Борьба на Востоке в 1894–1895 гг.
Часть I. Воюющие стороны и их флоты
Хотя расстояние от Бразилии до Желтого моря очень велико, все-таки придется обратить теперь наше внимание именно на эту часть света. Лишь только окончилась вялая и бестолковая борьба на Западе, которую вряд ли можно даже назвать войной, как заговорили пушки на Востоке.
Япония и Китай враждовали давно, и теперь яблоком раздора между ними оказался полуостров Корея. Весной 1894 г. в южной части этого королевства вспыхнуло восстание. Король попросил помощи от своего номинального сюзерена — Китая, — и помощь эта была ему оказана. Две тысячи китайских войск высадились на берег в корейском порту Асан.
По трактату от 18 апреля 1885 г. Китай был обязан сообщать японскому правительству о любой посылке войск в Корею, а так как этого сделано не было, то в Японии спешно посадили на пароходы войска в количестве около 5000 человек и в конце июля высадили их в Чемульпо. Вскоре после этой операции последовало «дело «Коушинга» и объявление войны. Для Японии, маленького и бедного государства с сорока одним миллионом населения, нападать в одиночку на колоссальную китайскую империю, с территорией в 4 миллиона квадратных миль и трехсотмиллионным населением казалось чрезвычайно опасным предприятием. На самом же деле в этом ничего опасного не было, так как колосс оказался с глиняными ногами.
Поразительной особенностью Японии является то, что только в ней мы находим западные методы, западную организацию и западную стратегию — вполне усвоенные этой восточной расой. [442]
Еще в предыдущем поколении наблюдательный глаз мог бы заметить признаки этого изумительного феномена. В конце последнего столетия там опять проявилось сильное стремление к наукам и к изучению древней истории Японии, напоминающей восприимчивому и патриотичному народу, что у него есть великое прошлое. Оживившийся интерес к их древней истории содействовал, с другой стороны, восстановлению власти Микадо вместо Сегуна, который узурпировал большую ее часть. В 1853 г., когда эскадра Соединенных Штатов Америки угрожала Иокогаме, в Эдо происходили исторические дебаты, в которых партия, советовавшая уступить американским требованиям, указывала на то, что в своем настоящем положении Япония будет разбита и не получит при этом никаких выгод. Партия эта под названием «Кай-Коки» говорила: «Вместо того чтобы позволить разбить нас, так как мы не обладаем теми техническими сведениями, которыми обладают иностранцы, дозвольте лучше нам иметь сношения с иностранными государствами, чтобы мы могли обучиться их военной выправке и тактике; и когда мы представим из себя нацию, связанную как одна семья, тогда только мы будем в силах идти вперед и в чужих краях давать земли тем из наших воинов, которые наиболее отличились в боях». Япония открыла свои порта Соединенным Штатам, а затем Англии и России. В 1863 г. японские офицеры были посланы в Голландию обучаться военно-морскому делу.
В 1867–1868 гг. в Японии произошла междоусобная война, которая окончилась победой Микадо и партии новаторов. Тогда Япония неизменно и твердо стала выполнять политическую программу Кай-Коки. Началось строительство железных дорог, телеграфа и путей сообщения. Были открыты школы, и народ начал обучаться на европейский манер; в Токио было основано высшее учебное заведение, называемое теперь университетом. Что касается государственного управления, то сначала функционировало совещательное собрание, а затем, в последние годы, была объявлена конституция. Были введены европейский календарь, почтовые марки и государственная [443] почта, преобразован свод уголовных законов и запрещены пытки. Разрешено было печатание газет, и невзирая на довольно строгую цензуру, уже в 1882 г. их издавалось 113. Появилось западное фабричное производство, открылись бумагопрядильни, бумажные фабрики, разворачивалась добыча каменного угля и начали действовать металлургические заводы. Таким образом государство одним прыжком перескочило от полумрака варварства к яркому свету полной цивилизации.
Япония даже в дни своего варварства обладала замечательным кодексом чести; ее дворяне всегда выказывали большую самоотверженность и преданность своей родине. История же их великого прошлого воспламенила японцев от одного конца государства до другого и побудила их жертвовать собственное имуществ на благо страны. Следуя по пути партии Кай-Коки, государство заметно прогрессировало. Большое внимание было обращено на армию, которую реорганизовали на основе всеобщей воинской повинности.
