28–30 июня 1942 г. на южном крыле советско-германского фронта перешла в наступление немецкая группа армий «Юг». Ее главной целью было уничтожение советских войск западнее Дона, выход к Волге и прорыв на Кавказ, в нефтяные районы.

В течение трех недель фашистские войска вышли в большую излучину Дона, овладели Ростовом, форсировали Дон в его нижнем течении и создали непосредственную угрозу Северному Кавказу.

25 июля началась битва за Кавказ. В разработанной гитлеровцами операции «Эдельвейс» были задействованы крупные силы — более двух полевых и две танковые армии — всего 167 тыс. солдат и офицеров, 1130 танков, 4540 орудий и минометов, до 1 тыс. самолетов{84}.

Северо-Кавказскому фронту удавалось с боями отводить свои основные силы, не допуская их окружения. Но гитлеровские войска продолжали рваться вперед. Стремительно продвигаясь по кубанским степям, они 5 августа достигли рубежа реки Кубань, через пять дней овладели Майкопом, а 12 августа — Краснодаром. Создалась непосредственная угроза Новороссийску и Туапсе. Для прикрытия их Ставка Верховного Главнокомандования перебросила на туапсинское направление 18-ю армию, а на новороссийское — 47-ю армию, которая совместно с частями морской пехоты в конце августа временно приостановила наступление противостоящих войск врага. Вскоре, 10 сентября, соединения 47-й армии вынуждены были оставить почти весь Новороссийск. Однако они смогли прочно закрепиться на восточной окраине города и не допустить прорыва гитлеровцев вдоль морского берега на Туапсе. Последующие попытки противника захватить этот порт ударом через горы также не удались. [123]

Войска Закавказского фронта решительно атаковали немецкие танковые части в Малгобеке, на подступах к Орджоникидзе, у Нальчика, на перевалах и в предгорьях Главного Кавказского хребта.

Гитлеровский стратегический план овладения Кавказом провалился. Войска Северо-Кавказского и Закавказского фронтов не только сорвали вражеский замысел прорыва к Каспийскому морю, к нефтепромыслам Баку и захвата всего Закавказья, но и преградили гитлеровцам дуть в страны Ближнего и Среднего Востока{85}.

В обороне Кавказа активно участвовали также Черноморский флот, Азовская и Каспийская военные флотилии, транспортный флот Черноморского и Каспийского бассейнов. Военные моряки сражались на Таманском полуострове, в Новороссийске, поддерживали войска в обороне Туапсе. Транспорты вместе с боевыми кораблями перевозили фронтовые соединения, технику, продовольствие, эвакуировали предприятия и население.

С началом битвы за Кавказ еще более возросло напряжение в работе судов НКМФ. Это заставило СНК СССР 26 июля 1942 г. принять решение о передаче нефтеналивного пароходства «Совтанкер» Черноморско-Азовскому бассейновому управлению. Ему подчинили также Новороссийский, Потийский и Батумский порты, замыкавшиеся ранее непосредственно на Наркомат морского флота. Начальником ЧАБУ был утвержден И. Г. Сырых, начальником объединенного политотдела — В. В. Попов.

Неизмеримо возросло значение Каспийского морского бассейна — основного пути снабжения фронта и военной промышленности нефтью и нефтепродуктами. Почти весь нефтеналивной флот Каспия занимался перевозками жидкого топлива из Баку к Волге и Уралу и далее — к районам боевых действий и заводам. Особенно интенсивно транспортировались наливные грузы в июле, тогда было перевезено 1,5 млн. т нефти.

В августе начались массовые воинские перевозки. В Баку, Махачкалу и Астрахань перебрасывались корпуса, дивизии, отдельные подразделения, танки и другие боевые средства. В обратном направлении шел поток грузов — осуществлялась эвакуация на восток подвижного железнодорожного состава, а также оборудования Туапсинского, Батумского и других заводов Наркомнефти, [124] предназначавшегося для строительства баз жидкого топлива на Сахалине, Бугуруслан-Куйбышевского газопровода, нефтепровода Гурьев — Орск.

Это была так называемая вторая волна эвакуации. Первая прошла по коммуникациям Каспия еще осенью 1941 г., когда впервые появилась угроза вторжения гитлеровских войск на Кавказ. Вывозились население и предприятия нефтяной промышленности. Красноводский порт в четвертом квартале 1941 г. принял 300 тыс. беженцев из Южной Украины, Крыма и Северного Кавказа. В октябре Каспийский транспортный флот завершил перевозку из Баку в Астрахань для последующей переброски в район Второго Баку (территория между Волгой и Уралом) 15 тыс. т специального оборудования и свыше 10 тыс. рабочих и членов их семей{86}. Тогда же было принято решение о демонтаже и эвакуации нефтеоборудования треста «Грознефть». Уже через месяц началась отправка морем в район Второго Баку оборудования 678 скважин: 427 крупногабаритных электромоторов, 416 тыс. м насосных труб, около 392 тыс. м штанг. Позднее, после освобождения Северного Кавказа, эту технику пришлось реэвакуировать для восстановления грозненских разработок{87}.

В августе 1942 г., когда Каспийский бассейн стал прифронтовой зоной, сюда по указанию ГКО прибыла оперативная группа руководящих работников Наркомата морского флота во главе с наркомом П. П. Ширшовым и начальником политуправления Л. Ю. Белаховым. К сентябрю на Каспий прибыло более 200 опытных морских специалистов, в том числе бывший руководитель Черноморско-Азовского бассейнового управления Г. А. Мезенцев. Махачкалинский порт возглавил А. Е. Данченко, а Бакинский — Ю. В. Савинов. Бывший начальник Одесского порта П. М. Макаренко назначается уполномоченным НКМФ по сухогрузным перевозкам. В Баку направляется В. Г. Бакаев в качестве уполномоченного наркома морского флота по организации массовых воинских перевозок, разгрузки Бакинского порта, где скопилось до 200 тыс. гражданских лиц из захваченных врагом областей, и вывоза сосредоточенных на Бакинском железнодорожном узле цистерн и паровозов. [125]

Прежде всего решили в кратчайшие сроки отправить эвакуируемых. Немедленно начали перевозку людей из Баку и Махачкалы в Красноводск. Она осуществлялась в основном наливным флотом. Крупные танкеры принимали на борт по 2–3 тыс. человек. К концу августа из Баку было вывезено около 200 тыс., а из Махачкалы 150 тыс. беженцев.

