Крым в огне

Враг не прошел

30 октября 1941 года в 16 ч 35 мин береговая батарея № 54 (командир лейтенант И. И. Заика), расположенная примерно в 40 километрах от Севастополя в районе деревни Николаевка, открыла огонь по мотопехоте и танкам бригады генерала Циглера, наступавшей вдоль морского побережья. Батарейцы вступили в бой с превосходящими силами противника и остановили его продвижение{41}. Этот день принято считать днем начала героической обороны Севастополя.

Утром 31 октября вступили в бой с самолетами противника катера-охотники «МО-091» и «МО-0131», находившиеся в бухте Ак-Мечеть. Фашистские бомбардировщики были своевременно обнаружены на подходе к бухте. На катерах сыграли боевую тревогу.

На «МО-0131» у зенитного пулемета правого борта занял место боцман старшина 1-й статьи С. П. Рокотов, а у пулемета левого борта — минер старшина 2-й статьи Н. Ф. Туманов. Комендоры приготовились к ведению огня по воздушному противнику.

Командир катера младший лейтенант И. Г. Черняк приказал завести моторы. Мотористы старшина 2-й статьи М. Д. Никулин, краснофлотцы П. А. Сытник и П. А. Лобанов быстро выполнили команду, и черев несколько минут катер вышел из бухты. Моряки замерли у пушек и пулеметов, не спуская глаз с самолетов. Их было одиннадцать.

Три «юнкерса» отделились от общей группы и, описав круг, ринулись на «МО-0131». Вот они уже в зоне обстрела. Но командир не дает команду на открытие огня.

— Пусть подойдут поближе, — говорит он своему помощнику лейтенанту В. Ф. Гриценко.

Самолеты вот-вот сбросят бомбы. [28]

— По фашистским самолетам огонь! — командует младший лейтенант Черняк.

Ударили сорокапятки и крупнокалиберные пулеметы. Комсомольцы старшина 2-й статьи А. Т. Смирнов, краснофлотцы В. В. Малышев и П. А. Спиров сосредоточенно и внешне спокойно посылают снаряд за снарядом.

«Юнкерсы» отвернули, но в самый последний момент один из них успел сбросить серию бомб. Рулевой краснофлотец А. П. Григорьев, выполняя команды Черняка, уводит катер от места падения бомб.

Первая атака «юнкерсов» сорвана. Но на катер заходит новая тройка пикирующих бомбардировщиков.

— Огонь! — И пулеметная трасса косо пересекает фюзеляж ведущего самолета.

— Цель поражена! Вижу дымный шлейф, — докладывает сигнальщик старший краснофлотец А. Т. Решеткин.

«Юнкерс» резко пошел на снижение. В черном дыму замелькали красные языки пламени, вскоре охватившие всю машину.

Две черные фигуры отделились от горящего «юнкерса». Над ними взметнулись светлые облачка парашютов. Вот их купола расправились и, подгоняемые легким ветерком, стали снижаться.

— Малый вперед! — приказал командир катера. — Сигнальщику наблюдать за воздухом.

В это время на смену одной группе «юнкерсов» подоспела другая — в составе 21 самолета. И их атака успешно отбита. «МО-0131» малым ходом приближался к месту приводнения парашютистов.

По команде младшего лейтенанта Черняка боцман Рокотов быстро спустил на воду шлюпку. Фашистские летчики уже успели отстегнуть лямки парашютов и держались в воде на надувных жилетах. Их подобрали и позднее доставили в Севастополь.

Мужественно сражался с воздушным противником и экипаж «МО-091». Когда была сыграна боевая тревога, командир катера лейтенант В. Е. Москалюк находился на инструктаже у старшего морского начальника, и когда добежал до причала, его помощник лейтенант Л. Н. Осечников уже вывел катер из бухты. Здесь и насели на охотник «юнкерсы». Рулевой краснофлотец И. В. Нилович едва успевал выполнять команды и выводить катер из-под ударов. Одна из бомб [29] разорвалась совсем близко. Борт не выдержал. В пробоину хлынула вода. Механик воентехник 2 ранга А. Д. Плохотников возглавил работу по борьбе с водой.

Налет продолжался. Бомбы рвались и рвались. Над палубой непрерывно свистели осколки. Они решетили корпус катера-охотника.

Сраженный осколком, упал рулевой Нилович. По приказанию лейтенанта Осечникова его место занял комсомолец краснофлотец Ю. В. Романенко. Но тут же Осечников упал. Выбыл из строя и Романенко. Носовая пушка замолкла. Стрелять некому.

Тяжело раненный комсомолец краснофлотец Н. Р. Салов, превозмогая боль, привстал на колени у станины орудия. По его лицу струилась кровь, но он нашел силы и зарядил пушку. Выбрав момент, когда силуэт самолета оказался в прицеле, нажал на спуск.

Снаряд угодил в левый мотор «юнкерса». Пламя охватило фюзеляж, перебросилось на, плоскости. Не выходя из пике, бомбардировщик врезался в воду.

Через час «МО-0131» и «МО-091» уходили в Севастополь.

Тем временем упорные бои продолжались в районе 54-й батареи. Фашисты предпринимали одну атаку за другой. Метким огнем артиллеристы наносили гитлеровцам значительный урон. Батарейцы не дрогнули и тогда, когда противнику удалось прорваться на их позицию.

Почти четверо суток отважные артиллеристы вели бой с превосходящими силами врага, задерживая его продвижение к Севастополю. 2 ноября в 16 ч 40 мин с батареи № 54 поступило последнее донесение. Высланные на помощь батарейцам тральщик «Искатель» (командир капитан-лейтенант В. А. Паевский, военком старший политрук С. П. Хохлов) и два катера-охотника — «МО-061» (командир лейтенант С. Т. Еремин) и «МО-031» (командир старший лейтенант А. С. Осадчий) приняли на борт 28 человек, спустившихся с обрыва. Часть оставшихся бойцов во главе с лейтенантом И. И. Заикой пробились к партизанам {42}.

В боевой деятельности кораблей и катеров Охраны водного района наступил новый этап — непосредственное участие в обороне Севастополя. Это потребовало [30] огромного напряжения духовных и физических сил всего личного состава.

Организация обороны главной базы с моря осуществлялась силами и средствами Охраны водного района. Она включала в себя оборонительные минные заграждения, выставленные на подступах к ней в первые дни войны, три ряда бонов с противолодочными сетями при входе в Северную бухту, корабельные дозоры и береговые наблюдательные посты. Наблюдение вели также гидроакустическая станция на Херсонесском маяке, две теплопеленгаторпые станции и посты противоминного наблюдения. Оборона базы с моря была полностью отработана еще до начала боев за Севастополь.

С выходом немецко-фашистских войск к передовым оборонительным рубежам Севастополя пришлось пересмотреть вопрос о базировании кораблей ОВР. В Стрелецкой бухте для выполнения боевых задач остались тральщик «Т-27», десять катеров-охотников из 1-го и 2-го дивизионов и их управления, девять катеров типа КМ из 3-го дивизиона и его управление, семнадцать катерных тральщиков из 9-го и 12-го дивизионов и их управление, ОХР в полном составе, плавбатарея № 3. Все остальные корабли и катера ОВР были перебазированы в Туапсе. Кроме того, в Севастополе оставались оперативно подчиненные ОВР двенадцать торпедных катеров, шесть самолетов МБР-2 и манипуляторная служба гидрографического отдела флота{43}.

В Туапсе были переброшены также часть береговой базы ОВР во главе с подполковником Г. Ф. Коленовым и балаклавская судоремонтная мастерская во главе с начальником военным инженером 3 ранга В. А. Капкиным. В Севастополе остались часть довольствующих отделений береговой базы во главе с интендантом 3 ранга П. М. Пырко и судоремонтная мастерская в Стрелецкой бухте (начальник В. Д. Дмитриев, а с 14 февраля 1942 года младший воентехник Е. В. Размологов).

Управление всеми кораблями, катерами и подразделениями осуществлялось с командного пункта ОВР, который с 13 ноября 1941 года располагался в штольне Карантинной бухты. [31]

Гитлеровцы предпринимали огромные усилия, чтобы подавить оборону города с моря, не допустить входа и выхода советских кораблей и транспортов из главной базы. В этих целях они использовали авиацию и артиллерию, продолжали минировать севастопольские фарватеры.

Командование ОВР несло ответственность за организацию и безопасность плавания по севастопольским фарватерам. Их противоминная оборона обеспечивалась системой противоминных береговых и морских постов, тралением в ночное время донных неконтактных мин. Овровцы осуществляли противолодочную, противокатерную и противовоздушную оборону входящих и выходящих из главной базы конвоев, прикрывали их дымовыми завесами от артогня береговой артиллерии противника, в темное время суток несли ближний противолодочный дозор.

...8 ноября 1941 года катер-охотник «МО-0111» (командир лейтенант Г. Ф. Бондаренко) сопровождал плавучий док, буксируемый ледоколом «Торос» из Керчи в Новороссийск. В Керченском проливе в районе мыса Опук на конвой вышел в атаку Ю-88. «МО-0111» отогнал его артиллерийским огнем. Самолет вынужден был сбросить бомбы неприцельно. Однако вскоре на конвой налетело еще три Ю-88, посыпались бомбы. И вновь удалось отразить атаку, при этом зенитный расчет «МО-0111» сбил один «юнкерс».

В течение пяти часов продолжались почти непрерывные атаки самолетов противника. Катер-охотник вел интенсивный артиллерийско-пулеметный огонь. Метким выстрелом из носового орудия, которым командовал старшина 2-й статьи В. Н. Попов, был сбит еще один самолет противника.

Плавучий док и ледокол «Торос», на котором находились 300 человек, в том числе около 100 эвакуированных детей, благополучно прибыли в Новороссийск.

О героизме и отваге личного состава «МО-0111» свидетельствует выписка из вахтенного журнала катера-охотника: «Восхищаемся героическим экипажем «МО-0111». Будучи пассажирами ледокола «Торос» в день 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, мы наблюдали самоотверженную, смелую и героическую защиту ледокола и плавдока от фашистских стервятников. За сравнительно [32] короткое время два самолета на глазах пассажиров были сбиты метким огнем героического экипажа 0111. Этот героический поступок воодушевил всех, даже маленькие дети в один голос закричали: «Наши сбили гадов». Радостью и благодарностью были наполнены сердца всех пассажиров по отношению к вашему славному и мужественному экипажу. Разите еще метче и успешнее, дорогие товарищи, фашистских варваров, напавших на нашу Родину. Желаем дальнейших успехов!..»{44}

...31 декабря 1941 года транспорт «В. Чапаев», совершив переход от берегов Кавказа, приближался к Севастополю. Три катера-охотника и четыре торпедных катера встретили его у мыса Феолент и сопровождали в базу. Как только «В. Чапаев» взял курс на Инкерманские створы, противник открыл по нему артиллерийский огонь. Катера сразу же поставили дымовую завесу. Противник безрезультатно выпустил 37 снарядов.

К середине ноября 1941 года советские корабли пользовались только фарватерами № 2 и № 3. Более удобным и оборудованным был фарватер № 3, который вел к берегу с открытого моря. Он состоял из двух колен шириной три мили. В начале его стоял светящийся буй, подход к которому осуществлялся, как правило, ночью. Для обеспечения прохода по фарватеру кораблей, идущих с моря, к расчетному времени из главной базы высылался тральщик «Т-27», на котором находились лоцман и штурман дивизиона. В условиях плохой видимости в помощь тральщику выделялся один катер-охотник, который находился у подходного буя. В случае ухудшения видимости тральщик и катер-охотник периодически включали прожекторы для ориентировки подходящих судов. После встречи они шли за тральщиком.

Важную роль в обеспечении выхода кораблей и транспортов из главной базы и входа в нее сыграл манипуляторный отряд гидрографического отдела флота. Всеми средствами манипуляторных пунктов управлял дежурный по отряду, находившийся в подчинении оперативного дежурного ОВР.

Корабли, подходящие с моря к Севастополю, запрашивали о включении огней, и оперативный дежурный [33] отряда, получив соответствующее разрешение, отдавал приказания командирам манпунктов или начальникам маяков.

Движение по фарватерам в период обороны Севастополя было чрезвычайно напряженным. За этот период зафиксировано 15 884 входа и выхода кораблей и различных судов{45}.