Армия эта существовала отнюдь не только на бумаге, она мало чем уступала европейским войскам. Все очевидцы единогласно утверждают, что во время войны 1894–1895 гг. были продемонстрированы храбрость и дисциплина.
Японский флот был организован на европейский манер; за образец взяли Англию, причем для практического и теоретического обучения приглашались английские инструкторы. Островитяне Востока любят морской спорт. Капитан Инглес, бывший морским советником при правительстве Микадо, рассказывает, что они очень похожи на европейцев: энергичны, внимательны, веселы и терпеливы. Познания их в артиллерийском деле превосходны, но они лучше знакомы с орудиями, управляемыми вручную, чем с пушками, имеющими механические приспособления. Их инженеры-механики очень хороши — машины содержат в образцовом порядке и обращаются с ними умело. Капитан Инглес рассказывает, что машина «Нанивы» во время маневров делала до 100 оборотов, при испытаниях же этого корабля в Англии такое число оборотов при естественной тяге было максимальным [444] {282}. Котлы и машины на японских кораблях — в отличном состоянии. Дисциплина такая же, как и в английском флоте. Офицеры — работящие и хорошо усвоили технические сведения по своей специальности. По уму, способностям и храбрости они — европейцы. Командующий, адмирал Ито, не просто моряк на бумаге, но обученный и испытанный на ежегодных маневрах адмирал. Короче говоря, японский флот — реальная боевая сила и существует не только напоказ, но и для дела.
Понадобилось не так много лет, чтобы довести его до этой степени совершенства. Хотя еще недавно, в 1890 г., японский парламент отказался утвердить программу графа Кабаямы, требовавшего увеличения расходов на флот на том основании, что личный состав японского флота был тогда неудовлетворителен. Считали, что в морские офицеры попадают чаще по протекции, чем по заслугам, и тогда же высказывались доводы против типов имеющихся кораблей. Тем не менее между 1884 и 1894 г. много было сделано для обзаведения современными и мощными кораблями, принимались необходимые меры для приобретения новейших пушек и взрывчатых веществ. Морские офицеры во время войны 1894 г. доказали, что они были так же хороши, как и их корабли, и, можно сказать, удивили Японию не меньше, чем Европу.
По другую сторону Китайского моря находится государство, быть может самое деморализованное и варварское на свете. Если национальный характер Японии стоит на высоте, если мы удивляемся японской отваге и храбрости на полях сражений, уму и предусмотрительности, с которыми они эти сражения выигрывали, — то к Китаю мы можем почувствовать одно лишь презрение.
Там мы находим странный деспотизм, жестокий и суеверный, который управляет громадным человеческим муравейником, существа которого вскормлены в грязи и [445] воспитаны по устарелым формулам и по тому учению, которое заставляет думать о самих себе, как о бесконечно высших в сравнении с презираемыми ими «чужеземными дьяволами». Если этот народ и не лишен некоторых благородных качеств, как, например, некоторой доли пассивного стоицизма, замечательной способности к прилежанию и труду, то все же он невежественен, апатичен и тупо сопротивляется западным нововведениям. Правительство столь же испорчено и вероломно, как и бездарно. Правители провинций, генералы армий и адмиралы флотов назначаются по результатам необыкновенной системы экзаменов, которая, кажется, как раз приспособлена к тому, чтобы избирать полнейшую неспособность. Расхищение казны, за чрезвычайно редкими исключениями, есть главнейшая цель всякого служащего, от высших чиновников до низших мандаринов.
Хотя временами Китай и входил в соприкосновение с Европой, всякий раз терпя тяжелые поражения, в отличие от Японии он так ничему и не научился. Более того, мы сомневаемся, чтобы он мог европеизироваться, даже если бы неустанно следовал по стопам своего противника, так как между характерами обоих народов существует глубокая разница. У Китая не было ни даймё, ни Микадо, ни Кай-Коки; ничего там не было такого, что подгоняло бы его вперед, и он оставался верен Азии; верен, как было сказано, страшной жестокости, грязи и лихоимству. Снаружи он сохранял внушительный вид, но все, кто видел его вблизи, знали, что под этой внешностью скрывается внутренняя дряхлость и разрушение. Он обманывал Европу, но не мог обмануть Японию.