Принимались меры по ускорению эвакуации паровозов с Северо-Кавказской и Орджоникидзевской железных дорог в Красноводск. Планировалось в августе переправить первые 100 локомотивов. Для их приемки в Красноводске приступили к оборудованию специального причала с подъездными путями. Задание оказалось чрезвычайно сложным: максимальная грузоподъемность крана в этом порту составляла 5 т, а вес паровоза без тендера — около 100 т. Кроме того, у строителей было слишком мало времени — суда с паровозами должны были прибыть уже через несколько дней.

Выход из столь острого положения нашел инженер порта Г. Я. Пясецкий. Обследуя деревянные пирсы, он неожиданно обнаружил, что у самого надежного из них расстояние между осями свай равнялось 1520 мм. Это соответствовало стандарту широкой колеи железных дорог страны, и можно было проложить по настилу рельсы тяжелого профиля, по которым паровозы накатывались бы с барж на берег.

Работы велись круглые сутки. В течение двух ночей этот участок порта освещался. Нарком П. П. Ширшов принял на себя всю ответственность за нарушение режима светомаскировки. Через 36 ч напряженного труда наклонный пирс с железнодорожной колеей был готов.

Тем временем в Баку моряки, портовики, инженеры и рабочие судоремонтных заводов имени Парижской коммуны и имени Закавказской федерации переоборудовали нефтяные несамоходные баржи для перевозки паровозов.

В ночь на 13 августа в Красноводск прибыла на буксире первая баржа — «Измаил» с девятью паровозами «Эхо». До 22 августа порт принял пять таких барж, доставивших 45 локомотивов.

После вывоза людей, паровозов и вагонов предстояло еще переправить в Среднюю Азию нефтеналивные емкости. В Бакинском железнодорожном узле скопилось более 5 тыс. цистерн. По предложению В. Г. Бакаева [126] бакинские портовики провели опыт, чтобы убедиться, будут ли они держаться на плаву. Получив утвердительный ответ, на отлогом берегу проложили в море рельсы. По ним цистерны опускались в воду, группировались по 30–50 единиц и буксировались в Красноводск. Из нескольких тысяч отправленных таким образом нефтеналивных емкостей 200 затонули во время жестоких штормов.

В те дни по заданию Государственного Комитета Обороны осуществлялась также перевозка марганцевой руды из Грузии на Урал и в Сибирь.

К концу августа, после эвакуационных операций, Бакинский и Махачкалинский порты получили возможность сосредоточить свои усилия на выполнении главной задачи — снабженческих перевозках для Северо-Кавказского и Закавказского фронтов, которые к тому времени лишились почти всех сухопутных путей сообщения. Работа транспортного флота и портов Каспийского бассейна приобрела тогда стратегическое значение. По морским коммуникациям Астрахань — Махачкала, Красноводск — Баку, Махачкала непрерывным потоком шли войска, танки, орудия, автомашины. Почти весь сухогрузный и танкерный флот каспийских пароходств был сосредоточен в северо-западном районе Каспия и Красноводске. В середине августа особо напряженно работал порт Махачкала. Сюда прибывали подкрепления для войск, сдерживавших натиск фашистских полчищ в районе Моздока.

Между тем вражеские армии продолжали быстро продвигаться по степям Краснодарского и Ставропольского краев. Фронт приближался к устью Волги и Каспийскому побережью. Авиация противника начала наносить бомбовые удары по судам и ставить мины на коммуникациях Каспия.

Для поддержания регулярного сообщения между Махачкалой и Астраханью не хватало сухогрузных судов, приспособленных к воинским перевозкам большого масштаба. Пришлось использовать для этих целей танкеры и нефтеналивные баржи.

На Астраханском рейде, Волго-Каспийском канале и на переходе морем транспортный флот прикрывался авиацией Закавказского фронта и кораблями Каспийской флотилии, в том числе ее зенитными плавучими батареями.

Для усиления Северо-Кавказского и Закавказского [127] фронтов суда «Рейдтанкера» и «Касптанкера» совместно с боевыми кораблями и под их прикрытием в августе — октябре доставили из Астрахани в Махачкалу 10-й и 11-й гвардейские стрелковые корпуса, кавалерийский корпус, одиннадцать стрелковых бригад и пять полков{88}. При этом особенно отличился теплоход «ВЛКСМ» (капитан И. В. Савин), буксировавший одновременно по три баржи и доставлявший за каждый рейс по 13 тыс. воинов с личным оружием.

Перевозки столь крупного масштаба стали возможны благодаря использованию главным образом крупнотоннажных танкеров. Они уже имели такой опыт, который был получен при эвакуации гражданского населения из портов Баку и Махачкала осенью 1941 г. и летом 1942 г.

Как и на Черном море, суда постоянно подвергались ударам вражеской авиации, особенно на выходе из портов, в узкостях. Так, 24 августа в Астраханском порту фашистские самолеты атаковали несамоходную баржу «Нефтедаг». Буксир «Память тов. Войкова» еще не успел вывести ее из Волго-Каспийского канала, как они появились над рейдом. Выручила плавучая батарея Каспийской военной флотилии «Экватор», плотной огневой завесой помешавшая им точно отбомбиться. От близкого разрыва бомб на «Нефтедаге» убило и ранило много бойцов. Лопнул буксирный трос, и баржа остановилась. В это время налетела еще одна группа бомбардировщиков. Их удары тоже были неточными — плавучая батарея снова плотным огнем прикрыла баржу.

Глубокой осенью Каспийский транспортный флот выполнил срочное задание Верховного Главнокомандования по перевозке танков из Пехлеви и Бендер. Получив его, каспийцы быстро переоборудовали для этого палубы нефтеналивных судов и своевременно, без больших потерь доставили эти боевые машины в советские порты.