В трудные для защитников города декабрьские дни по приказанию командования Севастопольского оборонительного района корабли ОВР активно участвовали в артиллерийской поддержке сухопутных войск. Так, с 1 по 29 декабря 1941 года тральщики «Искатель», «Т-27», «Взрыв», «Мина», «Трал», «Взрыватель» и «Груз» провели 29 стрельб, израсходовали 659 100-мм снарядов{46}. Стрельбы велись по скоплению живой силы и боевой техники противника, находившегося в 35–50 кабельтовых. По оценке командования, все стрельбы оказались успешными.

В ноябре-декабре 1941 года корабли ОВР лишь на короткое время заходили в Стрелецкую бухту и, пополнив необходимые запасы, вновь спешили на выполнение боевых заданий.

Навстречу свинцовой метели

В конце декабря 1941 года Закавказский фронт и Черноморский флот провели Керченско-Феодосийскую десантную операцию, целью которой было освобождение Керченского полуострова, оказание помощи защитникам Севастополя. В осуществлении этой десантной операции активное участие приняли и корабли ОВР.

Вечером 25 декабря катера-охотники «МО-034» (командир старший лейтенант И. В. Леднев), «МО-084» (командир лейтенант А. Г. Кривоносое), «МО-018» (командир лейтенант Ф. С. Дьяченко), «МО-088» (командир старший лейтенант Ф. И. Вечный) приняли десантников и вышли из Тамани. Прибыв к линии исходного положения, легли в дрейф. Утром 26 декабря по сигналу командира высадки катера перестроились в кильватер. Головным шел «МО-084», на борту которого находились командир [34] 4-го дивизиона малых охотников капитан-лейтенант А. И. Захаров и военком старший политрук С. В. Комаров. Командир 8-го дивизиона катеров-охотников капитан-лейтенант А. А. Жидко и военком политрук Н. П. Попов шли на «МО-088».

Катера взяли курс на Камыш-Бурун.

При входе в бухту противник осветил катера и открыл артиллерийский огонь. Подавляя его, катера полным ходом пошли на прорыв.

«МО-084» первым ворвался в бухту и высадил бойцов, затем вышел на внешний рейд. Во время перестрелки в «МО-018» попал снаряд, катер лишился хода. Увидев это, лейтенант Кривоносов подошел к нему, снял 70 десантников и успешно высадил их на берег. Однако при отходе в катер угодил снаряд. Загорелся и взорвался боезапас. Орудийный расчет носового орудия полностью вышел из строя. Вскоре огонь удалось потушить, и катер возвратился в Тамань.

Успешно высадил десантную группу старший лейтенант И. В. Леднев, но при этом катер получил повреждение. Многие моряки были ранены, в том числе и командир. В Тамани всех раненых отправили в лазарет. Командование принял лейтенант В. В. Пономарев. И снова катер пошел к плацдарму.

Тем временем в районе высадки противник еще более усилил противодействие. Оценив обстановку, лейтенант Пономарев решил отвлечь огонь на себя, чтобы остальные катера могли высадить бойцов. Вокруг «МО-034» рвались снаряды, мины, свистели пули. Но никто не дрогнул в этой неравной схватке. Моряки действовали уверенно и расчетливо. Их снаряды метко разили огневые точки врага. Воспользовавшись этим, другие катера успешно высадили десантников.

В этом бою лейтенант Пономарев погиб.

На катере возник пожар. Начал рваться боезапас. Но моряки продолжали бороться с огнем и стрелять по врагу. Вот уже носовая часть катера стала погружаться. Вышло из строя носовое орудие, погиб весь его расчет. В строю осталась одна кормовая пушка. Героический экипаж сражался до тех пор, пока палуба не сравнялась с водой. Оставшиеся в живых четыре моряка бросились в воду и выбрались на берег. Через трое суток им удалось пробиться к десантникам. [35]

Во время прорыва к месту высадки серьезно пострадал «МО-088». В моторный отсек попала вражеская мина, в нескольких местах осколки пробили днище, вышли из строя двигатели, в отсеке возник пожар. Несколько моряков погибли, оставшиеся в живых боролись с огнем. С большим трудом пожар удалось ликвидировать. Малые пробоины заделали, а под днище завели пластырь. И все это — под ожесточенным огнем противника.

Благодаря самоотверженным действиям личного состава, распорядительности командира и механика «МО-088» остался на плаву и был отбуксирован в базу на ремонт.

В этой же десантной операции серьезные повреждения получил «МО-078». Разорвавшийся вблизи катера снаряд вывел из строя личный состав носовой пушки. Загорелся кранец с боезапасом. Увидев пламя, раненый комендор комсорг старшина 2-й статьи А. А. Богданов ползком добрался до горящего кранца и по одному снаряду выбросил весь боезапас в воду. За мужество и самоотверженность, проявленные при спасении катера, Богданов был награжден орденом Красного Знамени.

Большая группа кораблей ОВР участвовала в Феодосийском десанте. В отряд высадочных средств вошли два тральщика («Щит», «Т-16») и двенадцать катеров-охотников: «МО-051», «МО-061», «МО-0131», «МО-032», «МО-052», «МО-013», «МО-058», «МО-068», «МО-064», «МО-074», «МО-014» и «МО-063», а также буксир «Кабардинец». Командиром отряда был назначен капитан-лейтенант А. П. Иванов, работник оперативного отдела штаба флота, военкомом — старший политрук В. И. Еремеев{47}.

Кроме того, корабли ОВР входили в отряды охранения транспортов. В первый отряд вошли тральщики «Трал», «Груз», «Защитник» и катера-охотники «МО-0128», «МО-012», «МО-042», «МО-095»; во второй отряд — катера-охотники «МО-021», «МО-0111», «МО-0121», «МО-022», «МО-0102», «МО-094» и тральщик «Взрыв».

Отряду высадочных средств предстояло высадить штурмовой отряд морских пехотинцев (командир старший лейтенант А. Ф. Айдинов, политрук Д. Ф. Пономарев), [36] группу разведчиков (командир старший лейтенант П. Л. Егоров) и три группы гидрографов, которые возглавляли лейтенант А. М. Вейнблат, главный старшина Г. А. Степанов и старшина 1-й статьи Данилов {48}. Всем трем группам гидрографов вместе с морскими пехотинцами предписывалось высадиться на защитный мол, захватить маяк и зажечь его огонь. В голове защитного мола необходимо было зажечь красный постоянный огонь, а в голове широкого мола — белый постоянный, а также по два огня на причалах для облегчения швартовки кораблей.

Для обеспечения подхода кораблей к порту выделялись две подводные лодки. В задачу «М-51» (командир капитан-лейтенант В. М. Прокофьев) входило: стать на якорь в 4 милях к востоку от мыса Ильи и светить зеленым огнем в секторе 45–265° в сторону моря, то есть быть визуальным ориентиром для кораблей десанта. На лодке находился гидрограф лейтенант А. Г. Витченко, обеспечивавший ее выход в заданную точку.

Другой лодке — «Щ-201» (командир капитан 3 ранга А. И. Стрижак), на борту которой находился гидрограф капитан-лейтенант Е. П. Августинович, предстояло выставить в 11 милях к юго-востоку от порта Феодосия два портативных светящихся буя с красным и белым проблесковыми огнями.

Огонь намечалось установить также на отвесной скале Эльчан-Кая (Корабль-камень), находящейся в нескольких милях от южного побережья Керченского полуострова. Это поручили комсомольцам лейтенантам Д. Г. Выжулу и В. Е. Моспану. В ночь на 28 декабря они скрытно высадились с подводной лодки «Щ-203» на резиновой шлюпке, добрались до обледенелой скалы и, с большим трудом поднявшись с аппаратурой на ее вершину, установили там ацетиленовый фонарь. Этот огонь надежно обеспечивал подход наших кораблей с десантом к берегу и являлся хорошим ориентиром для броска к Феодосии{49}.

28 декабря после полудня была произведена посадка бойцов на малые охотники и тральщики. [37]

«МО-013» (командир лейтенант А. В. Власов) принял группу разведчиков и морских пехотинцев. На борту находились командир отряда капитан-лейтенант А. П. Иванов и военком старший политрук В. И. Еремеев. На «МО-0131» (командир младший лейтенант И. Г. Черняк) были приняты три группы гидрографов и морских пехотинцев. На этом катере вышли в море командир звена старший лейтенант Г. Д. Пупков и политрук звена В. Д. Малахов. На «МО-032» (командир старший лейтенант Г. П. Павлов) находились командир звена П. И. Жуков, командир штурмового отряда старший лейтенант А. Ф. Айдинов и военком политрук Д. Ф. Пономарев с 40 бойцами. На «МО-064» (командир лейтенант М. В. Ковалюк) и на «МО-074» (командир старший лейтенант В. И. Гайдай) разместилась подрывная партия, возглавляемая старшим лейтенантом В. Н. Гунбиным.

«МО-052» (командир лейтенант В. В. Селифанов) принял 75 десантников. На катере находились командир 2-го дивизиона малых охотников старший лейтенант Г. Г. Генералов, военком батальонный комиссар Я. С. Тарасов, артиллерист 2-го дивизиона старший лейтенант А. П. Бедерев, артиллерист 1-го дивизиона лейтенант В. В. Варлей. На «МО-051» (командир лейтенант С. А. Бычков) на борту были командир звена старший лейтенант И. С. Соляников и старший военфельдшер Д. Н. Коваленко. Другие катера-охотники приняли по 45 бойцов. На тральщиках «Щит» и «Т-016» разместились 900 десантников с оружием и полной выкладкой.

В 13 ч транспорт «Кубань» в охранении двух катеров-охотников «МО-063» (командир лейтенант В. В. Климов) и «МО-014» (командир лейтенант М. Г. Кузьмин) вышел из Новороссийска и взял курс на Феодосию. В 17 ч 20 мин тем же курсом проследовали корабли отряда высадочных средств. Затем снялись с якорей эсминцы, а в 18 ч 32 мин порт покинули все остальные корабли. В центре трехкильватерной колонны находились крейсера и эсминцы, слева и справа — тральщики и малые охотники.

Когда боны остались за кормой, на всех катерах и тральщиках политработники разъяснили личному составу боевую задачу. Моряки и десантники с воодушевлением восприняли ее.

После выхода из Цемесской бухты заметно усилился [38] ветер, а когда корабли легли на курс в Феодосию, волна стала еще круче. Мощные потоки воды наваливались на катера-охотники, перекатывались по палубе. Скорость отряда пришлось уменьшить до 14 узлов. Испытывать каверзы погоды — привычное для моряков дело. На ледяном ветру бдительно несли вахту сигнальщики и наблюдатели. Видимость ухудшалась с каждым часом, крепчал мороз, соленые брызги замерзали на лету. На мачтах, надстройках и орудиях появилась ледяная корка.

Лишь в 3 ч 40 мин 29 декабря корабли подошли к Феодосии и, не встретив сопротивления противника, вошли в залив. По сигналу командира высадки катера-охотники и тральщики перестроились для атаки. К ним присоединились «МО-063» и «МО-014», сопровождавшие транспорт «Кубань».

В 3 ч 48 мин крейсера и эсминцы открыли артиллерийский огонь по порту. Над акваторией взвились осветительные снаряды. Огневой удар кораблей явился для фашистов неожиданным. Его артиллерия смогла ответить лишь через четырнадцать минут. Боновые ворота порта оказались открытыми, корабельные дозоры в море противник не выставил. В 5 ч 10 мин к бонам подошли «МО-064» и «МО-074». Находившиеся на их борту подрывники уничтожили боновое заграждение.

Как только закончилась артиллерийская подготовка, катера пошли на прорыв. Первым ворвался в порт «МО-0131». Проскочив «ворота» на полном ходу и обстреляв из пушек и пулеметов причал, лейтенант Черняк быстро ошвартовал свой катер у защитного мола, где располагался маяк. Морские пехотинцы и гидрографы мгновенно выскочили на мол и устремились к маяку. Засевшие там гитлеровцы оказали сопротивление, завязался бой. Когда убило командира десантников мичмана Куликова, на помощь группе поспешил с катера командир звена охотников старший лейтенант Г. Д. Пупков. В короткой схватке моряки захватили маяк, включили его, облегчив прорыв другим десантным судам. В бою десантники захватили две пушки, прикрывавшие вход в порт, винтовки, гранаты и боезапас.

Выйдя из порта, «МО-0131» направился на внешний рейд, где стоял крейсер «Красный Крым», чтобы взять на борт новую группу десантников. Однако при [39] подходе к крейсеру у него вышло из строя рулевое управление. На помощь подошел «МО-074» и отбуксировал его в гавань. Весь личный состав, кроме старшины группы мотористов М. Д. Никулина {50}, был направлен в штурмовые группы морских пехотинцев.

