везущий генерала Макартура РТ-41 должен попытаться скрыться, в то время как от остальных требовалось сковать врага, завязав с ним бой.

Если же РТ-41 сломается, то его пассажиры должны перейти на другой катер, а калека либо продолжит путь самостоятельно, либо, при необходимости, будет затоплен. Были намечены и альтернативные точки встречи и места тайных стоянок — на случай, если какой-то катер окажется не в состоянии добраться до Кагаяна. На совсем уж крайний случай «Пермиту» приказали к рассвету 13 марта стоять наготове у острова Куйо и в случае чего принять пассажиров к себе на борт.

История запомнила 11 марта 1942 года как день, когда генерал Дуглас Макартур покинул остров-крепость Коррехидор. В тот же самый день 32 матроса и офицера из 3-й эскадры торпедных катеров за неимением места на катерах были оставлены на «Скале», став частью армии США, сражающейся с японцами на Батаане и Коррехидоре.

Этим вечером, в 19:30, лейтенант Балкли на РТ-41 подошел к Северному причалу Коррехидора для того, чтобы забрать своих пассажиров, в число которых входили генерал [115] Макартур с женой и малолетним сыном, служанка-китаянка и генерал-майор Ричард К. Сазерленд, начальник штаба Макартура. Лейтенант Келли на РТ-34 и мичман Эйкерс на РТ-35 приняли на борт своих пассажиров в заводи Сисимэн-коув. Кроме того, на борт РТ-34 был взят и контр-адмирал Рокуэлл, Четвертый катер, РТ-32 под командованием лейтенанта Шумахера, забрал своих пассажиров на Карантинном причале в Маривелесе. Всего катера взяли двадцать три пассажира — двадцать одного человека из свиты Макартура и двух офицеров ВМФ — адмирала Рокуэлла и его начальника штаба кэптена Герберта Рея.

Пока филиппинские катера производили по приказу командования отвлекающий рейд к бухте Субик-бей с целью создать впечатление, будто 3-я эскадра по-прежнему рыщет в местных водах, все четыре катера встретились в назначенное время и легли на нужный курс Однако как раз перед их отбытием поступило тревожное донесение воздушной разведки, сообщавшей о замеченных в проливе Апо-Ист к юго-западу от Миндоро (примерно в 80 милях западнее острова) японских эсминце и крейсере. Оба этих корабля создавали прямую угрозу маршруту следования катеров.

Двигаясь кильватерной колонной с РТ-41 во главе, катера прошли 50 миль на юго-запад. Они надеялись незамеченными проскользнуть мимо нескольких занятых японцами островов, но внезапно вспыхнувший на одном из катеров пожар вызвал опасения, что их передвижение засекли и могут сообщить о нем основным японским силам на Лусоне. Если бы это произошло, то на рассвете можно было ожидать появления вражеских бомбардировщиков — а возможно, и преследующих катера эсминцев.

Поворачивая на юг, Балкли держался западной стороны пролива Миндоро, надеясь уклониться от встречи со стерегущими там, по донесениям разведки, эсминцем и крейсером. Поднялся сильный восточный ветер, и катера, сильно обремененные привязанными к палубам бочками с бензином, болтались на волнах, подвергаясь сильной килевой и бортовой качке — к крайнему неудобству своих не привычных к морю [116] пассажиров. Из-за темноты и неспокойного моря катерам было трудно оставаться вместе, эта проблема еще более усугубилась, когда одному из них пришлось остановиться из-за некоторых осложнений с зажиганием. В скором времени катера безнадежно растеряли друг друга

На рассвете Шумахер на РТ-32, ходившем не вполне удовлетворительно со времен взрыва в машинном отделении и по-прежнему только на двух двигателях, увидел судно, принятое им за настигающий его японский эсминец. Лихорадочно пытаясь увеличить ход, он выкинул за борт привязанные к палубе бочки с бензином. Хотя это и помогло кораблику прибавить несколько узлов, неизвестное судно продолжало приближаться. Не в состоянии убежать от него, Шумахер решил остановиться и дать противнику бой. Однако он вовремя понял, что видит вовсе не японский эсминец, а выглядящий странно увеличенным в бледном свете занимающегося дня РТ-41.