Всего в период август — декабрь 1942 г. морские транспортные организации гражданских наркоматов, в том числе флот НКМФ, и Каспийская военная флотилия перевезли для фронта 468 тыс. человек, свыше 1 тыс. танков и бронемашин, 18 тыс. лошадей, более 8 тыс. орудий, 4 тыс. автомобилей, 200 самолетов{89}. [128]

Флот и порты Черноморского бассейна в это время действовали в интересах Северо-Кавказского фронта, который 1 сентября 1942 г. был преобразован в Черноморскую группу войск Закавказского фронта. Связь тыловых баз с армиями этой группы и их перегруппировка осуществлялись только морем. Тогда еще не было железной дороги между Сухуми и Адлером.

В первой половине августа суда Азовского и Черноморского пароходств участвовали в передислокации с Таманского полуострова в Новороссийск частей 47-й армии и в эвакуации главной базы Азовской военной флотилии из Приморско-Ахтарска в Темрюк, куда они перевезли 4 тыс. человек и значительное количество грузов.

В сентябре, когда решалась судьба Новороссийска, основной прифронтовой перевалочной базой стал порт Туапсе. Через него шли воинские соединения, сформированные в Закавказье, а также перебрасывавшиеся на новороесийско-туапсинский плацдарм с других фронтов. Невзирая на яростные бомбардировки, портовики работали с небывалой интенсивностью. Транспорты разгружались в течение 5–7 часов и вновь уходили в тыловые порты за войсками. Одновременно с выгрузкой с крупных судов войск, предназначенных для усиления 18-й армии, мелкие плавсредства принимали воинские подразделения, которые направлялись на новороссийский участок фронта через Геленджик. Линию Туапсе — Геленджик обслуживали пароходы «Адлер», «Азов», «Интернационал», теплоходы «Тракторист», «Райкомвод», парусно-моторные суда «Комиссар Фурманов», «Рица» и бодиндер № 6. Почти все они в сентябре выполнили по четыре рейса в интересах 47-й армии.

На линии Туапсе — Джубга использовались сейнеры и баржи. Они работали по заданиям тыла 56-й армии.

Такие суда, как «Азов», «Вайян Кутюрье», «Калинин», «Кремль», «Курск», «Львов», «Пестель», подвергаясь нападению самолетов и кораблей противника, неоднократно получали тяжелые повреждения, но продолжали участвовать в перевозках.

Пароход «Азов» в августе — сентябре совершил 12 рейсов между портами Новороссийск, Геленджик, Туапсе, Поти, Батуми. И почти в каждом из них судно атаковала фашистская авиация. 20 сентября «Азов» доставил в Геленджик 2500 бойцов и командиров. На обратном пути в Туапсе на него напала группа «хейнкелей». [129]

Судно получило до 800 осколочных пробоин, разрушились жилые помещения, был тяжело ранен капитан ф. Г. Родити.

15 августа в Сухуми суровое испытание выдержала команда санитарного транспорта «Львов» (командир капитан 3 ранга В. Н. Ушаков). Когда она приступила к приемке на борт снарядов и мин, фашистская авиация нанесла по порту сильный удар. Были потоплены пароход «Червона Украина» и буксир «Рекорд». В транспорт «Львов» попали две бомбы. Они разрушили кормовую надстройку, вызвали пожар, нарушили противопожарную систему. Огонь угрожал охватить трюм, где уже находились снаряды. Экипаж, продолжая отражать атаки «хейнкелей», самоотверженно тушил пожар. Моряки аварийной партии во главе с коммунистом П. Балло быстро исправили пожарный трубопровод, крюками и ломами растаскали горящие деревянные части кормовых кают. Умелыми действиями удалось локализовать, а затем и погасить огонь. Поврежденный теплоход своим ходом дошел до Поти — повой главной базы Черноморского флота.

В тот период санитарный транспорт, действуя в прифронтовой полосе, перевез 30 тыс. раненых и эвакуируемых граждан, доставил к линии фронта тысячи бойцов и командиров, большое количество боеприпасов, продовольствия. В этих рейсах экипаж потерял 17 человек, 45 моряков были ранены. Теплоход выдержал множество атак бомбардировщиков и торпедоносцев. Впоследствии, в мае 1944 г., он удостоился ордена Красного Знамени.

В тяжелые ситуации не раз попадала и паровая шхуна «Носак». В августе она вышла из Новороссийска, приняв на борт 250 раненых. Ей предстояло догнать отправившийся раньше конвой и под охраной сторожевых катеров прибыть в Сухуми. Но уголь на шхуне был плохой, скорость хода не превышала 3 узлов. Догнать конвой «Носак» не смог.

Около 3 часов ночи 21 августа в районе Фальшивого Геленджика с борта шхуны заметили приближавшуюся темную точку и фосфоресцирующий бурун. Это шел, рассекая волны, быстроходный катер. Расчет носовой зенитной пушки изготовился стрелять прямой наводкой. Но открыть огонь не решились: катер мог оказаться своим, возвращающимся от ушедшего вперед конвоя. Тем временем наблюдатели увидели вблизи след торпеды, за ним — другой. Но беды не случилось. Торпеды [130] прошли под корпусом шхуны, имевшей осадку всего полтора метра. С корабля противника открыли пулеметный огонь и раздались выкрики: «Рус, сдавайся!» В ответ последовал выстрел носового орудия шхуны. Снаряд угодил в борт торпедного катера, и гитлеровцы, дав полный ход, предпочли покинуть место боя.

18 сентября, приняв в Поти 1800 бойцов, 400 лошадей и 500 т груза, отправился в Туапсе пароход «Курск». У мыса Пицунда его перехватили самолеты противника. От разрывов бомб погибло 50 бойцов. Перебило трубопровод острого пара, вышли из строя главная машина и судовая рация. Пока зенитчики продолжали отбивать налет, аварийная группа, возглавляемая старшим механиком А. Следзюком, устранила повреждения в машинном отделении. «Курск», развив полный ход, доставил защитникам Туапсе необходимое подкрепление.

Через четыре дня, когда «Курск» выходил в обратный рейс, начался очередной массированный налет на Туапсе. 30 бомбардировщиков под прикрытием 16 истребителей атаковали суда и боевые корабли на внешнем рейде порта. На пароходе «Курск» погибли орудийные расчеты двух кормовых орудий.