Вторым в порт ворвался «МО-013» и высадил на Широкий мол десантников, которые быстро очистили его от противника. Вслед за этим и остальные катера-охотники отряда высадочных средств прорвались в порт и, высадив морских пехотинцев, приступили к переброске десантников с крейсера «Красный Крым», стоявшего на внешнем рейде. На прорыв пошли эсминцы и тральщики.

Первая волна десантников сломила сопротивление противника и начала вытеснять его из порта.

Смело действовали разведчики. Они сняли часовых в порту, захватили документы полевой комендатуры, фельдсвязи, гестапо и других учреждений, а также карты Крыма и Кавказа, изданные германским генеральным штабом.

У одного из зданий порта продвижение десантников приостановилось из-за сильного огня автоматчиков. Капитан-лейтенант А. П. Иванов, возглавив группу краснофлотцев, повел их в атаку. Вскоре его ранило, и атакующих возглавил старший политрук В. И. Еремеев. Гитлеровцы были выбиты из здания. В этой схватке Еремеев погиб.

Бой из порта перекинулся на улицы города. Тем временем переброска десантников с кораблей на берег продолжалась. Тральщик «Щит» (командир старший лейтенант В. М. Гернгросс, военком старший политрук Н. П. Савощенко), высадив свою группу, быстро развернулся и подошел к крейсеру «Красный Крым». Приняв на борт 300 бойцов, он стал отходить, и тут вражеский снаряд, врезавшись в фок-штаг тральщика, вывел из строя весь расчет 100-мм орудия. Погибли старшины 2-й статьи Ф. Ф. Трачук и В. И. Семенов, краснофлотцы Н. И. Верба и Т. Я. Гушель. Тяжелое ранение получили лейтенант И. Ф. Бережной, электрик краснофлотец П. Ф. Емельянов, комендоры краснофлотцы А. И. Белов и С. А. Царев, рулевой краснофлотец Камиль Абду Хаса оглы Михтеев. Был ранен и радист В. В. Леонов, но он остался в строю. [40]

Второй снаряд разорвался у мостика. Упал тяжело раненный командир отделения рулевых старшина 1-й статьи В. И. Баглай. Подоспевший на помощь старший военфельдшер И. М. Прилипко обработал и забинтовал рану. Командир тральщика старший лейтенант Гернгросс был контужен, но не терял самообладания.

Сквозь пробоины в помещения поступала вода, на полубаке загорелся кранец первых выстрелов. Вышел из строя машинный телеграф. Под руководством командира БЧ-5 инженер-лейтенанта И, М. Самофалова шла упорная борьба с огнем и поступлением воды. Аварийная партия заделала пробоины. Корабль вошел в порт.

Вслед за «Щитом» высадил десантников БТЩ «Т-16» (командир капитан-лейтенант Г. С. Бартош, помощник командира старший лейтенант П. А. Немодрук). Через несколько минут тральщик вышел из порта и тут же попал под обстрел батареи противника, стрелявшей с мыса Ильи. Маневрируя на полном ходу, тральщик вышел из зоны обстрела и направился к крейсеру за следующей партией десантников.

Мужество проявил экипаж «МО-032». При входе катера в порт вышел из строя привод рулевого управления. Однако командир старший лейтенант Г. П. Павлов, перейдя на ручное управление, быстро провел швартовку и высадил штурмовую группу. Краснофлотцы тем временем сумели ввести в строй привод рулевого управления. Катер вышел из порта и направился к крейсеру «Красный Крым» за десантниками.

Смело действовал во время прорыва в порт экипаж катера «МО-051». Высадив без потерь 43 бойца, он сделал еще восемь рейсов к крейсеру «Красный Крым», перебросив на берег сотни десантников. Однако в последнем рейсе попал под сильный артобстрел. Осколком разорвавшегося снаряда пробило масляный бачок, порвало провода зажигания. Двигатель заглох. Мотористы под руководством воентехника 2 ранга К. Д. Катульского быстро исправили повреждение. Катер продолжал выполнять боевую задачу.

Серьезным испытаниям подвергся экипаж «МО-013». Находясь у Широкого мола, катер получил два прямых попадания мин. Через пробоины хлынула вода, вышли из строя моторы. Моряки не растерялись, [41] они мужественно боролись с поступлением воды, заделывали пробоины, старались ввести моторы в строй. После полудня катер на одном моторе вышел из гавани. Рулевой краснофлотец Головин был ранен, но вахту нес до тех пор, пока катер не прибыл в Новороссийск.

Успешно действовал экипаж «МО-063». Высадив первую штурмовую группу, катер сделал три рейса к крейсеру и перебросил еще 180 десантников. В четвертом рейсе, когда «МО-063» принял бойцов и отошел от крейсера, в него попала мина. Корма быстро погрузилась, и катер затонул. Подоспевшие с крейсера барказы спасли экипаж.

При переброске десантников на берег тяжело ранило командира «МО-052» лейтенанта В. В. Селифанова. Ранило и помощника командира лейтенанта А. П. Ратченко, но он остался в строю и продолжал управлять катером.

Получил тяжелое ранение командир «МО-061» лейтенант С. Т. Еремин.

Несмотря на потери, экипажи катеров отряда высадочных средств выполнили поставленную перед ними задачу.

К исходу дня 29 декабря город Феодосия и прилегающие к нему высоты были освобождены от гитлеровцев. Командир штурмового отряда старший лейтенант А. Ф. Айдинов вступил в должность коменданта города. Командир отряда высадочных средств капитан-лейтенант А. П. Иванов приступил к выполнению обязанностей старшего морского начальника порта. В Феодосии сразу же начали действовать органы Советской власти.

В ночь на 30 декабря прибывшие из Новороссийска транспорты высадили первый эшелон главных сил десанта на причалы порта. Они пришли в охранении быстроходных тральщиков «Трал» (командир старший лейтенант Б. П. Фаворский, военком батальонный комиссар В. А. Тарабарин), «Груз» (командир старший лейтенант А. М. Кроль, военком старший политрук Н. Н. Власов), «Защитник» (командир старший лейтенант В. Н. Михайлов, военком старший политрук Ф. С. Рубан) и малых охотников «МО-012» (командир старший лейтенант Г. А. Чинякин), «МО-042» (командир лейтенант Д. Ф. Гоцуцов) и «МО-095» (командир лейтенант В. П. Бондарев). [42]

Разгрузка транспортов продолжалась весь день. Вражеская авиация бомбила город и порт. В результате нескольких попаданий у причала сгорел разгруженный транспорт «Ташкент». Остальные суда, закончив высадку войск, ушли в Новороссийск.

Ночью 31 декабря из Туапсе прибыли транспорты со вторым эшелоном главных сил десанта. В состав отряда охранения вошли тральщик «Взрыв» (командир старший лейтенант Н. Ф. Ярмак, военком старший политрук А. П. Воробьев), катера-охотники «МО-0121» (командир лейтенант В. М. Лурье), «МО-0111» (командир лейтенант Г. Ф. Бондаренко), «МО-021» (командир лейтенант П. Д. Чеслер) и «МО-094» (командир лейтенант Н. И. Овсянкин). Самолеты противника по-прежнему наносили интенсивные удары по порту. От попадания вражеских бомб транспорт «Красногвардеец» затонул, транспорт «Димитров» получил повреждения.

Разгрузка транспортов закончилась к 14 ч, и они вышли из Феодосии. На этом высадка основного десанта завершилась.

В итоге десантной операции советскими войсками были освобождены также Камыш-Бурун, Керчь и другие населенные пункты.

Для содействия наступлению войскам Кавказского фронта намечалась высадка новых морских десантов в ряде районов Крымского побережья.

2 января 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования утвердила представленный командованием фронта план наступательной операции. Предусматривалось наступление силами фронта на направлении Джанкой, Перекоп, Чонгар, Симферополь и высадка морских десантов в районах Алушты, Ялты, Перекопа и Евпатории.

В соответствии с директивой командующего Кавказским фронтом штаб Севастопольского оборонительного района спланировал высадку тактического десанта в Евпаторию кораблями ОВР. Планом предусматривалась высадка морских пехотинцев двумя эшелонами. В первом эшелоне высаживался батальон под командованием капитан-лейтенанта К. Г. Бузинова и военкома батальонного комиссара М. Г. Палея, а также группа разведотряда штаба флота во главе с командиром отряда капитаном В. В. Топичевым. Кроме того, в Евпаторию высаживалась группа партийных и советских [43] работников, сотрудников городском отдела НКВД и милиции.

Для высадки первого эшелона был сформирован отряд высадки в составе тральщика «Взрыватель», морского буксира «СП-14» и семи малых охотников. Командиром высадки назначался уроженец Евпатории капитан 2 ранга Н. В. Буслаев, военкомом — военком ОВР главной базы полковой комиссар А. С. Бойко{51}.

Подготовка к десанту осуществлялась в глубокой тайне и в короткие сроки.

4 января вечером началась посадка десантников, на каждый катер-охотник было принято по 50 человек, на тральщик — 300, на морской буксир — 50, а также три танкетки и три противотанковые пушки.

Корабли отряда выходили двумя группами. В 21 ч вышла наиболее тихоходная группа — морской буксир «СП-14» (капитан И. М. Сапега) в охранении двух катеров-охотников «МО-0105» (командир лейтенант А. П. Скляр) и «МО-0125» (командир лейтенант С. М. Гладышев). Через два часа вышла вторая группа — быстроходный тральщик «Взрыватель» (командир капитан-лейтенант В. Г. Трясцин, военком политрук П. Г. Болотин) в охранении пяти катеров-охотников: «МО-081» (командир лейтенант С. Г. Флейшер), «МО-036» (командир лейтенант И. И. Скворцов), «МО-062» (командир лейтенант В. М. Кирпиченко), «МО-0102» (командир лейтенант С. Я. Верещак) и «МО-041» (командир лейтенант И. И. Чулков). На внешнем рейде корабли построились в походный ордер, прошли по Стрелецкому створу и на траверзе поворотного буя легли на курс, ведущий в Евпаторию.

Севастополь остался за кормой. Шли в полной темноте, порой теряя из виду друг друга. Лишь в той стороне, где угадывались очертания города, грозные зарницы изредка освещали линию обороны, да слышался гул артиллерийской дуэли.

Курс отряда проходил на значительном расстоянии от берега. Противник противодействия не оказывал. В точку развертывания пришли одновременно обе группы. Командир высадки дал сигнал: кораблям следовать на высадку. Тральщик «Взрыватель» дал малый ход и направился к Пассажирской пристани. [44]

Получив сигнал, катера-охотники «МО-081» и идущий ему в кильватер «МО-036» увеличили ход и направились к Товарной пристани. В этот же момент к Хлебной пристани шли «МО-062» и «МО-0102», а к Пассажирской — «МО-0105» и «МО-0125». Высадив морских пехотинцев без единого выстрела, катера сразу же отошли в ранее указанный район для маневрирования и поддержания десантников артогнем. У Товарной пристани остался только «МО-036» для связи с десантниками.

Высадка первых штурмовых групп оказалась для гитлеровцев настолько внезапной, что они не успели организовать сопротивление. Над портом прокатилось мощное «Ура!». Морские пехотинцы бросились вперед, растекаясь по темным улицам и переулкам. В нескольких местах вспыхнула стрельба.

По «МО-036», стоявшему у Товарной пристани, с церкви застрочил вражеский пулемет. Были убиты командир отделения рулевых комсомолец старшина 2-й статьи П. А. Новиков, боцман старшина 2-й статьи А. М. Зуб. Краснофлотец Виктор Касин получил тяжелое ранение. Комендоры «МО-036» открыли огонь по пулеметной точке врага и подавили ее.

На Хлебной пристани высадились бойцы роты лейтенанта Я. Ф. Шустова. Здесь бой был скоротечен. Морские пехотинцы быстро продвигались в глубь старого города. В районе мясокомбината они освободили большую группу военнопленных.

Основные силы десанта находились на тральщике «Взрыватель» и буксире «СП-14». В 2 ч 50 мин 5 января они подошли к Пассажирской пристани, расположенной в центре бухты, и начали высадку. К этому времени гитлеровцы, опомнившись от неожиданности, начали освещать порт и корабли, стоящие у причалов, а затем открыли артиллерийский и минометный огонь.

Буслаев радировал в Севастополь: «Высадку продолжаем под сильным артиллерийско-минометным огнем» {52}.