Нечего и говорить, что правительство, которое только лукавило, мешкало и воровало, не могло создать ни сильной армии, ни мощного флота. Они, правда, могли существовать на бумаге для личных выгод мандаринов и их кармана, но, когда началась настоящая война, ничего не оказалось в готовности. Армия была сборищем грязных варваров, тактика которых состояла из кривлянья и сладострастной музыки, а оружием служили луки, стрелы и непривычные им ружья. Для этих войск дисциплина оставалась незнакомым словом, они дрались не [446] для того, чтобы разбить неприятеля, а для того, чтобы избежать руки палача.
Корабли, однако, выглядели весьма внушительно. Одно время Китай, казалось, начал подражать западным образцам. Броненосцы были куплены в Германии, крейсера — в Англии. Из Европы заманили в Китай морских инструкторов, где их оскорбляли, и тормозили их дело до тех пор, пока терпение европейцев не истощилось. Капитан Ланг, бывший некоторое время адмиралом китайского флота, уверял, однако, что под начальством адмирала Тинга китайский флот представлял собой блестящую и сильную эскадру. Но против этого мнения мы можем привести свидетельства корреспондента «Таймс» и мистера Нормана. Тинг, по-видимому, был раньше кавалерийским генералом и, говорят, не имел ни тактических, ни стратегических знаний, хотя, конечно, ему нельзя отказать в личной храбрости. О дисциплине в китайском флоте можно судить уже по тому факту, что сам Тинг нередко играл в кости с часовым, стоящим у дверей его каюты. Выиграв у него все деньги, он приказывал ревизору выдавать часовому жалованье вперед для того, чтобы можно было продолжать игру дальше.
Что касается до состояния кораблей, то они были в грязи, чего, в конце концов, и следовало ожидать; двери водонепроницаемых переборок почти никогда не задраивались и ими редко пользовались — факт, который мы должны будем припомнить, когда дойдем до сражения при Ялу. Орудия матросы использовали как помещения для овощей, риса и палочек для еды; тяжелая крупповская артиллерия содержалась в ужасном беспорядке, и орудийные кольца начали расходиться между собой. Таким образом, представления о грозной силе были очень далеки от китайского флота, по рассказам одного европейского инструктора господину Норману, вопрос состоял только в том, кто заберет эти корабли в качестве призов. Офицеры, назначенные начальством, ничего из себя не представляли, а более способные оказывались безо всякой власти. Скорострельную артиллерию не купили потому, что при этой покупке можно было «выжать» слишком малую сумму денег. Рассказывают, что один [447] китайский корабль пошел к Ялу без одного из своих тяжелых орудий, так как капитан заложил его. На кораблях имелись снаряды, снаряженные древесным углем, а в зарядах для тяжелой артиллерии был не порох, а какое-то вещество, не желавшее гореть. Доки оказались или засорены из-за неаккуратности, или же совсем непригодны вследствие того, что имели неудачную конструкцию. Тщетно английские и германские советники убеждали правительство увеличить количество кораблей, набрать матросов и позаботиться об угле, провианте и масле. Они указывали, что китайские инженеры-механики не рисковали пользоваться искусственной тягой, а китайские офицеры были так «слабонервны» при обращении с торпедами, что стреляли ими с расстояния 800 ярдов вместо 350. Китайские матросы при необходимости проявляли хладнокровие и храбрость (хотя их познания в артиллерийском деле оставляли желать много лучшего), но им не доставало того доверия к своим начальникам, которое, в конце концов, и есть главнейший залог успеха.
Китайскому флоту не было дозволено искать японцев. Ему специально приказали избегать адмирала Ито, пока японский адмирал не заставит его вступить в бой. Стратегия Тсун-ли-Ямена не могла иметь никакого влияния ни на боевое состояние флота, ни на дисциплину, ни на моральные качества личного состава. Офицеры были плохи, матросы, конечно, нуждались в обучении, и адмирал Тинг, как бы ни был храбр, все-таки не был блестящим начальником. Можно ли при таких исходных данных сделать какое-либо серьезное тактическое заключение? Мы можем, правда, обратить внимание на то, как китайские корабли выдерживали огонь японцев, и на этом основании сделать некоторые заключения, касающиеся судостроения. Но можно ли сделать более глубокие выводы? Можно ли сказать, что сражение при Ялу доказало идеальность строя кильватера, а не строя фронта? Лично мы можем быть в этом уверены, но хорошо сделаем, если не будем обращать слишком большое внимание на эту борьбу на Востоке. Атакуй японцы неприятеля в строе фронта, и вполне вероятно, что они все равно [448] выиграли бы сражение. Действительно, пропасть между двумя флотами была огромная; с самого начала войны существовал только один вопрос: сколько китайских кораблей будет потоплено, прежде чем все остальные будут захвачены и присоединены к японскому флоту. Исход сражения с китайцами в пользу японцев смело предсказывался мистером Норманом, писавшим с полным знанием обеих сторон еще за месяц до боя при Ялу.