В конце августа транспортный флот лишился парохода «Ян-Томп» (капитан А. Г. Алферьев). Судно, имевшее на борту 600 т муки, шло в охранении тральщика и двух сторожевых катеров из Поти в Туапсе. Одна из двух торпед, выстреленных немецкой подводной лодкой, попала в машинно-котельное отделение. Пароход продержался на плаву всего 7 минут. Погибло 5 человек, остальные члены команды в спасательных нагрудных поясах выбросились за борт. Их подобрал из воды и доставил в Сочи сторожевой катер.

Значительную часть грузов, доставлявшихся черноморскими транспортами к фронту, составляли бензин, мазут, нефть. Для их перевозки использовались не только исправные танкеры, но и поврежденные, которые можно было эксплуатировать с неполной грузоподъемностью. Следовали они обычно, прижимаясь к берегу, под охраной боевых кораблей. Чтобы уменьшить вероятность воспламенения горючего в случае попадания снарядов или торпед, на крупных танкерах по возможности загружали нефтепродуктами только танки обращенного к берегу борта. Емкости противоположного борта заполнялись балластом. Имелись отдельные теплоходы [131] с двумя продольными переборками, что позволяло в средних танках возить горючее, а в бортовых держать воду. Это в известной степени гарантировало при нападении врага от пожара. Вообще же танкеры обладали большой живучестью, часто оставались на плаву, даже получив очень серьезные повреждения. Поэтому они широко использовались для перевозок не только жидкого топлива. На палубах и в сухогрузных трюмах нефтеналивных судов размещались танки, автомобили, боеприпасы и другие военные грузы.

Как и другие крупные суда, танкеры на трехсотмильном пути к прифронтовому району часто подвергались нападению самолетов, подводных лодок и торпедных катеров врага. Особенно большая опасность угрожала им на подходах к Туапсе и при стоянке в порту. Шли ожесточенные бои за этот город. Авиация противника наносила по нему массированные удары.

Действуя в столь тяжелых боевых условиях, экипажи этих судов стойко преодолевали все трудности и успешно справлялись с заданиями.

Летом 1942 г. был снова введен в эксплуатацию танкер «Кремль», хотя на нем еще не закончилось устранение повреждений, полученных в боях. В затопленном состоянии находились сухогрузный трюм, носовое помповое отделение, танк № 1. Поврежденным оставался и форпик. Грузоподъемность судна уменьшилась до 7 тыс. т. Несмотря на это, «Кремль» сыграл немалую роль в обеспечении войск нефтепродуктами. Почти все его рейсы проходили под сильным воздействием противника. Лишь в одном из них, августовском, при возвращении из Туапсе в Батуми на теплоход трижды (в районе Лазаревской, у мыса Пицунда и на подходе к Поти) нападали бомбардировщики и торпедоносцы. Зенитчикам транспорта и кораблей охранения удалось отразить все их атаки.

Успешно действовали и танкеры «Передовик» (капитан Н. В. Фоменко), «Вайян Кутюрье» (капитан М. А. Ригерман) и другие нефтеналивные суда. За период июль — сентябрь 1942 г. лишь один «Вайян Кутюрье» перевез 27 тыс. т нефтепродуктов и 2,5 тыс. т военного снаряжения.

За время обороны Кавказа Черноморский транспортный флот доставил к линии фронта 200 тыс. бойцов и командиров, большое количество боевой техники и военных [132] грузов, а также 85 тыс. т горючего и других нефтепродуктов{90}.

Героические действия моряков и портовиков Черноморско-Азовского бассейна явились немалой помощью войскам Северо-Кавказского и Закавказского фронтов, защитникам Таманского полуострова, Новороссийска и Туапсе.

Прорыв из Азовского моря

После эвакуации в мае 1942 г. советских войск с Керченского полуострова значительная часть транспортного флота оказалась запертой в Азовском море. Керченский пролив простреливался с западного берега вражеской артиллерией. Фарватер, ведущий в Черное море, противник заминировал. А корабли Азовской военной флотилии в июле поставили 170 мин в северной части пролива.

Когда враг в конце июля занял Ростов-на-Дону, над судами, находившимися в Азовском море, нависла непосредственная угроза. В начале августа началась эвакуация портов Ейск, Приморско-Ахтарск, Темрюк. Тогда же поступил приказ перевести Азовский транспортный портовый и вспомогательный флот в Черное море. Боевое обеспечение его прорыва возлагалось на силы Темрюкской военно-морской базы и истребительной авиагруппы Азовской военной флотилии. Суда конвоировались сторожевыми катерами и катерами-тральщиками. В светлое время над ними барражировали истребители.

2 августа оставил порт Темрюк первый конвой, в который из крупных судов вошли пароходы «Червона Украина» и «Интернационал». В пути он потерял от вражеских артобстрелов и бомбардировок пять сейнеров и три шхуны.

После полудня 4 августа из Темрюка же вышли суда второго конвоя. Головвъш в кильватерной колонне был пароход «Сакко и Ванцетти» (капитан В. С. Миронов). К вечеру конвой достиг района мыса Ахиллеон, где до наступления полной темноты отстаивался под берегом. Когда сюда подошли 40 рыболовных сейнеров, на суда и боевые корабли поступило приказание к 20 ч быть готовыми к форсированию пролива под прикрытием заградительного артиллерийского огня с восточного берега. [133]

С наступлением ночи конвой, следуя вдоль косы Чушка, вошел в Керченский пролив. Вскоре пароход «Сакко и Ванцетти» из-за плохого угля отстал. Паровые шхуны «Адлер», «Носак» и еще несколько судов ушли вперед. Следовавшие за пароходом сейнеры обнаружили себя огневыми выхлопами из моторов. Осветив суда прожекторами, гитлеровцы открыли артиллерийский, минометный и пулеметный огонь, но причинить конвою большого вреда не смогли. А шел он медленно, лишь к полуночи достиг траверза затонувшего судна «Горняк». Стало ясно, что своевременно пройти промоину, самую опасную часть пролива, которую противник обстреливал тяжелыми снарядами, не удастся. И конвой, пользуясь темнотой, вошел в Таманский залив, чтобы укрыться у портпункта Сенная.

