Войны в Южной Америке, 1865–1870 гг.
I. Чили, Перу и Испания
II. Бразилия, Аргентинский союз, Уругвай и Парагвай
В 1864 г. бесчинства перуанцев по отношению к нескольким баскам, испанским подданным{192}, за которыми не последовало соответствующих извинений, побудило Испанию отправить эскадру против Перу. В этой эскадре самым грозным был броненосец «Нумансия», батарейный корабль в 7300 т, защищенный 5,5– и 4-дюймовой броней и вооруженный сорока 68-фунтовыми орудиями. Он был построен в Ла-Сейне, и скорость его была только 10 узлов. Вместе с ним имелись неброненосные «Вилья де Мадрид» (56 орудий), «Резолюсьон» (23 орудия), «Бланка» (38 орудий), «Альманса» (52 орудия), «Беренгела» (36 орудий), «Винседора» (3 орудия) и «Ковадонга» (3 орудия). Вооружение этих кораблей было весьма слабым, так как из стоявших на них более 250 орудий лишь немногие были нарезными, а большинство — только 8– и 6-дюймовыми гладкоствольными пушками, стрелявшими 68– и 32-фунтовыми ядрами.
Прибыв к берегам Перу, адмирал Пинсон, испанский командующий, спокойно завладел залежами гуано на островах Чинча{193} и стал выжидать, когда потеря этого источника доходов образумит южноамериканскую республику. В 1866 г. Пинсон был заменен адмиралом Пареха, который решил принять более решительные меры. Так как республика Чили проявила дружественное отношение к Перу и враждебное к Испании, то испанский [282] адмирал направился к югу, к Вальпараисо, и блокировал этот порт с шестью кораблями, оставив два для охраны островов Чинча. Чилийцы обладали маленьким флотом и могли противодействовать Испании только выдачей каперских свидетельств. Однако 26 ноября 1865 г. отмечено их несомненным успехом — захватом испанской канонерской лодки «Ковадонга». Она шла к адмиралу Парехе с депешами и важными бумагами, когда у Кокибмо встретила чилийский военный корабль «Эсмеральда». Подняв английский флаг, чилийский корабль смог приблизиться к неприятелю и открыл по нему огонь. «Эсмеральда» была намного сильнее, так как экипаж ее состоял из 123 офицеров и матросов, а вооружение — из восемнадцати 32– и 24-фунтовых гладкоствольных пушек, тогда как на «Ковадонге» экипаж состоял из 121 человека, а вооружение — из двух поворотных 68-фунтовых гладкоствольных и одной 32-фунтовой пушки. Стрельба «Эсмеральды» производились уверенно и с замечательной точностью. В начале сражения ими уже было сбито одно из трех неприятельских орудий. Через 20 минут испанцы, давшие только три выстрела, окончательно деморализованные быстротой действий чилийцев и точностью их выстрелов, спустили флаг. Они потеряли двух человек убитыми и 14 ранеными, тогда как на «Эсмеральде» ни один человек не был задет. Испанцы даже не позаботились выбросить за борт свою сигнальную книгу и депеши, которые попали в руки чилийцев.
Эта неудача, последовавшая за захватом 14 ноября чилийцами вооруженного баркаса, вызвала умственное расстройство у адмирала Парехи. Направляясь к северу в Кальяо, он во время этого перехода застрелился в своей каюте. Преемником его стал адмирал Нуньес, который ввиду того, что ни Чили, ни Перу не хотели идти на соглашение, решил преподать им хороший урок. Он начал с бомбардировки Вальпараисо, хотя этот город был полностью открыт для нападения и, кроме нескольких пушек для салютов, не имел других орудий. В этом участвовали «Нумансия», «Вилья де Мадрид», «Резолюсьон», «Бланка», «Беренгела» и «Винседора». 31 марта 1866 г., на рассвете, все они, за исключением «Беренгелы», которая [283] осталась в море сторожить захваченные испанцами суда, вошли в бухту Вальпараисо. В восемь часов два холостых выстрела с «Нумансии» дали знать чилийцам, что их ожидает. В девять часов испанцы открыли огонь. Город был покинут чилийцами, так что даже и старые пушки не были пущены в ход. Несколько чилийских флагов все-таки развевались, как бы провоцируя испанцев. «Вилья де Мадрид» и «Бланка» бомбардировали таможню на запад от залива; «Винседора» стреляла по зданию интендантства, а «Резолюсьон», на востоке, палила в иезуитскую коллегию. В центре залива стояла «Нумансия», не принимая участия в действиях. В разгар бомбардировки «Резолюсьон» и «Бланка» поменялись местами. Стрельба с точки зрения меткости была плохой. Ядра иногда падали около бортов самих кораблей, иногда же перелетали через город в горы, где и убивали безоружных, беспомощных мужчин и женщин. Ни на один выстрел не последовало ответа. В половине двенадцатого загорелось здание таможни, и уже часть города пылала, когда последовал сигнал о прекращении стрельбы. Для достижения этого результата было сделано от 2000 до 3000 выстрелов, и у испанцев уже оставалось недостаточное количество снарядов. Пожар уничтожил товары на 2 000 000 фунтов стерлингов, но, за исключением этих убытков, бомбардировка не имела никаких последствий. Вместо того чтобы заставить чилийцев покориться, она, напротив того, усилила их решимость сопротивляться Испании, и без сильного десанта испанский флот не был в состоянии причинить больший вред. Трудно вспомнить без негодования об этом бесполезном и бесцельном погроме беззащитного города, хотя подобные действия могут считаться идеалом некоторых стратегов.