Теперь обратимся к японскому флоту и морским средствам этого государства. Японский мореходный флот распадается на три части: первая состоит из трех старых и посредственно вооруженных кораблей; вторая — восемь больших крейсеров с броневой палубой и третья — 18 канонерских лодок и малых единиц. К первой группе относятся «Фусо», «Хиэй» и «Конго». «Фусо» — старый корабль с центральной батареей, построенный по проекту Эдварда Рида на заводе «Тэмз Айрон Воркс» и спущенный в 1877 г. В его батарейной палубе, в каждом из углов каземата, находились четыре 14,5-тонных орудия. На верхней палубе стояли два 5,5-тонных орудия. Корабль имел броню из кованого железа, толщиной от 7 до 9 дюймов, довольно низкого качества, представляющую из себя незначительное препятствие для современных стальных снарядов. Прямо по носу и на корму он мог стрелять из двух 14,5-и двух 5,5-тонных пушек; на борту действовали два 14,5– и одно 5,5-тонное орудия. Скорость его в начале войны, по всей вероятности, не превышала 10 узлов. Он очень похож на английские корабли типа «Айрон Дюк», но меньше их.
«Хиэй» и его систершип «Конго» относятся к совершенно иному типу. Они защищены поясом из железной брони толщиной в 4,5 дюйма на протяжении ¼ своей длины, в середине корпуса. Оба они построены в Англии в 1877–1878 гг., их батарея состоит из шести 3-тонных и трех 6-тонных орудий на каждом. По носу действуют два 6-тонных орудия, а по траверзу — два 6– и три 3-тонных орудия. Сходных с ними кораблей в английском флоте нет. «Рюдзё» похож на два последних корабля. Он представляет собой устаревший броненосец с деревянным корпусом, построенный в Англии и защищенный [449] 4,5-дюймовой броней. Он не участвовал в сражениях, и поэтому в дальнейшем его можно не принимать в расчет.
Во второй группе только «Тиёда» на протяжении двух третей своей длины имеет 4,5-дюймовую поясную броню. Кроме того, от носа до кормы корабль защищен однодюймовой броневой палубой, под которой помещаются угольные ямы; машинные его отделения ограждены углем и поясом целлюлозы. Крейсер разделен на 84 водонепроницаемых отделения и в средней части имеет двойное дно. Его машины мощностью 5600 индикаторных сил позволяют развить скорость 19,5 узла. Крейсер построен на заводе Томсона в Клайдбэнке и спущен в 1891 г. Его вооружение состоит из десяти 4,7-дюймовых скорострельных орудий Армстронга, четырнадцати 47-мм скорострельных пушек Гочкиса, трех орудий Гатлинга и трех торпедных аппаратов.
За «Тиёдой» следуют три больших крейсера по 4240 т: «Хасидатэ», «Ицукусима» и «Мацусима». Они спроектированы Бертэном, причем два последних построены на заводе «Ла-Сейн» во Франции, а первый — в Йокосуке, в Японии. Все они от носа до кормы защищены карапасной стальной палубой толщиной два дюйма в средней части. У первых двух кораблей в носу, а у последнего в корме имеются барбеты, защищенные 12-дюймовыми стальными плитами; сверху барбеты открыты. В каждом барбете стоит 12,6-дюймовое орудие Канэ, весом в 66 т, с гидравлическими приспособлениями для заряжания и наведения, самое мольное в мире орудие этого калибра, стреляющее кордитом. Механизмы заряжания защищены толстой броней, но барбет снизу открыт, и там имеется лишь небольшая броневая труба для подачи из снарядных погребов и крюйт-камер к казенной части орудия снарядов и зарядов. Комендоры, наводящие орудие, защищены от пуль щитами. Кроме этого огромного орудия, которое может с расстояния в 2000 ярдов пробить любую корабельную броню, каждый крейсер имеет по одиннадцать 4,7-дюймовых скорострельных пушек Армстронга. Все они защищены щитами и расположены таким образом, что на борт действует по пять орудий, а одно — одиннадцатое — стоит в носу или в корме, в зависимости [450] от расположения тяжелого орудия{283}. Кроме этой артиллерии, на «Хасидатэ» имеется шесть 6-фунтовых и шесть револьверных скорострельных пушек, а на остальных двух крейсерах по пять 6-фунтовых, по одиннадцать 3-фунтовых и по шесть револьверных пушек. На каждом крейсере имеется по четыре торпедных аппарата. Скорость кораблей от 16 до 17,5 узла; они спущены на воду между 1889 и 1891 г. Сверхтяжелая артиллерия делает их несколько сильнее по сравнению с обычными крейсерами. В общих чертах они, хотя и заметно уступая размерах, ближе всего подходят к огромным итальянским крейсерам-броненосцам.