Под утро сюда подошел и отставший пароход. Вскоре на стоянку налетели вражеские бомбардировщики. «Сакко и Ванцетти» быстро снялся с якоря и стал маневрировать на рейде, уклоняясь от атак самолетов.

После налета судно подошло к пристани, чтобы принять на борт людей, зерно и другие грузы. Экипаж при погрузке удифферентовал судно так, чтобы оно прошло мелководье, не задев винтом за грунт. Перед форсированием узкости у побережья Таманского полуострова на пароход прибыл начальник политотдела Черноморско-Азовского бассейнового управления В. В. Попов. Оставаясь на транспорте до завершения прорыва, он встречался с коммунистами, беседовал с моряками, от которых особенно зависел успех.

Снимались из Сенной с расчетом пройти промоину в полночь. Когда подходили к ней, постоянно производили замер глубин. В промоине глубина оказалась на один фут меньше указанной в задании штаба Азовской военной флотилии. Пришлось, давая передний и задний ход, промывать себе канал в песчаном грунте.

Преодолев с таким большим трудом промоину, «Сакко и Ванцетти» направился к мысу Железный Рог, надеясь пройти его до рассвета. Из-за плохого топлива судно не выдерживало даже четырехузловую скорость. Чтобы увеличить ее, стали сжигать в топках машинное масло и имевшееся на борту дерево. В районе Железного Рога, когда уже было светло, пароход атаковали «мессершмитты». Выручили подоспевшие свои истребители. В завязавшемся воздушном бою они сбили один самолет и обратили в бегство остальные. [134]

Дном 7 августа пароход прибыл в Анапу. Как раз в это время начался массированный налет фашистской авиации на порт. Судно не пострадало. Корабельные и береговые зенитчики успешно отразили воздушный удар.

Тяжело дался прорыв всему конвою. Лишь за одну ночь помимо авиационных бомб враг обрушивал на него до 2 тыс. артснарядов. Несмотря на это, 16 судов бывшего Азовского пароходства прорвались через Керченский пролив и 7 августа вошли в Анапский порт.

Вывод конвоев из Азовского моря продолжался до 23 августа. Всего за этот период Керченский пролив форсировали 122 судна. От ударов авиации и артиллерии противника погибло 61 судно; значительное количество мелких плавсредств пришлось самим уничтожить в азовских портах из-за невозможности вывести их в Черное море{91}.

Тем временем чрезвычайно осложнилась обстановка на Таманском полуострове. 11 августа 77-я стрелковая дивизия 47-й армии была отведена отсюда для прикрытия новороссийского направления. Военный совет Северо-Кавказского фронта оборону полуострова в границах Темрюк — Анапа возложил на Азовскую военную флотилию, которой командовал контр-адмирал С. Г. Горшков. Флотилия располагала довольно значительным количеством небольших боевых кораблей и батарей береговой артиллерии, но у нее было очень мало сухопутных сил — всего три батальона морской пехоты.

Противник в тот же день, 11 августа, бросил в наступление на Темрюк две румынские кавалерийские дивизии, усиленные танками и танкетками. К исходу 23 августа силы Азовской флотилии вынуждены были оставить его. Гитлеровские войска, наступавшие с рубежа реки Кубань, 31 августа захватили Анапу. Выходом к Черному морю они отрезали советские части от 47-й армии, лишив их сухопутных путей отхода. Через два дня гитлеровское командование начало переброску двух дивизий 11-й армии с Керченского полуострова на Таманский.

Трое суток морские пехотинцы, артиллеристы береговых батарей, отдельные изолированные группы бойцов сдерживали натиск врага. Особенно упорно, до последней возможности сражались батальоны морской пехоты [135] капитан-лейтенанта А. И. Вострикова и майора Ц. Л. Куникова, причинившие врагу большой урон.

При отходе из района озера Соленое отличился экипаж небольшого гражданского буксирного катера «Фрунзе» (капитан С. А. Богатырев). С тремя сейнерами на буксире он прошел под берегом, захваченным врагом, снял оборонявшихся здесь в окружении несколько сот пехотинцев и благополучно доставил их в Новороссийск.

В ночь на 4 сентября началась эвакуация частей Керченской военно-морской базы из районов мыса Панагия, косы Бугаз и станицы Благовещенской. Она осуществлялась боевыми кораблями при участии судов морского флота. Эвакуация шла вначале в Новороссийск, а затем в Геленджик.

Утром 5 сентября части морской пехоты отошли на последний рубеж обороны — Тамань, мыс Панагия, станица Благовещенская. Береговые и зенитные батареи, израсходовавшие все боеприпасы, были взорваны. Весь день продолжалась эвакуация защитников полуострова. Отход частей к пунктам посадки прикрывал 305-й батальон морской пехоты Ц. Л. Куникова. Он был последним снят с косы, расположенной в 12 километрах к востоку от мыса Железный Рог.

К исходу 5 сентября эвакуация с Таманского полуострова завершилась. В Новороссийск и Геленджик было вывезено 5516 красноармейцев, краснофлотцев и командиров со стрелковым оружием. Из них сформировали пять батальонов морской пехоты, которые приняли участие в обороне Новороссийска.

На защите Новороссийска и Туапсе

В середине августа 17-я немецкая армия развернула наступление из района Краснодара на Новороссийск. Против двух дивизий 47-й армии Северо-Кавказского фронта и морских стрелковых частей, оборонявших это направление, противник сосредоточил пять дивизий. Кроме того, в Крыму готовились к переброске через Керченский пролив три дивизии 11-й армии. Создалась реальная угроза прорыва гитлеровцев к Черному морю в районе Новороссийска и захвата ими этого крупнейшего порта на Кавказском побережье.

После потери Одессы, всех азовских и крымских портов Новороссийск стал главной оперативной и тыловой базой Черноморского транспортного флота. Сюда из западных [136] приморских областей шел основной поток промышленных грузов, зерна, скота, эвакуируемого населения. Кроме того, в порт ежедневно поступали по железной дороге большое количество вооружения, боеприпасов и продовольствия для доставки на судах к фронту, а также руда, уголь и другие народнохозяйственные грузы.