— Быстрей, быстрей! — торопил он десантников. И в это время вражеский снаряд разорвался возле кормового орудия. Тральщик сильно тряхнуло, взрывной волной пушку сорвало с фундамента и выбросило [45] за борт. Осколками смертельно ранило капитана 2 ранга Н. В. Буслаева.

В командование отрядом вступил полковой комиссар А. С. Бойко.

Выгрузка боевой техники с буксира затянулась из-за того, что пристань оказалась сильно разрушенной. Под огнем врага моряки соорудили настил, по которому и сошли танкетки.

Завершив выгрузку, тральщик и буксир отошли от пристани. На место тральщика ошвартовался «МО-041». Высадив десантников, катер остался у пристани для связи с батальоном и приема раненых. Остальные корабли маневрировали в заливе и поддерживали десантников огнем.

К 6 часам утра первый эшелон десанта овладел южной частью города. Штаб батальона расположился в гостинице «Крым».

Успех первых часов боя, несмотря на потери, понесенные при высадке основной части десанта, объясняется прежде всего четкими действиями кораблей отряда, внезапностью высадки штурмовых групп и разведчиков, не давшей противнику возможности оказать им сопротивление, а также активной поддержкой десанта артогнем. Большую роль сыграло и то, что в атакующих группах находилось много евпаторийцев, которые хорошо ориентировались в лабиринтах городских улиц.

Однако сопротивление врага нарастало. Рота лейтенанта И. Н. Шевченко была остановлена противником у курортной поликлиники. Сюда фашисты подтянули силы из нового города, где размещались их основные воинские части.

Озабоченное складывающейся обстановкой, немецкое командование в спешном порядке перебросило на автомашинах из-под Севастополя в район Евпатории 22-й разведывательный и 70-й саперный батальоны и несколько артиллерийских батарей. Туда же оно направило 105-й пехотный полк.

В 10 ч 5 января в Севастополе была получена радиограмма от Бойко: «Положение угрожающее, требуется немедленная помощь людьми, авиацией, кораблями» {53}. В 11 ч Бойко сообщил: «Радиосвязи с батальоном нет». [46]

К этому времени бойцы батальона, прижатого фашистами к морю, продолжали отражать яростные атаки. Они удерживали ту часть города, где находились пристани Товарная и Пассажирская.

Тяжелая обстановка сложилась на кораблях, маневрировавших в заливе. С рассветом их начали бомбить самолеты. Они налетали группами по 10–30 машин. Бой шел в течение всего светлого времени. Кораблям требовалась авиационная поддержка.

От непрерывных атак с воздуха сильно пострадал «МО-041». Погиб командир катера лейтенант И. И. Чулков, тяжелое ранение получил политрук И. К. Волохов, который вскоре скончался. Погибли командир отделения комендоров старшина 2-й статьи Б. А. Орловский, сигнальщик краснофлотец И. И. Сазонов, тяжело ранило краснофлотца А. П. Нефедова. Легкораненые моряки оставались в строю. Помощник командира лейтенант С. В. Капинос вступил в командование катером. Механик воентехник 2 ранга К. Д. Кашульский организовал борьбу за живучесть.

С огромным трудом удалось приостановить поступление воды во внутренние помещения. Когда пробоины заделали, начали откачивать воду. Старшина мотористов главный старшина И. Ф. Федик исправил машинный телеграф, лейтенант В. И. Рыжов наладил радиосвязь. С разрешения командира высадки «МО-041» ушел в Севастополь.

Трудно пришлось морскому буксиру «СП-14». Его атаковали «юнкерсы» на бреющем полете. Капитан буксира И. М. Сапега и лоцман Л. И. Хлебников погибли. В командование буксиром вступил помощник капитана А. Иванчук. Буксир получил много осколочных пробоин и в охранении «МО-0105» и «МО-0125» ушел в Севастополь. К вечеру ушли в Стрелецкую бухту «МО-036», «МО-062» и «МО-0102».

Обстановка все время усложнялась, информация о действиях десантников на корабли не поступала.

Фашисты продолжали атаковать тральщик «Взрыватель», стараясь во что бы то ни стало уничтожить его. Бой с вражескими самолетами шел до темноты, экипаж сражался на пределе сил. Около 21 ч тральщик, получив серьезные повреждения, был выброшен волной на мель.

Ожесточенный бой в городе продолжался.

С наступлением темного времени налеты самолетов [47] прекратились. Стало тише, напряжение несколько спало.

Ночью 6 января Севастополь принял последнюю радиограмму от Бойко: «Корабль сняться с мели не может. Спасайте команду и корабль, с рассветом будет поздно»{54}.

Однако помощь из Севастополя не пришла. Утром 6 января тральщик «Взрыватель» расстреляли немецкие танки.

«МО-081» с разрешения командира ОВР ушел в Севастополь.

Попытка высадить второй эшелон не удалась из-за штормовой погоды и усилившегося сопротивления врага. Десант, высаженный в первом эшелоне, погиб. Лишь небольшой части бойцов удалось уйти к партизанам.

В район Судака Черноморскому флоту было приказано высадить десант в составе 226-го горнострелкового полка (1500 человек). В задачу десанта входил захват Судакской долины и пересечения дорог, связывающих Судак с Алуштой, Старым Крымом и Отузами {55}.

В высадке первого десанта в ночь на 16 января 1942 года приняли участие и корабли ОВР: «МО-051», «МО-022», «МО-092», «МО-014», «МО-034» и «МО-0141». Командиром группы был назначен капитан-лейтенант А. П. Иванов, военкомом — политрук А. Ф. Стрижаков, которые находились на «МО-051».

Переход отряда был осуществлен без противодействия со стороны противника. Прибыв в назначенный район встречи, корабли эскадры открыли артиллерийский огонь по району высадки. Как только артподготовка прекратилась, катера-охотники устремились к берегу.

«МО-034» (командир лейтенант Н. В. Завьялов) первым высадил группу разведчиков. Канлодка «Красный Аджаристан» удачно подошла носом к пляжу и быстро высадила бойцов, выгрузила орудия и боезапас. Затем канлодка подошла к крейсеру «Красный Крым» и, приняв бойцов, доставила и эту группу.

За «МО-034» к берегу пошел «МО-051» (командир лейтенант С. А. Бычков), на борту которого находился [48] командир звена старший лейтенант И. С. Соляников, и с боем высадил 45 бойцов.

Противник оказал сопротивление. Но разведчики и моряки не растерялись. В рукопашном бою они уничтожили вражеский орудийный расчет и продолжили наступление.

«МО-022» (командир лейтенант В. С. Белик), «МО-092» (командир лейтенант Э. Я. Баркман) и «МО-014» (командир лейтенант М. Г. Кузьмин) высадили бойцов на Судакском пляже. При подходе к берегу в «МО-0141» (командир лейтенант С. Н. Баженов) попал снаряд. Катер потерял ход и не смог высадить десант. На помощь ему пришел «МО-051». Сняв всех десантников, он вторично подошел к берегу и высадил их. Теперь катера-охотники приступили к перевозке войск с крейсера «Красный Крым».

К рассвету 16 января высадка в Судак закончилась, и отряд высадочных средств взял курс на Новороссийск.

Используя успех высадки 226-го горнострелкового полка, командующий фронтом приказал флоту высадить 554-й горнострелковый полк 138-й стрелковой дивизии (1576 человек). В состав отряда высадочных средств вошли и корабли ОВР: тральщик «Т-16» и шесть катеров-охотников.

После полудня 24 января отряд вышел из Новороссийска и взял курс к Судакскому берегу. Несмотря на неблагоприятную погоду, корабли вовремя прибыли к месту высадки. Тральщик «Т-16» (командир капитан-лейтенант В. И. Царевский) спустил на воду шлюпки, и разместившиеся на них десантники пошли к берегу. На шлюпках и катерах десантников перебрасывали также с крейсера «Красный Крым» и эсминца «Шаумян». Катера-охотники, высаживая бойцов, подходили к берегу на минимальное расстояние. Но высадка шла медленно, не хватало плавсредств. Кроме того, мешал сильный накат.

В 6 ч из-за усилившегося волнения моря высадку пришлось прекратить. С приближением рассвета, опасаясь атак с воздуха, крейсер и эсминец ушли в Новороссийск. Катера-охотники перевезли на берег принятый с крейсера боезапас и продовольствие и, взяв на борт 200 раненых, также вернулись в базу.

Во всех боевых действиях по высадке десантов овровцы действовали смело и решительно, через завесу [49] огня прорывались в порт, высаживали штурмовые группы морских пехотинцев, огнем орудий и пулеметов подавляли огневые точки гитлеровцев, рассеивали их живую силу.

Рассказ комиссара

С высадкой десантов на Керченский полуостров положение защитников Севастополя значительно облегчилось. Враг перешел к обороне. Наступило относительное затишье. На всех участках обороны строились новые и совершенствовались имевшиеся укрепления. И все это осуществлялось в условиях вражеских бомбардировок и обстрелов.

Нагрузка на экипажи кораблей ОВР к этому времени еще более возросла. Количество корабельного состава значительно уменьшилось из-за потерь, а задачи, ставившиеся перед ним, усложнялись.

Большую работу по воспитанию мужества и стойкости, беззаветной преданности Родине и Коммунистической партии осуществляли в ходе боевых действий политработники, партийные и комсомольские организации. Основной формой партийного воздействия на воинов становилась индивидуальная работа, ибо в боевой обстановке редко удавалось собрать большие группы личного состава. Комиссары, политруки шли на боевые посты, в боевые части, беседовали с моряками, разъясняли задачи, поднимали у людей настроение. Они помогали также секретарям партийных и комсомольских организаций целеустремленно строить воспитательную работу, пропагандировать боевой опыт.

Живое слово политработников, их личный пример в тех условиях значили очень много.

В период высадки десанта в Евпаторию военком 1-го дивизиона СКА полковой комиссар П. Г. Моисеев находился на «МО-081». Он начинал службу еще в дореволюционное время. В октябрьские дни охранял в Смольном В. И. Ленина, штурмовал Зимний дворец. Участвовал в подавлении контрреволюционного мятежа на Красной Горке, сражался на фронтах гражданской войны. Краснофлотцы и командиры любили комиссара, уже одно присутствие его на катере-охотнике побуждало их действовать увереннее, хладнокровнее.

В трудные декабрьские дни 1941 года, в период [50] обороны Севастополя военком 1-го дивизиона сторожевых катеров полковой комиссар П. Г. Моисеев, побывав на городском митинге, собрал командиров катеров-охотников на совещание.

— Нет, товарищи, севастопольцев фашистам не запугать! — без предисловия произнес он. — Послушайте, что я вам расскажу, и все сейчас же отправляйтесь на корабли, побеседуйте с людьми. У меня есть такое, о чем должен знать каждый моряк. И представьте себе, это посильней самой мощной бомбы.

Моисеев бережно, словно ценнейшую реликвию, достал из бокового кармана сложенный вчетверо листок бумаги.

— Слушайте... Нет, лучше записывайте слово в слово. Я продиктую... Так вот, дело происходило на встрече трудящихся города с воинами. Вникните, какие слова сказала простая русская женщина, мать четырех бойцов Мария Ивановна Тимченко:

«Я, простая русская мать, не привезла вам богатых подарков. Я принесла вам свое самое дорогое — мою материнскую любовь к вам, мое горячее сердце. Я люблю вас, сыны мои, больше всего на свете! Скажите мне: «Мать, идем с нами в бой!» — и я смело пойду в любую минуту... Родимые мои, я уже старая, но в Севастополе нельзя сидеть праздно. Наш родной город в опасности, фашисты протягивают к нему кровавые лапы, но мы его не отдадим врагу. Клянусь вам, сыны мои, я буду помогать вам до последнего своего дыхания. Что потребуется, то и сделаю. Я выстираю вам рубашки, обмою ваши раны, свяжу вам теплые носки и варежки, чтобы мороз не тронул вас. В трудную минуту я утешу вас добрым словом...»

Комиссар закончил чтение.

Разъяснительная, политико-воспитательная работа велась непрерывно. Сила комиссаров и политруков была в том, что они опирались на коммунистов и комсомольцев, на боевой актив.