Крейсер «Иосино» имеет водоизмещение 4150 т, построен Армстронгом в Эльсвике и спущен на воду в 1892 г. На нем от носа до кормы идет броневая палуба толщиной в 2 дюйма; но на скосах в средней части корабля ее толщина доходит до 4,5 дюйма. Корпус разделен на отсеки большим количеством переборок, в средней части имеется двойное дно. На мерной миле скорость его доходила до 23,03 узла; на время испытаний он был самым быстроходным крейсером в мире. Вооружен корабль очень сильно. В носовой его части установлены три 6-дюймовых скорострельных орудия Армстронга. Каждое из них защищено толстым стальным щитом; в корме находится четвертое такое же орудие. Из этих четырех пушек две установлены в диаметральной плоскости и стреляют по диаметральной плоскости, а две другие — на спонсонах в носовой части. В средней части корабля на верхней палубе стоят восемь 4,7-дюймовых скорострельных орудий, защищенных щитами подобно шестидюймовым пушкам, причем два орудия стреляют по корме. Таким образом, крейсер может действовать по носу тремя 6-дюймовыми орудиями, на корму — одним 6– и двумя 4,7-дюймовыми, а на каждый борт — тремя 6– и четырьмя 4,7-дюймовыми орудиями (вся артиллерия скорострельная и новейшего образца). Кроме того, крейсер вооружен двадцатью [451] двумя 3-фунтовыми пушками и пятью торпедными аппаратами. Его запас угля равняется 1000 т, а угольные ямы расположены так, чтобы защищать машины, котлы и другие жизненные части. Крейсере имеет две трубы и две боевые мачты, каждая с одним марсом; на полубаке — броневая рубка.
«Акицусима» — крейсер, построенный в Йокосуке и по типу похожий на «Иосино», но его вооружение меньше на две 4,7-дюймовые пушки. Крейсер имеет стальную палубу, толщиной в плоской части 1,5 дюйма, а на скосах — 2,5 дюйма. Скорость равняется девятнадцати узлам; вооружение состоит из четырех 6-дюймовых скорострельных орудий, расположенных на спонсонах (по два в носу и корме) и шести 4,7-дюймовых скорострельных орудий, расположенных в средней части. По носу и корме могут действовать по два 6-дюймовых орудия, а на борт — два 6– и три 4,7-дюймовыми орудия. Также имеются четырнадцать 3-фунтовых и револьверных пушек и четыре торпедных аппарата. В старых «Навал Аннал» (Naval Annual) ошибочно указывается, что крейсер вооружен 66-тонным орудием Канэ.
Последними идут «Нанива» и «Такатихо», крейсера, построенные в Эльсвике и спущенные на воду в 1885 г. Они интересны тем, что представляют собой систершипы знаменитой «Эсмеральды», построенной по чертежам Рендела для правительства Чили и ставшей прототипом сильных, вооруженных тяжелой артиллерией неброненосных кораблей. Водоизмещение крейсеров от 3600 до 3750 т. Они имеют стальную палубу от носа до кормы; на скосах ее толщина равняется 3 дюймам, а в плоской части в средине корабля и в оконечностях — двум дюймам. Над этой палубой расположены угольные ямы. По ватерлинии, почти по всей длине, имеются отсеки, заполненные пробковым составом. В носу и в корме, на высоте пятнадцати футов над водой, на каждом корабле установлены два 28-тонных 10-дюймовых орудия на станках с центральными штырями и гидравлическими механизмами для наведения и заряжания. Для защиты прислуги имеются стальные щиты, которые вращаются вместе с орудиями; кроме того, механизмы заряжания позади [452] каждого орудия защищены броней. В средней части каждого крейсера установлены шесть 6-дюймовых нескорострельных казнозарядных орудия Армстронга. Они расположены на спонсонах, по три на каждый борт. Кроме этой артиллерии имеется по двенадцать малокалиберных орудий и по четыре торпедных аппарата. На испытаниях скорость кораблей достигла 18,7 узла; запас угля — по 800 т. В итоге это были хотя и несколько устаревшие, но прекрасные единицы.