РТ-34 прибыл к острову Куйо в 09:30, с опозданием на два часа, и Келли сильно расстроился, не обнаружив там никого из других катеров. И пассажиры и экипаж пережили немало долгих тревожных часов до самого вечера, когда в бухточку осторожно зашли РТ-41 и РТ-32. Опасаясь вражеских самолетов, с рассветом они укрылись на другом острове группы Куйо и ждали там, пока пребывание на оговоренном месте встречи казалось безопасным. Однако РТ-35 так и не появился.

Сбросивший свои запасные 600 галлонов горючего РТ-32 не мог двигаться дальше. Кроме того, теперь у него работал только один двигатель, а так как некоторые скрепы на корпусе разошлись, то катер дал течь. Его пассажиров пришлось пересадить на другие катера, а Шумахеру велели ждать в бухточке до тех пор, пока не прибудут «Пермит» и РТ-35, и уведомить их командиров о том, что генерал Макартур со свитой отбыл на Кагаян. Затем катер должен был попытаться добраться до острова Панай, где сможет достать горючее, и отправиться оттуда дальше.

Примерно в 18:30 РТ-34 и РТ-41 покинули бухточку. Головным шел РТ-34 — так, чтобы генерал Макартур мог с большим комфортом плыть в самой гладкой части кильватерной [117] струи другого катера. Через пятнадцать минут с катеров заметили японский крейсер. Корпус его пока оставался за горизонтом, но мачты и надстройка виднелись уже вполне отчетливо. Продолжи катера следовать прежним курсом — они просто срезали бы курс вражескому кораблю. Келли приказал взять право руля и дать полный вперед, и катера умчались прочь незамеченными. В 19:00, когда зашло солнце, они вернулись на прежний курс.

Безлунная ночь была очень темной. Поднялся сильный ветер, а сверкающие молнии предвещали беду. Прокладывая курс исключительно по счислению, катера без происшествий пересекли морские трассы в море Сулу. Держась близ побережья острова Негрос, они осторожно нащупывали дорогу к острову Силино, отмечающему вход в море Минданао. Ни Балкли, ни Келли никогда раньше не плавали в этой части Филиппин, усеянной сотнями рифов и мелких островков — но, даже не имея надлежащих морских карт, они продолжали с приличной скоростью двигаться вперед. Не в состоянии определить свое точное местонахождение на протяжении всего путешествия, они каким-то чудом все-таки привели катера к Кагаяну на северном Минданао к 17:00 13 марта 1942 года — точно к часу, назначенному планом, составленным еще до начала этой замечательной 560-мильной одиссеи.

Позже в тот же день до Кагаяна дотащился и выгрузил своих пассажиров РТ-35, который всю дорогу донимали неполадки с двигателем. Это было изнурительное и временами крепко треплющее нервы испытание для всех его участников. Но все пассажиры, особенно генерал Макартур, не жалели похвал по адресу лейтенанта Балкли и 3-й эскадры торпедных катеров. Через четыре дня бомбардировщики В-17 увезли генерала и его свиту в Австралию.

Получив приказ до отбытия генерала держать свои катера укрытыми неподалеку от Кагаяна, Балкли тревожился о судьбе РТ-34. Он провел много бесплодных часов, разыскивая его на ветхом армейском самолете. Лишь через несколько недель стало известно, что катер затоплен своим экипажем у Тагауаяна, так как при двух вышедших из строя двигателях и угрозе [118] третьему со стороны просачивающейся в машинное отделение морской воды он совершенно потерял мореходность. «Пермит» забрал экипаж катера обратно на Коррехидор, но Шумахеру повезло больше — он остался на «Пермите» и благополучно прибыл в Австралию.

18 марта, через день после того, как генерал Макартур и его свита отбыли в Австралию, Балкли был вызван в армейскую штаб-квартиру. Здесь его уведомили, что по соображениям безопасности президент Кэсон, его семья и несколько членов правительственного кабинета перебрались с Паная, куда их меньше месяца назад перевезла подводная лодка «Суордфиш», на остров Негрос. И теперь, когда японцы все туже стягивали стальное кольцо вокруг Филиппин, стало крайне важным снова перевезти его в безопасное место. Если президента удастся переправить на Минданао, то армейская авиация вывезет его в Австралию.