Следующий поход адмирал Нуньес предпринял против укрепленного города. 27 апреля 1866 г. он появился у Кальяо, где сделал заявление о том, что порт блокирован, и, кроме того, послал предупреждение, что через четыре дня начнется бомбардировка. Вследствие этого нейтральные лица поспешно покинули город, но нападения не последовало ранее 2 мая. Кальяо в то время был сильно укреплен, его батареи располагались двумя группами, [284] северной и южной. На них находилось от 40 до 50 гладкоствольных пушек, большинство из которых были 34-и 24-фунтовые, и вдобавок, еще имелось девять очень тяжелых орудий. Из них четыре были армстронговскими 300-фунтовыми нарезными, поставленными в двух башнях за 10-дюймовой броней, по два в каждой башне, а пять — блэкуолскими 450-фунтовыми нарезными орудиями. Все орудия, за исключением четырех армстронговских, были барбетной установки. Укрепления состояли из мешков с землей, каменной кладки или из адобы, т. е. необожженного кирпича.
В 10 часов утра корабли начали входить в гавань, но долгое время не могли перестроиться в два отряда. Первый из них, состоявший из «Нумансии», «Бланки» и «Резолюсьон», должен был атаковать южные батареи; второй, в составе «Вилья де Мадрид», «Беренгелы» и «Альмансы», — северные укрепления, а «Винседора» должна была стрелять по перуанским кораблям «Викториа» и «Лоа». Первый из них был маленьким монитором с одним 64-фунтовым орудием, второй же — «Мерримаком» в миниатюре, защищен рельсовым железом и имел два 68-фунтовых орудия. «Винседоре» также предписывалось быть готовой в случае надобности буксировать поврежденные корабли. Около 11 часов оба отряда медленно подходили к городу, ускоряя ход по мере приближения к укреплениям. В 12:15, подойдя на расстояние 1500 ярдов от перуанских батарей, «Нумансия» дала первый выстрел. С береговых укреплений немедленно последовал ответный залп, и остальные корабли эскадры тоже вступили в бой. Около часа дня «Виллья де Мадрид» оказался в затруднительном положении. Он поставил паруса и подал сигнал, что терпит бедствие; вследствие чего был отбуксирован «Винседорой». Ядром пробило его паровую трубу, обварив до смерти 13 человек. Почти в то же самое время 450-фунтовая граната из блэкуолского орудия попала в ватерлинию «Беренгелы» и, разорвавшись, сделала пробоину в 20 квадратных футов. Корабль сильно накренился, и над ним поднялось облако пара, как бы указывая на то, что часть гранаты пробила его насквозь, пройдя угольную яму. [285]
Казалось, что он тонет, и, как это было видно с английских и американских судов, команда его выкачивала воду и старалась заделать пробоину. Ему удалось, наконец, выйти за пределы полета снарядов.
