Прежде чем продолжать описание нашего похода, я постараюсь несколько ознакомить читателя с врагом нашим и с его землей. Желая сделать знакомство это более цельным, я пополнил лично добытые мною сведения и из других источников.

Текинским оазисом называется узкая полоса (от 10 до 40 верст ширины) земли, между 73° и 77° долготы, расположенная вдоль северного склона Копет-Дагского горного хребта, окаймляющего с юга обширную песчаную пустыню Кара-Кум. Хребет Копет-Даг, начинаясь в 100 с небольшим верстах от Каспийского моря, сперва в виде невысоких отрогов, постепенно возвышается к востоку и проходит с северо-запада на юго-восток; в западной части он носит название Кюран-Даг. Южный склон этих гор довольно отлог и спускается целым рядом террас, незаметно понижающихся кряжей, северный же круто обрывается и возвышается во многих местах почти отвесной стеной. Первый дает начало рекам: Атреку, Сумбару, Чандырю и др., второй образует множество небольших ручьев [58] или речек (около 35), ниспадающих в простирающуюся у подножия его равнину. Ручьи эти, пробежав по ней 20, 30 верст, а некоторые и далее, незаметно теряются в песках, орошая все пройденное пространство и превращая его из бесплодной пустыни в плодородный оазис. Полоса эта начинается невдалеке от Кизил-Арвата и кончается у Гяурса — эти два аула служат конечными пунктами Ахала. Оазис этот крайне неприступен, будучи защищен, с одной стороны, огромными безводными пустынями, с другой почти непроходимыми горами.

Почва Текинского оазиса большей частью глинистая, местами попадаются песчаные пространства и, ближе к пескам Кара-Кума, солончаки; но, несмотря на это, в течение полугода она бывает покрыта сочной травой. За то с наступлением весны, когда начинаются жары, оазис понемногу принимает вид пустыни, вся трава буквально выгорает, земля обнажается и лишь кустики верблюжьей колючки, кое где попадающиеся, сопротивляются действию солнечных лучей. В это время оазис похож на пустыню, по которой разбросано множество маленьких оазисов-аулов, так как последние, благодаря искусственному орошению, всегда окружены цветущей зеленью.

Не смотря на глинистый грунт, почва оазиса довольно плодородна и без большого труда посевы дают обильные сборы. На текинских полях произрастают ячмень, пшеница, джугара, хлопок, виноград, персики, тутовые деревья, арбузы, дыни и т. п. Пшеница, арбузы, дыни и джугара растут на поле каждого текинца, без них он не может обойтись; хлопок и тутовые деревья встречаются на полях более достаточных, а фруктовые деревья и виноградники считаются уже предметом роскоши и служат признаком большого богатства их хозяев. Скажу два слова о джугаре (она встречается в Эриванской губернии под именем сорго ); это своеобразное кормовое растение, дающее зерно в вид крупы, ниспадающее вниз кистями, составляет главный жизненный продукт текинца. Стебель джугары имеет около вершка [59] толщины и аршина четыре высоты. Растет джугара более сплошною массою, нежели кукуруза, но срезывается чрезвычайно легко, так что ее косят как траву. Войдя в джугару входишь точно в чащу густого лесьняка.

Но чтобы земля давала хороший урожай, необходимо, при сравнительно незначительном количестве воды, какое доставляется каждому аулу ручьем, и при редкости дождя, искусственным образом орошать поля. Надо отдать справедливость текинцам, что система орошения доведена у них до совершенства и ведется чрезвычайно правильно. Поля каждого земледельца окружены оросительными канавами, соединенными особыми ветьвами с главным оросителем; выше аула текинцы устраивают насыпь и по ней направляют течение ручья, так что дойдя до аула, уровень его оказывается значительно выше полей; иногда подобная насыпь тянется на протяжении двух, трех верст. У конца ее обыкновенно строят общинную мельницу, по бокам же устраивают спуски для воды, соединяющееся с оросительными ветьвами. Оросительные канавки отделяются одна от другой небольшими плотинами, и, таким образом, несмотря на то, что количество воды, приносимое ручьем, не в состоянии одновременно оросить в достаточной мере все поля, благодаря этой системе орошение их производится совершенно равномерно и воды в ручье хватает на все поля. Каждый земледелец знает сколько времени должна проходить в его поля вода и по прошествии этого срока, сам, безо всякого постороннего влияния, тотчас же ставит плотины и прекращает приток воды. Ни один из них не отважится никогда воспользоваться лишним количеством воды.