В феврале и марте 1942 года произошли перемещения политсостава ОВР. Военкома 1-го дивизиона тральщиков батальонного комиссара Г. С. Дьяконова перевели в другое соединение, а на его место назначили политрука Н. Н. Власова. Военкома 2-го дивизиона катеров-охотников Я. С. Тарасова назначили секретарем партийной комиссии ОВР, а на его место — старшего политрука П. Ц. Васильченко. Военком 1-го дивизиона [51] катеров-охотников П. Г. Моисеев был выдвинут на должность заместителя начальника политотдела ОВР, а в дивизион назначили военкома 3-го дивизиона батальонного комиссара А. Г. Косидлова. Военкома минзага «Н. Островский» старшего политрука И. П. Кулинича откомандировали в охрану рейдов Севастополя. Перевели и политрука М. И. Соколова на должность политрука первого звена 2-го дивизиона катеров-охотников.

Каждый день из небольшой Стрелецкой бухты уходили в дозор корабли, охраняя подступы к базе, вели поиск подводных лодок, выполняли другие задания.

25 марта 1942 года совершил бессмертный подвиг комсомолец старший краснофлотец Иван Голубец.

Во время обстрела Стрелецкой бухты вражеский снаряд разорвался у борта «МО-0121». На катере начался пожар. Командир лейтенант В. М. Лурье принимал все меры, чтобы ликвидировать пожар. В машинном отделении с огнем боролись командир отделения мотористов старшина 2-й статьи В. Ф. Тимофеев и моторист краснофлотец Л. А. Старченко во главе с механиком воентехником 1 ранга Г. Т. Гусевым. На верхней палубе под руководством старшины 1-й статьи В. Н. Лапина пожар тушили командир отделения рулевых старшина 2-й статьи Н. А. Зубков, рулевой краснофлотец В. Г. Жуков, краснофлотцы Н. Е. Грищенко и Л. Ф. Черноуцкий.

Сбитое в одном месте пламя тут же перекидывалось в другое, ползло и растекалось по настилу, поднимаясь по переборкам отсека вверх. Каждую минуту огонь мог переброситься во второе машинное отделение. На механике Гусеве загорелся китель. Острая боль обожгла руки. Но он не отступил до тех пор, пока не сбил пламя с мотора, и лишь после этого рухнул на палубу. Его на носилках вынесли с катера, потом отправили в госпиталь. Тяжелое ранение и ожоги получил моторист краснофлотец А. А. Старченко. Ему помог выйти из отсека Н. А. Зубков.

На малый охотник поднялись командир дивизиона капитан-лейтенант В. Т. Гайко-Белан и инженер-механик дивизиона И. Н. Запалов. В этот момент новый взрыв потряс воздух. Осколки застучали по бортам и по палубе.

— Пожар на корме! — доложил старшина 2-й статьи С. А. Прошенков. [52]

Каждый понял зловещий смысл этих слов: ведь там, на корме, размещены глубинные бомбы. Если они начнут рваться, погибнут катера, люди, взлетят на воздух причал и береговые сооружения.

Об этом подумал и рулевой-сигнальщик «СКА-0183» краснофлотец И. К. Голубец. Увидев пожар на «МО-0121», он в одно мгновение прыгнул на борт горящего катера. Нащупал рычаг бомбосбрасывателя, потянул на себя. Рычаг не действовал: его заклинило. Но надо было во что бы то ни стало сбросить бомбы за борт, не дать огню добраться до них. Оттянув заднюю решетку бомбосбрасывателя, Голубец вытолкнул руками первую бомбу, затем вторую, третью, четвертую...

Второй бомбосбрасыватель действовал исправно. Задыхаясь в горячем дыму, Голубец все нажимал и нажимал на его рычаг. Вот и вторая серия больших глубинных бомб оказалась за бортом. Теперь надо освободить корабль от малых глубинных бомб: пламя уже совсем близко подобралось к ним.

Отважный моряк выхватывал малые бомбы из огня и скатывал их в воду. Он делал это упорно, не замечая ничего вокруг, не чувствуя боли. Все его внимание поглотили бомбы, готовые в любую минуту взорваться. Он не видел, как языки пламени достигли бензобаков, не слышал голоса инженера-механика И. Н. Запалова, доложившего командиру дивизиона о том, что спасти корабль уже невозможно, надо спасать людей, не слышал команды капитан-лейтенанта В. Т. Гайко-Белана: «Всем покинуть корабль». Краснофлотец пробивался сквозь огонь к последней бомбе. Нагнулся за ней, но поднять не успел. Тяжелый гул от взрыва бензобаков прокатился над бухтой. Столб воды и дыма поднялся над тем местом, где только что стоял горящий корабль. Голубца подбросило вверх. Его нашли распростертым на причале. Ценой жизни отважный моряк спас находившиеся рядом катера, береговые сооружения, людей.

О подвиге И. К. Голубца узнал весь флот. 14 июня 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Враг готовился к новому штурму Севастополя. Готовились и войска Севастопольского оборонительного района. [53]

В этот период корабли ОВР выполняли задачи по обеспечению входа и выхода кораблей и транспортов из главной базы, поиску подводных лодок противника, тралению фарватеров, конвоированию транспортов, обороне побережья от возможной высадки вражеского десанта. По просьбе армейского командования тральщики систематически вели артиллерийский огонь по позициям противника.

Оперативная обстановка в районе главной базы осложнилась. Сохранялась высокая минная опасность. Враг господствовал в воздухе, продолжал блокаду города с моря авиацией, торпедными катерами, подводными лодками. У севастопольских фарватеров действовали авиагруппа в 150 самолетов (Ю-87, Ю-88, Хе-111), 19 торпедных и 30 сторожевых катеров.

В блокаде участвовали также 6 итальянских подводных лодок{56}. При приближении советских кораблей и транспортов к подходной точке фарватера № 3 появлялись торпедоносцы и торпедные катера противника.

Штаб ОВР принял меры по усилению защиты главной базы с моря.

В 15-минутной готовности находились три катера-охотника. В существующую систему дозора дополнительно включили один катер-охотник с задачей наблюдения в подходной точке фарватера № 3 за посадкой на воду вражеских торпедоносцев и за стоянкой торпедных катеров. При входе кораблей в базу выставлялись 4–5 катеров-охотников и 6–7 торпедных катеров вблизи курсов следования транспортов{57}.

По-прежнему осуществлялось постоянное наблюдение за сбрасыванием самолетами противника донных неконтактных мин. В темное время суток продолжалось усиленное траление Инкерманского створа и подходов к бухтам Стрелецкая, Камышовая и Казачья.

Именно в этот период младший флагманский минер флота капитан-лейтенант Г. Н. Охрименко разоружил первую магнитно-акустическую мину. Это произошло 9 апреля 1942 года. Водолаз старшина 1-й статьи Леонид Викулов, спустившись на дно, где обнаружили смертоносный снаряд, извлек вторичный детонатор. Затем частично разоруженную мину подняли с грунта и [54] вытащили на берег. Остальную работу по ее разоружению и произвел Г. Н. Охрименко.

Это была напряженная и опасная работа. Действовать приходилось ночью, так как у мины мог быть взрыватель, реагирующий на свет.

В период с 7 по 12 мая 1942 года помощник флагманского минера ОВР старший лейтенант Г. К. Коляда разоружил еще три мины{58}. Первая из них имела прибор кратности, рассчитанный на 15 импульсов. Чтобы вытралить такую мину, необходимо было воздействовать на нее тралом по меньшей мере пятнадцать раз. Для надежности траления таких мин ученые предложили проходить с тралом в предполагаемых местах минирования не менее 18–20 раз.

Акустических тралов, как известно, в ту пору в ОВР еще не было. Тогда приняли решение использовать следующую схему траления: катерный тральщик, имея на буксире электромагнитный трал, проходил по опасному фарватеру, а другой катер на расстоянии 50–100 метров от трала создавал винтами шум. Таким способом уничтожили три акустические мины в Севастополе и шесть в Новороссийске.

Вскоре ученые создали буксируемый акустический трал (БАТ-2). Вот тогда и отпала надобность в катерах, используемых вместо акустического трала.

Несмотря на помехи противника, траление баржевым электромагнитным тралом входного фарватера в Севастополь проводилось ежедневно. Экипажи катерных тральщиков проявляли самоотверженность, героизм и высокое мастерство.

Даже тогда, когда фронт проходил непосредственно у Севастополя, траление фарватеров не прекращалось. Правда, проводилось оно только в ночное время. В целях маскировки маяки Инкерманского створа, по которому проводилось траление, были оборудованы морблитовыми светофильтрами или специальными лампами, работавшими в инфракрасной части спектра. Для приема такого излучения на кораблях имелись специальные приборы ночного видения «Омега».

Благодаря принятым мерам севастопольские фарватеры оставались свободными для плавания. Это обеспечило [55] бесперебойное движение кораблей и транспортов.

Ежедневно проводился поиск подводных лодок противника в районе главной базы. В поиске участвовали и самолеты МБР-2, но с 10 июня 1942 года их участие прекратилось ввиду господства вражеской авиации.

Для прикрытия входящих в базу транспортов от ударов вражеской артиллерии в Стрелецкой и Карантинной бухтах находились готовые выйти в любую минуту катера-охотники и торпедные катера.

24 апреля 1942 года тральщики «Взрыв» (командир старший лейтенант Н. Ф. Ярмак) и «Щит» (командир старший лейтенант В. М. Гернгросс), катера-охотники «МО-081» (командир лейтенант С. Г. Флейшер), «МО-092» (командир лейтенант Э. Я. Баркман), «МО-0141» (командир лейтенант С. Н. Баженов) и эсминец «Железняков» сопровождали транспорт «Серов» из Новороссийска в Севастополь. На рассвете корабли подошли к подходной точке фарватера № 3, где их обнаружил самолет-разведчик противника.

Для усиления конвоя на переходе по фарватеру вышел отряд катеров: «МО-0102» (командир лейтенант С. Я. Верещак) и семь торпедных катеров. Они сумели прикрыть корабли от торпедных катеров и торпедоносцев противника. Однако на Инкерманской створе конвой подвергся обстрелу вражеской артиллерией. Катера отряда немедленно поставили дымовую завесу, прикрывшую транспорт и его охранение. Конвой вошел в Севастополь без потерь.

В целях противодесантной обороны все побережье главной базы в местах, пригодных для высадки десанта, было разделено на четыре сектора или участка. Первый — от Балаклавской бухты до Георгиевского монастыря. Второй — от Георгиевского монастыря до северной оконечности западного берега Стрелецкой бухты. В третий сектор входили западный берег Стрелецкой бухты, восточный берег Карантинной бухты; в четвертый — передний край обороны и долина реки Бельбек, пляж Учкуевка.

Командиром третьего сектора был назначен командир ОВР контр-адмирал В. Г. Фадеев. Вначале этот сектор протяженностью около 3,5 км обороняли химическая рота (150 человек) и 191-й запасный полк, но 20 июня командование перебросило их на передовую. [56]

Оборону занял личный состав ОВР {59}. Овровцы установили на побережье бухт две 45-мм и одну противотанковую пушки, оборудовали четыре дзота, вооруженные станковыми пулеметами, отрыли окопы.

Одновременно с развертыванием работ по усилению противодесантной обороны в районах возможной высадки противника корабли ОВР выставили 18 рядов сетевых заграждений, в которых могли запутаться винты катеров и мотошлюпок при подходе к берегу. Эти заграждения находились под наблюдением береговых постов и дозорных катеров. В Стрелецкой бухте было установлено боковое заграждение {60}.

Командиру ОВР предписывалось немедленно информировать командование оборонительного района об обнаружении десантных судов и принимать меры по их уничтожению. Для поддержки кораблей дозора в распоряжении командира ОВР имелась резервная группа в составе тральщика, двух катеров-охотников, звена торпедных катеров и звена самолетов И-153, находившихся в 15-минутной готовности к выходу или к вылету.

Обстановка накалялась с каждым днем. Если начало года ознаменовалось некоторыми успехами советских войск на Керченском полуострове, что привело к прекращению фашистами штурма Севастополя, то теперь положение изменилось к худшему. Ранним утром 8 мая 1942 года фашисты начали наступление. 15 мая враг занял Керчь, а 20 мая — весь Керченский полуостров.

С оставлением советскими войсками Керченского полуострова положение войск в Севастополе стало исключительно тяжелым. Противник перегруппировывал войска и готовился к штурму города. С 20 мая фашисты начали мощную артиллерийско-авиационную подготовку. Ежедневно на город и позиции защищавших его войск они сбрасывали тысячи бомб. Одновременно враг усилил блокаду с моря.