Малые японские корабли не заслуживают подробного описания, так как, за исключением «Акаги», небольшой канонерки, совсем не принимали участия в сражениях. Насчитывался 41 миноносец; один из них, «Котака», имел однодюймовую броню. Хотя он был и старой постройки, 1886 г., но сослужил Японии большую службу.
Помимо боевых кораблей, Япония имела значительный коммерческий флот. В 1894 г. в нем числилось 288 пароходов общим водоизмещением в 174000т. «Ниппон Инсэн Кайса» (Nippon Insen Kaisha) — одна из крупнейших пароходных компаний мира; ей принадлежит 50 пароходов, из которых четыре развивают скорость 13 узлов, а два — «Сайкио Мару» и «Кобэ Мару» (2900 т каждое) — дают по 14 узлов. Правительство субсидирует эту компанию, ежегодно выплачивая ей по 1,5 миллиона йен. Как раз перед войной, в 1894 г., правительство закупило большое количество пароходов в Шанхае и Гонконге; таким образом, впоследствии оно уже не нуждалось ни в транспортах, ни во вспомогательных крейсерах. За исключением 66-тонных орудий, все, в чем нуждались японские корабли, изготавливалось в Японии. Машины, отливки, броня, пушки, снаряды, мелинит, порох — все производится внутри страны{284}. В Токио имеется порт, в котором работает в мирное время свыше 1000 человек. Всего адмиралтейств — три. Оногама — порт менее важный, служит местом постройки канонерских лодок и миноносцев, там работает менее 1000 человек. [453]
Йокосука — важнейший порт; там строят крейсера и имеюся три дока, размеры которых указаны в таблице:
| Длина (футы) | Ширина (футы) | Глубина на пороге (футы) | |
| №1 | 392 | 82 | 22 |
| №2 | 502 | 94 | 28 |
| №3 | 308 | 45 | 17 |
В Токио имеется док длиной 300, шириной 52 и глубиной 14 футов. В Нагасаки — один док в 400 футов, и в Осаке, где находятся важные металлургические производства, имеется док длинной 250 футов. Кроме того, там есть три эллинга, из которых один может поднимать суда в 2000 тонн. В Курэ, во Внутреннем Японском море, недавно построено новое адмиралтейство. Японцы — искусные мастера и могут выполнять работы с большой быстротой.
Таким образом, в то время как японский флот состоял из большого числа вполне современных быстроходных кораблей, вооруженных скорострельной артиллерией и укомплектованных хорошо подготовленными матросами и обученными стратегии и тактике офицерами, китайский флот с момента окончания войны с Францией в 1885 г. оставался почти без развития и без всякого движения вперед. Начнем с того, что описать его как флот очень трудно, он был скорее местным, чем государственным флотом. Если даже считать, что он имел какую-либо организацию, а не являлся просто сборищем плохо содержащихся кораблей, то в мирное время его можно разделить на четыре отряда: Северного берега, Фучжоуский, Шанхайский и Кантонский. Первый из них — самый многочисленный и сильный, но и Фучжоуский был немногим слабее. Всего в этих отрядах насчитывалось: два броненосца второго класса, три небольших и посредственно бронированных корабля, 11 старых, но вооруженных сильной артиллерией крейсеров, водоизмещением от 2200 до 2500 тонн, девять меньших крейсеров, водоизмещением около 1000 тонн, 30 мелких единиц и канонерок, а также 43 миноносца. Таким образом, по числу кораблей Китай, без сомнения, имел превосходство, но если [454] два больших броненосца и были значительно лучше всех тех, которыми обладали японцы, то китайские крейсера или устарели, или находились в плохом состояния. Китайская артиллерия была значительно более старых типов, чем японская, и можно не без основания полагать, что у китайцев имелось лишь незначительное число скорострельных орудий.