Маршрут, которым требовалось пройти для выполнения этого задания, составлял всего 200 миль — однако подходы к Негросу, по донесениям разведки, стерегли семь японских эсминцев. Несомненно, они пытались помешать бегству президента Кэсона. Балкли без колебаний добровольно вызвался взяться за это задание.

Тем вечером в 19:00 РТ-41 с Балкли и Коксом, а следом за ними и Эйкерс на РТ-35 отправились из Кагаяна в Думагуэте на острове Негрос. Дабы немного убавить неравенство в силах, Балкли мог бы взять с собой на задание и РТ-34, но тот крепко ударился о коралловый риф и повредил себе винты, валы и корпус. Уже неподалеку от места назначения с катеров заметили возле острова Апо японский эсминец. К счастью, тот не увидел американских кораблей, так как они быстро скрылись от него за островом и спрятались в ночной темноте. Пока РТ-35 стерег подход к Думагуэте, готовый схватиться с любым вражеским кораблем, угрожающим отрезать президенту Кэсону путь к бегству, Балкли осторожно ввел РТ-41 в порт. Ночь выдалась кромешно темная. В городе и в порту действовало затемнение, а морских карт данного района у него не имелось, но командир эскадры все-таки сумел найти пирс и причалил катер. [119]

Встретил катер помощник президента Филиппинской Республики майор Андрес Сориано. Офицер сказал, что Кэсон находится в своей временной резиденции в горах, примерно в 30 милях от побережья, и он отвезет Балкли к нему. Прибыв в резиденцию, они застали президента бодрствующим и одетым. Кэсон уведомил Балкли о том, что только что получил сообщение от генерала Джонатана Уэйнрайта. Уэйнрайт предполагал, что множество японских боевых кораблей в водах к югу от Негроса делают их предприятие слишком опасным, и его следует отменить. Президент задал Балкли множество вопросов, и полученные прямые ответы должны были произвести на него благоприятное впечатление. Во всяком случае, Кэсон решил доверить Балкли не только собственную жизнь, но и жизни тех, кто был ему очень дорог.

Тем временем Эйкерс наткнулся на какой-то топляк, который пропорол ему в носу 20-футовую прореху. В пробоину хлынула вода, но экипаж образовал ведрочерпальную бригаду и удержал катер на плаву. Эйкерс понял, что теперь его катер не в состоянии вернуться на Минданао, но надеялся, что сможет продолжать свой дозор до возвращения Балкли с президентом. Лишь увидев приближающиеся к причалу тусклые огни автомобильных фар, он счел, что ему пора идти в порт.

РТ-41 с президентом, его женой и двумя дочерьми, вице-президентом Осменьей, генерал-майором Базилио Вальдесом, майором Сориано, девятью членами президентского кабинета и большим количеством багажа отвалил от причала и почти сразу же повстречал РТ-35. К тому времени экипаж последнего уже чуть не падал, устав вычерпывать воду, и катер явно тонул. Все матросы быстро перебрались на борт и так уже перегруженного РТ-41, который взял РТ-35 на буксир и отвел его к берегу, после чего обрубил конец, предоставив катеру самому выброситься на сушу.

В 03:30 19 марта 1942 года РТ-41 отправился из Думагуэте в Ороквиэту на острове Минданао. Расстояние между этими пунктами было не более 60 миль, но тут на море поднялся шторм. В 04:00 на катер обрушилась огромная волна, выбив чеки его торпед. Наполовину вывалившись из труб своих аппаратов, [120] торпеды начали «горячий ход». Шипение сжатого воздуха, скрежет самопроизвольно вращающихся винтов слились в жуткую музыку. Нелады с механизмом запуска мешали выкинуть торпеды за борт, и было ясно — если в самое короткое время не удастся остановить вращение винтов, то торпеды взорвутся с катастрофическими последствиями.