Потеряв двух своих сотоварищей, «Альманса» присоединилась к южному отряду. Около 14:30 на «Бланке» и «Резолюсьон» истощился запас снарядов, и они отступили, оставив «Нумансию» и «Альмансу» одних перед батареями. На «Бланке» дважды происходил пожар в районе крюйт-камеры. В 16:30 и последние два корабля прекратили пальбу и отступили, а перуанцы стреляли по ним до тех пор, пока они находились на расстоянии выстрела. В «Нумансию» несколько раз попадали 32-фунтовые ядра, но они, конечно, оказывались совершенно бессильны против его брони. Одним 300-фунтовым снарядом была пробита броня, причем образовалась пробоина в два дюйма, однако снаряд не прошел через обшивку. Другая граната, разорвавшись около мостика на семь осколков, попала в адмирала Нуньеса, но не причинила ему серьезных ран. Потери испанцев убитыми и ранеными точно не известны. В то время предполагали, что число их было около 200 человек. Перуанцы пострадали несколько больше, так как число убитых и раненых у них было 300{194}, но многие из этого числа пали жертвой несчастного случая в форту Ла-Мерседе. Тут находилась башня с двумя 300-фунтовыми армстронговскими орудиями, и в этой башне находился военный министр Перу с несколькими офицерами, наблюдая за действиями орудийной прислуги этих двух пушек. Одна из гранат была уже положена в стропку и поднята к дулу одного из орудий, как вдруг с нее сорвалась, упала на землю и, разорвавшись, воспламенила массу пороха в башне. Господин Гальвес, военный министр, и 20 человек команды были убиты или тяжело ранены. Ни корабли, ни форты не пострадали особенно от обоюдной канонады, но на фортах два тяжелых орудия были повреждены, слетев со станков [286] вследствие того, что компрессоры не были достаточно нажаты.
Испанцы, потерпевшие неудачу, после этого удалились из Тихого океана, имея незначительные запасы провизии и снарядов. Хотя они и имели возможность базирования на островах Чинча, но там не было никаких приспособлений для ремонта кораблей, а многие были повреждены. Ничтожные результаты нападений на Кальяо и Вальпараисо ясно подтверждают правило, что маленькая эскадра не может заставить государства покориться, но может только нанести вред. Число кораблей не было достаточно для того, чтобы фактически блокировать берега, не было также и десанта.
В то время как эти события происходили на берегу Тихого океана, ожесточенная борьба развернулась в центре Южной Америки, в которой, как ни странно, корабли играли весьма значительную роль. Из Бразилии река Парана течет между республикой Парагвай и территорией Аргентинского союза до впадения в залив Ла-Плата. Она судоходна (для судов с небольшой осадкой) далеко в глубь Бразилии и принимает в себя массу притоков, из которых река Парагвай также судоходна. По берегам и в водах этих двух рек происходила кровопролитная война между Парагваем, с одной стороны, и Бразилией, Аргентинским союзом и Уругваем — с другой.
В 1864 г. маршал Лопес, свирепый и бесчеловечный тиран Парагвая, вынудил своих соседей объявить ему войну и заключить тройственный союз, целью которого было уничтожить его деспотизм. Этот странный человек, история жизни которого напоминает, главу из романа, задумал играть в Южной Америке роль Наполеона. Он организовал большую, но довольно плохо вооруженную армию, наполовину из испанцев, наполовину из индейцев. Они сражались с одинаковым отчаянием, потому что если они отступали или обращались в бегство, то Лопес безжалостно расстреливал каждого десятого солдата. Их противники имели европейское оружие и броненосцы, но зато отличались трусостью и бездарностью. Несколько юмористичен тот факт, что чем большую трусость и неспособность демонстрировал командир союзных сил, тем с большей [287] уверенностью он мог ожидать массы почестей и производства по службе. Бразилия даже дошла до того, что окрестила свои корабли именами людей, которые фактически опозорили ее{195}. Каковы были адмиралы, таковы были и матросы. Целыми неделями флот, состоявший из броненосцев, бомбардировал форт, в котором имелось всего одно орудие; бразильцы сыпали град картечи по всем направлениям, заслышав шелест листа в лесу. Они имели редкостный обычай стрелять без разбора по своим и по чужим, а когда однажды с ними поравнялась парагвайская лодка, то они сочли себя погибшими и обратились в бегство. Бразильцы и аргентинцы постоянно избирали для своих нападений на парагвайские позиции самые сильные их пункты; они считали делом чести никогда не преследовать разбитого неприятеля, а когда на их стороне оказывались все шансы, что случалось часто, то медлили и зевали. Война, которая должна была закончиться в пять месяцев, растянулась на пять лет. Таким образом допустили полное разорение Парагвая Лопесом.