Два самых больших корабля, на которых развевался китайский флаг, были систершипы «Чжень-Юань» и «Дин-Юань». Они построены в Штетине на заводе «Вулкан» в 1881–1882 гг. и имели водоизмещение примерно по 7500 т. Цитадель их, занимавшая около половины длины корпуса, имела 14-дюймовую сталежелезную броню, остальные же части кораблей защиты не имели. Таким образом, нос и корма их были совершенно небронированы, но внутри корабли защищались 3-дюймовой палубой. Корпуса разделялись большим числом водонепроницаемых переборок и отделений, заполненных пробковым составом. Наибольшая скорость, показанная на мерной миле, — 14,5 узла, но их котлы в 1894 г. находились в плохом состоянии и сомнительно, чтобы они могли ходить быстрее 10 узлов. Тяжелая артиллерия помещалась в передней части цитадели в двух барбетах, защищенных 12-дюймовой сталежелезной броней и размещенных диагонально. Сверху барбеты были открыты, но от ружейного огня орудийная прислуга защищалась щитами{285}. Для действия четырьмя 12-дюймовыми 35-тонными орудиями Круппа, помещенными по два в каждом барбете, использовались гидравлические приспособления. На обеих оконечностях кораблей стояло по одной 6-дюймовой крупповской казнозарядной пушке в небольшой башне с легкой броней. Кроме этого, на кораблях стояло по 12 мелких орудий и по два торпедных аппарата. В общих чертах корабли были похожи по типу на «Аякс» и «Инфлексибл» с сильным носовым огнем в ущерб бортовому. Так как эта характерная особенность оказала тактическое влияние на исход сражения при Ялу, то мы позволим себе остановиться на ней подробнее. [455]
Теоретически каждый из этих кораблей на нос и на корму мог стрелять из четырех тяжелых крупповских пушек и одной 6-дюймовой; в действительности же, когда оба орудия направлены прямо в нос, движение газов внутренней пушки каждого барбета мешает действию 6-дюймового орудия и может даже разрушить его башню. То же самое произойдет, когда тяжелые орудия будут направлены на корму. Если противник находится как раз на траверзе, то для бортовой стрельбы можно пользоваться всеми четырьмя орудиями. Однако на каждом борту имеется большой угол, обстреливаемый не более чем двумя тяжелыми орудиями, так как барбеты, расположенные диагонально, мешают друг другу. Дымовые трубы мешают пушкам заднего барбета стрелять по направлению левой раковины; орудия переднего барбета не могут стрелять по правой раковине, так как им мешают орудия заднего барбета, а орудия заднего барбета не могут стрелять на 6 румбов вперед от левого траверза, так как им мешают орудия переднего барбета. Во время боя самое лучшее положение для этих кораблей — иметь противника прямо перед носом, прямо за кормой или как раз на траверзе с левого борта, или же, наконец, немного впереди правого траверза. Только при таких положениях противника возможно действовать всеми четырьмя тяжелыми орудиями, при всех же других можно пользоваться лишь половиной тяжелой артиллерии. Эти корабли отвечали той тактике, которая уже устарела для 1894 г., они создавались для действий в линии фронта. Во время их постройки тяжелая артиллерия, хотя, правда, в сочетании с тараном, но все-таки в морской тактике считалась главным фактором. Однако с 1882 г. начали появляться скорострельные пушки большого калибра, заставившие возвратиться к установке носовых и кормовых орудии, поскольку возникла необходимость освободить место для размещения по бортам столь эффективной артиллерии. Произошел, следовательно, возврат к линии кильватера, как боевому строю, поскольку наибольший вес металла, выбрасываемого с кораблей, имеющих орудия на оконечностях, приходится на бортовые орудия; при кильватерном же строе борта свободны. [456]
«Дзин-Юань» и «Лай-Юань» — также систершипы — с барбетами, по 2850 т водоизмещения; они были построены на заводе «Вулкан» в Штетине и спущены на воду в 1887 г. Их машины и котлы защищались очень коротким броневым поясом толщиной от 9,5 до 5,5 дюйма, но так как его верхняя кромка доходила лишь до ватерлинии, то он приносил мало пользы. Над броневым поясом имелась стальная палуба толщиной в 1,5; в незащищенных поясом оконечностях она была вдвое толще. Подобно более крупным кораблям, эти крейсера по бортам имели массу переборок, наполненных пробковым составом. Двойное дно имелось только в средней части корпуса. Номинальная скорость при искусственной тяге достигала 16,5 узла, но в 1894 г. они могли ходить не более как по 12 или 13 узлов. В носовой части находилась боевая рубка, защищенная 6-дюймовой броней. Вооружение каждого крейсера состояло из двух 8,5-дюймовых крупповских орудий, размещенных в барбетах в носовой части; барбеты защищала 8-дюймовая броня компаунд. Для прикрытия орудийной прислуги имелись толстые стальные щиты. В спонсонах каждого борта находилось по одному 5,9-дюймовому казнозарядному орудию, и кроме того, на каждом крейсере имелось еще по тринадцать орудий малого калибра.