В наиболее напряженную пору новороссийские портовики обрабатывали до 18–20 транспортов в день. За первый год войны порт (начальник А. Н. Федоров — до декабря 1941 г., затем Л. И. Петченко) переработал свыше 1 млн. т грузов, в том числе около 800 тыс. т воинских{92}. Для быстрейшего выполнения заданий военного командования, более четкой организации труда и ускорения обработки судов и вагонов все грузчики и оперативные сотрудники были переведены на казарменное положение.

Противник, сознавая огромное значение Новороссийской военно-морской базы и торгового порта, еще до начала боев за город подвергал его и гавани систематическим бомбардировкам. В налетах участвовало одновременно по нескольку десятков самолетов. Так, утром 2 июля 1942 г. 60 бомбардировщиков нанесли мощный удар по порту, сбросив на военные корабли, транспортные суда и причалы более 600 фугасных бомб. Погибли лидер «Ташкент» и эскадренный миноносец «Бдительный», транспорты «Кубань», «Пролетарий» и «Украина». Получили серьезные повреждения теплоход «Калинин», пароход «Курск», морской буксир «Черномор». Сильно пострадали портовые сооружения, была разбита галерея элеватора, большие разрушения возникли на Каботажном, Импортном и Цементном пирсах. А еще раньше вражеские самолеты подожгли морской вокзал. Бомбы угодили в вагоны с боеприпасами. От сдетонировавших снарядов погибло немало людей, возникли значительные повреждения на портовых объектах.

С началом наступления немецких войск на Новороссийск авиационные налеты стали еще более ожесточенными. Город стал прифронтовым, это вынудило приступить к интенсивной эвакуации его. Оборудование заводов, порта, суда и другие плавсредства направлялись в Батуми. Туда переводились управления объединенного Черно-морско-Азовского сухогрузного пароходства и «Совтанкера», [137] объединенный политотдел, а также средства материально-технического обеспечения и ремонтная база. Значительную часть грузов составляли оборудование и другие материальные ценности, вывезенные из западных районов страны. В те дни в Новороссийске скопилось 985 груженых вагонов, а на перегоне от города до станции Эмен еще 1145. На складах находилось 3200 т грузов тыла Новороссийской военно-морской базы и военно-воздушных сил Черноморского флота.

Небольшому Батумскому порту пришлось принимать небывалое количество судов и технического оборудования. Он стал основной базой транспортного флота Черноморского бассейна. По 300-мильной прибрежной коммуникации Батуми — Новороссийск в сторону фронта шли войска, боевая техника, боеприпасы, а в обратном направлении — эвакуационные грузы. В этих перевозках участвовало 16 транспортов. Привлекались также суда, пострадавшие от вражеских бомб и снарядов, — «Ворошилов», «Советская нефть», «Красный Профинтерн», «Ленинград», «Димитров», «Ленинград», которых буксировали в ближайший порт Теленджик или в Поти и Батуми. Погрузочные работы в Новороссийске велись в условиях интенсивных воздушных бомбардировок, а с 23 августа и под артиллерийским обстрелом. Вскоре остались пригодными лишь Каботажный и Импортный пирсы. Были разрушены многие причальные крапы и подъездные пути.

С началом эвакуации в помощь портовикам было дополнительно направлено 500 человек из состава рабочего батальона. Создавались специальные бригады для восстановления железнодорожных подъездных путей, ведущих к причалам.

Моряки и портовики, выполняя эвакуационные работы, проявили подлинный трудовой и боевой героизм.

Рудовоз «Анатолий Серов» стоял тогда в ремонте. Коллектив судоремонтного завода и экипаж работали круглые сутки, стремясь как можно быстрее вернуть его в строй. 12 августа, когда машина уже была исправлена и судно могло двигаться, начался массированный налет немецкой авиации. Капитан К. К. Третьяков решил выйти из порта, чтобы маневрированием уклоняться от бомб. В течение двух часов самолеты преследовали «Анатолия Серова» на внешнем рейде. Около ста бомб разорвалось вокруг него. Но одна из них все же поразила теплоход. Он начал тонуть.

В этой ситуации капитан действовал энергично и умело. [138] Направив судно к восточному берегу Цемесской бухты, он успел посадить его на отмель.

Командование военно-морской базы решило, чтобы рудовоз не достался врагу, отбуксировать его на глубокое место и затопить. Но капитан, тщательно осмотрев повреждения, пришел к выводу, что силами экипажа можно восстановить живучесть судна, откачать воду и уйти из Новороссийска.

Развернулись спасательные работы. Однако фашистские летчики, заметив, что команда не покинула теплоход, возобновили налеты на него. Тогда экипаж высадился на берег и продолжал трудиться по ночам. Заводили пластырь в трюме, забивали чопами мелкие пробоины, устраняли другие повреждения.

Восемь суток шла борьба за жизнь транспорта. Экипаж сумел подготовить его к подъему с грунта. Вот только откачать воду из трюма судовыми средствами не удавалось. И тут на выручку пришли портовики. Ночью 19 августа буксир «Дельфин» доставил на аварийное судно несколько мотопомп. С их помощью откачали воду. Транспорт снялся с мели и своим ходом ушел в Поти.

В те же дни начался вывод теплоходов «Калинин» и «Ворошилов», которые тоже находились в ремонте. Причем нужно было отбуксировать в тыловые порты не только их, но и плавучие четырехтысячный и шеститысячный доки, поврежденные во время многочисленных воздушных налетов. Они плотно сидели на дне и под тяжестью стоявших на стапель-палубах теплоходов все больше погружались в илистый грунт.

Спасательную операцию, начавшуюся 20 августа, возглавлял начальник морской инспекции Черноморско-Азовского пароходства М. И. Григор. За шесть дней буксирные средства вывели из дока, а затем и из Новороссийска транспорт «Калинин» и сразу же взялись за самое трудное — снятие с мели шеститысячного дока. Пока он находился в таком положении, невозможно было сдвинуть стоявший на его кильблоках теплоход «Ворошилов». Пришлось док стаскивать волоком с грунта. Когда он оказался на достаточной глубине, буксировщики вывели судно, которое также было эвакуировано.