Лопес начал войну, захватив в 1864 г. бразильский пароход, направлявшийся в Мату-Гросу. Вслед за этим противозаконным поступком он занял южную часть бразильской провинции Мату-Гросу, и его войска вступили в аргентинский город Корьентес. Он собрал эскадру из девяти небольших речных пароходов. Из них «Такуари» (6 орудий), «Парагуари» (4 орудия), «Игуреи» (5 орудий), «Ипора» (4 орудия), «Олинда» (4 орудия) и «Хехуи» (2 орудия) были колесные пароходы, а «Сальто Орьенталь» (4 орудия), «Ибера» (4 орудия) и «Пирабебе» (1 орудие) — винтовые. Вооружение этой флотилии состояло из гладкоствольных пушек древнейшего образца и во многих случаях со свищами от ржавчины. Механиками служили по большей части англичане, которые позже были расстреляны или замучены до смерти господином, которому они служили, в награду за свою храбрость и верность. Действительно, Парагвай во время этой войны представлял настоящий ад, почти превышавший своими ужасами наимрачнейшие фантазии Данте. [288]
Бразильский флот в начале 1865 г. состоял из 40 деревянных пароходов с артиллерийским вооружением примерно в 250 орудий. К ним в течение войны было присоединено 20 небольших броненосцев. Половина их были казематными, водоизмещением до 1500 т, с 4,5-дюймовой броней{196}. Каждый корабль вооружался четырьмя 150-фунтовыхми и четырьмя 68-фунтовыми нарезными орудиями системы Уитворта. Другая половина кораблей — однобашенные и двухбашенные мониторы, имеющие от двух до четырех орудий. Шесть однобашенных речных мониторов, каждый с одним 7-дюймовым 150-фунтовым орудием Уитворта в неподвижной башне, заканчивали список флота. Аргентинский союз не имел никакого флота, кроме двух гнилых речных пароходов.
Бразильский флот покинул Рио-де-Жанейро в начале 1865 г. и отправился в Монтевидео. Ни его офицеры, ни матросы не проявляли никакого желания сражаться. Действительно, главным желанием всех, начиная с командующего флотом адмирала Тамандаре, было как можно дольше не встречаться с парагвайцами. При выходе из Буэнос-Айреса всеобщее состояние было весьма подавленным, так как иностранные офицеры даже заключали пари (и бразильцы могли это слышать), что ни люди, ни корабли не вернутся. Этот достойный флот потратил 42 дня на переход от Буэнос-Айреса до передовой линии, причем расстояние между ними было всего несколько сот миль по удобной для плавания реке Паране. 10 июня он бросил якорь близ устья Риашуэло, притока Параны, где мог оказаться под выстрелами парагвайцев. Хотя было известно, что неприятель близко, не приняли никаких мер предосторожности. Бразильцы не сознавали необходимости быть настороже и делали все, чтобы оказаться застигнутыми врасплох. Парагвайцы установили несколько орудий в лесу, где неприятель не мог их видеть, и приготовились к [289] нападению. Отряд из восьми пароходов получил от Лопеса приказ спуститься вниз по реке мимо броненосцев, затем повернуть и взять их на абордаж. Этот план исключал возможность внезапного нападения, но это были пустяки. По какому-то недосмотру парагвайские суда не были снабжены абордажными крюками. 11 июня, рано утром, они стали спускаться вниз по реке. Бразильцы, разумеется, спали и могли бы быть захвачены, но неповиновение Лопесу было равносильно смерти. В силу этого парагвайцы прошли мимо, разбудив дремавшего неприятеля и дав ему возможность приготовиться, затем, повернув, стали подниматься вверх по течению.
Бразильцы имели девять кораблей с общим числом орудий 59: «Амазонас» (под флагом адмирала Барросу), «Жекитиньюнья», «Маерим», «Бельмонте», «Паранаиба», «Ипиранга», «Игуатеми», «Арагуай» и «Биберибе». Они были значительно лучше и несравненно сильнее вооружены, чем их противники, которых они должны были уничтожить за 10 минут. Парагвайцы подошли близко, открыв жаркий огонь из своих гладкоствольных пушек. В «Жекитиньюнью» попало несколько снарядов, и, намереваясь бежать, он сел на мель, где и был оставлен своим экипажем. «Паранаиба» был взят парагвайцами на абордаж и понес значительный урон. Три неприятельских парохода окружили его, при этом 28 человек было убито, а 20 прыгнули за борт и утонули. Командир одного из бравших его на абордаж парагвайских судов был, однако, убит, и «Паранаибу» спас подошедший «Амазонас». Он ударил в «Парагуари» и посадил его на мель. Честь этой победы отнюдь не принадлежит адмиралу Барросу; он прятался во время сражения в своей каюте и вышел не ранее, чем оно окончилось. «Бельмонте» тоже получил несколько снарядов в ватерлинию и, наполнившись водой, должен был выброситься на мель.