Отражая третий штурм

На рассвете 7 июня 1942 года немецко-фашистские войска перешли в наступление, но ни в первый, [57] ни во второй день успеха не имели. Защитники города словно вросли в каменистую землю и стояли насмерть. Гитлеровское командование не считалось с потерями и вводило все новые и новые силы. Танковые атаки следовали одна за другой. Несмотря на значительное превосходство в силах, гитлеровцы продвигались не более чем на триста — пятьсот метров в сутки. Шли кровопролитные бои за каждую пядь севастопольской земли. Дым над развалинами города не рассеивался. Горело все, что могло гореть.

Одновременно противник продолжал активизировать действия на морских фарватерах. Как и все черноморцы, моряки ОВР продолжали выполнять боевые задачи.

10 июня тральщики «Защитник» (командир старший лейтенант В. Н. Михайлов) и «Якорь» (командир капитан-лейтенант П. Н. Щербанюк), а 11 июня тральщики «Взрыв» (командир старший лейтенант Н. Ф. Ярмак) и «Трал» (командир старший лейтенант Б. П. Фаворский), находясь у Килен-площадки, обстреляли войска и технику противника в районе бухты Голландия и Северной стороны. Стрельба велась с расстояния 25–35 кабельтовых, враг понес значительные потери в живой силе и технике {61}.

11 июня комендоры тральщика «Защитник» при стоянке в Северной бухте зенитным огнем сбили Ме-109 {62}.

12 июня 1942 года в штабе ОВР получили сообщение: на подходе к Севастополю теплоход «Грузия». Для встречи его вышел тральщик «Т-27» (командир капитан-лейтенант А. М. Ратнер, военком старший политрук Г. А. Абрамцев). Всю ночь тральщик маневрировал в районе подходной точки фарватера № 3, но теплоход так и не прибыл.

На запрос командира тральщика оперативный дежурный ОВР приказал в Стрелецкую бухту не возвращаться, а подойти к Феоленту и отстояться до темноты. Около 7 ч утра тральщик подошел к Феоленту и на малом ходу начал курсировать вдоль берега до мыса Херсонес и обратно. Время подходило к обеду. Вдали от корабля пролетел самолет-разведчик. Командир решил дать команде возможность пообедать. [58] Тральщик лег в дрейф в половине кабельтова от берега, но машины были на товсь. На корабле установили готовность № 2. На мостике несли вахту помощник командира старший лейтенант С. С. Грабильников, рулевой старшина 2-й статьи И. Е. Курилов и сигнальщик краснофлотец П. В. Китаковский. У орудий находились боевые расчеты.

Не успел командир сесть к столу, как раздался сигнал боевой тревоги и в переговорной трубе послышался громкий голос Грабильникова:

— Самолеты Ю-87 заходят с кормы на тральщик!

Ратнер мгновенно выскочил на мостик, корабль уже шел полным ходом. Командир распорядился дать самый полный. Сигнальщик насчитал 28 Ю-87. Зенитчики немедленно открыли по ним огонь. «Юнкерсы» устроили над кораблем настоящую карусель и поочередно выходили в атаку. Корабль все время вел огонь и маневрировал, уклоняясь от бомб. Один Ю-87 вскоре загорелся. Но другому удалось сбросить четыре бомбы на тральщик. Первая упала рядом с 45-мм кормовой пушкой и разорвалась. Орудие было разбито, погиб весь боевой расчет. Вторая бомба разорвалась на палубе в районе второго кубрика, третья — в носовом машинном отделении. Вся вахта во главе с парторгом корабля старшиной 1-й статьи И. Я. Щербиной погибла. Четвертая бомба попала в кают-компанию. На корме возник пожар, загорелись дымовые шашки.

Отбомбившись, самолеты улетели. Прекратилась стрельба. Грабильников поднялся на мостик. На палубе лежали тяжело раненные командир и комиссар. Военфельдшер Л. К. Ермаченков оказывал помощь им и другим раненым.

Грабильников принял на себя командование тральщиком.

Механик тральщика инженер-лейтенант С. Н. Саблуков возглавил борьбу за живучесть корабля: люди под его руководством тушили огонь, заделывали пробоины. Но вода продолжала поступать во внутренние помещения. Положение корабля с каждой минутой ухудшалось, крен на правый борт увеличился и подошел к критическому. Тральщик мог перевернуться в любую минуту.

Грабильников с болью в, сердце отдал приказ:

— Всем покинуть корабль!

Боцман А. Д. Мироненко спустил на воду одну [59] шлюпку, другая оказалась разбитой. В шлюпку сносили тяжелораненых, легкораненые добирались до берега вплавь.

Грабильников приказал секретарю комсомольской организации старшине 2-й статьи П. И. Жилкину спасти секретные документы и карты. Отважный моряк, во время боя руководивший огнем своего орудия, а затем самоотверженно боровшийся с пожаром, и на этот раз действовал решительно. Пробившись сквозь огонь и дым, он собрал все документы и карты и доставил их на берег.

Последними покинули корабль Грабильников и боцман Мироненко.

В 12 ч 50 мин тральщик лег на правый борт, тут же перевернулся вверх килем и затонул.

19 июня 1942 года трудно пришлось тральщику «Якорь» (командир старший лейтенант И. В. Коровкин, заменивший раненого П. Н. Щербанюка, военком старший политрук П. И. Голубев) и катерам-охотникам, следовавшим из Севастополя в Туапсе в составе охранения транспорта «Белосток» {63}. Во время перехода охранению пришлось отражать атаки торпедоносцев, бомбардировщиков и торпедных катеров. На кораблях не было конца тревогам.

В 90 милях к югу от Феолента торпедные катера противника во взаимодействии с Ю-87 атаковали транспорт и потопили его. Затем «юнкерсы» начали бомбить тральщик и катера-охотники. Сигнальщики тральщика зафиксировали 87 самолетов, наносивших бомбовые удары в одиночку и группами. В общей сложности они сбросили до 300 бомб. Экипажи кораблей отражали атаки огнем всех орудий. Артиллеристы тральщика под управлением командира БЧ-2–3 старшего лейтенанта Н. М. Дульнего и старшины комендоров старшины 1-й статьи Е. П. Демешко сбили три и подбили два самолета{64}.

От близких разрывов авиабомб на боевых постах появилось много повреждений. Вспыхнули пожары. Осколками повредило 45-мм орудие, левый пулемет ДШК, в отсеки поступала вода. В невероятно трудных условиях экипаж обеспечивал маневрирование корабля и вел огонь по врагу. [60]

Командиру БЧ-5 старшему инженер-лейтенанту К. Д. Гурману поступали доклады о повреждениях, пожарах, о затоплении помещений и четкая информация о принимаемых мерах.

Командир БЧ-1 старший лейтенант А. Д. Сарапин после повреждения тумбы управления рулем приказал перейти на управление вручную. Но вскоре руль заклинило в положении «право на борт». Корабль покатился вправо. Оказалось, лопнул корпус рулевой машины, а от перекоса заклинило передаточные шестерни и заело стопор ручного управления рулем. Решили вбить дубовые клинья по всей длине трещины. На ремонт ушло 12 минут. Работали в противогазах, так как на палубе разлилась кислота от дымовой аппаратуры и ее пары заполнили помещение.

Места поступления воды заделывали подушками, набитыми паклей, конопатили ветошью, забивали клиньями. Из-за затопления топливных цистерн левого борта и трюма машинного отделения возник крен в 8°. К 5 ч 40 мин он достиг 12°. Благодаря умелым действиям личного состава крен удалось уменьшить до 3–4°. Тем временем увеличилось поступление воды через настил второго дна в носовое машинное отделение. Мотористы работали в воде, иногда погружались в нее с головой и на ощупь определяли пробоины.

Отремонтировав пожарную магистраль трюмно-пожарного насоса, его переключили на осушку трюма. Вода пошла на убыль. Вскоре обнаружили, что из масляной цистерны поступает вода в картер левого дизеля и в машинное отделение. Обводнение смазочного масла принимало угрожающие размеры.

Отбомбившись, самолеты ушли. Но вскоре другая группа Ю-87 вновь атаковала корабль. Близкие разрывы наносили новые повреждения корпусу и механизмам. От взрыва бомбы за кормой упал за борт подъемный кран, оказалась поврежденной рация. В трюмы и отсеки уже поступило не менее 140–150 тонн воды. Осадка увеличилась на 0,5 м с дифферентом на нос. Крен на левый борт вновь достиг 12°.

Но даже в таком положении на рассвете 20 июня экипаж тральщика сумел довести его до Туапсе.

20 июня 1942 года при возвращении катерного тральщика «Жданов» (командир лейтенант В. Т. Суворов) в базу на него налетели «юнкерсы». Одна бомба угодила в тральщик. Возник пожар, вода хлынула [61] внутрь катера. Лейтенант Суворов был тяжело ранен. Вскоре катер затонул.

Существенный вклад в оборону Севастополя внесла команда плавучей батареи № 3. О ее боевой деятельности знал весь флот. Для гитлеровцев она стала хуже чем бельмо на глазу. Батарея защищала от налета вражеской авиации единственный аэродром, расположенный на мысе Херсонес. Почти ежедневно ее атаковывали до 30 самолетов, сбрасывавших сотни бомб.

Сплоченным боевым коллективом батареи командовал капитан-лейтенант С. Я. Мошенский, военкомом был батальонный комиссар Н. С. Середа.

День и ночь не отходили батарейцы от орудий и пулеметов. За время обороны города они уничтожили 22 самолета противника{65}.

19 июня 1942 года враг вышел непосредственно к Северной бухте и перекрыл вход советским надводным кораблям.

Чтобы сковать силы противника и вывести плавсредства из Южной бухты, на Северной стороне были созданы опорные пункты: охрана рейда (Константиновский равелин), Михайловский равелин и район Инженерной пристани{66}.

Гарнизон Константиновского равелина состоял из 74 человек охраны рейда во главе с командиром капитаном 3 ранга М. Е. Евсевьевым. К ним присоединились 27 бойцов и командиров 95-й стрелковой дивизии во главе с командиром 161-го стрелкового полка майором И. П. Дацко. На вооружении защитников равелина были винтовки, автоматы, гранаты, два пулемета.

Когда командование поставило боевую задачу, решили провести митинг. Первым выступил капитан 3 ранга Евсевьев:

— Товарищи краснофлотцы! Бойцы и командиры! Противник прорвал нашу оборону у Мекензиевых гор и рвется к Северной бухте. Мы находимся на левом фланге обороняющихся войск. Нам приказано держаться в течение трех дней. Выполним этот приказ до конца! Ни шагу назад!

Митинг был недолгим, выступления краткими, горячими. [62]

От имени краснофлотцев слово взял молодой коммунист А. Ф. Смирнов, секретарь комсомольской организации:

— Будем сражаться с фашистами до последнего патрона, до последней гранаты, до последней капли крови. Враг не пройдет в равелин.

Военфельдшер К. Г. Кусов, заместитель секретаря партийной организации, также призвал товарищей выполнить свой долг перед Родиной.

Для удобства управления капитан 3 ранга Евсевьев разделил территорию, прилегающую к равелину, на три сектора: юго-восточный, северо-восточный и северо-западный. Соответственно и личный состав был распределен по секторам. Кроме того, были созданы две группы по три добровольца, вооруженных противотанковыми гранатами и бутылками с горючей смесью для борьбы с танками противника.

В течение трех дней начиная с 20 июня небольшой гарнизон вел ожесточенные бои с фашистами. И только 23 июня, когда Евсевьев получил приказ об эвакуации, боевые позиции были оставлены.

В час ночи 23 июня на катерах ушли раненые, а в два часа первая группа оставшихся бойцов отправилась через бухту вплавь. В 4 ч моряки взорвали все технические средства, затем подожгли сооружения, и последняя группа бойцов вместе с капитаном 3 ранга Евсевьевым покинула равелин. Плывя в артбухту, они услышали взрыв равелина.

Прибыв в Карантинную бухту, Евсевьев доложил контр-адмиралу В. Г. Фадееву о выполнении задачи. Ему приказали силами прибывших с ним 53 человек организовать оборону Карантинной бухты от возможного десанта врага.