Понимая всю серьезность положения, главный торпедист Джеймс Лайт и торпедист первого класса Джон Хоулихэн бросились к торпедам, которые к тому времени вышли из труб настолько, что, казалось, вот-вот выпадут совсем. Моряки встали на них и, держась за переднюю часть труб, попытались пинками вышибить «рыбок» наружу. Свисать вот так вот над бурным морем было крайне опасно, а главное — невзирая на все усилия этих храбрых моряков, им так и не удалось сдвинуть работающие вхолостую торпеды. К счастью, механизм стрельбы удалось исправить, торпедисты отошли подальше, а обе стальных сигары благополучно выбросило в море.

Дальнейшее путешествие прошло без происшествий — если не считать молотящих по катеру волн. На рассвете РТ-41 вошел в порт Ороквиэты и высадил своих пассажиров. Спасая президента Кэсона, его семью и ведущих членов филиппинского правительства от японского плена, Балкли и его 3-я эскадра торпедных катеров оказали стране еще одну неоценимую услугу.

Балкли отчаянно хотел снова привести покалеченные РТ-35 и РТ-34 в рабочее состояние. Ничуть не менее решительно были настроены и их команды. Лейтенант постарался как можно скорее вернуться на Негрос с командой все еще выброшенного на берег РТ-35. На корпусе катера поставили временную заплату и отбуксировали его в город Себу, где у компании «Опан Шипбилдинг энд Слипвэй корпорейшн» имелся небольшой слип для гидросамолетов. Эта компания принадлежала 71-летнему американцу, известному как «Папаша Клиланд». Он был настоящим патриотом и сразу же взялся за работу по возвращению РТ-35 в строй.

Возвращаясь на Минданао, Балкли обнаружил, что катер РТ-34, который все, кроме его собственной команды, считали [121] безнадежно испорченным, вновь находится на плаву и отведен армейским буксиром в примитивную механическую мастерскую в Анакене. Его экипаж запустил руки в собственные запасы наличных для оплаты местным рабочим за снятие катера с кораллового рифа. Работая как проклятые, моряки отремонтировали свой кораблик достаточно хорошо для того, чтобы катер развивал скорость в 12 узлов, не развалившись на куски от тряски, и был способен сопровождать РТ-41 в Себу для более серьезного ремонта. Находясь в Себу, команды катеров работали три ночи, помогая грузить на подводные лодки припасы для Коррехидора. В обмен на этот труд подводники дали Балкли две торпеды взамен утерянных катером РТ-41.

Под вечер 8 апреля РТ-34 вернулся на воду, готовый к боям, но РТ-35 еще предстоял долгий ремонт. Когда Балкли спросил Папашу Клиланда, сколько будет стоить вся эта работа, тот отказался от оплаты, сказав: «Вы сражайтесь на них, а я их буду чинить». В тот же вечер Балкли узнал, что замеченные два японских эсминца, идущие на юг через пролив, который лежит между Себу и Негросом, должны к полуночи быть у южной оконечности острова Себу. К востоку от этих эсминцев был замечен японский крейсер с четырьмя гидросамолетами на борту. Это было пугающей новостью для выходящего в плавание маленького конвоя из местных пароходиков, нагруженных припасами для Коррехидора. Ведь вражеские силы явно направлялись к Себу с целью перехватить этот конвой. Один армейский генерал сказал Балкли, что на следующее утро должны прибыть американские бомбардировщики и можно смело рассчитывать, что они «причешут» японцев, — но будет полезно, если катера тоже атакуют противника.

Вторичного приглашения Балкли и компании не требовалось. Той ночью Балкли и Коксом на борту РТ-41, за которым следовал Келли на РТ-34, двинулись вдоль восточного берега острова Себу к его южной оконечности, где и затаились в тени близ берега, ожидая, когда в пролив войдут эсминцы. Была уже почти полночь, когда наблюдатели заметили на фоне безлунного неба крупный вражеский корабль. Он оказался вовсе не эсминцем. Это был легкий крейсер, осторожно ползущий по [122] проливу со скоростью примерно в 8 узлов. Изготовившись для атаки, РТ-41 незаметно подошел на расстояние в 500 ярдов к правому борту крейсера и выпустил две торпеды. Обе прошли мимо. Увеличив скорость, катер обогнул крейсер справа и выпустил свои последние две торпеды. Моряки видели, как они попали в цель — одна по носу, а другая под мостиком, — но никакого взрыва не последовало.

