Базовое судно номер два
Его величества корабль «Бонавенчур» отнюдь не отличался красотой. Его единственная, вертикально стоящая труба с черной верхушкой располагалась точно посередине между носом и кормой. К носу от этой толстой широкой колонны прямо над носовыми трюмами возвышались четыре яруса надстроек. Позади трубы и шлюпочной палубы располагались другие отсеки, между которыми, так же как и на носу, размещались мощные подъемные стрелы. Приподнятые бак и ют по высоте достигали средней надстройки.
Его командир, Вилли Бэнкс, подобно Слейдену, Феллу, Иигрэму и Хезлету, прежде был командиром-подводником. Великолепный собеседник, обладавший добрым чувством юмора, он соединял в себе умение Слейдена добиваться поставленной цели, свойственное Феллу понимание людей и чрезвычайное трудолюбие Ингрэма. Он разделял их интерес и любовь ко всему, что относилось к подводному флоту. Но он имел также достаточно развитое творческое воображение, чтобы одобрять, планировать и управлять повседневными действиями флотилии. Под руководством Вилли Бэнкса карликовые субмарины удивили весь флот, став значительной силой в проведении военных действий.
С появлением «Б. В.», как вскоре стали называть новое базовое судно, во флотилии возникли некоторые разногласия. По общему решению Х-лодки располагались на якорной стоянке рядом с ним и, бывало, поднимались даже на борт с помощью 50-тонного крана «Джумбо», но никаких новых элементов в программу тренировок внесено не было. Причиной этого были неохотные действия тех членов команды, которые считали, что времени [164] до начала светлых ночей остается явно недостаточно, чтобы полностью подготовить команды и лодки. И к тому же не была решена такая жизненно важная проблема, как доставка лодки в район досягаемости предполагаемой цели. Были испробованы различные способы буксировки, пока не было установлено, что единственным приемлемым «буксировщиком» может стать большая подводная лодка. В связи с этим флаг-офицер подводного флота вынужден был сообщить заместителю начальника морского штаба, что действия придется отложить до осени.
В марте «Бонавенчур» перешел в Лох-Кернбоун. С ним прибыло первое подразделение действующих лодок: «Х-5», «Х-6» и «Х-7». В течение всего следующего месяца они усердно работали. Рабочая программа включала упражнения для недавно сформированных походных команд. Их создали специально для переходов, а боевая команда должна была совершать путешествие на борту буксирующей подводной лодки и, лишь подойдя на расстояние досягаемости корабля-цели, занять свои места — офицер и двое рядовых должны были переправиться туда на резиновой лодке.
В апреле флотилия Х-лодок и чариотов сменила свое название: вместо экспериментальной она стала 12-й флотилией подводных лодок, и кэптен Бэнкс был назначен командовать этой новой единицей из Порт-Баннатайн. Он оставил «Бонавенчур» на кэптена Королевского флота П.К. Робертса{53}, кавалера ордена «За выдающиеся заслуги», также бывшего командира-подводника. Приблизительно в это время «Х-5», «Х-6» и «Х-7» вернулись в Варбел, а их место в Кернбоуне заняли «Х-8», «Х-9» и «Х-10». Большая часть тренировок [165] в Лох-Стривене состояла из обучения новых классов, хотя действующие экипажи также повышали уровень и накапливали опыт в деле преодоления заградительных сетей. Это предусматривало выход одного их членов команды, одетого в автономный скафандр, через спасательный отсек, проведение лодки сквозь прорезанную сеть и, наконец, возвращение внутрь лодки. Все шло своим чередом, пока в конце мая 1943 г. сублейтенант резерва Королевского флота Дэвид Лок не пропал после проводки «Х-7» через противолодочную сеть.
Место Лока, как первого лейтенанта, занял сублейтенант Королевского флота Билл Уиттем, и в это время было принято решение внести некоторые изменения в действия Х-лодок. Было решено включать в тренировки экипажей Х-лодок также людей из экипажей чариотов. Действующие команды должны были пополниться четвертым человеком — бывшим «чариотером», несущим обязанности специально обученного водолаза-ныряльщика.