Из доков удалось спасти лишь один, а четырехтысячный из-за серьезных повреждений пришлось оставить в порту. Шеститысячный железобетонный, касавшийся грунта лишь своей оконечностью, был быстро подготовлен к отправке, но в распоряжении капитана дальнего [139] плавания М. И. Григора имелись лишь маломощные буксиры. Для вывода дока оперативная группа управления Черноморско-Азовского бассейна, руководившая эвакуацией порта, выделила ледокол «Торос».

Экипаж ледокола (капитан И. К. Омельянов) в рекордно короткий срок завершил ремонт котла и, приняв в Туапсе войсковую часть, направился в Новороссийск. В Цемесской бухте судно атаковали подряд несколько групп немецких бомбардировщиков. Капитан удачно маневрировал, а зенитчики, ведя огонь из шести орудий, создавали плотную огневую завесу. «Торос» сумел оторваться от преследовавших самолетов, но на подходе к порту он был встречен артиллерийским огнем противника. Удача и на этот раз не изменила ледоколу — 4 сентября он прорвался в порт.

Ночью, когда враг уже подступал со всех сторон к причалам. «Торос», буксирные катера «Юпитер», «Смелый» и «Вежилов» вывели из порта плавучий док и затем отбуксировали его в Сухуми. Все члены экипажа судна (41 человек) за этот героический рейс были награждены орденами и медалями.

Соединения и части Новороссийского оборонительного района непрерывно контратаковали врага, но изменить положение не могли. Гитлеровцы имели двойное превосходство в силах. 6 сентября немецкие танки и автоматчики по Анапскому шоссе прорвались в Новороссийск. Начались уличные бои. Вечером противник вышел на набережную порта. Танки со стороны предместья Мефодиевский подошли к бухте в районе клуба моряков. Защитники города были рассечены. Морская пехота и стрелковые части, сражавшиеся в центре города, оказались изолированными от основных сил.

За два дня до этого в порту грузились последние суда — «Стахановец» и «Тракторист».

Теплоход «Тракторист» (капитан Н. В. Фомичев) утром 1 сентября ошвартовался у Импортного пирса. Разгрузка подкреплений для гарнизона прошла очень быстро. В полдень теплоход уже стоял у Каботажного причала и принимал в свои трюмы морские мины, авиабомбы и снаряды крупного калибра. Грузчиков не хватало — к работе подключилась вся команда.

В городе и порту вспыхивали все новые очаги пожаров. Вражеский огонь все усиливался. Фашистские минометы и орудия били с ближних подступов. Снаряды стали разрываться и на причале. Пришлось погрузку [140] прекратить. Враг засек транспорт и перенес огонь на него. Судно с взрывоопасным грузом в трюмах могло в любую минуту взлететь на воздух. И «Тракторист» вынужден был покинуть порт. Он ушел к Пенайскому маяку и у самого берега стал на якорь. С наступлением темноты поступило распоряжение идти в Туапсе. Не успели развернуться, как подошел торпедный катер. Он передал новый приказ — немедленно следовать в Новороссийск, стать у Каботажного причала, принять на борт летный и обслуживающий состав Новороссийского аэродрома, а также три самолета, в том числе трофейный «мессершмитт».

Теплоход вернулся в порт. Погрузка шла в быстром темпе: противник пристрелялся к участку причала, где стояло судно. В полночь теплоход последним из транспортных судов покинул Новороссийский порт. Едва он отошел от стенки, как на месте его стоянки один за другим разорвались три снаряда.

Груз, который не успели снять с Каботажного пирса, был уничтожен пожаром. С Импортного удалось увезти все. Действовавшие портовые объекты и механизмы были взорваны. Врагу не досталось ничего. Захватив Новороссийский порт, он не смог использовать его.

За период с 1 августа по 6 сентября транспортный флот Черноморско-Азовского бассейна вывез из Новороссийска 13 тыс. т зерна, продовольствия и промышленного оборудования{93}.

Большая часть грузчиков, механизаторов, диспетчеров и других работников порта оставила Новороссийск поздно вечером 6 сентября. Во главе с заместителем начальника порта В. Г. Приходько и главным диспетчером Ф. С. Артамонцевым они эвакуировались в приписной порт Геленджик, куда теперь стали поступать пополнения и снабженческие грузы для войск, сражавшихся на новороссийском направлении.

Другая часть портовиков, судоремонтников и моряков портовых судов по горным тропам ушла в леса, чтобы вести вооруженную борьбу с фашистскими оккупантами. Под руководством секретаря Новороссийского горкома ВКП(б) по промышленности и транспорту П. И. Басова из рабочих и служащих города было создано несколько партизанских формирований, в том числе отряд торгового [141] флота «Норд-Ост» в составе более 70 человек. Командовал им старый портовик С. В. Оголь, комиссаром был директор судоремонтного завода № 2 Н. Н. Николаев.

За период действий в тылу врага (до соединения в 1943 г. с войсками, высадившимися в районе Мысхако) отряд «Норд-Ост» провел более двадцати смелых операций и вылазок. В одной из них был разгромлен штаб немецкой части в станице Нижнебаканской. Рухнувшая от взрыва крыша дома, где он помещался, погребла под собой десять офицеров. В другой раз партизаны уничтожили крупный обоз. Они подрывали автомашины на дорогах, нарушали линии связи. Отряд активно содействовал подразделениям, державшим оборону на вершинах предгорий Главного Кавказского хребта, и другим частям Черноморской группы войск, обеспечивал их ценными сведениями о численности, дислокации и передвижениях противника через разведчиков 81-й бригады морской пехоты и по другим каналам.

Основные силы Новороссийского оборонительного района оставили город в ночь на 9 сентября. Отойдя на восточную окраину города, они прочно закрепились в районе цементных заводов, Адамовича Балки и на рубеже реки Долгая. Морские пехотинцы продолжали сражаться на городских улицах еще сутки. К утру 11 сентября торпедные и сторожевые катера эвакуировали их на восточный берег Цемесской бухты.

Фашистское командование, стремясь прорваться через Новороссийск в Закавказье, сосредоточило две немецкие и одну румынскую дивизии. Оно намеревалось ударом из района Абинской в направлении станицы Шапсугской отрезать группировку советских войск, сражавшихся на окраине Новороссийска, и выйти к морю в районе Геленджика. В дальнейшем гитлеровцы рассчитывали мощным натиском вдоль побережья и с северо-востока вдоль шоссейной и железной дорог захватить Туапсе.