Тем временем Келли вывел РТ-34 на позицию для стрельбы по правому борту и выпустил две торпеды, которые тоже прошли мимо. Крейсер к этому времени увеличил скорость, а его мощный прожектор, пройдясь лучом по морю, нащупал РТ-34, когда тот пересек его кильватерную струю и зашел крейсеру с левого борта. Все крупнокалиберные пулеметы и зенитные автоматы тотчас открыли огонь, и над катером засвистели струи пуль и снарядов. Келли, катер которого оказался уже в 2500 ярдах позади крейсера, попытался сократить дистанцию, одновременно лишенный торпед РТ-41 обогнул крейсер с правого борта, поливая свинцом его палубу в попытке отвлечь огонь на себя. РТ-34, в которого крепко вцепился луч прожектора, находился теперь под огнем главного калибра крейсера, который сосредоточил на нем все свое внимание.

Решительно рванувшись в атаку, Келли приказал одной из своих спаренных пулеметных турелей стрелять по слепившему моряков прожектору, а другой — прочесать огнем палубу крейсера. Американцы приблизились к противнику уже на дистанцию в 300 ярдов. Снаряды сыпались, словно град. Старшему интенданту Уильяму Рейнольдсу, левобортному стрелку на катере Келли, прострелили насквозь горло и плечо. Снаряды снесли мачту, а пули изрешетили его борта. Дальнейшее пребывание на такой дистанции от врага могло стать фатальным. Проведя катер вдоль левого борта крейсера, Келли выпустил по нему последние две торпеды, а затем скомандовал право руля для отступления. Повсюду вокруг катера расчерчивали воздух цепочки трассирующих пуль, и лишь тогда Келли внезапно понял, что по нему стреляют уже два корабля. Вторым был эсминец, прожектор которого тоже захватил торпедный катер в круг своего света. [123]

Крейсер разворачивался в погоню за катером, а эсминец приближался с левого борта, собираясь помешать ему удрать, когда послышались два взрыва и высоко в воздух поднялись два столба воды: один в районе миделя крейсера, а другой футах в тридцати у него за кормой. Прожектор крейсера мигом потускнел и погас, а все его пушки и пулеметы прекратили огонь. Келли сперва подумал, что снаряды стреляющего по нему с правого борта эсминца угодили по своим, но помощник главного торпедиста Мартино видел попадания и доложил, что взрывы вызваны торпедами.

Не обремененный более четырьмя торпедами, РТ-34 смог развить скорость в 38 узлов. Несколько мучительных минут он уворачивался от снарядов эсминца, пока не оказался вне опасности. Главной заботой Келли стало доставить Рейнольдса в город Себу, где имелся госпиталь. Приходилось двигаться в темноте, на высокой скорости и без карты, прокладывая курс лишь по компасу. Это было достаточно опасно, но в ту ночь приходилось принимать в расчет не только скалы и мели. Какое-то время морякам казалось, что они оторвались от противника, но эта иллюзия рассыпалась в прах, когда менее чем в миле прямо по курсу вспыхнул луч прожектора еще одного японского эсминца, двигающегося со скоростью в 30 узлов и идущего прямо на катер. У Келли едва хватило времени скомандовать поворот круто влево и сразу же вправо, когда два корабля пронеслись друг мимо друга, чуть не коснувшись бортами, на скорости свыше 60 узлов друг относительно друга. Удерживая РТ-34 в луче прожектора, вражеский эсминец резко развернулся и бросился в погоню, стреляя из всех орудий. Снаряды вспенивали воду вокруг катера, но Келли снова пустил катер зигзагами и каким-то чудом ушел от погони. В десяти милях от города Себу он ошибся с расчетом курса и посадил кораблик на коралловый риф. Не в состоянии сняться с него самостоятельно, он отправил мичмана Илиффа Ричардсона в гребной шлюпке на берег за армейским врачом, скорой помощью для Рейнольдса и буксиром для РТ-34.