В течение нескольких минут на центральном посту Х-лодки во время проведения одного из наиболее интересных упражнений в Стривене или в Кернбоуне можно было наблюдать примерно следующее. Командир стоит и смотрит в перископ, согнувшись и сжавшись в тесном пространстве между койкой, насосом, сиденьем рулевого и штурманским столом. Первый лейтенант помещается ближе к корме, лицом к правому борту, и управляет двигателем, электромотором, рулем управления, горизонтальным рулем, балластной системой и другими бортовыми устройствами. Инженер-механик находится на правой стороне от центрального поста, несколько впереди шахты перископа, и занимается в основном штурвалом и репетиром гирокомпаса. Водолаз отмечает курс и наносит его на карту. Все тихо, только негромко [166] мурлычет электродвигатель. Хотя люки задраены, лодка пока на поверхности, а командир только готовится к предстоящему погружению.
Слышится щелчок, и, наклонившись на нос, лодка погружается. Перископ скользит в шахту и командир может немного распрямить спину.
— Вниз, вниз, вниз. Тридцать футов, восемьсот пятьдесят оборотов. Курс 350 градусов. Сообщите, когда отрегулируете балласт, номер первый.
Соответственно, инженер-механик открывает клапан балластной системы, слышен свист воздуха, уходящего из цистерны. За несколько секунд она заполняется водой, и лодка медленно идет вниз. Первый лейтенант манипулирует регулятором насоса и рулем глубины. Ему потребуется две-три минуты для подкачивания воды в забортные цистерны в корме и в носу, прежде чем он почувствует, что носовая часть лодки мягко и послушно реагирует на перемещение руля глубины, и небольшой сигнальный пузырек в креномере, находящемся рядом с глубиномером, обретет неподвижность, показывая, что лодка находится под водой в строго горизонтальном положении.
— Лодка выровнена для хода на глубине, — сообщает он.
— Очень хорошо. Двести пятьдесят оборотов. Глубина перископная.
Как только стрелка глубиномера устанавливается на девяти футах, командир нажимает кнопку подъемника перископа, и узкая труба медленно выдвигается. Она останавливает свое движение только тогда, когда от нее над палубным покрытием остается только фут, или восемнадцать дюймов, и командиру приходится встать на колени, чтобы смотреть в окуляр. Скорость подводной лодки относительно воды не превышает одного узла. [167]
— Фиксирую место... Сейчас! Точка 1 обозначена как Грин 124. Точка 2 — Грин 9.
— Нос на 351 градус, — сообщает механик.
— Дайте мне курс на позицию АА, Джордж. Мы меняем его точно в 14.07, это пять минут от времени фиксирования.
Короткая пауза, во время которой водолаз и штурман решают проблемы со скоростью, направлением и поправками на приливно-отливные течения, потом:
— Новый курс 315 градусов, сэр.
Через несколько минут — вновь за перископ.
— Есть катер прямо по курсу, дистанция примерно полтора кабельтова. Он идет прямо на нас. Наполняйте «Q». Тридцать футов.
Но еще до того, как подходит катер, слышен шум винта.
— На перископную глубину, пожалуйста! — кричит командир.
— Проклятье! Еще два катера. Из-за них придется уйти на такую глубину, где наши возможности ограничены. И там мало воды. Какая глубина моря в эту сторону от позиции АА?
— Три с половиной фатома, сэр.
— Двадцать один фут. Тяжело придется. Спускайся на восемнадцать, номер первый.
Через несколько минут становится слышным приближение двух катеров, пока они не оказываются прямо над лодкой. Работа их двигателей в унисон вызывает резкое дрожание лодки. Это сопровождается ощутимыми толчками, сначала одним, затем другим. В целом это столкновение, тряска, удары, скрежет длятся не более пары минут, до того, как командир наводит порядок и уводит лодку на более удобную глубину в девять футов.
— Ты можешь записать это в бортовой журнал как «прыжки по дну», Джордж. А теперь [168] поищем другое место... Сейчас! Пирс Колинт-рейв, Грин 165, церковь или, может быть, это отдельный дом... Грин 90.