Так как с захватом противником Северной стороны входить кораблям в Северную бухту стало невозможно, штаб ОВР, возглавляемый капитаном 2 ранга В. И. Морозовым, организовал пункты по приему кораблей в Стрелецкой, Камышовой и Казачьей бухтах и у Херсонесской пристани (в районе 35-й береговой батареи). В Камышовой бухте стала действовать охрана рейда во главе с командиром старшим лейтенантом А. И. Песковым. Гарнизон Севастопольского оборонительного района продолжал непрерывно получать пополнение, боезапас и различные грузы, необходимые для обороны города. [63]

Встреча и проводка прибывающих кораблей и транспортов осуществлялась под руководством командира охраны рейда Камышовой бухты старшего лейтенанта А. И. Пескова и военкома политрука И. Н. Христенко. В проводке транспортов к приемным пунктам участвовали лоцманы и штурманы дивизионов ОВР. В каждом случае при встрече корабли и транспорты получали полные данные о навигационной и минной обстановке в районе главной базы. Система организации штурманско-лоцманской проводки оправдала себя.

Фронт под Севастополем все более сужался. Враг рвался к городу. С 27 июня в осажденный Севастополь входили только подводные лодки и корабли ОВР, доставляя защитникам боезапас, горючее, продовольствие и вывозя раненых. Конечно, потребности фронта они удовлетворить не могли.

Утром 26 июня БТЩ «Трал» и «Мина» с грузом боезапаса (42 тонны) и личным составом 142-й морской стрелковой бригады (580 бойцов и командиров) вышли из Новороссийска в Севастополь. Старшим на переходе был командир «Трала». В сумерки 26 июня оба корабля прибыли к подходной точке № 3 и благополучно прошли фарватер. Но едва легли на курс в Стрелецкую бухту, как противник стал освещать прожектором поверхность моря. К счастью, корабли прошли незамеченными.

Выгружали боезапас быстро, прямо в машины. А бойцы обегали по трапам с кораблей, строились и сразу уходили на позиции обороны.

Разгрузившись, тральщики начали приемку раненых, по 230 человек на каждый корабль.

За два часа до рассвета 27 июня тральщики «Трал» и «Мина» вышли из Стрелецкой бухты и взяли курс на Новороссийск. Они спешили пройти севастопольские фарватеры в темное время и уйти подальше от крымских берегов. Но у «Мины» вышла из строя воздушная турбина левого дизеля. Ход корабля уменьшился. Механик инженер-лейтенант Н. Г. Соловей возглавил сложный ремонт на ходу. Мотористы под руководством старшины 1-й статьи А. Г. Лаушкина за тридцать минут устранили неисправность. Тральщик снова дал полный ход.

Погода благоприятствовала переходу: ветер южный, один балл, на море штиль. Головным шел «Трал».

На рассвете два разведчика Хе-111 обнаружили и [64] обстреляли корабли. Теперь следойало ожидать налета бомбардировщиков. По приказанию Фаворского было увеличено расстояние между кораблями до 7–8 кабельтовых.

Вскоре на тральщики налетели 17 «юнкерсов». Самолеты шли строем клина, тройками. Затем перестраивались в змейку и выходили в атаку по одному с кормовых курсовых углов, пикируя под углом 60–70°. Бомбили и обстреливали трассирующими пулями.

Тральщики дали самый полный ход, одновременно открыли артогонь из орудий всех калибров.

Бомбы рвались на близком расстоянии от борта «Трала». Корабль трясло и раскачивало, огромные каскады воды обрушивались на палубу. Электрическое управление рулем вышло из строя, выключилось освещение жилых помещений. По приказанию штурмана корабля лейтенанта В. С. Худякова рулевые перешли на ручное управление. У штурвала нес вахту командир отделения старшина 1-й статьи М. Г. Бабин.

В корпусе появилось много осколочных пробоин, в некоторых местах разошлись швы, вода поступала во внутренние помещения. Была пробита топливная цистерна левого борта, из которой выливался соляр. На корабле возникли крен и дифферент на нос. От сотрясения корпуса вышла из строя радиостанция. Командир БЧ-5 воентехник 1 ранга П. Г. Сергеев был контужен. Его заменил старшина команды мотористов старшина 1-й статьи М. Г. Бондаренко.

Электрики под руководством старшины группы электриков главного старшины П. С. Заяца запустили резервный дизель-генератор, от него подали питание к рулевому управлению и обеспечили помещения электросветом. Командир отделения радистов старшина 1-й статьи Н. И. Лепетин и радист краснофлотец А. А. Бондаренко ввели в строй радиостанцию.

Между тем бой с самолетами противника продолжался. Бомбы рвались в непосредственной близости от корабля. И вот в момент очередного пикирования самолета боцман корабля старшина 1-й статьи М. Г. Червиницкий огнем из пулемета ДШК, установленного на кормовом прожекторном мостике, сбил фашиста. Самолет упал в море в пяти кабельтовых от тральщика.

Но на главный командный пункт корабля поступали донесения одно тревожнее другого. С носового [65] аварийного поста доложили, что через разошедшийся заклепочный шов форштевня поступает вода.

— Воду удаляем, а шов конопатим, — доложил командир отделения трюмных старшина 1-й статьи Я. П. Макаров.

Из носового машинного отделения командир отделения мотористов старшина 1-й статьи П. Н. Пигалев доложил о выходе из строя циркуляционного насоса. Взамен его для охлаждения главного двигателя включили один трюмный насос.

Обнаруживали все новые и новые повреждения. Вахтенный моторист старший краснофлотец М. Е. Балановский доложил командиру поста:

— Лопнула втулка золотника второго топливного насоса.

Под руководством старшины группы мотористов М. Г. Бондаренко мотористы краснофлотцы Л. А. Данилов, А. А. Ермоленко заменили втулку, отрегулировали зазоры клапанов.

В кормовом машинном отделении через сальниковую набивку компрессора выхлопного коллектора главного двигателя в отсек начал поступать дым. Командир отделения старшина 1-й статьи М. Л. Герцман, мотористы краснофлотцы Г. Я. Ярошенко, Н. П. Старцев, И. И. Диденко обмотали компенсатор коллектора листовым асбестом и полили водой, а машинное отделение провентилировали.

Осколочные пробоины в обшивке корпуса краснофлотцы В. П. Сиделкин и Л. М. Диденко заделывали подручным материалом, откачивая воду.

Отбомбившись, одна группа самолетов улетела, но тут же появилась вторая, состоявшая из восьми Ю-87. Они сбросили еще около 30 бомб.

Наконец, атаки прекратились. «Трал» продолжал следовать на юг.

Нелегко пришлось и экипажу БТЩ «Мина». При атаке «юнкерсов» несколько бомб взорвалось у носовой части корабля. В наружной обшивке корпуса выше ватерлинии появились осколочные пробоины. Корабль уменьшил ход.

Командир БЧ-5 инженер-лейтенант Н. Г. Соловей доложил командиру корабля о том, что главный левый двигатель перегревается. Его пришлось остановить. Шли на одном двигателе. Тем временем старшина группы мотористов старшина 1-й статьи А. Г. Лаушкин [66] с мотористами краснофлотцами Н. В. Виктбровым, Я. И. Соколом, Г. П. Веняевым поставили на трубопроводе наддува турбовоздуходувки заглушку. Охлаждение левого главного двигателя обеспечили от насоса. Через час двигатель привели в действие. Тральщик развил полный ход.

На командный пункт доложили о пожаре в тентовой кладовой. Краснофлотцы Н. А. Кученко, П. Ф. Нечаевский, Л. В. Мартынов под руководством боцмана мичмана Н. Ф. Безвершенко потушили его через три минуты. Моряки аварийных партий деревянными пробками заделывали пробоины в обшивке наружного борта.

Оба экипажа в чрезвычайно сложной обстановке сумели обеспечить живучесть кораблей, быстро находили технические решения в безвыходных, казалось, ситуациях.

Утром 28 июня командир ОВР по приказанию командующего Севастопольским оборонительным районом перебазировал свой штаб на 35-ю батарею. Теперь все управление кораблями шло со вновь организованного КП.

В тот же день капитан 3 ранга М. Е. Евсевьев получил приказание уничтожить все документы и оборудование на КП в Карантинной бухте и прибыть на мыс Феолент. Отсюда он стал теперь руководить движением судов и кораблей.

Наступил день 29 июня 1942 года. Последние самолеты передислоцировались на аэродромы Северного Кавказа, не осталось снарядов у зенитных батарей. Севастополь оказался не прикрытым с воздуха. Враг усилил бомбардировки. 30 июня его части прорвались к городу. Защитники Севастополя мужественно дрались до тех пор, пока не иссякли боеприпасы, продовольствие и питьевая вода. По приказу Ставки Верховного Главнокомандования они покинули развалины города и отошли к бухтам Стрелецкой, Камышовой, Казачьей и на мыс Херсонес. 30 июня командование оборонительного района и городской комитет обороны эвакуировались на Кавказ. Старшим начальником в Севастополе остался командир 109-й стрелковой дивизии генерал-майор П. Г. Новиков, его помощником по морской части — капитан 3 ранга А. Д. Ильичев с морской оперативной группой. [67]

В ночь на 2 июля два катера-охотника «МО-021» (командир лейтенант С. М. Гладышев), на борту которого находился инструктор политотдела ОВР капитан-лейтенант С. И. Аверчук, и «МО-0101» (командир лейтенант В. В. Шентянин), приняв по 80 бойцов и командиров, вышли в Новороссийск.

Для «МО-021» этот переход оказался последним. Атакованный «юнкерсами», катер получил тяжелые повреждения. Вышедшие из Севастополя несколькими часами позже «СКА-023» (командир мичман С. А. Маслов), на борту которого находился командир звена старший лейтенант Н. Н. Криворотько, и «СКА-053» (командир мичман И. Н. Капитан) после полудня 2 июля обнаружили на горизонте «МО-021», подававший сигналы бедствия.

«СКА-023» и «СКА-053» пошли на сближение, и скоро все увидели израненный авиацией врага катер-охотник. Нос его погрузился в воду, корма вздыбилась вверх. Погиб командир катера лейтенант С. М. Гладышев. Всех оставшихся в живых приняли на борт двух сторожевых катеров.

Только закончили приемку людей, как начались атаки «юнкерсов». Трудно сказать, что было бы со сторожевыми катерами, если бы не появились два советских Пе-2. Они отогнали гитлеровцев и сопровождали корабли до наступления темноты. Ночью сторожевики потеряли друг друга и шли самостоятельно. Утром следующего дня командир «СКА-023» заметил на горизонте катер и пошел с ним на сближение. Катерный тральщик (командир мичман И. Ф. Гущин) взял на буксир «СКА-023» и 4 июля привел его в Туапсе.

«СКА-053» шел самостоятельно, пока не кончилось топливо. Катер стоял без хода, дрейфовал. Кончились продовольственные припасы и питьевая вода. Положение было критическим.

На следующий день над катером дважды пролетал советский самолет. Вечером сигнальщики заметили на горизонте катер, который пошел на сближение. Это был катер «01–01», принадлежавший школе оружия учебного отряда флота. Старшина катера старшина 1-й статьи И. И. Горяев передал на «СКА-053» бензин и снабдил продуктами. Оба катера прибыли в Геленджик.

Тем временем в Сочи ошвартовался и «МО-0101». [68]

Долго и трудно прорывались к побережью Кавказа два катерных тральщика — «Ильич» (командир лейтенант Е. А. Мандель) и «Ревсовет» (командир главный старшина А. М. Кривоносов, на борту находился также артиллерист 1-го дивизиона малых охотников старший лейтенант П. М. Мохначев). 1 июля с наступлением темноты, приняв на борт раненых, они вышли из Севастополя в Новороссийск, но прибыли в Батуми только лишь на десятые сутки.

Командир охраны рейда Камышовой бухты старший лейтенант А. И. Песков и военком политрук И. Н. Христенко ушли из Севастополя на «КАТЩ-85» (командир старшина 2-й статьи Б. К. Никифоров). В кильватер ему шли «КАТЩ-86» (командир главный старшина П. А. Ремезов) и «КАТЩ-87» (командир главный старшина П. П. Роствинский). Переход завершился благополучно.

30 июня начальник штаба флота контр-адмирал И. Д. Елисеев, выполняя приказание командующего флотом, направлял из Новороссийска в Севастополь для эвакуации защитников города все находившиеся в строю катера-охотники, быстроходные тральщики и подводные лодки.

Утром 1 июля тральщики «Щит» (командир старший лейтенант В. М. Гернгросс, военком старший политрук Н. П. Савощенко) и «Т-16» (командир старший лейтенант В. И. Царевский, военком старший политрук Н. Т. Шкляр) вышли из Новороссийска. На переходе к Севастополю их атаковали 12 Ю-88, которые сбросили до 30 бомб. Корабли зенитным огнем отражали атаки{67}. От близких разрывов бомб на БТЩ «Щит» вышло из строя рулевое управление. Корабль уменьшил ход и начал описывать циркуляцию. БТЩ «Т-16» снизил ход до малого и отошел в сторону.