Следующие четыре часа экипаж раскачивал катер в бесплодных усилиях слезть с камней, одновременно вспенивая [124] воду винтами. Наконец РТ-34 вырвался-таки на волю, но без надлежащих морских карт Келли пришлось ждать до рассвета, прежде чем попытаться пройти узким фарватером к Себу. Рассвет принес с собой туман, и Келли снова пришлось ждать. В 07:30 туман рассеялся, и торпедный катер начал пробираться по фарватеру на двух двигателях и с одним винтом, поврежденным на рифе. Внезапно в десяти футах слева по носу от катера взорвалась 100-фунтовая бомба, проделав большую дыру в умывальной комнате экипажа, сорвав с опоры пулемет левого борта, вдребезги разбив лобовые стекла и покрыв весь катер грязью.

Это воздушное нападение, произошедшее после того, как армия уведомила Балкли, что в данном районе в тот день американские самолеты будут обрабатывать японцев, стало настоящим шоком. Примерно полчаса катер бомбили четыре базирующихся на крейсере гидроплана. Уворачиваясь от атак на ограниченном пространстве фарватера, Келли сумел избежать попаданий бомб, ни одна из бомб не упала ближе чем в 30 футах. Когда у гидросамолетов кончились все бомбы, они принялись пролетать низко над катером, поливая его огнем из пулеметов. При первом заходе был убит помощник торпедиста второго класса Дэвид Харрис, вставший к крупнокалиберным пулеметам правого борта, а сами пулеметы вывело из строя. Квартирмейстер первого класса Альберт Росс сбил один из вражеских самолетов, но на следующем заходе его ранило в ногу, пулеметы тоже вышли из строя. Теперь РТ-34 лишился всех своих пулеметов — и, соответственно, возможности отбиваться. Изрешеченный пулями, он шел ко дну, и у Келли не оставалось никакой альтернативы, кроме как выброситься на берег и попытаться спасти экипаж. В то время как вражеские атаки все еще продолжались, катер остановился примерно в 1200 ярдах от острова Кауит. Нераненными на борту катера оставались только Келли и еще двое матросов. Доставить раненых на берег под обстрелом с воздуха было трудной задачей, но морякам удалось справиться с ней. А затем Келли и радист вернулись на катер за телом Харриса, дабы достойно похоронить его. [125]

Находившиеся поблизости солдаты-филиппинцы помогли перенести раненых на другую сторону острова, а оттуда их на моторной лодке доставили в госпиталь. Вскоре после того, как отплыла моторка, на остров прибыла отправленная мичманом Ричардсоном лодка с врачом. Келли поехал на ней обратно в город Себу, где со скорбью узнал, что Рейнольдс умер от ран.

После того как РТ-41 выпустил последние торпеды, Балкли не имел возможности помочь РТ-34. Самое лучшее, чем он мог посодействовать, — это метаться на своем катере в разных направлениях и палить из пулеметов в надежде создать иллюзию, будто вокруг шныряет много торпедных катеров, и тем самым отвлечь на себя часть огня крейсера. Но Балкли не преуспел в этом. Моряки РТ-41 видели, как РТ-34 произвел атаку и развернулся на обратный курс — только для того, чтобы схватиться одновременно еще и с эсминцем. Они, как и экипаж РТ-34, наблюдали подымающийся от крейсера густой желтый дым, видели, как потускнел и погас его прожектор, и ощутили, что орудия вражеского корабля перестали стрелять.

Когда РТ-34 умчался в ночь, преследуемый по пятам эсминцем, Балкли направился взглянуть на крейсер поближе — только для того, чтобы обнаружить там еще три эсминца, сразу же вцепившихся в него лучами прожекторов. Японцы открыли ураганный огонь из всех захлебывающихся от ненависти орудий. Врубив двигатели на полную мощь, РТ-41 резко свернул вправо, уклоняясь от этой новой угрозы, — но не раньше, чем прожектор эсминца ненадолго осветил крейсер. Тот заметно осел на корму, по палубам его лихорадочно метались матросы. Балкли опознал в корабле легкий крейсер типа «Кума». Не возникало никаких сомнений, что он торпедирован и у него серьезные неприятности. Хотя некоторые из туземцев, которых Балкли позже повстречал на Минданао, видели бой и заявляли, что крейсер утонул, обнаруженные после войны японские документы этого не подтверждают{55} . [126]