— Нос на 315 градусов.
— Хорошо. Пожалуй, мне надо взять новый курс, и мы за несколько минут сможем выйти на северо-западный угол района Ф. Двадцать футов.
И так далее. Они достигают района цели без особо серьезных неудач. Учебную атаку проводят на находящиеся там линкор, авианосец или базовое судно. Тщательного прослушивания обычно не бывает, и их подход и маневры при отходе остаются незамеченными. А по возвращении рассматриваются различные приемы, которые можно будет использовать.
— Давайте представим, что обратный ход ограничен до четырехсот, номер первый. Я буду пользоваться перископом не чаще, чем один раз в полчаса. Отключите передний репитер гирокомпаса, Джонс, и мы пойдем на аварийном индикаторе направления. Если все пройдет успешно, пойдем на электродвигателе на восьми футах и будем надеяться, что такое количество воды не снизит индукцию. Хорошо?
Двумя небольшими бедами, произошедшими за это время, были уход из флотилии Джорджа Вашингтона и Вилли Мика. Что касается первого, то с самого начала предполагалось использовать его подводный опыт, сохранившийся еще со времен Первой мировой, для непосредственной работы на Х-лодках, а не для их технического обслуживания. Но его возраст не давал такой возможности и не оставлял шансов воспользоваться его неоценимыми навыками. В конце концов он вынужден был признать, что раз начальство сказало «нет», нужно переходить на более соответствующую возрасту должность. Мик же нашел возможность перевестись обратно на [169] «большую» субмарину, чувствуя, что дальше не может обходиться без настоящих боевых действий.
Поскольку время шло и приближался сентябрь, Кернбоун стал переполняться. В конце августа к «Бонавенчуру» и шести Х-лодкам присоединились «Титания» и шесть субмарин-буксировщиков. «Большие» и «маленькие» лодки разделили на пары, чтобы провести последние тренировки перед началом боевых действий. Командиром «Трешера» был Балди Хезлет. Он некоторое время тому назад покинул Лох-Стривен, а теперь возобновил работу на флотилии.
Незадолго до 11 сентября, намеченного дня отправления в норвежские воды, лодки были подняты на борт для подгонки бортовых грузов. Во время этой процедуры вспыхнул небольшой пожар, вызванный искрой сварочного аппарата. Это послужило поводом для большой паники, так как все шесть пар зарядов находились в это время на палубе. Но двое офицеров, бывшие поблизости, успели подсоединить шланги и проделали всю необходимую в таких случаях работу. Вскоре огня уже не было — только очень много воды. Все были весьма удручены, когда им объяснили, что никакой опасности, собственно, не было. Аматол, содержащийся в зарядах, от нагрева только плавится и испаряется, а для того, чтобы заставить его взорваться, необходима детонация.
В течение нескольких последующих дней командный офицерский состав проходил обязательный инструктаж у коммандера Дж.П.С. Дэвиса{54}, флаг-офицера штаба подводных лодок. Преимущество этого экзамена состояло в том, что он был основан на результатах огромного объема работ. [172]
За три дня до «сигнала к началу» прибыл сэр Клод Барри. Проверка, которую он проводил, была, конечно, требовательной, но никоим образом не излишне придирчивой по отношению к членам команд.
Из отчета, который он представил после этого посещения, лучше всего положение дел показывает следующая цитата. Об экипажах лодок он писал, что они «...похожи на мальчиков в последний день семестра, и дух их очень высок. Их уверенность основана не на юном безрассудстве, но на твердой убежденности, сформировавшейся в течение многомесячных тренировок, в том, что на этих субмаринах они способны выполнить все, что от них потребуется, преодолеть любые трудности и опасности, как и положено людям, главное стремление которых — победа. Именно с таким настроем они выходят в ночное море на крошечном суденышке, чтобы преодолеть тысячи миль опасностей прежде, чем достичь цели, которая, как им хорошо известно, защищена всеми возможными средствами, могущими уничтожить их еще до того, как они смогут завершить атаку. Да и «Тирпиц» стоит под самыми утесами в конце узкого фьорда в шестидесяти милях от открытого моря».