По берегам ручьев стоят текинские аулы; в стороне от них, где нельзя уж устроить правильного орошения, обработка полей невозможна.

Все аулы с виду похожи между собой. Обыкновенно посредине возвышается глиняное укрепление, за стенами которого жители ищут спасения в случае нападения [60] неприятеля; большей частью оно обнесено двумя стенами, наружною, имеющею около 3 сажень вышины и аршина 4 ширины у основания, и внутреннею, на сажень выше первой; изнутри обе стены имеют довольно широкие банкеты; впереди наружной стены идет широкий ров аршина в 3 глубины, менее глубокий ров окружает и внутреннюю ограду. Каждое укрепление имеет одни ворота, довольно узкие, и несколько небольших проходов, сделанных в стене. Укрепления встречаются четырех и шести угольные с бойницами по углам, круглые с бойницами и без оных и т. п. Вокруг укрепления раскинуты глиняные мазанки, кибитки, за ними сады, поля джугары, бахчи и поля пшеницы и ячменя.

Жилища текинцев в аулах встречаются двух родов постоянные и передвижные. К первым принадлежат первобытной архитектуры глиняные постройки, ко вторым кибитки. Скажем сперва о последних: У всех племен туркменских, как-то: ахал-текинцев, гокленов, иомудов, джафарбайцев и т. п., существует один общий тип кибиток. Каждая из них представляет собой цилиндр аршина в 2 1/2 вышины и аршин шесть в поперечнике, от него подымается верхняя часть кибитки, служащая крышей и имеющая вид полушария. Нижняя часть кибитки составляется из двух рядов жердей, сложенных крестообразно, и легко складывается, так как в местах пересечения жердей находятся деревянные штифтики; снаружи она обтягивается циновкой, сделанной весьма искусно из тростника. Верхняя же часть состоит из изогнутых жердей, соединяемых на верху деревянным обручем; снаружи она обтягивается большими кусками войлока. Круг, образуемый на верху обручем, остается открытым и служит одновременно и окном, и дымовой трубой. Внутри кибитки, по самой середине ее, находится обыкновенно глиняная печь, представляющая неглубокую круглую яму, с ровными стенками, подымающимися на пол-аршина над поверхностью земли; кругом нее все остальное пространство покрывается войлоком, сверх которого растягиваются [61] палласы со всевозможными цветными рисунками и у стен лежат шелковые мутаки; стены кибитки обыкновенно обтянуты у бедных — войлочными палласами, у более богатых — текинскими или персидскими коврами. Первые особенно высоко ценятся между туркменами, благодаря своим превосходным качеством. По стенам, кроме ковров, развешивается еще оружие и все, что есть лучшего из платья.

У богатых имеется по нескольку кибиток; в таких случаях семейство занимает все кибитки, кроме одной, предназначаемой для приема гостей, которая и называется кунацкой кибиткой.

Что касается постоянных жилищ, то число их в аулах весьма невелико и составляет не более десяти процентов; обыкновенно они группируются вблизи цитадели. Эти жалкие глиняные мазанки, или сакли, представляют собой с виду четырех-угольный ящик с нешироким и низеньким отверстием, заменяющим двери, и узенькими щелками, в роде бойниц, служащих окнами. Стены этих мазанок сделаны из глины, перемешанной с небольшим количеством саману, толщина их около аршина. Верхняя часть, служащая крышей, как и всюду на востоке, совершенно плоская и состоит из бревен и толстых сучьев обмазанных глиной. Внутри мазанок стены кое-как выведены и на них нет никаких украшений, так как ими служат те же ковры и палласы, как и в кибитках. Дома, в которых живут ханы и ишаны Ахала отличаются от обыкновенных жилищ только своими размерами. Впрочем исключение в этом отношении составили лишь две постройки, попавшиеся нам по пути, в ауле Беурме, которые обращали на себя всеобщее внимание и, несомненно, принадлежали ханам или именитым текинцам. Одна из них представляла собой высокое (сажень 5) четырех-угольное здание, с большим куполом посредине; стены его были гладко выведены; двери приличных размеров и окна пропускали достаточно света; внутри его были устроены в стене четыре небольшие ниши, заменявшие шкафы и по [62] стенам было вбито несколько больших железных крючков, для вешания оружия. Другое здание было двухэтажное, обнесенное с северной стороны высокой стеной, образовавшей двор; с этой же стороны вдоль верхнего этажа шла довольно широкая крытая галерея, поддерживаемая деревянными столбами. Здание это, как говорили, служило жилищем беурмийского хана.