Однако и этому замыслу врага не суждено было сбыться. В ожесточенных боях части 77-й дивизии и двух морских бригад, эффективно поддержанные береговой артиллерией и авиацией Черноморского флота, почти полностью разгромили перешедшую 19 сентября в наступление 3-ю румынскую горнострелковую дивизию. Фронт под Новороссийском стабилизировался. Противник на этом направлении перешел к обороне. Советские войска прочно удерживали позиции под стенами Новороссийска и восточный берег Цемесской бухты. [142]

Не оставляя намерения прорваться в Закавказье, противник усилил натиск на Туапсе. Действовавшая здесь 17-я немецкая армия значительно превосходила 18-ю армию в живой силе, авиации и особенно в танках. 25 сентября фашистские войска перешли в наступление из района станицы Хадыженской на Шаумян, во фланг и тыл советским частям, а также в центре, через горы. 18-й армии, получившей подкрепление и перегруппировавшей свои силы, удалось временно приостановить продвижение противника.

14 октября гитлеровцы возобновили наступление. К концу октября они приблизились к городу на расстояние 25–30 километров. Создалась реальная угроза захвата Туапсе, окружения всей Черноморской группы войск и последующего прорыва врага в Закавказье.

Советское командование принимало решительные меры по усилению 18-й армии. Снабжение ее было связано с огромными трудностями. Благоустроенных шоссе не было, а дороги и горные тропы в осеннее время из-за дождей, грязевых оползней стали совсем непроходимыми. В этих условиях неизмеримо возросла роль морской коммуникации. В течение октября — ноября суда Черноморского бассейна и корабли военного флота доставили в Туапсе 63-ю кавалерийскую, 83-ю горнострелковую дивизии и три гвардейские стрелковые бригады. Затем были переброшены и другие соединения и части. Это способствовало созданию непреодолимой обороны на туапсинском направлении.

Помимо переброски войск и боевых средств транспортный флот и порт Туапсе (начальник порта Л. Т. Гоцуляк) вели эвакуацию населения, а также сырья, ценных материалов, оборудования судостроительного завода, ранее перебазированного сюда из Севастополя, фабрично-заводских станков местной промышленности, различных грузов Туапсинской военно-морской базы.

Решение об эвакуации Туапсе было принято Военным советом Северо-Кавказского фронта еще 23 августа, и сейчас в порту полным ходом шли погрузочно-разгрузочные работы. В сентябре портовики обработали 85 судов, выгрузили 9,8 тыс. т воинских грузов. В течение августа-сентября они отправили в тыл, в порты Поти и Батуми, 40 тыс. т эвакогрузов, в том числе 24 тыс. т нефтепродуктов и 10 тыс. человек местного населения{94}. Все [143] это делалось под ожесточенными ударами немецкой авиации. Она в августе развернула воздушное наступление на морскую коммуникацию и ее конечные порты — Новороссийск и Туапсе. За тот месяц Туапсе 85 раз подвергался массированным налетам, в них участвовало 476 самолетов, сбросивших. 2542 бомбы{95}. В результате этих ударов в порту и городе оказались разрушенными Широкий мол, шесть причалов, склады, электроподстанция, Дворец моряка, служебные и производственные здания, больница и жилые дома, нарушились электросеть и телефонная связь. В июле — октябре враг сбросил на Туапсе более 4 тыс. бомб, в налетах участвовало около 900 бомбардировщиков{96}.

Перегрузочные операции тогда пришлось перенести на ночное время, а в дневное тушили пожары, спасали грузы, вели восстановительные работы. Грузчики и механизаторы трудились с таким напряжением, что могли за ночь выгрузить целую дивизию со всей се техникой и средствами усиления. Моряки не только устраняли повреждения на судах и готовили их к выходу в море, но и активно участвовали в разгрузке и погрузке.

Туапсинский порт работал с огромным напряжением и высокой эффективностью. Все сколько-нибудь пригодные плавсредства были поставлены к причалам под погрузку. Спешно загрузили снятые с ремонта пароходы: полусгоревший «Красный Профинтерн», поврежденный «Димитров», снятый с мели и подбитый «Ленинград», танкеры «Советская нефть», «Ялта», а также недостроенные тральщики, сторожевые катера и другие военные корабли.

Экипаж «Димитрова» своими силами ввел в строй котлы, поднял пары, отремонтировал грузовые средства, погрузил оборудование судостроительного завода. Общими усилиями команд судов, стоявших в Туапсе, были приведены в рабочее состояние машина и вспомогательные механизмы парохода «Ленинград», находившегося продолжительное время в полузатопленном состоянии. С эвакуационными грузами он своим ходом ушел в Батуми.

За период сентябрь — декабрь транспортные суда Черноморского бассейна и корабли Черноморского флота доставили фронту через Туапсинский порт 74,5 тыс. человек с вооружением и 68,1 тыс. т воинских грузов. Только [144] в декабре, когда советские войска вели контрнаступление, в этот порт прибыло 206 военных кораблей и катеров, 74 транспорта, 312 шхун и сейнеров{97}.

В ноябре Черноморская группа войск под командованием генерал-майора И. Е. Петрова отразила третье наступление 17-й немецкой армии, усиленной 49-м горнострелковым корпусом. Затем группа, получив значительные резервы, в том числе 353-ю стрелковую дивизию и несколько бригад морской пехоты, сильным контрударом разгромила вклинившуюся вражескую группировку. Гитлеровский план прорыва через Туапсе в Закавказье был окончательно похоронен. Черноморская группа войск при активной поддержке и помощи военно-морского и транспортного флотов нанесла противнику огромный урон. Приковывая к себе 14 германских и румынских дивизий, она способствовала успеху контрнаступления Закавказского (с 24 января 1943 г. Северо-Кавказского) фронта и освобождению Северного Кавказа.

Общее наступление советских войск на Кавказе и его освобождение создали в Черноморском бассейне благоприятные условия для увеличения объема транспортировок нефти и нефтепродуктов, возобновления перевозок народнохозяйственных грузов в каботажном плавании. [145]

Дальше