Парагвайцы пострадали сильнее. В самом начале сражения гранатой пробило котлы на «Хехуи», и его понесло течением мимо броненосцев; оно отдало якорь несколько ниже, и тогда бразильцы направили на него свои орудия и потопили. У «Олинды» и «Сальто» тоже были пробиты ядрами котлы, они не могли управляться, и течением [290] их посадило на мель. У «Такуари» вокруг одного из котлов лопнула обшивка, но сам котел не был поврежден. У «Игуреи» один котел разбило 68-фунтовым ядром, но судно могло кое-как двигаться с помощью другого. Четыре парагвайских парохода, находившихся еще на ходу, наконец удалились, а бразильцы, имевшие семь гораздо лучших единиц, дали им уйти и последовали за ними на почтительном расстоянии, хотя два из парагвайских судов были так сильно повреждены, что адмиралу Барросу стоило порядочных усилий удержаться позади них. За эту блестящую победу Барросу получил баронство{197}; а само сражение впоследствии было увековечено в названии бразильского броненосца «Риашуэло». Потери парагвайцев достигали 1000 человек и четыре парохода, тогда как бразильцы, как сообщалось, кроме двух пароходов потеряли 300 человек. Парагвайцы сняли с «Жекитиньюньи» более легкие орудия, которые с чисто бразильской предосторожностью были оставлены в исправности. Победители вслед за успехом удалились вниз по реке к Гойа, так как парагвайцы установили батарею из 32-фунтовых орудий на позиции у Беллависты, ниже Риашуэло. Доблестный Тамандаре явился из Буэнос-Айреса с большими подкреплениями, но бездействие продолжалось. Однажды{198} четыре бразильских корабля поднялись вверх по Паране и появились в виду жалких остатков одной из армий Лопеса, переправлявшихся через Парану на маленьких лодках. Все присутствовавшие при этом европейцы считали парагвайцев погибшими. Не имея судов для прикрытия, они после поражения оказались дезорганизованы и в удрученном состоянии. Ко всеобщему удивлению, бразильцы обратились в бегство и пустились вниз по реке, убегая от солдат в лодках и невооруженных пароходов!
Наконец 21 марта 1866 г. Тамандаре начал подумывать о сражении. При нем находились три казематированных [291] броненосца типа «Мерримака» и монитор «Байя», на котором было два 150-фунтовых нарезных орудия в одной башне. 27 марта эти броненосцы вместе с многочисленными деревянными судами отчаянно сражались против одной парагвайской плоскодонной лодки, вооружение которой состояло из одной 8-дюймовой гладкоствольной пушки. На этот раз бразильцы продемонстрировали удивительную бездарность. Ядра и гранаты их сыпались повсюду, но только не вблизи лодки. Наконец она была потоплена, но лишь после того, как успела наделать много вреда. Одно из ее ядер ударило в косяк пушечного порта бразильского броненосца «Тамандаре» и разлетелось на части, которые, попав в каземат, убили 23 человека и ранили 15{199}. После этого не покажется удивительным тот факт, что один форт в Итайпури, при слиянии Параны с Парагваем, задерживал Тамандаре целые недели, хотя в нем находилось всего одно орудие{200}. Суда со страшной энергией бомбардировали это укрепление, но, как это постоянно и происходило при их операциях, никак не могли попасть в орудия, или в орудие, как правильнее будет выразиться в этом случае, или же ранить кого-либо из прислуги. Зато они снабжали парагвайцев железом, запас которого у последних сильно истощился, так что их собственные гранаты были расплавлены и отлиты в ядра или же ими заряжали пушки, захваченные у бразильцев, для стрельбы по ним самим.