Сверх этих построек, во всех аулах на полях каждого хозяина, можно видеть небольшие и низкие мазанки с узеньким полукруглым отверстием, в которое с трудом может пролезть человек, служащие для склада пшеницы, саману (мелко изрубленная солома, служащая главной пищей лошадей) арбузов и дынь; мазанки эти попадаются двух типов: круглые, с небольшим куполом наверху, или же четырехугольные; объем внутренности их довольно велик, так как они углубляются в землю аршина на два.

Текинцы принадлежат к группе туркменских племен и занимают в длинном ряду их первое место по своему культурному развитию, богатству, многочисленности и могуществу.

Представителем туркменских племен, вполне заслуженно, считают текинцев. Ни одно племя не может выдержать сравнения с ними. Они занимают первое место по числу, богатству и могуществу. Текинцы слывут за первых храбрецов и лучших джигитов; в то же время они превосходно возделывают поля, разводят сады и чрезвычайно искусно орошают их. Текинские женщины производят лучшие ковры и палласы, которые высоко ценятся и расходятся по всей Туркмении, Хивинскому ханству, Бухаре и Персии; мужья же их считаются, в свою очередь, первыми оружейниками — текинские шашки и кинжалы считаются у туркмен лучшими.

Текинское племя считается безусловно самым сильным и воинственным по всей Закаспийской области и служит грозой для окружающих его туркменских народностей и [63] персов. Текинцы занимают довольно обширную территорию, разделенную песками Кара-Кума на две части, составляющие отдельные оазисы, Ахал и Мерв, и сообразно этому жители одного называются ахал-текинцами, другого же — мервскими туркменами, но в существе между ними нет ровно никакого различия, так как мервцы суть те же текинцы, покорившие оазис в 1834 году и поселившиеся в нем после изгнания племени Сарык, жившего в Мерве.

Жители обоих оазисов делятся по образу жизни на две части: оседлое (чомур) и кочевое (чорва). Оседло живет более бедная часть населения; кочует более богатая, — ее принуждают к этому стада, которыми она обладает. С наступлением лета, кочевые текинцы покидают свои аулы и уходят со стадами на пастбища, иногда на несколько сот верст, так как текинский оазис на это время превращается в пустыню, вся растительность сохнет и выгорает. С наступлением осенних дождей, оазис снова покрывается травой и кочевники возвращаются в свои аулы. Но это деление не постоянно: идеал всякого текинца — кочевая жизнь и всякий чомур, лишь только обстоятельства дозволят ему обзавестись стадами, тотчас же бросает оседлую жизнь; и наоборот, — разорившийся чорва вынужден, потеряв свои стада, превратиться в чомура.

Подобно всем туркменским племенам, и текинское племя (халки) подразделяется на роды (тайфе) и кланы (тире). Но кроме делений на роды и на оседлых и кочевых, ахалтекинцы делятся на тохтамышцев и утемышцев. Тохтамышцами называется более мирная часть населения, составляющая приблизительно 2/3, остальная треть утемышцы — воинственная часть племени. Население западной части оазиса (до Бами) состоит целиком из тохтамышцев; в средней и восточной они перемешаны с утемышцами, за исключением аулов Беурмы; Нухура, Геок-Тепе, Изгнанта и Гяурса, населенных исключительно утемышцами.