С аварийных постов на ГКП «Щит» доложили о множестве осколочных пробоин в наружной обшивке борта и поступлении воды в отсеки. Пробоины заделывали деревянными пробками. Из машинного отделения доложили, что лопнула магистраль водяного охлаждения у главного правого двигателя, поврежден пожарный насос. Борьбой за живучесть корабля руководил командир БЧ-5 инженер-лейтенант А. С. Волков. [69] Он отдавал приказания, информировал командира тральщика о повреждениях и принимаемых мерах. Рулевое управление исправили только к 21 часу.

Когда корабли приблизились к подходной точке № 3, створных огней не обнаружили. На запрос старшего лейтенанта Гернгросса штаб флота ответил: «Действуйте по обстановке».

Близился рассвет. Заходить в Севастополь можно было только в темное время суток. Но поврежденный корабль не мог дать полного хода, и командир решил возвратиться в Новороссийск.

На обратном пути с тральщика обнаружили в море дрейфующий гидросамолет ГСТ-9. Моряки сняли с него 32 человека, в том числе 6 членов экипажа во главе с командиром звена 80-й отдельной авиаэскадрильи и 26 человек из 12-й авиабазы. Буксировать ГСТ-9 было невозможно, его потопили. В ночь на 2 июля тральщики «Щит» и «Т-16» прибыли в Новороссийск.

На рассвете 1 июля из Новороссийска в Севастополь вышли еще два БТЩ — «Взрыв» (командир старший лейтенант Н. Ф. Ярмак, военком старший политрук А. П. Воробьев) и «Защитник» (командир старший лейтенант В. Н. Михайлов, военком старший политрук Ф. С. Рубан). Старшим на переходе был командир БТЩ «Взрыв» {68}. Переход складывался удачно, со стороны противника не было помех.

Спустя три часа после ухода тральщиков из Новороссийска вышел отряд катеров-охотников в составе «МО-029» (командир лейтенант А. Е. Яковлев), «МО-088» (командир старший лейтенант Ф. И. Вечный), «МО-036» (командир старший лейтенант Ф. И. Усатенко), «МО-046» (командир старший лейтенант Я. Ф. Неверов), «МО-028» (командир лейтенант В. В. Кошелев), «МО-071» (командир лейтенант С. Т. Еремин) и «МО-0122» (командир лейтенант Н. Ф. Воловиков). Головным был «МО-029», на борту которого находился командир отряда лейтенант Д. А. Глухов.

На море царил штиль. Ясное безоблачное небо лазурным шатром уходило ввысь, нависало над водной гладью и где-то далеко, на самом горизонте, сливалось со спокойным морем. Но идиллия кончилась, когда корабли проходили траверз Керченского пролива. В небе [70] появился вражеский разведчик, и вскоре налетели «юнкерсы». Корабли вели огонь по самолетам, не снижая скорости.

На «МО-029» убило командира лейтенанта Л. Е. Яковлева и ранило Д. А. Глухова. На других катерах потерь не было.

Отряд продолжал следовать в Севастополь. Налеты «юнкерсов» прекратились только с наступлением темноты. В подходную точку № 3 отряд вышел точно и проследовал по фарватеру. Показались развалины Херсонесского маяка. Глухов дал сигнал катерам следовать к 35-й батарее, а сам на «МО-029» обогнул Херсонесский маяк и пошел в Казачью бухту. У полуразрушенной пристани приняли 127 бойцов, и катер вышел из бухты. Другие катера принимали людей у 35-й батареи. Командир «МО-046» старший лейтенант Я. Ф. Неверов снимал бойцов с берега и доставлял их на БТЩ «Защитник», а затем, приняв 127 человек на свой катер, самостоятельно пошел в Новороссийск.

Командир «МО-071» лейтенант С. Т. Еремин принял 82 человека (в их числе оказался и командир прославленной 7-й бригады морской пехоты полковник П. Ф. Горпищенко), и катер сразу вышел в обратный рейс.

Когда Глухов на «МО-029», обогнув мыс Херсонес, подошел к Феоленту, там уже не было ни одного катера-охотника. В обратный путь катер, переполненный людьми, отправился один.

Летняя ночь коротка. Рассвет наступил быстро. Едва катер прошел минное поле, начались атаки «юнкерсов». «МО-029» потерял ход — вышли из строя двигатели. Бой продолжался до наступления темного времени. К счастью, дрейфующий катер-охотник заметили с двух советских катеров — «МО-0105» и «МО-014», вышедших из Новороссийска. «МО-0105» (командир старший лейтенант В. И. Шаруев) подошел к борту «МО-029» и снял всех раненых, а «МО-014» (командир лейтенант М. Г. Кузьмин) взял поврежденный катер на буксир.

1 июля в Севастополь отправился отряд под командованием капитан-лейтенанта А. П. Скляра. В состав отряда входили три катера-охотника: «МО-015» (командир лейтенант М. И. Малахов), «МО-078» (командир старший лейтенант И. А. Видонов) и «МО-052» [71] (командир лейтенант А. П. Радченко) {69}. По пути следования они трижды подверглись атакам «юнкерсов». При первом заходе бомбардировщиков на «МО-052» повредило один мотор. Одновременно загорелись дымовые шашки. Образовалась сильная дымовая завеса. Командиры «МО-015» и «МО-078», оценив обстановку, развернулись на обратный курс и возвратились в Новороссийск. А «МО-052», выйдя из дымовой завесы, подвергся еще более сильной бомбардировке и обстрелу «юнкерсов». От попадания зажигательной пули в правую бензоцистерну топливо стало разливаться, в отсеке возник пожар. Но его вскоре удалось ликвидировать.

С наступлением темноты налет прекратился. При осмотре катера моряки обнаружили в корпусе до двадцати пробоин. Один мотор вышел из строя, не работала рация, вытек бензин. В цистернах его осталось около двух тонн, и лейтенант Радченко решил возвратиться в Новороссийск.

В тот же день еще три катера-охотника — «М-039» (командир-лейтенант П. В. Верба), «МО-028» (командир лейтенант В. В. Кошелев) и «МО-038» (командир лейтенант П. А. Бакалов) — под командованием старшего лейтенанта В. П. Щербины и батальонного комиссара Н. М. Кулакова вышли из Новороссийска в Севастополь. Все светлое время суток их то и дело атаковывали бомбардировщики. Ночью 4 июля малые охотники подошли к мысу Феолент на расстояние 10 кабельтовых. Противник открыл по ним огонь из всех видов оружия.

Увидев катера, защитники Севастополя бросались в воду и плыли к своим спасителям. Загрузившись, катера-охотники отправились в обратный путь. Когда наступил рассвет, фашистские самолеты вновь обрушили на них смертоносный груз. Но вскоре прилетели советские самолеты, и атаки «юнкерсов» прекратились. Все катера-охотники без потерь прибыли в Новороссийск.

В полдень 2 июля из Новороссийска в Севастополь вышел отряд под командованием командира 4-го дивизиона капитан-лейтенанта А. И. Захарова{70} в составе пяти катеров-охотников: «МО-074» (командир лейтенант [72] Н. И. Овсянкин), «МО-064» (командир старший лейтенант С. Д. Харченко), «МО-084» (командир лейтенант А. Г. Кривоносов), «МО-0112» (командир старший лейтенант Е. А. Коргун) и «МО-0124» (командир лейтенант В. В. Климов). Капитан-лейтенант Захаров и командир звена лейтенант А. В. Власов находились на «МО-0124», который шел головным.

На переходе катера-охотники подверглись атаке «юнкерсов». На «МО-0112» погиб командир старший лейтенант Коргун. В командование катером вступил помощник командира лейтенант К. П. Булатов. В полночь катера-охотники прибыли к мысу Феолент. Причал у 35-й батареи оказался разбитым. С берега фашисты обрушили на катера ураганный огонь. Не медля ни минуты, четыре катера («МО-0124», «МО-064», «МО-074», «МО-084»), приняв по 100 бойцов, вышли в море каждый самостоятельно.

На траверзе мыса Сарыч «МО-0124» вступил в бой с торпедными катерами противника. С рассветом налетели «юнкерсы». Они сделали 11 заходов. В неравном бою «МО-0124» погиб, остальные три малых охотника прибыли в Новороссийск, доставив 300 защитников Севастополя.

На «МО-0112» были приняты 70 человек, в их числе раненый командир 109-й стрелковой дивизии генерал-майор П. Г. Новиков, военком дивизии А. Д. Хацкевич, капитан 2 ранга И. А. Заруба, политрук Е. А. Звездкин. Приемка людей проходила медленнее, чем на других катерах, и «МО-0112» вышел позднее всех. В районе мыса Ай-Тодор его атаковали пять фашистских торпедных катеров. Бой был неравный, тяжелый, но экипаж катера-охотника смело дрался с врагом. Один торпедный катер противника удалось потопить, однако и «МО-0112» получил значительные повреждения. Тяжело раненный лейтенант Булатов лежал на мостике без сознания. Положение с каждой минутой осложнялось. В это время появились «юнкерсы». Они бомбили катер, обстреливали из пушек и пулеметов. Весь изрешеченный пулями и осколками, «МО-0112» медленно погружался в воду. До последней минуты над катером трепетал на ветру Военно-морской флаг...

В полдень 2 июля для спасения оставшихся защитников Севастополя из Новороссийска вышли «МО-039» (командир старший лейтенант П. В. Верба), «МО-019» (командир лейтенант Н. А. Оглы Аскеров), «МО-082» [73] (командир старший лейтенант И. С. Волошин) и «МО-0108» (командир старший лейтенант В. Н. Филиппов). На пути катера-охотники три раза подвергались атакам «юнкерсов». Ночью 3 июля они подошли к мысу Херсонес, затем у мыса Феолент под артиллерийско-минометным огнем противника приняли по 108 человек и в полночь 4 июля благополучно прибыли в Новороссийск.

Утром 4 июля в район 35-й батареи отправились «МО-071» (командир лейтенант С. Т. Еремин), «МО-074» (командир лейтенант Н. И. Овсянкин), «МО-019» (командир лейтенант Н. А. Оглы Аскеров) и «МО-0132» (командир старший лейтенант В. С. Белик). «Юнкерсы» непрерывно бомбили катера, 5 июля в час ночи на траверзе Балаклавы гитлеровцы открыли огонь из пушек и пулеметов. Подойти к берегу не удалось. Катера легли на обратный курс. В районе Феолента подбирали людей с воды.

Этот отряд катеров, посланный в Севастополь, был последним.

4 июля организованная борьба защитников города прекратилась{71}. Всего из Севастополя корабли ОВР эвакуировали более 3 тысяч человек.

Героическая оборона Севастополя продолжалась 250 дней и ночей. Севастопольцы совершили великий ратный подвиг. Они приумножили славу русских солдат и матросов, защищавших Севастополь от иноземного нашествия в 1854–1855 годах. В знак признания бессмертной славы и героизма защитников города Президиум Верховного Совета СССР учредил медаль «За оборону Севастополя». В историю Великой Отечественной войны Севастополь вошел как город-герой {72}.

Несмотря на сложность обстановки и огромное напряжение сил и средств, ОВР надежно обеспечивала защиту главной базы с моря, а также безопасность плавания по севастопольским фарватерам в течение всей обороны. Овровцы провели 174 конвоя. В декабрьские дни 1941 года и в январе 1942 года корабли ОВР участвовали в десантных операциях, выполняя задачи по [74] высадке десанта. Только за июнь 1942 года корабли и части ОВР уничтожили 17 самолетов противника{73}.

Большая заслуга в этом принадлежит командиру ОВР контр-адмиралу В. Г. Фадееву, штабу соединения, возглавляемому капитаном 2 ранга В. И. Морозовым.

Одним из решающих условий боевых успехов явилась непрерывная и целенаправленная партийно-политическая работа на кораблях и в подразделениях. Ее успешно осуществляли военный комиссар ОВР полковой комиссар А. С. Бойко и политотдел, возглавляемый полковым комиссаром Н. А. Бобковым. Военком и начальник политотдела стремились всегда быть в гуще моряков, на самых решающих участках, на кораблях, выполнявших боевые задачи. Опираясь на комиссаров кораблей, подразделений, партийные и комсомольские организации, весь партийно-комсомольский актив, они мобилизовывали овровцев на борьбу с ненавистным врагом. [75]