Крейсер «Пин-Юань», того же водоизмещения, был построен в Фучжоу и имел по ватерлинии сплошной пояс из 8-дюймовой брони, палуба его имела толщину 2 дюйма, а барбет в носовой части защищался 5-дюймовыми броневыми плитами и щитом. В этом барбете вместо двух 8-дюймовых орудий стояла одна 22-тонная пушка Круппа. Все остальное вооружение было такое же, как у предыдущего типа. На испытаниях он развил только 10,5 узла, так как еще во время постройки на стапеле из-за недостатка средств длину крейсера уменьшили, и это пошло в ущерб его обводам. Крейсер «Тси-Юань», построенный в Штетине, имел стальную палубу, толщиной от двух до трех дюймов, и барбет в носовой части, прикрытый 10-дюймовой броней. В барбете находились две 8,25-дюймовые пушки Круппа, а в корме — одна 5,9-дюймовая в стальной башне. Номинальная скорость его была 15 узлов. [457]
«Чжи-Юань» и «Чин-Юань» — армстронговские крейсера, спущенные в 1886 г. Подобно всем кораблям, построенным этой фирмой, они были чрезвычайно сильны для своих измерений. Их броневая палуба на скосах имела толщину 4 дюйма, а в оконечностях корабля и в середине — два дюйма. По носу стреляло два 8-дюймовых орудия, а по корме — одно 8-дюймовое. У всех орудий имелись щиты. Кроме того, в спонсонах каждого борта стояло по одному 6-дюймовому орудию. На пробе скорость этих крейсеров достигла 18,5 узла. Корабли «Чао-Юн» и «Ян-Вей» — более старые и меньших размеров — тоже были построены Армстронгом. Прежде они давали по 16 узлов, но затем их котлы совершенно износились и стали мало на что пригодны. В носу и корме они имели по одной 10-дюймовой пушке Армстронга на центральном штыре. Кроме того, на палубах крейсеров стояло по четыре 5,1-дюймовых нескорострельных орудия и по семь револьверных пушек. Все эти корабли принимали участие в бою при Ялу с добавлением еще двух небольших крейсеров, около 1000 тонн каждый; их названия и вооружение достоверно неизвестны, да и сами они маловажны{286}.
Из кораблей, не принимавших участия в этом деле, стоит отметить «Фу-Чжин», «Йе-Син», «Фу-Цин», «Кай-Чи», «Нань-Цзюин», «Нань-Дин» и «Ян-Бао». Все они очень походили на «Чжи-Юань» и имели на вооружении 8– или 8,25-дюймовые, а также 4,7-дюймовые пушки. Большинство канонерских лодок относилось к ренделовскому типу, они вооружались одним баковым 38– или 35-тонным дульнозарядным орудием.
Торговый флот Китая намного уступал Японии и насчитывал только тридцать пять пароходов общим водоизмещением 44 000 т. В отношении доков дела обстояли много лучше. В Фучжоу — самом главном правительственном [458] порту — был один док длиной в 390 футов. В Амое — один в 310 футов и два меньших размеров; в Шанхае — один в 500 футов и четыре — около 300 футов каждый, там же находился и шестой док, но он был неисправен. В Таку имелся док в 340 футов и другой — меньших размеров, в Вампоа — два дока, свыше 400 футов каждый, наконец, в Порт-Артуре — один 400-футовый док и еще один меньших размеров. В Печелийском заливе Китай имел две превосходные гавани: Порт-Артур и Вей-ха-Вей. Каждый из этих портов был защищен со стороны моря очень сильными укреплениями с тяжелыми орудиями Армстронга и Круппа, однако порядки в адмиралтействах были нехороши, хотя, собственно говоря, на китайских рабочих жаловаться было бы нельзя.
В китайском флоте состояло на службе восемь или девять европейцев; из них германский майор фон Геннекен действовал в качестве помощника адмирала Тинга. Англичан было шесть человек, до некоторой степени знакомых с морским делом; один или двое из них служили в военном британском флоте. Японцы всецело рассчитывали на самих себя, и европейцев у них совсем не было. [459]