Численность народонаселения Ахала определяется различно; [64] так, по Венюкову она простирается до 30,000 кибиток, по сведениям, добытым нашими рекогносцировочными отрядами, до 40,000 кибиток. По уверениям же Текме (или Тыкма)-Сердара (хана беурмийского), находившегося при нашем экспедиционном отряде, число кибиток простирается до 22 тысяч; в подтверждение своих слов, он пересчитывал по пальцам все аулы оазиса и в итоге получалась приблизительно эта цифра. Считая средним числом по 7 душ на кибитку получится 154,000 жителей. По свидетельству его, население оазиса распределяется между поселенными пунктами, следующим образом: В укрепленных аулах: в Кизил-Арвате — 500 кибиток; в Коче и Заау — по 200 кибиток; Кизил-Чешме — 40; Бами — 550; Беурме — 1,100; Арчмане — 400; Сунче и Мурче — по 200; Бегридене — 250; Дуруне — 300; Карагане — 300; Ак-Тепе — 1,100; Мехине и Яродже — по 200; Геок-Тепе — 5,000; Какшал — 1,000; Канчике, Гумбетли, Изгнанте и Бузмеине — по 300; Херрыке — 100; Кипчак и Гекча — по 250; Кеши и Асхабад — по 1,100; Аннау — 1,100; Гяурс — 40 и Бабадурме — 100. В неукрепленных аулах (числом 35) распределяются остальные 5,320 кибиток. Конечно, все эти определения количества народонаселения настолько гадательны, что никто не вправе утверждать, что ошибается Венюков, а Текме-Сердарь прав, и обратно; но что касается меня лично, то я скорей склонен думать, что число кибиток едва ли превышает 25,000.

Текинцы, подобно другим племенам Туркмении, исповедуют магометанскую религию, суннитского толку; но, вследствие весьма незначительного распространения в их среде арабского языка, они мало знакомы с кораном и сунной и не могут быть названы ярыми фанатиками. Хотя они уверяют, что главная причина их вражды к персам заключается в исповедании последними шиитского толку, но это несправедливо, так как причинами вражды этой служат: исконная племенная вражда, страсть к грабежу, и презрение вызываемое в них трусостью персов. Муллы или как их называют [65] ишаны, в обыкновенное время, пользуются весьма незначительным влиянием и ни в одном ауле мы не встретили ни мечети, ни минарета.

Текинское племя не имеет строго определенной государственной организации, оно не имеет даже одного общего главу или хана, а каждый аул имеет своего особого хана, который однако пользуется весьма незначительной частицей власти. Он есть лишь советник своего народа; но так как в ханы избираются самые храбрые, умные, опытные и уважаемые воины, то их советы, в большинстве случаев, равносильны приказаниям. Но раз, хан почему либо, потеряет доверие или уважение народа — он лишается сразу всей своей власти и влияния. Власть некоторых ханов распространяется иногда и за пределы родного аула, на несколько соседних аулов, иногда же и на целую область оазиса. Например, таковой властью пользуется в настоящее время Нур-Верды-хан. Но явления этого рода вызываются исключительными обстоятельствами, когда все племя соединяется, в виду угрожающей опасности, в одно целое. Всякий хан имеет около себя нескольких советников, выбираемых обыкновенно из наиболее прославившихся сердарей и батырей; все наиболее важные дела решаются народною сходкой. Дела касающиеся всего Ахала решаются съездами ханов, ишанов и представителей от всех аулов; в них принимает иногда участие несколько тысяч человек. За последние пять лет подобные съезды происходили чуть не ежегодно.

Текинцы не платят никаких податей и не несут каких-либо повинностей; каждый из них вполне самостоятелен и лишь номинально подчинен своему хану. Обычное право у них господствует в полной силе и все распоряжения и предписания ханов исполняются лишь до тех пор, пока не противоречат вкоренившимся обычаям. Сила обычая на столько велика, что на каждого нарушителя его, смотрят все, как на величайшего преступника.

Обычное право заменяет вполне писанные законы. На [66] основами его производится суд над преступниками. Замечательно, что система наказаний у текинцев вполне соответствуете системе «Русской Правды»; за самые тяжкие преступления, начиная с убийства, полагается денежная пеня, иногда весьма крупная. Кровавой мести они не знают, но за то размер пени за убийство простирается иногда до 3,000 рублей и более, которые убийца должен выплатить сполна родственникам пострадавшего; если его имущества не хватает на удовлетворение их, то жители его аула пополняют обыкновенно всю недостающую сумму доброхотными пожертвованиями; если же и этого мало, то они же прибегают к благотворительности жителей ближайших аулов и недостающую затем сумму распределяют между собой поровну и пополняют. [67]