Итайпури с течением времени пал, а его единственная пушка была увезена парагвайцами. Союзная армия теперь должна была действовать в болотистой местности, густо поросшей кустарником, против возвышавшейся над Параной парагвайской крепости Хумаита. Ниже, у Курупаити и Куруцу, и выше, у Тимбо, находились вынесенные вперед укрепления, которые легко могли быть взяты флотом при содействии армии. Вместо этого 11 месяцев ушло на пустую бомбардировку, причем парагвайцы, со своей стороны, спускали на неприятеля [292] брандеры и плавучие мины. 1 сентября 1866 г. произошло горячее дело с батареей у Куруци, на которой находились одна 8-дюймовая и две 32-фунтовые гладкоствольных пушки, а кроме того, еще 10 меньших. На казематированном броненосце «Рио Жанейро» двумя 68-фунтовыми ядрами была пробита 4-дюймовая броня, и, ударившись о парагвайскую мину, корабль затонул вместе с командиром и большей частью команды. «Иваи» был приведен в негодность ядром, пробившим его котлы. 2 и 3 сентября бомбардировка еще продолжалась, хотя результат ее был совершенно ничтожен, пока, наконец, высадившиеся войска не бросились в атаку и не взяли укрепление.
Вслед за тем была произведена атака на Курупаити. На этой позиции находилось 47 орудий и две ракетные пушки, но из них только 13 обстреливали реку. Бомбардировка началась 22 сентября и длилась несколько недель. В отдельные дни бразильцы выпускали по укреплению до 4000 ядер и гранат, не убивая при этом ни одного человека и не сбивая ни одного орудия. К счастью для Бразилии, Тамандаре был отозван в декабре 1866 г., и место его занял адмирал Игнасио, несколько более деятельный и предприимчивый. Иначе бразильский флот продолжал бы тратить заряды на Курупаити целый век. 15 августа 1867 г. новоприбывший адмирал с девятью броненосцами прошел мимо укрепления Курупаити{201}. Бразильские корабли получили много повреждений, и одно ядро, попав в порт «Тамандаре» (подобный случай произошел с этим же кораблем уже второй раз), ранило его командира, а также убило и ранило еще 15 человек. Пройдя мимо парагвайских орудий, бразильцы отремонтировали поврежденные корабли и ждали, а парагвайцы тем временем перетащили свои орудия из Курупаити выше по реке. Таким образом, бразильцы дважды прошли мимо тех же орудий, правда установленных в различных местах. [293]
Пройдя Хумаиту 18 февраля 1868 г., Игнасио свои корабли («Байя», «Барросо» и «Тамандаре», каждый из которых во время прохода мимо парагвайских портов буксировал по небольшому монитору{202}) повел вверх по реке на столицу Парагвая Асунсьон. В бою с батареями в маленький монитор «Алагоас» попало 180 снарядов, а в «Тамандаре» — 120. При этом несколько листов брони было смещено, и корабли значительно пострадали. Бразильцы, невзирая на полученные повреждения, поднялись до Асунсьона и могли бы взять его, но, по обыкновению, только поглядели и ушли прочь.
Бразильцы затем укрепились выше Хумаиты, в Тайи, так что все-таки добились хоть какого-нибудь результата. 1 марта парагвайцами осуществлено замечательно смелое нападение на бразильские броненосцы близ Хумаиты. Нападение это предприняли 24 лодки, в каждой из которых было по 12 парагвайцев, вооруженных холодным оружием и ручными гранатами. Два броненосца, «Хербал» и «Кабрал», были взяты на абордаж, и большая часть их экипажей, спавших на палубах, была перебита. Остальные заперлись внутри кораблей, и два других броненосца, услышав пальбу, подошли и очистили палубы взятых на абордаж кораблей картечью и гранатами, убивая бразильцев наравне с парагвайцами, но спасая броненосцы от захвата. Точно такая же попытка была сделана 10 мая для того, чтобы напасть врасплох на «Барросо» и «Рио Гранде». Лодок, как и прежде, было 24. Попытка парагвайцев чуть было не увенчалась успехом, и если бы они напали на корабли одновременно, то почти нет сомнения, что они бы.их захватили. «Рио Гранде» был взят на абордаж первым, большая часть экипажа — перебита, а остальные заперлись внутри. Пока парагвайцы старались взломать решетки, закрывавшие люки, подошел «Барросо» и перебил картечью всех, находившихся на палубе «Рио Гранде».
После этого интерес к войне, с морской точки зрения, пропадает. 24 июля парагвайцы покинули Хумаиту, и Лопес удалился к границе Пикисири, между Ангостурой [294] и озером Ипора{203}. Сюда же устремился и флот, а с тыла подошли высадившиеся войска. Лопес потерпел страшное поражение и был вынужден бежать в дикую местность, находившуюся в северной части Парагвая. Тут, на берегах Акидабана, 1 марта 1870 г. он был настигнут бразильской кавалерией и, всеми покинутый, пытался бежать, но был убит бразильским солдатом. [295]