Снаряды терзали воду повсюду вокруг РТ-41, когда Балкли на полной скорости мчался зигзагами, уходя от вражеских «чемоданов». Погоня продолжалась почти 90 миль, и катер мало-помалу отрывался от своих преследователей. Неподалеку от Порт-Мисамиса на Минданао Балкли направил катер на акваторию, где обширное мелководье помешало дальнейшей погоне. Спрятав катер у берега под пирсом, очень уставший экипаж проспал весь день.

3-я эскадра торпедных катеров окончательно исчерпала свои силы. РТ-34 настал конец, вражеские самолеты полностью уничтожили катер после того, как он выбросился на берег острова Кауит. РТ-35, все еще проходивший ремонт на слипе Папаши Клиланда, был сожжен 12 апреля 1942 года младшим лейтенантом Генри Брантингэмом, когда японцы наступали на город Себу. В боеспособном состоянии находился только РТ-41, но для него не было больше никаких торпед, а тот небольшой запас бензина, какой еще имелся, требовался армии. Попытка переправить катер по суше к озеру Ланао на Минданао и использовать в качестве сторожевого корабля оказалась безуспешной, и в результате этот кораблик тоже пришлось сжечь, дабы он не достался неприятелю.

Последний приказ лейтенанту Балкли, отданный ему начальником штаба Макартура генерал-майором Сазерлендом перед отбытием того в Австралию, заканчивался такими словами:

«По завершении наступательных операций, ввиду уничтожения плавсредств или отсутствия необходимых припасов, лейтенанту Балкли проследовать на Минданао и по прибытии поступить в распоряжение генерала, командующего войсками на Минданао».

В соответствии с этим приказом Балкли явился для дальнейшего прохождения службы к бригадному генералу Уильяму Шарпу и 13 апреля 1942 года по приказу генерала Макартура вылетел в Австралию.

Когда пришел конец, шестьдесят восемь матросов и двенадцать офицеров 3-й эскадры торпедных катеров были разбросаны на довольно большом пространстве. Пятеро пропали вместе с РТ-31 и РТ-34. Младшего лейтенанта Келли, чудом [127] сумевшего убраться на Минданао после того, как на Себу высадились японцы, мичмана Эйкерса и мичмана Кокса по приказу Макартура вывезли самолетом в Австралию, где они присоединились к лейтенанту Балкли. Двое-трое, в том числе и младший лейтенант Шумахер, ушли в Австралию на подводной лодке. Из тех же, кто остался на Филиппинах, двадцать девять матросов и двое офицеров пополнили собой число защитников берегов Коррехидора, в то время как остальные присоединились к партизанским отрядам, сражавшимся на Минданао, Лейте и Себу. По окончании войны стало известно, что тридцать восемь матросов и офицеров, большинство из которых обороняли Коррехидор, попали в плен к японцам; девять из них умерло в японских лагерях для военнопленных.

Документы показывают, что матросы и офицеры 3-й эскадры торпедных катеров сражались, буквально не щадя живота своего. Вечно скованные отсутствием запасных частей, надлежащих ремонтных мощностей и испорченным саботажниками горючим, эти изобретательные моряки, не жалея сил, трудились по многу часов, сохраняя свои катера в боеспособном состоянии. Без всякого воздушного прикрытия и без поддержки других сил флота они раз за разом атаковали превосходящие силы противника, проявив при этом огромную дерзость, смелость и умение.

Торпедные катера были новым и неиспытанным оружием в арсенале флота, но достижения всего лишь шести из них в те ужасные первые дни Второй мировой войны в Азии более чем доказали их ценность. К концу войны флот США уже имел в своем составе 212 торпедных катеров, 11 плавучих баз и множество стационарных баз для катеров по всему юго-западу Тихого океана. Но доблестные моряки 3-й эскадры торпедных катеров стали легендой. Со столь малыми средствами они достигли столь многого, что повторить их подвиг было бы крайне трудно, а то и просто невозможно. [128]